Поздно! Тело колдуна уже плавало в чистейшем медицинском спирте. Сверху легла крышка. Да, эту магию Вано изучил в совершенстве.

– Ара, ты всё-таки чито-то сказал.

– Нэт, – упрямо мотнул гребешком попугай. «Халасо-то как…» – пьяно булькнул в голове Вано смутно знакомый голос.

– Вах! – сообразил Вано. – Ко мнэ дух учитэль прышол.

– Гоны его!

– Зачэм? Лучшэ памянэм. – Джигит провёл пальцем по периметру гроба, запаивая наглухо края.

– Наливай, – оживился Ара, – у мэня радылся замэчатэлный тост!

В чанах заплескалось духмяное грузинское вино, к дегустации которого джигиты немедленно приступили, не подозревая того, что их безответственные действия сорвали Кощею Бессмертному гениальный план покорения вселенной. Его главное оружие в задуманной им операции – Лейла, вместо того чтобы мирно дрыхнуть в своём гробу, дожидаясь прекрасного принца, в этот момент крушила приставленную к ней бессмертным злодеем не совсем трезвую охрану, пытавшуюся отловить её прямо у выхода из пещеры. Отведя таким образом душу, кипящая от негодования принцесса попинала напоследок разбросанные в хаотическом беспорядке неподвижные тела и решительным шагом двинулась самостоятельно устраивать свою судьбу.

5

Порубежье между Русью и самостийной Украиной.

Дремучий бор. Шесть месяцев спустя

– Да лезь же… лезь, тебе говорят! – Юнон поднатужился, упёршись в мохнатый зад.

Медведя подбросило вверх ещё на полметра. Он свесил голову вниз, грустно посмотрел на своего мучителя, сыто икнул и съехал обратно царапая когтями коричневую кору.

– Гад! Совести у тебя нет! Я ж говорю, батя болен…

Получив пинка под зад, Михайло Потапыч меланхолически почесал пострадавшее место, после чего заснул прямо под сосной.

– Тьфу! – Алёша сел на мирно посапывающую тушу, вытер со лба пот, взглянул на часы. – Нет, тебя не добудишься. Придётся самому.

Если «Сейко» не врали, то до экзамена у него всего полчаса. Юноша задрал голову. Тихо жужжащее дупло с лекарством для папы внутри было довольно высоко. Алёша поёжился. Нет, высоты он не боялся, но когда-то давно, в детстве, его сластёну, здорово покусали пчёлы, а потому с тех пор он для этой цели использовал товарищей с более толстой шкурой. Однако сегодня не повезло. Голодных товарищей рядом не было, обожравшийся малиной медведь работать отказывался категорически.

– Значит, так… – начал мысленно репетировать предстоящую акцию витязь. – Руку туда… – рука юноши сделала загребающий жест, – потом оттуда, и дёру! Ну, с богом!

Алёша поднялся, одёрнул кожанку, усеянную многочисленными медными заклёпками, пригладил ирокез на голове (последний писк моды, которым он хотел порадовать папу) и быстро, как обезьяна, взметнулся вверх.

– Главное, не дать им опомниться…

Рука отрепетированным жестом вырвала из дупла соты вместе со всем роем. Рой обалдело посмотрел на Алёшу. Алёша не менее обалдело посмотрел на рой и начал вытряхивать его обратно в дупло.

– Уй, вас тут скока-а-а…

Первым опомнился рой.

– Ой!!!

Три чёрных жала воткнулись в крылья носа незадачливого бортника. Юноша, ломая сучья, рухнул вниз, на лету освобождая нос от инородных тел правой рукой. Левая прижимала к кожаной безрукавке экспроприированный мёд. В глазах потемнело…

Пришёл в себя Алёша от свиста ветра в ушах. Он галопировал, вцепившись в мохнатые уши, на обезумевшем от страха медведе. Сзади гудел Рой. Между ушей Потапыча лежали соты, истекая жёлтыми тягучими каплями.

– Михайло, не туда. – Алёша резко повернул голову мишки в сторону чёрного замка.

Поворот был настолько крутой, что его скакун вместе с сотами умчался в указанном направлении, а наездник кубарем улетел в кусты, ломая по пути тонкие ветки молодой ольхи. Рой сделал плавный поворот и исчез за деревьями. Он шёл по запаху.

