Тони это понимал, и ей следовало понять. Но она была слишком труслива, чтобы прислушаться к себе. Он заставлял ее носить подаренные им украшения, потому что ей не хотелось надевать их. А не хотелось ей потому, что они служили доказательством того, что она его собственность. Его игрушка. Которую он одаривает тем, что нравится ему самому.
      Теперь Нина могла определить словами это смутное чувство неловкости, которое у нее всегда было. Таким путем Тони заставлял ее ощущать себя проституткой высшего разряда.
      Тони склонился над ней, наливая в фужер шампанское. Нина вдохнула аромат его лосьона после бритья, и ей пришлось подавить в себе импульсивное желание отпрянуть. О Боже, нервно подумала она. Надо сказать ему, что все кончено. Размышляя, как он это воспримет, Нина словно окаменела.
      - Выпьем за "Дракона". Пусть он расправит крылья и полетит, улыбнулся Тони, чокаясь с ней.
      Официанты принялись класть еду на тарелки. Тушеную телятину, трюфели в белом винном соусе. Было вкусно, но Нина едва ощущала это Ужасно нервничая, она подала боссу квартальный отчет, над которым потела целую неделю.
      Тони пробежал его, потом поднял глаза на Нину и одобрительно кивнул. Откинулся назад и стал читать.
      Медленно.
      - Очень хорошо. - В голосе патриция слышалось удовлетворение. - Очень хорошо. Именно то, что надо.
      - Я получу повышение? - Нина набралась мужества. Она ведь обеспечила успех "Дракона", нашла Лилли и провела реорганизацию.
      - Нина, - Тони с некоторым удивлением посмотрел на нее. - Ты ведь только что получила повышение.
      Что подумают твои коллеги?
      - Я только старший управляющий. Это почти ничто. И вообще, с каких это пор ты стал обращать внимание на мнение твоих работников? - Нина вскинула брови и посмотрела прямо в лицо Тони.
      Тони Сэвидж легонько кивнул.
      - Ты работаешь очень хорошо.
      - Я создала новое отделение, сэр, и скоро выйдет вестник.
      - Сэр? Мы разве сегодня на официальной ноте? - Тони насадил на вилку кусочек телятины и трюфель, потом сделал едва уловимое движение левой рукой; "Роллекс" блеснул на солнце. Тони прекращал дискуссию. - Идея-то была очень простая.
      Нина не стала настаивать, но ее охватило раздражение. Простая? Может быть. Но никто из его позолоченных подхалимов не додумался до этого, а ведь именно благодаря простым идеям создаются империи в бизнесе.
      Ну ладно. Как только ее доклад будет опубликован, думала Нина, ее позиции укрепятся. Она не сомневалась, что акции "Дракона" взлетят до потолка. А в связи с этим охотники за мозгами примутся звонить, посыплются соблазнительные предложения от других фирм.
      Тони должен будет оплатить ей результаты.
      Терпение - это хорошее качество.
      - Лучше поговорим об Элизабет.
      Легкая тень набежала на лицо Кэрхейвена в ту же секунду, как только прозвучало это имя.
      - Да, она становится все более известной, мало у кого из британских спортсменов есть шанс на этих Игpax, - сказал Тони, - так что порадуй меня чем-нибудь, скажи, когда этот тип намерен сделать ей предложение.
      Нина втянула воздух.
      - Боюсь, что не могу. Вообще я не думаю, что они еще вместе. - Она наблюдала, как темнеет лицо Тони. - Сейчас, перед самыми Играми, невозможно проверить, что у них за отношения. Элизабет не тренируется с командой, она ни с кем не общается: она только катается и работает.
      - Не верю, - сердито заявил Тони.
      Нину охватила дрожь. О Боже!
      - Но есть еще кое-что. Относительно "Золота Дракона".
      - А что? Ах да, маленькая пилюлька. Ей удалось что-то сделать? Она получила несколько заказов от "Бутс"? - Тони отпил глоток шампанского, потом еще глоток и снова наполнил бокал. Его настроение флиртовать испарилось. Забавно, но Нина почти ясно видела, как зубчики шестеренок в его мозгах крутятся, работают, анализируют проблему. Тони Сэвидж походил на стервятника, кружащегося над мертвецом. - Может, дать ей несколько продуктов в Соединенном Королевстве, пускай поиграет, пока мы дождемся момента и она выйдет замуж и отбудет за океан? По крайней мере она уймется.
