13. СПРАВЕДЛИВЫЙ СУД

На следующее утро путешественники вновь собрались вместе. Из разных дворцов их доставили в резиденцию Титити-Хучу и провели в государственный зал.

Поначалу, как и накануне, все, кроме наших друзей и их провожатых, оставались невидимы. Затем раздался колокольный звон, и в одно мгновение оказалось, что зал битком набит королями и королевами. Затем колокол пробил еще раз, и на троне появился могущественный Джинджин, спокойный и сдержанный, как всегда.

Все присутствующие низко поклонились Правителю. Пронесся шелест множества голосов:

— Приветствуем Рядового Гражданина, самого могущественного из правителей, чье слово — Закон и чей Закон — справедлив.

Титити— Хучу поклонился в ответ. Окинув взглядом блестящее общество, собравшееся в зале, и маленькую группку путешественников, он заговорил:

— Произошли невероятные события. Через Запретную Трубу, по глупости проделанную много лет назад одним из наших сограждан, понесшим за это суровое наказание, к нам были заброшены чужеземцы, совершенно не похожие на нас. Эти пришельцы попали к нам вопреки своей воле: их злокозненно бросил в Трубу жестокий Король Руггедо, живущий на противоположной стороне Земли. Этот Король бессмертен, но он творит зло. Его чары приносят людям больше вреда, чем пользы. Оттого что он беззаконно держит в плену родственника Косматого, эта благородная компания, в которую входят и смертные, и бессмертные, решила победить Руггедо и наказать его. Опасаясь, что они исполнят задуманное, Король Гномов сбил их с пути, чтобы они заблудились и упали в Трубу. Я многократно предупреждал Руггедо, что, если только он посмеет воспользоваться Запретной Трубой, его ждет суровая кара. Из Вестника Фей я узнал, будто слуга Короля, Гном по имени Калико, убеждал своего хозяина, что было бы трагической ошибкой бросить этих людей в Трубу, чтобы они кувырком ввалились в нашу страну. Однако Руггедо выказал неуважение и ко мне, и к моим приказаниям. Итак, эти чужеземцы не повинны ни в каком преступлении. Один лишь Руггедо заслуживает наказания, и я накажу его. — Джинджин помолчал и продолжил все тем же холодным, бесстрастным тоном:

— Пришельцы должны вернуться по Трубе назад, на ту сторону Земли, с которой они явились. Я позабочусь о том, чтобы обратный путь прошел легче и приятнее, чем предшествующее падение. Кроме того, вместе с ними я пошлю орудие возмездия. Моим именем оно изгонит Руггедо из подземных пещер, лишит его магической силы. Бездомным бродягой будет он скитаться по земле, которую так ненавидит.

Услышав столь суровый приговор, короли и королевы испуганно зашептались, но никто не посмел ничего возразить, ибо все понимали, что этот вердикт справедлив.

— Размышляя об орудии возмездия, — продолжал Титити-Хучу, — я понимал, что это неприятная миссия. И потому я не могу навязать эту роль никому из здесь присутствующих, ибо ни за кем из вас не числится никаких провинностей. В нашей прекрасной стране едва ли сыщется хоть один человек, который совершил бы даже ничтожное преступление. Я внимательно изучил Вестник Фей и не нашел ни одного короля или королевы, кто преступил бы Закон. Даже среди их свиты или слуг не обнаружилось никого, достойного наказания. В конце концов я обратил свой взор на Семью Дракона, членов которой мы глубоко уважаем, и тут мне бросилось в глаза ослушничество Квокса.

Как всем вам известно, Квокс — это молодой дракон, который еще не успел набраться мудрости, присущей всему его роду. По этой причине он оскорбил своего самого далекого предка, Изначального Дракона. Один раз Квокс сказал ему, чтобы тот не лез не в свое дело, а в другой раз утверждал, будто старец с возрастом поглупел. Мы знаем, что драконы отличаются от фей и не в полной мере подвластны нашим законам, но тем не менее мы не можем стерпеть неуважение, проявленное Квоксом. Вот почему я избрал Квокса Орудием моего Возмездия. Он должен отправиться по Трубе вместе с этими людьми и привести в исполнение вынесенный мною приговор.

