Она трогала его везде, восхищаясь тем, что разные участки его тела по-разному отзывались на ее прикосновения. Ее пальцы прикасались к нему нежно, подобно перышку. Они ласкали его, гладили и исследовали одновременно.

Потом проснулся Экстон. И быстро выяснил, что она боится щекотки. И едва не защекотал ее до смерти. А вслед за этим неожиданно в нее вошел и за минуту довел до пика блаженства. И она снова почувствовала, что умирает — на этот раз от наслаждения. Так, по крайней мере, она думала в этот момент — а сейчас… Сейчас Линни не знала, что и думать.

Все-таки хорошо, что его нет. Теперь у нее по крайней мере есть время все как следует обдумать и привести мысли в порядок. Правда, часть ее сознания категорически отказывалась участвовать в мыслительном процессе. Эта ленивая область мозга предпочитала подчиняться, не задавать лишних вопросов и разрешать телу делать то, что велел ему Экстон.

Но мужа не было рядом, и Линни знала, что ей следует возблагодарить за это судьбу.

Тяжело вздохнув, она отбросила в сторону укрывавшую ее медвежью шкуру и осталась лежать на кровати, поеживаясь от холодного ночного воздуха. Она была голодна. Вернее, просто умирала от голода. Неужели она за весь день так и не проглотила ни кусочка? А он, он ел? А может быть, он направился в кухню и собирает на стол, чтобы они вместе могли подкрепить свои силы и продолжить оргию плотских удовольствий?

Эта мысль заставила ее вскочить на ноги. Нельзя же вечно валяться с Экстоном в постели! Она должна… она должна… заняться каким-нибудь делом — вот только каким?

После недолгих поисков Линни обнаружила свою сорочку. Она была помята и слегка надорвана по шву, но вполне еще годилась. Платья ее сестры были уже перенесены в опочивальню, и Линни схватила первое, какое попалось ей под руку. Это было простое, свободного покроя платье цвета незабудки с узкими рукавами и завязками у запястий, отороченное по горлу белым кроличьим мехом. Надев его через голову, Линни натянула простые шерстяные чулки до колен и туфли из грубой кожи. Поскольку расчесывание волос было занятием долгим и утомительным, Линни покрыла их куском прозрачной вуали и закрепила на затылке резной костяной булавкой.

«И так сойдет», — решила она про себя, заталкивая завязки у запястий под обшлагами рукавов. Потом настала очередь кушака, на котором висел подаренный Экстоном ключ. Затянув его потуже на талии, Линни торопливо покинула опочивальню и устремилась в коридор.

На лестнице она остановилась и прислушалась, пытая выяснить, кто находится в зале. Доносившиеся оттуда приглушенные звуки голосов, больше походившие на шелест прибоя, не позволили ей понять это. Линни не хотелось столкнуться носом к носу с Экстоном, но для того, что бы разжиться едой, приходилось идти на риск.

Впрочем, пытаясь избежать встречи с Экстоном, Линни в глубине души знала, что ей от него не скрыться. Об этом постоянно напоминала цепочка, касавшаяся ее самого сокровенного.

В зале царил полумрак. Все факелы уже погасли — за исключением того, что освещал выход во двор замка. Догорали дрова в огромном очаге напротив, высвечивая на каменной стене небольшой желтый полукруг. Несколько свечей в грубом подсвечнике горели на дальнем конце стола, где собралась небольшая группа мужчин.

Один из них лежал на спине на придвинутой к столу лавке, скрестив на груди руки. Судя по всему, он спал, поскольку с той стороны доносился негромкий храп. Другой мужчина, подперев голову руками, сидел над кружкой эля, и было непонятно, спит ли он в столь причудливой позе или вдумчиво изучает содержимое своего сосуда. У него была рыжая борода, и Линни признала в нем сэра Рейнолда, самого близкого человека Экстону. Но где же сам Экстон?

— С каким бы удовольствием я от них от всех избавился. Линни едва не подпрыгнула на месте. Эти слова прозвучали негромко, но она никак не ожидала их услышать и прижала руку к груди, сдерживая стук сердца. Тем временем рыжебородый мужчина поднял голову и посмотрел направо. Линни проследила за его взглядом и обнаружила того, кого искала. Ее муж восседал в массивном кресле владетелей Мейденстона лицом к очагу и спиной к ней.

При виде мужа сердечко ее трепыхнулось и забилось с удвоенной силой. Вовсе не потому — так хотелось думать Линни, — что она снова возжаждала ласк Экстона. Лишь развратница могла бы пожелать продолжать столь постыдный разгул плоти.

