11

— Я его ненавижу!

Не обращая внимания на слова Обри, Элиза хмуро рассматривала развернутую на столе карту. Вот та жирная линия справа, должно быть, обозначает западное побережье Африканского континента. А эта группа островов далеко слева, по-видимому, Мадейра. Да, вот и бухта, на берегу которой стоит город Фуншал, а вон тот остров поменьше называется Порто-Санто.

— Я сказал, что ненавижу его.

Заставляя себя сохранять спокойствие, которого она отнюдь не чувствовала, Элиза подняла глаза и взглянула в мрачное лицо кузена:

— Что ж, должна признаться, он мне тоже не слишком нравится, но нам придется подружиться с ним — он здесь хозяин. А вести себя как балованный ребенок — не лучший способ смягчить его отношение к нам, правда?

— А мне наплевать, — не сдавался мальчик.

— Ну а мне не наплевать, Обри Хэбертон. Если ты не забыл, мы — его пленники. Для тебя, возможно, все это — просто большое приключение с участием твоего друга Оливера, но для меня все обстоит несколько иначе. Нас доставили сюда силой, и теперь я пытаюсь — без всякой помощи с твоей стороны, должна заметить, — найти способ повлиять на капитана Дэйра и убедить его отпустить нас. Разве ты этого не видишь?.. — Тут она вспомнила, что Обри еще маленький мальчик, и ее голос несколько смягчился. — Если мы ему понравимся, то ему труднее будет сделать нам что-нибудь плохое, понимаешь?

Обри посмотрел на свои руки, сложенные на коленях, и на его лице отразилось колебание.

— Но он все равно сделает, как захочет, — уныло пробормотал мальчик.

— Сегодня он уже стал любезнее.

— Но он угрожал мне! Он сказал, что я должен есть жидкую овсянку.

— Только после того, как ты стал ругать еду, которую он нам предложил.

Обри начал двигать ступнями вверх-вниз. У него очень хорошо получается, отметила Элиза. Поврежденная нога двигалась почти так же, как здоровая, может быть, лишь чуть-чуть более скованно.

— Обри, — начала она, — расскажи-ка мне, как твоя нога? Ты пробовал ступать на нее? Ступни задвигались быстрее.

— Да.

— И что? — с надеждой наклонилась к нему Элиза.

— Чертовски больно.

— Но у тебя получалось встать?

Он нагнулся и потер больную лодыжку.

— Немножко. — Тут он покосился на нее и лукаво улыбнулся. — Вообще-то мы с Оливером хотели сделать тебе сюрприз.

— Сюрприз? — Она схватила мальчика за руку. Радостное волнение окрасило ее щеки румянцем и зажгло свет в ее глазах. — Ты уже сделал мне сюрприз, чертенок! А скажи, ходить ты уже пробовал?

Обри расплылся в улыбке, хорошее настроение снова вернулось к нему.

— Всего пару шагов, и больно было ужасно. Но Оливер сказал, что я должен крепиться и вести себя как мужчина. Он показывал тебе те два шрама, о которых я говорил? Ну, которые остались у него после драк на ножах?

Элиза закатила глаза. С одной стороны, Оливер делал с Обри чудеса, но в то же время знакомил мальчика с изнанкой жизни, открывая ему мир грубых нравов и грубой силы, мир кулаков и поножовщины, где обитали куда менее респектабельные, мягко говоря, люди, чем все, кого Обри когда-либо знал. Пожалуй, когда они наконец вернутся домой, ее кузен наверняка поразит своих близких не только вновь обретенной способностью ходить.

— Нет, он не показывал мне свои шрамы. И у меня нет никакого желания на них смотреть.

Обри сдвинул брови и неодобрительно покосился на нее:

— Почему тебе не нравится Оливер? Он самый лучший парень из всех, кого я знаю, а ты смотришь на него как на пустое место.

— Мне нравится Оливер, — возразила Элиза.

— Но этот брюзга капитан тебе нравится больше! Хоть ты и говоришь, что нет.

Элиза бессильно откинулась в кресле. Неужели это так заметно? И что ей с этим делать?

