Вы собрались? Скажите не тая!
      Не выбирать ли в небо депутата?
      Так вот: пред вами я - чистейший бритт,
      Апостол Петр вам это подтвердит!"
      LXVIII
      "Сэр! - возразил архангел. - Это бренно!
      Дела мирские чужды нам сейчас:
      Задача наша более почтенна:
      Мы судим короля на этот раз!"
      "А! - молвил Джек. - Так эти джентльмены
      Крылатые, что окружают вас,
      Чай, ангелы?! А я и не заметил!
      А тот старик? Уж не Георг ли Третий?"
      LXIX
      "Да! - Михаил ответил. - Это он!
      Его судьбу решат его деянья.
      На небе с незапамятных времен
      И самый жалкий нищий в состоянье
      Судить великих!" - "Неплохой закон!
      Заметил Джек. - Но я без предписанья
      И там, под солнцем смертных находясь,
      Все говорил, что думал, не таясь!"
      LXX
      "Так повтори _над_ солнцем речи эти,
      Грехи Георга назови при всех!"
      Сказал архангел. "Полно! - дух заметил.
      Теперь его губить уж просто грех:
      В парламенте, когда он жил на свете,
      Его не раз я поднимал на смех,
      Что поминать былые недостатки:
      Ведь он - король, с него и взятки гладки!
      LXXI
      Он, правда, был жесток и глуповат,
      Католиков казня миролюбивых,
      Но Бьют-наперсник в этом виноват
      И Грэфтон - автор книг благочестивых.
      Они уже давно в котлах кипят
      В аду, во власти дьяволов ретивых,
      А короля бы можно и простить,
      Пускай в раю он будет, так и быть!"
      LXXII
      "Ты стал, Джек Уилкс, на склоне лет пигмеем!
      Насмешливо заметил Сатана.
      Привычка быть придворным и лакеем
      Тебе, однако, больше не нужна:
      Глупцом ли был Георг или злодеем
      Он больше не король: одна цена
      Всем грешникам! Не подличай! Не надо!
      Теперь он только твой сосед по аду!
      LXXIII
      Я видел - ты уж вертишься и там,
      Прислуживая дьяволам сердитым,
      Когда они, рыча по пустякам,
      На сале лорда Фокса жарят Питта,
      Его ученика! Ты знаешь сам:
      Он был министр ретивый, даровитый,
      Одних проектов уйму написал:
      Ему я глотку ими затыкал!"
      LXXIV
      "Где Юниус?" - раздался чей-то крик.
      И все заволновались, всполошились,
      И шум такой неистовый возник,
      Что даже духи высшие смутились:
      Напор теней был яростен и дик,
      И все они толкались и теснились,
      Как газы в пузыре иль в животе...
      (Жаль, образ не на должной высоте!)
      LXXV
      И вот явился дух седой и хмурый,
      Не призрак, а своей же тени тень.
      То хохотал он дико, то, понурый,
      Он был печален, как осенний день,
      То вырастал он грозною фигурой,
      То становился низеньким, как пень,
      Его черты менялись непрестанно,
      А это было уж и вовсе странно.
      LXXVI
      Сам Дьявол озадачен был: и он
      Узнать сего пришельца затруднялся:
      Как непонятный бред, как дикий сон,
      Тревожный дух зловеще искажался,
      Иным он страшен был, иным - смешон,
      Иным он даже призраком казался
      Отца, иль брата, иль отца жены,
      Иль дяди с материнской стороны.
      LXXVII
      То рыцарем он мнился, то актером,
      То пастором, то графом, то судьей,
      Оратором, набобом, акушером,
      Ну, словом, от профессии любой
      В нем было что-то, он тревожным взором
      Являл изменчивость судьбы людской,
      Фантасмагорию довольно странную,
      О коей фантазировать не стану я.
      LXXVIII
      Его не успевали и назвать,
      Как он уже совсем другим являлся,
      Пожалуй, даже собственная мать,
      Когда он так мгновенно изменялся,
      Его бы не успела опознать;
      Француз, который выяснить пытался
      Железной Маски тайну, - даже тот
      Здесь всем догадкам потерял бы счет.
