В одном из просторных, шикарно обставленных номеров отеля «The Queens Leeds» города Лидс, расположенного в центральной части северной Англии, всего в двухстах пятидесяти километрах от Лондона, ближе к вечеру собралось пять респектабельно выглядевших мужчин.
      Грузный, с косматыми бровями, Молотков Эдуард Юрьевич по кличке Молот и полная его противоположность – худой, с густой рыжей шевелюрой, американец Дэниэль Нусон тонули на установленном между окон огромном кожаном диване. Остальные заняли места за круглым столом из красного дерева. Один из сидящих за ним, уже немолодой, рослый кавказец, с выбеленной сединой головой, перебирал четки. Его сосед, слегка сутуловатый, с покрытой густой черной щетиной нижней частью лица, нервно теребил ослабленный галстук, стреляя глазами в сторону чисто выбритого, уверенно выглядевшего очкарика.
      Никаких яств, а тем более спиртного на столе не было. Ноутбук, трубка спутникового телефона да пара листков чистой бумаги.
      Одного взгляда было достаточно, чтобы понять: эти люди встретились здесь для обсуждения каких-то проблем. Причем, судя по всему, общение касалось довольно серьезной темы.
      Окна были зашторены шоколадного цвета портьерами. Мягкий свет настенных светильников создавал атмосферу уюта и располагал к доверительной беседе.
      – Ну что, Леня, – четки в руках чеченца перестали двигаться, – все в сборе. Номер проверен, говори.
      Сидевший напротив ноутбука человек, которого назвали Леней, поправил очки в дорогой оправе и обвел всех взглядом.
      – Мне позвонил мой человек из Парижа и подтвердил, что всех нас там уже ждали. – Он насмешливо посмотрел на чеченца: – Так что, Аслан, я был прав: твое желание совместить приятное с полезным нам бы дорого обошлось. Экскурсию на Эйфелеву башню не зря отменили.
      – Интересно, – подал с дивана голос Молот, – как им удается так быстро определять места наших встреч и отслеживать перемещения?
      – Если бы удавалось, – Леонид снял очки и принялся крутить их в руках, – то ты, Молот, уже протирал бы штаны на Лубянке.
      – Слышь, Беспалов, – чеченец, хитро прищурившись, посмотрел на Леонида, – это ведь ты их за нос водишь, да? Скажи, правда? У тебя, я знаю, хороший специалист есть – Рог.
      – Ты, Тарамчик, угадал, – Беспалов самодовольно улыбнулся. – Это я вожу их за нос, но давай наперед договоримся – не гадать. Вот скажи мне как на духу, деньги моим людям передали?
      Неожиданно в дверь осторожно постучали.
      – Кто там? – на английском спросил Нусон.
      – Сотрудник отеля, – донеслось из коридора. – Позвольте, я войду?
      – Пожалуйста! – обменявшись взглядом с Беспаловым, ответил американец.
      Бояться им было здесь нечего, и ничего запрещенного с собой никто не носил.
      Молодой паренек прошмыгнул через коридор и, оказавшись в зале, виновато потупив взгляд, вздохнул:
      – Я убирал сегодня комнаты и оставил здесь пылесос вместе с лестницей. Номер не бронировался заранее, и я подумал, что все заберу вечером. А сейчас у нас смена, и мой начальник ругается.
      – Забирай, – едва скрывая улыбку, ответил американец и вновь развернулся к столу.
      Парень бесшумно прошмыгнул в спальню и стал складывать инвентарь.
      – Задача Хамзе ставил, – чеченец вздохнул. – Но проверить нельзя. Не доверяю я этим игрушкам, – с этими словами он слегка толкнул лежащий на столе телефон. – Привычка с войны осталась. Только что-то сказал по телефону, тут же ракета падает.
      – Смотри, Ата Алших перевел все на счета компании Молота. Тот, в свою очередь, отдал их Хамзе.
      – До последнего цента, – подтвердил Молот.
