Речь Гитлера

Весь участвовавший в предстоящей операции начальствующий состав, включая командиров дивизий, 11 и 12 декабря был вызван Гитлером в его резиденцию под названием «Орлиное гнездо», возле Цигенберга, земля Гессен. Я и командиры двух моих танковых корпусов прибыли 11 декабря. В «Орлином гнезде» мы встретилась с фельдмаршалами Рундштедтом и Моделем. Генерал-полковник войск СС Зепп Дитрих уже был там.

Кроме армейских генералов, были вызваны генералы СС и командиры танковых дивизий СС. Стульев не хватило, и генералы СС услужливо уступили места своим старшим армейским коллегам, а сами остались стоять. Тогда у некоторых армейских генералов создалось впечатление, что к каждому из них приставлен офицер СС. Разумеется, это было заблуждением.

Состав собравшихся был очень пёстрым. На одной стороне зала сидели генералы — опытные солдаты, многие из которых прославили свои имена в прошлых сражениях, все прекрасные специалисты, люди, уважаемые своими войсками. Напротив них расположился верховный главнокомандующий вооружёнными силами — сутулая фигура с бледным, одутловатым лицом, сгорбившаяся в кресле. Руки у Гитлера дрожали, а левая то и дело судорожно подёргивалась, что он всячески старался скрыть. Это был больной человек, явно подавленный бременем своей ответственности. Его физическое состояние заметно ухудшилось со времени нашей последней встречи в Берлине, которая состоялась всего девять дней назад. Когда Гитлер ходил, он заметно волочил одну ногу.

Рядом с ним сидел Йодль, уже старик, переутомлённый, изнурённый чрезмерным трудом. Раньше у него было натянутое выражение лица, чопорная осанка. Теперь, истощённый духовно и физически, он выглядел иначе. Когда он разговаривал с офицерами, собиравшимися небольшими группами, в его голосе проскальзывали нетерпеливые и раздражительные нотки. Судя по виду Кейтеля, он не столь усиленно, как Йодль, занимался разработкой планов и разносторонней подготовкой к «решающей» операции.

Свою речь, продолжавшуюся полтора часа, Гитлер начал тихим, нетвёрдым голосом. Постепенно он стал говорить более уверенно, и это отчасти сгладило первое впечатление, которое произвёл его вид на тех, кто не встречался с ним в последние месяцы и хорошо не знал. И всё-таки казалось, что мы слушаем тяжело больного человека, страдающего полным расстройством нервной системы.

Он не сказал ничего нового для меня — всё это я уже слышал раньше. Речь Гитлера вызвала разочарование у большинства присутствовавших генералов, включая и меня, по той причине, что ему решительно нечего было сказать по вопросу, который интересовал нас в первую очередь на данном этапе подготовки контрнаступления, а именно: какие шаги предприняло верховное командование, чтобы преодолеть недостатки, столь сильно ощутимые уже сейчас, когда до начала операции осталось несколько дней. Вопреки моим ожиданиям, ни Гитлер в своей речи, ни Йодль в своём сообщении, сделанном позднее, даже не попытались рассеять наши опасения в связи с предстоящим наступлением. Однажды сам Гитлер сказал, что предварительным условием успешной операции является «формирование для целей наступления свежих, вполне боеспособных соединений». Это условие было выполнено только частично, несмотря на все попытки главнокомандующего войсками Западного фронта увеличить численность войск. Хотя Рундштедту в известной степени удалось усилить свои войска, он всё же не мог создать ударную группировку такого состава, какой был необходим для действий на направлении нашего главного удара. В результате берлинского совещания 2 декабря и двух визитов, которые нанёс мне в моём штабе министр вооружений и боеприпасов Шпеер, мне стало ясно, что ударные армии получили столько предметов снабжения и боевой техники, сколько в данных обстоятельствах могло быть произведено в Германии.

Во время совещания 11 декабря я не мог избавиться от впечатления, что, вопреки настойчивым донесениям старших военачальников, Гитлер и его свита нарисовали себе слишком оптимистическую картину нашей боевой мощи. В тот момент я был не в состоянии сказать, в какой степени они приукрашивали эту картину, так как не знал, да и не мог знать, общей политической и военной обстановки. Информация о силах противника, которой я располагал, тоже была отнюдь не полной.

