Россия и русские

К оценке сил противника следует подходить очень осторожно. Лучше переоценить их, чем недооценить. Нужно предположить, что на самом деле противник может оказаться значительно сильнее, чем мы представляли. Неспособность правильно оценить противника может привести к неприятным неожиданностям. Житель Востока многим отличается от жителя Запада. Он лучше переносит лишения, и эта покорность подаёт одинаково невозмутимое отношение как к жизни, к смерти.

Его образ жизни очень прост, даже примитивен по сравнению с нашими стандартами. Жители Востока придают мало значения тому, что они едят и во что одеваются. Просто удивительно, как долго могут они существовать на том, что для европейца означало бы голодную смерть. Русский близок к природе. Жара и холод почти не действуют на него. Зимой он защищает себя от сильной стужи всем, что только попадается под руку. Он мастер на выдумку. Чтобы обогреться, он не нуждается в сложных сооружениях и оборудовании. Крепкие и здоровые русские женщины работают так же, как мужчины.

Близкое общение с природой позволяет русским свободно передвигаться ночью в туман, через леса и болота. Они не боятся темноты, бесконечных лесов и холода. Им не в диковинку зимы, когда температура падает до минус 45o С.

Сибиряк, которого частично или даже полностью можно считать азиатом, ещё выносливее, ещё сильнее и обладает значительно большей сопротивляемостью, чем его европейский соотечественник. Мы уже испытали это на себе во время первой мировой войны, когда нам пришлось столкнуться с сибирским армейским корпусом. Для европейца с Запада, привыкшего к небольшим территориям, расстояния на Востоке кажутся бесконечными. Гражданин США привык мыслить категориями огромных степей и прерий, и потому он не разделит этого чувства, близкого к ужасу. Ужас ещё усиливается меланхолическим, монотонным характером русского ландшафта, который действует угнетающе, особенно мрачной осенью и томительно долгой зимой.

Психологическое влияние этой страны на среднего немецкого солдата было очень сильным. Он чувствовал себя ничтожным, затерянным в этих бескрайних просторах. Уроженцы Восточной Германии значительно легче акклиматизировались в этом странном новом мире, так как Восточная Германия географически является связующим звеном между Россией и Западом. Солдаты из других земель Германии, как и их отцы в первую мировую войну, тоже научились приспособляться к местным условиям. Россия явилась истинным испытанием для наших войск. Это была тяжёлая школа. Человек, который остался в живых после встречи с русским солдатом и русским климатом, знает, что такое война. После этого ему незачем учиться воевать.

Все войны, которые вела Россия, были жестокими и кровопролитными. Во время Семилетней войны Фридрих Великий научился уважать боевые качества русского солдата. Наполеон считал Бородинское сражение самым кровопролитным из всех своих битв. Русско-турецкая война 1877-1878 гг. была такой же жестокой, как и русско-японская война в начале XX века. В этих двух войнах потери были огромны. Во время первой мировой войны мы близко познакомились с русской царской армией. Я приведу малоизвестный, но знаменательный факт: наши потери на Восточном фронте были значительно больше потерь, понесённых нами на Западном фронте с 1914 г. по 1918 г. Русский генералитет тогда качественно уступал немецкому, и тактика огромных армий в наступлении была негибкой. Зато в обороне русская армия отличалась замечательной стойкостью. Русские мастерски и очень быстро строили фортификационные сооружения и оборудовали оборонительные позиции. Их солдаты показали большое умение вести бой ночью и в лесу. Русский солдат предпочитает рукопашную схватку. Его физические потребности невелики, но способность, не дрогнув, выносить лишения вызывает истинное удивление.

Таков русский солдат, которого мы узнали и к которому прониклись уважением ещё четверть века назад. С тех пор большевики систематически перевоспитывали молодёжь своей страны, и было бы логично предположить, что Красная Армия стала более крепким орешком, чем царская армия.

Русские внимательно изучили прежние кампании, и мы ожидали, что их высшие командиры извлекут уроки из прошлого опыта. Но средний и младший командный состав, по мнению наших наблюдателей, был слабо обучен и не имел боевого опыта.

Нам было очень трудно составить ясное представление об оснащении Красной Армии. Русские принимали тщательные и эффективные меры безопасности. Гитлер отказывался верить, что советское промышленное производство может быть равным немецкому. У нас было мало сведений относительно русских танков. Мы понятия не имели о том, сколько танков в месяц способна произвести русская промышленность.

Трудно было достать даже карты, так как русские держали их под большим секретом. Те карты, которыми мы располагали, зачастую были неправильными и вводили нас в заблуждение.

