Олег ШЕЛОНИН, Виктор БАЖЕНОВ

АЛЁША ДРАКОНЫЧ

1

Яга размахнулась:

– Сто тридцать два!

Колода звучно шлёпнула по ноздрям дракона.

– Сто тридцать три!!

Дракон терпел, героически стиснув треугольные зубы.

– Сто тридцать четыре!!

Было небольно, но очень обидно.

– Сто тридцать пять!!!

Яга вошла в раж. Очередной замах был такой крутой, что из рукава вылетела ещё одна, заранее подтасованная колода карт.

– Жульё!!! – взревел дракон.

Ведьма кубарем полетела вниз по сверкающему склону, на котором и происходила экзекуция. Монеты добротного червонного золота веером летели из-под её сухонького те?льца.

– Васи-и-или-и-ий!

Однако Ваське было не до неё. Иссиня-чёрный кот спасал свою драгоценную шкуру от напалма, вырвавшегося из пасти разбушевавшегося дракона. Он взметнулся вверх по отвесной стене пещеры, вцепился всеми четырьмя лапами в висящую под потолком летучую мышь.

– Только вякни, – мрачно посулил кот.

– Вяк, – из вредности сказала мышь, привычно укутывая шулера серыми крыльями, протяжно зевнула и вновь погрузилась в сон, не соизволив даже кинуть взгляд вниз, где разборка набирала обороты.

– Отстань, звероящер! Уй! Ой! Ойхо, спалишь!

Дракон пыхнул огнём. Яга заверещала.

Кот пошуршал головой. Первым из-под крыльев выглянуло правое ухо, следом появился глаз – тоже правый.

– Перебор…

Хозяйке приходилось туго. Огненные струи хлестали по стенам, отжимая ведьму к углу. Яга лихо подпрыгивала, уворачиваясь от напалма и когтистых лап дракона. Пока он мазал.

– Йес! – азартно махнул лапой Ойхо, злость которого быстро переросла в чисто спортивный интерес. Ящер поднёс трепыхающуюся в когтях Ягу поближе к глазам.

– Вот помру со страху, – пригрозила ведьма, – а тебя потом совесть замучит! И правильно сделает! Отпусти, животное!

– Сейчас должок верну… – Дракон поднял свободную лапу, выпустил когти, размером с приличный ятаган, щёлкнул ими по гранитной стене, выбив из неё сноп искр, выразительно посмотрел на Ягу… – Сколько ты там насчитала? Сто тридцать шесть?

– Сто тридцать пя… Обалдел? Я ить так и впрямь помру! И вообще – половина Васькина.

– Справедливо, – согласился дракон, – сто тридцать пять пополам…

– Не делится, – затрясся под сводом кот.

– Будешь мешать спать, брошу, – пригрозила мышь.

Васька затих. Дракон завертел головой, пытаясь определить местонахождение второго жулика.

– Точно! Не делится, – подтвердила ведьма, – такая сложная дробь получается! И вообще, чешуйчатый, чё ты к нам пристал? Если б не мы, ты б тут со скуки помер.

– Верно, – опять согласился дракон, пытаясь поймать в прицел согнутого пальца лоб извивающейся в его когтях старушки, – за это один щелбан прощаю, чтоб всё по-честному было и без дроби…

– Рыцарей тебе мало?! – заверещала Яга.

– Мало, – признался дракон, – лет сто их уже не видел.

– И не увидишь!

– Это ещё почему?

– Да потому что ты им на фиг не нужен!

– Что-о-о? – распустил когти веером дракон. – Я, такой крутой, на фиг не нужен?!

Рухнувшая наземь Яга кинулась к ступе. Огненная струя поспела раньше.

– Ну вот… бадейку спалил, гад ползучий. – Ведьма стрельнула глазами в сторону метлы.

– Нет, ты скажи, – прошипел Ойхо, – почему это я им на фиг…

– А ты когда в последний раз злодейство приличное делал? – ощерилась Яга.

– То без разницы, – отмахнулся дракон. – Рыцари должны штурмовать мой замок, а я их должен жрать!

Яга захихикала:

– Ты ж вегетарианец.

Дракон покраснел:

– А вот и нет. Знаешь, сколько я их в своё время… Противно только. Они ж на честной бой только с перепоя прут. Голова потом боли-и-ит… Я, наверное, пьяных уже всех сожрал, а остальные боятся.

