Зенты все были людьми, среди них не было ни одного хафлинга. Если бы хоть кто-то обратил внимание на Уилла, тотчас же поднялся бы крик. Но бывший вор заявил, что никто его не заметит, и Дорн согласился. Его партнер обладал недюжинным, почти сверхъестественным талантом по части всевозможных хитростей и уловок.

Уилл высматривал магов и жрецов Бэйна. На всех трех галерах наверняка были заклинатели, и именно они представляли наибольшую опасность. Поэтому охотники надеялись обезвредить их, прежде чем зенты поймут, в чём дело.

Может, им бы это и удалось, если бы они не возились так долго. Из-за того, что они разделились на три группы, не имевшие возможности сообщаться друг с другом, было практически невозможно действовать одновременно. И, по мнению Дорна, Кара поспешила с нападением. Он еще не видел ее – наверное, она, в соответствии с планом, прилетела с северной стороны, тогда как все внимание зентов было приковано к горевшему на берегу городу, расположенному на юге, – но ее певучее заклинание прорезало ночной воздух. С военного корабля послышался грохот, шум и стоны – Кара наслала на корабль и находившихся на нем людей целый шквал льдинок. Люди вопили. Через мгновение дракониха выпустила на палубу струю пламени, и огненный искрящийся поток осветил ночное небо.

Те, кого она застала врасплох, скорее всего были уничтожены, но зенты на других галерах сразу сообразили, что они в опасности. Их лучники при удачном стечении обстоятельств могли бы свалить дракона, но это было маловероятно, потому что большинство стрел просто полетели бы в темноту ночи, даже не задев жертвы, тем более что против обычных стрел дракон надежно защищен чешуей. А вот колдуны и жрецы могли преуспеть там, где обычное оружие было бессильно.

Поэтому, как только один из грабителей разбудил остальных громким криком и полусонные люди, побросав свои одеяла, кинулись врассыпную, Дорн, прищурившись, пытался определить, кто из них заклинатель. Он заметил длинноногого мужчину с амулетом, не снимавшего стальную перчатку даже на ночь. Почти наверняка это был один из служителей Черной Руки. К сожалению, он был далеко впереди. Уилл мог бы подкрасться к нему, но, когда на палубе началась суматоха, хафлинг куда-то исчез.

Дорн решил, что попытается сам. Он опустил капюшон пониже, плотно закутался в плащ, чтобы не видна была железная сторона тела, и начал осторожно пробираться по палубе. Путаница и неразбериха, царившие на корабле, были ему на руку. Зенты, поглощенные происходящим на другом корабле и необходимостью как следует вооружиться, не обращали внимания на какую-то темную фигуру, ничем не выделявшуюся среди прочих.

Вдруг один из зентов наклонился, чтобы поднять упавшую перчатку, и, взглянув вверх, увидел лицо Дорна, наполовину скрытое капюшоном. У него вырвался возглас удивления. Дорн размахнулся и железной рукой размозжил ему голову.

Дорн уже был недалеко от священника, он сделал еще один прыжок. С топором в руке на него бросился один из воинов, но, вовремя заметив это, Дорн выставил вперед искусственную руку, и железные шипы раздробили грудь зента.

К нему подбежали еще двое грабителей с мечами. Дорн развернулся, встав так, чтобы они не могли напасть на него одновременно. Отражая атаку одного воина, он схватил второго воина за вытянутую руку и, что было силы дернув, отбросил зента в сторону.

Первый воин поднял меч и застыл на месте. Благодаря долгим годам, проведенным рядом с Павелом, Дорн научился распознавать этот вид магии. Способности Аламарайны пригодились в бою. Дорн не знал, где она сейчас, но ей удалось парализовать нападавшего зента. Дорн сбил его с ног и оказался лицом к лицу со жрецом Бэйна.

К сожалению, стычка с солдатами задержала Дорна. И священник, тощий человек с хитрым лисьим лицом, успел произнести заклинание. Он взмахнул в воздухе талисманом в виде сжатой в кулак руки, и у Дорна желудок сжался от боли и тошноты, а все мышцы свело судорогой. Жрец бросился на него, в руке он держал массивную булаву с искрящейся цепью.

Дорн попытался отразить удар, но судороги и боль сковали его движения. Булава обрушилась на ребра с той стороны, где была человеческая плоть. Кольчуга смягчила удар, но она не могла предотвратить действие молнии, пронзившей тело Дорна. Он содрогнулся от боли, и жрец раскрутил булаву для нового удара.

