Не очень высокое по сравнению с небоскрёбами здание именитой штаб-квартиры всё равно внушало уважение своей монолитностью — даже через без малого пятьдесят лет после своего возведения по виду и известности оно могло конкурировать с самим Пентагоном… Отпустив таксиста и оставшись на тротуаре в одиночестве, Дана подняла голову и, щурясь, посмотрела на трепещущие в лучах солнца полотна флагов разных стран. Американский гордо возвышался в центре.
      «Да, интересно, а есть ли, чем гордиться рядовым гражданам и избирателям? Они слепо верят своему правительству, возмущаясь только иногда, по законам толпы, если кто-то поднял робкий вопрос, и так же быстро замолкая, услышав грозный голос кого-нибудь из верхов… а о том, что в этих верхах существуют жестокие убийцы страшнее тех, про которых кричат газеты, они и не знают, закрывая глаза… да, им не нужна жестокость. Но ведь… так было всегда. Ты сама выбрала такую работу — борьбу со всеми этими явлениями. Вот и иди…»
      Она чему-то усмехнулась и, подняв голову, шагнула к дверям неприступного здания…
      Темнокожий охранник в белой униформе долго разглядывал удостоверение Бюро и переводил глаза на его обладательницу, словно не мог поверить, что такой серьёзный чин принадлежит всего лишь (…) невысокой молодой женщине. Несколько раз упорно спросил, не назначена ли ей встреча… Дана всё выдержала с ледяным спокойствием, глядя на охранника полупрезрительно, как старший по чину, которого задерживают — и наконец тот поверил и сдался, вернув удостоверение. Сделав обиженное лицо и не удостоив исполнительного служащего лишней репликой — не было времени, да и впечатление создавалось в сторону имиджа «VIP», она подошла к справочному столу и коротко спросила.
      — Прошу прощения… где я могу найти полковника Рэнди Хоффмейера?
      Опять же откуда-то выглянула девушка.
      — По какому делу он вам нужен?
      — Служебному. — отрезала она, даже не поворачиваясь. — и срочному.
      — Шестой этаж, кабинет № 51…
      — Спасибо. — помня о системе передвижений в зданиях министерств и прочих правительственных организаций и не став долго подниматься по главной лестнице, что делали курьеры и простые посетители, Дана прошла к служебному лифту, куда ей, естественно, никто хода не давал, и с невозмутимым видом воспользовалась его кабиной. Так было быстрее… Удивляясь своим действиям и стараясь сохранить спокойствие, так важное сейчас, она прислонилась спиной к холодной металлической стенке и глубоко вздохнула. Путей назад нет — и теперь остаётся только действовать, не тратя время на размышления…
      В приёмной кабинета № 51 стоял молоденький солдат лет 26-ти, не более, с лихо сдвинутой набок фуражкой, на которой блестел герб ВВС, копной светло-соломенных волос и ясным взглядом прозрачных синевато-серых глаз. Хороший парнишка — неожиданно мелькнула мысль — похож на Чарли, её младшего брата… Однако у этого даже сквозь ощутимую «неоперённость» и внешнюю доверчивость проскальзывала железная выправка и беззаветная преданность военному долгу. Дана зашла в приёмную окончательно и оглянулась на зеркало, висящее у двери — по привычке… Так… волосы немного растрепались, вид усталый, но жить ещё можно. Главное — следить за эмоциями — выдать их было нельзя ни в коем случае. Здесь было очень опасно… Немного успокаивала тяжесть служебного пистолета в кобуре под курткой — с самозащитой у неё никогда не было проблем… если только она сможет успеть защититься в случае чего. Одёрнув ветровку и приняв более или менее сдержанный вид, Дана повернулась к солдату, всё это время что-то увлечённо разглядывавшему. Мельком взглянув на его погоны, она негромко позвала.
      — Капрал?..