Снова мы остро ощутили отсутствие советника, представляющего одновременно армию, авиацию и флот и обладающего достаточным авторитетом, чтобы передать Гитлеру общее мнение всех вооружённых сил.

На этом совещании я пришёл к выводу, что единственным обстоятельством, благоприятствующим контрнаступлению, было состояние противника, оценённое лично Гитлером. По его мнению (а он один имел доступ ко всем разведывательным материалам), операция должна была иметь успех. Гитлеру удалось убедить собравшихся, что планируемое наступление будет иметь решающее значение. Основной тезис Гитлера состоял в том, что каждое соединение, каждая часть должны стремительно продвигаться вперёд, не обращая внимания на фланги.

После совещания мы возвратились к своим войскам. Вместе с солдатами мы пошли в бой, исполненные решимости сражаться до конца и готовые, если это будет необходимо, умереть.

Общие замечания о ходе операции

Сражение в Арденнах распадается на несколько этапов. Чтобы лучше понять ход операции, целесообразно перечислить эти этапы, прежде чем начать подробный анализ боевых действий.

Первый этап. Первый удар был поразительно успешным. Однако продвинуться удалось не так глубоко, как предполагалось, особенно на правом фланге.

Второй этап. На третий — четвёртый день операции вступили в бой резервы союзников, главным образом против южного фланга атакующей группировки Это вызывало у нас тревогу.

Третий этап. 20 декабря значительно ухудшилась обстановка на всём южном фланге 7-й армии. Это был поворотный момент в ходе операции. Но части 5-й армии, наступавшие на центральном участке, продолжали продвижение до 24 декабря, и небольшие силы немецких войск в определённый момент находились всего в 5 километрах к востоку от Динана. Вследствие этого центр тяжести операции переместился в полосу наступления 5-й танковой армии.

Наступление в районе Монжуа — Мальмеди провалилось, наступавшие войска были расколоты. Усилился ответный натиск противника с северо-запада.

На всех трёх этапах операции противник продолжал удерживать г. Бастонь, являвшийся узлом дорог. Ввиду отсутствия у немцев резервов, а также из-за путаного руководства для окружения г. Бастонь пришлось брать войска из ударной группировки. Это значительно ослабило темп наступления в направлении р. Маас.

Четвёртый этап. 24 и 25 декабря роли изменились: атакующий стал атакуемым. Немецкие войска перешли к обороне. Гитлер запретил 12-му танковому корпусу СС 5-й армии наступать на участке Маастрихт — Херлен, а это было необходимо для того, чтобы ослабить давление противника на участке южнее этого рубежа. Наоборот, по приказу Гитлера подвижные войска из полосы наступления 12-го танкового корпуса СС были переброшены на юг и введены в Арденнское сражение в тот момент, когда появились первые признаки обходного движения войск противника.

Бои за Бастонь вынудили направить туда войска, взятые у 6-й танковой армии СС.

Пятый этап. В течение нескольких дней натиск противника неуклонно нарастал. Определились два основных направления контрудара противника, а именно: с северо-запада — против северного фланга и с юго-запада — против южного фланга. В ходе тяжёлых боев непрерывно усиливалась активность авиации союзников, а их войска вклинились в боевые порядки частей, действовавших на «флангах наших армий.

Шестой этап. Обстановка стала критической. Арденнское сражение превратилось для немцев в оборонительное. Мы понесли тяжёлые потери в живой силе и технике. Снабжение осуществлялось с перебоями. Ввиду господства в воздухе авиации противника совершенно невозможно было подвозить горючее.

В начале января Бастонь была деблокирована. Стало ясно, что операция провалилась. Фельдмаршал Рундштедт предложил быстро отвести войска на исходные позиции. Однако Гитлер приказал отходить медленно, с боями.

Седьмой этап. Противник оказывал сильное давление на наши фланги. Опасность окружения стала угрожающей. 13 января 1945 г. началось большое русское наступление, и верховное командование вынуждено было перебросить войска с Западного фронта на Восточный, причём это коснулось и группировки, сражавшейся в Арденнах. 6-я танковая армия СС в полном составе была выведена из боя и направлена на Восток.

Восьмой этап. Чтобы скрыть, вывод из боя б-й танковой армии СС, все войска наступавшей группировки 25 января были отведены назад, на рубеж, находившийся перед оборонительными позициями, на которых располагались наши войска до начала наступления. В этот момент противник начал продвигаться к плотинам — верный признак того, что скоро он станет форсировать р. Рур. Одновременно английская группа армий готовилась перейти в генеральное наступление в излучине нижнего Рейна.

