Иса уже был на месте. Он сидел за столом для совещаний, боком к генералу. Когда Шаман и Джин вошли, Родимов, поднявшись, махнул рукой, давая понять, что доклады о прибытии его мало волнуют, и, выйдя из-за стола, сразу перешел к делу:
– Сегодня убываете в Турцию, – выдержав паузу, он указал на уткнувшегося в какую-то папку Ису. – Задачу он уже знает, в курс дела введет. Старший группы майор Джабраилов.
– Есть, – вытянув руки по швам, ответил Джин.
– Весь необходимый материал у капитана Батаева, – он вновь посмотрел на погруженного в текст Ису, который лишь едва заметно кивнул. – Отсюда не выходите, пока не изучите его досконально. Все в моем кабинете. Дежурного офицера и порученца я предупрежу. Документы, билеты уже готовятся. Хорошо запомните легенду. Впрочем, она вам, возможно, не пригодится. Задача предельно проста. Отыскать родственницу бывшего царского офицера и поработать с ней. Осложнения могут возникнуть, если деятельность группы привлечет внимание департамента военной контрразведки или, того хуже, ваших земляков, приезжающих туда, как известно, не чай пить, – генерал вновь выдержал паузу, посмотрел сначала на Джабраилова, потом на Шамиля и вздохнул: – Конечно, для такой специфической деятельности вам в команду нужен человек со славянской внешностью, поскольку придется работать с людьми, любящими Россию, и которые в курсе происходящих у нас в стране событий. Поэтому я дам указание, чтобы в состав группы включили Дорофеева.
После этих слов генерал взял со стола фуражку и вышел.
– Ну, чего там, брат? – подсев к Исе, настороженно спросил Джин.
– Ничего особенного, Вахид, – Иса передвинул к нему папку. – Я не знаю, почему так волнуется шеф. Нам попросту надо попытаться собрать максимум информации по еще дореволюционному проекту «Карточный домик».
Спустя час офицеры-чеченцы уже поняли: первое впечатление Исы было обманчивым. Если сама работа и не требовала особого риска, то ее результаты имели большое значение для работ по ликвидации «забытой» системы подрыва жизненно важных объектов столицы времен Второй мировой войны.
Живший в начале прошлого века полковник Мальцев занимался вопросами разрушения зданий, мостов и железнодорожных узлов минимальным количеством взрывчатки с учетом их конструктивных особенностей, материала и прочих нюансов, влияющих на прочность строений. Стремительное наступление немцев вынудило правительство СССР трезво оценить обстановку. Сталин не исключал сдачу Москвы. Именно в тот период времени в Куйбышеве готовилась запасная резиденция «вождя всех народов», а столица должна была стать городом смерти для оккупантов. Взрывчатка закладывалась с учетом расчетов Мальцева. Сейчас забытые ввиду научно-технического прогресса разработки были нужны только для того, чтобы найти оставшиеся заряды, а через них выйти на центральный пункт управления. Сделать это через закладку, обнаруженную под гостиницей «Столичная», не удалось. Провода были оборваны экскаватором, и все попытки найти концы в лабиринтах подземных коммуникаций не принесли результатов.
– Оказывается, многие в этом городе в прямом смысле живут на пороховой бочке, ничего об этом не подозревая, – почесал лоб Шаман.
По легенде, все трое – боевики полевого командира Гурно Гачиняева, убитого прошлой осенью. Проходили лечение на территории Грузии, затем в Стамбуле. Тем более, у всех троих уже имелись шрамы от полученных в ходе спецопераций ранений. Цель приезда в Турцию – войти в контакт с экстремистскими группировками для того, чтобы продолжить борьбу против неверных.