      – Аллахом клянусь, Хамза надежный человек. – Видимо, решив, что его на пару с Хамзой подозревают в нечистоплотности, Тарамов повысил голос: – И почему ты всегда меня за Хамзу спрашиваешь? Он такой же, как я. У него свой бизнес, своя охрана. Даже офис у Хамзы в другой стране. Однако чуть что, ты ко мне обращаешься. У него своя голова на плечах есть!
      – Я не спорю с тобой, – более миролюбивым тоном заговорил Беспалов. – Но согласись, вы чеченцы и дальние родственники. Ты старше его, а я знаю ваши обычаи.
      – По нашим законам, мне все чеченцы родня, – недовольно проворчал Тарамов. – Ты лучше скажи, с чего начнем?
      – Не с чего, а с кого, – поправил его Беспалов. – Уезжая якобы в Париж, я поставил своим людям задачу вычислить адреса проживания перебежчиков из силовых структур России в другие страны. Кроме того, они же должны определиться с теми, через кого шел основной поток денег от Ата Алшиха, когда на твоей родине шли активные боевые действия.
      – Зачем? – удивился чеченец. – Это банкиры помогали нам.
      – Вот поэтому им не место в этом мире, – в голосе Беспалова появились металлические нотки. – Они не только вам оказывали помощь, но и всем сидящим здесь. Думаешь, я свои капиталы в чемоданах привез? А если ребята разговорятся? Не сегодня завтра между Англией и Россией может быть подписан договор на уровне МВД об экстрадиции, и тогда мы с тобой отправимся искать необитаемый остров. Последнее, что требуется от них, это обналичить в Москве переданные Хамзой деньги и помочь снять их со счетов моим людям в разных городах.
      – С этим ясно, – подал голос Дэниэль Нусон. – Как вы планируете дестабилизировать политическую обстановку накануне выборов президента? Ведь если все будет спокойно, его заменит преемник с похожими взглядами. Это не устраивает прежде всего наше руководство. Мы и так тратим много средств на вашу страну. Россия, несмотря на распад Союза, по-прежнему съедает огромную часть бюджета США и других европейских стран. Нам практически удалось рассорить ее с соседями. В Думе несколько фракций успешно лоббируют те законопроекты, которые выгодны США и Европе. Тоже, как принято говорить в России, не за красивые глазки. Во многих регионах мы смогли поставить на ключевые посты своих людей. Народ недоволен властью на местах, но до сих пор доверие непосредственно к президенту очень большое. Нам не удалось ни саботажами указов, ни другими доступными способами вызвать кипение масс. В данной ситуации, выставляя себя друзьями России, мы не можем в открытую действовать против ее руководства. Нам необходимо иметь на руках реальные факты и примеры недееспособности правительства в отношении мирного урегулирования межнациональных конфликтов, беспомощности перед террористической угрозой, разгулом насилия, в основе которого лежал бы русский националистический шовинизм.
      – Я думаю, перевернуть мнение международного сообщества в отношении внешней и внутренней политики Кремля не составит труда, – вновь заговорил Беспалов. – Перестреляем парочку диссидентов, устроив все таким образом, будто это дело рук русских спецслужб. В самой России организуем охоту на тех, кто плохо отзывается о нынешнем главе государства. Подключим подконтрольную прессу и телевидение. Активизируем беспредел на Кавказе. В крупных городах подогреем скинхедов, прочих националистов. Итогом пребывания у власти нынешнего президента и его команды, как говорится, под занавес станет всплеск обострения отношений на национальной почве.
      – Компроматик бы какой на эту свору, – вздохнул Молот, мечтательно закатив глаза под потолок.
      – Ты бы лучше дал толчок криминальному беспределу, – блеснул стеклами очков Беспалов. – Сейчас будет кстати нечто подобное девяностым. Замочи пару авторитетов, да так, чтобы сам в тени остался, и по принципу домино они начнут выяснять отношения между собой.
      Из спальни вышел паренек в униформе, на которого поначалу никто не обратил внимания. В правой руке он держал сложенную стремянку, в левой – моющий пылесос.
