Глава двенадцатая

12-е и 13-е Чеса, год Бешеных Драконов

Уилл и Павел нашли Подмигивающую Мьюрин пьющей неразбавленный спирт в крошечном заведении, которое гордо именовалось таверной, а на самом деле было всего лишь нишей в кирпичной стене, открытой холодному ветру, задувавшему с улицы. В помещении вообще-то была дверь, подобранна на какой-то помойке, она покоилась на двух пивных бочках, и хотя на ней все еще болтались потускневшая медная ручка и петли, она служила барной стойкой. Перед этой импровизированной стойкой стояли скамьи, также опиравшиеся на бочонки. На полках стояли закупоренные глиняные кувшины и помятые оловянные кружки.

Поняв, что охотники интересуются ею, Подмигивающая Мьюрин бросила на них злобный взгляд.

– Чего надо? – спросила она.

Как и предполагало прозвище, одно веко у Мьюрин было так низко опущено, что трудно было представить, как она вообще что-либо видит. Да и во всех отношениях она была весьма неприятной особой – тучная, с красными золотушными пятнами на одутловатом лице. Странно было, как в этом городе, полном храмов и церквей, она не нашла ни одного целителя, который мог бы ее излечить. Наверное, ей было просто лень искать.

Но несмотря на ее отталкивающую внешность, запах пота, распространяемый ею, и отсутствие манер, Павел обратился к ней с безукоризненной любезностью.

– Добрый день, девушка, или следует сказать «добрая женщина»? – произнес он. – Меня зовут Павел Шемов. Я служитель Летандера. Хафлинга зовут Уилимак Тернстон. Насколько мы знаем, вы сдавали внаем комнату молодому человеку по имени Горстаг Хелдер.

– Вы перепутали.

Священник захлопал глазами, не зная, что ответить. Уилл решил, что она хитрит. Он извлек из сумочки, висевшей у него на поясе, золотой и со звоном бросил его на стойку.

Мьюрин уставилась на монету, затаив дыхание, как будто очень хотела схватить ее, но не решалась. И тут Уилл понял, что она боится.

Павел тоже догадался об этом.

– Не беспокойтесь: что бы вы нам ни сказали, кроме нас, об этом никто не узнает, – заверил он ее.

– Ты священник рассвета? – спросила она, подозрительно и в то же время вызывающе разглядывая его, как обычно смотрят полупьяные люди. – А где же твои одеяния?

– Износились, – сказал он. – Я очень много путешествовал, и мне пришлось заменить их тем, что я смог достать.

– А что вам за дело до Горстага?

– Это длинная история, но поверьте, мы приехали в Лирабар, чтобы помочь ему. Она расхохоталась:

– Тогда вы опоздали.

Уилл раздраженно сжал губы. Он подозревал, что шпион уже мертв, но все же надеялся, что это не так.

– Что с ним случилось? – спросил хафлинг.

Поколебавшись, она ответила:

– Точно не припомню. Хотя еще одна кругляшка, наверное, освежит мою память.

Уилл швырнул на стол еще две монеты.

– Это произошло месяц назад… – сказала она. – Все об этом говорили. Как-то поздно ночью охрана обнаружила на улице мертвого змея и убитых людей.

– Какое отношение это имеет к Горстагу? – спросил Уилл.

Скорее всего змей принадлежал к Культу Дракона, но это ничего не проясняло.

– Он был одним из убитых. Хуже всего, что этот никчемный дурак, как всегда, задолжал за комнату.

– А у охраны было какое-нибудь объяснение происшедшему? – спросил Павел.

– Почем мне знать?

– Они искали его комнату? – спросил Уилл.

– Да.

– Они что-нибудь оттуда забрали?

– А что там забирать-то? Он всегда важничал, изображал из себя невесть что, а у самого и нос подтереть было нечем. Жалкий человечишка!

