Джордж Гордон Байрон
      Кефалонский дневник
      Перевод 3. Александровой
      19 июня 1823
      Встревожен мертвых сон, - могу ли спать?
      Тираны давят мир, - я ль уступлю?
      Созрела жатва, - мне ли медлить жать?
      На ложе - колкий терн; я не дремлю;
      В моих ушах, что день поет труба,
      Ей вторит сердце - {*}
      {* Перевод А. Блока.}
      1823
      Метаксата, Кефалония, 28 сентября
      Шестнадцатого июля (если память мне не изменяет) я отплыл из Генуи на английском бриге "Геркулес" под командой капитана Джона Скотта, 17-го числа разразилась буря; так как она грозила покалечить лошадей, которых мы везли в трюме, мы возвратились в Геную, где пережидали бурю в течение суток; затем вышли в море, зашли в Ливорно, а оттуда через Мессинский пролив направились в Грецию. Пройдя в виду Эльбы, Корсики и Липарских островов, включая Стромболи, а затем - Сицилии, Италии и др., мы около 4 августа бросили якорь у Аргостоли, главной гавани острова Кефалония.
      Здесь я ожидал получить известия от капитана Б[лэкира], посланного греческим комитетом в Лондоне к Временному правительству Морей; но к немалому своему удивлению узнал, что он уже отбыл в обратный путь, хотя в последних письмах ко мне, отправленных с полуострова, настоятельно просил меня ускорить мой приезд и сообщал о своем намерении здесь задержаться. С тех пор я получил от него несколько писем, адресованных в Геную и пересланных мне на острова, где он отчасти объясняет причины своего неожиданного отъезда из Греции и просит меня (противореча прежнему своему мнению) отложить _на время_ мой собственный приезд, по нескольким причинам, в числе которых есть и важные. Я послал лодку на Корфу, надеясь еще застать его там, но он уже отплыл в Анкону.
      Высшее командование на острове Кефалония осуществлялось резидентом, полковником Нэпиром, а восьмым королевским полком, составлявшим гарнизон, командовал полковник Даффи. Оба они встретили нас, как, впрочем, и все офицеры и гражданские лица, с величайшей любезностью и радушием, которых мы, разумеется, не заслуживали, но постарались оправдать; это радушие остается неизменным и теперь, когда частые встречи стерли новизну наших отношений.
      Здесь мы узнали то, что впоследствии полностью подтвердилось, а именно: Греция раздираема междоусобицами; Маврокордато смещен или сам сложил с себя полномочия (L'un vaut bien 1'autre {Одно другого стоит (франц.).}); в Морее власть перешла к Колокотрони, главарю не знаю уж какой партии. Турки были весьма сильны в Акарнании и др., а турецкий флот блокировал побережье от Миссолонги до Кьяренцы, а потом и до Наварина. Греческий флот из-за недостатка средств или по иным причинам остался на стоянке в Гидре, Исфаре и Специи, где, возможно, находится и поныне. Так как я, вопреки моим ожиданиям, не получал никаких сведений из Пелопонесса и ожидал также писем из Англии, от Комитета, я решил оставаться до поры до времени на Ионийских островах, тем более что высадка на противоположном берегу грозила нам конфискацией судна и груза; а капитан Скотт, разумеется, соглашался на такой риск только при условии, что я гарантирую ему полное возмещение возможных убытков.
      Чтобы скоротать время, мы совершили поездку через горы в монастырь Св. Евфимии - по такой плохой дороге, каких я еще не встречал за годы моих странствий по многим странам даже в самых глухих местах. Из Св. Евфимии мы отплыли на Итаку и объехали этот красивейший остров, где я уже побывал несколько лет назад. Прием, оказанный нам капитаном Ноксом (резидентом) и его супругой, ничуть не уступал гостеприимству наших военных друзей на Кефалонии. Резидент, миссис Н[окс] и их друзья повели нас к источнику Аретузы, ради которого уже стоило совершить эту поездку; но и все остальное на этом острове не менее привлекательно для любителей природы. Памятники искусства и древности я предоставляю антиквариям; эти джентльмены занялись ими столь удачно, что существование Трои сделалось спорным, а существование Итаки (я разумею Итаку гомеровскую) еще не признается.
      Дело было в августе, и нас предостерегали против поездок в жаркие часы дня; но так как я прежде никогда не страдал от жары, пока находился в _движении_, мне не захотелось терять столько дневных часов из-за лишнего солнечного луча; и хотя наше общество было довольно многочисленно, никто, насколько я мог наблюдать, не почувствовал себя плохо, и только один из слуг (негр) заметил, что жара стоит такая же, как в Вест-Индии. Я оставил термометр на борту и потому не мог точно определить температуру воздуха. Мы возвратились в Св. Евфимию, переправились в Самоссшй монастырь на противоположном берегу залива, а на следующий день вернулись оттуда в Аргостоли, по более удобной дороге, чем тропа, ведущая в Св. Евфимию. Сухопутную часть пути мы проделали на мулах.