Поднявшись, Алёша сердито пнул ни в чём не повинную берёзку, заставив её преломиться пополам, и, спустив таким образом пары, побрёл домой. Не часто он возвращался без добычи. Нет, голодать его семье не приходилось. Свежатина к столу всегда была, а вот с лекарствами… Была здесь какая-то тайна. Сколько раз его мама одним мановением руки, шепотком, заклинанием поднимала на ноги заболевших бурёнок, сов, мышей, а вот папу не может… или не хочет? А у него не получается. Чего только ни пробовал. И подорожник, и малину, и… короче, всё, что в лесу растёт, скармливал, а папе всё хуже и хуже. Сколько раз говорил: давай ветеринара пригласим. Отказывается!

Занятый этими горькими мыслями, юноша не заметил, как ноги принесли его к Чёрному Замку, у основания которого темнел вход в пещеру.

– Ну вот, сыночек на ноги встал, – донёсся до него оттуда слабый голос отца. – Теперь и помирать не страшно.

– Говорила тебе: экономней надо было быть! – сердито прошипела мама Яга. – Всё золото на ентих антихристов грохнул. Как хочешь, но больше ни одной монетки не дам!

– Неси! – Голос папы окреп. – Я своё слово всегда держу.

– Не понесу!

– Спалю, ведьма!

– Дур-рак!

Послышалось шуршание. Алёша осторожно сунул голову внутрь. Мама, пыхтя от натуги, волокла вверх по ступенькам в тренажёрный зал мешок золота.

– Ящерица недоделанная! Помирать собрался… Сыночек извёлся весь, лекарство по всему лесу ищет… Вот скажу ему, куда твоё лекарство уходит…

– На пару дней мне хватит. – Ойхо посмотрел на три последние монетки, лежащие перед его мордой. – А может, и на три. – Дракон осторожно подцепил один золотой и начал втирать его и свою чешуйчатую шкуру. – А потом сынка в путь-дорогу. Невесту добывать. Не в деньгах счастье…

– А в их количестве, – прошептал потрясённый Алексей, медленно оседая у входа. – Особенно для тебя…

* * *

Дверь в тренажёрный зал, занимающий весь первый этаж Чёрного Замка, с треском распахнулась. Юный атлет двинулся в сторону татами, на ходу приглаживая ирокез. В глубине зала мерцали порталы, из которых с достоинством выходили экзаменаторы. Алёша мрачно посмотрел на сэнсэев. Учителя, отвесив почтительные поклоны друг другу, не спеша двинулись каждый к своему мешку.

– Солидный гонорар, – пробормотал юноша. Теперь он понимал, что в каждом – минимум три года жизни для отца. Лицо Алексея окаменело. Пинком ноги откинув в сторону подвернувшуюся на пути штангу, вышел в центр.

– Пасиму не в кимоно? – сурово спросил Хунь Чо Ли, поправляя свой чёрный пояс. Лучший специалист по айкидо и кунг-фу Поднебесной неодобрительно покосился на довольно экзотический наряд ученика.

– Без надобности, – буркнул Алёша.

– Наса усеника сегодня плохая, – сказал О'Мура, задумчиво почёсывая плечо. Рука, словно невзначай, нащупала рукоятку катаны, замаскированной за спиной в складках чёрного трико лучшего ниндзя Страны восходящего солнца.

– Обычное волнение перед экзаменом, – успокоил коллег Николай Семёнович, заинтересованно глядя на ученика.

– Всё нормально, – хмуро буркнул витязь. – Просто хочу узнать, чего я стою без кимоно. Чему научился и, главное, у кого научился…

– Ясненько. – Николай Семёнович окинул глазами зал в поисках подходящего оружия. Он преподавал русский стиль, и обычно оно, оружие, ему было без надобности, но внутренний голос говорил, что сегодня без этого не обойтись.

Ну, насчёт первого – чему, понятно, а вот насчёт второго не совсем понял.

– Сейчас поймёте, – мрачно посулил Алёша. – Предлагаю ужесточить правила выпускных экзаменов. Раньше вы просто получали плату за обучение, а сегодня вам её нужно отвоевать. Можно пользоваться любым оружием, можно нападать на меня скопом, можно по одиночке. Без разницы. В любом случае проигравший уходит без всего. Выигравший забирает всё. Идёт?