      – Больше нет проблем? – американец вновь перешел на английский.
      – Извините, – ошарашил служащий гостиницы на довольно сносном русском. – Я изучаю языки. Меня зовут Джоллиф, – зачем-то добавил он и шмыгнул носом.
      В комнате воцарилась гробовая тишина. Все обомлели. Первым пришел в себя Беспалов:
      – И что?
      – Я работаю через день, по четным числам. Мог бы предложить услуги переводчика или гида за небольшое вознаграждение. В принципе мне нужна практика, и я могу делать это даром, – стушевался он, наверняка подумав, что возникшее напряжение и окаменевшие лица стали причиной разговора об оплате услуг, которых он еще не предоставил. – В нашем отеле поощряется знание языков, за это повышают жалованье.
      – Так ты нас подслушивал?! – побагровел чеченец.
      – Нет, – паренек покачал головой. – Сначала даже не обратил внимания. Никак не мог сложить этот агрегат. – Он приподнял пылесос. – Только в последний момент.
      – Хорошо, я подумаю, – взял себя в руки Беспалов. – Если хочешь, подожди в машине. Серебристая «Вольво» на стоянке. Там мой водитель. Зовут Сергей. Через пару минут мы закончим, и я спущусь. Заодно довезу тебя до дома. Ты далеко живешь?
      – Прилично, но не стоит. – Парень развернулся к дверям, зацепив стремянкой стену.
      – Погоди! – неожиданно остановил его Беспалов. – У тебя случайно нет с собой сотового телефона? У нас у всех, как назло, сели батареи.
      – Нет, – парень покачал головой.
      – А снизу можно позвонить в город?
      – Администратор запрещает это делать. Он говорит, вдруг в этот момент кто-то будет выходить на него, чтобы сделать заказ. Услышав гудки, клиент поменяет решение и перезвонит в другую гостиницу.
      – Даже тебе не даст?
      – Мне тем более. – Неожиданно парень улыбнулся: – Извините, но вы можете связаться с кем угодно из номера.
      – Хорошо, иди, – махнул Беспалов. – Буквально пять минут, и я буду внизу.
      Все догадались о цели вопросов, заданных Беспаловым. Леонид Абрамович попросту убедился, что у паренька нет возможности сообщить своим близким о состоявшемся разговоре. То, что он не сотрудник спецслужб, было ясно с первого взгляда. Эта категория никогда бы не подала вида, что понимает, о чем говорят, да и возраст не старше двадцати лет. «Жука» он точно не установил. В карманах почти всех собравшихся были самых последних моделей сканеры.
      – В общем, так. – Беспалов вновь надел очки и встал, опершись руками на стол. – По техническим причинам буду говорить быстро и лаконично. Нынешний президент – мой личный враг, поэтому основную работу я беру на себя. Мне удалось уже сколотить неплохую команду. Ваша задача – это решение организационных вопросов: связи в России, финансирование. В общем, работа на подхвате. Теперь разбегаемся. Молот, срочно сообщи водителю, чтобы усадил паренька к себе. На шпиона он не похож, но язык имеет.
      – …А это Королевский арсенал, – пояснил сидящий на заднем сиденье, рядом с охранником, Джоллиф, заметив, как ехавший впереди Молот задержал взгляд на проплывающем мимо здании.
      Подсвеченное десятками специальных прожекторов, похожее на средневековый замок, оно смотрелось грациозно.
      – Здесь и музей есть, – не без гордости добавил он.
      – Хорошо, – кивнул Молот. – Завтра покажешь нам город подробнее. Далеко еще до дома?
      – Да нет, – паренек покрутил головой. – Здесь можно проехать дворами. Вот как раз этот дом слева…
      Молот толкнул в бок водителя. Едва заметно тот кивнул и свернул под выполненный в форме арки проезд под старинным зданием. Почти одновременно сидевший рядом со случайным знакомым охранник резко двинул пареньку в лицо локтем. Охнув, тот схватился за спинку сиденья водителя, пытаясь удержаться и не повалиться на пол. Но удар в основание черепа лишил его сознания.