      Исчезнет. - Тони почти выплюнул следующие слова:
      - И не будет маячить перед глазами.
      - Боюсь, что нет. Нет, если я верно поняла цифры, которые она мне дала. Она попыталась скрыть истинный размах работы, но если читать между строк... В общем, леди Элизабет пытается запустить "Золото" в Европе. Она имеет дело напрямую с национальными учреждениями, разговаривает с немецкими и французскими агентствами и, похоже, бюджет свой черпает прямо из центрального фонда Наступило грозное молчание. Тони Сэвидж отложил нож и вилку и уставился на Нину.
      - Ну, может, я неверно поняла, - пробормотала Нина - Ясно. - Голос графа стал ледяным. - От чьего имени она это делает? Как ей удалось добраться до наших денег?
      - Я думаю, она это делает от твоего имени - она ссылается на тебя в той корреспонденции, которую я видела. Она просто приказывает, а они полагают, что у нее на это есть право.
      - Ты серьезно?
      - Да, сэр. "Дракон" - семейная компания. Леди Элизабет - твоя дочь, она продала много пилюль. Может, они думают, что это естественное расширение бизнеса. Никто не осмеливается усомниться и кинуть вызов Сэвиджам. И я должна сказать, это довольно смело и оригинально. - Нина вынуждена была сделать подобное признание, хотя ненавидела эту принцессу. Но, надо отдать должное Элизабет, она действует чертовски смело. От менее въедливого человека, чем Нина Рот, она могла бы это скрыть. И поставить папочку перед успехом "Золота Дракона" во всей Европе как перед свершившимся фактом. Нина попыталась улыбнуться Тони. - Дочь пошла в отца, я думаю.
      Граф резко вскинул голову. Его глаза смотрели сквозь Нину. Ярость пылала в них, как раскаленные угли. И эта ярость была настолько сильна, что Нина невольно съежилась.
      - У меня нет дочери, - заявил Тони Сэвидж.
      ***
      - Нет! - голос Джека звучал нетерпеливо, почти надменно и пренебрежительно.
      Элизабет стало больно, как от удара кнутом. Ублюдок! Она спускалась с гор, извивалась перед ним уже несколько часов, пытаясь следовать каждому окрику. До тех пор, пока спина и поясница не заныли, а мир не слился в неясную картину летящего мимо снега и леса.
      - Немного влево, потом вправо, пригнись, чтобы вписаться в поворот! кричал он, когда она так резко затормозила, что лыжи зарылись в снег.
      Элизабет тяжело дышала, лицо под шлемом побагровело. Этот проклятый Джек! Если бы он был хоть чуточку хуже в своем супергиганте, а у нее было бы хоть что-то" чтобы ему показать! Тогда этот высокомерный американец не выставлялся бы перед ней, демонстрируя свою совершенную технику. Элизабет смотрела на него в отчаянии.
      Рядом с грациозным и точным Джеком она чувствовала себя неуклюжим толстым увальнем, пытающимся танцевать "Лебединое озеро". Тэйлор, такой большой и сильный, откуда же у него эта невероятная легкость? Он совершал повороты так, будто его контролировал компьютер. Джек Тэйлор, техасский лыжник-автомат.
      - Я стараюсь изо всех сил! - крикнула Элизабет.
      Джек покачал головой и указал на ее шлем.
      - Знаешь, миледи, ты должна делать лучше, чем сейчас.
      Перчатки из лайкры запутались в ремешках, когда она срывала с себя шлем. Копна рыжеватых волос вырвалась на свободу и упала на плечи. Волосы сверкали на солнце, и Джек с трудом подавил желание, немедленно охватившее его. Черт побери! Он хотел ее прямо здесь, прямо сейчас, и только...
      - Боже мой, да я понимаю и изо всех сил стараюсь!
      Неужели ты не можешь хоть немного поддержать меня, воодушевить?
      - Я мог бы, но не стану, - ответил Джек. Его красивое лицо после долгой тренировки выглядело так, будто он только что завершил всего лишь приятную прогулку.
