Глава 13

Джек целовал ее, кончиком языка касался ее нижней губы, обжигая огнем. Одной рукой он обнимал ее за спину, притягивая к себе, а другую положил на бедро и гладил вниз-вверх. Элизабет чувствовала, как жгучее тепло растапливает заледеневшую плоть, как его тело согревает ее тело, она чувствовала его грудь, твердую, как камень. Какой он сильный! Джек поцелуями снимал снежные кристаллики с ее губ; Элизабет почувствовала, как совсем иное тепло разливается по телу и желание захватывает ее.

Ни с одним мужчиной не испытывала она подобных ощущений. Учтивые европейцы, с которыми она встречалась, с их цветистыми комплиментами и сексуальным опытом никогда не производили на нее такого впечатления, как мужчина, прижимавший ее сейчас к себе. Джек был красивый, яркий, бесстрашный и в то же время такой упрямый и жестокий.

Элизабет сдерживала себя, но ее тело таяло от желания. Она ощутила слабость перед такой откровенной мужской силой. Предчувствие удовольствия пробежало по чреслам, неожиданно для себя она тихо застонала и прижалась к Джеку.

Рука Тэйлора тут же взлетела вверх, нежно погладила грудь. Элизабет ахнула, почувствовав, как волна страсти накрыла ее. Посмотрев вниз, она увидела возбуждение его тела, и глаза ее расширились. Боже, да он настоящий гигант! Она слегка вздрогнула.

А чего она ожидала? Сам-то он каков — настоящий великан! Джек навалился на нее, накрывая всем телом, вжимая ее спиной в дерево. Грубая кора царапнула кожу и помогла Элизабет прийти в себя, собрать разбегавшиеся мысли.

«Да ты чуть не умерла. Ты сейчас не способна нормально соображать. Ты ведь не можешь спать с Джеком Тэйлором! Ты только недавно с ним познакомилась!»

Она решительно уперлась руками ему в грудь, мотая головой.

— Джек, нет.

Он слегка отстранился от нее.

— А что не так, милая?

— Мы не можем — Мы можем делать все, что захотим, — сказал Тэйлор. В карих глазах горело желание.

Элизабет опустила глаза, не в силах больше смотреть на него.

— Джек, ты только что спас мне жизнь. Я… я даже не могу толком соображать. Я вообще тебя не знаю… — Заикаясь, она пыталась объясниться с ним. — Нам надо вернуться в Китцбюхель. Я потеряла лыжную палку, а через три часа у меня соревнования.

Джек секунду смотрел на девушку, потом вздохнул и выпрямился Он отвернулся от нее, хватая ртом воздух, пытаясь подавить в себе нестерпимую жажду Лиз Сэвидж хотела его, он это чувствовал; ее кожа горела, соски отозвались на первое же прикосновение Его затвердевшая плоть мучительно ныла Боже, как ему хочется ее! Он собирался взять ее прямо здесь, на снегу, снять, стащить яркий костюм и заласкать так, чтобы она потеряла голову, зацеловать до безумия, гладить, лизать, пока она сама не запросит пощады…

— Джек? — проговорила Элизабет, с трудом выпрямляясь.

— Все в порядке, Элизабет. Я тебя не тороплю.

— Спасибо, — сказала она, надеясь, что он не услышит разочарования в ее голосе.

Тэйлор указал на ботинки.

— Поправь крепления и поедем обратно. — Он снял с левого запястья Элизабет лыжную палку и отдал ей свои.

— Да мне не надо…

— Возьми, — настоял Джек.

Она не стала спорить.

Когда они наконец добрались до лыжной базы, Ронни Дэвис и девушки из британской команды уже ждали их.

Элизабет плавно остановилась и вернула Тэйлору лыжные палки. Он молчал всю дорогу.

— Как раз вовремя, — произнес Ронни, — мы собираемся в отель. Ну, Джек, как она?

— Это лучшая лыжница, которую я когда-либо встречал, — заявил Джек, не глядя на нее.

— Спасибо за помощь в тренировке, — сказала Элизабет.

— Для меня это было удовольствием, мэм, — тихо ответил Тэйлор. Он кивнул британской команде, развернулся и заскользил вниз по склону.

— Боже, ну до чего хорош! — вздохнула Жаннет.

— Этот парень сотворен на небесах, — с завистью добавила Кейт.

— Я вижу, ты потеряла палку, Лиз? Ну как тренировка? — поинтересовался Ронни.

Элизабет провожала взглядом удаляющуюся черную фигуру Джека.