– Остальные про тебя давно забыли! Пути-дорожки до твово Чёрного Замка заросли, Калинов мост прогнил и в речку рухнул. Ты вот тут бирюком сидишь, в золоте купаешься…

– Для здоровья пользительно… – буркнул дракон.

– …а то, что на нашу нечистую силу людишки плюют свысока, пролетая мимо на ступе, тебе начхать! В то время как лучшие умы, – стукнула себя в грудь Яга, – разрабатывают гениальные планы отмщения всему роду человеческому…

В полемическом запале она была так убедительна, что Ойхо поверил, хотя лично переползал через Калинов мост накануне вечером, волоча за собой на буксире стог магических трав.

– Я тут тоже, между прочим, без дела не сидел, – начал оправдываться он. – Я тут эту… как её… науку двигал.

– Чаво-о-о?

– Ну, магия такая… особая.

– И далёко ты её задвинул? – ехидно спросила ведьма.

– Очень, – сразу загорелся дракон. – Я тут на досуге, от нечего делать, мономерной структуре полиморфного поля так по фазе двинул, что она враз полимерной стала.

– Кто она? – обалдела Яга.

– Поля… тьфу! Структура…

– Ой… – начала пятиться Яга. – Васька, к ноге…

– Нашла дурака, – фыркнул сверху кот.

– Ты представляешь, какие перспективы открываются? – Дракон перегородил своей тушей выход из пещеры. – Какие возможности? Если дивергенцию ротора проинтегрировать по объёму, потом продифференцировать по площади и шарахнуть биномом…

Глаза Ягуси стали квадратными.

– Круто, – согласилась она, судорожно нащупывая метлу за спиной. – Ежели ещё и в нашем деле злодейском поможет, мы энтим биномом…

– Дура! – обиделся дракон, выдирая из её рук метлу. – Причём здесь бином?

– Вот я и говорю, структурой её, структурой! А потом ротором!

– Темнота, – сплюнул огненным сгустком Ойхо.

– Ой! – увернулась Яга.

– Вот этим думать надо, – постучал себя черенком метлы по лбу дракон. – Сейчас такое злодейство забацаем, все скинхеды от зависти удавятся.

– Ой! Страсть-то какая! – шарахнулась в сторону ведьма. – Скин да ещё и хеды… Где ты слов таких мудрёных набрался? Раньше я от тебя…

– Раньше я их и не знал. А вот как полю по фазе двинул, враз всё постиг. Я из того мира столько книжек мудрёных натырил! Ни черта в них не понимаю, но наша магия рядом не стояла…

– Какого мира?

– Для особо одарённых поясняю ещё раз: я сдвинул по фазе…

– Я неграмотна-й-а! – взвыла Яга.

– Тогда молчи и слушай! Забыли про нас?

– Забыли.

– Злодейство нужно?

– Нужно.

– Пойдёшь воровать принцессу.

– Сбрендил старый! Что ты с ней делать будешь, вегетарианец?

– Воспитывать…

– Точно спятил!

– …её папашу на предмет мани-мани.

Дракон отвалил камень в подсобку и вытащил оттуда монитор. За ним, тренькая от натуги кабелями, вывернулся системный блок. Следом на золотой склон сползла клавиатура с мышкой. Васька под сводом озабоченно зашевелился.

– Техника! – обрадовал Ягу Ойхо, примащиваясь на самой вершине золотой горы. – Чуть магии ввалишь, всё тебе покажет.

– Всё?

– Всё, всё! Вот смотри…

Экран засветился.

– Уи-и-и… страсть-то какая-а-а! Чё творят-то, чё творят!

– Бабка, я такого не заказывал, – ужаснулся ящер, пытаясь тыкнуть когтем в клавиатуру.

– Да погодь ты, – отпихнула его ведьма. На этот раз по склону закувыркался дракон. – Чё творят-то, чё творят! Неужто он опосля этого на ей не женится?

– Может, они уже женаты? – мяукнул с потолка Васька. Из-под крыльев убежища торчали уже оба уха и широко раскрытые глаза. Тоже оба.

– Колечков нету!

– Сняли, чтоб не мешали? – предположил кот.

– Эй, милай, – постучала ведьма костяшками пальцев по монитору, – вы колечки сняли?