      LXXIX
      Порой, как Цербер, он являл собою
      "Трех джентльменов сразу" - это стиль
      Творений миссис Малапроп, - порою,
      Как факел, виден был он на сто миль,
      Порой неясной расплывался мглою,
      Как в лондонском тумане дальний шпиль,
      И Барком он, и Туком притворялся,
      И многим сэром Фрэнсисом казался.
      LXXX
      Гипотезу имею я одну,
      Но помолчу о ней из спасенья,
      Что пэры мне вменят ее в вину
      Как дерзкое и вредное сужденье,
      Но все-таки я на ухо шепну
      Тебе, читатель, это подозренье:
      Сей Юниус - НИКТО, - все дело в том,
      Без рук писать умеющий фантом!
      LXXXI
      Мне возразят: "Да полно! Как же это,
      Чтобы писать без рук? В уме ли вы?"
      "Но пишут же и книги и памфлеты
      Пииты, не имея головы?
      Они, скрывая сей дефект от света,
      Находят и читателей, увы!
      Морщинясь, часто мнит свиная кожа,
      Что на чело мыслителя похожа!"
      LXXXII
      "Скажи нам, кто ты?" - молвил Михаил.
      "Мой псевдоним на титульной странице,
      Но если тайну я всю жизнь хранил,
      То вам признанья тоже не добиться!"
      "Так докажи нам то, в чем ты винил
      Георга? Или хочешь отступиться
      От слов своих?!" Но тень вскричала: "Нет!!!
      Теперь его черед держать ответ.
      LXXXIII
      Не защитят его от обвинений
      Ни мрамор мавзолеев, ни парча!"
      "Но нет ли все же преувеличений
      В памфлете, сочиненном сгоряча?
      Противники в разгаре словопрений,
      В пылу страстей порой разят сплеча..."
      "О да! Я ведал страсть, скрывать не стану:
      Любовь к отчизне, ненависть к тирану!
      LXXXIV
      Я все сказал. Пусть одного из нас
      Постигнет кара!" - молвил исступленно
      Nominis Umbra - и пропал из глаз.
      А Дьявол молвил: "Было бы резонно
      Нам вызвать, как свидетелей, сейчас
      И Франклина, и Джорджа Вашингтона,
      И Тука самого..." - но тут возник
      На небесах какой-то шум и крик.
      LXXXV
      Отчаянно работая локтями,
      Явился черт пред сборищем теней
      И пал во прах с помятыми крылами,
      Полураздавлен ношею своей.
      Вскричал архангел, засверкав, как пламя:
      "Что ты принес, злосчастный Асмодей?!
      Ведь он не мертв!" - "Я только жду приказа,
      Ответил черт, - и он подохнет сразу!
      LXXXVI
      Ведь как тяжел, проклятый ренегат,
      Его таща, чуть не свихнул крыла я!
      Как гири из свинца, на нем висят
      Его труды - вся писанина злая!
      Кропал он эту пакость, супостат,
      Историю и Библию кромсая,
      Когда над Скиддо ночью я летал
      И свет в его окошке увидал.
      LXXXVII
      Историю придумал Сатана,
      Но Библия - творенья Михаила!
      Сообразил я, как страшна вина
      Злосчастного британского зоила,
      Схватил его, пока его жена
      За чайником куда-то уходила,
      И вот мы оба перед вами тут,
      Летел я меньше десяти минут!"
      LXXXVIII
      "A! - молвил Сатана. - Он мне знаком!
      Давно ему пора сюда явиться...
      Но он ведь глуп как пробка, и притом
      Талантишком своим весьма гордится!
      Мой милый Асмодей! С таким ослом
      Совсем тебе не стоило возиться,
      Ведь даже без доставки он бы сам
      Сегодня или завтра прибыл к нам!
      LXXXIX
      Но, уж поскольку здесь он, пусть прочтет,
      Что он писал..." - "Да можно ли такое?
      Воскликнул Асмодей. - Он, идиот,
      Вообразил себя самим судьею
      Всех дел людских! Ведь он же чушь несет!
      Он никому не даст теперь покоя!"
      "Нет, пусть прочтет! - воскликнул Михаил.
      Послушаемте, что он сочинил!"