Сэнсэи переглянулись.

– А твоя месок? – поинтересовался О'Мура.

– Да? – сунул за пояс большие пальцы рук Хунь Чо Ли.

– Мои коллеги, – хмыкнул Николай Семёнович, – намекают, что ты тоже должен что-то поставить. Жертвую свой мешок. Я за эти годы на тебе столько заработал…

– Не надо! Сейчас принесу.

Алёша был человек гордый. Лишнего мешка у него, разумеется, не было, но он был уверен, что что-нибудь придумает. Опрометью бросился назад – в недоступную для сэнсэев часть замка.

– Что, уже? – удивился дракон.

– Всё только начинается, – успокоил его витязь.

Глаза юноши заметались по пещере, которую ослабевший Ойхо последнее время уже не покидал. Взгляд его упал на мышеловку. Их в замке било много. Васька неплохо ладил с летучими, а вот ползучих почему-то недолюбливал. Эта мышеловка была особенная. Её Васька заказывал у горных гномов, куда летал в отпуск полгода назад. Тогда они ещё могли себе это позволить.

– О! То, что надо! Папань, сенсеям подарочек сделать хочу. Преврати её во что-нибудь подходящее. А то всё золото да золото.

– Приболел я, – расстроенно вздохнул дракон, – силёнки уже не те.

– А морок навести сможешь?

– Морок смогу. Да разве ж это подарок?

– Ещё какой, – успокоил Алёша. – Я типа приколоться хочу. Что-нибудь такое, чтоб у них глазки загорелись, а потом мы вместе посмеёмся.

– Проказник… Ладно, попробую.

Ойхо начал колдовать. Мышеловка в рука; юноши довольно ощутимо нагрелась.

– Что видишь?

– Мышеловку.

– Точно мышеловку? Не саблю?

– Нет.

Ойхо ещё поднапрягся.

– А сейчас?

Алёша посмотрел на отца, наводящего морок из последних сил, и понял, что если его не остановить, то он умрёт прямо тут. Сейчас и немедленно.

– Хорош! – поспешил тормознуть он отца. Классная сабелька получилась.

Дракон облегчённо обмяк:

– Врёшь небось. Слабоватый морок. Ну да ладно. Кто-нибудь, может, и клюнет, из тех, кто пожаднее. Иди, прикалывайся…

В зал Алёша вернулся, бережно неся на вытянутых руках пыльный продолговатый свёрток.

– Сто это? – заинтересовался О'Мура.

Алёша начал разворачивать мешковину… Раздался восхищённый вопль, а затем дикий смех. Смех был такой громкий, что задремавший под тренажёрным станком Васька соизволил проснуться. Кот меланхолично зевнул, почесал задней лапой за ухом, сладко потянулся и только после этого пошёл на звуки, ибо, как и все коты, был ужасно любопытен. Картина, открывшаяся его взору, заставила угольно-чёрного котяру напрячься. Его подопечный, которого он лично вскормил молоком (не своим, конечно, но всё-таки искормил!), азартно рекламировал мышеловку. ЕГО МЫШЕЛОВКУ!!! Мышеловку, за каким-то чёртом превращённую в какой-то жалкий кривой меч, кованный явно с бодуна. Васька решительно двинул вперёд…

– Сабля, – внушительно вещал Алёша, – Шемаханского царя, убиенного царицей, которая застукала его в экзотической ситуации с исполнительницей экзотических танцев.

Хунь Чо Ли как заворожённый смотрел на расписные ножны, украшенные россыпью самоцветных камней. О'Мура трясущимися руками давил лезвием своей катаны на замагиченную мышеловку. Об пол звякнул клинок катаны. Сталь горных гномов оказалась крепче. Николай Семёнович катался по полу, держась руками за живот.

– Экз-з-зотических, говоришь? – прорыдал он сквозь смех.

Алексей подозрительно посмотрел на учителя, перевёл взгляд на свой заклад. Морок был на месте. Один всё-таки оказался не алчный. Не повезло.

– Наложница его стриптизёрша была, – мрачно пояснил он, выхватывая «саблю» у О'Муры. – Вот этим ножичком царица их и чикнула. Древность. Приблизительно 13-й век… – Алёша задумался, – …до нашей эры.