– Бабка, – на гору опять выполз дракон, – Уйди от аппарата! Дай место профессионалу.

Потеснив Ягу, дракон деловито застучал когтями по клавиатуре.

– Та-а-ак, где тута нас принцессы на выданье?

Из подсобки выполз принтер, воткнулся разъёмами в системный блок и деловито зашуршал.

– Учись, старая, – довольно хрюкнул Ойхо. – Вот что значит наука! Я тут к ней ещё ускоритель присобачил…

– Уи-и-и… чёрные-то какия-а-а!

Принтер был цветной, лазерный и очень-очень быстродействующий. Ускоритель работал на всю катушку. Из пластмассового чрева агрегата с пулемётной скоростью вылетали листы. Принцесс было много. Но все они действительно были чёрные, хотя и очень симпатичные в изумительных нарядах из собственной кожи. Под фотографиями в фас и профиль располагалось полное досье на венценосных особ: ФИО, национальность, дата рождения, количество съеденных женихов…

– Это надолго, – озаботился дракон, – в алфавитном порядке начал, с Африки. Кончай дурить! – щёлкнул он по системному блоку. – Нам поближе надо. В пределах радиуса действия её метлы, – кивнул дракон в сторону ведьмы.

Принтер немедленно заткнулся. На экране замерцала надпись: «В пределах радиуса метлы принцесс на выданье нет».

– Тоже мне техника! – обрадовалась Яга. – А у Черномора?

– Так он бездетный.

– Решил обзавестись.

– Когда решил? – захлопал глазами дракон.

– Девять месяцев назад. А сегодня ему жинка дитя и выдаст. Роксаной назовут. Так что невеста на выданье у нас есть.

– Гениально, – ахнул дракон.

– Только воровать я её не буду.

– Почему?

– Да на шута она нам сдалась?

– Я думал, и впрямь поумнела, – хмыкнул дракон. – Это ж киднеппинг, дура! Заложником будет.

– Хоть какими словами заморскими меня пугай, – упёрлась Яга, – а детей воровать не буду! Мяса в них мало…

– Какого мяса? – выпучил глаза Ойхо.

– …и вообще: дети – цветы жизни!

На этот раз он её всё-таки щёлкнул, припечатав к стене в нижней точке траектории кувыркания по золотому склону.

– Вот и тащи сюда эти цветы! Вместе полюбуемся. А потом я их поменяю на полновесное…

– Лютики-и-и-цветочки-ии… – Рот Ягуси до ушей, ручки-ножки раскинуты.

– Эй, бабка… кончай дурить! – испугался дракон, с расстройства пыхнув напалмом… – Давай бегом на метлу…

– …у меня-а-а в садочки-и!..

– Морду отверни, – заволновался кот. – Спалишь ведь!

– Я тебя предупреждала, – вздохнула мышь, не открывая глаз. Крылья распахнулись, отправляя Ваську в полёт. К счастью, до носа дракона, сидящего на самом верху золотой горы, было недалёко. В него перепуганный котяра и вцепился.

– Чего это она? – скосил Ойхо глаза на десантника.

– Жизни радуется.

– Дорогу знаешь? – сразу успокоился дракон.

– В общих чертах… – дипломатично мяукнул Васька, не вдаваясь в подробности.

– Будешь за рулевого.

Ойхо осторожно отцепил кота от своего носа, усадил на самый кончик черенка метлы, ниже прицепил ведьму.

– Доставите заложника, все грехи ваши жульские прощу. Вперёд!

Васька пулей вылетел из пещеры.

– А милая-а-а, любимая-а-а, не дождусь я ночки!

Радующийся жизни голос Яги замер вдали.

– Думаю, теперь о нас вспомнят, – удовлетворённо хрюкнул дракон. – Тут поблизости ещё незанятые пещеры есть? – задрал он голову вверх.

– Полно, – успокоила его мышь, по-прежнему не открывая глаз.