— Да нормально, — отмахнулась она.

В отеле Элизабет ждала телеграмма. Тони желал ей удачи. Сухой, сдержанный текст из другого мира. Соревнования — это невероятное напряжение, они требуют такой концентрации, что забываешь о реальном мире, существующем у подножия гор. Она не сомневалась в собственном успехе. Он будет таким ошеломляющим, что ее возьмут в Международную лыжную федерацию. Но все-таки… «Дракон» — компания ее семьи. Она хотела работать в ней.

Ужасно хотела. На дворе тысяча девятьсот восьмидесятый год. Может, ей удастся заставить Тони передумать?

Вот еще одна причина, почему сегодня ей нужна только победа.

Ганс Вольф увидел телеграмму в руке Элизабет. Он взял у нее бумажку и кинул на кровать.

— Это от Тони и Моники, — объяснила она.

— А, понятно, — нахмурился Вольф. — Но сегодня тебе ни на что нельзя отвлекаться.

— Отец будет очень рад, если я выиграю, — сказала она.

— Не рассчитывай, детка, что сможешь руководить отцом. Бизнес есть бизнес. Но настоящая жизнь — это лыжи, — очень серьезно сказал Ганс.

Глядя на выражение его лица, Элизабет даже улыбнулась.

— О своем «Драконе» подумаешь завтра, моя дорогая. Сегодня только о горах. И обо мне.

— О Ганс, вы были так добры ко мне, — со слезами в голосе проговорила Элизабет. — Вдруг я вас подведу?

— Ты подведешь меня только в том случае, если не будешь стараться. Старайся изо всех сил. Но не для меня, не для отца, не ради золота. Старайся просто потому, что ты лыжница. А сегодня величайшие в мире соревнования.

Подножие трассы напоминало зоопарк. Здесь собралась пресса со всей Европы, репортеры боролись за места, кричали на разных языках. Элизабет вместе с другими спортсменками ждала жеребьевки. Ее номер должен быть по, ближе к пятнадцатому. А вообще чем раньше, тем лучше.

Хейди Лоуфен достался третий, и болельщики-швейцарцы громко захлопали. Элизабет выпал четырнадцатый номер.

Она элегантно повернулась к камерам Би-би-си, но на самом деле она испытывала разочарование. Четырнадцатый против третьего. Плохой знак?

Элизабет выглядела невероятно изящной в блестящем костюме, похожем на радугу. Главное — не выдать, как сильно она нервничает. Она всегда волновалась перед стартом, но на этот раз у нее в животе, казалось, «извивались угри. Еще несколько часов назад она была на пороге смерти, вчера проиграла в слаломе, а Хейди Лоуфен была в великолепной форме.

Родители ожидали от нее так много. Ганс тоже. Весь мир ждал…

— Ну, как дела?

От неожиданности Элизабет подпрыгнула.

— Джек, да перестань ты ко мне подкрадываться!

— А я не подкрадывался, детка, просто ты унеслась куда-то в мыслях. Очень далеко отсюда.

На Джеке Тэйлоре были темные джинсы, ковбойские ботинки, черная ветровка с полосами и звездами на кармане. Вместо специальных горнолыжных очков его глаза защищали от яркого снега дорогие очки известной фирмы. Без лыж он был так же хорош, как и на лыжах.

Вспомнив, как его руки ласкали ее грудь, она ощутила мгновенный прилив желания, соски под обтягивающим лыжным костюмом сразу напряглись.

Она заметила, что Тэйлор это увидел.

— Холодно, правда? — быстро спросила Элизабет.

— Нет, — сказал Джек и медленно улыбнулся, глядя на нее в упор. Яркое солнце освещало склон.

Элизабет покраснела и попыталась выйти из положения.

— У меня четырнадцатый номер, — торопливо сообщила она.

— Я слышал, но это не важно.

— Что ты имеешь в виду — не важно? Я…

— Леса, ущелья, снежные лавины… — перебил ее Джек. — Помнишь прогулку?

— Это для тебя была прогулка.

— Для нас обоих, — ответил он.

Его беззаботный вид бесил Элизабет.

— Да что ты говоришь? — резко бросила она. — Ну просто здорово! Что еще скажешь?

— Скажу кое-что. — Он ткнул ее пальцем в талию. — Ты меня там обманывала, дорогая.

Кто-то из обслуги соревнований подошел и дотронулся до локтя Элизабет.

— Вам пора к стартовым воротам, миледи.

— Элизабет, — сказал Джек.