Все короли и королевы почтительно выслушали эту речь, и когда Джинджин замолчал, все чинно склонили голову в знак одобрения.

Титити— Хучу повернулся к Трубкинсу.

— Я приказываю тебе, — объявил он, — доставить чужеземцев к Трубе и проследить, чтобы они вошли в нее.

Король Трубы, который первым обнаружил наших друзей и привел их к Рядовому Гражданину, сделал шаг вперед и поклонился. Не успел он это сделать, как Джинджин и все короли и королевы внезапно исчезли. Перед путешественниками остался стоять один Трубкинс.

— Ну что ж, — вздохнув, проговорила Бетси, — раз Джинджин пообещал, что путь будет легким, я, пожалуй, не прочь вернуться назад.

Только Королева Анна и ее офицеры стояли с мрачным видом и явно побаивались пускаться в обратный путь. Анне было обидно, что не удалось завоевать страну Титити-Хучу.

Когда они шли через сад, следуя за своим провожатым к отверстию Трубы, Королева заговорила с Косматым:

— Как же я смогу завоевать весь мир, если ухожу из этой богатой страны, не завоевав ее?

— Ты не завоюешь весь мир, — ответил Косматый. — Только не спрашивай меня почему, ибо если ты сама этого не знаешь, то я не смогу тебе объяснить.

— Почему? — спросила Анна, но Косматый пропустил ее вопрос мимо ушей.

Вход в Трубу был по краям обведен серебром и окружен золотой оградой, на которой красовалась табличка:

На другой небольшой серебряной табличке, прикрепленной у самого края, но уже внутри Трубы, были выгравированы слова:

«Сконструировано и прорыто

Волшебником Хиргарго

В год от Сотворения Мира

Для его собственной надобности».

— Вот это был строитель что надо, — заметила Бетси, прочитав надпись. — Впрочем, если бы он знал, что ему суждено налететь на звезду, небось сидел бы да раскладывал пасьянсы.

— Чего мы ждем? — спросил Косматый. Ему не терпелось отправиться в путь.

— Мы ждем Квокса, — объяснил Трубкинс, — но, по-моему, он уже идет.

— А что, этот ваш молодой дракон невидим? — спросила Анна. Ей никогда не доводилось встречаться с живым драконом, и она немного побаивалась.

— Да нет, — заверил ее Король Трубы. — Через минуту он предстанет перед вашими глазами. Правда, боюсь, проведя с ним некоторое время, вы скоро начнете мечтать, чтобы он стал невидим.

— Он что, такой страшный? — поинтересовался Книггз.

— Нисколько. Просто от него ужасно устаешь, — сказал Трубкинс, — так что, признаться, я предпочитаю не находиться в его обществе.

Через минуту донесся какой-то скрип, он раздавался все ближе и ближе, и наконец из-за кустов показался огромный Дракон. Он подошел к путешественникам, наклонил голову и произнес:

— Доброе утро.

Будь Квокс хоть самую малость застенчив, он, конечно, смутился бы под изумленными взглядами всей компании (понятно, за исключением Трубкинса, который оставался невозмутим, ибо виделся с Квоксом множество раз).

Бетси считала, будто «молодой дракон» должен быть маленьким, но Квокс оказался просто огромным, и девочка подумала, что он, видно, совсем взрослый, а то и переросток. Тело Квокса было красивого небесно-голубого цвета и сплошь покрыто сверкающей серебряной чешуей, каждая чешуйка размером с большое блюдо. На шее у него была розовая ленточка, завязанная бантиком, приходившимся как раз под левым ухом, пониже красовалось жемчужное ожерелье, а на нем — медальон величиной с большой барабан. Медальон был инкрустирован множеством крупных бриллиантов изумительной красоты.

