Олег ШЕЛОНИН, Виктор БАЖЕНОВ

АЛЁША ДРАКОНЫЧ

1

Яга размахнулась:

– Сто тридцать два!

Колода звучно шлёпнула по ноздрям дракона.

– Сто тридцать три!!

Дракон терпел, героически стиснув треугольные зубы.

– Сто тридцать четыре!!

Было небольно, но очень обидно.

– Сто тридцать пять!!!

Яга вошла в раж. Очередной замах был такой крутой, что из рукава вылетела ещё одна, заранее подтасованная колода карт.

– Жульё!!! – взревел дракон.

Ведьма кубарем полетела вниз по сверкающему склону, на котором и происходила экзекуция. Монеты добротного червонного золота веером летели из-под её сухонького те?льца.

– Васи-и-или-и-ий!

Однако Ваське было не до неё. Иссиня-чёрный кот спасал свою драгоценную шкуру от напалма, вырвавшегося из пасти разбушевавшегося дракона. Он взметнулся вверх по отвесной стене пещеры, вцепился всеми четырьмя лапами в висящую под потолком летучую мышь.

– Только вякни, – мрачно посулил кот.

– Вяк, – из вредности сказала мышь, привычно укутывая шулера серыми крыльями, протяжно зевнула и вновь погрузилась в сон, не соизволив даже кинуть взгляд вниз, где разборка набирала обороты.

– Отстань, звероящер! Уй! Ой! Ойхо, спалишь!

Дракон пыхнул огнём. Яга заверещала.

Кот пошуршал головой. Первым из-под крыльев выглянуло правое ухо, следом появился глаз – тоже правый.

– Перебор…

Хозяйке приходилось туго. Огненные струи хлестали по стенам, отжимая ведьму к углу. Яга лихо подпрыгивала, уворачиваясь от напалма и когтистых лап дракона. Пока он мазал.

– Йес! – азартно махнул лапой Ойхо, злость которого быстро переросла в чисто спортивный интерес. Ящер поднёс трепыхающуюся в когтях Ягу поближе к глазам.

– Вот помру со страху, – пригрозила ведьма, – а тебя потом совесть замучит! И правильно сделает! Отпусти, животное!

– Сейчас должок верну… – Дракон поднял свободную лапу, выпустил когти, размером с приличный ятаган, щёлкнул ими по гранитной стене, выбив из неё сноп искр, выразительно посмотрел на Ягу… – Сколько ты там насчитала? Сто тридцать шесть?

– Сто тридцать пя… Обалдел? Я ить так и впрямь помру! И вообще – половина Васькина.

– Справедливо, – согласился дракон, – сто тридцать пять пополам…

– Не делится, – затрясся под сводом кот.

– Будешь мешать спать, брошу, – пригрозила мышь.

Васька затих. Дракон завертел головой, пытаясь определить местонахождение второго жулика.

– Точно! Не делится, – подтвердила ведьма, – такая сложная дробь получается! И вообще, чешуйчатый, чё ты к нам пристал? Если б не мы, ты б тут со скуки помер.

– Верно, – опять согласился дракон, пытаясь поймать в прицел согнутого пальца лоб извивающейся в его когтях старушки, – за это один щелбан прощаю, чтоб всё по-честному было и без дроби…

– Рыцарей тебе мало?! – заверещала Яга.

– Мало, – признался дракон, – лет сто их уже не видел.

– И не увидишь!

– Это ещё почему?

– Да потому что ты им на фиг не нужен!

– Что-о-о? – распустил когти веером дракон. – Я, такой крутой, на фиг не нужен?!

Рухнувшая наземь Яга кинулась к ступе. Огненная струя поспела раньше.

– Ну вот… бадейку спалил, гад ползучий. – Ведьма стрельнула глазами в сторону метлы.

– Нет, ты скажи, – прошипел Ойхо, – почему это я им на фиг…

– А ты когда в последний раз злодейство приличное делал? – ощерилась Яга.

– То без разницы, – отмахнулся дракон. – Рыцари должны штурмовать мой замок, а я их должен жрать!

Яга захихикала:

– Ты ж вегетарианец.

Дракон покраснел:

– А вот и нет. Знаешь, сколько я их в своё время… Противно только. Они ж на честной бой только с перепоя прут. Голова потом боли-и-ит… Я, наверное, пьяных уже всех сожрал, а остальные боятся.

– Остальные про тебя давно забыли! Пути-дорожки до твово Чёрного Замка заросли, Калинов мост прогнил и в речку рухнул. Ты вот тут бирюком сидишь, в золоте купаешься…

– Для здоровья пользительно… – буркнул дракон.

– …а то, что на нашу нечистую силу людишки плюют свысока, пролетая мимо на ступе, тебе начхать! В то время как лучшие умы, – стукнула себя в грудь Яга, – разрабатывают гениальные планы отмщения всему роду человеческому…

В полемическом запале она была так убедительна, что Ойхо поверил, хотя лично переползал через Калинов мост накануне вечером, волоча за собой на буксире стог магических трав.

– Я тут тоже, между прочим, без дела не сидел, – начал оправдываться он. – Я тут эту… как её… науку двигал.

– Чаво-о-о?

– Ну, магия такая… особая.

– И далёко ты её задвинул? – ехидно спросила ведьма.

– Очень, – сразу загорелся дракон. – Я тут на досуге, от нечего делать, мономерной структуре полиморфного поля так по фазе двинул, что она враз полимерной стала.

– Кто она? – обалдела Яга.

– Поля… тьфу! Структура…

– Ой… – начала пятиться Яга. – Васька, к ноге…

– Нашла дурака, – фыркнул сверху кот.

– Ты представляешь, какие перспективы открываются? – Дракон перегородил своей тушей выход из пещеры. – Какие возможности? Если дивергенцию ротора проинтегрировать по объёму, потом продифференцировать по площади и шарахнуть биномом…

Глаза Ягуси стали квадратными.

– Круто, – согласилась она, судорожно нащупывая метлу за спиной. – Ежели ещё и в нашем деле злодейском поможет, мы энтим биномом…

– Дура! – обиделся дракон, выдирая из её рук метлу. – Причём здесь бином?

– Вот я и говорю, структурой её, структурой! А потом ротором!

– Темнота, – сплюнул огненным сгустком Ойхо.

– Ой! – увернулась Яга.

– Вот этим думать надо, – постучал себя черенком метлы по лбу дракон. – Сейчас такое злодейство забацаем, все скинхеды от зависти удавятся.

– Ой! Страсть-то какая! – шарахнулась в сторону ведьма. – Скин да ещё и хеды… Где ты слов таких мудрёных набрался? Раньше я от тебя…

– Раньше я их и не знал. А вот как полю по фазе двинул, враз всё постиг. Я из того мира столько книжек мудрёных натырил! Ни черта в них не понимаю, но наша магия рядом не стояла…

– Какого мира?

– Для особо одарённых поясняю ещё раз: я сдвинул по фазе…

– Я неграмотна-й-а! – взвыла Яга.

– Тогда молчи и слушай! Забыли про нас?

– Забыли.

– Злодейство нужно?

– Нужно.

– Пойдёшь воровать принцессу.

– Сбрендил старый! Что ты с ней делать будешь, вегетарианец?

– Воспитывать…

– Точно спятил!

– …её папашу на предмет мани-мани.

Дракон отвалил камень в подсобку и вытащил оттуда монитор. За ним, тренькая от натуги кабелями, вывернулся системный блок. Следом на золотой склон сползла клавиатура с мышкой. Васька под сводом озабоченно зашевелился.

– Техника! – обрадовал Ягу Ойхо, примащиваясь на самой вершине золотой горы. – Чуть магии ввалишь, всё тебе покажет.

– Всё?

– Всё, всё! Вот смотри…

Экран засветился.

– Уи-и-и… страсть-то какая-а-а! Чё творят-то, чё творят!

– Бабка, я такого не заказывал, – ужаснулся ящер, пытаясь тыкнуть когтем в клавиатуру.

– Да погодь ты, – отпихнула его ведьма. На этот раз по склону закувыркался дракон. – Чё творят-то, чё творят! Неужто он опосля этого на ей не женится?

– Может, они уже женаты? – мяукнул с потолка Васька. Из-под крыльев убежища торчали уже оба уха и широко раскрытые глаза. Тоже оба.

– Колечков нету!

– Сняли, чтоб не мешали? – предположил кот.

– Эй, милай, – постучала ведьма костяшками пальцев по монитору, – вы колечки сняли?

– Бабка, – на гору опять выполз дракон, – Уйди от аппарата! Дай место профессионалу.

Потеснив Ягу, дракон деловито застучал когтями по клавиатуре.

– Та-а-ак, где тута нас принцессы на выданье?

Из подсобки выполз принтер, воткнулся разъёмами в системный блок и деловито зашуршал.

– Учись, старая, – довольно хрюкнул Ойхо. – Вот что значит наука! Я тут к ней ещё ускоритель присобачил…

– Уи-и-и… чёрные-то какия-а-а!

Принтер был цветной, лазерный и очень-очень быстродействующий. Ускоритель работал на всю катушку. Из пластмассового чрева агрегата с пулемётной скоростью вылетали листы. Принцесс было много. Но все они действительно были чёрные, хотя и очень симпатичные в изумительных нарядах из собственной кожи. Под фотографиями в фас и профиль располагалось полное досье на венценосных особ: ФИО, национальность, дата рождения, количество съеденных женихов…

– Это надолго, – озаботился дракон, – в алфавитном порядке начал, с Африки. Кончай дурить! – щёлкнул он по системному блоку. – Нам поближе надо. В пределах радиуса действия её метлы, – кивнул дракон в сторону ведьмы.

Принтер немедленно заткнулся. На экране замерцала надпись: «В пределах радиуса метлы принцесс на выданье нет».

– Тоже мне техника! – обрадовалась Яга. – А у Черномора?

– Так он бездетный.

– Решил обзавестись.

– Когда решил? – захлопал глазами дракон.

– Девять месяцев назад. А сегодня ему жинка дитя и выдаст. Роксаной назовут. Так что невеста на выданье у нас есть.

– Гениально, – ахнул дракон.

– Только воровать я её не буду.

– Почему?

– Да на шута она нам сдалась?

– Я думал, и впрямь поумнела, – хмыкнул дракон. – Это ж киднеппинг, дура! Заложником будет.

– Хоть какими словами заморскими меня пугай, – упёрлась Яга, – а детей воровать не буду! Мяса в них мало…

– Какого мяса? – выпучил глаза Ойхо.

– …и вообще: дети – цветы жизни!

На этот раз он её всё-таки щёлкнул, припечатав к стене в нижней точке траектории кувыркания по золотому склону.

– Вот и тащи сюда эти цветы! Вместе полюбуемся. А потом я их поменяю на полновесное…

– Лютики-и-и-цветочки-ии… – Рот Ягуси до ушей, ручки-ножки раскинуты.