      А Элизабет чувствовала себя развалюхой, и это злило ее сегодня сильно, как никогда.
      - Я не британец, милая, и я здесь не для того, чтобы размахивать национальным флагом и просить у тебя автограф.
      - Что ты хочешь этим сказать?! - крикнула Элизабет.
      - Я хочу сказать, что тебе надо работать гораздо больше. - Джек слегка приподнял лыжную палку и легонько коснулся ее груди. - Тебе надо перестать опаздывать, пропускать тренировки, играть в бизнес-леди.
      - Я делаю настоящее дело...
      - Да брось. - Джек был слишком раздражен, чтобы выслушивать всякую чепуху. - У тебя нет будущего в "Драконе", ты сама знаешь. Ты просто из эгоизма соперничаешь с отцом и можешь лишить Британию шанса на золото Олимпиады.
      - Джек, я не знаю, с чего начать.
      - Тогда и не начинай. - Темные глаза Джека смотрели сурово. - Мир тебе ничем не обязан, принцесса. У тебя нет образования, нет опыта, но ты почему-то думаешь, что стоит сунуться в бизнес, как сразу получишь все, что хочешь, и завоюешь мир.
      Элизабет ничего не ответила.
      - У тебя же есть талант. Так что хватит болтаться, иначе ничего не выиграешь, чемпионка. Ты окажешься в тупике, - заключил он.
      - Знаешь, ты говоришь прямо как мой отец, - усмехнулась Элизабет.
      Джек рассердился.
      - Твою мать...
      - И твою тоже. - Элизабет снова натянула шлем. - Спасибо за тренировку.
      Она опустила палки, оттолкнулась и исчезла, устремившись в сторону Давоса. Исчезла, полыхнув ярким костюмом.
      Джек Тэйлор смотрел ей вслед. Он заставил-таки ее попотеть. Что ж, он высказал свою точку зрения. И вообще выговорился. Это надо было высказать. "К черту", - подумал он.
      Глава 30
      Тони вышел из лимузина возле вестибюля аэропорта и махнул Нине рукой выходить.
      - Извини, что не могу остаться, дорогая. Я должен вернуться и все выяснить.
      Уже догадалась, подумала Нина. Тони немедленно позвонил, желая все проверить, и тут же запихнул ее в ожидавшую машину. По дороге в Клоден он заставил ее несколько раз вспомнить цифры.
      - Почему бы тебе просто не позвонить и не сказать, чтобы все это прекратили? Если, конечно, хочешь. Ведь идея вообще-то неплохая... - Нина оборвала себя на полуфразе. Что она такое несет? Вот она, практическая жилка. Прямо лезет из нее. А ведь она хотела, чтобы Элизабет Сэвидж жестоко проучили.
      Тони взглянул на нее.
      - Ты не понимаешь. Я этим займусь, а ты никому ни слова. Иначе распрощаешься с "Драконом".
      - Никому не скажу. - Нина даже отпрянула от него, когда машина мягко остановилась у обочины.
      Лицо Тони смягчилось. Он потянулся к Нине и поправил волосы, которые трепал ветер, заложил черную прядку за ухо. Он смотрел на девушку с удовольствием.
      - Правда, дорогая, мне очень жаль, что нам пришлось прерваться. Ты скоро вернешься домой, и мы продолжим с того, на чем остановились.
      Тони наклонился поцеловать ее, но Нина отвернулась, и поцелуй пришелся в щеку, а не в губы.
      Он резко выпрямился.
      - Что с тобой?
      - Тони, - сказала Нина, и ее голос вдруг прозвучал невероятно спокойно, хотя внутри все дрожало. - Извини, но эту сторону наших отношений надо закончить.
      Кэрхейвен посмотрел на нее непроницаемым взглядом.
      - Не смеши. Мы совершенно подходим друг другу и наслаждаемся друг другом.
      - Это больше не может продолжаться. Извини, Тони, я верну тебе все драгоценности, - сказала Нина.
      Тони чуть не расхохотался. Блестящие темные глаза девушки смотрели ужасно серьезно. Как если бы она ничего не понимала, как если бы он на самом деле собирался разрешить ей уйти.