– Это хорошо…

Новый бизнес сулил большие перспективы. Перед мысленным взором Ойхо возникли пещеры, доверху набитые золотом. Золото – это долгие, долгие годы спокойной жизни. Дракон радостно ухнул и с головой зарылся в сверкающий склон. Мало кто знал самый главный, тщательно охраняемый секрет драконов: не корысти ради сидели они на золоте, а здоровья для…

2

Прохладный ночной ветер трепал шерсть на загривке. Дорогу до Незалежной Украины Василий знал в общих чертах, по рассказам хозяйки, крутившей там лет триста назад любовь с одним дюже гарным хлопцем. Хозяйка по-прежнему радовалась жизни, а потому штурман вынужден был полагаться только на себя. Шёл по приметам. Пока они не подводили: лес кончился уже давно, мирно спящие мелкие деревушки, реки и озёра тоже. Впереди показался стольный град, освещённый призрачно-голубоватым светом луны. Васька принюхался. Вот она, главная примета! Салом пахло всё сильнее. Точно, Украина. Круче всего пахло из высокого терема, в окнах которого кое-где мелькал свет.

– Палаты царские! – обрадовался Васька и не ошибся. – А чего не спят?

– Рожают, – хихикнула до сих пор не пришедшая в себя Яга и, что самое интересное, тоже не ошиблась.

Это действительно были царские палаты, и Царица действительно рожала. Но только это была не Незалежна Украина, хотя сало здесь тоже любили…

* * *

– Нет, вы представляете? Меня, кормильца, из опочивальни взашей… – явно ошарашенный Еремей почесал скипетром затылок. Корона съехала на правое ухо. Небрежным движением головы царь вернул её на место, душевно хлебнул из кубка, заменявшего ему в данный момент державу, и корона плавно съехала на лоб. – Может, на кол её посадить? Опосля… как Любавушка разродится?

– Отчего ж не посадить, батюшка, коль душа того просит? – загомонила боярская Дума.

– Распустились холопы!

– Обязательно посадим! Опосля… как у невестки роды примет. Она у меня на сносях… – пояснил тщедушный боярин с козлиной бородой. – Так что после царицы-матушки…

– Ко мне пойдёт! У меня жинка недавно понесла…

– Это почему к тебе? Пусть у меня отработает вражина! Ключница вот-вот родить должна, а они о каких-то жинках… – возмутился боярин Крут, дворовые девки которого почему-то постоянно рожали маленьких крутят.

– Ну а ты что думаешь? – повернулся державный к кормилице.

– Закусывать надо! – легонько шлёпнула царя по загривку мамка, заставив корону съехать державному на глаза. – На, твоё любимое. Черномор прислал.

Сало было великолепное. Еремей вцепился в него всеми зубами и сразу успокоился.

– Как бы первенца назвать? – Это была главная и самая любимая тема для разговора, с тех пор как царица понесла.

– Алексей! – выдвинул предложение боярин с козлиной бородкой.

– Почему?

– Царица так хотела. А потом, он у тебя первый! Аз! Первая буква алфавита!

– Тогда почему не Александр? – ринулся в атаку боярин Крут.

– Македонский плохо кончил, – прогнусавил думный дьяк из своего угла.

К скрипу пера этого постоянного члена заседаний Государственной думы бояре настолько привыкли, что его внезапно прорезавшийся голос заставил их подпрыгнуть.

– Твои предложения? – поднял брови царь. После затрещины кормилицы он стал очень и очень демократичен.

– Елисей.

– Почему Елисей?

– Преемственность. Царь Еремей – царевич Елисей.

– Гмм… голова-а-а… Пожалуй, стоит тебе прибавить жалованье.

Дверь с треском распахнулась. В тронный зал ввалилась растрёпанная старуха, волоча за собой метлу.

– Да не туда… – в отчаянии шипел на неё огромный чёрный кот, карабкаясь по черенку поближе к хозяйке, – опочивальня не там…

– Ты хто? – радостно спросила старуха у царя.

– Ере… э-э-э… царь! – опомнился державный.

Яга, в отличие от него, ещё не опомнилась.

– Поздравляю, дочь! – тряхнула она за руку царя.

– А-а-а… – разинул рот боярин Крут.

– Поздравляю, дочь, – тряхнула заодно и его Яга.

– Мне ж волхвы сына обещали! – возмущённо заорал Еремей, выдёргивая из-под трона связку коры. – Вот сертификаты! На берёсте писаны! Гарантия на три года!

– Поздравляю, сын! – Ведьма ещё раз тряхнула за руку царя. – На три года.

– А потом?

– А потом, что получится. Так, у кого тут ещё сын?

Боярская дума в полном составе дружно пожала плечами.