– Спасибо, – сказал Павел и двинулся к Уиллу, вставшему из-за стола. Павел наклонился к приятелю и заговорил почти шепотом: – Боюсь, твои монеты не окупились. Конечно, мы можем поговорить с охраной, но…

Уилл сказал:

– Мы еще не закончили, болван ты этакий. Не забывай, она чего-то боится, верно? То, что она рассказала, не объясняет этого ее страха. – Он повернулся к Подмигивающей Мьюрин и добавил: – Выкладывай остальное.

– Я рассказала все, что знаю. Ступайте прочь и оставьте меня в покое.

– Вы оглохли? – грозно осведомился дородный мужчина, стоявший за стойкой.

Его тусклые волосы и борода кишели вшами. Он потянулся за тяжелой дубинкой, которую держал в углу.

Павел начал что-то бормотать. Скорее всего он хотел устранить опасность с помощью заклинания, но Уилл действовал решительнее. Он раскрутил пращу и метнул камень в стоявшие на верхней полке кувшины. Даже по его собственным понятиям, это был неплохой удар. Камень отскочил три раза, вдребезги разбив четыре сосуда. На вшивую голову трактирщика посыпались глиняные черепки и хлынули потоки вина, распространяя запах алкоголя. Как видно, поразмыслив и решив, что сложности Подмигивающей Мьюрин не его дело, трактирщик застыл на месте.

Хозяйка комнат испуганно смотрела на непрошеных гостей.

– Не бейте меня, – сказала она и повернулась к Павелу. – Вы же священник. Вы не можете позволить ему бросить в меня камень.

– Никто не причинит вам вреда, – сказал Павел. – Нам всего лишь нужно кое-что уточнить. Это очень важно, и обещаю, никто никогда не узнает об этом разговоре.

– Поклянитесь своим богом.

– Клянусь Летандером, богом утренней зари.

– А я клянусь, – сказал Уилл, – что поколочу тебя, если ты не перестанешь тратить попусту наше время.

– Хорошо, – сказала она. – Да, я знаю, что случилось до того, как охрана наведалась в комнату Горстага.

– Кто-то приходил еще раньше? – спросил Павел.

– Да. Неизвестные проникли в дом, вломились в комнату к Горстагу. Моя комната находится напротив. Они старались не шуметь, но я все равно слышала. Я подкралась к его двери, чтобы посмотреть, что происходит. Я все прекрасно видела, даже больше, чем хотелось бы.

– Кто это был?

Она пожала плечами и сказала:

– Двое мужчин, которых я раньше не видела, и один ходячий мертвец. Думаю, они взяли его с собой для защиты. Я слышала, как живые говорили, что «братья» позаботились о Горстаге, а им нужно найти какие-то его записи или письменные приказы от его хозяина.

– Раз ты еще жива, – сказал Уилл, – значит, они не догадались, что ты подслушала их разговор. Ты, наверно, пробралась в свою комнату на цыпочках. Ты хоть знаешь, нашли они то, что искали?

– Нет, не нашли. Я поняла это из их разговора, когда они пробирались обратно к лестнице.

– И, убедившись, что они ушли, ты прокралась в его комнату и сама обшарила его пожитки, – подсказал Уилл.

Мыорин бросила на него взгляд, полный притворного негодования.

– Не волнуйтесь, – сказал Павел. – Мы никому не скажем, что вы что-то видели и пытались обокрасть своего жильца. Нам просто нужно знать, не нашли ли вы то, что упустили из виду ваши незваные гости.

– Нет. Я не нашла никаких записей, да и вообще ничего стоящего.

– Я должен сам обыскать его комнату, – сказал Уилл, – не будем терять время. И конечно, дорогуша, мы заплатим за причиненные неудобства. – Он выудил еще два золотых: один для нее и один, чтобы умиротворить бармена, понесшего убытки и публично оскорбленного. – Допивай, и пошли.

Как и предвидел Уилл, меблированные комнаты, куда их привели, были жалкими и убогими, а комната Горстага с осыпающейся штукатуркой и пятнами сырости на потолке производила гнетущее впечатление. На обыск у бывшего вора ушло около получаса. Приятно было убедиться, что, несмотря на отсутствие практики в последние годы, он еще не разучился искать тайники в полу и мебели.