      - Нина, Нина. - Пальцы, только что гладившие волосы, вдруг двинулись к скулам, обрисовали их. - Ты не понимаешь. Ты мне нравишься, и мы прекратим наши отношения, только когда мне надоест.
      - Что? - прошептала Нина.
      - То, что слышала. - Он посмотрел на часы. - Ну а теперь у меня нет времени, самолет в два тридцать. Можешь не присылать мне драгоценности, а в следующий раз, когда мы куда-нибудь пойдем, ты их наденешь.
      - Я не собираюсь больше встречаться с тобой где-нибудь, - заявила Нина.
      Рука Тони стиснула ее подбородок. Он говорил тихо и улыбался, заглядывая ей глубоко в глаза.
      - Я тебе дал все. И все это могу забрать. Но ты будешь разумной, дорогая. Или тебе будет хуже.
      ***
      Со смешанными чувствами выходила Элизабет из автобуса, покрашенного золотой краской и с пятью олимпийскими кольцами на боку, нарисованными с одной целью: скрыть его весьма солидный возраст и плачевное состояние. Моника бы окотилась, доведись ей ехать по этим альпийским дорогам в таком "транспортном средстве", но Элизабет свыклась с неудобствами - она же собиралась кататься на лыжах, отстаивая честь Британии. Британская лыжная федерация явно не считала, что из-за золота, которое могут выиграть женщины, стоит раскошелиться. Поэтому команда появилась на тренировках в раскрашенной развалюхе, любезно предоставленной швейцарцами.
      - А ты видела автобус французов? - спросила Жаннет Марлин, снимая с плеча сумки и ставя их на снег. - Он проехал мимо нас в сторону Давоса. Мадлен де Лисл показывала мне - там есть даже койки и все такое. В общем, в таких раскатывают рок-звезды на гастролях.
      - А откуда ты знаешь, в каких автобусах ездят рок-звезды? Что, сидела в хвосте с "Дюран Дюран"? - съехидничала Кейт.
      Элизабет наклонилась и подхватила свою лиловую спортивную сумку.
      - Осторожно, миледи, не надорвитесь, - предупредила с неприятным выражением лица Карен. - Сами понесете свои вещички? Неужели дворецкий заболел?
      - Проваливай, Карен! - резко ответила Элизабет.
      - Да что там французский автобус. Ты бы посмотрела американский, добавила Кейт, бросив хитрый взгляд на Элизабет. - Ну прямо дворец. Форд их спонсирует. У них там есть и места для отдыха, и видео...
      - А может, у них там и собственная гора есть? - саркастически спросила Элизабет, - Ну, тебе-то лучше знать, дорогая, - наверное, Джек показывал.
      Элизабет напряглась. Вот ради чего все это.
      - Ас какой стати он должен показывать? Я редко его вижу в последнее время.
      - Ax да, я кое-что слышала про это, - сказала Карен. - Может, он просто не хочет, чтобы ты столкнулась с Холли. Американские команды путешествуют вместе, только спят на разных этажах. Плохо дело, когда бывшая натыкается на нынешнюю. Правда?
      - Холли?
      - Да, Холли. А ты не знала? Он катается с ней иногда, с тех пор как они отправились в Гриндельвальд. Они там откатывают Лоберхорн и Уайт-Хэар...
      Элизабет невольно побледнела. Они с Гансом были в тех местах. Это лучшие трассы, там прекрасные лыжни вокруг Вергена и Эйгера. Очень крутые спуски, лыжни великолепные - просто мечта чемпиона, подарок от горы лыжникам. Сердце ее медленно перевернулось в груди.
      Значит, Джек отрабатывает Лоберхорн с кем-то еще! Эта очаровательная Холли Гидеон, блондинка, никогда не интересовавшая ни хронометристов, ни спортивных журналистов. Холли не будет бороться с Джеком. Она станет смотреть на него влажными от восхищения глазами, злобно подумала Элизабет, и может быть, возвращаясь по вечерам в отель, они напевают песенку про свой звездно-полосатый флаг. Холли могла быть мисс Совершенство. Цветущая, белозубая, но абсолютно безликая мисс Америка...
      Девушки наблюдали за ней.