Оборонительная мощь немецких войск на Западе была решительно подорвана. Мы потеряли последнюю стратегическую возможность удерживать оборону по р. Рейн.

Ниже я дам общее описание хода событий на фронте 5-й танковой армии. Такой порядок изложения принят мною в связи с тем, что с первого дня Арденнского сражения именно эта армия решала основные задачи операции. Боевые действия 5-й армии в значительной степени повлияли на ход всей операции.

Бои в районе Шне — Эйфель и Сен-Вит

Ночь с 15 на 16 декабря 1944 г. была тёмная и морозная. Артиллерия противника проявляла обычную активность, а его пехота бездействовала. Это дало нам основания полагать, что подход и сосредоточение наших войск прошли незамеченными. Детальная подготовка и решительная тактика при атаке дали хорошие результаты. Наша пехота атаковала мелкими подразделениями и в большинстве мест сумела прорвать фронт противника. Многие опорные пункты на участке вблизи Эйфеля были обойдены. Уже к середине дня мы имели основания считать, что первый этап наступления на данном участке успешно завершён. Однако пехота нуждалась в поддержке самоходной артиллерии, так как она встретила трудности в преодолении препятствий, созданных противником на подступах к «Западному валу».

Согласно плану операции на центральном участке Шне — Эйфель никаких действий не предпринималось. Предполагалось, что в результате нашего манёвра противник сам оставит свои позиции, и он действительно вынужден был это сделать.

Левый фланг 66-го армейского корпуса продвигался к Эйфелю значительно медленнее, чем ожидалось. Это ставило под угрозу план быстрого окружения группировки противника в районе Шне — Эйфель, что было важным предварительным условием для следующего этапа наступления через Шёнберг к Сен-Виту. Сен-Вит, находящийся в центре довольно развитой дорожной сети, был на этом направлении таким же важным пунктом, как Бастонь на левом фланге 5-й армии.

События этого дня в полосе наступления армейского корпуса, продвигавшегося на правом фланге армии, разочаровали нас. Корпус не выдержал сроков установленного мною плана. Я надеялся, что упущенное время можно будет наверстать, продолжив наступление ночью. Поэтому ночь с 16 на 17 декабря я провёл в штабе 18-й пехотной дивизии народного ополчения, от энергичных действий которой зависел успех на этом участке фронта. Благодаря решительности командира дивизии утром 17 декабря его войскам удалось захватить Шёнберг. Этот успех свидетельствовал, казалось, о том, что корпус начинает навёрстывать время. Но дальнейшее развитие событий не оправдало наших надежд. Несмотря на отличные действия солдат и командиров всех степеней, пехотный корпус был не в состоянии своими силами нанести удар необходимой мощи и в такие сроки, которые обеспечили бы взаимодействие с двумя танковыми корпусами армии. Корпус не смог быстро захватить и г. Сен-Вит — важный узел дорог, опорный пункт всей системы обороны противника Захват этого пункта был необходим для обеспечения левого фланга 6-й танковой армии СС. Войска противника, которым угрожало окружение в районе Шне — Эйфель, атаковали левый фланг корпуса и прорвались к своим. Это задержало корпус, и захватить г. Сен-Вит 17 декабря не удалось.

Правофланговая дивизия корпуса, до сих пор действовавшая успешно, теперь попала в трудное положение, причём без всякой вины с её стороны. 6-я танковая армия СС, наступавшая справа от этой дивизии, продвинулась только незначительно, и поэтому противник мог обстреливать открытый правый фланг дивизии.

Такие события, как задержка наступления 66-го армейского корпуса и неудача правого соседа, который не смог обеспечить одновременного продвижения своих войск, происходили и в соединениях 6-й танковой армии СС, наступавших севернее. Не могло быть и речи о вводе в прорыв танковой армией СС своих подвижных соединений в первый же день сражения. Продвижение правого фланга этой армии вскоре застопорилось в результате действий на севере американской 9-й армии. Немецким войскам, наступавшим на этом фланге, не удалось захватить даже Монжуа. Армия СС не имела никакого успеха в центре своей полосы наступления, а на участке между Монжуа и пунктом южнее Мальмеди захватила только очень небольшую территорию. Всё это означало, что у танковой армии СС на захваченной ею территории не хватало дорог, чтобы обеспечить продвижение своих войск к р. Маас. Следовательно, 6-й танковой армии СС Придётся использовать дороги в полосе наступления 5-й танковой армии совместно с войсками этой армии. Это означало, что дороги будут забиты войсками и машинами и что возникнут новые задержки. Пять дивизий 6-й танковой армии СС вскоре было сковано противником в тяжёлых боях, происходивших с переменным успехом в районе Эльзенборн — Кринкельт. Передовое соединение этой армии — 1-я танковая дивизия-продвинулось вперёд в район западнее и юго-западнее Мальмеди, где перед ним возникла угроза окружения. Продвижение этой дивизии не имело никакого значения для развития боевых действий на других участках фронта 6-й танковой армии СС.

