– Кто здесь?
      Послышался шорох, какая-то фигура тенью мелькнула на фоне окна, затем со стуком закрылась дверь, и все стихло. Со стороны американского бара донесся голос:
      – Кто там?
      – Это Уайетт.
      Джули бросилась ему на грудь, как только он вошел в бар.
      – О, Дейв, я так рада, что ты здесь. Ты с базы? У тебя есть машина?
      – Машина есть. Но я не прямо с базы. А тебя ведь должен был кто-то туда отвезти?
      – Они приезжали, но меня тут не было, никого из нас не было.
      Тут Уайетт обнаружил, что находится в центре небольшой группы. Здесь были Доусон, Папегайкос из клуба «Марака» и женщина средних лет, которую он не знал. Сзади, за стойкой, виднелась фигура бармена.
      – Я была здесь, – говорила женщина. – Я спала в своей комнате, и никто не пришел за мной. – Тон ее был обиженным и агрессивным.
      – Ты, вероятно, не знаешь миссис Вормингтон, – сказала Джули.
      Уайетт кивнул головой.
      – Значит, вы оказались за бортом, – сказал он.
      – Не совсем. Когда мы с мистером Доусоном добрались до отеля и увидели, что никого уже нет, мы сели вот тут и стали думать, что делать дальше. В это время зазвонил телефон в кабинете администратора. Оказалось, что звонили с базы. Они проверяли, не остался ли кто-нибудь здесь, и сказали, что пришлют за нами грузовик, – но тут прямо посередине фразы связь оборвалась.
      – Вероятно, люди Серрюрье отрезали линию, – сказал Уайетт. – Они явно нервничают. Видно, не уверены в себе. Когда это произошло?
      – Около двух часов тому назад.
      Уайетту это не понравилось, но он ничего не сказал, не было смысла пугать присутствующих. Он улыбнулся Папегайкосу:
      – Привет, Эвменидес. Я не знал, что вас привлекает «Империал».
      Бледный грек произнес уныло:
      – Мне говорили: приди сюда, если хочешь на базу. Доусон выпалил:
      – Этот грузовик будет с минуты на минуту, и нас заберут отсюда. – Он махнул рукой со стаканом в сторону Уайетта. – Мне кажется, вы не откажетесь выпить.
      – Да, это было бы кстати, – сказал Уайетт. – У меня был тяжелый день.
      Доусон повернулся.
      – Эй, ты! Куда это ты направился? – Он подался вперед и схватил маленького человечка, который выскользнул из-за стойки. Бармен отчаянно барахтался в лапе Доусона, но тот держал его крепко и быстро водрузил на место.
      – Знаете, он еще и кассу прихватил с собою, – сказал он, обернувшись, Уайетту.
      – Оставьте его в покое, – сказал Уайетт устало. – Какое нам до этого дело? Весь персонал убежал. Один из них как раз выбирался отсюда, когда я вошел.
      Доусон пожал плечами, разнял хватку и выпустил бармена на свободу.
      – Действительно, ну его к черту! Бар с самообслуживанием мне нравится больше.
      Миссис Вормингтон была настроена решительно.
      – Что ж, раз у вас есть машина, мы можем сами отправиться на базу.
      Уайетт вздохнул.
      – Не знаю, разумно ли это. Мы можем не пробиться туда. Молодчики Серрюрье готовы стрелять без предупреждений. Они сначала стреляют, а потом задают вопросы. Да и после вопросов они могут нас перестрелять.
      Доусон, вручая ему наполненный стакан, сказал:
      – Черт, но ведь мы американцы. Мы же не ссоримся с Серрюрье.
      – Мы это знаем, командующий Брукс знает, а Серрюрье – нет. Он убежден, что американцы снабжают мятежников пушками – слышите грохот – и что Брукс только ждет, чтобы, выбрав подходящий момент, нанести ему удар в спину.
      Уайетт пригубил виски и поперхнулся. Да, Доусон тяготел к сильным напиткам. Он с трудом сделал глоток и продолжал:
      – Я предполагаю, что Серрюрье сейчас сосредоточил вокруг базы приличные силы. Поэтому и машина за вами не пришла.