О боевой мощи русской армии мы тоже не имели точных данных. Те из нас, кто воевал в России во время первой мировой войны, считали, что она велика, а те, кто не знал нового противника, склонны были недооценивать её.

Как отнесётся к нам гражданское население России, мы не знали. В 1914-1918 гг. русское население относилось к нам мягко и лояльно. Однако никто не мог сказать, насколько оно изменилось за эти годы.

Стратегический замысел

В 1941 г. немецкая армия всё ещё состояла главным образом из чисто пехотных дивизий, которые передвигались в пешем строю, а в обозе использовались лошади. Только небольшую часть армии составляли танковые и моторизованные дивизии. Поэтому перед нами встала проблема: как покрыть огромные расстояния за то небольшое время, которое оставалось в нашем распоряжении? Протяжённость фронта тоже была громадной — от Карпат до Балтийского побережья у Мемеля. Конфигурация границы совершенно исключала возможность немедленного охвата или окружения противника. Приходилось наносить только фронтальные удары.

В июне 1941 г., по нашим данным, русские имели 160 стрелковых и 30 кавалерийских дивизий и 35 моторизованных и танковых бригад. Часть этих сил дислоцировалась вдоль дальневосточной границы. Общая численность людских ресурсов, подлежащих мобилизации, составляла 12 миллионов. Мы полагали, что у русских больше танков, чем у нас, но что их танки качественно уступают нашим, хотя другие виды оснащения русских войск считались хорошими. Ни авиация, ни военно-морской флот русских не представляли для нас большой угрозы. Плохо знали мы и организацию Красной Армии.

Наша главная стратегическая проблема, как я уже сказал, заключалась в том, чтобы разгромить противника на огромном театре военных действий в течение ограниченного времени, имевшегося в нашем распоряжении. Мы располагали всего несколькими месяцами для того, чтобы разгромить огромные русские армии западнее Днепра и Западной Двины. Если они смогут отойти нетронутыми за эти водные барьеры, мы столкнёмся с той же проблемой, которая стояла перед Наполеоном в 1812 г. В таком случае трудно будет сказать, когда закончится война на Востоке.

Гитлер подходил к войне с чисто экономических позиций. Он хотел завладеть богатой хлебом Украиной, индустриальным Донецким бассейном, а затем и кавказской нефтью.

Браухич и Гальдер смотрели на войну с совершенно иной точки зрения. Они хотели сначала уничтожить Красную Армию, а потом уже бороться за достижение экономических целей. Однако как план Гитлера, так и план его ближайших военных советников требовал сосредоточения основных сил немецких войск севернее Припятских болот. Там было намечено развернуть две группы армий, причём сильнее должна была быть группа армий, действующая на правом фланге. Их задача состояла в том, чтобы танковыми соединениями нанести удар по противнику на обоих флангах, окружить его западнее верхнего течения Днепра и Западной Двины и воспретить его отход на восток. Одновременно другие соединения группы армий «Север» должны были захватить Ленинград и соединиться с финнами, уничтожив все русские войска в районе Балтийского моря. Только после этого намечалось наступление немецких войск на Москву с запада и севера.

К югу от Припятских болот группа армий «Юг» должна была нанести фронтальный удар и продвигаться в восточном направлении.

Дальнейшее планирование было бесполезным, так как ход кампании зависит от успехов, достигаемых в начале военных действий. Итак, разногласия между Гитлером и верховным командованием относительно планов войны остались неразрешёнными даже после того, как наши войска перешли русскую границу.

Позже, летом, эти разногласия послужили причиной больших трений и привели к самым печальным последствиям.

Прежде чем перейти к детальному рассмотрению плана группировки войск и наших оперативных планов, кажется, было бы интересно привести здесь мнения некоторых наших высших офицеров, высказанные в то время.

Фельдмаршал фон Рундштедт, командовавший группой армий «Юг» и после фельдмаршала фон Манштейна наш самый талантливый полководец во время второй мировой войны, в мае 1941 г. сказал о приближающейся войне следующее:

«Война с Россией — бессмысленная затея, которая, на мой взгляд, не может иметь счастливого конца. Но если, по политическим причинам, война неизбежна, мы должны согласиться, что её нельзя выиграть в течение одной лишь летней кампании. Вы только посмотрите на эти огромные пространства. Мы не можем разгромить противника и оккупировать всю западную часть России от Балтийского до Чёрного моря за какие-нибудь несколько месяцев. Мы должны подготовиться к длительной войне и постепенно достигать своих целей. Прежде всего сильная группа армий „Север“ должна захватить Ленинград. Это даст нам возможность соединиться с финнами, уничтожить красный Балтийский флот и усилить своё влияние в скандинавских странах. Группы армий „Юг“ и „Центр“ должны продвинуться пока только до линии Одесса — Киев — Орша — озеро Ильмень. Если затем окажется, что в этом году у нас ещё останется время, мы будем наступать на Москву: с северо-запада — группой армий „Север“ и с востока — группой армий „Центр“. Все дальнейшие Операции можно отложить до 1942 г., когда мы сможем разработать новые планы, основанные на реальной обстановке».