* * *
Надежно спрятав труп несчастного студента в окрестностях Козино, изобилующих болотами и реками, Кривой, Дыба и Аюп под руководством Питона для начала накачали отравленной водкой ставшего ненужным майора. Дождавшись, когда он практически впадет в кому, офицера перевезли в Москву и оставили на скамейке во дворе дома старой постройки в квартале от того места, откуда утром и забрали. Причем сделали это как заботливые друзья. Осторожно вытащили из машины и пристроили так, будто сильно перебравший военный просто уснул. На тот момент, когда Кривой надевал ему на голову кепку, пульс у несчастного уже отсутствовал. Во двор на машине они въезжать не стали, на всякий случай оставили ее на улице, поэтому, критически осмотрев результаты своего труда, преспокойно ретировались. Майор остался сидеть, положив руку на подлокотник деревянной скамейки, спиною привалившись к полусгнившей спинке. Голова свисала на грудь, а рядом, на расстеленной газете, стояла недопитая бутылка «Столичной», лежали аккуратно нарезанная колбаса, хлеб и валялись два пластиковых стаканчика.
– Сейчас в Калугу, – усевшись на переднее сиденье, скомандовал на чеченском языке Питон.
Дыба и Кривой за время, проведенное в Чечне, хорошо выучили этот язык, и если Аюп, привыкший не задавать лишних вопросов, лишь кивнул, поворачивая ключ в замке зажигания, то Дыба удивился:
– А какой смысл? Он же копыта откинул, этот, как его?
– Сабанин, – напомнил Кривой.
– С родственниками пообщаемся, наверняка он что-то рассказывал им. Может, есть в доме схемы, – не оборачиваясь, ответил Питон уже на русском.
– А как мы его родню искать-то будем? – Дыба в конец растерялся. – Калуга – это не какой-нибудь хутор. Тем более, ни имени, ни отчества не знаем.
– Через кладбища, – лаконично ответил Питон.
Спустя два часа езды, уже проехав больше половины пути, они попали в небольшую пробку. Машины до минимума снижали скорость, протискиваясь по команде регулировщика мимо стоявшего поперек дороги «Супермаза» и разбитого «уазика».
– Вот кто-то попал! – не без восхищения проговорил Дыба. – Интересно, а чего это дальнобойщика на встречную выбросило?
– Наверное, уснул за рулем, – выдвинул предположение всю дорогу молчавший Аюп. – У них это частенько бывает.
– Или нажрался, – зевая, проговорил Кривой.
– В вашей России одни дебилы, – неожиданно зло прошипел разомлевший от жары Питон. – С вами воевать-то скоро будет неинтересно. Все перепьетесь, переколетесь и сами сдохнете…
– Зачем ты так, Одес? – назвав по имени босса, обиделся Дыба. – Значит, я и Кривой, по-твоему, такое же быдло?
– Вы хуже, – Питон усмехнулся, – и знаете почему.
– Там, – имея в виду Чечню, заговорил Кривой, – ты мне об этом не говорил!
– Не горячись, – Питон перешел на более миролюбивый тон. – Я пошутить хотел и не подумал о том, как вы это воспримете.
– Питон, а, между прочим, я не предатель, – не унимался Кривой. – Мы все, и я, и ты, в одной стране живем. Взгляды просто разные. Это гражданская война, а не резня между русскими и кавказцами. С двух сторон одинаковое количество и мусульман, и христиан. Поэтому не делай больше таких намеков.
Дыба притих. Он не ожидал, что его дружок осмелится сделать нравоучение самому Одесу Тарамову. Человеку, чье имя приводило в трепет многих его земляков. Но, как ни странно, чеченец не стал хвататься за оружие и даже не повысил голос:
– Кривой, я же сказал тебе, это был глупый шутка! – растягивая слова, стал оправдываться тот. – Извини.
Раньше за Питоном такого не наблюдалось. Дыба пришел к выводу, что тот понял, чем может обернуться обыкновенная обида здесь, в России, и он уже был не рад тому, что попытался унизить русских, делающих с ним одно дело.
В Калугу приехали во второй половине дня и, пару раз тормознув, быстро выяснили у случайных прохожих, где находится основное городское кладбище. Полчаса ушло на то, чтобы отыскать на огромной территории бригаду могильщиков. Изрядно подвыпившие и грязные, как черти, они копали землю, словно роботы.
