— Будь я магом природы, мог бы заставить расти твои деревья в саду и обильнее плодоносить, но я не умею, — я чуть виновато улыбнулся ей.
      Она только благодарно улыбнулась. Потом я раскрыл портал. Девушка с изумлением следила за происходящим. Я отодвинул его, и он унесся ввысь показывая вид на нас и домик и спящего рядом Шэда. Я передвигал портал, пока не обнаружил несколько одиноких, раскиданных по холмистым берегам реки домиков, а потом дальше, внизу по течению — довольной большой город.
      — Шэд, — позвал я.
      И тут она, поняв, что я собираюсь уходить, схватила меня за руку и расстроено покачала головой. А потом вновь что-то торопливо за говорила. Видя, что я не понимаю, она схватила меня за руку и потянула за собой в дом. Я расценил это как приглашение побыть у нее еще немного. Я посмотрел на Шэда никак не реагировавшего, что я позвал его, и дрыхнувшего, глянул на девушку и кивнул. В ответ она улыбнулась. Я все-таки разбудил Шэда, вычистил его, а заодно починил упряжь хозяйской лошадки, сделав ее с помощью магии износостойкой. Обошел дом кругом и заметил под сенью леса какие-то камни. Мое подозрение подтвердилось, когда я подошел ближе. Передо мной оказалась не такая уж давняя двойная могила. Девушка тихонько подошла ко мне, чуть тронула плечо, горестно заговорила о чем-то и увела меня оттуда. Было похоже, что недавно она лишилась сразу обоих родителей. Мы вернулись в дом, я ей показал свой альбом с картинками. Она с интересом разглядывала картинки. После этого я раскрывал порталы и показывал ей другие миры. Солнце между тем заглянуло в комнаты, окрасив все рыже-красным светом. Шэд, хрустя найденной где-то морковкой, скользнул в дом и устроился у моих ног. Потом мы поужинали, доев остатки обеда. На ночь она устроила меня в небольшой комнатке. Давно не спавший в постели, я мгновенно отключился, едва коснувшись головой подушки. Однако среди ночи я вновь пробудился. Задыхаясь от привидевшегося и чувствуя, как пылает лицо, я вдруг понял, что меня кто-то трясет за плечо. Девушка беспокойно заговорила со мной. Ее пальцы скользнули по моему лбу, на котором слиплись от пота волосы. А потом она склонилась ко мне, и я вдруг понял, что из ее глаз капают слезы, голос ее неожиданно переполнился виной. Не успел я удивиться и понять, что случилось, как она прильнула к моим пересохшим губам. Не соображая, я прижал ее к себе, мои руки заскользили по оказавшемуся неожиданно податливым телу, и мне показалось, что мое сновидение продолжается. Только перед самым рассветом я ненадолго провалился в темный сон. А потом словно тут же проснулся. Девушка спала, и я осторожно выскользнул из постели, чтобы не разбудить ее, оделся и вышел во двор. Шэд спавший у крыльца встрепенулся.
      — Пойдем, Шэд, — прошептал я, закидывая на плечо сумку.
      Я не хотел прощаться, не хотел, чтобы она вновь делала попытки удержать меня у нее. Мы поспешили дальше вдоль реки вниз по течению. Миль через семь должен быть город. Я пополню запас снеди и продолжу путь.
      Через пару часов мы добрались до города, и я поразился царящей за городской стеной тишине, которой там быть не должно. Я прошел ворота, никем не охраняемые. Шэд настороженно втягивал воздух, но, похоже, и он пока не понимал, что произошло. Мы прошли по пустынным улицам, до первого постоялого двора. Тут мне почудилось, что внутри есть кто-то живой. Я вошел внутрь и застыл на месте. В трех шагах от порога лежал мертвый мужчина. Еще двое лежали в неестественных позах на лавках перед столами. Я склонился к первому. Судя по застывшему и потемневшему, словно восковому лицу он был давно мертв. Однако никакого запаха тлена я не ощущал. С остальными двумя было то же самое. Я обошел всю гостиницу и только в одной из комнат обнаружил живого. Щупленький юноша стоял на коленях подле кровати на которой лежала женщина, похоже его мать, и дрожал всем телом, с него градом катился пот, а лицо раскраснелось от жара. Он глянул на меня совсем уж помутневшим взором и опрокинулся исказившимся от судороги лицом на мертвое тело. Сам он тоже уже не дышал. Я попятился прочь и поспешил вон из гостиницы.