      - А какое мне дело? Я видела, как Джек катается. Я не думаю, что могу еще чему-то у него научиться.
      - Ну конечно, все дело в лыжах, - сказала Карен.
      Ронни Дэвис появился возле автобуса, и девушки умолкли. Он перевел взгляд с одного покрасневшего лица на другое.
      - Опять сцепились? Немедленно прекратить! У нас осталось две недели до начала этих чертовых Игр. Никто из вас не тренировался на Крэп-Сон-Жион. Да, Жаннет, ха-ха-ха, очень забавно.., ждать, пока ты спустишься до половины Мерстхега. Да, а ты, Элизабет, даже не думай о том, чтобы спускаться с Кассонса.
      Элизабет испуганно вскинула голову. Она как раз это собиралась сделать завтра. Как только Ганс Вольф поселится в своем шале на склоне над этой трассой.
      - Но, Ронни, это была бы замечательная тренировка...
      - Замечательная? Чтобы ты скатилась с края обрыва? Нет, девочка, ты возвращаешься теперь под мое крыло. И слушаешь мои приказы.
      Элизабет мрачно кивнула. Он отнимал у нее ее лекарства. Только самые трудные белые склоны с пушистым белым снегом могли вывести ее из стресса. Заставить отвлечься от мыслей о Джеке. Она хотела забыть его, но легко сказать, особенно из-за всех этих американских газет, которые лишь подкармливали ее бешенство. Тэйлор сказал то, Тэйлор сделал это, да еще всякие слухи из Олимпийской деревни, статьи о нем в "Ньюсуик", "Тайм" и "Геральд трибюн".
      - Я уже говорил с герром Вольфом. - Грубый голос Ронни произносил это имя почтительно, ведь иначе нельзя, когда речь идет о легенде. - Он согласен со мной.
      С этого момента только олимпийские дистанции. Мы должны их так откатать, чтобы вы могли видеть их перед собой с закрытыми глазами.
      - Ронни, - с вызовом сказала Кейт. - Если Ганс приезжает сюда завтра, почему бы тебе не замолвить словечко: пусть он потренирует и нас тоже.
      - Проваливай, Кейт! - взорвалась Элизабет. - Ганс мой тренер. Он не станет тратить время на пятисортных...
      - Хватит! - набросился Ронни на Элизабет. - Господи, и это команда!
      - Значит, газеты про тебя правильно пишут, - дрожащим голосом сказала Жаннет. Лицо ее порозовело, после того как ее назвали пятисортной. - Я имею в виду то, что они говорят.
      - А что они говорят? - строго спросила Элизабет.
      - Я сказал - хватит! - рявкнул Ронни так громко, что девушки испуганно замолчали. Элизабет перехватила его убийственный взгляд, брошенный на Жаннет. - Ты будешь жить в шале с Кейт, а Карен - с Элизабет. И если я услышу еще хоть слово на эту тему, я доложу в спорткомитет и в Международную лыжную федерацию. Никто не должен трепать языком в барах и никто, - он подкрепил свои слова уничтожающим взглядом, - не должен разговаривать с прессой. Все, что вам сейчас надо, - домашний уют в шале и комната с силовыми тренажерами.
      - А есть где-нибудь газеты? Я хотела бы посмотреть, как у нас идут дела на Фолклендах, - сказала Карен.
      Элизабет посмотрела на нее. Она сама хотела бы узнать новости из дома, но в тоне и в голосе Карен было что-то, от чего она напряглась.
      - Я могу тебе ответить, дорогая. Мы побеждаем. И не будет ни газет, ни радио - ничего, способного отвлечь от тренировок. С этого момента мы только катаемся.
      ***
      Элизабет распаковала свою спортивную сумку в комнате. Комната была безликая. Что ж, лучший вариант для спортсмена, успокаивает мозги, как учение дзэн.
      Ничего здесь не могло возбудить, задеть воображение, кроме вида из-за бледно-голубых штор. Когда их отдергиваешь, перед глазами предстает гора Стартглез. Огромный каменистый выступ, покрытый снегом, вонзающийся глубоко в ясную синь неба. Когда Элизабет спала у подножия гор, они казались ей застывшими великанами, которые могут начать дышать, если найдешь заклинание и разбудишь их. Вот здесь проходит олимпийский слалом. Скоро она будет там, наверху, в своем красно-бело-голубом костюме. Утренний снег казался девственным, скрывая многое... Пропасти, трещины, уступы. И еще обжигающие душу наслаждение, смерть и славу.