      – Сверни ему шею, – зачем-то напомнил Молот, – и давайте поищем место, где его можно спрятать.
      Вскоре тело Джоллифа, с привязанным к нему обломком бетонного столбика, вывернутого водителем у дороги, раскачав за руки и за ноги, охрана Молота забросила с берега в воды речного канала на выезде из города. Местность была глухая. Дубовый лес, густой кустарник и темнота. Поэтому говорили не таясь.
      – Теперь нужно срочно менять машину, так как наверняка на стоянке у отеля видеокамеры, а они зафиксировали, что он садился к нам, – вздохнул Молот.
      – И уматывать из страны, – добавил водитель, отряхивая руки.
      – У нас документы есть другие, – возразил охранник, – да и не найдут его теперь никогда. Здесь глубина метров восемь.
      – Хватит болтать! – оборвал его Молот. – Пора в Лондон.
 

* * *

 
      Проводив взглядом промелькнувшие между деревьями габаритные огни грузовика, промчавшегося по трассе, расположенной в полусотне метров от машины, Антон Филиппов развернулся на сиденье и посмотрел на Джина:
      – Уверен, что сделал правильный выбор?
      Глядя на сероглазого, с пепельного цвета коротко стриженными волосами подполковника, чеченец нахмурил густые, сросшиеся на переносице брови и почесал покрытый густой щетиной квадратный подбородок.
      – Не волнуйся, командир. – По лицу Вахида Джабраилова пробежала улыбка. – Я давно знаю этого человека. Он не подведет. Данила не ошибся.
      – Он был на похоронах отца, – как бы невзначай заметил сидевший рядом с Джином Шамиль.
      Появление на проселочной дороге, идущей вдоль берега Сунжи близ Гудермеса, видавшего виды «УАЗа» с четырьмя офицерами спецназа ГРУ было связано с гибелью родственника этого капитана. Шамиль Батаев, он же Шаман, со своим братом Исой на протяжении нескольких лет служили в составе группы Филиппова. Во время последней командировки брат был убит. Офицеры-чеченцы были незаменимы при выполнении многих задач. Зная менталитет, обычай, язык своего народа и имея соответствующую внешность, они не раз, выдавая себя за боевиков, внедрялись в банды, вступали в контакт с представителями этнических преступных групп в России и других государствах. Под видом предпринимателей или проходивших лечение боевиков проникали в окружение главарей экстремистских организаций, проживающих в Турции и Англии. В общем, в период возросшей угрозы террористических акций наличие в подразделении Филиппова чеченцев было обусловлено острой необходимостью. После гибели Исы это сразу почувствовалось. Поэтому руководством было принято решение найти замену по старой и уже опробованной схеме из числа работников чеченской милиции. Только если в свое время ГРУ попросту инсценировало переход трех милиционеров на сторону боевиков, а потом и их гибель, на этот раз планы немного изменились. Теперь Джин, Шаман и Татарин должны будут проникнуть в дом одного из жителей Гудермеса, сын которого служит оперативным сотрудником в МВД республики, и сымитировать его похищение. По условию, сам милиционер ничего не знал о планируемой акции. Делалось это не только для того, чтобы все выглядело как можно правдоподобней. Даже после того, как старший лейтенант окажется в руках разведчиков-диверсантов, его не сразу «обрадуют», какова реальная цель похищения. Придется пройти проверку. Задача осложнялась тем, что он слыл хорошим стрелком, прекрасно владел приемами рукопашного боя. Большие проблемы могли создать и родственники. Отец милиционера уже однажды пристрелил на пороге своего дома ворвавшихся к нему бандитов.
      Список из нескольких кандидатов был передан Филиппову майором ФСБ Линевым еще неделю назад. Чтобы лично посмотреть на предложенных смежниками людей, Антон организовал командировку на Северный Кавказ. Основная роль отводилась Джину и Шаману. Они неплохо знали двоих из четырех перечисленных чеченцев. В конечном итоге остановились на Лече Истрапилове.