Голова Квокса была не особенно уродлива, если принимать во внимание, что он все-таки дракон, но глаза у него были просто гигантские: на то, чтобы мигнуть, уходило порядочное время. Всякий раз, когда чудовище улыбалось, обнажались страшные, острые зубы. Как бывает у всех драконов, из громадных ноздрей чудовища то и дело вырывались языки пламени и распространялся серный запах. Длинный хвост Квокса украшал большой электрический фонарь.

Но самое удивительное состояло в том, что на спине у Дракона были устроены сиденья, по одному на каждого из путешественников. Сиденья были сдвоенные, с изогнутыми спинками, так что на каждом умещалось по два человека. Таких двойных кресел было двенадцать; они прочно крепились одно за другим на широкой драконьей спине, от шеи до самого хвоста.

— Вот оно что! — воскликнул Трубкинс. — Титити-Хучу, оказывается, превратил Квокса в пассажирский экипаж.

— Прекрасно, — сказала Бетси. — Господин Дракон, надеюсь, вы не будете возражать, если мы все усядемся к вам на спину?

— Конечно, нет, — отвечал Квокс, — я сейчас в немилости, так что единственный способ восстановить доброе имя — это выполнять все приказы Джинджина. Если ему угодно сделать из меня вьючное животное, я буду считать это частью моего наказания и перенесу его, как подобает Дракону. Вашей вины тут нет — надеюсь, поездка доставит вам удовольствие. Залезайте. Все по местам — и вперед, на другую сторону света!

Друзья молча забрались Дракону на спину. Хенк расположился рядом с Бетси, у самой головы Дракона, чтобы было куда пристроить передние ноги. За ними сели Косматый с Многоцветкой, потом Книггз с Озгой и Королева Анна с Тик-Током. Офицеры устроились сзади. Когда все расселись по местам, Квокс стал напоминать туристский экипаж, какие нередко можно видеть на улицах больших городов — только вместо колес были драконьи ноги.

— Все готовы? — спросил Квокс и, выслушав утвердительный ответ, подполз к краю Трубы и сунул голову внутрь.

— До свиданья, желаю удачи! — крикнул Трубкинс, но никто ему не ответил, потому что Дракон уже протиснулся всем громадным телом в Трубу, и путешествие на другую сторону Земли началось.

Сначала Дракон несся так стремительно, что у друзей даже дыхание перехватило, но постепенно Квокс снизил скорость и, хмыкнув, проговорил:

— Да-а, ну и полет. Надо бы как-нибудь помедленнее, а то, неровен час, голова закружится. А что, до той стороны Земли далеко?

— Ты разве никогда раньше не путешествовал по этой Трубе? — спросил Косматый.

— Нет, никогда. Из нашей страны никто никогда в ней не бывал, по крайней мере, с тех пор как я родился.

— Когда это было?

— Когда я родился? Да не так уж давно. Я в сущности, еще ребенок. Если бы меня не отправили в это путешествие, в следующий четверг я бы отпраздновал свое три тысячи пятидесятишестилетие. Мама испекла бы мне пирог с тремя тысячами пятьюдесятью шестью свечами. Теперь, конечно, праздник придется отменить, едва ли успею вовремя вернуться домой.

— Три тысячи пятьдесят шесть лет! — воскликнула Бетси. — Никогда бы не подумала, что ктонибудь может так долго жить.

— Мой досточтимый предок, которого я непременно назвал бы старым болваном, если бы не встал на путь исправления, гораздо старше меня, я по сравнению с ним — дитя, — сказал Квокс. — Он ведет счет своих дней от начала времен и постоянно морочит нам голову историями, которые случились пятьдесят тысяч лет назад и совершенно не интересуют молодежь вроде меня. Сказать по правде, дедушка отстал от жизни. Он живет одним прошлым, так что я не понимаю, чего ради он вообще существует на свете. Эй, ребята, вам там хорошо видно или прибавить света?

— Видно прекрасно, спасибо. Только смотреть особо не на что, кроме как друг на друга, — ответила Бетси.