      На улице до меня дошло, что вероятно весь город погиб из-за неизвестной болезни. Потом я вспомнил девушку, оставленную мной, вспомнил ее слезы. И вдруг понял, что ночью она решила, что я смертельно болен. Более того, родители ее, похоже, погибли от той же болезни. Кто знает, может быть, она знала и об умирающем городе и о том, что возможно и она обречена… Я раскрыл портал, и мы с Шэдом мигом перенеслись к ее домику. Я нашел ее на постели, одело она скинула, когда ее охватил жар, и обнаженное ее тело раскраснелось и покрылось бисеринками пота. Я попытался привести ее в себя, но она была в беспамятстве. Я раскопал в сумке какое-то лекарство своей матери, растворил порошок в воде и влил с сухие потрескавшиеся губы девушки. Через полчаса мне показалось, что жар немного спал. Но я по-прежнему не знал, чем она больна и как помочь ей. Бросить ее умирать или дожидаться ее смерти мне не хотелось. Тогда я вспомнил Вилена. Я завернул девушку в одеяло и раскрыл портал. Я совершил несколько переходов и в самом конце шагнул прямо в гостиную доктора. Вилен, пьющий в одиночестве чай, подскочил от неожиданности.
      — Тэрсел! — воскликнул он.
      — Добрый… — я глянул в окно и там было темно. — Вечер.
      — Утро, — поправил он.
      — Почему темно?
      — Потому что у нас сейчас зима, — он посмотрел на портал из которого несло теплом и светом летнего дня.
      — Вы можете спасти ее? — поинтересовался я, затворив за собой мировую дверь, и уложил девушку на диван.
      — А что с ней?
      — Не знаю, но весь город полон мертвыми людьми…
      — Что?! — Вилен воззрился на меня пораженный. — У нее заразная болезнь, а вы притащили ее сюда? О боже!
      — Что? — спросил я.
      — Вы, кажется, копались в моей голове? — Вилен достал из шкафчика повязку и спешно надевал ее на лицо. — Я говорю о вирусах.
      — Уверен, вы справитесь с ними.
      Вилен крайне неодобрительно покачал головой, взялся за телефонный аппарат и спешно с кем-то заговорил. Не прошло и пяти минул как прибыли еще врачи, подхватили девушку и увезли в больницу. Вилен обернулся ко мне и нахмурился.
      — Вы знаете, что у вас лихорадка?
      — Я чувствую себя вполне сносно, — возразил я.
      — Поедете со мной в больницу! — безоговорочным тоном произнес он. — Шэда можете оставить здесь, если он не съест комнатные цветы.
      Я глянул на горшки, которые раньше были на террасе, но ввиду зимы перекочевали на подоконник гостиной.
      — Не думаю, что они покажутся ему съедобными.
      — Тогда пошли.
      Мы приехали в больницу. Вилен взял у меня кровь и, оставив в кабинете, куда-то ушел. Спустя час он вернулся с результатами.
      — Девушка в реанимации и по-прежнему без сознания. Нам надо изучить, что за дрянь она подхватила. И вы, кстати, тоже.
      — Я?!
      — У вас в крови та же болезнь, что и у нее, только вот… — он на миг смолк. — Ваша кровь убивает болезнь. А у девушки наоборот — болезнь ее потихоньку одолевает.
      — Что вы думаете?
      — Ничего хорошего, — он нахмурился. — Если бы вы были человеком, мы бы смогли использовать ваш организм как средство против болезни. Но вы не человек, и помочь ничем не сможешь.
      — Мне жаль, Вилен. Я надеялся…
      — Не стоит. Либо мы вылечим ее, либо нет. Это наша работа. Как ее зовут? Мне надо написать в отчете.