– Эй, бабка… кончай дурить! – испугался дракон, с расстройства пыхнув напалмом… – Давай бегом на метлу…

– …у меня-а-а в садочки-и!..

– Морду отверни, – заволновался кот. – Спалишь ведь!

– Я тебя предупреждала, – вздохнула мышь, не открывая глаз. Крылья распахнулись, отправляя Ваську в полёт. К счастью, до носа дракона, сидящего на самом верху золотой горы, было недалёко. В него перепуганный котяра и вцепился.

– Чего это она? – скосил Ойхо глаза на десантника.

– Жизни радуется.

– Дорогу знаешь? – сразу успокоился дракон.

– В общих чертах… – дипломатично мяукнул Васька, не вдаваясь в подробности.

– Будешь за рулевого.

Ойхо осторожно отцепил кота от своего носа, усадил на самый кончик черенка метлы, ниже прицепил ведьму.

– Доставите заложника, все грехи ваши жульские прощу. Вперёд!

Васька пулей вылетел из пещеры.

– А милая-а-а, любимая-а-а, не дождусь я ночки!

Радующийся жизни голос Яги замер вдали.

– Думаю, теперь о нас вспомнят, – удовлетворённо хрюкнул дракон. – Тут поблизости ещё незанятые пещеры есть? – задрал он голову вверх.

– Полно, – успокоила его мышь, по-прежнему не открывая глаз.

– Это хорошо…

Новый бизнес сулил большие перспективы. Перед мысленным взором Ойхо возникли пещеры, доверху набитые золотом. Золото – это долгие, долгие годы спокойной жизни. Дракон радостно ухнул и с головой зарылся в сверкающий склон. Мало кто знал самый главный, тщательно охраняемый секрет драконов: не корысти ради сидели они на золоте, а здоровья для…

2

Прохладный ночной ветер трепал шерсть на загривке. Дорогу до Незалежной Украины Василий знал в общих чертах, по рассказам хозяйки, крутившей там лет триста назад любовь с одним дюже гарным хлопцем. Хозяйка по-прежнему радовалась жизни, а потому штурман вынужден был полагаться только на себя. Шёл по приметам. Пока они не подводили: лес кончился уже давно, мирно спящие мелкие деревушки, реки и озёра тоже. Впереди показался стольный град, освещённый призрачно-голубоватым светом луны. Васька принюхался. Вот она, главная примета! Салом пахло всё сильнее. Точно, Украина. Круче всего пахло из высокого терема, в окнах которого кое-где мелькал свет.

– Палаты царские! – обрадовался Васька и не ошибся. – А чего не спят?

– Рожают, – хихикнула до сих пор не пришедшая в себя Яга и, что самое интересное, тоже не ошиблась.

Это действительно были царские палаты, и Царица действительно рожала. Но только это была не Незалежна Украина, хотя сало здесь тоже любили…

* * *

– Нет, вы представляете? Меня, кормильца, из опочивальни взашей… – явно ошарашенный Еремей почесал скипетром затылок. Корона съехала на правое ухо. Небрежным движением головы царь вернул её на место, душевно хлебнул из кубка, заменявшего ему в данный момент державу, и корона плавно съехала на лоб. – Может, на кол её посадить? Опосля… как Любавушка разродится?

– Отчего ж не посадить, батюшка, коль душа того просит? – загомонила боярская Дума.

– Распустились холопы!

– Обязательно посадим! Опосля… как у невестки роды примет. Она у меня на сносях… – пояснил тщедушный боярин с козлиной бородой. – Так что после царицы-матушки…

– Ко мне пойдёт! У меня жинка недавно понесла…

– Это почему к тебе? Пусть у меня отработает вражина! Ключница вот-вот родить должна, а они о каких-то жинках… – возмутился боярин Крут, дворовые девки которого почему-то постоянно рожали маленьких крутят.

– Ну а ты что думаешь? – повернулся державный к кормилице.

– Закусывать надо! – легонько шлёпнула царя по загривку мамка, заставив корону съехать державному на глаза. – На, твоё любимое. Черномор прислал.

Сало было великолепное. Еремей вцепился в него всеми зубами и сразу успокоился.

– Как бы первенца назвать? – Это была главная и самая любимая тема для разговора, с тех пор как царица понесла.

– Алексей! – выдвинул предложение боярин с козлиной бородкой.

– Почему?

– Царица так хотела. А потом, он у тебя первый! Аз! Первая буква алфавита!

– Тогда почему не Александр? – ринулся в атаку боярин Крут.

– Македонский плохо кончил, – прогнусавил думный дьяк из своего угла.

К скрипу пера этого постоянного члена заседаний Государственной думы бояре настолько привыкли, что его внезапно прорезавшийся голос заставил их подпрыгнуть.

– Твои предложения? – поднял брови царь. После затрещины кормилицы он стал очень и очень демократичен.

– Елисей.

– Почему Елисей?

– Преемственность. Царь Еремей – царевич Елисей.

– Гмм… голова-а-а… Пожалуй, стоит тебе прибавить жалованье.

Дверь с треском распахнулась. В тронный зал ввалилась растрёпанная старуха, волоча за собой метлу.

– Да не туда… – в отчаянии шипел на неё огромный чёрный кот, карабкаясь по черенку поближе к хозяйке, – опочивальня не там…

– Ты хто? – радостно спросила старуха у царя.

– Ере… э-э-э… царь! – опомнился державный.

Яга, в отличие от него, ещё не опомнилась.

– Поздравляю, дочь! – тряхнула она за руку царя.

– А-а-а… – разинул рот боярин Крут.

– Поздравляю, дочь, – тряхнула заодно и его Яга.

– Мне ж волхвы сына обещали! – возмущённо заорал Еремей, выдёргивая из-под трона связку коры. – Вот сертификаты! На берёсте писаны! Гарантия на три года!

– Поздравляю, сын! – Ведьма ещё раз тряхнула за руку царя. – На три года.

– А потом?

– А потом, что получится. Так, у кого тут ещё сын?

Боярская дума в полном составе дружно пожала плечами.

– Вам повезло… – Яга просеменила к двери, с грохотом захлопнувшейся за её спиной. – Ещё раз напутаешь, ушастый, – донёсся удаляющийся голос, – до конца жизни без сметаны париться будешь…

– Это кто такая? – захлопал глазами царь.

– Помощница повитухи, наверное, – пожал плечами Крут.

Он не угадал. У Матрёны помощницы не было. Она, знатная повитуха Всея Руси, всегда работала соло, не доверяя секреты мастерства никому… и на этот раз ей приходилось туго.

Роды были трудными.

– Ну, милая, поднатужься… ещё… ещё… головка уже показалась… – Матрёна вытерла пот со лба, добавила ещё магии – главный секрет её мастерства, – подпитывая роженицу…

Любавушка, исторгнув утробный крик, потеряла сознание.

– Эк тебя…

Теперь разрываться пришлось между возмущённо запищавшим младенцем и лежавшей в беспамятстве мамашей.

Торопливо обработав пуповину, повитуха уложила малыша в колыбельку.

– Двойня… – ахнула Матрёна. – Ах я старая перечница!

Прозевать двойню! Этого повитуха простить себе не могла. Однако биться лбом об пол времени не было. Магических сил оставалось хоть и мало, но…

Со страху Матрёна вложила их все. Под отчаянный вопль мгновенно пришедшей в себя роженицы в руках повитухи затрепыхался ещё один малыш. Магический посыл был так силён, что царица открыла глаза.

– Кто?

– Царевич, – обессиленно доложила повитуха.

– Алексей… – прошептала царица, вновь теряя сознание.

Звякнуло оконце. Матрёна медленно повернула голову. На фоне полной луны промелькнула неясная тень. Повитуха опустила глаза. Колыбель была пуста.

– Украли…

Вот теперь и Матрёне стало дурно, и она непременно грохнулась бы в обморок, рядом с пациенткой, не запиши очередной младенец на её руках.

– А был ли мальчик?

Мальчик разразился таким рёвом, что ведунья намёк поняла.

– Единственный и неповторимый, – согласилась она, укладывая его в колыбельку, на то же место, где только что пищал его брат.

3

– И-и-их! – Метла, прошуршав прутьями по золотой горе, затормозила перед носом дракона. – Чешуйчатый! Как делить будем? – вопросила Яга, вываливая перед ящером добычу. Задремавший в пути свёрток шмыгнул носом и открыл глаза.

– Только сегодня родилась, – удивился дракон, – а уже с глазками.

– Это я в неё магию ввалила, – объяснила Яга, – чтоб не пищала и развивалась быстрее. На фига мне лишние проблемы?

– Молодец, – одобрил Ойхо.

– Так как делить будем?

– Чего?

– Как чего? Добычу! – ткнула Яга в золотой склон.

– Всё-таки здорово ты её, – расстроился Васька, карабкаясь по стене пещеры. – Предлагаю на щелбаны больше не играть.

– Да, – согласился дракон, – щелбаны не для средних умов. Это вам не на деньги, шмеккеры…

– Шмеккеры это кто? – жизнерадостно поинтересовалась Яга.

– Шмеккеры – это вы, жулики, – пояснил Ойхо. – Разворачивай добычу – начнём делать опись.

На этот раз до ведьмы дошло, что добыча – это всё-таки свёрток, а не гора, на которой восседал дракон. Что-то в слове «опись» было с ним созвучно.

– Во! Смотри! – начала она расхваливать товар. – Смотри, какая прелесть! Две ручки, две ножки и голова!

– А ты не заметила у неё чего-нибудь лишнее? – хмыкнул дракон.

– Мало ли у кого чего лишнее! – ринулась в атаку Яга. – У твоего братана, например, вместо одной головы три, так что молчи!

– Вот дура! – простонал дракон. – Нашла с кем сравнить. Я на природном золоте воспитан, а он на ядерных отходах.

– На чё-о-ом?

– Отходах… Хотя какие у нас отходы? Ещё ничего не переработано. Я, как по фазе сдвинул, сразу понял, почему у него в пещере так фонит. С ураном шутки плохи. Впрочем, речь не о том. Ты мне скажи… Роксана царевна?

– Ну…

– Тогда откуда у неё между ножек хвостик?

– Может, тоже на отходах воспитывалась? – задумалась Яга.

– Н-дас-с-с… влипли. – Морда дракона приблизилась к распотрошённому свёртку, сметая ведьму с пути.

– Мама… – радостно пискнула добыча, вцепляясь всеми четырьмя ручками и ножками в нависающие над ней усы.

– Я это… скорее папа, – смутился дракон.

– Мама, – упрямо заявила «Роксана», затолкала себе в рот усы и зачмокала губами, пытаясь хоть что-нибудь оттуда высосать.

– Ребёнок голоден! – ужаснулся дракон.

– Я тоже, – призналась Яга.

– Васька! – сдёрнул Ойхо кота со стены.

– Чего изволите? – угодливо выгнул спину кот.

– Присмотри за хозяйкой, чтоб не откопалась раньше времени. – Левая задняя лапа дракона вырыла глубокую яму в золотой горе, правая сунула туда Ягу и старательно прикопала. – За заложника головой отвечаешь!