      ХС
      Тут бард, счастливый, что нашел вниманье,
      Которого не находил у нас,
      Готовя рифмы к буре излиянья,
      Прокашлялся, подготовляя глас,
      Могучим рыком удивил собранье,
      Но в первом же гекзаметре увяз,
      В котором так подагра угнездилась,
      Что ни одна стопа не шевелилась!
      XCI
      Он дактили пришпорил что есть сил,
      Спасая стих свой неудобочтимый,
      Но тут затрепетали тьмою крыл
      И серафимы все, и херувимы,
      И наконец поднялся Михаил:
      "Помилуй, друг! Уже утомлены мы!
      "Не радует, - Гораций говорит,
      Non Di, non homines... {*} плохой пиит!"
      {* Ни богу, ни человеку... (лат.).}
      XCII
      И тут поднялся шум: не мудрено,
      Что всем стихи внушали отвращенье:
      Ведь ангелам наскучили давно
      И славословия и песнопенья,
      А бывшим смертным было бы смешно
      Прийти от грубой лести в восхищенье.
      Георг и тот воскликнул: "Генри Пай!
      Лауреат! Довольно!!! Ай, ай, ай".
      XCIII
      Гул рос и рос, зловеще свирепея,
      От кашля сотрясался небосвод,
      Так, изумлять риторикой умея,
      Наш Каслрей шумиху создает.
      Кричали где-то: "Прочь! Долой лакея!"
      В отчаянье от этаких невзгод
      Бард бросился к Петру, ища защиты,
      Петра ведь уважают все пииты!
      XCIV
      Сей бард природой не был обделен:
      Имел и острый взгляд, и нос горбатый,
      На коршуна похож был, правда, он,
      Но все же в этой хищности крылатой
      Имелся стиль, - он был не так дурен,
      Как стих его шершавый и щербатый;
      Являвший все типичные черты
      Холуйства и преступной клеветы.
      XCV
      Вдруг затрубил архангел, заглушая
      Невероятным шумом шум большой,
      И на земле метода есть такая:
      Лишь раз дебаты окриком покрой
      И водворится тишина немая,
      Смущаемая только воркотней.
      Ну, словом, стихло все, и бард польщенный
      Предался болтовне самовлюбленной.
      XCVI
      Сказал он, что, не видя в том труда,
      Писал он обо всем - писал немало,
      Он хлеб насущный добывал всегда,
      И лакомство ему перепадало;
      Он мог бы перечислить без труда
      Десятки од своих о чем попало:
      О Тайлере, Бленгейме, Ватерло
      Ему ведь на издателей везло!
      XCVII
      Он пел цареубийц и пел царей,
      Он пел министров, королей и принцев,
      Он пел республиканских главарей,
      Но он же поносил и якобинцев,
      Пантисократом слыл из бунтарей,
      Но он напоминал и проходимцев,
      Всегда способных в нужный срок линять
      И убежденья с легкостью менять.
      XCVIII
      Сраженья проклинал и пел сраженья,
      Их славу восхваляя до небес,
      Он защищал поэзии творенья
      И нападал на них, как злобный бес,
      Всем продавал он музу без стесненья,
      Ко всем влиятельным в любимцы лез,
      Стихов он написал немало белых,
      Но мыслящий читатель не терпел их!
      XCIX
      Вдруг к Сатане он обратился: "Я
      Пишу и биографии на славу!
      А вашу написать - мечта мок!
      Два превосходных тома in octavo!
      Все критики теперь мои друзья,
      Читателей-святош я знаю нравы:
      Вот только вас чуть-чуть порасспрошу
      И ваше житие я напишу!"
      С
      Но Сатана молчал. "Я понимаю!
      Воскликнул бард: - Горды вы и скромны!
      Тогда я вам, архангел, предлагаю
      Мой бескорыстный труд за полцены!
      Я так вас расхвалю, что вы, сияя,
      Затмите все небесные чины!
      Как та труба, которой без усилий
      Вы медь моих литавров заглушили!
      CI
      Но вот мое творенье! Вот "Виденье"!
      Вот - справочник: кого и как судить!
      Вы можете теперь свои сужденья
      О всех и вся бездумно выносить!
      Я, как король Альфонс, без затрудненья
      И богу мог бы дело облегчить
      Советами: ведь ясновидцы все мы,
      Легко решаем сложные проблемы!"