      Тот развернулся к ней, поднял руку к козырьку и щёлкнул каблуками, показывая безупречную вышколенность не без мальчишечьего хвастовства.
      — Мэм?
      — Я могу узнать, полковник Хоффмейер у себя?
      — Да, мэм.
      — Могу я его увидеть?
      — Просил бы вас показать документы, мэм, если таковые имеются, — ответил он, с удовольствием смакуя длинную заученную фразу. Таковые имелись… Удостоверение, наверное, в сотый раз за день открылось, и парнишка с удивлением разобрал начальные слова.
      — Федеральное Бюро Расследований?..
      Было видно, что он растерялся — на посещение агента из такого важного штаба он, понятно, не рассчитывал и не знал, как себя вести.
      — Простите, мэм, но о вашем визите я не был должным образом проинформирован…
      — Я пришла не с официальным визитом. — она улыбнулась.
      — Тогда… я вряд ли чем-нибудь смогу вам помочь — у полковника расписан график, о таких встречах он всё равно должен знать заранее… и сейчас он вряд ли вас примет. — нашёл он единственный выход. Дана близко подошла к юному военному, пристально посмотрела в его бегающие мальчишечьи глаза и тихо, чётко произнесла.
      — Капрал, я правильно поняла, вы хотите препятствовать работе служащей правоохранительных органов? К тому же, имеющей очень важное дело к полковнику… не так ли?
      Он сразу как-то сник, потупился от её резкого тона, и она вдруг увидела, что у него по-детски обиженно вздрагивают пухлые ещё губы… На этот раз она совершенно искренне улыбнулась и сказала, коснувшись его рукава.
      — Не расстраивайтесь, капрал. Проще будет забыть об этом инциденте нам обоим, а вам пойти и попросить меня принять.
      Лицо юноши просветлело.
      — С удовольствием, агент…
      — Скалли. — всё с той же, чуть снисходительной улыбкой напомнила Дана свою фамилию.
      — Агент Скалли. — он преувеличенно браво козырнул и ушёл к двери кабинета. Мягкость тут же исчезла из зрачков зелёных глаз, уступив место напряжённой тревоге…
      В кабинете было светло и просторно. Лишённое всякого изящного убранства, которым так гордились рядовые чиновники и иностранные атташе, иногда заезжающие в здание ООН, помещение было декорировано строго, по-военному, чем вызывало гордость только своего хозяина, полковника Рэнди Хоффмейера. Полковник сидел за широким столом, занимаясь необычным для себя делом проверяя штабные доклады коллег; к тому же, он был в полном военном мундире, и его, привыкшего к камуфляжной форме ещё со времён Вьетнама, это стесняло. Однако, что поделать — работа! Полковник и сам знал, что находится на очень престижном посту, хотя и не стремился к нему — он был прекрасным стратегом, умным полководцем, но, Боже упаси, не политиком или дипломатом! Худой и высокий, с резкими чертами чисто выбритого лица, лёгкий смуглый оттенок которого он унаследовал от далёких предков-греков, полковник был начисто лишён всего, присущего профессии политика — умения вести «умные» разговоры, притворяться, хорошо обращаться с неприятным для него человеком. Но у него был цепкий и хитрый ум, и за это он был вовлечён в шпионские игры Синдиката в качестве подручной и удобной силы. Полковнику было под пятьдесят, и он уже привык исполнять приказы, даже если они были жестоки и непонятны. Сколько операций он провёл блестяще! Например, последнюю — с японской, что ли, техникой… Он не особенно вдавался в подробности интриги — знал только, что это дело было сверхважно для его начальства. Ну что ж — это их проблемы, а он своё дело сделал…
      Раздался несмелый, робкий стук. Хоффмейер крепко сжал губы и сухо бросил.
      — Войдите.