– Э-э, ребята, – Питон присел на корточки перед прямоугольной ямой, на дне которой стояли двое мужиков с лопатами. – Где ваш директор?
– А зачем он тебе? – закуривая сигарету, спросил один из них.
– Могила человек один найти надо, – чеченец обвел взглядом лес окружавших его крестов и памятников. – Есть же документ, кто где лежит?
Мужики дружно усмехнулись. Работавшие в соседней яме перестали махать лопатами и с интересом уставились на странного посетителя.
– Есть такой учет, – прокашлявшись, ответил тот, что был с сигаретой. – Только нет того человека, который им занимается. А так попробуй разбери, кто где похоронен…
– Так что же делать? – Питон растерялся.
– А вы скажите, на каком участке в марте хоронили, мы сами найдем, – неожиданно вступил в разговор Дыба.
– У-у, – протянул самый молодой землекоп, выбравшийся из соседней могилы. – Это на словах никак. В день по столько жмуров привозят, так что за месяц метров на пятьдесят границы кладбища смещаются.
– Ну, так покажи, – хмыкнул Кривой. – Мы заплатим.
– Ты знаешь, – парень оглянулся на своего напарника, – нас и так не плохо кормят.
– Очень надо, поэтому мы в долгу не останемся, – пообещал Питон.
Кладбище располагалось на территории лесного массива. Через десять минут ходьбы по лабиринтам тропинок между оград могильщик встал у деревянного, покосившегося креста:
– Вот от этого места, два ряда, – и, показав направление рукой, добавил: – Оба упираются в овраг.
После того, как он ушел с пятисотрублевой купюрой в кармане, Питон, Дыба и Кривой пошли между могилами, внимательно изучая надписи.
– Вот же гад! – не выдержал Дыба. – За десять минут пятихатка!
– Не кипятись, – продолжая шарить взглядом по надписям, успокоил его Кривой. – Я эту систему знаю. Он здесь в сутки такие бабки зашибает, тебе и не снилось.
– Что, после разборок братков хоронят? – усмехнулся Дыба.
– Тут вариантов море, – не обращая внимания на иронию дружка, продолжал Кривой. – Приезжают, например, родственники, с любимым папаней распрощаться, а гроб в могилу не проходит. Время поджимает. Дома поминальный стол. А мужички в это время из себя сильно занятых строят. Времени нет на устранение недостатка, который якобы вовсе не по их вине, а из-за грунта. Он, видите ли, здесь сползает. Родственники никаких денег не пожалеют, чтобы перед людьми не опозориться…
– Откуда знаешь? – неожиданно спросил Питон.
Однако ответа не дождался.
– Сабанин Михаил Викентьевич, – голос Дыбы в тишине и сумерках кладбищенского леса звучал торжественно-скорбно. – Тысяча девятьсот двадцатый – две тысячи шестой, пятого марта. Плюс три, значит, хоронили восьмого. Есть!
Переписав данные, вся троица устремилась к оставленной у въездных ворот машине, в которой их поджидал Аюп. До конца рабочего дня оставалось меньше часа, а нужно было еще обратиться в адресный стол.
– А если после смерти сведения о человеке из базы данных убирают? – тяжело дыша, на ходу спросил вполголоса Дыба Кривого.
– Есть еще бюро ритуальных услуг и много других заморочек. Так что не боись, – он подмигнул подельнику, – еще часок, другой и адрес его родственничков у нас в кармане.
Глава 3
– Ну и марево! – спускаясь по трапу и морщась от яркого солнца, зависшего в самом зените, простонал Дрон. – Папаня пакости придумывает одну хлеще другой.
Шедший впереди него Джин едва заметно улыбнулся. Он догадался, что Василий так назвал Родимова.
В десять они вышли из кабинета генерала в Москве, а уже через шесть часов ступили на турецкую землю.