Моим непосредственным начальником в 4-й армии был фельдмаршал фон Клюге, который позже командовал 4-й танковой армией при её наступлении на Москву. Своё мнение он высказал в следующих выражениях:

«Москва — голова и сердце советской системы. Она не только столица, но и важный центр по производству различных видов оружия. Кроме того, Москва — важнейший узел железных дорог, которые расходятся во всех направлениях, в том числе и на Сибирь. Русские вынуждены будут бросить на защиту столицы крупные силы. Поэтому я считаю, что все свои силы мы должны бросить на Москву, наступая через Минск, Оршу и Смоленск. Если мы захватим Москву до наступления холодов, можно будет считать, что мы для одного года достигли очень многого. Затем нужно будет подумать и о планах на 1942 г.».

Критические замечания, сделанные после 1945 г. военными деятелями других стран, тоже представляют известный интерес. Одна из теорий состоит в том, что нам следовало сосредоточить внимание на захвате бассейнов Чёрного и Балтийского морей силами авиации и флота. Здесь сухопутные силы должны были играть второстепенную роль. Такие действия привели бы к изоляции России. Однако этот план был неосуществим, так как наши ВВС и ВМС были слишком слабы. Далее считалось необходимым быстро разгромить Россию. Если учесть особенности географического положения Германии, то продолжительная война должна была оказаться для неё роковой. Затяжную войну могут позволить себе вести только великие морские державы, так как они неприступны и не могут быть подвергнуты экономическому удушению.

Моя личная точка зрения по этому вопросу заключалась в следующем.

В 1941 г. нам нужно было захватить районы Москвы и Ленинграда и удерживать столицу противника, его крупнейший железнодорожный узел и два важнейших города. Этого можно было достигнуть путём развёртывания основной массы наших сил в районах действий групп армий «Север» и «Центр». Основная задача группы армий «Юг» во время кампании 1941 г. заключалась бы только в продвижении на восток южнее Припятских болот и в прикрытии правого фланга группы армий «Центр». Поэтому не могло быть и речи о попытке захватить южную часть России в этом году.

Каждый из этих планов имел свои преимущества и недостатки. Планирование военных операций было трудным делом даже в лучшие времена, и, разумеется, оно отнюдь не облегчилось теперь, когда на военные решения оказывают влияние политические и экономические факторы.

Руководящий состав группы армий «Центр»

Моей темой является Московская битва, и поэтому я ограничусь тем, что в общих чертах нарисую портреты людей, на которых была возложена ответственность за захват русской столицы. Хотя боевые действия группы армий «Центр» были тесно связаны с действиями групп армий «Север» и «Юг», здесь мы коснёмся лишь группы армий «Центр», которой командовал фельдмаршал фон Бок.

Бок — один из самых выдающихся военных талантов. Как Рундштедт и Манштейн, он блестяще руководил операциями крупного масштаба. В первую мировую войну в течение некоторого времени он был на Западном фронте начальником оперативного отдела штаба армии, которой командовал германский крон-принц. Бок — высокий стройный человек, типичный пруссак старой закалки. Подвижной и язвительный, он выражал свои мысли чётко и ясно. Бок выглядел моложе своих лет — ему можно было дать не больше сорока. Однако здоровье его было не в порядке (он страдал болезнью желудка).

Фельдмаршал фон Клюге — энергичный офицер традиционного склада. Он был скорее талантливым тактиком, чем выдающимся стратегом. Фельдмаршал не курил и почти не прикасался к спиртным напиткам. Какой, бы тревожной ни была обстановка, он всегда рано ложился спать и рано вставал. Как и Роммель, фон Клюге чувствовал себя счастливым, находясь среди войск, на передовой. Иногда он лично на себя принимал руководство боевыми действиями отдельных частей и соединений, что затрудняло работу его штаба. Правда, он всегда следил за тем, чтобы его начальнику штаба были известны те приказы, которые он отдавал на месте. Фельдмаршал страстно любил авиацию и гордился своей нашивкой с изображением крыла, заслуженной им в первую мировую войну. В шутку он часто сравнивал себя с наполеоновским маршалом Неем. Как и Нею, ему было неведомо чувство страха. Без тени колебания он летал и ездил под огнём противника. Посещая свои войска, он всегда брал с собой палатку, печку, продовольствие и воду, а также бронеавтомобиль, автомашину с радиостанцией и одного или двух посыльных — мотоциклистов. Таким образом, он не зависел от своего штаба и ночевал там, где его заставала ночь. Фон Клюге был несколько раз ранен, неоднократно попадал в автомобильные и авиационные катастрофы. Это был неутомимый и решительный человек.