      - Что, страшно?
      Элизабет вздрогнула. Карен заметила, как длинные блестящие волосы блеснули, когда она пошевелилась.
      Дорогое кашемировое платье вишневого цвета, итальянские туфли; спортивные сумки и чемоданы Элизабет из кожи болотно-зеленого цвета с золотыми геральдическими штучками стояли у кровати. Черт побери, она всегда выглядит так шикарно, думала Карен. Глубоко внутри закипала неприязнь. Фотографии миледи повсюду. Обычно ее печатали вместе с Луизой и Хейди. Не надо было знать языка, чтобы понять главную мысль. Они все думают, что угроза для швейцарок может исходить только от Лиззи. Карен ощутила это особенно остро, когда Элизабет умчалась в Клостерс с Гансом. Пресса, оставшаяся с официальной командой, расспрашивала об одной Элизабет. Все остальные были вроде свиты Микки Мауса.
      Хотя Карен была лучшей. Она удерживала рекорд Соединенного Королевства до того, как этот проклятый Ганс Вольф позвонил из Саас-Грюнд и предложил взять на тренировки эту заносчивую корову. Карен, конечно, не сняла бы сливок Кубка мира, но без Лиз она была бы чемпионкой Соединенного Королевства и пользовалась бы уважением.
      - Ты о чем?
      - Вот об этом. - Карен указала на гору. - Гнетет, а хочется увидеть пабы и вишневые деревья.
      - У нас дома хватает пабов. Разве нет? - спросила Элизабет.
      С острой болью она вспомнила про Джека. Он чувствовал к горам то же, что и она. Он любил их, жил ими, но все же они были для него достаточно чужими, чтобы приводить его в восторг. Для Франца Кламмера и Луизы Левьер горы - повседневность.
      - Не думаю, что ты из тех, кто не вылезает из пабов.
      - Будь это так, ты бы удивилась. - Элизабет отвела взгляд, ей не хотелось вступать в перепалку. И снова ей ясно вспомнился Джек. Они пили с ним в "Белом лебеде" во Франте и наблюдали за огнем в камине, отбрасывавшим тени на его лицо. Странное место: лошадиные сбруи и сушеный хмель свисали с балок. - Как Вербьер? Я слышала, ты сделала Монт-Форте за рекордное время. Здорово.
      Карен вспыхнула. Эта высокомерная дрянь говорит как королева, которая интересуется, чем ты зарабатываешь на жизнь. Карен выжала из себя все что могла, чтобы наскрести секунду двадцать на той трудной лыжне. Новой и очень крутой. Она знала, на три-четыре секунды она все равно отстает от средних результатов Элизабет.
      - Вряд ли рекорд. Хейди Лоуфен его установила.
      - Ну, тогда английский рекорд твой.
      Да, правильно. Карен пожала плечами и вышла из комнаты.
      Элизабет плюхнулась на постель и уставилась в окно, глядя на дистанцию скоростного спуска. Черт побери, даже хорошо чувствовать враждебность. Она помогает вытряхнуть из головы мысли о Джеке.
      ***
      Ровно в шесть вечера Элизабет появилась в гостиной. На ужин подавали безвкусную рыбу под каким-то соусом: то, что ведено специалистами.
      - Протеины, карбогидраты, немного жира. Эти ученые знают, что делают, - сказал Ронни Дэвис, благодаря Бога, что сам-то он попозже может прогуляться в деревню в маленький китайский ресторанчик. - Вот расписание, девушки. Элизабет, это твое. Ганс звонил, он с тобой встретится завтра.
      Элизабет послушно накинулась на еду, пока другие болтали. О командах, о времени, о том, кто должен пройти тест, на допинг, о новых лыжах испанской команды и кто с кем спит. Жаннет интервьюировали для "Вопросов о спорте".