      — Не знаю.
      Он вздернул на меня удивленный взгляд.
      — Она приютила меня на денек и… еще вчера она казалась мне совершенно здоровой.
      — Хм. Ладно, подробности мне не нужны.
      — Раньше, мне казалось, вы были более любознательным.
      — Полгода назад здесь побывал Игниферос — забирал книги из своей библиотеки. Я с ним достаточно долго общался.
      — Понятно, — протянул я.
      — Выходит, вы с ней едва знакомы, — заметил Вилен. — Если мы вылечим ее, она останется с нами и мы о ней позаботимся — я так понимаю возвращаться ей не к кому. Ну, а если нет… То тем более вам не стоит дожидаться.
      — Что ж, все равно спасибо.
      Он сдержанно кивнул. Я вернулся за Шэдом, нагло пополнил запасы съестного из холодильника Вилена, и мы продолжили путь. Мир, пораженный неизвестной болезнью, оказался сто сороковым. Я решил, что там делать уже нечего, и мы оказались в следующем. Он был похож на предыдущий. Только людей здесь не было. В нем я провел несколько дней. Легкий жар держался у меня несколько дней, а потом исчез. Несколько раз возникли мысли вновь посетить Вилена и все-таки узнать, об исходе лечения. Но я отогнал от себя эти мысли, понимая, что если Вилен не справился, я буду досадовать на него и на всех его врачей.
      Еда у меня тем временем вновь закончилась. Но я уже был готов двинуться дальше. Следующий мир неожиданно поразилось меня своей непохожестью на предыдущие. Весь его покрывали живописные взгорья, отвесные скалы, зубами древних чудовищ торчавшие из земли, небольшие, но глубокие озера лежали во впадинах гор и казались множеством зеленых глаз этого мира, глядевшего на желто-зеленое небо. Мы с Шэдом долго не могли привыкнуть к этому небу, постоянно обращая наши взгляды ввысь, хотя солнце казалось вполне обычным, разве что более бледным и тусклым. В результате облака приобретали тот же странный зелено-желтоватый оттенок, на закатах превращающийся то в охру, то приобретающий изумрудную зелень. Конечно, я не упустил случай, достал альбом и сделал несколько рисунков. Один я поместил в связующей книге с соответствующими комментариями. Ретч мне на это ответил: «Такое мне и во сне бы не привиделось. Хотя вот на две луны в первой обители тебе бы не помешало взглянуть. Уверен, тебе бы понравились здешние ночи. Кстати, малыш сейчас со мной. Я не удержался и показал твои рисунки. Не беспокойся, он мне дал слово, что никому не скажет. Такой же настырный и любознательный как и ты — совсем замучил меня вопросами. Больше всего спрашивает, когда ты наконец вернешься. Я говорю, что уже совсем скоро. Прости, наверное, я травлю тебе душу, но… малыш тебе сам скажет…»
      А дальше в книге возникло несколько слов на светлом наречии, написанных несколько корявеньким, неумелым подчерком. И обведенная чернилами детская ладошка.
      — Я тоже люблю тебя, Эрси, — прошептал я, прижавшись губами к рисунку.
      И написал несколько слов сыну. После этого вновь появилась надпись, сделанная рукой Ретча. «Он не знает темного наречия. Один раз я попытался взяться обучать его, но Авориэн меня за это чуть не убила.» «Сам потом займусь этим, — написал я в ответ. — Спасибо, Ретч.»