— Я бы очень хотел избавиться от этого святого семейства, — повторил знакомый голос. ? От папаши, сынка и старой карги. От всех разом.

— Дочурку ты, как видно, не склонен выпроваживать. — Сэр Рейнолд утверждал, а не спрашивал.

Экстон неопределенно хмыкнул, но ничего не сказал в ответ.

Это, по всей видимости, подхлестнуло желание сэра Рейнолда обсудить проблему более досконально.

— Как я понимаю, малютка пришлась тебе по вкусу. В замке только и разговоров, что о вашей брачной ночи, которая растянулась на сутки. — Сэр Рейнолд хохотнул. ? Неужели тебе так долго пришлось доказывать свою мужскую силу? Или суть в том, что девчушка не склонна к такого рода наукам?

У Линни от стыда горели уши. Экстону де ла Мансе ничего не надо было доказывать. А вот она… Она и в самом деле мало что понимает в любви. Неужели он считает, что она — дурная ученица? Неужели он в ней разочаровался?

Экстон выбрался из глубокого кресла и прошел к огню. Его одежда была на удивление скромной — никаких золотых цепей и чеканных поясов. Только узкие штаны и льняная сорочка — даже его рыцарские сапоги выглядели довольно просто, если не сказать — простовато. Но сам он был далеко не прост. Хотя его наряд почти не отличался от одежды оруженосца, всякий понимал, что перед ним могущественный лорд. В сущности, это должно было разозлить Линни, но вместо этого она ощутила гордость за Экстона. Как-никак это был ее муж, с которым она стояла перед аналоем.

— Отец и сын останутся у меня в плену, пока Генрих не решит их судьбу. Что же касается старой карги — то пусть убирается в аббатство Рамсей, — заявил Экстон.

— В аббатство Рамсей, говоришь? Очень жаль, что эта мысль не пришла тебе в голову раньше. Священник, во всяком случае, уже туда уехал. Если бы я знал твои намеренья, то отправил бы старуху вместе с ним.

Экстон повернулся к своему капитану.

— Священник уехал из замка? Это с какой стати? Кто отпустил?

— Ты же и отпустил. — Капитан ухмыльнулся. — Когда мы с тобой обсуждали этот вопрос, ты, помнится смотел на свою невесту. Уж не любовь ли, часом, лишила тебя памяти? — добавил сэр Рейнолд и расхохотался в голос. Экстон провел рукой по волосам.

— Все может быть. Так когда, ты говоришь, они уехали?

— Еще до рассвета. А что такое?

У Линии перехватило дыхание: с отцом Мартином должна была ехать и Беатрис. Неужели Экстон что-то заподозрил? Экстон пожал плечами.

— Может, и ничего. А может быть, за этим что-то кроется. Я по своей природе человек подозрительный. Снарядика ты небольшой отряд, чтобы сопроводить старую каргу до святого места. И чем скорее, тем лучше. И приставь верных людей к де Валькурам — двух к отцу и одного к сыну.

— А дочка? Кто будет присматривать за дочкой? — осведомился бородатый рыцарь, не тая глумливой ухмылки.

Экстона, однако, шутки и намеки сэра Рейнолда ничуть не рассердили. «Между этими двумя людьми существует прочная дружба, — отметила про себя Линни. — Вряд ли бы Экстон стерпел такого рода насмешки от кого-нибудь другого».

— За своей женой я пригляжу сам… Экстон замолчал, и Линни сразу же поняла почему. Он увидел ее, хотя она продолжала укрываться в тени. Она почувствовала на себе его мимолетный взгляд, вызвавший привычный отклик во всем ее существе.

— За женой я пригляжу сам, — повторил лорд Мейденстон.

На этот раз его слова были обращены не к сэру Рейнолду, а к ней, Линни. Капитан, должно быть, почувствовал, как изменился голос его господина и друга, принялся вертеть головой и, заметив Линни, осклабился.

? ?у-ка иди сюда, Морис. Поздоровайся со своей госпожой. Да смотри, не отпугни ее своими грубыми манерами и запахом пива изо рта.

Сэр Рейнолд поднялся, оттолкнув лавку, на которой сидел он сам и спал один из их с Экстоном приятелей. Последний свалился на пол и разразился отчаянными проклятиями.

— Чтоб у вас у всех глаза повылазили, сучьи дети! — вскричал он и, вскочив на ноги, потянулся к рукоятке кинжала. Впрочем, кинжал он так из ножен и не вынул, а лишь стоял, покачиваясь, на нетвердых от эля ногах, и с удивлением озирался вокруг. Человек был очень сильно пьян.