Генерал-полковник Гудериан командовал 2-й танковой группой, которая действовала в тесном взаимодействии с 4-й армией фон Клюге Ещё до войны он стал одним из создателей немецких бронетанковых войск и считался прирождённым танкистом-военачальником. На всех танках и автомобилях его группы стояла буква «G» — первая буква его фамилии. Как один из командующих немецкими бронетанковыми войсками в польской кампании и во Франции он приобрёл лестную репутацию. С ним нелегко было иметь дело, так как временами генерал был невероятно упрям — по-видимому, у выдающихся личностей эта черта встречается нередко. Блестящий полководец, генерал пользовался большой популярностью среди личного состава бронетанковых войск.

Генерал-полковник Штраус командовал 9-й армией, которая действовала севернее 4-й армии фон Клюге. Это был спокойный, осторожный и опытный командующий. С его армией взаимодействовала 3-я танковая группа генерал-полковника Гота. Гот также был выдающимся танкистом и уравновешенным, педантичным человеком.

О командующем 4-й танковой группой генерал-полковнике Гепнере речь впереди. Его войскам удалось ближе всех подойти к Москве. Он тоже считался энергичным военным руководителем.

Нет необходимости говорить о том, что в ходе войны между отдельными генералами возникали различные разногласия. Это, однако, не мешало согласованной работе их штабов. По мере наших сил и способностей мы всегда безотказно помогали друг другу.

Группировка немецких войск в июне 1941 года

Группа армий «Юг». Под командованием фельдмаршала фон Рундштедта находились четыре полевые армии и одна танковая группа генерала фон Клейста. Немецко-румынская 11-я армия располагалась в районе Яссы, венгерская армия — в Карпатских горах, 17-я армия генерала фон Штюльпнагеля — к северу от Карпатских гор и 6-я армия генерала фон Рейхенау — между 17-й армией и Люблином. Танковая группа Клейста дислоцировалась в Галиции западнее Томашува.

Задача группы армий «Юг»: наступать в восточном направлении южнее Припятских болот, сосредоточивая свои основные усилия на левом фланге и имея целью захватить Киев.

Группа армий «Центр». Состав и дислокация группы армий фельдмаршала фон Бока будет детально рассмотрена ниже. Она располагалась севернее Припятских болот и должна была наступать на Москву.

Группа армий «Север». Фельдмаршал Риттер фон Лееб имел под своим командованием 16-ю армию генерала Буша и 18-ю армию генерала Кюхлера, а также 4-ю танковую группу генерала Гепнера. Эта группа армий располагалась между Сувалками и Мемелем. Она должна была наступать на Ленинград, а затем повернуть на юг.

Военно-воздушные силы. Каждую группу армий поддерживал один воздушный флот. 4-й воздушный флот под командованием генерал-полковника Лера поддерживал группу армий «Юг»; 2-й воздушный флот фельдмаршала Кессельринга, самый сильный из трёх воздушных флотов, поддерживал группу армий «Центр», а 1-й воздушный флот под командованием генерал-полковника Коллера — группу армий «Север».

Численный состав. На 21 июня 1941 г. немецкое верховное командование имело в своём распоряжении около 135 дивизий. Большинство из них, а именно: 80 пехотных, 15 моторизованных, 17 танковых дивизий и одна кавалерийская дивизия — находились на Восточном фронте или на пути туда. Кроме этих войск, имелось ещё несколько охранных дивизий, предназначавшихся для несения гарнизонной службы на территории, которую мы должны были оккупировать [19].

Группа армий «Юг» насчитывала 25 пехотных, 4 моторизованных, 5 танковых и 4 горно-стрелковых дивизий. Все эти дивизии были немецкими. В группу армий «Юг» входили также венгерский корпус, словацкая дивизия и позже итальянский корпус. Румынская армия маршала Антонеску находилась в оперативном подчинении фельдмаршала Рундштедта. Перед фронтом группы армий «Юг» находились превосходящие силы русских под командованием маршала Будённого.