      За окном быстро сгущались сумерки. По тенту застучали капли мелкого дождя.
      – Может, пора? – осторожно спросил сидевший за рулем смуглолицый, с живым взглядом, капитан. Среднего роста, крепкого телосложения офицер изнывал от бездействия. Подвижный и общительный, Дорофеев с трудом переносил любое длительное ожидание.
      – Слушай, Василий, – Антон внимательно посмотрел на профиль Дрона, – вот мне всегда хочется тебя спросить, что бы ты делал, окажись в Средних веках на месте приговоренного к смерти?
      – Требовал палача, – догадавшись, какой ответ ждет Антон, заулыбался Дрон. – И побыстрее.
      – Спешка нужна при ловле блох, Вася, – назидательно проворчал с заднего сиденья Вахид. – Ведь прекрасно сам понимаешь, что еще рано. Зачем спрашиваешь?
      – Ладно, – наконец сдался Антон, посмотрев на часы, потом в окно. – Зови Марата, и двигаем.
      Дрон поправил головной телефон переговорного устройства, которое из всех сидящих в машине было только на нем:
      – Шах, сворачивайся.
      Почти сразу двери «уазика» открылись, и в салон забрался Шаяхметов. Со слегка выступающей вперед челюстью и кучерявой, черной шевелюрой, прапорщик все это время сидел в секрете, охраняя подступы к машине.
      – Едем? – зачем-то спросил он.
      Дрон уже завел двигатель, включил ближний свет и вырулил на трассу. Проехав по ней до поворота, откуда был виден блокпост, свернули на проселок. Подскакивая на выступающих из земли корнях, «уазик» проворно взобрался на холм и покатился вниз. С этого места утопающий в огнях город был как на ладони, несмотря на небольшую высоту возвышенности, по которой шла дорога.
      – Не узнать Гудермес, – цокнул языком Шаман. – Даже карусель поставили!
      – Это колесо обозрения, – поправил Дрон.
      В другой ситуации озорной капитан наверняка бы добавил к реплике что-нибудь вроде «нерусский». Но уже месяц он не подшучивал над Шаманом. Тот тяжело переживал утрату отца и брата, застреленных в Грозном. В принципе вместе с ним скорбела и группа. Исы не хватало.
      Город действительно быстро отстроили, практически подняв из руин. Потянулись частные дома окраины. Улицы здесь были не асфальтированы. Машину сильно трясло. Дрон свернул в переулок и, сбавив скорость, посмотрел в зеркало заднего вида на Шамана:
      – Ты говори когда.
      – Можешь останавливаться, – бросив вперед взгляд, хлопнул его по плечу Батаев. – Вон синий забор, это как раз и есть дом Истрапиловых.
      Все, за исключением Дрона, покинули машину.
      – Ну что, – Антон оглядел свое небольшое войско. – С богом!
      – Вася, – окликнул Дрона Шаман. – Ты когда свет включишь, сразу из машины уходи. Они наверняка стрелять начнут. В Чечне нервы у милиции на пределе. Каждый день кого-то убивают.
      – Спасибо за совет, – Дрон вздохнул. – А то я совсем глупый.
      На спецназовцах вместо привычных разгрузочных жилетов были трофейные, сшитые кустарным способом. Более того, оружие у всех представляло собой старенькие «АК». У Шаха болталась кобура «АПСа», а пояса офицеров-чеченцев украшали инкрустированные серебром ножны с кинжалами. Внешним видом они ничем не отличались от боевиков.
      Лече Истрапилов приезжал домой с наступлением темноты на машине ОВД. Старенький «УАЗ» развозил после окончания рабочего дня сотрудников по домам.