А Экстон? Неужели он тоже напился? Линни быстро перевела взгляд на мужа. Могло статься, что все это время он сидел за столом со своими дружками, тянул эль и рассказывал им во всех подробностях о событиях брачной ночи. Ее лицо порозовело от стыда и унижения даже при одной мысли об этом. Нет, она не позволит ему подавлять ее здесь, как он делал это в спальне. Сейчас не время разыгрывать из себя трепетную, стыдливую Беатрис. Она должна уподобиться бабке, сделаться гордой и агрессивно-воинственной. Но не утратить при этом и сдержанности.

Позабыв про голод, страх и смущение, Линни шагнула вперед, ближе к свету.

— Если не возражаешь, муженек, я бы оставила бабушку при себе. Негоже ведь отсылать старуху так далеко от дома.

Экстон вскинул голову, и Линни замолчала.

— С какой стати ты называешь Мейденстон ее домом? ?Экстон пролаял эти слова и был скорее чертовски зол, нежели пьян.

Линни сглотнула и прикусила губу. Какую же глупость она допустила! Как плохо, неумно говорила! Ведь можно было защитить своих родственников, не прогневив при это Экстона! Так или иначе, роковые слова были произнесены

? ?о она же совсем старая, — сказала Линни уже другим, однако тихим и умоляющим голосом. — Да и нет у нее никакого другого дома.

Она не видела его лица, поскольку у него за спиной полыхал очаг. Зато хорошо чувствовала напряжение, которое облекало его подобно плащу. Оно сказывалось в каждом движении, даже воздух в зале словно был им пропитан.

Не следовало ей продолжать эту тему, но осознание этого пришло, однако, слишком поздно.

— Судьба всякого, кто принадлежит к роду де Валькуров, находится в моих руках. — Он приблизил к ней свое лицо, которое в полумраке показалось ей особенно зловещим. Они будут жить, передвигаться по земле и даже умирать так как я этого пожелаю! И даже ползать нагишом по моей кровати, если я это велю!

В его словах было столько злобы, что Линни подалась назад, отказываясь верить собственным ушам. И этот человек ласкал ее и доводил до любовного экстаза?! И он судя по всему, в эту самую минуту мог, не моргнув глазом просто уничтожить ее! Ему ничего не стоило раздавить каблуком, как кусочек мела. С какой это, спрашивается, стати она решила, что он способен измениться?

Она собрала все силы и все мужество, их еще умножила разгоравшаяся в душе злость. Она, правда, не отваживалась смотреть на людей Экстона из опасения, что напорется взглядом на их презрительные улыбки. Линни смотрела только на него, упиваясь собственной смелостью и злостью.

— Подумать только, до чего у меня смелый муж! С какой легкостью он распоряжается судьбой женщин, стариков и тяжелораненых!

Экстон удивленно выгнул бровь и одарил ее мрачной ухмылкой.

— Когда я сошелся с твоим братом один на один, он был здоров и полон сил.

Если бы у Линни в тот момент оказалось под рукой оружие, она бы, не задумываясь, ударила его за эти слова. Как он смел похваляться перед нею одержанной над Мейнардом победой? Какое право он имел вторгаться в их замок, захватывать в плен отца и тащить ее, Линни, к себе в постель?! Да к тому же еще рассчитывал на ее благодарность и даже приязнь!

— Я презираю тебя! — воскликнула она, содрогаясь от клокотавшей в ней ненависти. — Презираю и… — Ее мысли заметались от желания подыскать сокрушительную отповедь, которая могла бы уязвить Экстона так же, как только что его слова уязвили ее. — … и меня просто трясет, когда я вспоминаю, что пришлось выдерживать твои гнусные прикосновения. Меня тошнит при этом!

Линни успела испытать мимолетное удовольствие от того, что ей удалось вывести мужа из себя. Но выражение ярости на его лице мигом заставило ее позабыть о каких бы то ни было удовольствиях на свете. Экстон поднял кулак, и Линни отчаянно заморгала — вот сейчас, сию минуту он обрушит его ей на голову и одним махом прикончит…

Один из людей Экстона с шумом втянул в себя воздух, а капитан сделал попытку схватить лорда за кисть руки и удержать его руку от рокового удара.