Превозмогая боль, Дорн схватил булаву за цепь до того, как она снова обрушилась на него. К сожалению, прикосновение к оружию вызвало еще один разряд молнии, пронзивший его железную руку и достигший уязвимой плоти. Но как бы ни было больно, Дорн не отпустил цепь и не позволил жрецу продолжать атаку. Он заставил сведенные судорогой мышцы подчиниться, не отпуская цепь, неимоверным усилием подтянул к себе священника и вонзил ему нож прямо в сердце.

Только тогда Дорн отбросил булаву. Судороги прекратились, но тошнота и слабость не проходили. Они не могли пройти сразу, а значит, надо было держаться, чтобы не выйти из боя.

К счастью, никто пока больше не собирался его атаковать. В темноте и хаосе зенты еще не разобрались, что на борту враги, и у Дорна было время, чтобы собраться и подготовиться к очередному поединку. Он бросил взгляд на соседние корабли, оценивая, как обстоят дела в целом.

Возвращаясь на корму, Уилл, сделав обманное движение вправо, сам отпрыгнул влево и, перекувырнувшись, вскочил на ноги. Этот маневр спас его от клыков и огня, изрыгаемого некой тварью, вызванной колдовством бородача и похожей на собаку с красными горящими глазами. Уилл воткнул кинжал в пах бородатого колдуна, и тот упал замертво.

Однако, несмотря на это, дьявольский пес продолжал нападать на хафлинга. Тогда Аламарайна призвала на помощь Селуну. Она размахивала булавой с четырьмя перекрещенными выступами, которая сверкала и переливалась серебряным светом, выдавая местонахождение ее хозяйки. Дьявольская тварь просто исчезла, испарилась, вернувшись в лоно Абисса, откуда маг ее вызвал.

Над ночной бухтой, расправив черные крылья, кружила Кара. Она начала снижаться над галерой. Никакие вспышки и магические молнии не мешали ей – значит, Рэруну, Павелу и остальным удалось убить бывших на борту заклинателей. Она обрушила на палубу огненный столб.

Уничтожив всех зентов, она направилась к последнему кораблю. Дорну, Уиллу и Аламарайне нужно было продержаться там, пока она не закончит. Хафлингу и жрице повезло, что они находились недалеко друг от друга. Они могли прикрывать друг друга. Дорн же был слишком далеко от них и не мог перебраться к своим товарищам. Он вынужден был сражаться в одиночку.

Он встал спиной к воде, чтобы зенты не могли подобраться к нему с тыла, и подставил под удары железную часть тела. Найдя место, чтобы как следует размахнуться своим огромным мечом, Дорн обрушил его на голову ближайшего из врагов.

Размозжив голову одному из зентов, он схватил за ногу другого. К счастью, удар шпаги, который он даже не успел заметить, пришелся на железную руку. Дорн схватил клинок железными пальцами, сжал и переломил пополам.

Вдруг зенты закричали. Дорн сразу понял, что их напугало. На галеру неслась Кара. А это было пострашнее любых других атак, потому что Кара уничтожала всех, кто попадал под струю пламени, которую она выпускала из пасти. Вернейший способ уничтожить зентов.

Дорну и его товарищам пришлось спасаться. Оглядевшись, Дорн понял, что ему остается только прыгнуть за борт. Он бросил меч, перелез через ограждение и вцепился в планшир, думая, что сможет удержаться. Но дерево уже прогнило и раскрошилось. Дорн бухнулся в воду.

Плыть он не мог. Железо тянуло ко дну. Он яростно барахтался в холодной воде, пытаясь зацепиться за борт судна. Воткнув железные когти в корпус корабля, он вынырнул на поверхность, хватая ртом воздух. Над палубой мелькнула вспышка желтого пламени, зенты дико закричали и, обожженные, попадали в воду.

Потом корабль под тяжестью чего-то неведомого накренился, отчего голова Дорна оказалась под водой. Он испугался было, что сейчас захлебнется, как вдруг корабль снова выровнялся. Когда Дорн вынырнул, кашляя и отплевываясь, прямо около него возникло какое-то огромное полотнище. Глаза его были залиты водой, и вначале он решил, что это упавший с корабля парус, но затем понял, что это такое.

