– Извини, – Антон виновато отвел взгляд в сторону. – Так получилось.
      – Да ладно, – старший лейтенант вернулся на свое место и показал Антону рукой на стул. – Садись, рассказывай.
      – Я связался со своими, – Антон положил на стол пластиковую папку с бумагами. – Похоже, парень действительно был в плену.
      – Даже так? – Брови милиционера взлетели на середину лба. – Интересно.
      – Знаешь, о чем попрошу? – Антон посмотрел на дверь и вновь перевел взгляд на сотрудника. – Скажи, пожалуйста, кто кроме тебя знал о нашем разговоре и этих бумагах? – Он постучал пальцем по папке.
      – Ты думаешь, покушение на Лютого связано со вчерашним разговором?
      – Сам посуди, – Антон уселся поудобнее, – до этого парня никто не трогал. Но стоило проявить к нему интерес, как тут же его находят с порезанным животом.
      – Ты находишь, – уточнил милиционер.
      – На что намекаешь? – Антон вскинул на старшего лейтенанта удивленный взгляд.
      – Да ты не так понял, – усмехнулся тот. – Тебя я не подозреваю, да и не мое это дело. Так, поправил.
      – И все же? – Антон испытующе уставился на милиционера.
      – Как ты ушел, я начальнику доложил, и все, – он пожал плечами.
      – На совещании?
      – Да.
      – Значит, там были еще сотрудники?
      – Считаешь, что к этому делу причастен кто-то из наших? – Милиционер покачал головой. – Нет, это исключено.
      – Не будь категоричным.
      – Погоди, – неожиданно взгляд милиционера сделался задумчивым, – о том, что ты проявил к Лютому интерес, я там не говорил. А вот потом…
      – Что «потом»?
      – Был здесь хозяин заведения, где произошла драка, – он потер подбородок, словно силясь восстановить в памяти разговор. – Интересовался тобой и теми, кто все устроил.
      – Зачем ему это? – удивился Антон.
      – Боится за свою репутацию, – хмыкнул старлей. – Здесь с этим строго. Весь бизнес держится на отдыхающих. Бандиты тоже. Стоит о нашем городе пустить плохой слух, и это сразу отразится на финансовом положении местных бизнесменов и криминальных авторитетов. За последние несколько лет – ни одного тяжкого преступления. Если кража, то только заезжие. Чуть что, сами бандиты найдут и разберутся. В какой-то мере такое положение вещей даже облегчает нашу работу.
      – Это понятно, – кивнул Антон. – Но какая связь между покушением на Лютого и его появлением?
      – Видишь ли, – милиционер замялся. – Этот товарищ раньше в органах работал. В общем, особо от него секретов в нашей среде нет. Так вот я рассказал ему о твоей затее узнать, откуда взялся Лютый.
      – Все равно, – Антон пожал плечами, – не вижу связи.
      – Больше я никому не говорил, – хмыкнул милиционер.
      – Дай мне на всякий случай его координаты.
      – Осипов Валерий Львович, – продиктовал милиционер. – Южная, сорок. Частный дом с черепичной крышей. Здесь недалеко.
      – Слушай, – Антон уже направлялся к выходу, когда вспомнил, что до сих пор не знает, как зовут милиционера, – извини, но, когда ты вчера представлялся, я не разобрал фамилии.
      – Вахрушев, – усмехнулся старший лейтенант. – Зовут Костя. Я участковый уполномоченный.
      Подойдя к джипу, который оставил в тени деревьев на другой стороне улицы, Антон вынул брелок отключения сигнализации, и тут загустевший от жары воздух всколыхнулся, а со стороны здания, которое он только что покинул, раздался страшный грохот. Обернувшись, Антон оцепенел. Словно в замедленной съемке, из окон, где располагался кабинет Вахрушева, вылетели стекла, а следом вырвались сгустки черного дыма. На стоянке служебного транспорта завыли сигнализациями машины.