      Я развел костер, на прутиках подвесил поджариваться над огнем пойманных мной перепелок. Откинувшись спиной на скалу, я еще долго смотрел на нарисованную ладошку Эрслайта, вспоминал, как Авориэн взяла с меня слово отказаться от него. Каким нелепым мне все это теперь казалось. Я очнулся от размышлений, когда Шэд насторожено поднял голову, вглядываясь во тьму и потягивая носом. А сам я почувствовал, как к нам кто-то медленно приближается в гуще ночного леса, что кто-то следит за нами. Шэд поднялся на ноги и оскалил пасть, издав такой угрожающий рык, что у меня от него побежали мурашки по телу. Я подскочил, и в этот же миг из тьмы леса к нам выскользнули огромные тени. Свет костра отразился в их хищных глазах, а языки в оскаленных пастях показались такими же яркими как языки пламени. Шерсть на Шэде стала дыбом, и он попятился ко мне. А чудовища шагнули следом, но их почти тут же остановили натянувшиеся поводки. Вслед за зверьми в круг костра шагнули их хозяева. Одеты они были одинаково — в плотные кожаные штаны и куртки, а на пястях у них имелись металлические накладки с шипами. В руках каждого была огненная плеть. И я тут же вспомнил, что видел такую у Ментепера, когда он пытался приказывать Шэду. Неужели я нашел магов, занимавшихся приручением оборотней?
      Несколько мгновений мы молча разглядывали друг на друга. От незнакомцев веяло магией. Они наверняка тоже ощутили, что и я маг. Наконец, один из них заговорил. К моему изумлению это оказалось наречие, некогда использующееся в первой обители.
      — Ты заблудился, маг? — произнес незнакомец насмешливо, а его черные глаза зло поблескивали багровыми угольками, отражая пламя костра. — Или же ты надумал вернуть нам нашу зверушку?
      — Ни то, ни другое, — отозвался я. — Шэд принадлежит мне.
      В ответ он рассмеялся.
      — Когда-то давно один маг украл его у нас. Кажется имя этого мага было Ментепер.
      Та небрежность, с которой отозвался о Ментепере, мне не понравилась и насторожила.
      — Вот как? — удивился я. — Никогда бы не подумал, что он опустился бы до воровства. Почему он просто не купил Шэда у вас?
      — Потому что мы не продаем их. Он что же продал Шэдоу тебе?
      — Нет, Шэд сам выбрал себе хозяина.
      Они недоуменно переглянулись.
      — Что ты хочешь этим сказать?
      — Шэд убил Ментепера, когда решил слушать меня.
      — Не хочешь ли ты сказать… У тебя ведь нет огненной плети!
      — Разве она так необходима? — отозвался я.
      Лица их тронуло изумление.
      — Ни один оборотень не станет слушать хозяина без плети.
      — Меня он слушает, — сквозь зубы произнес я, смутно ощущая исходящую от них угрозу, и произнес мысленно команду. — «Ко мне, Шэд, лежать, спокойно».
      Шэд чуть удивленно обернулся ко мне, но попятился, вытянулся у моих ног и застыл, словно статуя. А потом я также мысленно опробовал эту команду на остальных оборотнях. Они издали какое-то удивленное скуление. Я повторил жестче, и они все как один улеглись у ног своих хозяев. Лица незнакомцев тронула бледность и злоба.
      — Как ты это делаешь?
      — Как ты, вероятно, заметил — без плети. А теперь отвечай на мои вопросы. Кто вы такие и как вас занесло сюда?
      Главный из них с исказившимся лицом шагнул ко мне, махнул плетью в сторону Шэда и выкрикнул ему приказ. Но Шэд только оскалил зубы и подобрался для прыжка, не сводя глаз с врага. Лицо главного нервно дрогнула, когда его попытка не удалась.
      — Назовись прежде сам, маг, — процедил он сквозь зубы, едва справившись со своей яростью.
      — Мое имя Тэрсел.
      — Ты ведь из темной обители? — на его лице обозначилось презрение. — Должно быть, ты считал Ментепера величайшим магом, но должен разочаровать тебя — он едва унес отсюда ноги. Так что остерегись говорить дерзости, мальчишка!
      — Если вы не из темной обители, то откуда же? — пропустив мимо ушей оскорбление спросил я.
      — Из Закатной.
      Видимо на моем лице отразилось непонимание, потому что презрения в его виде прибавилось.
      — Мы ушли оттуда задолго до того как Ментепер со своим братом разрушили ее.
      — О! — только и выдохнул я. — Я не знал, что она так называется. Но почему же вы ушли оттуда?
      — Наш род — род охранников. Уже несколько тысяч лет мы охраняем границы Закатных миров. В этом мире у нас главный охранный пост.