Ойхо осторожно освободил из плена усы, сделал младенцу «козу» когтями-ятаганами, зачерпнул из родной кучи солидную горсть, тяжело вздохнул и выполз из пещеры. Захлопали крылья.

– Низко пошёл, – задумалась Яга. Из золотого склона торчала только её голова. – Никак к дождю…

– Угу, – согласился кот. – Только вот к какому? Ты скажи, он на твоей памяти хоть один золотой добровольно из пещеры вынес?

– У-у-у-у… с расстройства Яга начала приходить в себя.

– Му-у-у…

В пещеру влетел дракон, держа в когтях двух насмерть перепуганных коров.

– За целую горсть всего две коровы?! – возмутилась Яга.

– Я стадо прикупил, – пропыхтел дракон, пытаясь выжать над младенцем первую.

– Стадо? – подпрыгнул Васька. – Но кто ж так доит? Смотри, у неё уже и глазки вывалились, и язык наружу…

– А как надо?

– Тазик давай! И уйди в сторону, вегетарианец!

Тазик у дракона был. Он вытащил его из подсобки, откуда перед этим вытаскивал компьютер. Полузадушенная корова благодарно лизнула кота шершавым языком и начала доиться, подпрыгивая над тазиком, яростно шлёпая выменем по жестяному днищу. Во все стороны полетели молочные брызги.

– Учись, пока я жив! – гордо мяукнул Васька.

Дракон, стараясь не дышать, деликатно подсунул под зажмурившуюся в ужасе бурёнку усы, макнул их в образовавшуюся белёсую лужицу на дне и направил в рот младенцу. Тот довольно зачмокал.

– Будешь у меня главным пастухом.

– А я? – поинтересовалась Яга.

Дракон задумчиво посмотрел на торчащую из горы голову старушки.

– Либо мамкой, либо…

На этот раз ведьма сообразила сразу: альтернативы нет и не будет.

– Согласна!

– На что?

– На всё.

Ойхо выдернул её из склона и подтолкнул к ребёнку.

– Папа! – обрадовалась «Роксана».

– Меня вообще-то мамой назначили, – засомневалась старушка.

– Папа, – обиделся малыш и разразился громогласным рёвом.

– Ты не выделывайся! – рыкнул дракон. – Нянчи давай! Это… песенку спой или ещё чего…

Яга подхватила ребёнка на руки и запрыгала с ним по пещере.

Ля-ля-ля-ля-ля-ля,
Наша детка хороша.
Ля-ля-ля-ля-ля-ля,
Денег нету ни шиша!

Как ни странно, под этот дикий хит ребёнок мгновенно заснул.

– Здорово у тебя получается, – одобрил Ойхо, приблизив морду к ребёнку.

– Кончай тут на дитенка своими миазмами дышать! – зашипела Яга на дракона. – Иди детскую приготовь! Я тебя, маленькая, никому не продам, – чмокнула ведьма младенца, – а Черномор себе ещё заведёт…

Дракон сел на хвост, задумчиво почесал задней лапой за ухом.

– Нет. На щелбаны больше не играем. Только на деньги. Всё равно теперь в семье останутся…

4

18 лет спустя. Африка. Магриб. Штаб-квартира местного колдуна

– Вано, вставай…

– Хр-р-р…

Вано натянул бурку на уши и захрапел ещё громче.

– Вставай, Вано. – Попугай попытался стянуть импровизированное одеяло с хозяина, запутался в шерсти и грохнулся на джигита, заодно клюнув его в затылок. – Учитэль послэ вчэрашний урок савсэм балной. Лэчить надо, да?

Вано с трудом приподнялся, выпутал настырную птицу из своих иссиня-чёрных волос, поставил на пол и попытался сделать грозный взгляд.

– Уйды, Ара…

– Нэт, – упрямо мотнул клювом попугай. Он был не менее сонный, изрядно потрёпанный, но мужественно стоял на своём. Вано вздохнул. Было ясно, что поспать вволю ему сегодня не удастся.

– Что я вчэра изучал, помныш?

– Как прэвратыть воду в вино.

– Вах! Палучилось…

– Нэт! Учитэль сказал: его банановый чача лючшэ!

– Нэ вэрю! Лючше наш грузынский вино ничего нэт!

– Я тожэ так думай. Пошлы колдун лэчить.

Вано встал с циновки, подтянул кожаный с посеребрённой чеканкой пояс, подкрутил усы и двинулся на хозяйскую половину. Ара, неуклюже переваливаясь на нетвёрдых лапках, поплёлся следом, волоча за собой бессильно поникшие крылья. Они были очень похожи. Стройный высокий горец лет тридцати и упитанный, размером с приличную курицу, попугай, недавно справивший свой столетний юбилей. Оба сравнительно молоды, горбоносы и, как читатель, вероятно, сметал, красноречивы. За три года общения с учеником магрибского колдуна попугай перенял у джигита почти все его привычки. В том числе и характерный кавказский прононс. Жилище колдуна представляло собой тростниковую хижину, разделённую на две половины. Перегородкой служил полог, сшитый из львиных шкур. В проходной комнате с выходом наружу жил Вано со своим пернатым другом, в отдельной, изолированной – его учитель.

На хозяйской половине их ждал сюрприз. Посреди комнаты стояли два огромных пустых чана. Один ещё сохранил зловоние банановой чачи, второй благоухал тончайшим ароматам элитного грузинского вина, а между ними торчали голые пятки учителя. Они выглядывали из-под просторной джеллабы, которую магрибский колдун на их памяти не снимал ни разу.

– Учитэль, Вано прышол, – доложил Ара, – лэчить будэт.

Колдун молчал. «Лекарь» на глазок оценил объём продегустированных накануне ёмкостей, почесал затылок и вынес предварительный диагноз:

– Атравылся.

Ара, помогая себе клювом, взобрался на колдуна.

– Точно, – подтвердил он, – дывадцать сэмь раз.

Джигит подошёл ближе. Из спины учителя торчал кинжал. Попугай деловито пересчитывал на его теле дырки.

– Ара, – расстроился Вано, – что он тэбэ плохого сдэлал?

Попугай задумался.

– Нэ помню, – честно признался он.

– Нэхорошо, Ара, – загоревал Вано, переворачивая тело наставника. – Настоящий джигит рэжэт спэрэди, а ты… вах! – Из груди колдуна торчал ещё один кинжал. От того, что торчал в спине, он отличался только габаритами. Был массивнее и больше как минимум раза в три. – …Вот я и говору, – захлопал глазами Вано, – настоящий джигит рэжэт спэрэди.

– А я, значыт, нэ настоящий? – возмутился попугай, ныряя в чан с остатками банановой чачи. Похмелившись, Ара вытер крылом клюв, выпорхнул обратно и разразился гневной тирадой: – Ты нэ прав, кацо! Я ему по-харошэму говору… – Попугай на мгновение запнулся. Он в упор не помнил, что по-хорошему говорил накануне колдуну, но разве такая мелочь может заткнуть клюв гордой птице? – …А он… Мы, грузины, народ гарачий. Выхватил кинжал и с размаху ка-а-ак…

– В спину зачэм, Ара?

– Что я его, разварачивать буду, да?

– Логично… всё равно нэ харашо. Что тэпэрь дэлать будэм? – сердито воздел руки кверху Вано, и в них тут же плюхнулась толстая увесистая книга.

– Мой похождэний по тысяча и одна ночь, – по слогам прочёл джигит. – Путэвой замэтк… Слюшай, учитэль днэвник, да?

Здоровье попугая после доброго глотка чачи окрепло настолько, что он самостоятельно сумел расправить крылья и вспорхнуть на плечо друга. Вано раскрыл фолиант. Страницы его были девственно чисты.

– Нэ понял.

«Сейчас поймёшь…» – прошипел в его голове чей-то змеиный голос.

– Ара, ты чито-то сказал?

– Нэт. Смотры, кровь.

Действительно, из страниц дневника сочилась кровь. Она растекалась по желтоватой поверхности пергамента и застывала, сложившись в замысловатую арабскую вязь.

– Мнэ канэц, – медленно начал переводить Вано. – Пэрэд смэртью заклынаю вас выполныть мой паслэдний воля, убыйц!

– Вах! Зачэм так нэхарашо говорыт! – возмутился попугай.

– Ара, – нахмурился Вано, – памалчы. Это тэпэрь наш свящэнный долг!

Если бы джигиты смотрели в тот момент на колдуна, а не в его дневник, то обязательно б заметили, как на мёртвых губах мелькнула довольная ухмылка.

– Читай далшэ, – сердито буркнул пернатый джигит.

Последняя воля колдуна была довольно проста. От злодеев требовался сущий пустяк. Отправиться в славный город Багдад, купить в лавке Пройдохи Али, торговавшего пряностями, волшебный порошок, после чего, свалив куда-нибудь в уединённое место, провести подробно описанный в дневнике ритуал вызова духа какой-то там пещеры, набиться к нему в гости, свистнуть оттуда все волшебные ценности и осчастливить ими человечество. А осчастливить, согласно перечню, было чем: дубинка-самобойка, чувяки-скороходы, неиссякаемая склянка с живой водой…

– Вах! Какой благородный чэловэк! – воскликнул Вано. – Сэбэ ничэго нэ папрасыл, да? Всо для людэй! А мы его зарэзали! Нэхарашо!

– Нэхарашо, – согласился попугай. – Давай ему дубинка подарим?

– Нэт. Живой вода!

С этими словами джигит выдернул из груди учителя кинжал, удивлённо посмотрел на абсолютно чистое лезвие и сунул его в ножны. С другой стороны колдуна ту же операцию повторил его пернатый друг. Освободив, таким образом, учителя от инородных тел, Вано скрестил ему руки на груди и проникновенно произнёс.

– Спи спакойно, дарагой друг. Мы тэбя ны-когда нэ забудэм, А тело твоё…

– Протухнэт, – мрачно сказал попугай.

– Пачэму?

– Пока до Багдада дойдэм…

– Э-э-э, дарагой, консэрвы в томатном соусэ кушал? Вкусно? Сэйчас в гроб запакуем, чары наложим, как огурчик свэжий будэт! Я такой силный магий знаю…

«Какой гроб, зачем гроб…» – заметались в голове джигита панические мысли магрибского колдуна.

– Ара, ты апять чито-то сказал?

– Нэт. Но скажу… потом.

Перед джигитами возник хрустальный гроб на золотых цепях. Несколько мгновений он повисел в воздухе и, обидевшись на то, что никто не спешит зафиксировать его в этом положении, со стоном рухнул на пол.

Пробуждение спящей красавицы было ужасным.

– Идиот, куда целуешь…

Она потёрла зашибленный копчик. И только тут до неё дошло, что прекрасного принца рядом нет. Хрустального гроба тоже.