 

* * *

 
      За высоким и узким окном, больше похожим на бойницу, моросил дождь. Стоящий рядом с ним коренастый, с большими залысинами и высоким лбом мужчина, кутаясь в домашний халат, задумчиво наблюдал, как, невзирая на непогоду, нанятый для приведения в порядок территории пожилой англичанин подстригает кусты, придавая им формы шаров. В сущности, его не интересовало, чем занят садовник. Просто это была единственная живая фигура на словно замерзшем и превратившемся в пейзаж видимом из окна кусочке двора. Выражение болотного цвета глаз было отрешенно-задумчивым и рассеянным. Он, не переставая, потирал подбородок, разделенный пополам глубокой ямочкой, иногда дотрагиваясь до широкого, мясистого носа пальцем. В кабинете, из-за жарко горевшего камина, было тепло и сухо. Толстый темно-зеленый ковер с замысловатым рисунком по краю, забитые книгами полки старинных шкафов, запах, присущий только английским домам с многовековой историей, располагали к размышлениям. Эдакий кусочек душевного рая среди нагроможденных в конце семнадцатого века серых камней на одном из холмов с живописным дубовым лесом. Большая часть этого дома пока не отапливалась. Приобретенный Беспаловым Леонидом Абрамовичем, боссом стоявшего у окна коротышки, архитектурный памятник располагался в тридцати минутах езды от Лондона. Вложив в него и прилегающий участок почти треть состояния, тот, по оценкам своего экономиста, потратит еще столько же, чтобы довести этот уголок спокойствия, создаваемый для встречи старости, до стандарта. «Деньги – ерунда, – любил говорить Беспалов, – они на то и существуют, чтобы их расходовать. Одни тратят на вещи, другие – на женщин, водку, недвижимость. Кто-то открывает свое дело. В общем, эти бумажки, какого бы цвета они ни были, всегда заканчиваются, пропиваются, проигрываются, проматываются. Некое испытание человека Богом. Кто-то сходит после этого с ума, хотя можно свихнуться и от ситуации, когда их непомерно много и сваливаются они на голову неожиданно».
      Стоящий у окна мужчина думал как раз почти об этом. На деньги с того самого момента, как они появились, делалось все: революции, войны, заключался мир и вновь рушился, создавалось и ликвидировалось сверхоружие, доведшее некоторых из его создателей до сумасшествия.
      Многие считают, что именно вложения кайзеровской Германии привели Россию на край пропасти в девятьсот семнадцатом году прошлого века. Да, Александр Парвус сделал очень много, чтобы ввергнуть страну в хаос, но не ему принадлежит заслуга в окончательном крахе Великой империи. Именно здесь, в стенах старинных замков, дворцов, в секретных бункерах под тихими лондонскими улочками, решалась окончательная ее судьба.
      Ослабленная войной Германия, разрываясь на два фронта, была практически на краю гибели из-за Восточного фронта, где гибли тысячи русских солдат, когда в умных головах политиков Старого Света появились идеи убить двух зайцев. Что будет после победы над немцами? Экономический рост на волне патриотизма, а значит, еще один конкурент на мировом рынке. Новая сверхдержава. Именно здесь пришла лордам и сэрам идея договориться с Временным правительством без боя отдать власть в руки большевиков. Еще в пути находились так называемые «опечатанные вагоны» с разного рода нечистью вроде большевиков, меньшевиков, анархистов и эсеров, а здесь уже сделали ставку на Ленина. Зараженные разными видами болезней, количеством почти в тысячу человек, особи, рванувшие под улюлюканье и свист ненавидящих Россию бюргеров, янки и сэров, должны были проверить на собственном народе силу приобретенных в Европе и США заболеваний. Кто заразит больше, тот лучше. Чем больше умрет, тем качественней вложили деньги немцы, не подозревая, что тем самым помогают не только себе, но и хитроумным и нерасторопным англичанам. Старый Свет глубоко консервативен. Его принципы и устои незыблемы на протяжении многих веков. Британия никогда не желала видеть сильной Россию. Привычка туманного Альбиона видеть в русских постоянную скрытую экономическую и военную угрозу повлияла на решение Беспалова в выборе страны для дальнейшего проживания, когда на родине зашаталась и стала быстро уходить из-под ног почва. Прихватив с собой трех рабочих лошадок, которым также нужно было спасаться, олигарх покинул Россию.