      Я с изумлением взирал на него, услышав что-то уж совсем удивительное.
      — Охраняете границы? От кого?
      Посмотрев на меня, он позволил себе рассмеется.
      — Вы уничтожили Закатную обители, вы почти уничтожили сами себя. Какое тебе дело до того, кого и что мы охраняем? — в тоне его отразилось все презрение.
      — Почему же, если вы печетесь об охране, вы не предотвратили падение обители? — спросил я.
      — Внутренние распри — не наше дело.
      — Значит ли это, что вы никому не подчинялись в Закатной обители?
      — Мы подчинялись ее властителю, но не тем, кто ее разрушил.
      Я промолчал, задумавшись. Он, видимо, ощутил, что я колеблюсь.
      — Тебе что-то известно о Закатной обители?
      — Игниферос восстановил ее. Теперь он правит там.
      — Вот как? — он усмехнулся. — Он решил таким образом попытаться исправить свою прошлую ошибку? И если тебя это интересует, он не дождется от нас признания его правителем. Его вина слишком велика. Впрочем, мы никогда не покинем свой пост, разве что до тех времен, когда не останется в живых ни одного мага.
      Он подошел ко мне вплотную, оставив своего зверя на месте. Шэд глухо предостерегающе зарычал.
      — Знаешь, — прошипел он мне в лицо, и его пальцы тронули ворот моей рубашки. — Нам есть за что ненавидеть Ментепера и его ублюдков. Впрочем, как и Игнифероса. Ты верно, владеешь гипномагией, но на нас она не подействует. И если бы мы знали, что возможно применять ее на животных, мы бы сделали охранные амулеты и для них.
      Он показал мне амулет висящий у него на шее. Когда-то похожие на эти обереги от магии я видел в мире Вилена на магах.
      — Я не только гипномаг, — произнес я спокойно.
      — Ты, похоже, владеешь магией присутствия, как и мы все. Необходимое условие, чтобы стать здесь охранником, — он оскалился в усмешке. — Чем еще?
      — Зачем тебе знать?
      — Я хочу отобрать у тебя Шэдоу, — не стал скрывать он.
      — Тебе придется отказаться от этой затеи, если хочешь, чтобы здесь по-прежнему был охранный пост.
      Коротко сверкнул его нож, но маг тут же с криком боли выронил его и упал на колени схватившись руками за голову.
      — Такие артефакты имеют нехорошее свойство терять свою силу, — произнес я почти ласково. — Судя по всему, им не одна сотня лет. Их надо подпитывать магией. Но у вас, похоже, нет ни одного гипномага, кто бы подправил их.
      Я подобрал нож, схватил мага за волосы и грубо вздернул на ноги. Лезвие ножа чуть пощекотало его шею.
      — А вы сами чем еще владеете, кроме магии присутствия, Гейрин? — полюбопытствовал я, вложив нож в его ножны и выпустив мага.
      Он пришел в себя, и бледность залила его лицо.
      — Ты, должно быть, и так догадался — все мы охранные маги.
      — Так ты мне расскажешь, от кого вы охраняете Закатные миры? Я предпочитаю гипномагии живой разговор…
      — Хорошо. Пойдем.
      Он сделал знак остальным. Двое из них затоптали мой костер, бросив уже давно поджарившихся и даже подгоревших куропаток в пепел.
      — Считай, что ужин я тебе должен, — произнес Гейрин, скользнув в лес на едва заметную в темноте тропу — кто-то из впереди идущих магов зажег несколько волшебных огоньков над нашими головами. — Что тебе понадобилось здесь и куда ты направляешься?
      — Кратко рассказать или тебя все же интересует, что происходило последнее время в темной и светлой обителях? — полюбопытствовал я.
      Он на миг обернулся.
      — А ты привык приказывать, — заметил он. — Уж не повелитель ли ты темной обители?
      — Был им пару лет, — отозвался я.
      — Мне следовало бы раньше догадаться.
      — Это бы ничего не изменило, а ты бы не стал более вежливым, — заметил я.