— Что?

Он посмотрел ей прямо в лицо.

— Просто катайся. Все остальное — болтовня.

Хейди Лоуфен каталась в тот день как никогда в жизни. Словно подхваченная ветром, она огибала препятствия. Судя по всему, снег превосходный, с завистью подумала Элизабет, услышав радостные крики, свистки болельщиков, звон колокольчиков. Телеэкран возле стартовых ворот позволял рассмотреть все детали. Хейди показывала блестящую технику. В ужасе Элизабет смотрела на быстро меняющиеся цифры табло, ожидая, когда они наконец остановятся и выдадут результат. Новый рекорд.

Она сейчас первая.

Ожидание казалось вечностью. Элизабет глубоко дышала, пытаясь сохранять спокойствие, и наблюдала, как другие известные спортсменки настраиваются на трассу. Ким Феррел шла второй, выступая за Соединенные Штаты. Потом Луиза Левьер — третьей. Австрийские и французские чемпионки — очень быстрые лыжницы. Но Хейди уверенно возглавляла список участниц, она на четыре секунды быстрее прошла дистанцию, чем Левьер.

Потом наконец выкрикнули ее номер. Инструкции…

Техника… Все это промелькнуло в голове, и она уже стояла на старте, ожидая сигнала. Элизабет пыталась ничего не забыть. Три, два, один…

Элизабет рванула с горы, и голос Джека Тэйлора вдруг всплыл в памяти, вытеснив все теоретические рассуждения.

Просто катайся.

Лыжня как будто убегала из-под нее, после первых двух ворот склон словно провалился. Резкие повороты — налево, направо, — желудок ухнул куда-то вниз, когда она совершала прыжок в сто пятьдесят футов. Если сейчас чуть качнуться вправо, она свалится прямо на деревья, и Элизабет летела, подчиняясь лишь инстинкту, направляя лыжи прямо перед собой. Она летела так быстро, что мысли не поспевали. Потом трасса воспарила над холмом, вильнув вправо, влево, потом вниз через лес, к вырубке. Голова гудела под шлемом, толпа оглушающе орала.

Скоро можно немного успокоиться. Элизабет с силой метнулась в сторону сетки, ограждающей трассу, она шла сейчас на скорости сто сорок километров в час.

Упасть означало смерть или инвалидность на всю жизнь.

Но страха не было. Она парила над Альт-Шнейс — почти парила, — но стоит лишь качнуться, и свалишься.

Элизабет словно застыла, каждый мускул вопил, когда она преодолевала бугристую поверхность. Еще поворот направо, еще один огромный прыжок! Элизабет взмыла высоко и уверенно, быстро приземлилась, засунула палки под мышки и уже различала финиш. Катясь в полуприседе, она испытывала почти полное изнеможение.

Элизабет стремительно пересекла финишную черту, сердце билось как ненормальное. Очень аккуратно и точно она остановилась.

Тяжело дыша, сорвала с головы шлем и огляделась.

Вся пресса, Луиза и Хейди ожидали ее результата. Элизабет не сомневалась, что прошла трассу быстро. Но насколько быстро?

Секундная неизвестность, и австриец бесстрастным голосом объявил время.

И тут началось столпотворение. Ее ослепили вспышки камер, репортеры кинулись к ней наперегонки. Ганс с трудом прорывался сквозь толпу к своей подопечной.

Элизабет разразилась слезами.

Ей двадцать лет. Она выиграла чемпионат мира.

Зажатая в кольцо телекамер, Элизабет посмотрела поверх взбесившейся толпы и взглядом наткнулась на Джека Тэйлора.

Он спокойно кивнул ей. Они улыбнулись друг другу.

Глава 14

Тони Сэвидж беспокойно заерзал в постели. Девушка, лежавшая рядом с ним, утром была так же хороша, как и ночью. Стройная, с шелковистыми ногами, большими грудями, блестящими, цвета жареных каштанов, волосами. Сейчас он не испытывал никакого желания.

Было шесть утра.

Он осторожно выскользнул из постели; Камилла даже не пошевелилась. Отлично, подумал Тони, если она проснется, ему придется говорить с ней. Она, конечно, замечательно подходит для постельных утех, но резкий, пронзительный голос невыносимо раздражал. Ко всему прочему она любила похныкать.

Тони быстро оделся, задумчиво посмотрел на пушок между ног Камиллы, но мыслями он был уже далеко. Сегодня его команда представит новое средство для похудения. Для фармацевтов это поистине чаша Грааля. Первая фирма, которая сумеет разработать желанный образец, сорвет самый крупный куш со времен открытия аспирина.