      Мужчина отошел от окна, вернулся за большой старинный письменный стол, покрытый зеленым сукном, и щелкнул мышью компьютера. Пробежав взглядом по статье, опубликованной в российской газете «Деловой мир», откинулся на спинку кресла:
      – Хохол!
      Почти сразу бесшумно распахнулись двустворчатые двери, и в комнату вошел Олешкевич.
      Круглолицый, угловатый мужчина с неимоверно длинными руками и добрым взглядом выжидающе уставился на своего хозяина.
      Некоторое время Олег Дмитриевич рассматривал помощника, пытаясь найти ответ на давно мучивший его вопрос: как человек с такими внешними данными стал незаменимым специалистом в окружении Беспалова? Простое лицо, толстые губы, большие печальные глаза, похожий издалека на лыжную шапочку бобрик черных волос, непослушно торчащих в разные стороны. Мозг гения, ловкость обезьяны и хладнокровие маньяка.
      Взвалив на тройку своих лучших людей чрезвычайно опасную работу, наделив Грибанова Олега Дмитриевича всей полнотой власти, миллиардер свалил на другую сторону Ла-Манша для участия в сборище таких же, как он, толстосумов. В сущности, таким образом Беспалов создавал себе алиби, одновременно подставляя Грибанова, и от этого на душе было нехорошо. Если у него на пару с начальником службы безопасности Роговым возникнут накладки, они оставшуюся часть жизни проведут за решеткой. Рог также понимал положение вещей. Его, как и Гриба, уже давно утомило выполнять грязную работу, и от этого вдвойне было обидно видеть, с каким цинизмом распоряжается их судьбами босс. Этот факт стал основной причиной того, что Грибанову без труда удалось уговорить Рога устранить Беспалова. Уж если рисковать, то только ради себя, а не работать на дядю. Оставалось склонить на свою сторону Хохла. На нем замыкаются основные финансовые потоки, оборот акций предприятий торгово-промышленной империи Беспалова. Без Олешкевича прибрать все это хозяйство к рукам будет трудно.
      Олешкевич был в свое время человеком Свиста. Перед глазами Олега Дмитриевича всплыл образ худощавого, рано поседевшего и подвижного компаньона, на пару с которым в начале девяностых он урвал себе кусок запеченного в духовке приватизации пирога в виде нескольких контрольных пакетов акций уральских заводов. Когда в стране стало нечего хапать, а свора новоиспеченных промышленников, банкиров, бизнесменов начала увеличивать свои богатства путем устранения конкурентов, подстав, рейдеров, Олег Дмитриевич удвоил свой капитал самым обычным и простым способом. Попросту убрал компаньона, прикарманив его долю и забрав в довесок Олешкевича. Причем последний до сих пор не знал, как именно поскользнулся в сауне его прежний хозяин.
      Произошло все обыденно. Свист, изрядно набравшись пива и водки, взбирался на полок парилки, когда стоящий позади него Олег Дмитриевич вдруг увидел, что синий от наколок дружок, смешно взмахнув руками, полетел на спину. Левая рука бывшего работника прокуратуры сама собой легла на голову Свиста и слегка поправила направление падения. В результате гражданин Сиволгин странным образом ударился именно височной областью об угол металлического каркаса печи.
      Сколько раз Олег Дмитриевич ни пытался прокрутить в памяти этот момент, так и не мог понять, кто направлял тогда его руку. Он никогда не задумывался над тем, как устранить Свиста. У него даже не было в мыслях, и на тебе!
      А потом был страшный и неприятный разговор с Беспаловым. Владелец большого количества предприятий на Урале давно положил глаз на компанию Грибанова и Свиста. Как оказалось, этот ловкач имел возможность знать, что творится даже в туалетах офиса, который Грибанов уже считал только своим. В одночасье Грибанов стал исполнительным директором Беспалова, а говоря простым языком, рабом его империи.