      В ответ я увидел как во мраке сверкнула его белозубая усмешка.
      — Ты ведь тоже главный среди охранников, Гейнир…
      — Пожалуй, я предпочту более длинный вариант истории.
      Пока мы шли темной тропой, я рассказал о последних событиях в обители, об Игниферосе и его решении вновь объединить народ, о том немногом, что мне было известно о восстановлении обители. Кроме того я не счел нужным скрывать, из-за чего я отправился в столь дальнее странствие. К концу моего повествования мы вышли из зарослей на берег зеленоводного и круглого, как блюдце, озера, прошли по бледно-красному песку в промоину в желтых дырчатых скалах, и поднялись по крутой горной тропе на вершину скалы, увенчанной пышной шапкой растительности — с берега озера эта скала напоминала голову сморщившегося, словно собравшегося чихать человека, лицо которого все было изъедено оспинами. На другой стороне скалы, в уютной долине среди зеленых взгорий светился золотыми огоньками город. Гейрин посмотрел на него сверху, обернулся ко мне.
      — Они не зря опасались тебя, — обронил он и начал спуск.
      — Этот город… неужели здесь живут одни маги? — спросил я, когда мы вступили на его ночные улицы.
      — Около половины. И все они занимаются охранной Закатных миров. Мой рассказ тоже окажется достаточно долог… Остальные жители — люди.
      — Как давно вы покинули Закатную обитель? Игниферос рассказывал, что раскол произошел когда были открыты способы перемещаться в миры.
      — Гораздо раньше, — заметил Гейнир. — Через несколько столетий, обитель стала понемногу приходить в упадок, как любая цивилизация достигшая своего совершенства. Нет хуже мага, считающего, что он могущественнее всех, и будто ничто не может встать у него на пути и помешать его планам.
      Он посмотрел на меня.
      — Ты считаешь…
      — Ты был бы точно таким, если бы над тобой не витало это предсказание безумия. У тебя нет цели. Впрочем, ты еще молод.
      — Игниферос рассказывал, что раньше были куда более могущественные маги, — возразил я.
      — Не уверен, что сильнее тебя. Хотя знали они точно больше. Но в Закатной обители им показалось скучно и тесно и, несмотря на наши предупреждения, они перешли границу Закатных миров. Больше их здесь никто не видел.
      — Что лежит за этими границами?
      — Другие миры, путь в которые нам заказан, как и тем, в наши миры.
      — Почему?
      — Они пытаются уничтожить нас.
      Мы прошли по освещенной улице до центра города и зашли в дом. Засуетились слуги, собирая на стол. Я и Гейнир уселись друг против друга. Своего зверя он привязал на улице, но Шэд неотступно следовал за мной.
      — У тебя действительно очень сильная воля, — он кивнул на Шэда. — Ни один из них не будет слушаться без кнута. Даже если ты постараешься приручить его лаской, — добавил он увидев, что я собираюсь ему возразить. — Зверь мог только признать тебя сильнее его, и только поэтому он слушается и подчиняется тебе.
      — Не такой сильный, — все же возразил я. — И Шэд действительно… он понимает мое хорошее отношение к нему.
      Он задумчиво посмотрел на Шэда и, промолчав, принялся за еду. После ужина он взял из книжного шкафа какую-то огромную и древнюю книгу, положил передо мной на очистившийся стол. Раскрыл ее, и передо мной предстал альбом с видами Закатной обители. Я замер от восхищения узрев великолепно выполненные рисунки, наполненные визуальной магией, что каждая, даже самая маленькая деталь, казалось, оживала. Я просмотрел фолиант до конца и на последнем рисунке застыл. Не веря своим глазам я провел пальцами по рисунку.
      — Связующая магия! — вырвалось у меня, и я поднял взгляд на Гейнира.
      Он же нахмурился.
      — Как ты узнал?
      — Но ведь… — я вновь обратил взгляд к рисунку.
      Сейчас в Закатной обители занималось ранее утро, тени укорачивались и таяли у нас на глазах, солнце освещало серые башни и чуть золотило листву и цветы молодых деревьев, окружавших крепость, а море вздыхало и выкидывало на песчаный берег ленивые вспененные волны.