      Она ничего не сказала, когда Ронни ушел проверять комнату для силовых нагрузок, и продолжала жевать безвкусную еду, пытаясь прокрутить в голове все дистанции. Она хотела сделаться скоростной машиной. Новые лыжи Марии -Пираньи и тест на допинг - ну и что? Вот если бы Луиза Левьер...
      Элизабет взяла свою тарелку и пошла на кухню помыть. Никто не проронил ни слова. Ну и плевать. Она собиралась потренироваться, а потом отправиться прямо в постель.
      По пути в гимнастический зал Элизабет задержалась в телевизионной комнате. На видном месте, на диване, лежала пачка газет. Она ухмыльнулась, увидев, что они на английском. Превосходно! Из Ронни получился не слишком хороший цензор.
      Элизабет уселась на диван и зашелестела страницами. В "Сан" пасквиль о британских мальчиках в Южной Атлантике. Но все равно хорошо узнать хоть какие-то новости о внешнем мире. Приятно хотя бы вспомнить, что, кроме Олимпиады, есть и другая жизнь.
      Перестрелка в Эль-Сальвадоре, банкротство Джона де Лорано, запрет английским игрокам в крикет за нарушение санкций ехать в Южную Африку. Нет рекламы "Золота Дракона". Может, прошла вчера?
      Элизабет перевернула последнюю страницу газеты.
      Симпатичные снимки фигуриста Кристофера Дина, сделавшего безупречный двойной аксель. Она надеялась, что они с Джейн оправдают надежды, перекатают и американцев, и русских... Ее зеленые глаза блеснули решительно, когда она увидела фотографию Джека Тэйлора.
      На ней он был совершенно серьезный, с жестким, как у гладиатора, ртом, а рядом большой снимок ее самой - в одной руке лыжные палки, на шее болтаются солнцезащитные очки, волосы откинуты на спину. Элизабет узнала этот триумфальный снимок - он сделан после отлично откатанного на тренировке супергиганта в Давосе.
      В тот момент, вспомнила Элизабет, ее сперва охватила радость победы, а потом она ощутила раздражение, когда поняла, как здорово помогла ей тренировка с Джеком. Она выглядела великолепно и не могла подавить волнение и гордость.
      Но скоро с лица Элизабет исчезла улыбка.
      "Британии помогает снег!" - стреляла "Сан". "Дух команды взбесился", скрипела "Миррор". Та-ак, они решили обыграть ее имя. Сэвидж. Бешеный. "Эгоистичная, замкнутая Сэвидж!" - вопила "Стар".
      Статьи были очень едкими. Элизабет изображали сумасбродной девицей, требующей шикарных отелей, отказывающейся тренироваться с командой. И ни слова о том, что ее тренировки согласованы с Ронни, а отели нужны для того, чтобы оградить ее от прессы... Если все это почитать, то можно решить, что она предает страну и просто катается на лыжах за казенный счет ради собственного удовольствия.
      "Мы надеемся, леди Элизабет понимает, что делает, - писала "Сан". Если она получит золото - замечательно.
      Если нет, мы потребуем кое-каких ответов, леди Э. Англия ждет, как вы понимаете".
      - Черт побери, что это такое? - Ронни Дэвис выхватил газеты из рук Элизабет. - Не обращай внимания на эту чушь, дорогая. - Он заглянул на кухню. - Леди, идите немедленно сюда.
      - В чем дело, Ронни? - с невинным видом спросила Кейт. , Ронни затряс скомканными газетами.
      - Вот в этом. Английские газеты, которые вам запрещено брать в руки. Кто-то специально выложил их сюда. Они порют всякую чушь про Элизабет, я не хотел, чтобы она видела.
      Все трое отрицали свою вину.
      Элизабет огромным усилием воли проглотила комок, подступивший к горлу. Кто-то хотел довести ее, жаждал увидеть ее в таком состоянии. Они дали газетам эту ложь.
      - Все нормально. - Она спокойно посмотрела на девиц. - В конце концов, я чемпионка мира, и я не позволю этим вонючим листкам, в которые заворачивают рыбу с чипсами, сбить меня с пути. - Она остановилась, посмотрела на Карен в упор:
      - Запомни, дорогая, я могу вынести нечто гораздо более серьезное, чем это.