      – Что? – вытянув шею, как бы между прочим спросил Олешкевич, по-видимому, начав подозревать, что шеф уснул с открытыми глазами.
      – Список приготовил?
      – Я еще утром вам докладывал, – кивнул Хохол.
      – Принеси.
      Исчезнув, помощник тут же возник вновь, и на стол лег стандартный лист бумаги с компьютерным текстом. Всего было пять фамилий людей, напротив каждой из которых значились адрес проживания и краткая биография.
      – Добавим сюда товарища Беспалова, – пробежав взглядом по строчкам, хмыкнул Олег Дмитриевич и напрягся. Наступил ответственный момент. От того, как поведет себя Хохол, зависело многое.
      – Леонида Абрамовича? – упавшим голосом уточнил Хохол.
      – А ты знаешь еще кого-то с такой фамилией? – Олег Дмитриевич поднял на помощника брезгливый взгляд. – Что, очко сыграло? Почему побледнел? Ах, я же совсем забыл, это ведь твой хозяин. – Он назидательно поднял указательный палец вверх: – Только знай, это он Свиста замочил, поэтому мы теперь на побегушках.
      Грибанов медленно поднялся и, обойдя вокруг стола, подошел к Хохлу:
      – Чего замолчал?
      – Не знал. – Хохол отстранился от подошедшего шефа. – Просто неожиданно. Он вроде как ваш…
      – Друг? Компаньон? Ну, смелее! – Грибанов переменился в лице. – Родственник?
      – Да нет, – Хохол вконец растерялся.
      Испуганно хлопая глазами и пожимая плечами, он отступил к дверям.
      – Еще что-то вякнешь без разрешения, – Грибанов перешел на более спокойный тон, – лично порву на куски. Ты, в отличие от этих людей, – он, не оборачиваясь, показал пальцем в сторону стола, на котором остался список, – никому не нужен. Знать не знают никакого Костю Олешкевича по кличке Хохол. Из пыли появился, в нее и уйдешь!
      Бесшумно открылись двери, и на пороге возник начальник службы безопасности Рогов Виталий Андреевич. В свое время этот человек возглавлял одно из подразделений, занимавшихся обеспечением безопасности официальных должностных лиц на уровне правительства. В империи Беспалова он был старше всех по возрасту. Помнил не только последних членов Политбюро, но и привычки этой канувшей в Лету категории правителей. Седой, коренастый, с крупным, как картофелина, носом и испещренным глубокими морщинами лицом, Рог обладал незаурядными способностями. Умел выделить из многотысячной толпы злодея, стрелял, дрался на зависть молодым охранникам.
      Грибанов некоторое время смотрел на него немигающим взглядом, приходя в себя после разговора с Хохлом, потом наконец выдохнул:
      – Чего надо?
      – Хамзат приехал…
      – Хохол! – Гриб удивленно и зло посмотрел на замешкавшегося помощника, который, не получив указаний по поводу людей, значащихся в списке, не мог выполнить главного условия – исчезнуть из апартаментов после доклада начальника службы безопасности.
      – Шеф, – Рогов с опаской покосился на двери, – Горец снова может показать свой характер и уехать…
      – Пригласи.
      Хамзат Витригов по кличке Хамза нашел убежище в Англии, когда на родном Северном Кавказе до предела сгустились тучи над этим среднего роста грузным чеченцем. Большинство полевых командиров его уровня уже давно предстали перед верховными, всевышними и другими судьями. Мелочь, проводившая небольшие вылазки за фальшивые доллары, как правило, его уже не интересовала. Сейчас этот круглолицый чеченец отрабатывал деньги своих покровителей другими способами.
      – Ну, здравствуй, Олег, – покосившись на Рога и Хохла, чеченец обменялся приветствием с Грибом, бесцеремонно прошел к стоящему вдоль одной из стен дивану и опустил свое тело в его кожаное ложе. – Как дела? Семья? Дети?
      – Спасибо, Хамзат, – едва заметно склонившись в благодарном полупоклоне, Грибанов нервно потер руки. – У тебя как?