— Положим, они оба мне нравятся, хотя я и не одобряю того, чем они занимаются. Но капитан…

— Он нас похитил, не забывай, — нанес удар Обри, но Элиза решила не сдаваться.

— А ты не забывай, что и Оливер играл в этом деле не последнюю роль.

— Но он только выполнял приказ своего капитана!

— Он солгал нам. Он одурачил нас, прикинувшись слугой. А если бы я спала и мне не пришло в голову выйти на балкон, когда Оливер и Ксавье похищали тебя?

— Знаешь, он и сам хотел взять тебя с собой.

— Кто, капитан Дэйр?

Настал черед Обри закатывать глаза.

— Да нет, Оливер. Он хотел взять тебя с собой, потому что влюбился. — Мальчик помолчал, его синие глаза окинули Элизу внимательным и каким-то очень взрослым взглядом. — Знаешь, Элиза, ты сейчас совсем не такая, какой была дома. — Он ухмыльнулся. — Думаю, Оливер хочет на тебе жениться.

Жениться! Элиза изумленно воззрилась на кузена, еле удерживаясь, чтобы не расхохотаться.

— Я выхожу замуж за Майкла. Ты это знаешь, и Оливер, кстати, тоже.

Обри поджал губы.

— А Киприан об этом знает? — Имя Киприан он произнес так, словно выплюнул.

Элиза принялась деловито разглаживать карту на столе.

— Конечно, знает. Но ему нет дела до моих планов.

— Я думаю, капитан Дэйр тоже в тебя влюбился.

И думаю, именно поэтому Олли нынче был сердитый. Тебе надо быть поосторожнее, Элиза. Вот наша Джессика любит сталкивать парней лбами и смотреть, что из этого получится. Потому она и не вышла замуж за того сына барона. Она его довела до ручки, он и решил оставить ее кому-нибудь другому.

Обри явно повторял подслушанные когда-то разговоры взрослых, не понимая и половины сказанного, но Элизу его слова поразили в самое сердце.

— Я… я не такая, как твоя сестра, — возразила она наконец. Джессика Хэбертон слыла бессердечной кокеткой, а Элиза Фороугуд всегда относилась к тем девушкам, которые на балах сидят у стенки.

Однако Обри с ней не согласился:

— Если ты и дальше будешь кокетничать со своим Киприаном, значит, ты ничем не лучше ее.

Элиза резко выпрямилась и хлопнула ладонью по столу.

— Никакой он не «мой», как ты изволишь выражаться! И если порой может показаться, будто я, гм-м… поощряю его, так это только ради тебя. Ведь тебя похитили, Обри. Я обещала оберегать тебя — по крайней мере, во время этой поездки, — и мой долг — сделать все, чтобы спасти тебя. Чем критиковать, ты бы лучше поблагодарил меня. И помог. — И она принялась сворачивать карты Киприана в рулон, но это было очень нелегко, так как руки ее тряслись. Было ли это от злости или от чувства вины — разбираться в этом сейчас она не хотела. — Пожалуй, я поднимусь на палубу, мне нужно подышать свежим воздухом, — объявила она. — А ты, любимый ученик Оливера Спенсера, попробуй добраться до своей каюты собственными силами.

Буквально через минуту Элиза уже думала, что была слишком жестока к мальчугану. Ей хотелось сбежать от Обри и его чересчур колких замечаний, но, оказавшись на палубе, где с десяток матросов — кто исподтишка, а кто и в открытую — ощупывали глазами каждое движение ее тела, она сразу ощутила желание вернуться назад. Как, наверное, тяжело Обри возвращаться к себе в каюту самостоятельно! А вдруг он упал и ползет по узкому коридору на четвереньках, с трудом волоча непослушную ногу. Какое это для hero унижение!

Она резко отвернулась от поручня, собираясь бежать вниз, к Обри, и тут же столкнулась с Оливером. Вот ведь незадача!

— Мисс Элиза? — Юноша сорвал с головы красно-белый полосатый колпак, тщетно пытаясь другой рукой пригладить волосы, которые тут же взлохматил ветер. — У вас все в порядке?