Вахида не переставала удивлять мобильность их группы, скорости перемещения из одной точки планеты в другую, готовность соответствующих структур в кратчайшие сроки делать не только документы, но и легенды на каждого офицера. В сущности, он догадывался, что эта работа не прекращается ни на минуту, идет сбор, обработка, анализ информации, моделируются ситуации, исходя из политической обстановки, и основная масса вопросов решается заранее. Террористы набираются опыта с каждым днем, и, соответственно, противостоящие им службы должны наращивать свои возможности вдвое быстрее и работать на опережение.
Обязанности были поделены между офицерами следующим образом.
Сняв номера в гостинице «Медаст», Джин с Дроном должны сразу отправиться к правнучке полковника Мальцева. Иса, как человек, имевший неплохие способности к турецкому языку, должен был остаться в номере и по первой команде заказать такси и билеты на обратный рейс. Предполагалось покинуть страну самолетом, но не исключались и другие варианты. Он изучил расписание движения электричек в Болгарию, морских судов в соседние страны. Шаман же, имитируя боевика, ищущего своих «братьев по оружию», должен приготовить своеобразное алиби, на случай, если ими заинтересуется Департамент безопасности. На следующий день утром ему необходимо было проехать в район штаб-квартиры Конгресса чеченского народа, покрутиться там, определить, есть ли слежка.
Турецкая жандармерия, на фоне постоянного противодействия курдским силам сопротивления, вела себя жестко по отношению к тем, чье появление в стране вызывало у нее подозрение. А отработать тему, как выразился генерал, было необходимо в течение минимального времени.
Трехчасовой перелет не измотал спецназовцев. Оставив в четырехместном номере под присмотром Исы тот минимум вещей, который брали в дорогу, все занялись заранее определенными делами.
После гражданской войны русские эмигранты осели на холме Пера. Теперь это район Бейоглу. Туда Дрон с Джином приехали на такси. Выйдя на улице Независимости, Дрон надел солнцезащитные очки и огляделся. Мимо прогремел старинный трамвай, на запятках которого висели подростки.
Перейдя на противоположную сторону, двинулись вдоль невысоких старинных домов с расположенными на первых этажах шикарными бутиками, кофейнями и кондитерскими. Пройдя с полкилометра, свернули в тихий узкий переулок, заваленный мусором, и через пару сотен метров нашли нужный дом.
– Небогато внучка полковника живет, – оглядев снаружи двухэтажный старенький особняк, цокнул языком Дрон. – Этот сарай наверняка еще греки строили.
– Почему так думаешь? – Джин вынул платок и стал вытирать им струившийся по лицу пот.
– Раньше в этом районе жили богатые греки, потом, в семидесятых, когда Турция оккупировала Северный Кипр, они отсюда уехали. А ты что, утром документы по району предстоящих действий не изучил? – удивленно спросил Дрон.
– Пробежал взглядом, – Джин виновато пожал плечами. – Там многое надо было запомнить. Один план города чего стоит.
Несмотря на то, что группа уже не раз работала в Стамбуле, постоянно приходилось заново забивать в мозги карту, которая с каждым годом уточнялась. В Турции царил строительный бум. Появлялись новые улицы и площади, многие организации, переезжая с места на место, меняли адреса.
– Ладно, это не так важно, – похлопал его по плечу Василий. – Пошли.
Особняк, в котором когда-то проживала одна семья, сейчас был разбит на несколько квартир.
Двери открыла подслеповатая сгорбленная старушка.
– Вы внучка полковника Мальцева? – поприветствовав женщину, спросил Дрон. – Если не ошибаюсь, Варвара Петровна?
– А вы, наверное, внук энкавэдэшника Дукина? – усмехнулась она. – Шутка.
Женщина говорила с заметным акцентом.
– Мы прилетели из России, чтобы встретиться с вами, – переминаясь с ноги на ногу, стал объяснять Дрон. – Есть ряд вопросов, на которые вы, возможно, можете пролить свет.
– Что-то зачастили гости с исторической родины, – грустно улыбнулась бабулька и указала рукой на вход в комнату.