      Все молча смотрели на Уайетта. Наконец, миссис Вормингтон сказала:
      – Нет, я уверена в том, что командующий Брукс не оставит нас здесь, даже если ему придется поднимать для этого морскую пехоту.
      – У командующего Брукса сейчас столько забот, что ему не до горстки американцев, оказавшихся в затруднительном положении, – сказал Уайетт холодно. – Он думает прежде всего о безопасности базы.
      Доусон обеспокоенно спросил:
      – А что, собственно, заставляет считать, что база в опасности?
      – Идет беда, – сказал Уайетт, – я имею в виду не войну, а...
      – Есть тут кто-нибудь? – раздался голос из фойе, и Джули сказала:
      – Это Костон.
      Костон вошел в бар. Он слегка прихрамывал, пиджак его был разорван, а правая щека была в крови.
      – Чертовски глупо получилось, – сказал он. – У меня кончилась кассета, пришлось вернуться. – Он осмотрел собравшихся в баре. – Я думал, вы все уже на базе.
      – С базой нет связи, – сказал Уайетт и объяснил ему, что произошло.
      – Да, вы упустили свой шанс, – сказал Костон мрачно. – Правительство отрезало базу от мира. Там сейчас установлен кордон. – Он посмотрел на Доусона с ироническим блеском в глазах. – Мистер Доусон, вам все это должно понравиться. Какой материал для книги, а?
      Доусон сказал:
      – Да, конечно, может выйти неплохая книга. – Но в голосе его не было никакого воодушевления.
      – Я бы сейчас как следует выпил, – сказал Костон. Он повернулся к Уайетту.
      – Это ваша машина там, на улице? Полицейский разглядывал ее, когда я входил.
      – Ничего с ней не сделается. А чем вы занимались?
      – Работал, – ответил Костон небрежно. – Тут, по-моему, ад разверзся. Ага, спасибо, – он принял от Папегайкоса стакан виски. Опустошив его наполовину в один присест, он продолжал, обращаясь к Уайетту: – Вы хорошо знаете этот остров? Предположим, вы были бы мятежником в горах и ожидали бы большую партию оружия на корабле – на большом корабле. Какое бы вы выбрали место, чтобы легко и незаметно разгрузить его и затем без проблем отправить в горы?
      Уайетт задумался.
      – Где-нибудь на северном побережье, это несомненно. Там местность довольно дикая. Ябы выбрал Кампо-де-лас-Перлас, где-нибудь в этом районе.
      – Дайте этому человеку в награду кокос, – сказал Костон. – Именно там в прошлом месяце был разгружен по крайней мере один корабль. Разведка Серрюрье проворонила его. И знаете что? Фавель-то жив. – Он похлопал себя по карманам. – Есть у кого-нибудь сигареты?
      Джули протянула ему пачку.
      – Откуда у вас кровь на лице?
      Костон приложил ладонь к щеке, затем с удивлением посмотрел на кончики пальцев.
      – Я пытался проникнуть к Серрюрье. Охрана обошлась со мной довольно сурово, один из них не снял с пальца кольцо. А может, это был кастет.
      – Я видел Серрюрье, – сказал Уайетт невозмутимо.
      – Ну! Правда? – воскликнул Костон. – Жаль, что я не знал. Я бы прошел с вами. Я хочу задать ему пару вопросов.
      Уайетт принужденно засмеялся.
      – Серрюрье – это не тот человек, которого можно о чем-то спрашивать. Он же типичный маньяк. Я думаю, от всего того, что происходит, он вообще сбрендил.
      – А что вам было нужно от него?
      – Я хотел довести до его сведения, что через два дня на этот остров обрушится ураган. Он вышвырнул нас вон и отменил ураган своим декретом.
      – Господи, – сказал Костон. – Этого еще нам не хватало. Вы что, серьезно?
      – Абсолютно.
      Миссис Вормингтон неожиданно взвизгнула.