      Спустя несколько дней после нашего возвращения я узнал, что в Занте есть для меня письма; но прошло немало времени, прежде чем грек, которому они были поручены, сумел их доставить, так что получением их я оказался обязан полковнику Нэпиру; _причина_ задержки так и не выяснилась.
      В письмах из Англии меня уведомляли, что Комитет поручает мне представлять его при греческом правительстве и взять на себя распределение некоторых грузов и т. п., ожидавшихся с кораблем, который и по сей день (28 сент.) еще не прибыл.
      Вскоре по прибытии я на собственные средства нанял отряд из сорока сулиотов во главе с их командирами Фотомарой, Джавеллой и Драко и, вероятно, увеличил бы этот отряд, если бы не обнаружил, что между ними ни в чем нет согласия, кроме как в том, чтобы запрашивать с меня все больше и больше, хотя я и так платил каждому на доллар в месяц больше, чем он получал бы от греческого правительства, а когда нанимал их, они были разуты и раздеты, Я согласился на их просьбы и уплатил им за месяц вперед. Однако - вероятно, по наущению мошенников-лавочников, у которых они обыкновенно забирают товары в долг - они пытались вымогать прибавку; тогда я созвал их, высказал им свое мнение и объявил, что не возьму их с собой дальше. Но я предложил выдать им жалованье еще за месяц и оплатить им проезд до Акарнании, куда теперь, после ухода турецкого флота и снятия блокады, им легко было попасть.
      Часть отряда приняла это предложение и уехала. Власти Семи Островов попытались было препятствовать возвращению им оружия, но это в конце концов удалось уладить, и сейчас они соединились со своими соотечественниками в Этолии или Акарнании.
      Кроме того, я переслал резиденту Итаки двести пятьдесят долларов для тамошних беженцев, а также помог переправить на Кефалонию одно семейство родом из Морей, очутившееся в безвыходном положении, и обеспечил ему жилье и содержание, поручив его попечениям гг. Корджаленьо, богатых торговцев в Аргостоли, к которым у меня были рекомендации от моих корреспондентов.
      Я распорядился написать Марко Боццарису, командиру греческих отрядов в Акарнании, к которому имел рекомендательные письма. Его ответ был, вероятно, последним из того, что он подписал или продиктовал, так как он был убит в бою на следующий же день, оставив по себе славу храброго воина и честного человека, что не всегда встречается вместе, как, впрочем, и порознь. Я получил также приглашение от графа Метакса, губернатора Миссолонги; но при нынешних отношениях между партиями мне необходимо было прежде узнать у существующего правительства, где я смогу, по его мнению, если не принести _больше всего_ пользы, то хотя бы _менее всего_ помешать.
      Так как я прибыл сюда помочь не одной какой-либо клике, а целому народу и думал иметь дело с честными людьми, а не с хищниками и казнокрадами (такие обвинения греки бросают друг другу ежедневно), мне понадобится большая осмотрительность, чтобы не связать себя ни с одной из партий; это будет тем более трудно, что я уже получил приглашения от нескольких враждующих между собой клик, из которых каждая заверяет, что именно _она_-то и является подлинно правоверной. Все же я не хочу отчаиваться, хотя все иностранцы, которых я до сих пор встречал в Греции, покидают или уже покинули ее в полном разочаровании.
      Каждый, кто едет сейчас в Грецию, должен поступать как миссис Фрай при посещении Ньюгетской тюрьмы - т. е. не ожидать немедленных проявлений честности, но надеяться, что время и гуманное обращение искоренят нынешние воровские и грабительские наклонности.
      Когда греки немного расправят члены, четыреста лет скованные цепями рабства, они уже не будут ходить, "точно у них на ногах кандалы". Сейчас цепи разбиты; но обрывки их еще влачатся, и Сатурналии еще слишком недавни, чтобы Раб успел превратиться в зрелого гражданина. Хуже всего в них то, что они (тут мне придется употребить грубое выражение, потому что только оно соответствует истине) - хуже всего то, что они так чертовски лживы; подобная неспособность говорить правду не видана со времен Евы в райских кущах. Недавно один из них сетовал, зачем в английском языке существует так мало оттенков для отрицательного ответа; тогда как грек, благодаря особенностям своего скользкого языка, может так плавно переходить от "нет" к "да" и vice versa {Наоборот (лат.).}, что увильнет от чего угодно и все же оставит лазейку, в которую клятвопреступление может проскользнуть никем не замеченное. Это - собственные слова этого джентльмена, и сомневаться в них можно только потому, что "Эпименид сам был критянином", как гласит известный силлогизм. Конечно, со временем они могут исправиться.