Переглянувшись, Джин с Дроном прошли в небольшую гостиную, где в основном преобладала старинная мебель. Круглый стол на изогнутых ножках между двумя окнами, заставленными горшками с цветами, секретер, рядом – комод из красного дерева. На стенах фотографии людей в военной форме дореволюционной поры, портреты красивых женщин. В углу иконостас.
– Присаживайтесь. – Дождавшись, когда гости осмотрятся, она указала рукой на почерневшие от времени стулья с высокими спинками, стоящие вокруг стола.
– А где ваш дед? – все еще разглядывая пожелтевшие снимки, поинтересовался Дрон.
– Вот по центру, – она подошла ближе и показала сухим, скрюченным пальцем на бородатого мужчину в офицерской фуражке. – Как я поняла, вас интересуют его работы по проекту «Карточный домик»?
– Да, – разворачиваясь к старушке всем корпусом, подтвердил Дрон. – А как вы догадались?
– Были уже историки из России, – Варвара Петровна развела руками. – Сказали, что восстанавливают справедливость – собирают информацию о выдающихся ученых того времени. – Сокрушаясь, она вздохнула. – Все записи и расчеты я передала им. Они, кстати, неплохо за это заплатили. Поэтому практически ничем уже не могу вам помочь.
Дрон прошел к столу и уселся рядом с Джином:
– А как выглядели эти люди? Когда они у вас были?
– Давайте, я пока поставлю чай, а потом мы поговорим, – предложила женщина, и, не дожидаясь ответа, ушла в соседнюю комнату.
– Дела, – протянул Дрон, многозначительно посмотрев на Джина. – Кто-то нас опередил. Не зря шеф так суетился.
Вахид слегка наклонился в его сторону, чтобы что-то сказать, но тут Дрон приложил палец к губам, давая понять, чтобы тот пока помалкивал. Прислушался. Из-за плотно закрытых дверей, за которыми скрылась хозяйка, доносилась речь женщины. Фраз разобрать было невозможно, да и к тому же она говорила на турецком, но было понятно, что она говорит по телефону.
– Кому эта «барыня» звонит? – насторожился Джин.
Дрон неопределенно пожал плечами:
– Не знаю. Возможно, повторное появление гостей, которые интересуются ее дедом, напугало старушку, и она решила позвонить в полицию.
– Может, уйдем? – заволновался Джин.
– Не для этого ехали, – возразил Дрон. – К тому же документы в порядке, а противоправных действий мы не совершали. Промурыжат и отпустят. Возможно даже, этот вариант нам окажется на руку. Есть шанс хотя бы узнать, кто у нее был.
– Ты прав, – успокоился Вахид. – Они не станут «прессовать» чеченских боевиков.
Вскоре Варвара Петровна вернулась с подносом в руках, на котором стоял чайник, розетка со сладостями и три чашки. Все предметы были явно серебряными, старинной работы.
– Как у вас такую красоту местные власти не экспроприировали? – разглядывая чайную ложку с замысловатым рисунком, хмыкнул Дрон.
– Они же не красные, – вздохнула старушка и принялась разливать по чашкам чай. – Вы не удивляйтесь, что так быстро управилась. Просто буквально перед вашим приходом собиралась почаевничать.
Чай был горьковатый, наверняка из самых дешевых сортов. Чувствовалось, что хозяйка квартиры едва сводит концы с концами.
– А на какие средства вы живете? – пытаясь завязать разговор и подойти к нужной теме с другого конца, спросил Дрон.
– Что вы имеете в виду? – не поняла пожилая женщина.
– Но вот у нас, например, люди вашего возраста получают пенсию…
– Ах, вот вы о чем, – она отставила чашку и грустно улыбнулась: – Сын помогает. Он работает в Каире, на фабрике.
– Варвара Петровна, – Дрон переглянулся с Джином и, собираясь с мыслями, потер мочку уха, – давайте вернемся к нашему разговору о работе полковника Мальцева.