Здравый смысл твердил, что невозможно найти абсолютно безопасное лекарство, но Тони отмахивался от него. Кроме того, у него под боком была Элизабет. Она все настойчивее требовала дать ей работу в» Драконе «. Что ж, на этот раз у нее есть шанс достичь цели. Она чемпионка мира, известная особа, и если она поднимет шум, пресса с радостью вцепится в него, репортеры примутся копаться в его прошлом, пойдут статьи…

Внезапный гнев охватил Тони. Шантаж. Это настоящий шантаж. Лиз не может пойти на это. Сейчас она стоит в Китцбюхеле с золотой медалью на шее, тем самым бросая ему вызов. Как и когда-то Луиза…

Усилием воли Тони постарался прогнать возникшее видение и быстро застегнул запонки. Ничего не выйдет.

Он сумеет ее надуть. Может быть, как раз занявшись работой, Элизабет успокоится. В Швейцарии она ведь стала другой. Не так ли? Потом там этот Джек Тэйлор, техасец с большими деньгами. У него за спиной Гарвард.

Парень явно интересуется Лиз. Тэйлор, конечно, не герцог, но зато Америка в тысячах миль отсюда. Если он, Тони, спровадит ее туда, на Юг, то, может, удастся забыть о ней навсегда. Южные мужчины умеют держать женщин в узде. Вдруг это и есть самое удобное средство справиться с Элизабет на этот раз?

Тони задел ногой бокал из-под шампанского, стоявший на полу. Бокал с глухим стуком упал на толстый ковер, но этого хватило, чтобы разбудить Камиллу. Она вздохнула, сонно приподнялась на локте; ее потрясающие груди тяжело свесились, когда она повернулась, чтобы высказать свое недовольство.

— Дорогой, неужели ты уже уходишь? Боже мой, ведь еще только шесть утра. — Ее хриплый со сна голос звучал жалобно. — Ты собирался исчезнуть не попрощавшись?

— Мне не хотелось тебя будить, — холодно ответил Тони.

— Когда я снова увижу тебя?

— Не знаю. Я позвоню тебе сегодня.

— Когда?

— Когда смогу, — бросил Тони и вышел из комнаты.

Он может принять душ и побриться и у себя в офисе.

Там всегда все готово.

В вестибюле Тони уладил все со счетом.

— Принесите моей гостье завтрак в половине восьмого.

Тони хотел, чтобы Камилла убралась из номера, но нет смысла слишком торопить ее. Завтрак — удобный способ намекнуть.

— Хорошо, милорд. — Лицо мужчины за стойкой было бесстрастным, как и у любого служащего британского отеля.

— Да, пошлите ей шампанского и немного цветов.

Но не розы.

— Да, милорд. Какое-нибудь сообщение?

— Нет, — сказал Тони, взглянув на часы.

Когда он вышел к ожидавшему такси, клерк восхищенно покачал головой. Никаких фальшивых имен, никаких заказанных отдельно апартаментов для отвода глаз, никакой боязни общественного мнения не существует для Кэрхейвена. Он подумал: сколько же эта штучка сумела у него заработать?

— Куда едем?

Тони слегка расслабился, когда такси отъехало от отеля» Ритц» и направилось вниз по Пиккадилли. В этот утренний час улицы еще не были забиты машинами, и они меньше чем через десять минут оказались на Южном берегу. Он сделал в уме заметку позвонить Камилле перед ленчем и покончить с ней. Пара бриллиантовых сережек, легкое чувство вины перед Моникой — и хватит. Она ему надоела. Слишком прилипчивая и утомительная за пределами постели. Как бы она ни была хороша, у него есть кое-что получше. Она не будет особенно суетиться, она знает свое место. Ее отец работает у одного из его помощников, брат — у другого; да в любом случае он взял Камиллу только потому, что она оказалась уступчивой и сговорчивой.

Сегодня перед Тони стояли другие задачи. Во-первых, ему надо позвонить в Лос-Анджелес и выяснить у Джекса продела на западном побережье. В Нью-Йорке акции трясло, и Тони хотел узнать причину. Также ему не терпелось услышать, как там их умные мальчики и что они способны выдать в самом начале «мозгового штурма».

Здание «Дракона» глыбилось в предрассветных сумерках. Тони заплатил таксисту и вошел в пустой холл.