      – Нам надо добраться до базы, – проговорила она сердито. – На базе мы будем в безопасности.
      Уайетт смотрел на нее некоторое время, потом сказал Костону вполголоса:
      – Мне надо поговорить с вами.
      Костон бросил взгляд на серьезное лицо Уайетта и допил свой виски.
      – Я поднимусь в свою комнату за пленкой. Пойдемте со мной.
      Он поднялся со стула. Уайетт сказал Джули:
      – Я вернусь через пару минут.
      Они вышли в фойе. Костон достал фонарик, и они поднялись по лестнице на второй этаж. Уайетт сказал:
      – Все это меня очень беспокоит.
      – Этот ураган?
      – Именно, – подтвердил Уайетт и в двух словах рассказал Костону о надвигающейся опасности, не особенно углубляясь в детали и предчувствия. – Некоторым образом я чувствую ответственность за этих людей внизу, – заключил он. – Я думаю, что Джули будет держаться молодцом, а вот вторая женщина – сомневаюсь. Она не молода и все время на взводе.
      – Она вас измочалит, если вы не уймете ее, – сказал Костон. – Она, мне кажется, любит покомандовать.
      – А Эвменидес? Непонятно, что он за человек. У меня нет полной уверенности, что на него можно положиться. Доусон, конечно, другое дело.
      – Разве? Я не столь уверен в братце Доусоне, – сказал Костон, шаря лучом фонарика по комнате.
      – Понятно, – сказал Уайетт. – В общем, ситуация дрянная. Мне надлежит пасти это небольшое стадо и по возможности привести его в безопасное место, то есть за пределы города.
      Плетеный стул заскрипел, когда Костон сел на него.
      – Давайте без обиняков. Вы утверждаете, что ураган налетит на остров. Когда?
      – Через два дня, – сказал Уайетт. – Плюс-минус полсуток.
      – И когда он придет, база будет разрушена.
      – Практически – да.
      – И Сен-Пьер?
      – И Сен-Пьер.
      – Так. И вы хотите вывести этих людей к горам. Но это значит идти прямо навстречу опасности, знаете ли.
      – Не обязательно, – сказал Уайетт. – Нам не нужно подниматься высоко, на сто футов выше уровня моря, и не нужен северный склон хребта. Подходящее место можно найти недалеко от Сен-Пьера. Где-нибудь по течению Негрито в сторону Сен-Мишеля.
      – Я бы не стал этого делать, – решительно возразил Костон. – Фавель ведь будет идти по Негрито вниз. Судя по канонаде, он сейчас уже в верхней части долины.
      – А откуда известно, что это пушки Фавеля? – неожиданно спросил Уайетт. – У Серрюрье тоже предостаточно артиллерии.
      В голосе Костона прозвучала обида.
      – Я свои задания хорошо выполняю, – сказал он. – Серрюрье был застигнут врасплох. Всего два часа назад большая часть его артиллерии образовала громадную пробку на дороге к северу от города. Если Фавель поторопится, он сможет все это благополучно захватить. Послушайте, он просто поливает их огнем.
      – Эта партия вооружения, о которой вы говорили, была, вероятно, весьма крупной.
      – Может быть. Мне кажется, что он делает ставку на внезапный удар. Если он сейчас не прорвется и не захватит Сен-Пьер, его дело – труба.
      – А если прорвется, то потеряет свою армию, – заметил Уайетт.
      – Господи, мне это в голову не пришло. – Костон задумался. – Все становится чертовски интересным. Как вы считаете, он знает об урагане?
      – Сомневаюсь. Послушайте, Костон. Мы теряем время. Надо успеть вывести людей в безопасное место. Вы поможете мне? Вы ведь, кажется, лучше, чем кто-либо, представляете себе, что здесь происходит.
      – Конечно помогу, старик. Но помните, у меня и своя собственная работа есть. Я поддержу вас во всем, что скажете, пойду с вами, прослежу, чтоб им никакая опасность не угрожала. Но после мне придется отправиться по своим делам. Мой шеф не простит мне, если я не окажусь в нужное время в нужном месте. – Он усмехнулся. – Я, пожалуй, еще расколю Доусона на какой-нибудь поступок. Это будет славно.