      СII
      И тут он важно рукопись извлек
      Старались тщетно черти и святые
      Остановить неистовый поток:
      Их доводов не слушал наш вития!
      Но сонм теней уж после первых строк
      Исчез, как пар, лишь запахи густые
      Амброзии и серы после них
      Стояли долго в небесах пустых.
      CIII
      Все ангелы захлопали крылами,
      Заткнули уши и умчались ввысь,
      Все черти, оглушенные стихами,
      В геенну, завывая, унеслись,
      Все души смертных робкими тенями
      В туманности внезапно расплылись.
      Дрожа от страха, а у Михаила
      И затрубить-то духу не хватило.
      CIV
      Тогда апостол Петр ключом взмахнул:
      Он после пятой строчки разъярился
      И так пиита нашего толкнул,
      Что тот, как Фаэтон, с небес свалился,
      Но в озере своем не утонул,
      А за венок лавровый ухватился!
      Но зреет в мире буря! Дайте срок:
      Смерч вольности сорвет с него венок!
      CV
      Что утонуть не мог он от паденья,
      Пожалуй, объяснить не мудрено:
      Всплывает на поверхность, к сожаленью,
      Вся грязь и мерзость - так заведено!
      И сор и пробки - все несет теченье
      Реки времен. Писака все равно
      "Видения" кропать не перестанет:
      Беда, беда, коль бес ханжою станет!
      CVI
      Но чем же этот гам и суетня
      Закончились? Я ныне слаб глазами:
      Нет больше телескопа у меня,
      И трудно мне следить за небесами.
      Однако наш Георг, уверен я,
      Пробрался в рай: выводит он с друзьями
      (Для этого не надобно ума!)
      Теперь рулады сотого псалма!
      Равенна. 4 октября 1821
      КОММЕНТАРИИ
      В конце рукописи поэмы "Видение Суда" Байрон пометил: "Равенна. 4 сентября, 1821. Mem. {Mem. [Memorandum] - заметка для памяти (лат.).}. Поэма начата 7 мая 1821 г., но в тот же день отложена. Возобновил работу около 20 сентября того же года и закончил, как датировано выше".
      Поводом для написания этой сатиры послужило опубликование в апреле 1821 г. поэтом Робертом Саути (с 1813 г. поэтомлауреатом при дворе английского короля) верноподданнической поэмы, названной им "Видение Суда" и созданной на смерть английского короля Георга III (1738-1820). В предисловии к ней Роберт Саути не только поносил деятелей Французской революции, но и разрешил себе грубые клеветнические выпады против Байрона и Шелли, причислив их к "сатанинской школе поэзии".
      В связи с уклонением издателя-тори Джона Меррея от публикации сатиры Байрон передал рукопись издателю-радикалу Джону Ханту, который за опубликование "Видения Суда" в первом номере журнала "Либерал" был привлечен к суду Королевской Скамьи и оштрафован. Поэма была издана под псевдонимом Quevedo Redivivus лишь 15 октября 1822 г.
      Quevedo Redivivus - "Оживший Кеведо" (лат.). Кеведо-и-Вильегас Франсиско (1580-1645) - испанский писатель-сатирик. Особенно ярко общественно-политическая сатира выражена в его цикле "Видения", запрещенном в свое время инквизицией.
      Автор "Уота Тайлера". - Английский поэт Роберт Саути (1774-1843) в молодости (1794) написал пьесу об антифеодальном крестьянском восстании в юго-восточной Англии в 1381 г., в котором крестьяне особенно большую ненависть высказывали к церковным феодалам - епископам и аббатам. Восстанием руководил деревенский ремесленник - кровельщик Уот Тайлер. Создав пьесу под влиянием идей Французской революции, Саути позднее отрекся от республиканских взглядов, стал ярым реакционером. Опубликование пьесы "Уот Тайлер" в 1817 г. одним из лондонских издателей (без ведома Саути) еще более убедительно подчеркнуло ренегатство поэта.
      Предисловие
      Поп, Александр (1688-1744) - английский поэт, представитель английского классицизма и раннего этапа Просвещения.