      На пороге показался его уполномоченный, капрал по фамилии Уоттерсон, совсем ещё юнец, недавно взятый из Академии. В руках он держал фуражку, а на его, опять растрепавшейся, макушке торчком стоял соломенный хохолок. Полковник не выдержал и затаил в уголках светло-кофейных, хищных глаз неожиданно мягкую улыбку, кивая пареньку. Тот помялся и наконец выговорил.
      — К вам посетитель, сэр.
      — Да?..
      — Федеральный агент Скалли, сэр. — он повернулся и дружелюбно кивнул. Прошу вас, мэм.
      Имя молнией пронеслось в мозгу военного. Скалли… Скалли? Он соразмерял знакомую фамилию и известные ему факты, мучительно пытаясь вспомнить, и, когда увидел на пороге женщину, впился в неё цепким взглядом, будто стараясь соединить всё воедино… Невысокого роста… стройная, пожалуй, даже хрупкая фигура… довольно длинные ноги… изящные руки — но чувствуется тренированная сила… странная простота в одежде — джинсы, белая, кажется, рубашка, и синяя ветровка. Очки висят на воротнике. Красивое лицо с холодным, бесстрастным выражением… прекрасно очерченные, сжатые с чуть заметной насмешкой губы… прямой нос… чётко вылепленные скулы… и глаза! Вот это да!.. чуть не присвистнул по-солдатски полковник. Давно он таких глаз не видел… Подарок для разведчика. Большие, почти чисто зелёные… кошачьи, что ли… они смотрели на него прямо, невозмутимо, абсолютно непроницаемо и уверенно. Такая уверенность ему понравилась — наверняка эта женщина пробралась в здание без спецордера, и он, кажется, знал, почему… он узнал её, вспомнил имя. И понял, что разговор предстоит нелёгкий…
      Высокий, загорелый человек в мундире, с зачёсанными назад чёрными, с проседью волосами, внимательно рассматривал её. Не как вещь, как обычно рассматривают мужчины женщину, а как старой закалки военный, старающийся оценить возможного противника и морально, и физически. Дана далеко не была уверена, знает ли он её имя — ведь, если знает, значит, осведомлён обо всём и действительно является подставной уткой… Но когда в его глазах мелькнул огонёк, говоривший — «значит, это ты…» — она поняла, что не ошиблась. Дана скрестила руки на груди и смело ответила на его странный взгляд.
      — Агент Скалли? Дана Скалли?
      — Именно, майор. Рада познакомиться. — она протянула ему руку. Пожимая её узкую, прохладную ладонь и отчуждённо глядя, как солнце играет в рыжих локонах, вплетая в них золото, полковник быстро обдумывал варианты. Зачем она здесь? Знает ли про технику или интересуется своим партнёром?.. С которым он, Хоффмейер, говорил… Однако полковник приветливо кивнул и произнёс.
      — Присаживайтесь.
      Дана совершенно непринуждённо села в глубокое кресло и оглянулась на стены, где висели гербы и листы почётных грамот… Так. Нужно быть предельно осторожной… Военный сплёл руки домиком и внимательно взглянул ей в глаза.
      — Итак… Чем я могу быть полезен сотруднице Бюро Расследований? — последнее слово он подчеркнул с холодной вежливостью.
      — Надеюсь, что многим, полковник. Очень надеюсь… — внезапно тихо повторила она. — Как мне известно, сэр, вы являлись помощником сенатора Мэттисона, ушедшего в отставку.
      — Верно. — кивнул он, оправляя воротник.
      — И были посвящены во все его дела… как бывшие, так и нынешние?
      — Да.
      — Не ошибусь ли я, если скажу, что он некогда руководил отделом дипломатии здесь?
      — Нет, не ошибётесь. — офицер не спускал с неё глаз.
      — Не могли бы вы сообщить, ведением дипломатии каких стран занимался этот отдел?