– Ну что я могу вам рассказать о том, что произошло почти сто лет назад? – глаза старухи забегали. Дрон заметил, как, словно бы невзначай, она скользнула по циферблату больших напольных часов. – Вы же понимаете, я женщина, и в военных науках не разбираюсь. Знаю только, что работы касались Петрограда и его оборонительных сооружений… Еще он занимался сносом зданий при помощи взрывов.
– А можете поподробнее рассказать о тех людях, что были у вас? – Дрон пристально посмотрел на Мальцеву.
– Люди как люди, – она затеребила висевшую на отвороте платья брошь. – Двое мужчин…
Настойчивый стук в дверь не дал ей закончить. Как-то сразу съежившись и побледнев, она некоторое время сидела, испуганно глядя на Дорофеева.
– Вы сообщили о нашем появлении в Департамент безопасности? – Он покачал головой. – Зачем?
Ничего не говоря, женщина вышла из-за стола и, втянув голову в плечи, словно ожидая удара в спину, направилась в прихожую.
Дрон быстро достал сотовый и нажал на кнопку автоматического набора номера Исы.
– Слушаю…
– Иса, это Дрон, – быстро заговорил Василий, – у Мальцевой до нас были «гости» по тому же вопросу. Представились историками. Интересовались тем же. Сейчас, по всей видимости, нас будут брать. Доложи…
Договорить он не успел. Раздался звук открывающихся входных дверей. Едва он успел убрать телефон, как тесную комнату заполнили люди в штатском и полиция. На руках разведчиков-диверсантов защелкнулись наручники. Грузный, постоянно вытирающий со лба и шеи огромным носовым платком пот мужчина о чем-то долго говорил с Мальцевой на непонятном Василию и Вахиду языке, после чего их вывели на улицу и усадили в разные машины, стоявшие прямо у подъезда.
* * *
Сразу с кладбища Питон со своими помощниками отправился в адресный стол. Прибыв почти к самому его закрытию, им все же удалось узнать улицу и номер дома, где проживала жена покойного полковника Сабанина. Спустя десять минут респектабельно выглядевший Кривой уже прошел в подъезд «хрущевки» мимо сидевших на скамейке старушек.
Постояв с минуту на площадке, вышел.
– Извините, – поприветствовав двух престарелых женщин, Кривой рассеянно посмотрел по сторонам. – Вы в этом доме живете?
– Да, – подозрительно прищурившись, ответила полная, с накинутым на плечи платком женщина, – даже в этом подъезде.
– Не знаете, куда Надежда Константиновна могла выйти? А то позвонил, никто не открывает.
– Сабанина Надька, что ли? – переглянулись бабки. – Да мы вот около часа сидим, не проходила.
– А зачем она вам? – спросила вторая старушка, полная противоположность своей пышнотелой подруге.
– Я двоюродный племянник Михаила Викентича. Когда его хоронили, за границей был, приехать не смог. А сейчас вот снова в Москву вернулся, дай, думаю, навещу родственников. Ехать-то недалеко.
– Плохо они сейчас живут, – вздохнула вторая бабка. – Мариночка, дочка ее, от мужа ушла. Сейчас вдвоем перебиваются, внука тянут. Тот в институте учится, за каждый семестр платить надо. Муж Маринкин пьет безбожно. Не помогает. Даже наглости набирается и деньги на похмелье клянчит. Официально-то они не разводились.
– А живет он где? – осторожно спросил Кривой.
– Да в этом же доме, у своих родителей. Они с Маринкой сызмальства дружили. Вместе в школу ходили. Вон, – бабка указала суховатым пальцем на окна первого этажа соседнего подъезда. – Вовкой кличут. Сейчас вместе с отцом на пару пьют.
– Пока был жив Михаил Викентич, Вовка почти не употреблял, – вздохнула полная женщина. – Царствие ему небесное. Уважал зятек тестя. Кровельщиком работал. Да и тот ему помогал хорошо. Пенсия большая. Да еще он до самой смерти сторожем на автостоянке работал.