Слегка кивнул в ответ на подобострастное приветствие охранника. Велел принести кофе, тосты, мармелад и жареный бекон, потом сел в лифт для руководства и поднялся в свой личный офис. Ему нравилось приходить рано по утрам. Это укрепляло его уверенность, что он все держит под своим контролем. К тому же он всерьез думал о замене Камиллы. Кем бы то ни было.

Нина волновалась. Она понимала, что подобное чувство испытывает не только она. Все новички в «Драконе» сдали отчеты в пятницу. За выходные Джеке должен был просмотреть их. Сегодня им объявят результат. Испытательный срок — два месяца, так что кое-кому придется навсегда исчезнуть из «Дракона».

Нина была в костюме с укороченным пиджаком кремового цвета с синим кантом и в синих лодочках. Она тщательно подкрасилась, подвела черным глаза, чтобы они гармонировали с черными волосами. Губы накрасила помадой цвета темной сливы и нанесла жидкий тональный крем на лицо. Прическа у нее была как у пажа: густые черные волосы подстрижены, концы загнуты вниз.

Если ее станут увольнять, у нее все-таки будет достойный вид. Она должна оказаться сильнее обстоятельств.

Нина вошла к себе в закуток; на ее столе почти ничего не было, в пятницу вечером она позаботилась об этом.

Ничего нет хуже, чем стоять и, обливаясь слезами, кидать бумаги в черный пластиковый мешок на глазах у секретарши. А так, если Джеке вручит ей розовую бумажку, она спокойно выйдет за дверь и направится к лифту.

Двое ее коллег-соседей смеялись в закутке у Тома.

Ей послышались глухие удары, будто мальчики кидали бумажный мяч в баскетбольное кольцо. Совершенно ясно, они чувствуют себя гораздо увереннее, чем она.

Проект ее не волновал. Нина сделала хорошую работу. Компьютер был ее любимым занятием, и она понимала, что ее программа удалась. Ее беспокоило другое — она превысила свою власть, публично уволив в пятницу Трэйси Джонс, на глазах у всех. Гарри Белман был вынужден встать на ее сторону. Гарри Белман, глава административного отдела! Он был в ярости: она знала, что Джексу непременно доложат о ее самоуправстве. В «Драконе» женщинам не полагалось высовываться. А она успела стать причиной неприятностей.

Наконец в коридоре послышалось шуршание тележки, развозящей почту. Остановка у офиса Тома. Приглушенная речь. И следом — веселые возгласы. Значит, контракт с ними возобновлен.

Раздался стук в ее дверь. Сердце Нины забилось. Она открыла и встретилась лицом к лицу с Абдулом. Он подал ей маленький тонкий конверт. Он не походил на контракт.

— Это все? Вы уверены? — Может быть, она и ожидала такого, но сердце ее оборвалось.

— Да, мэм, сожалею.

«Вот это здорово, даже посыльный меня жалеет», — мрачно подумала Нина. Она быстро вскрыла небольшой конверт. Почерком самого Джекса было выведено: «Нина, пожалуйста, поднимитесь в офис ровно в десять утра».

Может быть, «Долан» возьмет ее обратно? Боже мой, почему ей предстоит через все это пройти? Теперь ее не просто собираются уволить, но еще и устроить нагоняй.

Замечательно. Саймон и Том, наверное, поняли по ее молчанию, что происходит, но они не слишком спешили успокаивать ее. Да, здесь занимались бизнесом, и неудача воспринималась как заразная болезнь.

Нина вздохнула и посмотрела на часы. Лучше скорее с этим покончить. Она взяла сумку, закрыла офис и направилась прямо к лифту.

Секретарша Джекса весело посмотрела на Нину. Должно быть, она слышала историю про Трэйси.

Новенький сотрудник из отдела бухгалтерского учета Джек Флетчер ураганом вынесся из кабинета с совершенно белым лицом. Ясно, еще один кандидат на вылет, еще один бывший сотрудник сегодня вернется домой на такси.

Секретарша нажала кнопку для переговоров с боссом.

— К вам Нина Рот. — Секунду она послушала, потом сказала Нине:

— Можете входить, мисс Рот.

Никакой вежливости в ее тоне не было.

В общем-то Нина была рада враждебности, которая Не позволяла рассиропиться, расплакаться, как жалость или сочувствие.

Она расправила плечи и переступила через порог кабинета Джекса.

Босс сидел за массивным дубовым столом. Вся комната была отделана в темно-бордовых тонах, темная кожа, темное дерево. Это выглядело настолько традиционно и по-мужски, что Нина почти ощутила запах невидимых сигар.