– Спёрли…

Лейла попыталась встать, со стоном схватилась за свой стройный стан, открыла ротик и… лучше вам этого не слышать. В принципе бедняжку можно было понять. Такой подлянки она не ожидала. Предпочесть её прелестям какую-то жалкую стекляшку, пусть даже из горного хрусталя…

– Ну, попадись ты мне теперь, прекрасный принц… – И это были самые ласковые слова проснувшейся красавицы с момента пробуждения.

* * *

Такого развития событий магрибский колдун не ожидал. Его далеко идущие планы трещали по всем швам. Чародей лежал в хрустальном гробу и тихонько потел от страха. Надо сказать – основания для волнений у него были. Во-первых, джигит-недоучка. Когда он ворожил, учитель старался держаться подальше, ибо результаты его ворожбы предсказать было невозможно. Во-вторых гроб. Его колдун узнал сразу. Такие гробы у горных гномов заказывал только Кощей, для каких-то своих, непонятных северных обрядов.

«Подлец. – тоскливо простонал учитель в голове Вано, – под славянского бога подставил. Может, свалить?»

Поздно! Тело колдуна уже плавало в чистейшем медицинском спирте. Сверху легла крышка. Да, эту магию Вано изучил в совершенстве.

– Ара, ты всё-таки чито-то сказал.

– Нэт, – упрямо мотнул гребешком попугай. «Халасо-то как…» – пьяно булькнул в голове Вано смутно знакомый голос.

– Вах! – сообразил Вано. – Ко мнэ дух учитэль прышол.

– Гоны его!

– Зачэм? Лучшэ памянэм. – Джигит провёл пальцем по периметру гроба, запаивая наглухо края.

– Наливай, – оживился Ара, – у мэня радылся замэчатэлный тост!

В чанах заплескалось духмяное грузинское вино, к дегустации которого джигиты немедленно приступили, не подозревая того, что их безответственные действия сорвали Кощею Бессмертному гениальный план покорения вселенной. Его главное оружие в задуманной им операции – Лейла, вместо того чтобы мирно дрыхнуть в своём гробу, дожидаясь прекрасного принца, в этот момент крушила приставленную к ней бессмертным злодеем не совсем трезвую охрану, пытавшуюся отловить её прямо у выхода из пещеры. Отведя таким образом душу, кипящая от негодования принцесса попинала напоследок разбросанные в хаотическом беспорядке неподвижные тела и решительным шагом двинулась самостоятельно устраивать свою судьбу.

5

Порубежье между Русью и самостийной Украиной.

Дремучий бор. Шесть месяцев спустя

– Да лезь же… лезь, тебе говорят! – Юнон поднатужился, упёршись в мохнатый зад.

Медведя подбросило вверх ещё на полметра. Он свесил голову вниз, грустно посмотрел на своего мучителя, сыто икнул и съехал обратно царапая когтями коричневую кору.

– Гад! Совести у тебя нет! Я ж говорю, батя болен…

Получив пинка под зад, Михайло Потапыч меланхолически почесал пострадавшее место, после чего заснул прямо под сосной.

– Тьфу! – Алёша сел на мирно посапывающую тушу, вытер со лба пот, взглянул на часы. – Нет, тебя не добудишься. Придётся самому.

Если «Сейко» не врали, то до экзамена у него всего полчаса. Юноша задрал голову. Тихо жужжащее дупло с лекарством для папы внутри было довольно высоко. Алёша поёжился. Нет, высоты он не боялся, но когда-то давно, в детстве, его сластёну, здорово покусали пчёлы, а потому с тех пор он для этой цели использовал товарищей с более толстой шкурой. Однако сегодня не повезло. Голодных товарищей рядом не было, обожравшийся малиной медведь работать отказывался категорически.

– Значит, так… – начал мысленно репетировать предстоящую акцию витязь. – Руку туда… – рука юноши сделала загребающий жест, – потом оттуда, и дёру! Ну, с богом!

Алёша поднялся, одёрнул кожанку, усеянную многочисленными медными заклёпками, пригладил ирокез на голове (последний писк моды, которым он хотел порадовать папу) и быстро, как обезьяна, взметнулся вверх.

– Главное, не дать им опомниться…

Рука отрепетированным жестом вырвала из дупла соты вместе со всем роем. Рой обалдело посмотрел на Алёшу. Алёша не менее обалдело посмотрел на рой и начал вытряхивать его обратно в дупло.

– Уй, вас тут скока-а-а…

Первым опомнился рой.

– Ой!!!

Три чёрных жала воткнулись в крылья носа незадачливого бортника. Юноша, ломая сучья, рухнул вниз, на лету освобождая нос от инородных тел правой рукой. Левая прижимала к кожаной безрукавке экспроприированный мёд. В глазах потемнело…

Пришёл в себя Алёша от свиста ветра в ушах. Он галопировал, вцепившись в мохнатые уши, на обезумевшем от страха медведе. Сзади гудел Рой. Между ушей Потапыча лежали соты, истекая жёлтыми тягучими каплями.

– Михайло, не туда. – Алёша резко повернул голову мишки в сторону чёрного замка.

Поворот был настолько крутой, что его скакун вместе с сотами умчался в указанном направлении, а наездник кубарем улетел в кусты, ломая по пути тонкие ветки молодой ольхи. Рой сделал плавный поворот и исчез за деревьями. Он шёл по запаху.

Поднявшись, Алёша сердито пнул ни в чём не повинную берёзку, заставив её преломиться пополам, и, спустив таким образом пары, побрёл домой. Не часто он возвращался без добычи. Нет, голодать его семье не приходилось. Свежатина к столу всегда была, а вот с лекарствами… Была здесь какая-то тайна. Сколько раз его мама одним мановением руки, шепотком, заклинанием поднимала на ноги заболевших бурёнок, сов, мышей, а вот папу не может… или не хочет? А у него не получается. Чего только ни пробовал. И подорожник, и малину, и… короче, всё, что в лесу растёт, скармливал, а папе всё хуже и хуже. Сколько раз говорил: давай ветеринара пригласим. Отказывается!

Занятый этими горькими мыслями, юноша не заметил, как ноги принесли его к Чёрному Замку, у основания которого темнел вход в пещеру.

– Ну вот, сыночек на ноги встал, – донёсся до него оттуда слабый голос отца. – Теперь и помирать не страшно.

– Говорила тебе: экономней надо было быть! – сердито прошипела мама Яга. – Всё золото на ентих антихристов грохнул. Как хочешь, но больше ни одной монетки не дам!

– Неси! – Голос папы окреп. – Я своё слово всегда держу.

– Не понесу!

– Спалю, ведьма!

– Дур-рак!

Послышалось шуршание. Алёша осторожно сунул голову внутрь. Мама, пыхтя от натуги, волокла вверх по ступенькам в тренажёрный зал мешок золота.

– Ящерица недоделанная! Помирать собрался… Сыночек извёлся весь, лекарство по всему лесу ищет… Вот скажу ему, куда твоё лекарство уходит…

– На пару дней мне хватит. – Ойхо посмотрел на три последние монетки, лежащие перед его мордой. – А может, и на три. – Дракон осторожно подцепил один золотой и начал втирать его и свою чешуйчатую шкуру. – А потом сынка в путь-дорогу. Невесту добывать. Не в деньгах счастье…

– А в их количестве, – прошептал потрясённый Алексей, медленно оседая у входа. – Особенно для тебя…

* * *

Дверь в тренажёрный зал, занимающий весь первый этаж Чёрного Замка, с треском распахнулась. Юный атлет двинулся в сторону татами, на ходу приглаживая ирокез. В глубине зала мерцали порталы, из которых с достоинством выходили экзаменаторы. Алёша мрачно посмотрел на сэнсэев. Учителя, отвесив почтительные поклоны друг другу, не спеша двинулись каждый к своему мешку.

– Солидный гонорар, – пробормотал юноша. Теперь он понимал, что в каждом – минимум три года жизни для отца. Лицо Алексея окаменело. Пинком ноги откинув в сторону подвернувшуюся на пути штангу, вышел в центр.

– Пасиму не в кимоно? – сурово спросил Хунь Чо Ли, поправляя свой чёрный пояс. Лучший специалист по айкидо и кунг-фу Поднебесной неодобрительно покосился на довольно экзотический наряд ученика.

– Без надобности, – буркнул Алёша.

– Наса усеника сегодня плохая, – сказал О'Мура, задумчиво почёсывая плечо. Рука, словно невзначай, нащупала рукоятку катаны, замаскированной за спиной в складках чёрного трико лучшего ниндзя Страны восходящего солнца.

– Обычное волнение перед экзаменом, – успокоил коллег Николай Семёнович, заинтересованно глядя на ученика.

– Всё нормально, – хмуро буркнул витязь. – Просто хочу узнать, чего я стою без кимоно. Чему научился и, главное, у кого научился…

– Ясненько. – Николай Семёнович окинул глазами зал в поисках подходящего оружия. Он преподавал русский стиль, и обычно оно, оружие, ему было без надобности, но внутренний голос говорил, что сегодня без этого не обойтись.

Ну, насчёт первого – чему, понятно, а вот насчёт второго не совсем понял.

– Сейчас поймёте, – мрачно посулил Алёша. – Предлагаю ужесточить правила выпускных экзаменов. Раньше вы просто получали плату за обучение, а сегодня вам её нужно отвоевать. Можно пользоваться любым оружием, можно нападать на меня скопом, можно по одиночке. Без разницы. В любом случае проигравший уходит без всего. Выигравший забирает всё. Идёт?

Сэнсэи переглянулись.

– А твоя месок? – поинтересовался О'Мура.

– Да? – сунул за пояс большие пальцы рук Хунь Чо Ли.

– Мои коллеги, – хмыкнул Николай Семёнович, – намекают, что ты тоже должен что-то поставить. Жертвую свой мешок. Я за эти годы на тебе столько заработал…

– Не надо! Сейчас принесу.

Алёша был человек гордый. Лишнего мешка у него, разумеется, не было, но он был уверен, что что-нибудь придумает. Опрометью бросился назад – в недоступную для сэнсэев часть замка.

– Что, уже? – удивился дракон.

– Всё только начинается, – успокоил его витязь.

Глаза юноши заметались по пещере, которую ослабевший Ойхо последнее время уже не покидал. Взгляд его упал на мышеловку. Их в замке било много. Васька неплохо ладил с летучими, а вот ползучих почему-то недолюбливал. Эта мышеловка была особенная. Её Васька заказывал у горных гномов, куда летал в отпуск полгода назад. Тогда они ещё могли себе это позволить.

– О! То, что надо! Папань, сенсеям подарочек сделать хочу. Преврати её во что-нибудь подходящее. А то всё золото да золото.

– Приболел я, – расстроенно вздохнул дракон, – силёнки уже не те.

– А морок навести сможешь?

– Морок смогу. Да разве ж это подарок?

– Ещё какой, – успокоил Алёша. – Я типа приколоться хочу. Что-нибудь такое, чтоб у них глазки загорелись, а потом мы вместе посмеёмся.

– Проказник… Ладно, попробую.