– Раритет… – всхлипнул специалист по русскому стилю, отползая в угол.

– Так вы согласны?

– Мая сагласна…

– Мая тоза, тоза…

Николай Семёнович только рукой махнул. Он всё никак не мог успокоиться.

Алексей отволок мешки в центр зала, рядом положил мышеловку.

– Ну, кто первый? Или всё-таки скопом?

– Мая! – взметнулся Хунь Чо Ли, и тут же с грохотом рухнул на пол, запутавшись в собственных штанах, съехавших вниз вместе с перерезанным пополам чёрным поясом. Довольный О'Мура, сделав своё чёрное дело, отбросил в сторону обломок катаны.

– Мая первый. – Лучший ниндзя Страны восходящего солнца вышел вперёд, остановился напротив ученика и отвесил ему ритуальный поклон, за что сразу же и поплатился, ибо Алёша в этот момент делал то же самое. Только на беду О'Муры на глаза ученику при этом попался кот Василий, уволакивающий из призового фонда свою родную мышеловку. Не поднимая головы, витязь отвесил смачный пинок похитителю, отделяя его от «сабли». С истошным мявом Васька взмыл вверх с огромным желанием порвать первое, что попадётся на пути. Первым попался О'Мура, только начинавший поднимать голову. Обоих впечатало в стенку, где кот и отвёл душу.

– Следующий, – почесал затылок юноша.

– Вообще-то не по правилам. – Николай Семёнович уже сидел в своём углу, вытирая выступившие от смеха слёзы.

– Я же сказал – любое оружие, – вывернулся Алексей.

– А я против? – опять закатился специалист по русскому стилю.

Хунь Чо Ли метнул на него подозрительный взор, решительно сорвал с себя обрывки кимоно и чуть не колобком выкатился на татами в чём мать родила. Учитывая опыт коллеги, отвешивать ритуальный поклон не стал, и правильно сделал. Единственное, что он сделал неправильно, так это то, что вообще вышел на татами, ибо туда уже шёл Василий, оставив у стены слабо трепыхающегося О'Муру.

– Чья работа? – прошипел он.

– Их, – не моргнув глазом, перевёл стрелки Алёша.

– Порву, как Тузик грелку, – посулил Васька, кот двинулся на оторопевшего Хунь Чо Ли, который был в тот момент к нему ближе. – А потом и Тузика порву…

Вообще-то коту было категорически запрещено говорить в присутствии преподавателей, дабы не травмировать их нежную психику, но на этот раз Васька не сдержался. Лучший специалист по кунг-фу Поднебесной начал пятиться от разъярённого кота, оттопырив зад в сторону ученика, старательно прикрывая лицо. Ну, тут уж сам бог велел.

– Ойи-и-и, – фальцетом пропел Хунь Чо Ли, шустро перемещая ручки с ещё непострадавшего лица на уже пострадавшую часть тела, располагавшуюся гораздо ниже.

– Это моя добыча! – возмутился Васька.

– Так хорошо под замах шёл, – извинился Алёша.

Хунь Чо Ли мягко осел на пол.

– Ладно. Но этот мой? – повернулся кот к преподавателю русского стиля.

– Твой, – не очень уверенно согласился юноша.

– Забавно. Рассказать кому – не поверят… – Николай Семёнович уже не смеялся. Внезапно он сделал гигантский прыжок и покатился по полу. В зажатом кулаке сэнсэя что-то пискнуло.

Меж пальцев извивался маленький мышиный хвостик. – Лови!

Увидев мышь, летящую в его усатую морду, Васька неприлично взвизгнул и пулей вылетел из спортзала.

– Что с ним? – удивился учитель.

– Да он у нас больше на медведей приучен, – признался Алёша, – а мышей с детства боится.

– Печёнками чуял: что-то здесь не то, – покачал головой учитель. – Подряд по Интернету, расплата чистым золотом, вход через собственный сортир, на выходе спортзал с одним учеником. Бред. Ты ничего мне сказать не хочешь?

– Хочу, но не могу. Папе слово дал.

– Слово держать надо, – одобрил учитель, покосился на тонко подвывающего Хунь Чо Ли. – Кстати, где ты научился уличным боям? Я вроде за рамки русского стиля не выходил.