Увы, сколько он ни искал, от этого не было никакого проку. Он обернулся к Павелу и Подмигивающей Мьюрин и вздохнул:

– Ничего.

Толстуха презрительно усмехнулась:

– Я же говорила.

– Да, жил он не слишком богато, – заметил Павел.

– Вот видите, – сказала Подмигивающая Мьюрин, – у него вообще ничего не было.

– Ну что-то у него все-таки должно было быть, – настаивал священник. – Вы сказали, он хотел походить на человека со средствами. Он ие мог бы играть эту роль, не будь у него приличной одежды. А здесь ничего нет. Вы наверняка что-то у него стащили.

– Но я…

– Хватит! – бросил Павел. До этой минуты он говорил с ней мягко, в доброжелательном тоне, но даже он уже начал терять терпение, столкнувшись с ее склонностью утаивать правду, даже когда это было бессмысленно. – Что вы украли?

– Не бумаги, – угрюмо сказала Подмигивающая Мьюрин. – Всего лишь вещи.

– Я должен на них посмотреть, – потребовал Уилл.

– Не получится. Я уже их продала.

– Тогда скажите, что это было. Женщина подала им опись дешевых нарядов и украшений, которые должны были сойти за настоящий шелк, бархат и драгоценности. Уилл уже решил, что в списке нет ничего интересного, когда Мьюрин дошла до очередного пункта.

Две затупленные шпаги, которые фехтовальщики используют для упражнений, туника на мягкой подкладке и перчатки, которые они носят, две маленькие книги с гравюрами и разъяснениями, как заколоть человека или отрубить ему голову.

Уилл и Павел обменялись взглядами.

– Он, должно быть, любил фехтовать, – сказал хафлинг, – если при всей своей бедности разорился больше чем на одну рапиру и учебники.

– Ясно как день, – отозвался священник. – И значит, он где-то тренировался. Может, там мы найдем его друзей и приятелей.

Подмигивающая Мьюрин усмехнулась:

– Вы знаете, сколько маэстро практикует в Лирабаре?

– Это мы и выясним, – с улыбкой ответил Павел.

Тэган снова вернулся в свою юность. На нем была замшевая туника и краги, а на боку – старинная шпага со сломанным эфесом. Шпага представляла особую ценность, потому что сообщество авариэлей не имело железа и кузниц, чтобы починить ее, и пользовалось инструментами, по большей части сделанными из кремня. Несмотря на свою молодость, Тэган заслужил право носить эту ценность, потому что лучше своих приятелей умел обращаться с ней и был настоящим виртуозом.

Вместе с другими он путешествовал по Земляному Лесу, перелетая с ветки на ветку. Для авариэлей такой способ передвижения был вполне удобным. Но из-за того, что лес был густой, настоящий продолжительный полет был здесь невозможен. Тэган часто мечтал, чтобы его народ жил в какой-нибудь более открытой местности и они могли бы свободно летать, где им вздумается, но он знал, что другие не разделяют его сокровенных желаний. Густая листва служила защитой от неприятельских глаз.

Тэган услышал какие-то голоса. Он осторожно прокрался вперед, глянул вниз на поляну и впервые увидел людей. Он узнал их по, рассказам стариков. Человек в коричневом одеянии срезал серпом омелу, сопровождая это ритуальными движениями. Две девушки в венках из дубовых листьев пели гимны. Голос одной из них слегка дрожал на высоких нотах.

Тэгану все в людях показалось прекрасным. Их тела были крупнее, чем у эльфов, но им, несомненно, была присуща своя грация. Их одежды были сшиты из ткани, а не из шкур животных. Металл, который они в избытке носили на своих телах…

Ему так хотелось открыться им! Уловив течение его мыслей, отец коснулся его руки и знаком показал, что пора уходить.

Тэган мог бы сказать, что друиды и их прислужники выглядят совершенно безобидными. Но он понимал, что его доводы нисколько не повлияют на мнение старшего эльфа. Авариэли всегда скрывались. Считалось, что лишь так столь малочисленный народ может выжить. Тэган бросил на людей последний долгий взгляд, затем повернулся и последовал за отцом.