      30 сентября
      Пробыв здесь некоторое время в ожидании известий от Гр[еческого] Правительства], я воспользовался отъездом мистера Б[рауна] и мистера Т[релони] в Триполицу после ухода турецкого флота, чтобы написать здешним исполнительным властям. Я хотел не только получить некоторые точные сведения, которые позволили бы мне поехать туда, где я мог быть полезнее, хотя бы и в меньшей безопасности; я хотел также иметь возможность судить об истинном положении дел. Тем временем я получил вести от Маврокордато и от примаса Гидры; последний приглашает меня посетить остров, а первый пишет, что желал бы встретиться со мной либо там, либо в другом месте.
      1823
      17 декабря
      Неожиданно прервал свой дневник и не брался за пего до сего дня, потому что в день, когда была сделана предыдущая запись, получил письмо от моей сестры Августы, сообщавшее о болезни моей дочери, и у меня пропало всякое желание писать. Позднее я узнал из того же источника, что ей лучше, а потом - что она выздоровела; если так, тогда и у меня все обстоит хорошо.
      Хотя я узнал об этом еще в начале ноября, я почему-то не возобновил тогда своих записей, несмотря на то, что с тех пор произошло множество событий, которые составили бы курьезную хронику.
      Не знаю также, почему я сейчас снова берусь за дневник - разве потому, что стою у окна, любуясь красивейшим селением; в безмятежном, хотя и холодном, прекрасном и прозрачном лунном свете мне видны острова, горы, море и далекие очертания Морей между двух лазурных полос - морской и небесной; это успокаивает меня настолько, что я способен писать - занятие, которое всегда было для меня (как ни трудно отказаться от него тому, кто так много писал для печати) тяжелым и мучительным. Я мог бы представить свидетелей, но мой почерк свидетельствует об этом достаточно. Это - почерк человека, который думает много, быстро, быть может глубоко, но редко с удовольствием для себя.
      Однако ж - en avant! {Вперед! (франц.).} Греки одерживают политические победы, но ссорятся между собой. Мне, как видно, придется, bon gre, mal gre {Волей-неволей (франц.).} примкнуть к одной из партий, чего я до сих пор старательно избегал в надежде объединить их на общее дело.
      Маврокордато наконец-то появился в наших водах с отрядом гидриотов это появление едва ли состоялось бы, если бы я не вызывался внести двести тысяч пиастров (на греческом материке 10 пиастров идут сейчас за один доллар) для оказания помощи Миссолонги; он начал действовать довольно успешно, хотя и неосторожно.
      Четырнадцать (а по другим сведениям - семнадцать) греческих кораблей атаковали 12-пушечное турецкое судно и захватили его. Это, разумеется, не назовешь океанскими Фермопилами, но n'importe; on dit {Не важно; говорят (франц.).}, что на борту оказалось пятьдесят тысяч долларов - сумма весьма полезная при нынешнем положении Грзции, если распорядиться ею с толком. Впрочем, эти трофеи были добыты в нейтральных водах, у побережья Итаки; говорят, что турок преследовали и на берегу, и среди них имеются убитые. Тут может возникнуть вопрос о законности, решать который будет не слишком терпимый Томас Мейтленд, едва ли в нем разбирающийся. Я внес вышеозначенную сумму на содержание указанного отряда; она не очень велика, однако ж вдвое больше той, с которой Наполеон, Император из Императоров, начинал свою итальянскую кампанию - vide {Смотри (лат.).} Лас Казес, passim {В разных местах (лат.).} tome premier {Том первый (франц.).}.
      Турки отступили из-под Миссолонги - неведомо почему, так как они оставили большое количество провианта и боеприпасов, а гарнизон не делал против них вылазок, по крайней мере успешных. В этом году они не осаждали Миссолонги, зато бомбардировали Анатолико вблизи Ахелуса - деревню, хорошо запомнившуюся мне с 1809 г., когда я, с пятьюдесятью албанцами, проехал всю эту часть страны, включая Миссолонги.
      Есть слух, что Вриони Паше стало известно о восстании близ Скутари; ходят и другие слухи. Что до меня, то я состою в переписке с главарями, но и их сообщения разноречивы.