– Мама, – нехотя признался Алексей.

– Бурная молодость у твоей мамы была, – покачал головой сэнсэй. – Поклон ей… большой.

Заметив в интонациях учителя нотки недоверия, юноша насупился. Алексей не врал. На Лысой Горе, куда периодически затаскивала любимого отпрыска мама, он научился многому. Да так хорошо, что его туда почему-то перестали приглашать.

– Давно хотел спросить. С чего это ты под панка косишь? Гребешок нацепил…

– Папу хочу порадовать. У него такой же. Пусть видит, что я достойный сын.

– Давно?

– Что давно?

– Гребень у папы давно?

– Сколько себя помню… – Перед глазами Алёши возник великолепный гребень вдоль всего хребта Ойхо.

– Забавная у тебя семья. Значит, так. Этих предлагаю по домам, – кивнул Николай Семёнович на отключившихся сэнсэев. – Будем считать: выпускные экзамены ты сдал на отлично. Биться с тобой за эту кучу я не буду. Чувствую, у тебя проблемы и золотишко тебе нужнее будет. Я не ошибся?

Алёша нехотя кивнул.

– Помочь?

– С чем?

– С проблемами.

– Я обязан справиться сам, – твёрдо сказал юноша.

– Добро. Если что, где меня найти, знаешь. Не забудь мамаше поклон от меня передать. Забавно было бы встретиться с ней в спарринге. Ну, давай моих коллег по домам раскидаем.

Николай Семёнович с Алёшей вывалили сэнсэев каждого в свой портал, после чего специалист по русскому стилю весело подмигнул ученику и скрылся в своём портале, который немедленно потух за его спиной. Юноша испустил восторженный вопль. У него всё получилось! Сделав на радостях заднее сальто, он взвалил на плечи разом все мешки и помчался лечить дракона.

– Папа, смотри, сколько я денежек выиграл!

Золотые монеты сверкнули в воздухе. Он окатил ими Ойхо со всего маху, как водой из ведра. Содержимое первого мешка блестящими струйками покатилось по бокам ящера. Ойхо встрепенулся и начал оживать на глазах. Зачерпнул горсть, другую, практически разом втёр себе в шкуру полмешка и только тогда опомнился.

– Так, иди за мамой и прихвати ремень.

– Зачем?

– Маму на педсовет, а ремень для воспитательной работы.

– За что? – искренне удивился витязь, тряхнув ирокезом.

– Я тебе запрещал в азартные игры играть? Да ещё на деньги!

– Запрещал.

– Вот и дуй за мамкой.

– Я ж на благо…

– Вот во благо и получишь, – хмыкнул Ойхо, втирая в себя вторую половину мешка.

Только тем, что дракон до конца ещё не пришёл в себя, можно объяснить тот факт, что он забыл про широкий кожаный ремень, опоясывающий его любимого сыночка. Пока он не опомнился, Алёша поспешил исполнить первую часть приказания, на ходу сдёргивая с себя ремень и разрывая его на мелкие кусочки.

– Мама! – Алёша прислушался.

Найти маму не представляло особого труда, как правило, всегда кого-нибудь отчитывала. Вот и сейчас, услышав шум наверху, он решил, что на этот раз под раздачу попался кот, и пошёл, естественно, на звуки.

Алёша не угадал. Ей в тот момент было не до кота, ибо незадолго до блистательного окончания сдачи экзаменов в пещеру ввалились братки местного авторитета, некоего Ха Эм Вия, требовать виру за безобразное поведение отпрыска Ягуси на предпоследнем слёте в районе Лысой Горы. Раньше они на такое никогда бы не решились, но слухи о том, что дракончик уже не тот, вдохновили пахана нечистых на сей неосторожный шаг. Впрочем, не настолько уж и неосторожный. Одним выстрелом двух зайцев – это красиво. Акция была доверена давно метившему на его место главе местной оппозиции, состоящей в основном из оборотней. Чтобы не будить задремавшего дракона, Ягуся сделала страшные глаза и замахала руками.

– Не хотите проблем – за мной и не дыша! Если зелёненького разбудите – убьёт.

Оппозиция покосилась на спящего дракона и, решив не рисковать, на цыпочках пошла вслед за Ягой по каменным ступеням вверх. Как только процессия поднялась на первый этаж, ведьма затолкнула всех в закуток рядом со спортзалом.