      — Д-да, это вопрос скорее нашего служащего, чем агента… — отрывисто пошутил он, изображая улыбку. — Дайте подумать… насколько я помню, ряда африканских… стран Южной Америки… потом… Чехословакии, Польши… Македонии… также — стран Дальнего Востока — Индии, Монголии, Тайланда, Бангкока, Китая… и, пожалуй… — полковник встал, будто в раздумии, подошёл к окну. — это всё, что я смог припомнить, извините.
      Дана увидела, что он замялся.
      — И, полковник… — она взглянула на него. — Вы, кажется, забыли упомянуть одну страну, далеко не последнюю по значению. Японию. Я права?
      — Возможно… Да, действительно! — он нахмурился. — … Вы же понимаете, ведение этих дел не требует большого контроля, над этим сейчас работает хорошо подготовленная группа специалистов… — полковник отвёл глаза, поняв, что что-то ей известно. Тогда… зачем она здесь?
      — Понимаю. Но вы всё же осуществляете контроль над их работой? Ведь Мэттисон должен был передать вам часть своих полномочий?
      — Он и передал… но я доверяю этим людям, они все — профессионалы высокого класса, и не всегда осуществляю жётский контроль. Хотя, конечно, некоторые функции в этом деле я исполняю. — военный выпрямился, потирая рукой выбритый подбородок, и сузил глаза. — Агент Скалли, я вижу, вас более интересует график работы, выполнявшийся при сенаторе? Тогда вам проще будет обратиться к нему самому — я, правда, не уверен, что он будет очень рад вас видеть.
      «Я тоже уверена…» про себя сказала Дана, вспоминая, что ещё на службе сенатор был далеко не открытым в общении человеком, а вслух произнесла.
      — Боюсь, сэр, вы меня неправильно поняли… или поняли не совсем так. Меня действительно интересует график работы отдела дипломатии, только не выполнявшийся, а выполняющийся сейчас. Дело в том, что в нём обнаружены очень серьёзные проколы, связанные с противозаконной деятельностью.
      — Неужели? — полковник изобразил на лице удивление, едва ли не испуг, что, впрочем, далось ему без особого труда.
      — Да.
      — И что же натворили мои ребята?..
      Дана чуть заметно усмехнулась, наблюдая его слабую актёрскую игру, и проигнорировала эту реплику, сразу объясняя.
      — Агентам стало известно о поставках оружия, произведённого предположительно в Японии и не проходящего ни один таможенный досмотр по пути своего следования. Уже сам факт такой деятельности предполагает уголовную ответственность… но этим дело далеко не кончается. Выяснилось, что оружие было сконструировано для психологического воздействия — это говорит о том, что оно представляет огромную опасность в случае его применения иностранными спецслужбами или попадания на широкий «чёрный рынок» оружейного бизнеса следовательно, кое-кто из нашего ведомства проявил повышенный интерес к, прямо говоря, контрабанде. Но ему не удалось продолжить расследование…
      — Что же случилось? — осведомился полковник.
      — Его похитили. — кратко ответила Дана, резким рывком головы откидывая рыжую прядь волос назад. — Похитили люди, всё это время прикрывавшие поставки оружия по засекреченной программе ради возможной выгоды. Похитили люди из правительства, имеющие неограниченные возможности, не боящиеся ни Бюро, ни прочих органов. Хорошо осведомлённые обо всём люди…
      «Чёрт возьми, как точно!.». — удивился он, а сам так же резко спросил.
      — И кто же эти таинственные личности, по вашему?
      — К моему сожалению, один из них — вы, полковник. — спокойно ответила она, не опуская глаз. Хоффмейер заметил мелкие бисеринки пота у неё на висках и понял, что, может быть, у неё и доказательств-то нет! На голом энтузиазме девочка работает… Восприняв это, как нить надежды, он гневно расправил плечи, тяжело дыша, и процедил сквозь зубы.
      — Вы сошли с ума.
      — Отнюдь, могу справку показать. — неожиданно улыбнулась женщина, отклоняясь назад в кресле.