      — Ты слышал о связующей магии?
      — Конечно я слышал о связующей магии. Почему это удивляет тебя?
      — Этот дар редко проявлялся даже в давние времена… И не всегда удавалось развить его. То, что ты видишь — всего лишь безобидное применение этой магии.
      — Понятия не имею как ее еще можно применять, — произнес я. — Я слышал только о рисунках. А в нашей обители ни в одной книге не нашлось даже упоминания о ней. Что ты знаешь о этом, и кто сделал эти рисунки?
      — Этой книге около пяти тысяч лет. Рисунки выполнил один из правителей Закатной обители. Он был связующим магом, — Гейнир глянул на меня и улыбнулся. — Ты просто любознателен или тебе интересует только связующая магия?
      — Меня интересует все. У нас не осталось книг по истории Закатной обители. Почти не осталось. Жалкая пара книг, в которых описывались всего лишь несколько лет жизни в обители, причем ничем не примечательных лет!
      — Как же — год, когда обитель была разрушена, вышел весьма примечательным!
      — Я имел ввиду не это! — воскликнул я.
      — Тебе лучше знать, — он захлопнул книгу, поставил ее обратно в шкаф и раздумчиво посмотрел на меня. — Хочу показать тебе еще кое-что.
      Гейнир извлек из шкафа конверт и положил передо мной.
      — Можешь сказать, что там?
      Я, удивленный, воззрился на него.
      — Ты шутишь? Конверт можно вскрыть…
      — Я не могу его вскрыть до тех пор, пока кто-либо не назовет, что сокрыто в нем.
      — Ты лукавишь, — заметил я. — Ты знаешь, что там.
      — Может быть. Но я хочу, чтобы все было честно — тебе не следует копаться в моей памяти.
      — Если тебя утешит, мне не нравится этим заниматься, — заметил я и принялся осматривать конверт со всех сторон.
      На другой его стороне я обнаружил сургучную печать в виде символа власти.
      — Ого, — только и сказал я.
      Пальцы ощущали старую немного грубоватую бумагу и магию.
      — Конверт защищен охранной магией, — произнес я. — Обычное дело. И…
      Внутри конверта скрывался лист еще более плотной бумаги. Что же, Гейрин предлагал узнать, что там написано? Наверняка имелось заклинание, позволяющее читать даже закрытые книги, но я его не знал, и мне даже в голову не приходило, что такое мне когда-нибудь понадобится. Но, может, дело было совсем в другом. Я вновь положил ладонь на бумагу конверта и осторожно тонкой магией потянулся к листку, пытаясь обнаружить на нем вовсе не следы букв, а следы магии. Магия там действительно была, но я пока не мог понять, какая именно. Может, там был рисунок, ведь неспроста мне Гейрин подсунул конверт после просмотра альбома. Рисунок с визуальной или связующей магией… Но даже если это и так, я бы все равно не мог рассмотреть, что там было изображено. Я повертел конверт в руках и рассмеялся.
      — Что такое? — полюбопытствовал Гейнир, не сводящий с меня внимательного взгляда.
      — Вспомнил твои слова про могущественных магов, — ответил я и положил конверт на стол. — Наверное, это должно быть легко, но я не могу этого сделать.
      — Как знаешь, — Гейнир уселся в свое кресло, оставив конверт около меня.
      — Ты обещал мне долгий рассказ, — напомнил я.
      Он кивнул и подлил нам обоим вина.
      — Наш пост здесь тоже больше пяти тысяч лет, — заговорил он. — С тех самых пор как на Закатную обитель была предпринята попытка нападения, тогдашний ее повелитель приказал создать отряд, занявшийся охраной внешних рубежей. Сначала нас было около пятисот, а потом уже лет через десять около тысячи. Сейчас нас около пяти тысяч.
      Я открыл рот от изумления.
      — Так сколько же вас осталось, повелитель темной обители, после того как вы поуничтожали друг друга? — поинтересовался он зло.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.