– Теперь дышите, – милостиво разрешила она.

Глава оппозиции Вервольф Вольфович задышал. Да так часто, что Яга чуть не оглохла.

– Мерзавцы! Все вокруг подонки и мерзавцы! Кроме меня, разумеется! Ты хоть понимаешь, кому приказала не дышать?

– Да! – дружно поддержали лидера оппозиции братки.

– Кому? – полюбопытствовала Яга.

– Она не знает! – возмутился Вервольф. – Когда я займу достойное место на Лысой Горе…

– Это когда?

– В следующие перевыборы, – отмахнулся Вольфович. – И не перебивать, когда с тобой разговаривает будущий президент нечистой силы Всея Руси.

– Ты в этом уверен?

– Абсолютно. Демократия в нашем лесу набирает силу и обязательно изрыгнёт наверх самого достойного.

– Непременно проголосую за вас! – обнадёжила его ведьма.

– Ты, старая, не крути. Не знаешь, за чем мы пришли?

– Да откуда ж мне знать, – начала ездить по ушам Яга, глядя честными глазами на оборотней. Ведьма прекрасно знала, за чем. Однако в связи с полным отсутствием всякого присутствия презренного металла старательно пыталась перевести разговор в нейтральное русло, в надежде, что пронесёт. Последние три года в общак от неё не поступило ни одной полушки, а тут ещё сынок учудил. И угораздило ж его на последней сходке набить морду внучатому племяннику самого Вия! – Вы ж общественные деятели! В трудах, в заботах. О нас, недостойных, печётесь денно и нощно!

– Это ты правильно заметила, – выпятил грудь Вервольф Вольфович. – Мы о народе печёмся, а вот народ… Ты, например, за собой никаких должков не помнишь?

– Нет, – отрубила ведьма.

– Напомнить? – насупился Вервольф.

– Не вижу смысла.

– Не понял, – насторожился глава оппозиции.

– Прогрессирующий склероз, плавно переходящий в амнезию, – начала объяснять Яга, поднаторевшая за последнее время в медицине, – всё равно не позволит мне запомнить такие сложные понятия, как долг. Я ясно выражаюсь?

– Нет, – обалдело затрясли головами посланцы Вия и на всякий случай отодвинулись подальше.

– Как бы вам попроще… Скажем так: старая я уже. Типа, что-то с памятью моей стало.

– А-а-а, – с явным облегчением протянул Вервольф Вольфович. – То-то я смотрю – заговариваешься. Ну, это не страшно, мы тебе всё-таки напомним. А заодно, – в голосе главы оппозиции появились угрожающие нотки, – и кое-что припомним. Значит, так, старая. С тебя вира и налоги в трёхкратном размере. Однократные в казну, двукратные на мою избирательную кампанию. Сейчас и немедленно. Не то…

Старушка поняла, что пора менять тактику, и срочно начала косить под дурочку.

– Ой, да хорошему человеку, – клятвенно прижала плотно сжатые кулачки к груди Яга, – и в десятикратном не жалко…

– Можно и в десятикратном, – согласился глава оппозиции.

– …да вот бяда, – заголосила старушка, лихорадочно придумывая на ходу, как бы вывернуться половчее, и, разумеется, придумала: – Навалились на нас захватчики, басурманы иноземныи-и-и! Третий год смертным боем бьёмси-и-и! В наш нечистый лес заповедный не пущаи-и-им! Дракончика замордовали-и-и, я вся побитая хожу… Мы уж и златом, и серебром откупалися-а-а!!! И брыльянтами и самоцветами всякимя-а-а! Ничаво не помогаи-и-ит! Вся надёжа на сыноч-ка-а-а… Один, грудью, всю нашу нечисть поганую прикрываи-и-ит…

– Стоп, стоп, стоп, – замахал руками лидер оппозиции, – сдаётся мне, бабуля, что ты нам мозги пудришь.

– Я-а-а?! – возмутилась Яга. – Да мой сыночек… – Ведьма подбежала к стене, отдёрнула в сторону каменную панель и застучала по клавиатуре. – Вот, смотрите! Все смотрите!