В группе армий «Центр», самой сильной из трёх групп армий, было 30 пехотных, 15 танковых или моторизованных дивизий и одна кавалерийская дивизия. Перед фронтом этой группы армий располагались русские войска маршала Тимощенко, которые по своей численности имели лишь незначительное превосходство над немецкими.

Группа армий «Север» состояла из 21 пехотной и б танковых или моторизованных дивизий. По численности личного состава она значительно уступала русским войскам, которыми командовал маршал Ворошилов.

Три наших воздушных флота насчитывали около 1200 самолётов [20].

Группировка войск группы армий «Центр»

За несколько дней до 21 июня командующие армиями и командиры соединений заняли свои места на командных пунктах. Группа армий «Центр», состоявшая из 4-й и 9-й полевых армий, 2-й и 3-й танковых групп (группа — соединение больше корпуса, но меньше армии), должна была наступать на восток с задачей захватить советскую столицу. В дальнейшем мы будем рассматривать действия этой группы армии, особенно 4-й армии и двух танковых групп.

Час «Ч» был назначен на 3 часа 30 минут 22 июня. К этому времени командующий группой армий «Центр» передвинулся со своим штабом в Варшаву. Штаб Клюге выехал из бывшей польской столицы и расположился к западу от Бреста. Штабы Гудериана и Гота находились близ демаркационной линии.

Оценивая дислокацию наших войск, Клюге заметил: «Наши боевые порядки не глубоки. Мы не располагаем такими мощными резервами, как во время войны на Западе. Чем дальше мы будем продвигаться на восток, тем шире будет наш фронт и тоньше линия наших наступающих войск. Поэтому очень важно, чтобы наши войска действовали компактно и не рассредоточивались, даже если будут возникать бреши между нами и соседними армиями».

Это была точная оценка обстановки. Территория Европейской России имела такую форму, что мы должны были наступать по коридору, вначале зажатому с двух сторон Черным и Балтийским морями, а затем всё время расширяющемуся по мере нашего продвижения на восток. Наш оперативный план заключался в следующем. Две танковые группы располагались на флангах двух полевых армий: группа Гудериана на правом фланге 4-й армии, в районе Бреста, группа Гота на левом фланге 9-й армии, западнее Сувалки. Эти танковые группы должны были прорвать оборону противника и с максимальной скоростью продвигаться на Минск, где эти гигантские клещи должны были замкнуться, окружив таким образом как можно больше русских войск. Пехотные корпуса 4-й и 9-й армий должны были осуществлять более или менее ограниченные обходные движения с целью уничтожения отдельных частей и соединений Красной Армии непосредственно на границе или вблизи от неё. Правый фланг, который и без того был надёжно прикрыт Припятскими болотами, должны были прикрывать небольшие силы. Таков был наш основной план боевых действий.

Час «Ч»

Напряжение в немецких войсках непрерывно нарастало. Как мы предполагали, к вечеру 21 июня русские должны были понять, что происходит, но на другом берегу Буга перед фронтом 4-й армии и 2-й танковой группы, то есть между Брестом и Ломжей, всё было тихо. Пограничная охрана русских вела себя как обычно. Вскоре после полуночи, когда вся артиллерия пехотных дивизий первого и второго эшелонов готова была открыть огонь, международный поезд Москва — Берлин беспрепятственно проследовал через Брест. Это был роковой момент.

Через три часа немецкие боевые самолёты поднялись в воздух, и вскоре только их бортовые огни виднелись далеко на востоке. Фельдмаршал фон Клюге и его штаб находились в расположении 31-й пехотной дивизии к северу от Бреста. К 3 часам 30 минутам — это был час «Ч» — начало светать, небо становилось каким-то удивительно жёлтым. А вокруг по-прежнему было тихо. В 3 часа 30 минут вся наша артиллерия открыла огонь. И затем случилось то, что показалось чудом: русская артиллерия не ответила. Только изредка какое-нибудь орудие берега открывало огонь. Через несколько часов дивизии первого эшелона были на том берегу. Переправлялись танки, наводились понтонные мосты, и все это почти без сопротивления со стороны противника. Не было никакого сомнения, что 4-я армия и 2-я танковая группа застали русских врасплох.

Прорыв был осуществлён успешно. Наши танки почти сразу же прорвали полосу пограничных укреплений русских и по ровной местности устремились на восток. Только в Брестской крепости, где находилась школа ГПУ, русские в течение нескольких дней оказывали фанатическое сопротивление.