      Они вернулись в бар, и Костон громко сказал:
      – Уайетт должен сообщить нечто очень важное. Соберитесь вместе. А где Доусон?
      – Только что был здесь, – сказала Джули. – Наверное, вышел.
      – Ладно, – сказал Костон. – Я ему потом сам скажу, – я даже предвкушаю, как я это сделаю. Ну, мистер Уайетт, начинайте.
      Костон сел и стал перезаряжать миниатюрный магнитофон, который он вытащил из своего кармана.
      Уайетту уже надоело в который раз повторять свою информацию. Поэтому он даже не пытался что-то объяснять, а просто выложил голые факты. Когда он кончил, в баре наступила мертвая тишина. Выражение лица грека не изменилось, скорее всего, он ничего не понял; Джули была бледна, но ее подбородок был боевито задран кверху; щеки миссис Вормингтон побелели, и на них ярко выделялись два пунцовых пятна. Внезапно ее прорвало.
      – Это смешно! – закричала она. – Американская база не может быть разрушена. Я требую, чтобы меня немедленно отправили на мыс Саррат.
      – Вы можете требовать хоть до посинения, – грубо сказал Уайетт. – Я в эту сторону не еду. – Он повернулся к Джули. – Мы должны выехать из Сен-Пьера и добраться до возвышенной местности. Это может оказаться трудным. Но у меня есть машина, и мы должны влезть в нее. Надо хорошо экипироваться – взять еду, медикаменты, воду и так далее. Продукты есть на кухне, минеральная и содовая – в баре.
      Миссис Вормингтон чуть не задохнулась от ярости.
      – Сколько отсюда до базы? – произнесла она, тяжело дыша.
      – Пятнадцать миль, – сказал Костон. – Вдоль берега залива. И учтите, между нами и базой армия. – Он сокрушенно покачал головой. – Нет, я бы не стал пытаться, миссис Вормингтон, в самом деле не стал бы.
      – Не знаю, как обстоят дела с вами, – продолжала бушевать миссис Вормингтон, – но нас, американцев, местные не тронут. Здешнее правительство поостережется связываться с Америкой. Я считаю, что нужно двигаться к базе прежде, чем эти мятежники спустятся с гор.
      Папегайкос, стоявший сзади нее, внезапно схватил ее за плечо и сказал:
      – Я думаю, вам лучше закрыть свой рот. – Его голос был мягок, но хватка крепкая. Миссис Вормингтон захлопала глазами.
      – Я думаю, вы глупый женщина. – Он посмотрел на Уайетта. – Продолжайте.
      – Я говорил, что нам надо загрузить машину едой и водой и поскорей уезжать отсюда, – сказал Уайетт усталым голосом.
      – На сколько дней мы должны рассчитывать? – задала Джули практический вопрос.
      – По крайней мере, на четыре, а лучше – на неделю. После урагана здесь будет полная разруха.
      – Прежде, чем выходить, надо поесть, – сказала она. – Думаю, что все голодны. Я посмотрю, что осталось па кухне. Бутерброды сойдут?
      – Если их достаточно, – улыбнулся Уайетт.
      Миссис Вормингтон резко выпрямилась.
      – Ладно, я думаю, что вы все сошли с ума, но не оставаться же мне здесь одной. Придется быть вместе с вами. Пошли, дитя, приготовим бутерброды. – Она взяла свечу и жестом позвала Джули за собой.
      Уайетт посмотрел на Костона, прятавшего свой магнитофон.
      – Что вы думаете насчет пистолетов? – спросил он. – Они могли бы нам пригодиться.
      – Дорогой мой, – сказал Костон, – там оружия уже больше, чем достаточно. Если нас остановят и обыщут люди Серрюрье, то, найдя у нас хоть один пистолет, они нас тут же пристрелят. Я бывал в своей жизни в переделках и никогда не имел при себе оружия. Этому я обязан своей жизнью.