      Мгновения было достаточно для того, чтобы оценить обстановку. Возвращаться нельзя. Ясно, что он окажется главным подозреваемым в организации взрыва и что это подстава. Только чья? – лихорадочно размышлял Антон, уже разгоняя свой внедорожник. Но дело не такое уж и безнадежное. По крайней мере у него уже есть два человека, с кем необходимо пообщаться: это загадочный Джамбулат, имя которого произнес Лютый, и Осипов. Возможно, взрыв как раз дело рук его бывшего сослуживца, ведь он был у Вахрушева накануне. Только зачем? Может быть, попросту свои разборки, а его участие в них – случайность? Так или иначе ехать к Осипову прямо сейчас глупо. Наверняка его уже в самое ближайшее время начнут искать, ведь он последний выходил из кабинета, в котором через минуту прогремел взрыв. Прошел мимо нескольких сотрудников, включая дежурного, а у этой категории людей отличная зрительная память. Интересно, что с самим хозяином взорвавшихся апартаментов?
      Антон выехал на дорогу, огибающую Осиновку. От нее, словно лучи солнца, уходили федеральные трассы, на которых посты. Мозг лихорадочно просчитывал варианты дальнейших действий. Первым делом нужно было где-то спрятать джип, после чего предупредить Регину, что он исчезает, чтобы не волновалась.
      – Раз подставили, значит, на машине за город не выедешь, – протянул он вслух.
      Дорога проходила между утопающими в зелени домами, расположившимися на склонах гор.
      Неожиданная мысль пришла в голову, когда на глаза попались выкрашенные в серый цвет ворота какой-то воинской части с нарисованными на них российскими флагами.
      «Самый надежный из всех безнадежных вариантов», – с некоторым облегчением подумал он.
      Проехать КПП с документами подполковника Генерального штаба труда не составило. Антон лишь усмехнулся в зеркало заднего вида тому, как дежурный, едва машина тронулась, метнулся к телефону с явным намерением доложить командованию о визите странного гостя.
      Часть оказалась небольшой: несколько одноэтажных казарм, плац и здание штаба, на ступеньках крыльца которого уже стоял немолодой майор.
      – Подполковник Филиппов, – выбравшись из машины, представился Антон.
      – Вы по плану внезапных проверок? – с тоской в глазах уточнил майор, представившийся Горидовым.
      – Да нет, – Антон устало вытер со лба пот, собираясь с мыслями. – Я вообще-то в странной ситуации, у меня командировка, перешедшая в отпуск, но возникли проблемы.
      Горидов растерянно посмотрел на него:
      – Что, кто-то преследует?
      – Мне бы не хотелось говорить об этом здесь, – Антон бросил взгляд в сторону группы офицеров, идущих мимо штаба. – Может, пройдем в другое место?
      Оказавшись в кабинете, майор показал рукой на стулья, расставленные вокруг стола для совещаний, и уселся напротив гостя.
      – В общем, мне от вас нужно пока только одно, – Антон покосился на телефоны, – чтобы некоторое время мой джип постоял в части.
      – Хотите позвонить? – догадался майор.
      – Вы же без команды из Москвы будете думать, что вас обманули, а машина участвовала в криминальных разборках, – съязвил Антон. – Еще чего доброго особистам ее сдадите.
      Майор отвел взгляд в сторону.
      Вскоре «Лексус» Филиппова занял место в одном из пустующих боксов автопарка.
      Оказавшись спустя полчаса за воротами КПП, Антон огляделся, усмехнулся недавнему разговору с шефом и с решительным видом направился в сторону моря.
 

* * *

 
      В отличие от американца, обосновавшегося в «Зарнегаре», Хан со своими людьми поселился в гостинице «Мустафа».
      – Тридцать пять долларов за номер! – причитал Утюг. – Хан, я бы спокойно провел ночь в любой чайхане, где есть ночлежка!
      – Я согласен с тобой, брат, – послышался голос Ансалту. Он уже успел осмотреть свою комнату и теперь пришел полюбоваться на реакцию товарищей, которые в отличие от него только поднялись на этаж. Задержка была вызвана тем, что Хану нужна была электронная почта. «Мустафа» же – единственная гостиница в Кабуле, где есть интернет-кафе.
      – До обеда отдыхаем, – Хан посмотрел на часы.