Это была чистая правда. Громадные глаза Дракона освещали Трубу далеко вперед не хуже автомобильных фар. Кроме того, Квокс загнул вверх хвост, на кончике которого был фонарь, так что все отлично видели друг друга, но, кроме них самих, в Трубе ничего не было — только гладкая металлическая поверхность, совершенно одинаковая от одного конца до другого. Так что глазеть по сторонам не имело смысла, и друзьям нечем было скоротать время в дороге.

Падение замедлилось, и путешественники, как и обещал Джинджин, не испытывали никаких неудобств. Чтобы время шло незаметно, друзья болтали друг с другом. Дракон охотно принял участие в общей беседе — он оказался неутомимым собеседником. Вся компания слушала его с большим интересом, и всем хотелось, чтобы он говорил еще и еще. Голос у него был грубоватый, но, если немного привыкнуть, звучал вполне приятно.

— Единственное, чего я боюсь, — сказал Квокс, — это что у меня когти затупятся от постоянного трения о стенки Трубы. Дело в том, что она не обрывается вертикально вниз, а идет наклонно под большим углом, так что я не падаю, а скольжу, как на коньках. К счастью, в моем дорожном наборе инструментов есть напильник — если когти и затупятся, я смогу их наточить.

— А зачем тебе острые когти? — спросила Бетси.

— Это мое оружие, а ведь, если вы помните, я послан, чтобы победить Руггедо.

— Ну, об этом не беспокойся, — самоуверенно заявила Анна. — Как только мы доберемся до Руггедо, моя непобедимая армия одолеет его и без твоей помощи.

— Вот здорово, — ответил Дракон, — это избавило бы меня от массы хлопот — если вы, конечно, добьетесь успеха. И все-таки я наточу когти — так, на всякий случай.

Договорив эти слова, он глубоко вздохнул, и изо рта у него вырвался столб пламени длиной в несколько футов. Бетси вздрогнула, Хенк сказал «И-а! «, а офицеры завопили от страха. Дракону же и в голову не пришло, что случилось что-то необычное.

— У тебя внутри огонь? — спросил Косматый.

— Разумеется. Что бы я был за Дракон, если бы пламя погасло?

— А почему огонь не гаснет? — продолжала расспросы Бетси.

— Понятия не имею. Единственное, что я знаю, что он там есть, — сказал Квокс. — Огонь дает мне возможность жить и двигаться, а также думать и разговаривать.

— Ой! Значит, ты-совсем, как-я, — проговорил Тик-Ток. — Только-я-двигаюсь-с-помощью-механизма, а-ты-с-помощью-огня.

— Честно говоря, я не нахожу между нами ничего общего, — резко прервал его Квокс. — Ты же не живое существо, а просто кукла.

— Но-я-многое-умею. Ты-не-можешь-этого-отрицать, — возразил Тик-Ток.

— Да, конечно, если тебя заведут, — язвительно проговорил Дракон. — А как завод кончится, тут тебе сразу конец.

— А что будет с тобой, Квокс, если у тебя бензин кончится? — спросил Косматый, которому было неприятно, что обижают его друга.

— Мне не нужен бензин.

— Допустим. А если кончится огонь?

— Это совершенно бессмысленное предположение, — отрезал Квокс. — Мой пра-пра-прадедушка живет с Сотворения Мира, и огонь у него ни разу не кончался. Правда, должен признаться, что с возрастом он изрыгает все больше дыма и все меньше огня. Что до Тик-Тока, то он по-своему неплох, но не забывайте, что сделан-то он как-никак из меди. Уж в чем-в чем, а в меди Металлический Монарх разбирается. Так что я не удивлюсь, если он просто-напросто швырнет Тик-Тока в печь и переплавит его на медяки.

— Я-и-тогда-смогу-передвигаться, — невозмутимо ответил Тик-Ток.

— Да, монетки ведь переходят из рук в руки, — сказала Бетси. Голос у нее был невеселый — она очень жалела Тик-Тока.