Противоположная стена, оказавшаяся сплошным гигантским дисплеем, засветилась и показала посыльным Ха Эм Вия такое, что ножки у них подкосились. Это была демоверсия любимой игрушки сына. По экрану метались осатаневшие монстры (сплошные когти и клыки) и меч, безжалостно разящий рвущихся в бой жутких чудищ. От их яростного рёва дрожали стены. Во все стороны летели окровавленные куски мяса, клочки шерсти…

– Глядите, как мой сыночек бьётся! Не на жизнь, а на смерть, между прочим! Через его глаза смотрите!

Уговаривать не было нужды. Оборотни смотрели, мелко трясясь от страха. Меч распластал пополам слоноподобную тушу последнего противника. Капли крови брызнули на экран с внутренней стороны и начали стекать, оставляя за собой алые дорожки, складываясь в странные знаки.

– Мис-сия за-вер-ше-на, – по слогам прочёл лидер оппозиции.

– Сынок колдует, – пояснила старушка, отключая экран. – Пытается вход запечатать, откуда чудища иноземные лезут. Вот и посудите теперь, откуда мне, старой, на общак деньги взять. Про виру и не говорю…

Зачинавшийся мирный диалог был прерван истошным воем Васьки. Метеором влетев в закуток, он дал по его потолку пару кругов, затем ещё пару по стенам, прошёлся по головам местной оппозиции, затем, подлетев к едва приметной выемке в стене, с размаху шлёпнул по ней лапой и с воплем «перестреляю всех на хрен!» скрылся в образовавшемся проёме. В темноте провала загрохотало железо.

– Видали, до чего Васеньку нашего довели? – не преминула воспользоваться ситуацией Ягуся, жалобно всхлипнув. – Такой милый, добрый котик был. Мышку не обидит…

Про мышь она упомянула зря.

– Достали гады! Смерть оккупантам!

В проёме показался кот. На голове его была каска со специальными прорезями для ушей, в зубах торчал пистолет Макарова, на боку висел кинжал и… И вообще, он обвешался оружием так, что шерсти практически не было видно.

Васька загромыхал в сторону спортзала, волоча за собой станковый пулемёт. Он чуть не сбил по пути Алёшу, дорывавшего на ходу свой ремень, и скрылся за поворотом. Оттуда раздались взрывы гранат. Это не могло не насторожить. Юноша прислушался к голосам внутри закутка и сразу всё понял. На ловца и зверь бежит, азартно потёр руки Алёша. Теперь, когда он въехал в суть проблемы семьи, Ягусин план получения дополнительных налоговых льгот с одновременной отмазкой от виры его уже не устраивал. Отбросив в сторону обрывки злополучного ремня, юноша подтянул штаны, рванул на груди кожанку, взлохматил ирокез и только после этого ворвался внутрь.

– Мать! Кота прижали. Вторая волна пошла. Мы не справляемся. Подмога нужна.

Бабка всполошилась не на шутку. Она так старалась убедить оборотней, что и сама поверила своей сказке, а тут ещё и сынок помощи просит!

– Да я их за Ваську… – задохнулась Яга от возмущения.

– За родину, – деликатно намекнул Алёша.

– …вместе с родиной на куски порву! – согласилась ведьма, запрыгивая на помело. – Бей басурманов!

Как только она исчезла за дверью, Алёша приосанился и напустил на себя строгий вид.

– Наконец-то наш глазастый догадался пополнение прислать. Долго до Вия доходило.

Оборотни вжали головы в плечи и начали прятаться друг за друга.

– Господа. Я дам вам парабеллум. Один на всех, – тяжело цедил юноша свинцовые слова, неспешно прохаживаясь взад и вперёд перед окончательно выпавшими в осадок оборотнями. Тела их сотрясала мелкая дрожь. – Сами понимаете, с финансами напряжёнка. Поставки оружия задерживаются. Но вас наградят… посмертно…

Алёша смахнул со щеки несуществующую слезу и полез обниматься.

– Б-б-берём на себя финансирование этой военной кампании, – отстучал зубами стиснутый в медвежьих объятиях Вервольф Вольфович. – Мешка золота хватит?

– Издеваетесь? – возмутился Алёша, отталкивая от себя лидера оппозиции, – Мы на это предприятие уже целую гору грохнули, а они – мешок!

– Д-д-два, – внёс предложение один из трепещущих соратников Вольфовича.