      Скраб - персонаж пьесы английского драматурга Джорджа Фаркера (1678-1707) "The beaux' stratagem" ("Уловки кавалеров"). Байрон приводит цитату из реплики во второй сцене третьего акта: "Истинно так! Он и лакей графа тарахтели по-французски, как две утки-интриганки на мельничной запруде, и ясно, что они говорили обо мне, потому что беспрестанно смеялись".
      ...отказ в законном удовлетворении за незаконное напечатание...- Пьеса "Уот Тайлер", переданная Саути издателю, не печаталась и течение двадцати двух лет, а выпущенная в свет в 1817 г. без ведома автора быстро разошлась в количестве шестидесяти тысяч экземпляров. Узнав об этом, Саути по суду потребовал с издателя возмещения понесенных им убытков, но лорд-канцлер Эльдон отказал ему в иске, заявив, что "вознаграждение не может быть присуждено за сочинение, по своему содержанию вредное для общества".
      Вильям Смит - член парламента. Выступая на заседании палаты общин 14 марта 1817 г. и упомянув о Саути, заявил о "безусловной зловредности этого ренегата".
      ...его прежде высмеивали в "Anti-jacobin" его теперешние покровители. Стихотворение Саути "Надпись на дверях камеры в Чепстоу Касле, где тридцать лет был заключен цареубийца Генри Мартин", опубликованное им в 1797 г., было высмеяно в те годы в пародии Джорджа Каннинга (1770-1827) - крупного политического деятеля-тори, с 1807 по 1809 г. и с 1822 г. - министра иностранных дел. "Anti-jacobin" - реакционный еженедельник "Антиякобинец", выходивший в 1797-1798 гг.
      ...возведение в святые монарха, который... не был патриотом...- Байрон имеет в виду короля Георга III.
      Филдинг, Генри (1707-1754) - выдающийся прозаик и драматург, представитель английского просветительского реализма. Байрон упоминает его фантастическую сатиру "Путешествие в загробный мир" (1743).
      ...на люи, Кеведо, "Видения"... - Здесь Байрон говорит от лица якобы "ожившего" испанского писателя Кеведо.
      ...не как "школьный святой"... - Байрон приводит цитату из "Подражания Горацию" А. Попа.
      Чосер, Джефри (1340?-1400) - английский поэт, автор "Кентерберийских рассказов".
      Пульчи, Луиджи (1432-1484) - итальянский поэт-гуманист. В героической поэме "Большой Моргайте", проникнутой народным юмором и повествующей о приключениях рыцарей и сказочных героев, высмеял католическую церковь и рыцарство.
      Свифт, Джонатан (1667-1745) - великий английский сатирик. Здесь Байрон упоминает его "Сказку о бочке" - сатиру на англиканскую и католическую церковь и пуританство.
      Лендор, Уолтер Сэвидж (1775-1864) - английский поэт и прозаик. В 1820 г. опубликовал в Париже том стихов на латинском языке.
      Иберия - в древности так назывался Пиренейский полуостров.
      Якобинская эра. - Байрон имеет в виду Французскую революцию.
      Стряпчий - адвокат.
      ...много царств сменилось и систем...- Имеется в виду неоднократный передел мира во время Французской революции конца XVIII в., в период наполеоновских войн и после Венского конгресса.
      Ватерло - историческое сражение при поселке Ватерлоо близ Брюсселя 18 июня 1815 г., в ходе которого армии Наполеона был нанесен сокрушительный удар.
      На рубеже Второй Зари Свобод // Георг скончался. - Английский король Георг III умер в январе 1820 г. в момент подъема революционного движения в Испании, Италии, Дунайских княжествах и Греции.
      ...Одна лишь наша церковь - путь к спасенью... - Байрон иронизирует над утверждением англиканских священников о том, что лишь англиканская церковь превыше других.
      ...один тут был с обрубком шеи... - Байрон имеет в виду французского короля Людовика XVI, казненного во время Французской революции.
      В руках, умевших нити направлять, // Марионеткой праздной он болтался... - В связи со слепотой и психическим заболеванием Георг III с 1811 г. фактически уже не управлял страной.
      Пэрри (Парри), Уильям Эдуард (1790-1855) - английский морской офицер и полярный исследователь. Совершил ряд плаваний в арктических водах, в 1819 г. зимовал близ острова Мэлвилл в Арктике.