— Проваливай отсюда — и побыстрее! — взревел сэр Рейнолд, шагнув к Линни. Долго уговаривать ее не пришлось. Она попятилась назад, не сводя с Экстона глаз. В его взоре застыло убийственное выражение, напугавшее и потрясшее ее до глубины души. Этот человек прихлопнет ее как муху, не моргнув глазом. Но даже если этого не случится, ее убьет собственная бабка. Она, Линни, вела себя с мужем совсем не так, как ей было велено. Она должна была ублажать его и попытаться лаской смягчить его сердце, а вместо этого вызвала в его душе страшную вспышку ярости по отношению к ней и всем де Валькурам.

Экстон отбросил руку сэра Рейнолда. Тот, зная бешеный характер лорда, предпочел больше в семейную ссору не вмешиваться. Когда Экстон с решительным видом направила к Линни, Рейнолд только стоял и смотрел.

— Нравятся тебе мои прикосновения, леди, или ты терпеть их не можешь — мне наплевать. Ты — моя жена и впредь будешь делать только то, что угодно мне, твоему господину. Прежде всего, я забочусь о собственном удовольствии, а уж никак не о твоем. — Его глаза проникали ей в душу и сковывали сердце леденящим холодом. — Возвращайся в покои и дожидайся моего возвращения… жена, — добавил он после секундной паузы. Линни никогда прежде не приходилось слышать, чтобы это слово произносили таким зловещим тоном.

На какой-то миг Линни решила, что сможет противостоять его воле. Ведь что могло быть хуже того наказания, которое он наверняка уже замыслил? Но страх тотчас затопил с ног до головы и стальной рукой сжал сердце.

Ей хватило сил только на то, чтобы, опустив голову, повернуться к Экстону спиной и неслышной тенью скользнуть в черную арку лестницы. «Какая же я трусиха», — попути думала Линни. Мейнард ведь Экстона не испугался и она бы не должна.

Должна или нет, но она просто обмирала от ужаса перед лордом, хотя и осуждала себя за это. Возвращаться в опочивальню она не решалась — уж слишком мучительным было бы ожидать там Экстона и неминуемой расплаты за содеянное.

В конце концов Линни опять спустилась по лестнице ко входу в большой зал и стала дожидаться момента, когда Экстон отвернется к огню. Ее гнали вперед не желание вступить с ним в новую перебранку и не слепая, безрассудная смелость, но все тот же проклятый страх. Ей необходимо было отыскать леди Хэрриет, а она не знала, где теперь находится старуха. Разумеется, увидев ее, бабка поднимет крик и будет в страшной ярости. Но она, по крайней мере, скажет ей, как быть дальше. Линни, признаться, совсем не улыбалось встречаться со старухой, но она оставалась ее единственной союзницей. Уж лучше перетерпеть тычки и ругань старой дамы, нежели лицом к лицу столкнуться с бледным от гнева Экстоном.

Экстон ворвался, как буря, в опочивальню и не поверил собственным глазам. Не то чтобы он был сильно пьян, хотя и влил в себя красного вина предостаточно. Просто мерзкой девчонки нигде не было видно. Строптивая жена от него спряталась!

Он несколько раз прошелся по опочивальне, откинул в сторону меховую медвежью полость, а потом и вовсе сорвал с кровати огромную перину и отшвырнул ее на середину комнаты. Потом настала очередь комода, который от его тяжелой руки обрушился на пол, увлекая за собой разнообразные предметы гардероба. Экстон не поленился даже заглянуть в сундук и сорвать со стен драпировку — жена исчезла, как сквозь землю провалилась.

Он убьет ее собственной рукой, как только разыщет. Господь свидетель, он прикончит ее, не задумываясь!

Экстон в сердцах пнул ногой тяжелую кровать, а когда она не поддалась, обрушился всем весом своего тела на одну из резных дубовых колонок, которая поддерживала вышитый балдахин.

Что-то хрустнуло, но кровать опять устояла. Тогда Экстон принялся в гневе разыскивать свой меч… Он найдет эту женщину, и она пожалеет, что родилась на свет! Комната перед ним закачалась, и он ухватился за столбик опоры. Хитрое она все-таки существо! Дождалась, когда он напьется, а потом улепетнула. Красное вино сказывается на нем все сильнее, и он, продолжая держаться за подпорку балдахина, несколько раз сморгнул в надежде обрести прежнюю ясность мысли.

А ведь он, признаться, поднимал с друзьями тосты в ее честь — и за ту удачу, которая ему выпала. Не столь уж часто встречается женщина с такой страстной натурой. Она же заманила его в свои сети, раздразнила, как дикого зверя, — и оставила!

Она, видите ли, испытывает отвращение, когда он к ней прикасается. Ее от него тошнит!