Никакого влияния на общий ход наступления не оказала и парашютнодесантная операция под названием «Хоес Венн», проведённая по приказу Гитлера. Планируя наступление, Гитлер решил (по-моему, совершенно правильно) не использовать парашютнодесантные войска. Он считал, что немецкая авиация будет не в состоянии успешно провести воздушнодесантную операцию. Более того, успех наступления ставился в зависимость от плохой погоды, при которой, конечно, почти невозможно применять парашютнодесантные войска. Однако по особому желанию фельдмаршала Моделя было решено выбросить парашютный десант, хотя и не там, где он хотел. Штаб группы армий «Б» просил, чтобы десант был выброшен в районе Кринкельта. Он должен был оказать наземным войскам содействие в прорыве обороны противника на этом участке, который считался сильно укреплённым. Вместо этого парашютный десант был сброшен севернее Мальмеди с задачей занять оборону фронтом на север.

Не имела успеха и операция «Грейф», проводившаяся по приказу верховного командования. План этой операции предусматривал использование войск, переодетых в американскую форму. Они должны были способствовать прорыву фронта противника, затем на р. Маас захватить мосты до того, как противнику удастся взорвать их. При благоприятной обстановке войска этой группы должны были захватить мосты самостоятельно. Провал этого плана был неизбежен, так как обеспечить тщательную и своевременную координацию действий этой группы с главными силами не удалось. Мы не смогли провести самых необходимых подготовительных мероприятий, ибо даже командующие армиями получили только частичную информацию о размерах и планах операции «Грейф». Судя по тому, как организовывалась и проводилась эта операция, она была детищем самого Гитлера, которым он необычайно гордился.

Командование группой «Грейф» было возложено на офицера СС Скорцени — того самого, который возглавлял смелую и успешную операцию по освобождению Муссолини из заключения в Гран Сассо. Теперь перед Скорцени поставили задачу сформировать и возглавить 150-ю танковую бригаду, получавшую приказы и указания непосредственно от Гитлера. Войскам было приказано направлять в эту бригаду, формируемую в Германии, трофейное оружие, танки и автомобили. При этом командующих не поставили в известность о предполагаемом боевом составе бригады. Когда главнокомандующий войсками Западного фронта получил запрос о направлении в эту бригаду трофейного обмундирования, он отказался удовлетворить его. Он даже настаивал на том, чтобы верховное командование гарантировало, что действия этой бригады не выйдут за пределы обычной, допустимой военной хитрости. Верховное командование дало по этому поводу специальные заверения.

Операция «Грейф» не оказала влияния на действия главных сил, ибо противник своевременно узнал о ней. 16 декабря был захвачен в плен офицер 66-го армейского корпуса, направлявшийся из штаба корпуса на фронт. Этот офицер имел при себе несколько экземпляров боевых приказов группе «Грейф», которые он не смог уничтожить до того, как попал в руки противника. Таким образом, как мы узнали от нашей службы радиоперехвата, американцы получили возможность предупредить свои войска об этой операции. После окончания войны значение операции «Грейф» было чрезвычайно преувеличено.