Ойхо начал колдовать. Мышеловка в рука; юноши довольно ощутимо нагрелась.

– Что видишь?

– Мышеловку.

– Точно мышеловку? Не саблю?

– Нет.

Ойхо ещё поднапрягся.

– А сейчас?

Алёша посмотрел на отца, наводящего морок из последних сил, и понял, что если его не остановить, то он умрёт прямо тут. Сейчас и немедленно.

– Хорош! – поспешил тормознуть он отца. Классная сабелька получилась.

Дракон облегчённо обмяк:

– Врёшь небось. Слабоватый морок. Ну да ладно. Кто-нибудь, может, и клюнет, из тех, кто пожаднее. Иди, прикалывайся…

В зал Алёша вернулся, бережно неся на вытянутых руках пыльный продолговатый свёрток.

– Сто это? – заинтересовался О'Мура.

Алёша начал разворачивать мешковину… Раздался восхищённый вопль, а затем дикий смех. Смех был такой громкий, что задремавший под тренажёрным станком Васька соизволил проснуться. Кот меланхолично зевнул, почесал задней лапой за ухом, сладко потянулся и только после этого пошёл на звуки, ибо, как и все коты, был ужасно любопытен. Картина, открывшаяся его взору, заставила угольно-чёрного котяру напрячься. Его подопечный, которого он лично вскормил молоком (не своим, конечно, но всё-таки искормил!), азартно рекламировал мышеловку. ЕГО МЫШЕЛОВКУ!!! Мышеловку, за каким-то чёртом превращённую в какой-то жалкий кривой меч, кованный явно с бодуна. Васька решительно двинул вперёд…

– Сабля, – внушительно вещал Алёша, – Шемаханского царя, убиенного царицей, которая застукала его в экзотической ситуации с исполнительницей экзотических танцев.

Хунь Чо Ли как заворожённый смотрел на расписные ножны, украшенные россыпью самоцветных камней. О'Мура трясущимися руками давил лезвием своей катаны на замагиченную мышеловку. Об пол звякнул клинок катаны. Сталь горных гномов оказалась крепче. Николай Семёнович катался по полу, держась руками за живот.

– Экз-з-зотических, говоришь? – прорыдал он сквозь смех.

Алексей подозрительно посмотрел на учителя, перевёл взгляд на свой заклад. Морок был на месте. Один всё-таки оказался не алчный. Не повезло.

– Наложница его стриптизёрша была, – мрачно пояснил он, выхватывая «саблю» у О'Муры. – Вот этим ножичком царица их и чикнула. Древность. Приблизительно 13-й век… – Алёша задумался, – …до нашей эры.

– Раритет… – всхлипнул специалист по русскому стилю, отползая в угол.

– Так вы согласны?

– Мая сагласна…

– Мая тоза, тоза…

Николай Семёнович только рукой махнул. Он всё никак не мог успокоиться.

Алексей отволок мешки в центр зала, рядом положил мышеловку.

– Ну, кто первый? Или всё-таки скопом?

– Мая! – взметнулся Хунь Чо Ли, и тут же с грохотом рухнул на пол, запутавшись в собственных штанах, съехавших вниз вместе с перерезанным пополам чёрным поясом. Довольный О'Мура, сделав своё чёрное дело, отбросил в сторону обломок катаны.

– Мая первый. – Лучший ниндзя Страны восходящего солнца вышел вперёд, остановился напротив ученика и отвесил ему ритуальный поклон, за что сразу же и поплатился, ибо Алёша в этот момент делал то же самое. Только на беду О'Муры на глаза ученику при этом попался кот Василий, уволакивающий из призового фонда свою родную мышеловку. Не поднимая головы, витязь отвесил смачный пинок похитителю, отделяя его от «сабли». С истошным мявом Васька взмыл вверх с огромным желанием порвать первое, что попадётся на пути. Первым попался О'Мура, только начинавший поднимать голову. Обоих впечатало в стенку, где кот и отвёл душу.

– Следующий, – почесал затылок юноша.

– Вообще-то не по правилам. – Николай Семёнович уже сидел в своём углу, вытирая выступившие от смеха слёзы.

– Я же сказал – любое оружие, – вывернулся Алексей.

– А я против? – опять закатился специалист по русскому стилю.

Хунь Чо Ли метнул на него подозрительный взор, решительно сорвал с себя обрывки кимоно и чуть не колобком выкатился на татами в чём мать родила. Учитывая опыт коллеги, отвешивать ритуальный поклон не стал, и правильно сделал. Единственное, что он сделал неправильно, так это то, что вообще вышел на татами, ибо туда уже шёл Василий, оставив у стены слабо трепыхающегося О'Муру.

– Чья работа? – прошипел он.

– Их, – не моргнув глазом, перевёл стрелки Алёша.

– Порву, как Тузик грелку, – посулил Васька, кот двинулся на оторопевшего Хунь Чо Ли, который был в тот момент к нему ближе. – А потом и Тузика порву…

Вообще-то коту было категорически запрещено говорить в присутствии преподавателей, дабы не травмировать их нежную психику, но на этот раз Васька не сдержался. Лучший специалист по кунг-фу Поднебесной начал пятиться от разъярённого кота, оттопырив зад в сторону ученика, старательно прикрывая лицо. Ну, тут уж сам бог велел.

– Ойи-и-и, – фальцетом пропел Хунь Чо Ли, шустро перемещая ручки с ещё непострадавшего лица на уже пострадавшую часть тела, располагавшуюся гораздо ниже.

– Это моя добыча! – возмутился Васька.

– Так хорошо под замах шёл, – извинился Алёша.

Хунь Чо Ли мягко осел на пол.

– Ладно. Но этот мой? – повернулся кот к преподавателю русского стиля.

– Твой, – не очень уверенно согласился юноша.

– Забавно. Рассказать кому – не поверят… – Николай Семёнович уже не смеялся. Внезапно он сделал гигантский прыжок и покатился по полу. В зажатом кулаке сэнсэя что-то пискнуло.

Меж пальцев извивался маленький мышиный хвостик. – Лови!

Увидев мышь, летящую в его усатую морду, Васька неприлично взвизгнул и пулей вылетел из спортзала.

– Что с ним? – удивился учитель.

– Да он у нас больше на медведей приучен, – признался Алёша, – а мышей с детства боится.

– Печёнками чуял: что-то здесь не то, – покачал головой учитель. – Подряд по Интернету, расплата чистым золотом, вход через собственный сортир, на выходе спортзал с одним учеником. Бред. Ты ничего мне сказать не хочешь?

– Хочу, но не могу. Папе слово дал.

– Слово держать надо, – одобрил учитель, покосился на тонко подвывающего Хунь Чо Ли. – Кстати, где ты научился уличным боям? Я вроде за рамки русского стиля не выходил.

– Мама, – нехотя признался Алексей.

– Бурная молодость у твоей мамы была, – покачал головой сэнсэй. – Поклон ей… большой.

Заметив в интонациях учителя нотки недоверия, юноша насупился. Алексей не врал. На Лысой Горе, куда периодически затаскивала любимого отпрыска мама, он научился многому. Да так хорошо, что его туда почему-то перестали приглашать.

– Давно хотел спросить. С чего это ты под панка косишь? Гребешок нацепил…

– Папу хочу порадовать. У него такой же. Пусть видит, что я достойный сын.

– Давно?

– Что давно?

– Гребень у папы давно?

– Сколько себя помню… – Перед глазами Алёши возник великолепный гребень вдоль всего хребта Ойхо.

– Забавная у тебя семья. Значит, так. Этих предлагаю по домам, – кивнул Николай Семёнович на отключившихся сэнсэев. – Будем считать: выпускные экзамены ты сдал на отлично. Биться с тобой за эту кучу я не буду. Чувствую, у тебя проблемы и золотишко тебе нужнее будет. Я не ошибся?

Алёша нехотя кивнул.

– Помочь?

– С чем?

– С проблемами.

– Я обязан справиться сам, – твёрдо сказал юноша.

– Добро. Если что, где меня найти, знаешь. Не забудь мамаше поклон от меня передать. Забавно было бы встретиться с ней в спарринге. Ну, давай моих коллег по домам раскидаем.

Николай Семёнович с Алёшей вывалили сэнсэев каждого в свой портал, после чего специалист по русскому стилю весело подмигнул ученику и скрылся в своём портале, который немедленно потух за его спиной. Юноша испустил восторженный вопль. У него всё получилось! Сделав на радостях заднее сальто, он взвалил на плечи разом все мешки и помчался лечить дракона.

– Папа, смотри, сколько я денежек выиграл!

Золотые монеты сверкнули в воздухе. Он окатил ими Ойхо со всего маху, как водой из ведра. Содержимое первого мешка блестящими струйками покатилось по бокам ящера. Ойхо встрепенулся и начал оживать на глазах. Зачерпнул горсть, другую, практически разом втёр себе в шкуру полмешка и только тогда опомнился.

– Так, иди за мамой и прихвати ремень.

– Зачем?

– Маму на педсовет, а ремень для воспитательной работы.

– За что? – искренне удивился витязь, тряхнув ирокезом.

– Я тебе запрещал в азартные игры играть? Да ещё на деньги!

– Запрещал.

– Вот и дуй за мамкой.

– Я ж на благо…

– Вот во благо и получишь, – хмыкнул Ойхо, втирая в себя вторую половину мешка.

Только тем, что дракон до конца ещё не пришёл в себя, можно объяснить тот факт, что он забыл про широкий кожаный ремень, опоясывающий его любимого сыночка. Пока он не опомнился, Алёша поспешил исполнить первую часть приказания, на ходу сдёргивая с себя ремень и разрывая его на мелкие кусочки.

– Мама! – Алёша прислушался.

Найти маму не представляло особого труда, как правило, всегда кого-нибудь отчитывала. Вот и сейчас, услышав шум наверху, он решил, что на этот раз под раздачу попался кот, и пошёл, естественно, на звуки.

Алёша не угадал. Ей в тот момент было не до кота, ибо незадолго до блистательного окончания сдачи экзаменов в пещеру ввалились братки местного авторитета, некоего Ха Эм Вия, требовать виру за безобразное поведение отпрыска Ягуси на предпоследнем слёте в районе Лысой Горы. Раньше они на такое никогда бы не решились, но слухи о том, что дракончик уже не тот, вдохновили пахана нечистых на сей неосторожный шаг. Впрочем, не настолько уж и неосторожный. Одним выстрелом двух зайцев – это красиво. Акция была доверена давно метившему на его место главе местной оппозиции, состоящей в основном из оборотней. Чтобы не будить задремавшего дракона, Ягуся сделала страшные глаза и замахала руками.

– Не хотите проблем – за мной и не дыша! Если зелёненького разбудите – убьёт.

Оппозиция покосилась на спящего дракона и, решив не рисковать, на цыпочках пошла вслед за Ягой по каменным ступеням вверх. Как только процессия поднялась на первый этаж, ведьма затолкнула всех в закуток рядом со спортзалом.

– Теперь дышите, – милостиво разрешила она.