      — У вас нет никаких фактов!! Я не контрабандист и не убийца!
      — Помилуйте, полковник, вы меня снова неправильно поняли. Я этого не говорила… Я просто считаю, что вы очень хорошо осведомлены о всех сделках с этим таинственным оружием, возможно, потворствуете контрабанде, и помогли нейтрализовать агента Малдера.
      «Умна, как чёрт! Ну, ничего, переиграть её я всегда смогу… на своей, как-никак, территории нахожусь…»
      — На каком основании вы делаете такие смелые предположения? Я не знаю ни о каком секретном оружии… — попробовал было отпираться он.
      — Но знаете же вы о его испытании. — пожала плечами Дана, почти лукаво глядя на него.
      — С чего вы взяли?
      — С вашей неосторожности, полковник. Пояснить? — она встала, потирая ладонью затёкшее плечо. Военный сердито воззрился на неё, не ожидав такой наглости.
      — Будьте любезны!
      — Хорошо… Вы допустили несколько серьёзных ошибок в нашей беседе. Видите ли… лично я очень неудачно попала под испытания этого оружия — регенератора, а об этом знал только мой пропавший напарник, и — всё идёт к тому — те, кто руководили проектом. С вами я раньше не имела чести встречаться, однако вы, поздоровавшись со мной, назвали моё полное имя и фамилию, хотя документов я вам не давала.
      — Но Уоттерсон мне сказал…
      — Ваш уполномоченный сообщил вам лишь мою фамилию. — отрезала Дана, отбрасывая свой полушутливый тон. Полковник поморщился — она знала даже больше, чем он рассчитывал… недаром её так стремился убрать с дороги Синдикат.
      — Что ещё?
      — Во-вторых, вы непростительно пропустили Японию в разговоре, видимо, в надежде на то, что я не осведомлена. Когда же обнаружилось обратное, вы слишком открыто показали своё замешательство. Это было очень неосмотрительно, полковник.
      Неужели в её ровном голосе ему почудились нотки презрения? А она умеет ловить на слове… наверняка, знает очень многое. Надо срочно отступать… Понимая, что принцип «отрицать всё» больше не сработает, он решил выдать некоторые позиции, надеясь ослабить её внимание… а там — что-нибудь придумать. Военный вытер ладонью взмокший лоб и хмуро бросил.
      — O.K. Допустим, я и прикрывал транспортировки оружия, но это всё было на благо американского народа! Был приказ главнокомандующего, понимаете, приказ доставить груз и наладить производство… Это же — важнейшие сверхсекретные поставки! А мирных… задели совсем случайно. Но я действительно не понимаю, о каком агенте вы говорите…
      Её глаза вдруг потемнели, и Хоффмейеру показалось, что она сейчас сорвётся… при всей своей выдержке. Господи, да тот правдоискатель, которого он провёл, наверное, лично дорог ей!.. смешно ведь — поднимать всю тему из-за какого-то там…
      С её лица исчезла саркастическая улыбка, и Дана чётко, с металлом в голосе проговорила.
      — Если бы вы действительно не понимали, о ком я говорю, то не позвонили бы агенту Малдеру по личному номеру в ночь с 7-го на 8-е июня, в 21 час 23 минуты. Этот звонок засечён в меню его сотового телефона, а также в Центральном компьютере этого здания, и в последнем, кстати, известно, что вели разговор именно вы. Есть свидетели. — она подчеркнула слово «свидетели». — Так вот — предположительно, после вашего звонка агент Малдер проследовал туда, где его ждал специальный блокпост, и его незаконно взяли под стражу. — женщина замолчала, в упор глядя на Хоффмейера. А тот, видимо, был в очень затруднительной ситуации… Он отчаянно хмурился, пытаясь придумать довод для контратаки и не находя его — слишком чётко было предъявлено обвинение. Дело было не в том, что он испугался — просто всё это было настолько неожиданно, что выбило всякую почву у него из-под ног… ни к чему хорошему с таким ловким оппонентом это не вело. Вполоборота повернувшись к Дане, стоящей за спинкой кресла и скрестившей руки на груди, он с досадой спросил.