Но возвратимся к сражению в Арденнах. Обстановка складывалась следующим образом. На правом фланге 6-я танковая армия СС, которой Гитлер отвёл главную роль, оказалась неспособной быстро продвинуться к р. Маас. Её командующий был так подавлен неудачами, что целыми днями не раскрывал рта. Штаб 6-й танковой армии СС явно не мог — справиться с усложнившейся обстановкой. За безрассудные действия верховного командования, создавшего 6-ю танковую армию СС, приходилось расплачиваться дорогой ценой. Дороги в полосе наступления 6-й танковой армии были забиты войсками, и штаб не знал, как выпутаться из затруднений с передвижением войск и техники. Младший командный состав этой армии не имел боевого опыта, необходимого для поддержания высоких темпов наступления. В результате возникали роковые задержки. Особенно упорное и решительное сопротивление противник оказал в районе Эльзенборн — Кринкельт. Совершенно забыв о своей главной задаче, 6-я танковая армия СС ввела в бой на этом участке крупные силы. Завязались яростные бои, в ходе которых мы понесли тяжёлые потери. Пришлось усиливать войска, действовавшие на данном участке, а это не имело никакого смысла. Когда наступающие войска натолкнулись на упорное сопротивление противника, правильнее всего было бы блокировать позиции противника и продолжать продвижение на запад как можно более крупными силами.

Ночь с 17 на 18 декабря мне пришлось провести в расположении соединений моего правофлангового пехотного корпуса (в течение дня я был в Дасбурге, поддерживая непосредственный контакт с командирами двух моих танковых корпусов), так как судьба всей операции в то время решалась на правом фланге, где проходила разграничительная линия между 5-й танковой армией и 6-й танковой армией СС. Я надеялся, что, находясь в штабе 18-й пехотной дивизии народного ополчения, смогу оказать личное влияние на ход наступления на г. Сен-Вит. По пути в этот штаб вечером 17 декабря я встретил фельдмаршала Моделя. Как и я, он шёл пешком, ибо в хаосе, царившем на дорогах к востоку от Шёнберга, ноги были более быстрым средством передвижения, чем автомобиль. Модель сказал, что завтра, то есть 18 декабря, он временно выведет из резерва бригаду «Фюрербеглейт» для участия в наступлении на Сен-Вит. И ему и мне очень не хотелось вводить в бой эту танковую бригаду для поддержки 66-го армейского корпуса, так как в этом случае бригада не будет в состоянии выполнить какие-либо другие задачи. Между тем использование её на другом участке фронта могло бы определить успех всего наступления. Но захват Сен-Вита имел очень важное значение не только дли моей армии, но и — в ещё большей степени — для 6-й танковой армии СС.

Согласившись ввести эту бригаду в бой за Сен-Вит, я надеялся, что это превосходное, отлично оснащённое соединение, включившись в наступление всеми своими силами, сможет быстро решить исход сражения на данном участке фронта. Однако переход оказался настолько трудным, что бригада не смогла прибыть на фронт 18 декабря и вступила в бой только 19 декабря. Уже 20 декабря её действия оказали решающее влияние на ход боя, и в ночь с 21 на 22 декабря войска противника, которые сражались очень храбро, оставили город под натиском 66-го корпуса.

Американцы сумели использовать оборону Сен-Вита и подступов к нему и изменить обстановку в этом районе в свою пользу. Им удалось сковать здесь гораздо больше наших войск, чем мы предполагали. Немцам пришлось ввести в бой танковое соединение, предназначавшееся для действий на другом участке. Но ещё важнее было то, что оборона Сен-Вита дала противнику время для укрепления оборонительных позиций в районе Салма и тем самым для прикрытия своего северного фланга. Несмотря на неоднократные попытки, немцам так и не удалось прорвать созданную там оборону.

Продвижение к реке Маас и первый этап осады Бастони

Два танковых корпуса 5-й танковой армии — 57-й на правом фланге и 47-й на левом — прорвали фронт обороны противника, создав условия для продвижения на запад. Правда, после первого успеха правый фланг 58-го танкового корпуса немедленной контратакой противника был отброшен назад, на восточный берег р. Ур. Эта неудача возмещалась, однако, неожиданным успехом на левом фланге корпуса. Здесь корпусу удалось не только форсировать р. Ур, но и быстро развить первоначальный успех, захватив 10 декабря плацдарм, которому суждено было сыграть важную роль на последующем этапе. 560-я пехотная дивизия народного ополчения, состоящая из очень молодых солдат, впервые участвовавших в бою, достигла выдающихся результатов вопреки плохой погоде и негодным дорогам. Однако 116-я танковая дивизия, следовавшая за 560-й дивизией во втором эшелоне, не смогла переправиться через реку в ночь с 16 на 17 декабря. Тогда эту дивизию попытались переправить по мосту, захваченному соседним соединением, которое действовало южнее. Попытка удалась, хотя на переправе скопилось слишком много войск. 57-й танковый корпус, действовавший на левом фланге моей армии, без особых затруднений форсировал р. Ур и занял передовые позиции американцев. Утром первого дня наступления можно было приступить к наведению наплавного моста возле Дасбурга. В 16.00 через временный мост прошли головные танки, но затем продвижение их замедлилось. Дорога от Дасбурга до р. Клерф на участке в несколько километров была преграждена лесными завалами, созданными немцами во время отступления осенью 1944 г. И вот на всём участке вплоть до самого моста образовались скопления войск и техники. Это замедлило темп наступления, хотя все соединения стремились продолжать движение вперёд. Гигантская дорожная пробка задержала и учебную танковую дивизию, которая смогла переправить через р. Ур только малочисленные подразделения своего разведывательного батальона, так как её главные силы не могли даже выйти к реке. Я считал задержку этой дивизии очень серьёзной неудачей, ибо ожидал больших результатов от её ввода в бой. Мои опасения полностью сбылись в ближайшие дни.