      Письма о готовности начать операцию только что были отправлены сразу двум адресатам. Первое – полевому командиру одного из отрядов талибов, который с десятком своих моджахедов еще неделю назад просочился в город. Все это время под видом обыкновенных афганцев они ждали приезда чеченцев. Текст послания вместе с электронным адресом Хану вручил Кори. Второе сообщение в Чечню – Ферзинду Тахре. Шестидесятилетний араб был главным куратором операции в России.
      В обед в небольшой чайхане Хан встретился с человеком, который передал ему фотоаппарат «Зенит», приспособленный под перевозку препарата. Туда же пришел их старый знакомый Хабибула, который вывез чеченцев из Кабула в Мазари-Шариф. Впрочем, за время пребывания в Афганистане Хан убедился, что при беспределе со стороны талибов и беспомощности НАТО он спокойно смог бы решить эти проблемы самостоятельно. «Талибан» набирал силу. Американцы контролировали лишь центральные улицы столицы. Сразу за городом уже была территория, не подконтрольная янки и новой армии Карзая. Население с тоской вспоминало время, когда большую часть страны занимали радикалы. Они в отличие от новоиспеченных гвардейцев не брали взяток, давали работу. Сейчас было все наоборот. Дороги, например, строили китайцы. Местное население попросту боялись брать на работу. Во всех без исключения афганцах новое правительство видело предателей. Так же обстояли дела и в других отраслях. Это умело использовали талибы. Если дорожный строитель зарабатывал около девятисот долларов в месяц, то моджахед – почти сто пятьдесят в день. При этом в случае его гибели семья получает компенсацию, на которую можно построить дом. Народ охотно пополнял ряды поначалу загнанного в горные пещеры войска. Но условия необходимо было соблюдать, и раз Кори решил, кто и каким образом будет оказывать им содействие, так тому и быть.
      – Долго нам еще ждать этого шакала? – зло прошипел Мансур, слегка приподнявшись над камышом, и, оглядев окрестности, снова опустился на сырую, глинистую землю. – Сидит в своем кишлаке, чай пьет, а мы тут голову ломать должны, придет он или нет.
      – Не волнуйся, Утюг, никуда он не денется, – Хан едва заметно улыбнулся. – Ему тогда голову отрежут и собакам скормят. Ты же слышал, что сказал Кори: «Для того чтоб ваш путь был не так тяжел, задействовано много надежных людей и вложены большие деньги». Думаешь, почему нас почти не проверяли американцы? Кори их всех успел купить.
      Доехав накануне во второй половине дня почти до самой границы с Таджикистаном, в сумерках они вышли с проводником к Пянджу. Здесь же был спрятан уже знакомый им по первой переправе плот из бычьих желудков и жердей. Однако, прождав всю ночь, так и не увидели условного сигнала с другой стороны. Им должны были мигнуть фонариком. Это означало: «Путь свободен, встречаем». Либо там была засада таджикских пограничников, либо что-то случилось с теми, кто их должен был встретить. С рассветом проводник ушел в близлежащий кишлак, чтобы связаться по радио с другим берегом. Связь у людей, всю жизнь занимающихся перевозкой наркотиков и оружия, здесь была хорошая.
      – Да, – протянул сидевший на корточках Ансалту. – Денег у этого Кори куры не клюют.
      – А может, дело вовсе не в деньгах? – неожиданно выдвинул предположение Утюг.
      – А в чем? – прищурился Хан.
      – Мне кажется, американцы знали, какой у нас груз и для чего, поэтому и не трогали, – он обвел дружков взглядом. – Русских никто не любит.
      – Но не до такой же степени, – усмехнулся Хан.
      Стояла нестерпимая жара, но, несмотря на близость воды, к ней нельзя было подойти. Могли заметить таджикские пограничники и что-то заподозрить. Хотя чуть выше по течению местные дехкане мыли золото, но к ним привыкли и наверняка всех знали наперечет.
      Хан знал, что даже переход через Пяндж согласован с теми, кто охраняет противоположный берег. По крайней мере среди них много людей, готовых за деньги оказать такую услугу. С тех пор как с границы ушли русские, передав ее таджикским властям, она практически перестала существовать. Разве будет солдат, который родился здесь, ловить своего брата или отца, везущего героин? Знал он и то, что на выдворение из этих краев российских пограничников также ушли немалые деньги, и на очень высоком уровне. Тогда было проблемой – перебраться на другую сторону.