      — Можно покурить?
      Она пожала плечами.
      — Как хотите…
      Полковник понял, что она будет ждать, прекрасно понимая, что это — всего лишь неуклюжий повод, чтобы отсрочить решение — итог разговора должен был подвести он… Вынув из шкатулки дорогую гаванскую сигару, он опять подошёл к тяжёлой шторе у окна и глубоко затянулся… Итог неутешителен. Удар нанесён, и нанесён очень метко… Конечно, Хоффмейер ждал осложнений — но что они возникнут… из-за кого? Девчонки почти совсем, появившейся из штаба неуважаемого ФБР, кажется, ищущей своего напарника… Хотя она прекрасно владела собой, полковник видел, что при малейшем упоминании об обманутом им агенте её глаза гневно загораются… о RX209 она говорила куда более спокойно. Чёрт возьми, и она припёрла его к стенке!.. Поначалу хоть на что-то можно было надеяться, пока она не предъявляла точных, весомых доказательств его вины можно было мирно удалить её, вызвав охрану — кто бы поверил, что уважаемый полковник из штаба ООН… и так далее. А он почему-то упустил момент… и теперь руководители Синдиката из-под земли его достанут, если истина всплывёт — как же, он не выполнил их грязную работу! Проблема… ведь теперь обнаружились и ненужные свидетели в его аппарате. Это всё утомительно… остаётся ведь только одно — заставить своих подкаблучников замолчать… и сделать то, чего не доделал Синдикат. Жутко… Толком не продумав положение, военный вынул из кармана свой трофейный пистолет и развернулся, почти не целясь.
      — Поверьте мне, вам вовсе не обязательно было столько узнавать ради личных целей…
      В ответ послышалось усталое.
      — Может быть. Но… хотелось бы вас предупредить — я всё равно первой нажму на курок, поскольку эта «личная цель» для меня очень важна. Я не думаю, что вам нужно ещё и непосредственное обвинение в покушении на убийство федерального агента?..
      Откуда-то в руках этой хрупкой и даже беззащитной на вид женщины появился тяжёлый «Smith amp;Wesson». Сомкнув обе ладони на его ребристой рукоятке и держа пистолет на уровне глаз, Дана почти приказала.
      — Сядьте, Хоффмейер.
      Безучастно глядя на чёрное отверстие дула, смотрящее куда-то в его грудь, на белую ткань мундира, полковник вдруг представил, как там расплывётся кровавое пятно, и послушно сел, положив большие, мозолистые ладони на крышку стола.
      — Дайте мне оружие.
      Он протянул ей револьвер с ручкой из слоновой кости и наспех приверченным глушителем. Она осторожно взяла его и положила в карман. Полковник успел заметить, что в её движениях не было излишней нервозности или суетливости наоборот, они были достаточно чёткими — эта женщина знала, что делала, и говорила абсолютно серьёзно… «Smith amp;Wesson» перекочевал на своё привычное место — в кобуру на боку. Военный вдруг усмехнулся.
      — Как же вы пронесли такую артиллерию мимо нашей охраны?..
      — При наличии определённых документов и плотной куртки можно сделать многое. — Дана присела на подлокотник кресла, исподлобья настороженно наблюдая за ним, в любую секунду готовая снова вскочить на ноги… Но полковник не собирался ничего предпринимать — всё больше приглядываясь к нему, она начала испытывать даже что-то, похожее на жалость — к человеку, который несколько секунд назад собирался её убить… Впрочем, некоторые причины для этого были. Этот бравый, статный военный старой закалки вдруг «сломался» — скорее всего, из-за поражения, которое ему пришлось понести… как-то сник, стушевался… Теперь он сидел, почти уронив голову на грудь и равнодушно глядя вперёд.