– Да, хороший был человек, – подтвердила ее собеседница. – Дачу на свадьбу подарил, машину на этого пропойцу оформил. Все говорил, «к чему она теперь мне?».
– Так, может, они сейчас на работе?
– Мариночка воспитателем в детском саду. Скоро подойти должна, а Надежда на пенсии.
– Какая работа в семьдесят пять? – усмехнулась толстушка. – У нее младшая сестра недалеко живет. Может, у нее сейчас.
– Ладно, – отмахнувшись от мухи, разочарованно проговорил Кривой, – пойду пока прогуляюсь. Позже еще раз зайду. -…А что бы ты делал, окажись одна из этих старух Сабаниной? – спросил Дыба, после того как вернувшийся в машину Кривой пересказал своим подельникам разговор.
– Они обе дома, – Кривой посмотрел на окна третьего этажа. – Я у дверей некоторое время торчал. Слышал разговор двух баб.
Питон не долго думал над тем, как провернуть дело. Живший по соседству с интересующими его женщинами муж и зять-алкоголик значительно облегчал задачу. При любом раскладе чеченец не собирался оставлять в живых семью полковника.
Экс-супруга дочери Сабанина отправился обрабатывать Дыба. На стук, поскольку вместо кнопки звонка торчали лишь два оголенных провода, двери открыл рыжеволосый детина, на голову выше Дыбы. Старухи были правы: судя по мятому лицу, мешкам под глазами и трехдневной щетине, этот субъект находился в состоянии глубокого похмелья.
– Ты Вовка Чалый? – с ходу спросил Дыба и как бы невзначай дернул пакетом, в котором лежали две бутылки «Столичной».
Услышав знакомое позвякивание, рыжий сглотнул слюну и медленно кивнул.
– Значит, я к тебе. – Бесцеремонно отодвинув хозяина квартиры в сторону, Дыба проскользнул в коридор. – Мне твой адрес один знакомый дал. Так что ты не удивляйся. Меня, кстати, Толиком зовут. – Оглядывая пожелтевшие обои, Дыба протянул руку. – Проблемка есть. Говорят, ты можешь помочь.
– Проходи, – засуетился Вовка, почувствовав, что сейчас его мукам придет конец.
Оказавшись на кухне, Дыба пришел к выводу, что запои у Чалого начались сравнительно недавно. По крайней мере, кухонный гарнитур выглядел современно, хотя был изрядно заляпан, у стены мягко урчал двухкамерный холодильник и даже имелся маленький телевизор.
«Продать не успеет», – с иронией подумал Дыба, выставляя на стол водку.
– Ты один?
– Батя в комнате спит, – поморщился Чалый. – В одиночку пузырь раздавил и теперь тащится.
– Я по какому вопросу, – Дыба присел на краешек табурета. – Заработать хочешь?
– Ну, – приклеившись взглядом к бутылкам, промычал тот.
– Ты, говорят, кровельщик классный, а мне дачу закончить надо. Только ребята предупредили, что для начала тебя из запоя надо вытащить. Сможешь за три дня отойти?
– Без проблем, – доставая из настенного шкафчика рюмки, ответил тот. – А сколько платишь?
– Сколько тебя устроит? – откупоривая бутылку, вопросом на вопрос ответил Дыба.
Завязался разговор. После первых двух рюмок Чалый повеселел. Пил он, почти не закусывая, и быстро хмелел. Задав пару вопросов о предстоящей работе, кровельщик стал хвалиться своим трудовым прошлым.
– А ты, я вижу, парень толковый, – посмотрев на часы, перебил собутыльника Дыба. – У тебя, говорят, и жена с сыном есть?
Чалый вдруг сделался грустным. Как показалось Дыбе, у того даже навернулись на глаза слезы.
– Учится, студент…
– Помогаешь?
Вместо ответа тот замотал головой, опуская ее все ниже и ниже.