Он помедлил, но, убедившись, что его когти не повредят крыло, уцепился за него. Кара подняла крыло и вытащила Дорна из воды.

Зенты лежали без признаков жизни, либо покалеченные, либо убитые. Уилл и Аламарайна были, однако, живы. У жрицы, правда, остались раны на предплечье и икрах, но ее молитвы или заклинания Павела способны были остановить кровотечение, предотвратить заражение и ускорить процесс заживления.

Кара вдруг одним ловким движением взмахнула крылом, отчего Дорн, не удержавшись, скатился ей на спину.

– Держись крепче! – прокричала она, и едва Дорн успел последовать ее приказу, как она сорвалась с палубы и взмыла в небо.

Хлопая крыльями, Кара набирала высоту. Голос ее стал выше, и она запела еще одну суровую и в то же время прекрасную песнь битвы.

Дорн чувствовал себя не в своей тарелке. По плану он не должен был принимать участие в этой части рейда и, видят боги, ни за что в жизни не сел бы по собственной воле верхом на такую мерзкую тварь, как дракон.

Но он взял себя в руки, ему придется, хоть и нехотя, смириться с таким положением, тем более что не так уж это было и неприятно. Нестись над водами залива было скорее весело, полет будоражил кровь. Промокшая насквозь одежда развевалась на ветру. А может, это пение Кары так подняло ему настроение? Дорн знал, что пение бардов может воздействовать на людей особым образом, заставляя их испытывать несвойственные им ранее чувства.

Когда Кара смолкла, чтобы перевести дух, он прокричал:

– Рэрун, Павел и остальные!

– С ними все порядке, – ответила она. – Смотрите, мы нашли сторожевую лодку.

Под ними на волнах покачивалось небольшое сторожевое суденышко. Став свидетелями несчастий, постигших товарищей на других лодках, команда небольшой одномачтовой парусной шлюпки решила уходить, но безуспешно. Они не могли оторваться от летевшего за ними дракона, и ночная темнота не могла скрыть их от всевидящих глаз Кары.

На шлюпке уже поняли, что дракон их скоро настигнет; кто-то, съежившись на палубе, выл в голос, несколько человек прыгнули за борт, остальные приготовились сражаться. Если бы на борту был хоть один заклинатель, у них еще была бы надежда, но Дорн не сомневался, что заклинателя у них нет. Он предполагал, что все маги и колдуны находятся на больших кораблях.

Моряки начали обстреливать их из луков и даже выпустили несколько огненных зарядов. Кара вздрогнула, наверное, один из зарядов задел ее. Но все же это была слишком слабая магия, достаточная, чтобы уничтожить немало людей, но не способная задержать дракона. Кара доказала это, выпустив на палубу испепеляющие языки пламени, убившие людей и поджегшие паруса, канаты и даже шпангоуты. Потом Кара взмыла вверх и понеслась прочь, оставляя объятое огнем судно.

– Если мы хотим получить работоспособную команду, – крикнула она, – мы должны захватить последнюю лодку, не поджигая ее.

– Понял! – ответил Дорн.

Потребовалось некоторое время, чтобы найти еще одну лодку. Кара, запев свою песню, понеслась вниз сквозь град летевших в нее стрел. В спину ей вонзился дротик, совсем рядом с Дорном, затем дротик растаял, превратившись в разъедающую кислоту, которая прожгла плоть до костей. Боль наверно ка была очень сильной, и Дорн вдруг почувствовал жалость к Каре, а еще желание отомстить тому, кто причинил эту боль. Сам Дорн мог только проявить сострадание. Он не был ни священником, ни целителем, и у него не было никаких средств, чтобы снять действие кислоты.

К счастью, как и магические заряды, кислота была недостаточно сильным средством, чтобы остановить Кару. Почти над самой лодкой она широко расправила крылья и быстро захлопала ими, чтобы замедлить свое стремительное падение. И все равно она со всего разгона грохнулась на нос судна, так что оно чуть не ушло под воду.

Наклоненная палуба была не слишком-то надежной опорой, но Дорн решил все равно вступить в бой. Ему очень не хватало лука или хотя бы длинного меча, которые он потерял, упав за борт военной галеры. Без них невозможно было сразиться с врагом, сидя верхом на Каре. Дорн слез со спины дракона и направился к корме.