– Вам повезло… – Яга просеменила к двери, с грохотом захлопнувшейся за её спиной. – Ещё раз напутаешь, ушастый, – донёсся удаляющийся голос, – до конца жизни без сметаны париться будешь…

– Это кто такая? – захлопал глазами царь.

– Помощница повитухи, наверное, – пожал плечами Крут.

Он не угадал. У Матрёны помощницы не было. Она, знатная повитуха Всея Руси, всегда работала соло, не доверяя секреты мастерства никому… и на этот раз ей приходилось туго.

Роды были трудными.

– Ну, милая, поднатужься… ещё… ещё… головка уже показалась… – Матрёна вытерла пот со лба, добавила ещё магии – главный секрет её мастерства, – подпитывая роженицу…

Любавушка, исторгнув утробный крик, потеряла сознание.

– Эк тебя…

Теперь разрываться пришлось между возмущённо запищавшим младенцем и лежавшей в беспамятстве мамашей.

Торопливо обработав пуповину, повитуха уложила малыша в колыбельку.

– Двойня… – ахнула Матрёна. – Ах я старая перечница!

Прозевать двойню! Этого повитуха простить себе не могла. Однако биться лбом об пол времени не было. Магических сил оставалось хоть и мало, но…

Со страху Матрёна вложила их все. Под отчаянный вопль мгновенно пришедшей в себя роженицы в руках повитухи затрепыхался ещё один малыш. Магический посыл был так силён, что царица открыла глаза.

– Кто?

– Царевич, – обессиленно доложила повитуха.

– Алексей… – прошептала царица, вновь теряя сознание.

Звякнуло оконце. Матрёна медленно повернула голову. На фоне полной луны промелькнула неясная тень. Повитуха опустила глаза. Колыбель была пуста.

– Украли…

Вот теперь и Матрёне стало дурно, и она непременно грохнулась бы в обморок, рядом с пациенткой, не запиши очередной младенец на её руках.

– А был ли мальчик?

Мальчик разразился таким рёвом, что ведунья намёк поняла.

– Единственный и неповторимый, – согласилась она, укладывая его в колыбельку, на то же место, где только что пищал его брат.

3

– И-и-их! – Метла, прошуршав прутьями по золотой горе, затормозила перед носом дракона. – Чешуйчатый! Как делить будем? – вопросила Яга, вываливая перед ящером добычу. Задремавший в пути свёрток шмыгнул носом и открыл глаза.

– Только сегодня родилась, – удивился дракон, – а уже с глазками.

– Это я в неё магию ввалила, – объяснила Яга, – чтоб не пищала и развивалась быстрее. На фига мне лишние проблемы?

– Молодец, – одобрил Ойхо.

– Так как делить будем?

– Чего?

– Как чего? Добычу! – ткнула Яга в золотой склон.

– Всё-таки здорово ты её, – расстроился Васька, карабкаясь по стене пещеры. – Предлагаю на щелбаны больше не играть.

– Да, – согласился дракон, – щелбаны не для средних умов. Это вам не на деньги, шмеккеры…

– Шмеккеры это кто? – жизнерадостно поинтересовалась Яга.

– Шмеккеры – это вы, жулики, – пояснил Ойхо. – Разворачивай добычу – начнём делать опись.

На этот раз до ведьмы дошло, что добыча – это всё-таки свёрток, а не гора, на которой восседал дракон. Что-то в слове «опись» было с ним созвучно.

– Во! Смотри! – начала она расхваливать товар. – Смотри, какая прелесть! Две ручки, две ножки и голова!

– А ты не заметила у неё чего-нибудь лишнее? – хмыкнул дракон.

– Мало ли у кого чего лишнее! – ринулась в атаку Яга. – У твоего братана, например, вместо одной головы три, так что молчи!

– Вот дура! – простонал дракон. – Нашла с кем сравнить. Я на природном золоте воспитан, а он на ядерных отходах.

– На чё-о-ом?

– Отходах… Хотя какие у нас отходы? Ещё ничего не переработано. Я, как по фазе сдвинул, сразу понял, почему у него в пещере так фонит. С ураном шутки плохи. Впрочем, речь не о том. Ты мне скажи… Роксана царевна?

– Ну…

– Тогда откуда у неё между ножек хвостик?

– Может, тоже на отходах воспитывалась? – задумалась Яга.