Элиза приказала себе быть твердой. Она совершенно не владела искусством мягко, но решительно отказывать поклонникам, щадя их самолюбие, но не оставляя им никаких надежд: ей просто еще ни разу не приходилось этого делать.

— Все будет в порядке, когда мы с Обри окажемся на свободе. Мое единственное желание — вернуться домой, выйти замуж за Майкла и больше никогда в жизни не ступать на борт ни одного корабля! — резко произнесла она.

Даже сквозь густой орехово-коричневый загар было видно, как побледнел Оливер. Кадык его судорожно дернулся.

— А что, если… Простите, что говорю об этом, мисс, но что, если этот ваш хваленый Майкл откажется на вас жениться? Ну, из-за похищения и все такое?

— Все такое?! Вы, несомненно, хотите сказать, что репутация моя погублена и все порядочные люди будут считать меня обесчещенной? — Элиза так и пригвоздила Оливера взглядом к палубе, уже, совершенно забыв о необходимости щадить чувства отвергаемого воздыхателя.

После долгой и весьма томительной паузы юноша кивнул. Краем глаза Элиза заметила идущего к ним Ксавье и заторопилась:

— Майкл и я… Как бы это сказать? Мы безумно любим друг друга. А что до моей репутации в глазах общества, мой отец достаточно богат, чтобы помешать распространению каких-либо неприятных слухов, — добавила Элиза. Раз уж она начала врать, следовало делать это с размахом.

— Оливер! Живо полезай в «воронье гнездо»3, — приказал подошедший Ксавье, даже не поздоровавшись.

Но Оливер отправился выполнять распоряжение первого помощника чуть ли не с облегчением. Он явно был благодарен Ксавье за вмешательство, зато Элиза, обернувшись к темнокожему великану, с удивлением и обидой прочла в его взгляде неодобрение, граничащее с презрением.

— Все на меня сегодня сердятся, — сказала она едко. — Киприан, Обри, Оливер, а теперь и вы. Что я такого сделала?

Черные брови Ксавье изумленно приподнялись.

— Почему Оливер сердится на вас?

— Ах, так вас больше интересует, почему сердится Оливер, а не ваш драгоценный капитан?

— Погодите, мисс Элиза, давайте не будем ссориться. Просто скажите, почему Оливер должен на вас сердиться?

При звуках его спокойного голоса раздражение Элизы улеглось, сменившись грустью. Плечи ее поникли, и она бессильно опустилась на бухту каната.

— Я объяснила ему, что не могу дождаться, когда наконец встречусь со своим женихом.

— И ему это не понравилось, — кивнул Ксавье. — Но это даже лучше, вы же понимаете.

— Понимаю. Но мне не доставляет удовольствия причинять людям боль.

Ксавье устроился рядом с ней, прислонившись спиной к борту. Корабль мерно покачивался на волнах, словно успокаивая обоих.

— Киприану вы объясняли то же самое?

Элиза сердито прищурилась:

— Да что толку? Этого человека не интересует, что я говорю.

Ксавье со смешком покачал головой:

— Моя невинная крошка! Киприана Дэйра интересует все, что вы говорите и делаете. Абсолютно все!

Эти слова вовсе не должны были на нее подействовать, но они подействовали — лгать себе Элиза не собиралась. Тем не менее открывать душу Ксавье она не спешила.

— Его интересует лишь то, как сбить меня с толку, — сказала она сердито. — Сначала он угрожает, а через минуту — сияет улыбкой, он то пугает меня до полусмерти, то становится любезным и предупредительным, и я уже не знаю… — Элиза замолчала на полуслове, чувствуя, что сказала слишком много.

Ксавье коснулся ее руки и ободряюще пожал.

— Расскажите мне о том человеке, за которого вы собираетесь замуж.

— Зачем? — подозрительно спросила Элиза. — Чтобы вы могли потом передать все Киприану?

Его мягкий раскатистый смех заставил Элизу устыдиться.

— Как первый помощник, — сказал Ксавье, — я обязан следить, чтобы у всех, путешествующих на этом корабле, все было благополучно. В том числе и у вас, и у Киприана, и у мальчика…

— Что хорошо для меня, то плохо для Киприана, и наоборот, — возразила Элиза. — Впрочем, на Киприана мне плевать. Для меня важнее всего благополучие Обри.