      – Что ж, это разумно, – согласился Уайетт. Он посмотрел на грека, стоявшего у стойки. – У вас есть пистолет, Эвменидес?
      Папегайкос коснулся рукой груди и кивнул.
      – У меня есть.
      – Тогда вы не едете с нами, – подчеркнуто сказал Уайетт, – можете идти пешком, сами.
      Грек сунул руку в карман пиджака и вытащил короткоствольный револьвер.
      – Вы тут что, командир? – спросил он, улыбаясь и как бы взвешивая револьвер в руке.
      – Именно, – сказал Уайетт твердо. – Вы ничего не знаете об ураганах и их последствиях, вы не знаете, как найти наилучшее место для укрытия, а я знаю. Я – специалист, и поэтому я командую.
      Папегайкос принял решение. Он положил револьвер на стойку и быстро отошел от нее. Уайетт, надув щеки, с облегчением выдохнул. Костон засмеялся.
      – Идет, Уайетт, – сказал он. – Вы настоящий командир, если только вы не позволите этой миссис Вормингтон оседлать вас. Я надеюсь, вы не пожалеете, что взялись за дело.
      В это время вошла Джули, неся тарелку с бутербродами.
      – Это для начала. Сейчас будут еще. – Она мотнула головой в сторону кухни. – Мы натерпимся с этой, – сказала она сумрачно.
      Уайетт чуть не застонал.
      – Что еще?
      – Это тип организатора. Знаешь, любительница раздавать приказы. Она там меня совершенно загоняла, и при этом сама ровным счетом ничего не сделала.
      – Не обращайте на нее внимание и все, – сказал Костон. – Она отстанет, если увидит, что никто ее не замечает.
      – Ладно, – сказала Джули и снова скрылась на кухне.
      – Давайте сделаем запас воды, – сказал Уайетт.
      Он направился к бару, но остановился, когда Костон воскликнул:
      – Стойте! Слушайте!
      Уайетт напряг слух и услышал скрежещущий звук.
      – Кто-то пытается завести ваш автомобиль, – предположил Костон.
      – Ну-ка проверим, – сказал Уайетт и через фойе направился к входной двери. Выйдя на улицу, он увидел на переднем сиденье машины темную фигуру и услышал жужжание стартера. Наклонившись, он глянул внутрь и увидел Доусона. Рванув дверь, он просунулся в машину и рявкнул:
      – Какого черта вы тут делаете?
      Доусон вздрогнул и резко повернул голову.
      – О, это вы, – сказал он с облегчением. – Я думал это тот тип.
      – Какой тип?
      – Полицейский. Он хотел завести машину, но у него ничего не вышло, и он ушел. Я решил: дай-ка проверю, но у меня она тоже не заводится.
      – Вы лучше вылезайте и отправляйтесь в отель, – сказал Уайетт. – Я предусмотрел такую возможность и снял ротор распределителя.
      Он посторонился, выпуская Доусона из машины.
      – А вы хитрец, – сказал Доусон.
      – А зачем терять машину? – ответил Уайетт. Он посмотрел поверх плеча Доусона и вдруг замер.
      – Спокойно, – сказал он вполголоса. – Полицейский возвращается. Да еще и не один.
      – Дьявол, скорее бежим в отель, – сказал Доусон.
      – Оставайтесь на месте и помалкивайте, – быстро проговорил Уайетт, – они могут подумать, что мы бежим от них, и погонятся за нами. Не следует вмешивать других в это дело.
      Доусон сначала напрягся, потом расслабился. Уайетт смотрел, как к ним, не торопясь, приближались четыре полицейских. Когда они поравнялись с ними, один из них спросил:
      – Что это вы тут делаете, белые люди?
      – Я думал, что кто-то пытается угнать мой автомобиль.
      – Кто? Этот?
      – Нет, другой. Это мой друг.
      – Где вы живете?
      Уайетт кивнул в сторону отеля.
      – В «Империале».