– Торг здесь неуместен, господа. Так, быстренько строиться – и на передовую. Родина-мать зовёт!

В глубине замка грохнула ещё одна граната.

– Три, – выдохнул Вервольф Вольфович.

– С каждого, – нахмурил брови Алексей.

– Идёт! – облегчённо выдохнул глава оппозиции. – Двенадцать мешков шабаш потянет.

Вервольфов как ветром сдуло.

– Тьфу! – расстроился витязь. – С каждого на шабаше требовать надо было.

Однако, как говорится, поезд уже ушёл. Флегматично почесав затылок, юноша пошёл усмирять Ваську. Главное, отнять у него пулемёт. Это, пожалуй, сложнее, чем монстриков с шабаша на бабки разводить.

* * *

Пулемёт отнимали долго. Яга с Алёшей затаились с двух сторон около входа в спортзал, вжавшись в стенку, в целях предосторожности прикрыв дверь, чтоб невзначай не посекло рикошетом. Рядом стояла корова Мурка с дарами защитнику отечества. Треск пулемёта и взрывы гранат за стеной не замолкали ни на секунду.

– Да что у него там, бесконечное оружие, что ли? – начал потихоньку закипать Алексей.

Словно в ответ на его возмущение, выстрелы затихли.

– Пулемёт перегрелся, – обрадовался Алёша. – Воду в радиатор давно не заливали. Ленту заклинило.

– Васенька, – воспользовалась паузой ведьма, – меняю пулемёт на сметанку.

– А она свежая?

Мурка возмущённо замычала.

– Свежая, свежая, – заторопилась ведьма, – с утреннего надоя. Муренка лично сбивала.

Полкрынки сметаны исчезло за дверью. Послышалось чавканье и удовлетворённое урчание.

– Кислит.

Мурка села на хвост и начала рвать на себе копытами вымя.

– Пустите меня к нему-у-у! В клочки порву-у-у!

Дрогнул пол. Из-за поворота показалась голова дракона. Он был заметно посвежевший. От недавней хвори не осталось и следа.

– А чевой-то вы тут делаете? – бодро вопросил он.

– Помогаем Ваське с мышами воевать, – пояснил Алёша.

– Ясно. Вооружён?

– И очень опасен, – предупредил Алексей.

– Придётся идти на крайние меры, – ощерился в довольной улыбке дракон, только что не подпрыгивая от переполнявшей его энергии.

– Зачистка, – сообщил он, сунув голову в дверь, – на счёт три. Кто не спрятался, я не виноват.

Ему даже не пришлось начинать отсчёт. В дверном проёме молниеносно материализовался кот со станковым пулемётом в лапах.

– Видите, как всё просто? – обрадовался дракон. – Киска здесь, мама тоже, а где ремень, сынок?

– Мыши съели, – ляпнул первое, что пришло в голову, Алёша, заставив всех рухнуть на пол.

Пулемёт в лапах Васьки задрожал, рассыпая по коридору веер пуль. Кот рванулся обратно.

– Нет, ребята, пулемёт я вам не дам, – донеслось из-за двери.

Взорвалась ещё одна граната. Защитник отечества упоённо громил спортзал.

– Придётся ждать, пока боеприпасы не кончатся, – шмыгнул носом дракон. – А пока обсудим твоё поведение…

Алёша начал пятиться, схватившись руками за зад. До него начало доходить, что и через сто лет для мамы с папой он останется дитем неразумным, которому периодически надо вваливать ума в задние ворота…

* * *

Полученный урок пошёл Алёше на пользу. В азартные игры он решил больше не играть.

– Доверять дело случаю глупо, – бурчал юноша в подушку. Его пострадавшая часть тела, нацеленная в зенит, мрачно соглашалась с ним. – Финансовое благополучие должно зиждиться на трезвом расчёте.

Витязь беспокойно ворочался на кровати, не рискуя, впрочем, перевернуться на спину. Он напряжённо вспоминал всё, чему его учили преподаватели. Их у него было много, но вся их наука была такая отвлечённая… Алгебра, физика, геометрия… Что толку от того, что пифагоровы штаны во все стороны равны? Что у цветочков есть не только пестик, но и тычинки? Вот если бы каждая тычинка приносила полновесный золотой!