– Н-дас-с-с… влипли. – Морда дракона приблизилась к распотрошённому свёртку, сметая ведьму с пути.

– Мама… – радостно пискнула добыча, вцепляясь всеми четырьмя ручками и ножками в нависающие над ней усы.

– Я это… скорее папа, – смутился дракон.

– Мама, – упрямо заявила «Роксана», затолкала себе в рот усы и зачмокала губами, пытаясь хоть что-нибудь оттуда высосать.

– Ребёнок голоден! – ужаснулся дракон.

– Я тоже, – призналась Яга.

– Васька! – сдёрнул Ойхо кота со стены.

– Чего изволите? – угодливо выгнул спину кот.

– Присмотри за хозяйкой, чтоб не откопалась раньше времени. – Левая задняя лапа дракона вырыла глубокую яму в золотой горе, правая сунула туда Ягу и старательно прикопала. – За заложника головой отвечаешь!

Ойхо осторожно освободил из плена усы, сделал младенцу «козу» когтями-ятаганами, зачерпнул из родной кучи солидную горсть, тяжело вздохнул и выполз из пещеры. Захлопали крылья.

– Низко пошёл, – задумалась Яга. Из золотого склона торчала только её голова. – Никак к дождю…

– Угу, – согласился кот. – Только вот к какому? Ты скажи, он на твоей памяти хоть один золотой добровольно из пещеры вынес?

– У-у-у-у… с расстройства Яга начала приходить в себя.

– Му-у-у…

В пещеру влетел дракон, держа в когтях двух насмерть перепуганных коров.

– За целую горсть всего две коровы?! – возмутилась Яга.

– Я стадо прикупил, – пропыхтел дракон, пытаясь выжать над младенцем первую.

– Стадо? – подпрыгнул Васька. – Но кто ж так доит? Смотри, у неё уже и глазки вывалились, и язык наружу…

– А как надо?

– Тазик давай! И уйди в сторону, вегетарианец!

Тазик у дракона был. Он вытащил его из подсобки, откуда перед этим вытаскивал компьютер. Полузадушенная корова благодарно лизнула кота шершавым языком и начала доиться, подпрыгивая над тазиком, яростно шлёпая выменем по жестяному днищу. Во все стороны полетели молочные брызги.

– Учись, пока я жив! – гордо мяукнул Васька.

Дракон, стараясь не дышать, деликатно подсунул под зажмурившуюся в ужасе бурёнку усы, макнул их в образовавшуюся белёсую лужицу на дне и направил в рот младенцу. Тот довольно зачмокал.

– Будешь у меня главным пастухом.

– А я? – поинтересовалась Яга.

Дракон задумчиво посмотрел на торчащую из горы голову старушки.

– Либо мамкой, либо…

На этот раз ведьма сообразила сразу: альтернативы нет и не будет.

– Согласна!

– На что?

– На всё.

Ойхо выдернул её из склона и подтолкнул к ребёнку.

– Папа! – обрадовалась «Роксана».

– Меня вообще-то мамой назначили, – засомневалась старушка.

– Папа, – обиделся малыш и разразился громогласным рёвом.

– Ты не выделывайся! – рыкнул дракон. – Нянчи давай! Это… песенку спой или ещё чего…

Яга подхватила ребёнка на руки и запрыгала с ним по пещере.

Ля-ля-ля-ля-ля-ля,
Наша детка хороша.
Ля-ля-ля-ля-ля-ля,
Денег нету ни шиша!

Как ни странно, под этот дикий хит ребёнок мгновенно заснул.

– Здорово у тебя получается, – одобрил Ойхо, приблизив морду к ребёнку.

– Кончай тут на дитенка своими миазмами дышать! – зашипела Яга на дракона. – Иди детскую приготовь! Я тебя, маленькая, никому не продам, – чмокнула ведьма младенца, – а Черномор себе ещё заведёт…

Дракон сел на хвост, задумчиво почесал задней лапой за ухом.

– Нет. На щелбаны больше не играем. Только на деньги. Всё равно теперь в семье останутся…

4

18 лет спустя. Африка. Магриб. Штаб-квартира местного колдуна

– Вано, вставай…

– Хр-р-р…

Вано натянул бурку на уши и захрапел ещё громче.