      – О, вы богач. А этот, ваш друг?
      – Тоже в отеле.
      Доусон потянул Уайетта за рукав.
      – Что все это значит, черт возьми?
      – О чем говорит ваш друг? – спросил полицейский.
      – Он не понимает языка. Он спрашивает, что вы говорите.
      Полицейский расхохотался.
      – Мы, значит, спрашиваем об одном и том же. – Он уставился на них. – Нехорошо в такое время быть на улице, белый человек. Лучше бы вам находиться в вашем богатом отеле.
      Он повернулся, чтобы уйти, и Уайетт потихоньку перевел дух, но другой полицейский что-то сказал вполголоса, и первый вновь обратился к Уайетту:
      – Вы из какой страны?
      – Можете считать меня англичанином, – сказал Уайетт. – Но я приехал сюда из Гренады. Мой друг – американец.
      – Американец! – полицейский сплюнул на землю. – Вы, как англичанин, знаете человека по имени Мэннинг?
      Уайетт покачал головой.
      – Нет. – Имя показалось ему отдаленно знакомым, но точно он припомнить не мог.
      – А Фуллера?
      Опять что-то замкнулось в голове Уайетта.
      – Я, кажется, слышал о них. Они живут на северном побережье?
      – Вы с ними встречались?
      – Никогда в жизни не видел, – откровенно ответил Уайетт.
      Один из полицейских подошел поближе и ткнул пальцем во Уайетта:
      – Этот человек работает у американцев, на мысе Саррат.
      – Ага. Но вы говорили, что живете в отеле. Значит, вы мне солгали?
      – Я не солгал. Я остановился здесь вечером. Вы же сами прекрасно знаете, что путь на базу закрыт.
      Полицейского, однако, это не убедило.
      – Вы продолжаете утверждать, что не знаете Фуллера и Мэннинга?
      – Нет, не знаю.
      – Извините, белый человек, но я должен обыскать вас. – Он сделал знак своим товарищам.
      – Эй! – в тревоге воскликнул Доусон. – Что они собираются делать?
      – Ведите себя тихо, – сквозь зубы проговорил Уайетт. – Они будут нас обыскивать. Не сопротивляйтесь. Чем скорее кончат, тем лучше.
      Второй раз за день он испытал унижение от того, что его обыскивают. На этот раз обыск был более основательным. Охранники во дворце интересовались главным образом оружием, а эти искали что-то еще. Карманы Уайетта были опустошены, и их содержимое передано старшему из полицейских.
      Он с любопытством стал копаться в бумажнике Уайетта.
      – Что ж, вы действительно работаете на мысе Саррат, – сказал он, осмотрев документы. У вас американский пропуск. Какую военную работу вы делаете там?
      – Никакой. Я гражданский специалист, направленный сюда Британским правительством. Я занимаюсь метеорологией.
      Полицейский осклабился.
      – А может, вы американский шпион?
      – Чепуха!
      – Вашего друга, американца, мы тоже обыщем.
      Черные лапы схватили Доусона, и он начал сопротивляться.
      – Уберите свои грязные руки! – завопил он.
      Полицейский не понял слов, но тон Доусона не оставлял никаких сомнений. Тотчас у него в руке оказался револьвер, и Доусон увидел прямо перед собой дуло.
      – Дурак! – бросил Уайетт. – Не трепыхайтесь. Пусть они обыщут вас. Обыщут и отпустят.
      Но он тут же понял, что зря это сказал. Полицейский издал возглас триумфа и вытащил из-под пиджака Доусона автоматический пистолет.
      – А! Вооруженные американцы гуляют по улицам в такое время, – сказал старший. – Пойдемте-ка с нами.
      – Послушайте, – начал было Уайетт, но замолк, почувствовав, как ему в шею уперлось дуло револьвера. Он закусил губу. Полицейский махнул рукой, приказывая им двигаться.
      – Вы идиот! – прошипел Уайетт Доусону. – Какого черта вам понадобился пистолет? Теперь мы очутимся в одной из тюрем Серрюрье.

II

III