— Все это чепуха, — раздраженно сказала королева. — Тик-Ток — это вся моя великая армия, конечно, не считая офицеров. Я уверена, что он с легкостью победит Руггедо. Как ты считаешь, Многоцветка?

— Надо, чтобы он попробовал, — отвечала дочь Радуги, засмеявшись звонким, мелодичным смехом, как будто зазвенело множество маленьких колокольчиков. — Ну а если у Тик-Тока не получится, тогда ему придет на помощь огнедышащий Дракон.

— Ха-а! — Изо рта и ноздрей Дракона вновь изверглись клубы пламени. — А Многоцветка-то — умная девчонка. Сразу видно, что Фея.

14. СЛУХАЧ СЛУШАЕТ И СООБЩАЕТ СВЕДЕНИЯ

Все это время Металлический Монарх и Король Гномов Руггедо сидел в своей великолепной пещере, украшенной драгоценными камнями, и пытался найти себе какое-нибудь развлечение. Сегодня он никак не мог придумать, чем бы себя позабавить: все Гномы хорошо себя вели, так что ни обругать, ни наказать было некого. Король шесть раз швырял в Калико скипетром, но все время промахивался. Не то чтобы Калико в чем-нибудь провинился — наоборот, он во всем слушался Руггедо, кроме разве что одного: никак не желал стоять неподвижно, не давая тем самым Руггедо попасть в него скипетром.

Едва ли можно винить за это Калико; даже жестокий Руггедо не держал на него зла, потому что знал: если он зашибет своего Администратора, другого такого умного и преданного слуги ему не найти. Калико умел заставить Гномов работать, когда это даже самому Руггедо не удавалось. Дело в том, что Руггедо Гномы ненавидели. А были их тысячи, и если бы они преодолели страх, то вполне могли бы взбунтоваться против Руггедо и перестать повиноваться его приказам. Иной раз, когда Металлический Монарх обращался с ними хуже обычного, они проявляли строптивость и бросали молоты и кирки. И тут уж, как бы Руггедо ни бранил их, как бы больно ни наказывал, они все равно отказывались работать. Приходилось звать Калико, чтобы он их уговорил. Ведь он был один из них, и Металлический Монарх обижал его не меньше, чем любого из Гномов, обитающих в бесчисленных подземных пещерах.

Но в этот день все человечки усердно трудились, а Руггедо, не зная, чем себя занять, сильно заскучал. Он послал за Длинноухим Слухачом и велел ему прислушаться повнимательнее и рассказать, что происходит в земном мире.

Слухач некоторое время прислушивался и вскоре сообщил:

— Сдается мне, американцы хранят свои сокровища в банках.

— А банки железные? — зевая, спросил Руггедо.

— Не думаю, ваше величество, по крайней мере, я этого не расслышал, — последовал ответ.

— Да куда их банкам против моих подземных кладовых. А что еще слышно?

— Идет война.

— Подумаешь! Война всегда где-нибудь идет. А что еще?

Слухач на время замолчал, наклонившись вперед и растопырив огромные уши, чтобы не упустить ни одного звука. Внезапно он проговорил:

— А вот кое-что интересное, ваше величество. Там какие-то люди спорят о том, кто сумеет победить Металлического Монарха, захватить его сокровища и выгнать его из его собственных владений.

— Что это за люди? — спросил Руггедо, встрепенувшись на троне.

— Те, которых вы швырнули в Полую Трубу.

— Где они сейчас находятся?

— Все там же, в Трубе, но теперь они возвращаются назад, — сообщил Слухач.

Руггедо вскочил с трона и принялся мерять шагами пещеру.

— Как же нам их остановить? — спросил он сам себя.

— А что, если перевернуть Трубу вверх ногами, ваше величество? Тогда они будут падать в противоположную сторону.

Руггедо метнул на Слухача злобный взгляд. Он понимал, что перевернуть Трубу невозможно, и считал, что Слухач нарочно над ним издевается. Впрочем, он тут же задал следующий вопрос:

— А эти люди далеко отсюда?