– Вставай, Вано. – Попугай попытался стянуть импровизированное одеяло с хозяина, запутался в шерсти и грохнулся на джигита, заодно клюнув его в затылок. – Учитэль послэ вчэрашний урок савсэм балной. Лэчить надо, да?

Вано с трудом приподнялся, выпутал настырную птицу из своих иссиня-чёрных волос, поставил на пол и попытался сделать грозный взгляд.

– Уйды, Ара…

– Нэт, – упрямо мотнул клювом попугай. Он был не менее сонный, изрядно потрёпанный, но мужественно стоял на своём. Вано вздохнул. Было ясно, что поспать вволю ему сегодня не удастся.

– Что я вчэра изучал, помныш?

– Как прэвратыть воду в вино.

– Вах! Палучилось…

– Нэт! Учитэль сказал: его банановый чача лючшэ!

– Нэ вэрю! Лючше наш грузынский вино ничего нэт!

– Я тожэ так думай. Пошлы колдун лэчить.

Вано встал с циновки, подтянул кожаный с посеребрённой чеканкой пояс, подкрутил усы и двинулся на хозяйскую половину. Ара, неуклюже переваливаясь на нетвёрдых лапках, поплёлся следом, волоча за собой бессильно поникшие крылья. Они были очень похожи. Стройный высокий горец лет тридцати и упитанный, размером с приличную курицу, попугай, недавно справивший свой столетний юбилей. Оба сравнительно молоды, горбоносы и, как читатель, вероятно, сметал, красноречивы. За три года общения с учеником магрибского колдуна попугай перенял у джигита почти все его привычки. В том числе и характерный кавказский прононс. Жилище колдуна представляло собой тростниковую хижину, разделённую на две половины. Перегородкой служил полог, сшитый из львиных шкур. В проходной комнате с выходом наружу жил Вано со своим пернатым другом, в отдельной, изолированной – его учитель.

На хозяйской половине их ждал сюрприз. Посреди комнаты стояли два огромных пустых чана. Один ещё сохранил зловоние банановой чачи, второй благоухал тончайшим ароматам элитного грузинского вина, а между ними торчали голые пятки учителя. Они выглядывали из-под просторной джеллабы, которую магрибский колдун на их памяти не снимал ни разу.

– Учитэль, Вано прышол, – доложил Ара, – лэчить будэт.

Колдун молчал. «Лекарь» на глазок оценил объём продегустированных накануне ёмкостей, почесал затылок и вынес предварительный диагноз:

– Атравылся.

Ара, помогая себе клювом, взобрался на колдуна.

– Точно, – подтвердил он, – дывадцать сэмь раз.

Джигит подошёл ближе. Из спины учителя торчал кинжал. Попугай деловито пересчитывал на его теле дырки.

– Ара, – расстроился Вано, – что он тэбэ плохого сдэлал?

Попугай задумался.

– Нэ помню, – честно признался он.

– Нэхорошо, Ара, – загоревал Вано, переворачивая тело наставника. – Настоящий джигит рэжэт спэрэди, а ты… вах! – Из груди колдуна торчал ещё один кинжал. От того, что торчал в спине, он отличался только габаритами. Был массивнее и больше как минимум раза в три. – …Вот я и говору, – захлопал глазами Вано, – настоящий джигит рэжэт спэрэди.

– А я, значыт, нэ настоящий? – возмутился попугай, ныряя в чан с остатками банановой чачи. Похмелившись, Ара вытер крылом клюв, выпорхнул обратно и разразился гневной тирадой: – Ты нэ прав, кацо! Я ему по-харошэму говору… – Попугай на мгновение запнулся. Он в упор не помнил, что по-хорошему говорил накануне колдуну, но разве такая мелочь может заткнуть клюв гордой птице? – …А он… Мы, грузины, народ гарачий. Выхватил кинжал и с размаху ка-а-ак…

– В спину зачэм, Ара?

– Что я его, разварачивать буду, да?

– Логично… всё равно нэ харашо. Что тэпэрь дэлать будэм? – сердито воздел руки кверху Вано, и в них тут же плюхнулась толстая увесистая книга.

– Мой похождэний по тысяча и одна ночь, – по слогам прочёл джигит. – Путэвой замэтк… Слюшай, учитэль днэвник, да?

Здоровье попугая после доброго глотка чачи окрепло настолько, что он самостоятельно сумел расправить крылья и вспорхнуть на плечо друга. Вано раскрыл фолиант. Страницы его были девственно чисты.