– Знаешь что, – Дыба потряс Чалого за плечо, – я тебе сейчас аванс выдам, а ты, пока на ногах держишься, отнеси его жене. Лады?
– Классный ты мужик, Толян. Я с тобой точно новую жизнь начну…
* * *
В то время, когда Дыба доводил до кондиции Чалого, Питон и Аюп приступили к основной фазе операции.
Пройдя мимо старух, с которыми совсем недавно беседовал Кривой, они смело поднялись на третий этаж. Аюп надавил на кнопку звонка.
– Кто? – раздался из-за дверей голос уже немолодой женщины.
– Здесь Надежда Сабанина живет? – не скрывая кавказского акцента, спросил Питон, с опаской поглядывая наверх.
– Да, это я, – растерянно ответила женщина. – А что надо?
– Мы палатка у вашего дома открываем. Фрукты торговать хотим. Ваши соседи говорят, вы на пенсии. Не хотите подзаработать продавцом? Дом рядом, работа рядом, ходить никуда не надо…
– А сколько платить будете?
– Не на лестница такой вопрос решают! – зная, что за ним наблюдают в глазок, разведя руками, воскликнул Питон.
Щелкнул замок, и двери открыла невысокая полноватая женщина с почти не тронутыми сединой волосами.
– Мама, кто там? – раздался голос из глубины квартиры.
– Проходите. – Настороженно глядя на гостей, женщина посторонилась.
Чеченцы разулись в прихожей и прошли в зал. Сабанина выглянула на площадку и только после этого закрыла двери.
Питон уселся в глубокое кожаное кресло, Аюп на диван.
– Прямо здесь, на улица, – продолжил врать Питон, показав на окно, – груши, виноград, зелень…
Из соседней комнаты вышла симпатичная брюнетка лет сорока с распущенными волосами и, привалившись плечом к дверному косяку, стала с интересом рассматривать гостей, наматывая локон на палец.
– Это моя дочка, Марина, – представила Сабанина. – Вот ребята предлагают подработать. Прямо рядом с домом.
– Ребята не предлагают подработать, – Аюп поднялся с дивана, не спеша подошел к матери, и, неожиданно схватив ее за руку, вытолкнул на середину комнаты. – Мы пошутили.
Женщина вскрикнула и, схватившись за сердце, ничего не понимающим взглядом уставилась на чеченца. Ее нижняя губа затряслась, а лицо покрылось малиновыми пятнами.
Питон достал пистолет и навел его на дочь:
– Нам нужны все документы вашего отца и мужа, полковника Сабанина.
При виде оружия у Сабаниной-старшей, и без того уже перепуганной насмерть, подкосились ноги. Она чуть не упала, но Аюп успел подхватить ее под руки и усадил на диван.
– Закрой балкон и форточки, – скомандовал Питон. – А вы, – обратился он к женщинам, – если поднимите шум, сразу отправлю на тот свет.
Марина, побледнев, отшатнулась от косяка и с криком бросилась к матери.
С проворством дикой кошки Питон схватил ее за талию и повалил на пол. Еще мгновение, и красивый рот женщины был заклеен скотчем.
Матери стало еще хуже. Откинувшись на спинку дивана, она лишь едва слышно постанывала, глядя на происходящее из-под полуприкрытых век.
Аюп выполнил указания Питона и сейчас стоял рядом с круглым старинным столом посередине комнаты.
– Ищи аптечка, – почесав стволом пистолета за ухом, распорядился Питон.
– Где у вас валидол? – Аюп нагнулся над Мариной, которую усадили рядом с матерью.
Поскольку рот ее был заклеен, а руки обмотаны скотчем, женщина взглядом показала на стенку. Открыв дверцу, чеченец без труда нашел лекарства. Вместо валидола он взял валериану, накапал лекарство в рюмочку и направился на кухню разбавить его водой.
Спустя пару минут Сабанина почти пришла в себя. Ее сильно трясло. Было заметно, что она готова закричать, но наведенный на дочь пистолет с глушителем сдерживал женщину.