Джеке указал ей на кресло. Перед ним лежала ее открытая папка. Ее проект.

— Хорошая работа, — похвалил Джеке.

Нина была так ошеломлена, что не сказала ни слова.

— Все очень точно и сжато, — продолжал Джеке.

Она постаралась осторожно убрать с лица выражение удивления.

— Ты не пыталась изобразить что-то невероятно эффектное, но твои идеи могут сэкономить нам много денег в будущем. Этим ты занималась в «Долане». Хорошо.

Но поскольку здесь не кино, ты не получишь никаких «Оскаров» за свое творчество. Зато мы можем использовать твой проект.

— Спасибо, сэр, — ответила Нина.

Джеке посмотрел на девушку, откровенно оценивая ее. Этот ребенок умеет держать себя в руках. Должно быть, она думает, что ее собираются уволить. Но посмотрите-ка, какая собранная, спокойная и к тому же настоящая красавица. Ведет себя очень сдержанно. Да, хороша: темные волосы, высокие скулы, огромные темно-серые, почти черные глаза. Даже не поймешь, о чем она думает.

На лице отличная маска. Не важно, как Нина Рот одета, — ей все равно не скрыть свою потрясающую фигуру. Джеке ощутил прилив желания, смешанного с раздражением.

Вообще-то хорошо бы оставить ее здесь. Под его руководством.

— Ты уволила в пятницу секретаршу.

— Да, сэр. — Надежды Нины снова испарились.

— Но у тебя нет права увольнять другого сотрудника.

Секретарша подчиняется миссис Харрис из отдела кадров. Если даже она была приписана к тебе. Что касается дисциплины, то ею занимаются руководители соответствующих отделов и административного отдела. Сотрудники мистера Белмана были в ярости.

— Но она бросила мне вызов открыто, перед всеми.

— Поэтому ты ее уволила, да?

Нина поежилась.

— Нет, конечно, нет. Перед этим произошло много событий.

— Понятно. — Голос Джекса был безжалостно-холодным. — И ты сначала поговорила с кем-то из руководителей мисс Трэйси Джонс?

— Нет, — выпалила как-то импульсивно, совсем по-детски Нина. Она ничего не могла с собой поделать и вся вспыхнула. — Я подумала, что сама смогу справиться. Я думала, что я должна как…

— Как кто? — строго спросил Джеке.

Нина не могла заставить себя сказать то, что думала.

Как женщина. Но было видно, что Джеке догадался, что она имела в виду.

— Ну хорошо. Ты действовала решительно, Нина, но не по правилам. В следующий раз, пожалуйста, сначала свяжись с кем надо.

В следующий раз? И тут до нее дошло. Значит, ее не увольняют! У нее даже голова закружилась от облегчения.

— О да, сэр, я сразу свяжусь с офисом мистера Белмана.

— Но это будет не мистер Белман, — заметил Джеке.

— Извините, я не поняла.

— Это будет мистер Кит Суини. В Лондоне.

— В Лондоне? — Нина мысленно ахнула. — Меня переводят в Лондон?

— Именно. Граф видел твой проект и потребовал тебя лично. — Джек подался вперед. — Здесь ведь тебя ничто не держит, да, Нина? У тебя нет семьи, собственности, чего-то такого, что тебе пришлось бы бросать?

— Нет. — Нина прикусила губу, чтобы не дать глупой улыбке расплыться по всему лицу. — У меня здесь вообще ничего нет.

— Хорошо. Фирма оплатит аренду твоей квартиры на время отсутствия, а сейчас тебе лучше пойти и собрать вещи.

— Когда я отправляюсь?

— Завтра утром. В девять тридцать из аэропорта Кеннеди. — Джеке позволил себе слегка улыбнуться, наблюдая за ошарашенным лицом девушки. — Это «Дракон», Нина, мы всегда действуем очень быстро.

Элизабет улыбнулась и, наверное, в миллионный раз за вечер поклонилась. Если ее тело было гибким и выносливым, то лицо вовсе нет, мышцы уже начали болеть. Но наконец-то фотографы удалились, спортсмены остались одни, можно было расслабиться и праздновать по-настоящему.

Они щедро наливали друг другу шампанского. Сегодня давался бал в честь победы команды Соединенных Штатов. В Шлосс-Лебенберге, замке, перестроенном под отель. Здесь жила команда, и здесь был устроен бал. Все, начиная от казино и кончая бассейном, задрапировано звездно-полосатыми американскими флагами.