Дремота позволяла Тэгану оживлять воспоминания по своему желанию. Почему же тогда его память задержалась на чувствах стыда и разочарования, испытанных им в юности, а не на том, как он радовался, когда оставил свое племя и присоединился к миру людей?

Он рылся в памяти, чтобы мысленно вернуться к какому-нибудь приятному переживанию, но почему-то мог думать только об огне и дыме. Он очнулся и понял, что во сне страдает от жара. Глаза ел дым, а в горле першило.

Тэган заставил себя окончательно проснуться и увидел, что его школа горит. Пламя еще не добралось до его квартиры, но отовсюду слышался треск, огонь поднимался вверх, на его этаж.

Странно было, что никто не звал на помощь. Правда, было уже довольно поздно. Даже самые бесшабашные студенты уже разбрелись по домам или спали мертвецки пьяные, и даже самые трудолюбивые сводни закончили свой рабочий день. И все-таки кто-то ведь должен был поднять тревогу.

Но сейчас не время было ломать над этим голову. Сначала следовало убедиться, что все покинули здание, затем определить размеры пожара и ликвидировать его, если это еще возможно. Тэган откинул одеяло, выпрыгнул из кровати, натянул штаны, башмаки и одну из специальных рубашек с прорезями для крыльев, кинулся к двери и остановился. Нельзя было терять ни минуты, но он отыскал шпагу, кинжал, мешочек с заколдованным содержимым, которым он натирал свой клинок, и только затем выскочил из комнаты.

На верхнем этаже были не только его комнаты, но они не соединялись с общим коридором. Тэган решил сначала спуститься на нижний этаж, а потом подняться в общий коридор. Проверив все здание, он, если понадобится, сможет вылететь сквозь любое окно.

Авариэль ринулся вниз по лестнице, окутанной густым дымом, от которого он закашлялся, в темноту и мерцающий красно-желтый свет. Он открыл дверь в комнату, которую занимал один из его помощников. У Тэгана было четыре помощника, и двое из них жили в школе фехтования.

Стедд храпел под ворохом одеял, а языки пламени уже лизали ножки кровати. Тэган выволок из кровати жилистого молодого человека с рано появившейся на голове проплешиной, но тот никак не просыпался. Он повис на руках своего работодателя мертвым грузом.

Ясно было, что пожар устроили приспешники Хозяйки Порфиры, что магические чары заставили Стедда лежать в бесчувствии. Может быть, они наложили проклятие на всех, кто находился в школе, чтобы те впали в такой глубокий сон до тех пор, пока уже невозможно будет спастись. С Тэганом это не случилось, потому что в отличие от людей он никогда по-настоящему не спал.

Он стал громко звать Стедда по имени, трясти его и наконец дал ему хорошую затрещину. Молодой человек приоткрыл глаза. Тэган никогда в своей жизни так не радовался, хотя было ясно, что он просто не успеет разбудить всех и в одиночку вынести их из здания.

– Что такое? – сонно спросил Стедд.

– Школа в огне, а все… – Тэган зашелся в кашле. – А все спят. Мы должны разбудить их, а если не сможем – вытащить из здания. Ты понял?

– Да, – сказал помощник.

– Тогда надевай башмаки и действуй. Спасай всех с первого этажа. А я займусь вторым, а затем обследую другое крыло дома.

Стедд кивнул. Он был испуган, но не паниковал и на ногах стоял довольно твердо. Тэган похлопал его по плечу, повернулся и побежал обратно к лестнице.

На втором этаже жар и дым были еще более невыносимы. Куда бы авариэль ни повернулся, везде полыхало пламя. Разрозненные очаги огня служили еще одним доказательством того, что пожар был подстроен намеренно, ведь не могло же случайное возгорание в одном месте так быстро распространиться по всему дому. Похоже было, что поджигатели ворвались в здание и подожгли его в разных местах.