Зенты тут же на него напали. Он отразил атаку железной рукой, а затем ударом снизу разбил противнику челюсть и сломал ему шею. В этот момент другой солдат уже собирался нанести Дорну удар шпагой, но тот увернулся и, приблизившись к противнику вплотную, всадил зенту нож между ребер. Воин рухнул на палубу, а Дорн наклонился и забрал его меч.

Неожиданно судно накренилось, и Дорн чуть не потерял равновесие. Затем лодка выровнялась. Даже не оборачиваясь, он понял, в чем дело. Это Кара обратилась в человека, потому что иначе она своим весом потопила бы судно или повредила бы его.

Она могла сражаться, используя свои магические способности, если у нее еще остались в запасе какие-нибудь заклинания. И все же теперь она была намного уязвимее, чем раньше, а это давало новую надежду зентам, которые еще не успели погибнуть или сгинуть в волнах залива, С боевым кличем они кинулись к Каре, и Дорн стремглав побежал им наперерез.

Он обезглавил одного из них железными когтями, а другого насадил на меч. Кара запела – мелодия напоминала Дорну колыбельную, – и еще двое зентов упали, потеряв сознание.

Дорн оказался лицом к лицу с бритоголовым человеком в широких одеяниях, усеянных знаками и эмблемами. Конечно, это и был тот заклинатель, который послал дротик, превратившийся в кислоту на спине Кары. Он успел произнести еще одно заклинание, чтобы подготовиться к встрече с Дорном. Из обеих его рук исходили длинные струи ярко-красного пламени. И хотя Дорн никогда раньше не сталкивался с подобной магией, он не сомневался, что эти потоки пламени не менее опасны, чем обычные мечи.

Дорн начал наступать в своей обычной манере – выставив вперед железный бок. Колдун немного отступил, и тут же вдруг прыгнул вперед с ловкостью, которая сделала бы честь любому воину. Возможно, он использовал магию, чтобы стать проворнее и быстрее. Колдун полоснул огненным клинком прямо перед глазами Дорна.

Охотник вскинул вверх железную руку, успев защититься от удара. К счастью, прочный металл остановил казавшееся нереальным пламя, хотя Дорн не почувствовал никакого толчка от удара. Он сделал выпад мечом, направив его в живот колдуна.

Это был бы смертельный удар, если бы кончик клинка не скользнул в сторону, словно напоровшись на стальные доспехи. Это явно сработало какое-то защитное заклинание. Колдун атаковал Дорна еще раз.

Боль обожгла грудь охотника, и он отскочил назад. Благодаря хорошей реакции и доспехам пламя не задело жизненно важных органов. Дорн сменил позицию, словно желая проверить, не опасна ли полученная им рана, и колдун клюнул на приманку. Зент ринулся вперед, и полуголем сделал резкий выпад. Железной кистью он выбил оба огненных меча из рук колдуна, а затем нанес удар своим клинком.

Невидимые доспехи мага не выдержали. Клинок вошел глубоко в шею зента, и тот повалился на палубу. Дорн обернулся и увидел, что Кара добивает еще одного черного воина волшебным лазурным дротиком. Кажется, это был последний зент.

– Вы целы? – задыхаясь, спросила Кара.

Дорн с облегчением заметил, что она не проявляет признаков безумия. Он стиснул зубы от боли:

– Вроде да. А вы?

– Я тоже.

На шее у нее был сильный ожог, на всем теле виднелись мелкие ушибы и ссадины. Вокруг ее стройных ног палуба была усеяна стрелами и дротиками, которые были пущены в нее, когда она была в обличье дракона. К счастью, они не смогли пробить толстую драконью шкуру и, когда Кара приняла человеческий облик, просто попадали вниз.

– Некоторые из зентов еще живы, – сказал она. – Кто-то из них даже не ранен, просто спит.

– Их нельзя отпускать, иначе они расскажут другим, что произошло.

– Знаю. Просто… я привыкла убивать тех, кто опасен для людей, а не самих людей. Я донимаю, что такое зенты, какому богу служат, какие зверства творят, но…

– Мне доводилось убивать людей, в том числе и беспомощных, – сказал Дорн, не считая нужным упоминать о том, что это было ему не слишком приятно. – Я разделаюсь с ними, и мы повернем лодку.

И он начал выбрасывать тела за борт. Один из спящих воинов проснулся, и Дорну пришлось вонзить ему в сердце свои железные шипы.