– Нэ понял.

«Сейчас поймёшь…» – прошипел в его голове чей-то змеиный голос.

– Ара, ты чито-то сказал?

– Нэт. Смотры, кровь.

Действительно, из страниц дневника сочилась кровь. Она растекалась по желтоватой поверхности пергамента и застывала, сложившись в замысловатую арабскую вязь.

– Мнэ канэц, – медленно начал переводить Вано. – Пэрэд смэртью заклынаю вас выполныть мой паслэдний воля, убыйц!

– Вах! Зачэм так нэхарашо говорыт! – возмутился попугай.

– Ара, – нахмурился Вано, – памалчы. Это тэпэрь наш свящэнный долг!

Если бы джигиты смотрели в тот момент на колдуна, а не в его дневник, то обязательно б заметили, как на мёртвых губах мелькнула довольная ухмылка.

– Читай далшэ, – сердито буркнул пернатый джигит.

Последняя воля колдуна была довольно проста. От злодеев требовался сущий пустяк. Отправиться в славный город Багдад, купить в лавке Пройдохи Али, торговавшего пряностями, волшебный порошок, после чего, свалив куда-нибудь в уединённое место, провести подробно описанный в дневнике ритуал вызова духа какой-то там пещеры, набиться к нему в гости, свистнуть оттуда все волшебные ценности и осчастливить ими человечество. А осчастливить, согласно перечню, было чем: дубинка-самобойка, чувяки-скороходы, неиссякаемая склянка с живой водой…

– Вах! Какой благородный чэловэк! – воскликнул Вано. – Сэбэ ничэго нэ папрасыл, да? Всо для людэй! А мы его зарэзали! Нэхарашо!

– Нэхарашо, – согласился попугай. – Давай ему дубинка подарим?

– Нэт. Живой вода!

С этими словами джигит выдернул из груди учителя кинжал, удивлённо посмотрел на абсолютно чистое лезвие и сунул его в ножны. С другой стороны колдуна ту же операцию повторил его пернатый друг. Освободив, таким образом, учителя от инородных тел, Вано скрестил ему руки на груди и проникновенно произнёс.

– Спи спакойно, дарагой друг. Мы тэбя ны-когда нэ забудэм, А тело твоё…

– Протухнэт, – мрачно сказал попугай.

– Пачэму?

– Пока до Багдада дойдэм…

– Э-э-э, дарагой, консэрвы в томатном соусэ кушал? Вкусно? Сэйчас в гроб запакуем, чары наложим, как огурчик свэжий будэт! Я такой силный магий знаю…

«Какой гроб, зачем гроб…» – заметались в голове джигита панические мысли магрибского колдуна.

– Ара, ты апять чито-то сказал?

– Нэт. Но скажу… потом.

Перед джигитами возник хрустальный гроб на золотых цепях. Несколько мгновений он повисел в воздухе и, обидевшись на то, что никто не спешит зафиксировать его в этом положении, со стоном рухнул на пол.

Пробуждение спящей красавицы было ужасным.

– Идиот, куда целуешь…

Она потёрла зашибленный копчик. И только тут до неё дошло, что прекрасного принца рядом нет. Хрустального гроба тоже.

– Спёрли…

Лейла попыталась встать, со стоном схватилась за свой стройный стан, открыла ротик и… лучше вам этого не слышать. В принципе бедняжку можно было понять. Такой подлянки она не ожидала. Предпочесть её прелестям какую-то жалкую стекляшку, пусть даже из горного хрусталя…

– Ну, попадись ты мне теперь, прекрасный принц… – И это были самые ласковые слова проснувшейся красавицы с момента пробуждения.

* * *

Такого развития событий магрибский колдун не ожидал. Его далеко идущие планы трещали по всем швам. Чародей лежал в хрустальном гробу и тихонько потел от страха. Надо сказать – основания для волнений у него были. Во-первых, джигит-недоучка. Когда он ворожил, учитель старался держаться подальше, ибо результаты его ворожбы предсказать было невозможно. Во-вторых гроб. Его колдун узнал сразу. Такие гробы у горных гномов заказывал только Кощей, для каких-то своих, непонятных северных обрядов.

«Подлец. – тоскливо простонал учитель в голове Вано, – под славянского бога подставил. Может, свалить?»