Глава оппозиции Вервольф Вольфович задышал. Да так часто, что Яга чуть не оглохла.

– Мерзавцы! Все вокруг подонки и мерзавцы! Кроме меня, разумеется! Ты хоть понимаешь, кому приказала не дышать?

– Да! – дружно поддержали лидера оппозиции братки.

– Кому? – полюбопытствовала Яга.

– Она не знает! – возмутился Вервольф. – Когда я займу достойное место на Лысой Горе…

– Это когда?

– В следующие перевыборы, – отмахнулся Вольфович. – И не перебивать, когда с тобой разговаривает будущий президент нечистой силы Всея Руси.

– Ты в этом уверен?

– Абсолютно. Демократия в нашем лесу набирает силу и обязательно изрыгнёт наверх самого достойного.

– Непременно проголосую за вас! – обнадёжила его ведьма.

– Ты, старая, не крути. Не знаешь, за чем мы пришли?

– Да откуда ж мне знать, – начала ездить по ушам Яга, глядя честными глазами на оборотней. Ведьма прекрасно знала, за чем. Однако в связи с полным отсутствием всякого присутствия презренного металла старательно пыталась перевести разговор в нейтральное русло, в надежде, что пронесёт. Последние три года в общак от неё не поступило ни одной полушки, а тут ещё сынок учудил. И угораздило ж его на последней сходке набить морду внучатому племяннику самого Вия! – Вы ж общественные деятели! В трудах, в заботах. О нас, недостойных, печётесь денно и нощно!

– Это ты правильно заметила, – выпятил грудь Вервольф Вольфович. – Мы о народе печёмся, а вот народ… Ты, например, за собой никаких должков не помнишь?

– Нет, – отрубила ведьма.

– Напомнить? – насупился Вервольф.

– Не вижу смысла.

– Не понял, – насторожился глава оппозиции.

– Прогрессирующий склероз, плавно переходящий в амнезию, – начала объяснять Яга, поднаторевшая за последнее время в медицине, – всё равно не позволит мне запомнить такие сложные понятия, как долг. Я ясно выражаюсь?

– Нет, – обалдело затрясли головами посланцы Вия и на всякий случай отодвинулись подальше.

– Как бы вам попроще… Скажем так: старая я уже. Типа, что-то с памятью моей стало.

– А-а-а, – с явным облегчением протянул Вервольф Вольфович. – То-то я смотрю – заговариваешься. Ну, это не страшно, мы тебе всё-таки напомним. А заодно, – в голосе главы оппозиции появились угрожающие нотки, – и кое-что припомним. Значит, так, старая. С тебя вира и налоги в трёхкратном размере. Однократные в казну, двукратные на мою избирательную кампанию. Сейчас и немедленно. Не то…

Старушка поняла, что пора менять тактику, и срочно начала косить под дурочку.

– Ой, да хорошему человеку, – клятвенно прижала плотно сжатые кулачки к груди Яга, – и в десятикратном не жалко…

– Можно и в десятикратном, – согласился глава оппозиции.

– …да вот бяда, – заголосила старушка, лихорадочно придумывая на ходу, как бы вывернуться половчее, и, разумеется, придумала: – Навалились на нас захватчики, басурманы иноземныи-и-и! Третий год смертным боем бьёмси-и-и! В наш нечистый лес заповедный не пущаи-и-им! Дракончика замордовали-и-и, я вся побитая хожу… Мы уж и златом, и серебром откупалися-а-а!!! И брыльянтами и самоцветами всякимя-а-а! Ничаво не помогаи-и-ит! Вся надёжа на сыноч-ка-а-а… Один, грудью, всю нашу нечисть поганую прикрываи-и-ит…

– Стоп, стоп, стоп, – замахал руками лидер оппозиции, – сдаётся мне, бабуля, что ты нам мозги пудришь.

– Я-а-а?! – возмутилась Яга. – Да мой сыночек… – Ведьма подбежала к стене, отдёрнула в сторону каменную панель и застучала по клавиатуре. – Вот, смотрите! Все смотрите!

Противоположная стена, оказавшаяся сплошным гигантским дисплеем, засветилась и показала посыльным Ха Эм Вия такое, что ножки у них подкосились. Это была демоверсия любимой игрушки сына. По экрану метались осатаневшие монстры (сплошные когти и клыки) и меч, безжалостно разящий рвущихся в бой жутких чудищ. От их яростного рёва дрожали стены. Во все стороны летели окровавленные куски мяса, клочки шерсти…

– Глядите, как мой сыночек бьётся! Не на жизнь, а на смерть, между прочим! Через его глаза смотрите!

Уговаривать не было нужды. Оборотни смотрели, мелко трясясь от страха. Меч распластал пополам слоноподобную тушу последнего противника. Капли крови брызнули на экран с внутренней стороны и начали стекать, оставляя за собой алые дорожки, складываясь в странные знаки.

– Мис-сия за-вер-ше-на, – по слогам прочёл лидер оппозиции.

– Сынок колдует, – пояснила старушка, отключая экран. – Пытается вход запечатать, откуда чудища иноземные лезут. Вот и посудите теперь, откуда мне, старой, на общак деньги взять. Про виру и не говорю…

Зачинавшийся мирный диалог был прерван истошным воем Васьки. Метеором влетев в закуток, он дал по его потолку пару кругов, затем ещё пару по стенам, прошёлся по головам местной оппозиции, затем, подлетев к едва приметной выемке в стене, с размаху шлёпнул по ней лапой и с воплем «перестреляю всех на хрен!» скрылся в образовавшемся проёме. В темноте провала загрохотало железо.

– Видали, до чего Васеньку нашего довели? – не преминула воспользоваться ситуацией Ягуся, жалобно всхлипнув. – Такой милый, добрый котик был. Мышку не обидит…

Про мышь она упомянула зря.

– Достали гады! Смерть оккупантам!

В проёме показался кот. На голове его была каска со специальными прорезями для ушей, в зубах торчал пистолет Макарова, на боку висел кинжал и… И вообще, он обвешался оружием так, что шерсти практически не было видно.

Васька загромыхал в сторону спортзала, волоча за собой станковый пулемёт. Он чуть не сбил по пути Алёшу, дорывавшего на ходу свой ремень, и скрылся за поворотом. Оттуда раздались взрывы гранат. Это не могло не насторожить. Юноша прислушался к голосам внутри закутка и сразу всё понял. На ловца и зверь бежит, азартно потёр руки Алёша. Теперь, когда он въехал в суть проблемы семьи, Ягусин план получения дополнительных налоговых льгот с одновременной отмазкой от виры его уже не устраивал. Отбросив в сторону обрывки злополучного ремня, юноша подтянул штаны, рванул на груди кожанку, взлохматил ирокез и только после этого ворвался внутрь.

– Мать! Кота прижали. Вторая волна пошла. Мы не справляемся. Подмога нужна.

Бабка всполошилась не на шутку. Она так старалась убедить оборотней, что и сама поверила своей сказке, а тут ещё и сынок помощи просит!

– Да я их за Ваську… – задохнулась Яга от возмущения.

– За родину, – деликатно намекнул Алёша.

– …вместе с родиной на куски порву! – согласилась ведьма, запрыгивая на помело. – Бей басурманов!

Как только она исчезла за дверью, Алёша приосанился и напустил на себя строгий вид.

– Наконец-то наш глазастый догадался пополнение прислать. Долго до Вия доходило.

Оборотни вжали головы в плечи и начали прятаться друг за друга.

– Господа. Я дам вам парабеллум. Один на всех, – тяжело цедил юноша свинцовые слова, неспешно прохаживаясь взад и вперёд перед окончательно выпавшими в осадок оборотнями. Тела их сотрясала мелкая дрожь. – Сами понимаете, с финансами напряжёнка. Поставки оружия задерживаются. Но вас наградят… посмертно…

Алёша смахнул со щеки несуществующую слезу и полез обниматься.

– Б-б-берём на себя финансирование этой военной кампании, – отстучал зубами стиснутый в медвежьих объятиях Вервольф Вольфович. – Мешка золота хватит?

– Издеваетесь? – возмутился Алёша, отталкивая от себя лидера оппозиции, – Мы на это предприятие уже целую гору грохнули, а они – мешок!

– Д-д-два, – внёс предложение один из трепещущих соратников Вольфовича.

– Торг здесь неуместен, господа. Так, быстренько строиться – и на передовую. Родина-мать зовёт!

В глубине замка грохнула ещё одна граната.

– Три, – выдохнул Вервольф Вольфович.

– С каждого, – нахмурил брови Алексей.

– Идёт! – облегчённо выдохнул глава оппозиции. – Двенадцать мешков шабаш потянет.

Вервольфов как ветром сдуло.

– Тьфу! – расстроился витязь. – С каждого на шабаше требовать надо было.

Однако, как говорится, поезд уже ушёл. Флегматично почесав затылок, юноша пошёл усмирять Ваську. Главное, отнять у него пулемёт. Это, пожалуй, сложнее, чем монстриков с шабаша на бабки разводить.

* * *

Пулемёт отнимали долго. Яга с Алёшей затаились с двух сторон около входа в спортзал, вжавшись в стенку, в целях предосторожности прикрыв дверь, чтоб невзначай не посекло рикошетом. Рядом стояла корова Мурка с дарами защитнику отечества. Треск пулемёта и взрывы гранат за стеной не замолкали ни на секунду.

– Да что у него там, бесконечное оружие, что ли? – начал потихоньку закипать Алексей.

Словно в ответ на его возмущение, выстрелы затихли.

– Пулемёт перегрелся, – обрадовался Алёша. – Воду в радиатор давно не заливали. Ленту заклинило.

– Васенька, – воспользовалась паузой ведьма, – меняю пулемёт на сметанку.

– А она свежая?

Мурка возмущённо замычала.

– Свежая, свежая, – заторопилась ведьма, – с утреннего надоя. Муренка лично сбивала.

Полкрынки сметаны исчезло за дверью. Послышалось чавканье и удовлетворённое урчание.

– Кислит.

Мурка села на хвост и начала рвать на себе копытами вымя.

– Пустите меня к нему-у-у! В клочки порву-у-у!

Дрогнул пол. Из-за поворота показалась голова дракона. Он был заметно посвежевший. От недавней хвори не осталось и следа.

– А чевой-то вы тут делаете? – бодро вопросил он.

– Помогаем Ваське с мышами воевать, – пояснил Алёша.

– Ясно. Вооружён?

– И очень опасен, – предупредил Алексей.

– Придётся идти на крайние меры, – ощерился в довольной улыбке дракон, только что не подпрыгивая от переполнявшей его энергии.

– Зачистка, – сообщил он, сунув голову в дверь, – на счёт три. Кто не спрятался, я не виноват.

Ему даже не пришлось начинать отсчёт. В дверном проёме молниеносно материализовался кот со станковым пулемётом в лапах.

– Видите, как всё просто? – обрадовался дракон. – Киска здесь, мама тоже, а где ремень, сынок?