— Это верно, — согласился Ксавье, глядя, как Оливер с обезьяньей ловкостью карабкается по вантам, подбираясь к «вороньему гнезду», которое казалось с палубы совсем крошечным. — Но вы не совсем правы — на самом деле все гораздо сложнее. Уверяю вас, если вам будет плохо, капитан вряд ли будет счастлив.

Элиза кивнула, соглашаясь.

— Может быть… — промолвила она задумчиво. — Ах, если бы только знать, за что Киприан так ненавидит отца Обри…

Ксавье быстро посмотрел на нее, но тут же снова отвел глаза.

— Нет-нет-нет, мисс, — быстро проговорил он. — Не надо смотреть на меня с таким умоляющим видом! Приберегите его для Киприана. Это его война, а не моя, он и должен сам вам все объяснить.

— Но он не хочет!

— А вы постарайтесь.

— Постараться?! — Элиза вздрогнула, но вовсе не от холода. — Уж не собираетесь ли вы… свести нас? — бросила она обвиняющим тоном. — Вы… вы похожи на херувима-переростка со склонностью к сватовству! — Но, представив себе огромного чернокожего африканца в виде херувима с крылышками, Элиза не смогла удержаться от смеха. — Ах, Ксавье, из вас выйдет скверная сваха! — воскликнула она, продолжая смеяться. — Неужели вы не видите, что мы с вашим капитаном совершенно, ну абсолютно не подходим друг другу?

— Может быть. А может быть, и нет.

Ксавье загадочно улыбнулся, и вся веселость Элизы тут же растаяла. Она очень старалась не обращать внимания на то, как странно неровно держит себя с ней Киприан, но слова Ксавье сделали эту задачу еще более трудной. Главное — Элиза не знала, как относиться к поступкам капитана Дэйра. Во время двух последних встреч — когда накануне вечером Киприан явился к ней в каюту, чтобы отдать ей одежду, и за завтраком — он отнюдь не обращался с ней как гнусный похититель с беспомощной жертвой. Возможно, с его стороны это была просто практическая уловка, но почему она подумала об этом только сейчас? Решив держаться с ним начеку, она, стоило только Киприану оказаться рядом, начинала испытывать какое-то непонятное волнение, а в последнее время для этого все чаще оказывалось достаточно простой мысли о нем.

Но ведь Ксавье никак не мог этого знать. Или… или мог?..

— Думаю, мне лучше пойти к Обри, — сказала Элиза, стремясь прекратить опасный разговор.

— В этом нет нужды, — отозвался Ксавье, глядя куда-то мимо нее. — Кажется, он сам к нам пришел.

Элиза проследила за его взглядом и стремительно вскочила, не в силах поверить собственным глазам. Обри стоял в проеме ведущего на палубу люка. Именно стоял. Лицо его покраснело от натуги, обе руки мертвой хваткой вцепились в откинутую крышку, но лицо светилось радостью, и Элиза почувствовала, как от этого зрелища слезы наворачиваются ей на глаза.

— Обри! Милый, дорогой мой Обри! — вскричала Элиза, бросаясь к нему.

— Полегче, Элиза. Если ты только дотронешься до меня — я свалюсь, — добродушно пропыхтел мальчик. — Это для тебя пять ступенек — пустяк, а для меня — все равно что на высоченную гору взобраться.

Его небрежный тон можно было бы принять за чистую монету, но в глазах его светилось торжество, и Элиза поняла, что в душе он ликует точно так же, как и она сама.

— Не бойся, я постараюсь тебя не уронить. Но ты, должно быть, ужасно устал. Не хочешь присесть? Ксавье поможет тебе выбраться…

— Не надо. Я и сам могу…

Обри сосредоточенно сжал губы и, покрепче уцепившись за крышку люка, перенес больную ногу через его край. Потом поставил на палубу вторую ногу и, оттолкнувшись, сделал шаг — свой первый за много месяцев самостоятельный шаг.