Тэган почувствовал, как пол дрожит под чьей-то тяжелой поступью. Он обернулся и увидел странную фигуру, возникшую в клубах дыма, – огромного мужчину с большими кусками железа на левой стороне тела. По металлу пробегали языки пламени. Нижнюю часть лица скрывал шарф, простейший способ защититься от вдыхания едкого дыма, – до этого Тэган не додумался. А может, оккультист таким образом скрывал свое лицо.

Тесный коридор в горящем здании был не лучшим местом для поединка, но выбирать не приходилось. Если поджигатель остался здесь после выполнения своего задания, то скорее всего для того, чтобы убить любого, кто проснется и попытается спастись. Незваный гость явно не ожидал увидеть авариэля, и Тэган успел вытащить шпагу.

Оккультист бросился к нему и, врезавшись в авариэля, обхватил его рукой и потащил к дверному проему. Потеряв равновесие, они вместе упали на пол. Оккультист, навалившись на Тэгана, чуть не раздавил его своим весом. Авариэль выбрался из-под него и, поскольку ему не удалось вытащить из-под оккультиста шпагу, достал кинжал, чтобы прикончить поджигателя.

Но тут произошло неожиданное. Весь пол за дверным проемом вспыхнул ярким пламенем. Великан, поняв, что должно произойти, оттащил Тэгана в сторону, спасая его тем самым от огня. И Тэган понял, что этот незнакомец со странной внешностью вовсе не поджигатель.

Вдруг в дверях появилась еще одна странная фигура. Это было крылатое существо, покрытое красной чешуей, похожее на демона с внешностью получеловека-полудракона, посланного Хозяйкой Порфиры, чтобы убить Тэгана. Существо было даже больше того великана, с которым Тэган только что дрался. Оно пробралось сквозь огонь, оставаясь невредимым, его длинное высунутое жало пылало, как факел. Эта тварь наверняка и совершила поджог.

Но даже если и так, демон пока не собирался атаковать, на нем была перевязь с многочисленными карманами, в одном лежала фляга. Демон достал ее, вытащил пробку и вылил содержимое себе на голову. Масло, называвшееся «огонь алхимика», воспламенилось от соприкосновения с воздухом.

Пламя ореолом окружило тело демона, когти и жало приготовились рвать и жалить, и демон бросился на Тэгана.

Авариэль схватился за шпагу, перекувырнулся и, вскочив на ноги, оказался спиной к кровати, на которой спала непробудным сном помощница повара. Когда демон повернулся к Тэгану, тот взмахнул кусочком лакричного корня и произнес заклинание. Под действием магии демон, издавая странные звуки, задергался, потом движения его замедлились. Даже огненная корона над его головой поникла, словно пламя ленилось двигаться.

Авариэль знал, что его магия не только повлияла на демона, но и увеличила быстроту его собственной реакции. Этим преимуществом надо было воспользоваться, пока в дверях не возник еще один демон.

Тэган считал себя одним из четырех или пяти лучших фехтовальщиков Лирабара, но даже для него вести поединок в таких стесненных условиях было затруднительно, и он сомневался, что ему удастся убить обоих демонов прежде, чем они сами или огонь сразят его. И вдруг раненый великан со всей силы ударил кулаком по колену второго зверя. Шипы на его перчатке, наверное, были заколдованы, и этот удар чуть не раздробил демону ногу. Чудовище зашаталось. На правом плече великана Тэган увидел рану и понял, что его шпага проткнула плечо насквозь, но не задела важных артерий. Во всяком случае, сражаться незнакомец мог.

Приободренный его помощью, Тэган решил побыстрее расправиться со своим противником, чтобы затем прийти на помощь новому союзнику, если это потребуется. Не так-то просто было атаковать противника, защищенного завесой огня. Жар был невыносимый, Тэгану казалось, легкие вот-вот разорвутся. А эфес шпаги нагрелся так, что ее больно было держать. Но хуже всего был слепящий свет. Хотя скорость движений Тэгана и увеличилась, отражать нападения демона было чрезвычайно трудно, потому что он был едва виден из-за всполохов огня.