– Мыши съели, – ляпнул первое, что пришло в голову, Алёша, заставив всех рухнуть на пол.

Пулемёт в лапах Васьки задрожал, рассыпая по коридору веер пуль. Кот рванулся обратно.

– Нет, ребята, пулемёт я вам не дам, – донеслось из-за двери.

Взорвалась ещё одна граната. Защитник отечества упоённо громил спортзал.

– Придётся ждать, пока боеприпасы не кончатся, – шмыгнул носом дракон. – А пока обсудим твоё поведение…

Алёша начал пятиться, схватившись руками за зад. До него начало доходить, что и через сто лет для мамы с папой он останется дитем неразумным, которому периодически надо вваливать ума в задние ворота…

* * *

Полученный урок пошёл Алёше на пользу. В азартные игры он решил больше не играть.

– Доверять дело случаю глупо, – бурчал юноша в подушку. Его пострадавшая часть тела, нацеленная в зенит, мрачно соглашалась с ним. – Финансовое благополучие должно зиждиться на трезвом расчёте.

Витязь беспокойно ворочался на кровати, не рискуя, впрочем, перевернуться на спину. Он напряжённо вспоминал всё, чему его учили преподаватели. Их у него было много, но вся их наука была такая отвлечённая… Алгебра, физика, геометрия… Что толку от того, что пифагоровы штаны во все стороны равны? Что у цветочков есть не только пестик, но и тычинки? Вот если бы каждая тычинка приносила полновесный золотой!

– Нет. На тычинках далеко не уедешь. Презренный металл есть только у людей. А какие мы имеем относительно честные способы отъёма денег у населения? Самые разнообразные. Мне и надо-то всего ничего. Пару пещерок золотом набить. И тут он вспомнил недавно просмотренный мультик и расплылся до ушей. План вчерне был готов. Успокоенный юноша заснул сном праведника. Он спал и видел во сне, как они с папой зарываются с головой в сверкающие груды и кричат от восторга, затем выныривают, залезают на потолок и ласточкой пикирует в глубь живительного золотого склона. Только папа почему-то головой вниз, а он попкой, и ему от этого очень и очень больно. Но чем чаще они ныряют, тем дальше отступает боль…

– С гуся вода, с Алёшеньки вся худоба… – Яга дочитала заклинание, поставила последний компресс на пострадавшее место разметавшегося во сне сына и на цыпочках вышла из детской.

6

Наутро в пещеру Алёша спустился, прыгая через три ступеньки.

– Папа, мама. Есть разговор.

– Есть, – согласился Ойхо, задумчиво разглядывая двенадцать мешков, выставленные у порога.

– Я их даже спросить ни о чём не успела, – удивлялась Яга. – Удрали как ошпаренные. И в пещеру идти отказались.

– Что это? – строго спросил у сына дракон.

– Добровольный взнос на общее дело, – успокоил его Алексей. – Очень даже кстати. Стартовый капитал может понадобиться.

– Объяснись.

– Сейчас – юноша прогладил гладко выбритую голову. Ирокез в задуманную афёру не вписывался никак. – Папа, мама, я уже взрослый!

Дракон с ведьмой грустно вздохнули. Им никак не хотелось с этим соглашаться.

– Школу закончил. Экзамены сдал, сами видели, – на отлично! Вы меня кормили, поили, все денежки на меня грохнули, так?

– Так на кого ж ещё грохать-то? – всплеснула руками Яга.

– На меня, – сердито буркнул из угла кот, старательно зализывая раны. Ему вчера тоже досталось. Как только кончились патроны, зловредный дракон запустил в спортзал Мурку, и она припомнила защитнику отечества «скисшее» молоко. Отпечаток копыта под хвостом получился внушительный.

– Теперь моя очередь о вас позаботиться. Родился у меня тут один планчик, как шустро и без проблем пополнить золотые запасы.

Ойхо насторожённо посмотрел на гладко выбритую голову сына.

– Больше никаких боевиков на ночь.

– Папа, – обиделся Алёша, – никакой уголовщины. Всё будет тип-топ. Ты ведь у нас дракон?

– Ну…

– А драконы чем обычно занимаются?

– Чем?

– Охраняют в своём замке принцесс.

Яга и Ойхо мрачно посмотрели на кота и дружно двинулись на него.

– Я ему ничего не говорил!

Васька пулей вылетел из пещеры.

– Чей-то вы? – удивился Алёша.

Папа с мамой, пряча глаза, вернулись на своё место. Алёша, не подозревавший о том, что счастьем иметь таких замечательных родителей был обязан именно афёре «предков» с похищением принцессы, похлопал глазами и продолжил изложение своего гениального плана.

– Так вот, согласно традиции, – юноша выдернул из-за пазухи томик сказок народов мира, – этих принцесс надо спасать. И, судя по этим документам, – потряс он книгой, – их действительно спасают. Но так по-идиотски! Дракона или обманут, или замочат, а главное – награда-то тьфу! Вздорная девица. Ну, да речь не о том. Предлагаю следующее. Распространяем информацию, что на самом верху нашего Чёрного Замка томится в заключении красавица. Тот, кто завалит дракона, то есть тебя, папа, получит её руку и сердце. И всё! Бабки наши. Озолотимся! У тебя на примете пары лишних пещер нет? – поинтересовался он у Ойхо. – Только пустых. В эту всё золото не влезет.

– Перестарался ты вчера, старый! – сердито стукнула по выпуклым ноздрям дракона Яга.

– Так я ж не по голове бил, – жалобно фыркнул Ойхо, – и не сильно. Так, слегка…

– Вы ничего не поняли, – рассердился Алёша, – я вам бизнес предлагаю, би-и-изне-э-эс, – Для доходчивости протянул он. – Лёгкий, элегантный, без всякого мордобоя…

– Меня валить будут, а я, значит, без мордобоя? – возмутился дракон.

– До тебя дело даже не дойдёт. Сейчас я вам всё растолкую. Вы только не перебивайте.

Алёша свистнул. Из подсобки привычно выскочил монитор, волоча за собой все остальные причиндалы компьютера.

– Начнём с принцессы. Так как принцессой буду я, нужно особенно постараться…

– И как теперь тебя прикажешь называть, прекрасная принцесса? – фыркнул дракон.

– Виона. – Пальцы юноши проворно застучали по клавиатуре. – Главное, найти подходящий типаж. Вот этот, пожалуй, пойдёт. Только чуть-чуть подправить… Что скажете? Рванут рыцари спасать такую принцессу?

Папа с мамой взглянули на дисплей. Мама тихо охнула и зажала себе рот, чтоб не высказать всё, что она думала о «принцессе» в присутствии любимого сыночка. Папа лапой поднял отпавшую челюсть.

– Ещё как… А чей-то у неё грудь волосатая?

– Это не грудь волосатая, – почесал бритый затылок Алёша, – это декольте слишком большое. Переборщил. – Пальцы вновь застучали по клавиатуре. – Так пойдёт?

– Уже легче, – облегчённо выдохнул огненным сгустком дракон. – И это… подол хотя бы до колен. Рыцари и так в обморок упадут.

– Можно, – не возражал юноша. Пальцы его дробно стучали по клавиатуре. Принцесса получилась настолько соблазнительная, что даже автор задуманной афёры, поднаторевший в порносайтах, невольно облизнулся. – Теперь немного рекламы, прайс-лист…

С рекламой он управился быстро, прайс-лист же печатался подозрительно долго.

– А он очень нужен… этот… как его… прайс? – осторожно спросила Яга.

– Ещё как, – пробормотал Алёша, азартно стуча по клавиатуре. – Основная статья дохода. Все дураки сопредельных государств нам по нему платить будут.

– А умные?

– Умные – нет, – почесал затылок Алёша. – Но нас ведь так мало осталось.

– Чевой-то сомневаюсь я… – неуверенно вильнул хвостом Ойхо.

– Папа, видишь мешки? – оторвался от компьютера Алёша.

– Вижу.

– Вчера их ещё не было.

С этим трудно было спорить.

– Ты мне, папа, верь, не подведу. Деньгу грести не лопатой, экскаватором будем. Одного только кадра, не знаю, как на крючок подцепить! – стукнул себя по колену юноша.

– Кого?

– Кощея. Я тут покопался в соответствующей литературе, – Алёша покосился на сказки, – такой жлоб. За копейку удавится. Прямым текстом написано: «…Там царь Кощей над златом чахнет…» Фетишист, короче. Для раскрутки безнадёжен.

– Это да, – согласилась Яга, – чахнет. А как с ним поссорилась, так вообще на голову обиженный стал.

– Опаньки… вы знакомы? – насторожился Алексей. – Ну-ка, ну-ка, расскажи. Чего не поделили?

– Ой, сынок, дело давнее, – замахала руками Яга. – Не стоит вспоминать… тебе неинтересно будет.

– Ну вот, – обиделся юноша. – Я тут ночами не сплю, о семейном бюджете радею…

– Давай, старая, колись! – потребовал дракон. – Видишь, сыночку для дела нужно. А вдруг и впрямь пещерку золотишком затарим?

Ягуся засмущалась.

– Любовь у нас с ним была, – призналась она. Глаза Алёши стали квадратные. Он посмотрел на папу. Папа недовольно крякнул и выразительно посмотрел на маму. Она поняла его по-своему.

– Нечего ревновать. Это ещё до знакомства с тобой было. В дикой молодости…

– Она у тебя и впрямь бурная была, – почесал затылок Алёша, невольно вспомнив слова учителя. – Из-за чего поссорились?

– Из-за напитка, – ностальгически вздохнула Яга.

– Какого напитка? – не понял дракон.

– Любовного.

– Из чего зелье варила? – поинтересовался Алексей.

– Состав простенький, – охотно поделилась опытом мама, – и главное, безотказный. Лукошко мухоморов, полчашки цианистого калия, ведро змеиного яду, ну, ещё пара незначительных специй, чтоб сразу не срыгнул. А он гад, – внезапно рассердилась старушка, – вместо того чтобы надеть белые тапочки и примерить деревянный макинтош, устроил мне дикий скандал! Пришлось уронить на него тронный зал.

Алёша восторженно ухнул.

– Я знала, что ты меня поймёшь, – умилилась ведьма.

– Ты права. Действительно, сколько можно копить? Вместо того чтобы подарить любимой женщине… Но уронить тронный зал – это круто! – Алексей откровенно любовался мамой.

– Вот с тех пор его, родимого, и заносить стало, – обрадованная явным вниманием и одобрением сына, продолжила Яга. – Сначала в политику ударился…

– Клёво. – Глаза Алёши загорелись.

– Потом ему эта говорильня надоела. Понял, что так всенародной любви не дождёшься. Тридцать лет его слушали, потом плюнули.

– А зачем ему любовь? Он же злодей. Это не его профиль.

– Я ж говорю: тронный зал на него уронила.

– Да-а-а… душевно приголубила. Значит, на любовь народную костлявого потянуло? – задумался юноша.