      Сулиоты, как здесь, так и в других местах, прониклись ко мне _симпатией_; во всяком случае, свели или возобновили со мной _знакомство_ (ибо я оказывал им и их семьям всю помощь, какую позволяли обстоятельства) и видимо желают, чтобы я стал во главе их (если можно так сказать). Сейчас мне этого не хотелось бы - и без того уже слишком здесь много главарей и группировок. Однако, если это окажется необходимым, что ж - из всех здесь сражающихся они признаны лучшими и храбрейшими - может статься, я и возглавлю такой отряд; с ним, как мне кажется, можно кое-что сделать и _в_ Греции, и _за ее пределами_ (как тут, так и там многое требует вмешательства). Я мог бы содержать их на собственные средства, конечно если мои теперешние доходы и состояние можно считать неизменными. Число их не превышает тысячу человек; из них _настоящих_ сулиотов не более шестисот; зато считается, что _каждый_ (это может показаться бахвальством, но так недавно сообщалось в газетах) стоит _пяти_ европейских турок или десяти азиатских! Как бы то ни было, они ценятся весьма высоко, и мы с ними большие друзья.
      На материке содержание солдата обходится в 25 пиастров (т. е. несколько _более двух долларов_) в месяц на своих харчах; или _пять долларов_, включая харчи. Таким образом, примерно на две-три тысячи долларов в месяц (доллар здесь стоит 4 шилл. 2 пенса, а не 4 шилл. 6 пенсов, как в Англии) я мог бы содержать от пятисот до тысячи таких воинов столько времени, сколько понадобится; средств моих на это более чем достаточно (если они останутся таковы, как сейчас). Мои личные потребности весьма скромны (если не считать расхода на лошадей, ибо я плохой ходок), а доходы весьма значительны для любой страны, кроме Англии (я имею столько же, сколько получает президент Соединенных Штатов! или английский министр, или французский посол в Вене и при всех больших дворах - примерно 150000 франков), да еще около 3000000 франков я рассчитываю выручить от продажи поместья. Итак, я могу (добавив сюда еще то, что нам достанется по обычаям войны) некоторое время содержать довольно многочисленный клан, племя или орду; а так как у меня при этом не будет иных целей, кроме благоденствия Греции, то можно надеяться, что это сослужит ей полезную службу.
      КОММЕНТАРИИ
      КЕФАЛОНСКИЙ ДНЕВНИК (28. IX - 17. XII. 1823)
      Кефалония - остров в Ионическом море у берегов Греции, где Байрон остановился на пути в Грецию (3 августа - 28 декабря 1823 г.).
      Встревожен мертвых сон... - перевод А. Блока. Впервые опубликовано в 1901 г.
      ...затем вышли в море... - По свидетельству Эдварда Трелони и Пьетро Гамбы, сопровождавших Байрона, "Геркулес" вторично вышел в море из Генуи вечером 16 июля 1823 г.
      ...около 4 августа...- Трелони и Гамба указывают 3 августа.
      Нэпир, Чарлз (1782-1853) - английский резидент на Кефалонии, сочувствовавший греческому восстанию.
      Маврокордато, Александр 01791 -1865) - один из руководителей освободительной борьбы греческого народа против турецкого ига, возглавлявший правое, фанариотское крыло повстанцев, придерживавшееся проанглийской ориентации. В" 1822 г. был избран первым президентом Греции, но в результате интриг боровшихся политических партий и после ряда военных неудач был вынужден уйти в отставку.
      Колокотрони[с], Теодор (1770-1843) - деятель греческого национально-освободительного движения. В 1823 г. был назначен главнокомандующим греческими войсками в Морее (Пелопоннес) и вице-президентом временного правительства. Вооруженная борьба между ним и буржуазными руководителями восстания, которые опирались на поддержку Англии и Франции, закончилась поражением Колокотрониса.
      ...с кораблем, который и по сей день (28 сент.) еще не прибыл. Корабль, снаряженный лондонским греческим комитетом, вышел из Англии только 10 ноября 1823 г.
      Фрай, Элизабет (1780-1845) - английская благотворительница, занимавшаяся исправлением заключенных в Ньюгэйтской тюрьме в Лондоне.
      ..."Точно у них на ногах кандалы". - В. Шекспир "Король Генрих IV", часть I, д. IV, сц. 2.
      ..."Эпименид сам был критянином"... - силлогизм, приписываемый жрецу с остроза Крита (VII в. до н. э.): "Все критяне лгуны, сказал Эпименид, Эпименид - критянин. Следовательно, он лгун".
      Примас - первый по сану епископ.
      Гидриоты - албанские моряки, принимавшие участие в греческой национально-освободительной борьбе.
      Мейтленд, Томас (1759-1824) - верховный комиссар английского протектората семи Ионических островов.
      Лас Казес - имеется в виду книга, которую Байрон захватил с собой из Италии: "Воспоминания о Св. Елене" графа Лас Казеса, т. 1 (1823).
      ...бомбардировали Анатолико...- Турецкие войска во главе с Вриони атаковали Анатолико в октябре 1823 г. После бомбардировки 11 декабря 1823 г. осада была снята и турки отступили.
      А. Николюкин