      Сауткот, Джоанна (1750-1814) - английская писательница. В 1813-1814 гг. опубликовала "Книгу чудес".
      ...из Иова... известно...- Байрон с иронией упоминает о трактате Джона Мэсона Гуда (1764-1827), изданном в 1812 г., в котором Гуд рассматривал "Книгу Иова" как исторически и биографически достоверный источник.
      ...Мостящих ад... // Обломками прекрасных начинаний. - Крылатое выражение: "Благими намерениями ад вымощен" - приписывается Сэмюелу Джонсону (1709-1784), английскому критику, лексикографу, драматургу.
      Он подданных любимцу отдал в пасть. - Приближенным короля Георга III долгое время был Бьют, Джон Стюарт (1713-1792) - английский политический деятель, крайний тори, премьер-министр (1762-1769).
      Его стряхнул недавно Новый Свет...- После войны за независимость, претив колониального гнета Англии, 4 июля 1776 г. Соединенные Штаты Америки провозгласили независимость.
      ...обрушил гнев несправедливый // На христиан король благочестивый? - В 1795 г. и позже Георг III неоднократно высказывался против предоставления гражданских прав ирландцам-католикам, а в 1807 г. потребовал от министров заверений, что они никогда не будут предлагать никаких уступок католикам. Восстание 1798 г. в Ирландии было подавлено с невероятной жестокостью.
      Гвельф. - Байрон приводит итальянскую форму фамилии Вельф. Георг III был курфюрстом Ганноверским из рода Вельфов.
      Джон Буль - прозвище англичан.
      Джонатан - персонаж из романа Г. Филдинга "История жизни покойного Джонатана Уайльда Великого".
      Джек Уилкс (1727-1797) - английский политический деятель, публицист. Издавал газету "Норт Бриттен", в которой в апреле 1763 г. резко критиковал тронную речь короля Георга III. Подвергся аресту и был исключен из палаты общин. Позже был судом оправдан и вновь стал членом парламента.
      Грэфтон, Август Генри (1735-1811) - английский политический деятель, первоначально виг, затем - тори, травивший Уилкса.
      Фокс, Чарлз Джеймс (1749-1806) - английский государственный деятель, глава радикального крыла партии вигов.
      Питт, Уильям Младший (1759-1806) - английский политический деятель, лидер партии тори, премьер-министр (1783-1801 и 1804-1806).
      Юниус - "Письма Юниуса", публиковавшиеся под псевдонимом в 1769-1771 гг. в журнале "Паблик адвертайзер" в Лондоне, поразили читателей открытой и смелой критикой политики английского правительства и выступлений ряда реакционных политических деятелей. Автор писем не установлен.
      Француз, который выяснить пытался // Железной Маски тайну... Предполагается, что человек, брошенный по приказу французского короля Людовика XIV в крепость, был граф Эрколо Антонио Маттиола, государственный секретарь при дворе Фердинандо Карло Гонзага, герцога Мантуанского, Ряд лет провел в крепости, в том числе в Бастилии.
      Миссис Малапроп - персонаж из комедии Шеридана "Соперники".
      Барк (Бэрк), Эдмунд (1729-1797) - английский политический деятель, один из предполагаемых авторов "Писем Юниуса".
      Тук, Джон Хорн (1736-1812) - английский политический деятель, публицист, предполагаемый автор "Писем Юниуса".
      Сэр Фрэнсис, Филипп (1740-1818) - также один из предполагаемых авторов "Писем Юниуса".
      Nominis Umbra - тень имени (лат.), псевдоним автора "Писем Юниуса".
      Скиддо - гора в Кумберленде, где часто жил Роберт Саути.
      Генри Пай - английский поэт Генри Джеймс Пай (1745-1813), с 1790 г. придворный поэт-лауреат Георга III. Писал во множестве бездарные стихи.
      Бленгейм - "Бленгеймская битва" - раннее произведение Р. Саути (1802), написанное под влиянием идей Французской революции.
      Ватерло - "Паломничество поэта к Ватерлоо" (1816), произведение Саути, написанное в реакционном духе.
      Пантисократ - сторонник социального строя, в котором установлена общность имущества.
      Король Альфонс. - Король Альфонс X Кастильский (1221-1284) был автором ряда научных трудов.
      О. Афонина