– Угу. Теперь он её по новому принципу завоёвывает: «Будь проще, и к тебе потянутся люди».

– Люди, надеюсь, с деньгами? – поднял брови Алексей.

– Само собой, других костлявый не признаёт. Он теперь простой нечистый олигарх. Даже хобби заимел.

– Фу-у-у… извращенец, – брезгливо поморщился дракон.

Ведьма укоризненно посмотрела на него.

– Кроме своей дивергенции с ротором ничего в этой жизни не понимаешь.

Дракон открыл было пасть, чтобы возмутиться, но его остановил Алёша:

– Папа, дрязги потом! Давай лучше послушаем, что там за хобби у него появилось.

– Коллекционированием увлёкся: статуи, картины и прочая мура, – пренебрежительно махнула рукой Ягуся.

– Ма-а-ама! – возликовал Алексей. – Это же наш клиент! С ним работать и работать!

– Сынок, – испугалась Яга, – ты что, и впрямь Кощея обуть хочешь? Это тебе не олух деревенский, его пяткой в лоб не приголубишь. Он – Бессмертный! И обид не прощает!

– Тебе ж тронный зал простил, раз до сих пор жива.

– То дело особое! Тут, понимаешь, чувства играют…

– А тут? – Алексей сунул маме под нос принтерную репродукцию состряпанной им красавицы. – Думаешь, не заиграют?

– Заиграют, да ещё как! – сердито крикнула Яга. – И папашу твоего замочит, и тебя заодно скрадет! Ты ведь у нас принцесса!

– Мама, – нежно произнёс Алексей, – ты на меня посмотри и на эту картинку. Разницу чуешь? Мы продаём воздух! И насчёт папы не беспокойся. Если мы в оборот возьмём Кощея, то папаше драться вообще не придётся. Костлявый сам всё на блюдечке преподнесёт. С голубой каёмочкой. Только вот одной принцессы маловато. Он их на своём веку столько наворовал, что они наверняка успели ему всю плешь проесть. У меня бы точно на них аллергия появилась. Вот если б диковинку какую-нибудь коллекционную в качестве приманки, в довесок… Ну, скажем, в виде приданого от злобного дракона. Коллекционеры, они все чиканутые. За фитюльку, на которую нормальный человек и смотреть не станет, последние штаны отдаст.

Ведьма на мгновение задумалась.

– Есть, – решительно махнула она рукой. – Как память о Кощее хранила, но для общего дела не жалко.

Яга оглушительно свистнула, призывая своего коня. В пещеру влетела метла.

– Ты далёко?

– До избы, – буркнула ведьма, взгромождаясь на помело.

– Я с тобой.

– Не бойся, я её не трону.

– Ну мало ли!

– Нет!

Ведьма понеслась в свои покои. Алёша всё-таки успел схватиться за самые кончики прутьев метлы и тоже полетел.

Яга с Васькой занимали весь второй этаж замка. На этом особо настоял дракон, как только они с ведьмой умудрились обзавестись сыночком, Яге столь просторные апартаменты ужасно нравились, и она внесла в дизайн отведённой ей части замка свои коррективы. В самом центре просторного зала установила избушку на курьих ножках, которая великолепно смотрелась на фоне персидских ковров. В отличие от Яги, её ветхому жилищу перемена обстановки очень понравилась, и в отсутствие старушки избушка с удовольствием нежила полусгнившие брёвнышки на шикарных диванах, расставленных вдоль стен. Мебель приходилось периодически обновлять, так как габариты и вес избушки значительно превышали возможности пружин. Крепость дерматиновой обшивки тоже оставляла желать лучшего. Избушка старательно портила мебель на протяжении многих лет, не обращая внимания на периодические выволочки, которые устраивала ей Яга за это безобразие. Выволочки Яга устраивала только когда была не в духе, а так как в последние годы, в связи с тяжёлым финансовым положением, не в духе она была постоянно, дракон предпочитал обходить второй этаж стороной, дабы не попасть под раздачу, и старался не пускать туда Алёшу, почитавшего избушку за свою бабушку, ибо она неоднократно рассказывала ему в детстве сказки, уютно поскрипывая ставнями. В принципе Ойхо был абсолютно прав. Зачем рисковать жизнью своей, а тем более сына? Практически невозможно предугадать, в какой момент на этом буйном этаже во все стороны полетят пух и перья, обломки прутьев распотрошённой метлы и останки соломенной крыши. Нетрудно догадаться, что от мебели в апартаментах Яги к данному моменту уже не осталось и следа, а потому избушка осваивала ковры. Она считала, что имеет полное право на заслуженный отдых, ибо давно перевалила пенсионный возраст. Искусно балансируя на одной ноге, другой пенсионерка старательно срывала со стен персидскую красоту.

– Не даёте спокойно посидеть, – сердито скрипела она брёвнами, – буду лежать. Я свои права знаю! Против КЗоТа не попрёшь! Ай!

Избушка опасно покачнулась. На куриной лапе захлопнулся капкан.

– Опять ты?!

– Нет, это не я, – опешила влетевшая в зал Яга.

– Васька… – простонала избушка. – Идиот… Кто ж медвежьи капканы на мышей ставит…

– Бабуля! – всполошился Алексей.

– Умираю… – слабым голосом возвестила «бабуля», взмахом куриной лапки отправляя покорёженный капкан в свой кирпичный зев. – Завещаю вам после моей смерти найти этого подлеца и отдать мне на растерзание.

Алёша с Ягой мрачно посмотрели на избушку. Та сделала предсмертное па и демонстративно рухнула навзничь поверх поверженных ковров. Внутри её чрева загрохотали чугунки.

– А сталь-то качественная, – задумалась ведьма, принюхавшись к извергаемому из бабули дыму.

– Легированная, – подтвердил Алёша, лично оформлявший заказ.

– Не переварит, – расстроилась Яга.

– Нужно лечить, – подтвердил Алексей.

Яга попыталась влететь в трубу, торчащую параллельно полу, Алёша через крышку погреба собирался открыть поддувало. На их беду, у «бабули» в этот момент началась агония. Причём не притворная. Поменявшая пространственную ориентацию печная заслонка в строгом соответствии с законом всемирного тяготения глухо шаркнула, отсекая Ягу от желудка.

– Ую-ю-юй! – заверещала старушка. – Задний ход!

Метла дёрнулась назад, прутья растопырились в неровностях печной кладки, и ведьма застряла.

– Немедленно открой!

– Ал… ап… – Из окон избушки повалил дым. К счастью, подоспел Алёша. Рывком открыв поддувало и заслонку, он заставил избушку оглушительно чихнуть. Из трубы вылетел слой пепла, который вышиб Ягусю, как пробку из бутылки. Предусмотрительно выскочивший в окно Алёша караулил на выходе, а потому успел поймать старушку вместе с её потрёпанным конём и не дал им размазаться по стене. Он ожидал подобное развитие событий и был на высоте.

– Мамань, – попросил он Ягу, отряхивая её от золы, – ты только скажи, где эта диковина лежит, а дальше я сам.

– Пусти, – начала вырываться из рук сына старушка. – Сначала я этой трухлявой причёску испорчу, а потом…

– …а потом мне у Муренки солому воровать придётся, чтоб обратно её восстановить. Детский сад, ей-богу!

Аргумент был убойный.

– Ладно, лежит эта фигня между первым и вторым ребро… тьфу! Бревном… Я её паклей заткнула…

– Ничего там не лежит, – обрадовала их отдышавшаяся дымом избушка. – Вчера опять спёрли.

– Кто? – ахнула Яга.

– Я своих не сдаю, – твёрдо заявила изба, – у меня принципы. Хоть на куски меня режьте… – «Бабуля» подняла куриную лапу кверху и принялась изучать причинённый капканом ущерб.

– А что значит «опять»? – осторожно спросил Алёша.

– Да он его, гад, постоянно ворует, – сердито пропыхтела избушка, – а потом тайком обратно подкладывает. Вместо того чтоб делом заняться, ну, скажем, мышей половить…

– Бабу-у-уля…

– Я что-то лишнее сказала? – невинно шлёпнула ставнями избушка.

– Васька… да я его…

– Сам! Лично! Покараю! – пообещал Алёша, отнимая метлу у рассвирепевшей Яги, затолкал помело в услужливо распахнутое чрево «бабушки», немедленно захлопнувшей дверь перед носом хозяйки, и понёсся обратно в пещеру.

Он прекрасно знал, где искать воришку. Васька шкодил постоянно, а прятался, переживая бурю, в трёх местах, в зависимости от степени совершённого греха. Грехи делились соответственно на мелкие, средние и тяжкие. Данный грех, по определению Алёши, был мелким, ибо воровал котяра постоянно, и не ради наживы, а просто так. Ради спортивного интереса и привлечения внимания к своей персоне. На этом этапе самое главное было – спрятаться от Яги.

– Бать, Васька не у тебя?

Юноша вскарабкался на спину дракона и заглянул ему в ухо.

– Нет… в другом тоже… Да не щекотись ты! Опять усатый нашкодил?

– Угу. – Алексей спрыгнул вниз. – Ты мамку, если заглянет, попридержи, пока я всё не улажу.

Не дожидаясь ответа, Алёша пополз по стене к убежищу второго уровня, в котором Васька прятался от дракона, если знал, что расплату за содеянное нужно ждать именно от него. Это Алексей решил проверить на всякий случай, так как об уворованной диковине Ойхо, судя по всему, знать не мог.

– Ваську не пригрели? – шёпотом спросил он ближайшую летучую мышь, висящую под потолком.

– Среди бела дня? Да пшшел он…

Юноша взглядом оценил сонное царство, висящее вверх ногами под сводами пещеры. Ни одного подозрительного вздутия на животе между крыльев не обнаружил и понял, что дело плохо. Третий, самый страшный грех надо было искать в его личных апартаментах. Васька всегда искал там убежища, прекрасно зная, что Алёша грудью встанет против метлы хозяйки и напалма отца, защищая пушистого обормота.

– Васька, держись! – мысленно прошептал Алексей, сообразив, что мама в данный момент к детской гораздо ближе и котяре, скорее всего, сейчас нелегко, и в общем-то не ошибся, хотя буря к его приходу уже почти улеглась. Основной шквал по детской прокатился, пока Алёша носился по замку в поисках воришки.

В углу разгромлённого помещения громоздилась солидная баррикада, сооружённая из спального гарнитура Алёши, вдоль которой ходила Яга, стыдя своего четвероногого любимца.

– Мы к нему, как к человеку: Вася, Васенька, Василий… В самое тяжелое время – отпуск…

– За свой счёт, – уточнил из-за баррикады Васька.

– Откуда у тебя свой счёт? – возмутилась старушка.

Счёт Васьки пополнялся в основном уворованными из пещеры золотыми, а потому он благоразумно промолчал.

– Всё! Про сметану забудь! Про отпуск тоже! – вновь начала закипать Яга. – А то ишь, моду взял по заграницам шастать. В горах он, видите ли, давно не был, на горных козлов не охотился!