      Глава 31
      Нина вышла из швейцарского самолета в решительном настроении. В Хитроу нет этих гнетущих гор, правда, небо мрачное. Слава Богу, она больше не увидит этих толп отдыхающих с лыжами, не услышит их нытья о том, как им жаль расставаться с Альпами. Нине не жаль.
      Водитель из "Дракона", к счастью, оказался неболтливым. Надо отдать должное Тони - если ты в "Драконе", у тебя никаких проблем.
      - Домой или в офис, мадам?
      - Домой, пожалуйста.
      Нина, конечно, еще слишком молодая для "мадам".
      Но если ему так хочется... Она устроилась на заднем сиденье, обтянутом мягкой кожей, и смотрела, как убегает назад автострада. С приятным чувством Нина подумала, что скоро для нее это станет нормой, как только ее повысят в должности. Старая машина уже не годится. Черт побери, почему бы нет? Такое происходит с молодыми турками в Сити и на Уолл-стрит постоянно. Никто не может сказать, что она не заслуживает подобного.
      В машине был мини-бар, телевизор и экземпляр "Файнэншл тайме" на заднем сиденье. Нина быстро пролистала газету, отыскивая полосу с котировками акций.
      Да, конечно, "Дракон" совершил большой скачок. Если она не ошибается, это лишь начало.
      Она налила себе стакан минеральной воды и кинула в него дольку лимона. Полезно для кожи. Нина не собиралась превратиться в сухофрукт и в таком виде появиться перед Генри. Как только она объяснит Тони все что надо, они начнут встречаться. Нина поерзала на сиденье. После той встречи с Генри у нее осталось сладкое чувство, которое она никогда не вспоминает без стыда. Боже, детка, какое открытие, пошутила она над собой. Оказывается, в жизни есть еще кое-что, кроме работы.
      Нэймет ее расслабил и оживил, он как будто вынул ее из заморозки. Это чувство гораздо приятнее ощущения победы над кем-то или удовлетворения работой.
      Простое, обыкновенное счастье, надежда на то, что все может наконец пойти по-другому.
      В квартире все оказалось в полном порядке. Мебель вернулась на место, радиаторы включены, в доме тепло даже в мартовский холодный день. Анита успела сходить в "Маркс энд Спенсер" и заполнила холодильник.
      Нина кинулась наверх, долго мылась под душем, а потом позвонила в офис.
      - Придешь сегодня? А зачем? - недоумевала Анита.
      - Надо.
      - Да ты можешь потратить на себя остаток дня. Никто тебя не ждет. Может, походишь по магазинам.
      Нина хихикнула. Она изменилась, но уж не настолько.
      - Нет, я буду через час. Может, позвонишь Фрэнку Стонтону и дашь ему знать?
      - Хорошо. Я уверена, босс тоже захочет тебя видеть.
      Да, верно. Фрэнк Стонтон - ее босс. Но это ненадолго.
      - Кое-кто еще захочет сказать тебе "Привет!". Твои друзья из Швейцарии. Доктор Холл и доктор Нэймет.
      Они заглянули к Фрэнку.
      Хотя рядом никого не было, Нина покраснела.
      - Ну что ж, замечательно. До встречи.
      ***
      Башня "Дракона" на Южном берегу выделялась устремившимся в серое небо шпилем; Нина вышла из машины на моросящий дождь. Она переоделась в твидовый костюм и надела толстый серебряный браслет, который сама купила в "Мэппин энд Вэбб". Сегодня вечером Нина собиралась отправить Тони солидный пакет с украшениями. Если он откажется их взять, она отдаст все на благотворительные нужды. Никогда больше Нина Рот не собиралась надевать их.
      - Доброе утро, мисс Рот, - сказала девушка в приемной, и Нина заметила враждебный взгляд.
      Что ж, это означает одно: она хорошо выглядит. Мужчины, узнавая ее, улыбались, махали рукой. Хороший знак.
      Они думают, что еще есть смысл лебезить перед ней. Квартальный отчет, вероятно, произвел впечатление.
      Лифт зашипел и плавно остановился. Нина вышла, улыбаясь, приветливо пожимая руки встречавшимся на пути к офису коллегам. Анита подала ей чашку кофе и кипу бумаг.