Экстону хотелось выть от ярости — до того не терпелось ему найти девчонку и вколотить ей в глотку эти слова. Или, наоборот, постараться разубедить ее. Впрочем, каковы бы ни были его намерения, осуществить их не представлялось возможным, поскольку жены милорда нигде не было видно.

Некоторое время он всматривался в разрушения, которые сам же и учинил, после чего его гнев неожиданно угас — столь же быстро, как и вспыхнул. Даже лучше, что ее не оказалось в комнате. Если бы он ее застал здесь, дело могло обернуться совсем плохо. Вполне вероятно, что при виде ее он обозлился бы еще больше и последствия этого были бы непредсказуемыми. В этой женщине было нечто такое, что заставляло Экстона идти на крайности ? он до крайности ее хотел или до крайности ненавидел.

Коварное красное вино ударило ему в ноги, и Экстон по столбику опоры соскользнул на пол. Она до предела возбуждала в нем страсть, а сама при этом его презирала и испытывала к нему отвращение. И теперь все об этом узнали!

Экстон застонал и уронил голову на руки. Он вернул себе родовой замок и посадил на цепь врагов. А вот собственную жену укротить не смог.

Но пусть не обольщается зря. Он здесь господин, хозяин не только этого замка и окружающих земель, но и ее тела. Она его жена. Он ее муж. Она обязана ему подчиняться, ублажать его.

Завтра он именно так ей и заявит. Но сейчас… сейчас лучше полежать и подумать, как преуспеть в покорении этой гордячки.

Питер осторожно заглянул через щелку в супружескую опочивальню. Он слышал, как там с грохотом валилась мебель и как оттуда доносились крики и проклятия. И все из-за этой женщины. Только она могла до такой степени разозлить Экстона. До сих пор это не удавалось ни одному человеку на свете — даже ее отцу, Эдгару де Валькуру, которого Экстон ненавидел всей душой и мечтал зарубить на поединке. Де Валькур-старший возбуждал в брате ярость холодную, убийственную, в то время, как его дочь вызывала у Экстона настоящее извержение самых разнообразных эмоций.

Но как ни хотелось Питеру обвинить во всех смертных грехах Беатрис де Валькур, ее образ — обнаженной, лежавшей на животе поверх покрывала, — неотступно его преследовал. Для того, чтобы противостоять нраву Экстона и его сексуальным аппетитам, она была слишком хрупка. Хрупка и мала ростом.

Питер не пошел спать к себе, а прикорнул в комнатушке эконома — рядом с большим залом. По этой причине он слышал каждое слово из разгоревшейся там перепалки. Сперва брат рассказывал своим людям о достоинствах молодой жены. В его речах было много иронических намеков и даже вольностей, но, как ни странно, в них проскальзывало и чувство гордости за супругу, и довольство ее телесными прелестями.

Потом Питер стал свидетелем глупейшего разговора, который затеяла женщина в защиту своих родственников, и последовавшего вслед за этим взаимного обмена оскорблениями. Он видел, как брат поднял на жену руку, видел, как сэр Рейнолд схватил его за запястье — он даже имел возможность наблюдать за поспешным уходом Беатрис, после которого брат основательно налег на вино, чтобы подогреть себе ярость.

Итак, он все видел, все слышал и очень беспокоился. Ему вовсе не хотелось красться вслед за Экстоном к дверям опочивальни, но стоило только представить хрупкое тело женщины, попавшее в полную власть распаленного гневом и вином брата, как всякие сомнения его оставили. Выяснив, что молодой жены Экстона в опочивальне не оказалось, де ла Мансе-младший очень за нее порадовался, хотя и понил, что кары ей все равно не избежать. Но завтра Экстон протрезвеет. Завтра вокруг будет много людей. Кто знает, может быть, скоро приедет их мать. А уж она-то знает, как образумить своего старшего отпрыска. Так рассуждал Питер, поглядывая на распростертого на полу брата.

Для того чтобы лучше его рассмотреть, Питер поднял вверх фонарь, который прихватил с собой. Когда свет упал на Экстона, Питер нахмурился — в жизни ему не доводилось видеть своего любимого старшего брата в столь плачевном состоянии. Сначала его изводил гнев, а потом окончательно доконало вино. А все по милости этой дьяволицы.

Питер покачал головой. Уж лучше ее найти. Если она настолько глупа, что попыталась убежать из замка, то помогай им всем бог. Судя по тому, что он, Питер, сегодня видел и слышал, Экстон настолько не в себе, что обшарит каждый куст в округе, чтобы ее отыскать.