      — Чего вы от меня хотите? Может, наконец назовёте свои настоящие мотивы? — грубовато, но честно спросил Хоффмейер.
      — С удовольствием. — Дана пристально посмотрела в его глаза — глаза загнанного зверя, и тихо ответила. — Я хочу спасти своего партнёра. На остальное мне плевать.
      — Ясно… — он тяжело вздохнул и по-старчески ссутулился. — Если бы они все знали, как меня достала эта чёртова Бондиана… Подонки!.. Эти ребята вытворяли дела и почище, чем с вашим напарником… а мне оставалось только выполнять их указания. Вот и сейчас я тоже… выполнил. — он переглотнул, и Дана приготовилась слушать. — Всё ведь началось предельно просто. Это чудо техники разработали действительно японцы — один их шибко умный гений… он, правда, хотел использовать RX в обучающих целях… Наши это дело просекли и быстро уломали его на дальнейшие разработки уже здесь. Естественно, эта штука была нужна им совсем не для образования — они открыли новый военный проект… представили бумаги в Сенат и Белый дом… но там сказали, что использование психологического оружия запрещено и они не могут дать ход проекту. Нашим верхам это не понравилось, и они, глубоко законспирировавшись, продолжили эксперименты. Сначала их повели в лаборатории… там начались какие-то сбои мелкие, и на них не обратили внимания — только сам изобретатель протестовал против использования непроверенной конструкции, да ещё в качестве оружия… Ему попросту сказали заткнуться. Я не знаю подробностей… Вообщем, его не стали слушать, потому что поджимало время. Из-за несанкционированной деятельности они провели первый эксперимент на отдалённых маленьких городах в провинции и работали по принципу увеличения мощности излучаемых волн… работали два месяца. Потом пошли сбои — как и предупреждал японец… вы, возможно, попали под влияние одного из них. Но они не могли уже остановить процесс — боялись огласки… Увидев, что на него не обращают внимания, изобретатель поехал собственноручно уничтожать своё детище. Его заметил ваш напарник… Вообще, наши знали, что откуда-то из военных рядов идёт утечка информации, и поняли, что от него идёт угроза разоблачения. Надо было действовать… Японца арестовали — он снял все машинки, кроме одной…
      Дане показалось, что металл её «груза» холодит кожу даже через карман портфеля и одежду.
      — Все действовали очень решительно, потому что перспектива получения такого оружия — пусть даже с дефектами — давала нам огромное преимущество перед иностранными разведками и т. д.
      — Я думала, гонка вооружений давно закончилась…
      — Ну так… — грустно усмехнулся он. — Проанализировав всё, ребята из нашего ведомства поняли, что последний, пока ещё целый и могущий функционировать прибор — у вашего напарника. Это было совсем нехорошо… Изобретателя увезли на так называемый «консилиум», агента дезинформировали, чтобы он всё увидел и его можно было задержать, а в случае чего объяснить, что его взяли по обвинению в промышленном шпионаже… если кто-то что-то выяснит. Никто же не ожидал, что его будут искать таким путём, как вы… — он поджёг кончик потухшей сигары и жадно затянулся несколько раз, словно пил воду. Конечно, они позаботились о том, чтобы уничтожить все следы своей деятельности.
      — А что насчёт Малдера?.. — она сощурила глаза, и полковник заметил, как в них мелькнул болезненный огонёк.
      — А его до сих пор «держат», ждут, пока он расколется и скажет, где последнее устройство. — сухо закончил полковник.
      — Я-асно… — она расстегнула воротник рубашки и тыльной стороной ладони провела по шее. — Что с ним хотят сделать?
      — Не уверен… у них всегда было много методов для того, чтобы узнать всё, что им нужно. Я думаю, вы это знаете… — он хмыкнул. Дана непроизвольно вздрогнула.