Элиза ничего не могла с собой поделать: на этот раз она все-таки заключила Обри в объятия, хотя и очень осторожно, чтобы он не потерял равновесие, а Ксавье зааплодировал.

— Прекрасно, мой мальчик! — воскликнул он. Сверху донеслось:

— Эгей, парень! Отличная работа! — Это Оливер махал им из «вороньего гнезда», и Обри, задрав голову и щурясь на осеннее солнце, восторженно замахал в ответ одной рукой, держась другой за Элизу.

Только тут она заметила, что на полуюте стоит Киприан и наблюдает за ними. «Видел ли он, как упорно Обри преодолевал эти ступеньки?» — подумала Элиза. Она надеялась, что видел. Встретившись с Киприаном взглядом, она демонстративно повернулась к мальчику и воскликнула:

— Боже милостивый! И куда же ты теперь намерен отправиться, раз уж вышел на палубу?

Обри с надеждой посмотрел вверх, на маленькую фигурку Оливера, бесстрашно высунувшегося из крошечного «вороньего гнезда».

Элиза задохнулась от ужаса:

— Даже не думай, Обри Хэбертон!

— На твоем месте я бы ее не слушал, — раздался голос Киприана. Под взглядами Элизы и всех присутствующих он сходил по короткой лесенке, и Элиза с неожиданным восхищением подумала, что в его облике действительно есть что-то от урагана. Решительный, грозный, непредсказуемый, Киприан выглядел самым настоящим покорителем морей.

«Пусть он контрабандист или даже самый настоящий пират, но как он близок к идеалу настоящего мужчины!.. — с тоской подумалось ей. — Что ж, тем больше у меня оснований опасаться его».

Тут она почувствовала, как напрягся Обри, и инстинктивно придвинулась ближе к нему. «Только бы не дошло до новой стычки!» — взмолилась Элиза про себя. Но, к своему удивлению, на лице Обри она увидела отнюдь не враждебность, но любопытство и какую-то… надежду.

— Так вы считаете, что я должен туда залезть? — Мальчик обращался непосредственно к Киприану, и в голосе его слышался даже некоторый задор.

— Почему бы и нет, если у тебя будет достаточно сил? Все моряки должны уметь лазить по вантам.

Элиза хотела вмешаться, но по мальчишеской рожице медленно расплылась такая восторженная, такая восхищенная улыбка, что у нее не хватило духу растоптать надежды Обри. Только не сейчас, когда он снова начал ходить. Кроме того, вряд ли у нее что-нибудь получилось бы, если и Оливер, и Киприан вознамерились сделать из мальчика настоящего морского волка.

Обеспокоенная, но в то же время обрадованная этим неожиданным интересом к состоянию Обри, Элиза вопрошающе взглянула на Киприана. Тот ответил ей загадочным взглядом.

— Кажется, жизнь на море полезна вашему кузену куда больше, чем вы могли вообразить, — проронил он.

Относительная гармония, установившаяся между Обри и Киприаном, привела Элизу в такое хорошее расположение духа, что ей не захотелось напоминать последнему, что прогресс в состоянии здоровья мальчика не имеет никакого отношения к чрезвычайным обстоятельствам, связанным с его похищением.

— По-видимому, перемена обстановки действительно ему помогла, — согласилась Элиза. — И Оливер. Он так усердно занимался с Обри, что заслуживает всяческих похвал.

— Что ж, возможно, — уклончиво ответил Киприан.

— Может быть, Обри будет на пользу повисеть немного на снастях, — вступил в разговор Ксавье. — Что скажешь, паренек? Попробуем?

На лице Обри одновременно отразились все противоречивые чувства, которые он испытывал. Ему ужасно хотелось пойти с Ксавье, чтобы испытать свои силы, преодолевая новое препятствие, но подозрения насчет Киприана и Элизы удерживали мальчика. И все же первые добрые слова, сказанные ему капитаном, пробили изрядную брешь в обороне Обри. Некоторое время он еще колебался, глядя то на Киприана, то на кузину, потом вдруг повернулся к Ксавье, и лицо его загорелось воодушевлением и азартом.