      Стали донимать комары. От них не спасали ни толстые афганские накидки, ни ругань Утюга.
      Уже смеркалось, когда появился запыхавшийся Алишер. Таджик по национальности, он жил в Афганистане, но большинство родственников у него было на другой стороне. Высокий, худой мужчина с почерневшим от солнца лицом выглядел удручающе.
      – Фарух сказал, что нас ждали. – Он обвел взглядом чеченцев, словно ища ответа на вопрос, кто проглядел сигнал, и сокрушенно вздохнул: – Сегодня пойдем.
      – Обрадовал, – Утюг посмотрел на Алишера так, что тот слегка побледнел.
      – Ты часто здесь ходишь? – неожиданно спросил Хан.
      – Почти каждый день, – кивнул Алишер. – Жить как-то надо.
      – Попадался?
      – И стреляли, и попадался, – Алишер почесал бритую голову. – Сам я только переправляю. Мне люди дают, и я плыву. Там другие люди забирают. Тридцать доллар имею…
      – За один раз? – вытаращил глаза Утюг.
      – Месяц, – покачал головой проводник. – Если убьют, семья кормить некому будет…
      Совсем стемнело. Алишер достал из висящей на боку тряпичной сумки лепешку и несколько луковиц. Поделил на равные части и раздал чеченцам.
      – Как покушаем, пойдем…
      Стащив в кромешной темноте плот в воду, по очереди забрались на него. Последним вскарабкался таджик. До этого он удерживал его за один конец, чтобы не снесло течением. Почти бесшумно работая веслом, Алишер старался удержаться в потоке, который сам нес к противоположному берегу. Хан, придерживая рукой закрепленный под одеждой фотоаппарат, с трепетом наблюдал, как приближаются редкие огни таджикского кишлака. Они начинали переправу намного выше того места, где нужно было выйти. Виной всему быстрое течение Пянджа. Ноги намокли. Вода была ледяной, и всех бил озноб. Но Хан понимал: колотит не от холода. Нервы. Наконец жерди, прошуршав по камышу, уткнулись в противоположный берег. Осторожно, стараясь не шуметь, они подхватили плот и оттащили от воды.
      – Кажется, все, – облегченно вздохнул Утюг.
      Неожиданно в какой-то паре десятков метров вспыхнуло сразу несколько фонарей. Раздались крики на незнакомом чеченцам языке, а по барабанным перепонкам ударили автоматные очереди.
      Хана обдало жаром. Он обернулся на проводника, освещенного выпущенной ракетой. Широко раскинув руки, тот лежал без движения, глядя в небо уже ничего не видящими глазами. Переносица была разворочена пулей.
      «Неужели снайпер?» – почему-то подумал Хан, хотя и так было ясно, что пограничники лупили по камышу без разбора из автоматов, а это была случайная пуля.
      – Утюг! – по-чеченски окликнул он своего телохранителя. – Я должен уйти!
      – Знаю, командир! Иди вверх по течению.
      – Собаки! – раздался вопль Ансалту, который разряжал наобум свой «АПС».
      – В последний момент сдайтесь и скажите, что вас было двое и вы чеченцы! Наркоту не везли. Ездили по делам…
      – Знаю, командир, уходи, – почти закричал Утюг.
      – Может, рекой? – Хан бросился к плоту.
      – Нет! – вынув пустую обойму из пистолета и отбросив в сторону, торопливо заговорил Утюг. – Его надо вместе с трупом столкнуть, пусть эти козлы побегают, а ты вверх по течению! Иди, мы все сделаем! Аллах ху акбар!
      – Прощай, брат, – Хан попытался обнять этого человека, ставшего за время войны братом, но тот оттолкнул его:
      – Не успеешь. Мы встретимся. Увидишь!
      Последнее он слышал, уже когда бежал вдоль кромки воды. Шум ломающегося камыша заглушали крики и выстрелы.

Глава 3