17 декабря 2-й танковой дивизии левофлангового корпуса удалось вырваться вперёд и продвинуться в западном направлении вдоль северного берега р. Клерф. Повернув на юг, она захватила переправу недалеко от железнодорожной станции Клерф. Вскоре сопротивление противника здесь совершенно прекратилось. Более того, американский план боевых действий на этом этапе явно предусматривал отход за р. Клерф, о чём можно было судить по тому, что одновременно противник прекратил сопротивление и в полосе наступления 26-й пехотной дивизии народного ополчения. Один батальон этой дивизии в течение дня с боем проник в населённый пункт Клерф и в 17.00 захватил неповреждённым южный мост. Хотя главным силам дивизии до ночи не удалось выйти к р. Клерф, дивизия всё же переправилась через реку, не встретив сопротивления. Она поддерживала контакт со своим левым соседом — 5-й воздушнодесантной дивизией 7-й армии.

Таким образом, обоим танковым корпусам в значительной степени удалось выполнить задачу прорыва обороны противника. В дальнейшем предстояло неотступно преследовать противника, чтобы не дать ему возможности создать новый оборонительный рубеж. Для этого необходимо было быстро ввести в прорыв танковые дивизии, , в том числе учебную танковую дивизию, от действий которой зависело очень многое.

На левом фланге наша 5-я парашютнодесантная дивизия захватила переправу через р. Клерф, открыв таким образом путь для дальнейшего продвижения на запад через Вильц. Здесь между 5-й и 7-й танковыми армиями, как нам казалось, находился особенно слабый участок обороны противника. Это было тем более благоприятно для нас, что южный фланг 5-й танковой армии продвигался вперёд сравнительно успешно. Однако 7-я армия из-за недостатка сапёрных частей не смогла немедленно воспользоваться этой выгодной обстановкой. Только 18 или даже 19 декабря удалось навести три-пять наплавных мостов. Командование 7-й армии справедливо считало, что из-за этой задержки в решающий момент внезапного нападения была упущена наилучшая возможность прорвать фронт противника. Теперь стало ясно, что 7-я армия едва ли сумеет обеспечить растянутый левый фланг 5-й танковой армии, продвигавшейся в западном направлении.

Несмотря на успехи 5-й танковой армии, 17 декабря появились сомнения, что она сможет выполнить свои задачи в установленные планом сроки. Всё зависело от благоприятной обстановки, в особенности от того, насколько слабой окажется американская оборона западнее р. Клерф. Однако на это едва ли можно было надеяться. Несмотря на свою малочисленность, войска противника оказывали в большинстве случаев упорное сопротивление.

Днём 18 декабря хаос на дорогах начал оказывать серьёзное влияние на ход операций. В 9 часов учебная танковая дивизия переправилась через р. Клерф, однако выйти к Нидер-Вампаху ей удалось только к вечеру. За ночь она продвинулась к Магорету, который к рассвету был очищен от противника. Только утром 19 декабря дивизия подошла к Бастони. Ей пришлось преодолеть много трудностей, особенно на перегруженных дорогах. Несомненно, что все трудности, перечисленные в донесениях командира дивизии, соответствовали истине. В связи с этим возникает вопрос, не целесообразнее ли было бы часть сил дивизии перебросить на юг, — это могло бы привести к значительным успехам на том направлении.

19 декабря темп продвижения 47-го танкового корпуса снова замедлился.