— Примерно девять тысяч триста шесть километров, семнадцать метров и четыре сантиметра — насколько я могу судить по звуку их голосов, — сообщил Слухач.

— Так. Значит, у нас есть в запасе еще какоето время, — решил Руггедо. — Пока они доберутся, я тут кое-что приготовлю.

Он рванулся к гонгу и ударил в него так яростно, что Калико влетел в пещеру в одном ботинке — он как раз одевался после купания в горячем источнике.

— Калико, наглые пришельцы, которых мы бросили в Трубу, возвращаются обратно! — воскликнул он.

— Я так и думал, — сказал Гном-Администратор, натягивая второй ботинок. — Я знал, что Титити-Хучу, безусловно, не позволит им остаться в его королевстве, так что я уже некоторое время ожидаю их появления. Вы сделали большую глупость, Руггедо.

— Что бросил их в Трубу?

— Именно. Титити-Хучу запретил нам даже мусор бросать в Трубу.

— Подумаешь! Мне плевать на Джинджина, — презрительно проговорил Руггедо. — Ведь он безвылазно сидит в своем королевстве на другом конце Земли.

— Это правда, но по Трубе от него может явиться посланник с предписанием наказать вас, — заметил Калико.

— Хотел бы я посмотреть, как ему это удастся! У меня здесь тысячи моих Гномов — кто осмелится их тронуть?

— Если память мне не изменяет, кое-кому это уже удавалось, — насмешливо отозвался Калико. — Я помню, как я вас повстречал, когда вы спасались бегством от девочки по имени Дороти и ее друзей — по-моему, вы тогда перепугались не на шутку.

— Тогда я действительно перетрухнул, — признался Король Гномов, глубоко вздохнув, — ведь у Дороти была Желтая Курица, которая несла яйца.

Произнеся слово «яйца», Король Гномов передернулся, да и Калико вздрогнул, а вместе с ним и Длинноухий Слухач. Дело в том, что единственная вещь, которая может по-настоящему испугать Гномов, — это яйца. Яйцо — элемент надземного мира, где обитают всевозможные птицы, и почему-то именно куриное яйцо наполняет Гнома особым ужасом. Если подземный житель каким-то образом коснется внутренности яйца — тут ему и конец: он в тот же миг угаснет и испарится. Единственное спасение — быстро произнести магическое слово, но оно известно далеко не каждому Гному. Так что у Руггедо и его приспешников были все основания содрогнуться при упоминании о яйцах.

— Но среди этих пришельцев нет ни Дороти, ни Желтой Курицы. Что до Титити-Хучу, то откуда ему знать, что мы боимся яиц.

— Я бы не стал так уверенно это утверждать, — предостерег его Калико. — Титити-Хучу — волшебник, и ему известно очень многое, а его могущество сильно превосходит наше.

Руггедо в нетерпении дернул плечом и повернулся к Слухачу.

— Ну-ка, послушай, что происходит. Не пытается ли кто-нибудь пронести яйца через нашу Трубу?

Длинноухий прислушался, потом отрицательно покачал головой. Калико рассмеялся Руггедо в лицо.

— Кто же это может расслышать яйцо, ваше величество, — сказал он. — Тут надо в Волшебный Бинокль смотреть, если вы, конечно, хотите получить достоверные сведения.

— Ну да, ну да! — воскликнул Король Гномов. — Как это я сразу не догадался. Беги скорей к Биноклю, Калико!

Калико отправился к Биноклю и прошептал над ним волшебное заклинание: Бинокль тут же изогнулся, нацеливаясь на входное отверстие Полой Трубы. Калико приник к окуляру. Ему было видно, как смотровое устройство, изгибаясь и поворачивая, проходит сквозь толщу камня и заглядывает в глубь Полой Тубы: по Трубе летела вся огромная компания путешественников.

— Бог ты мой! — воскликнул он. — Сюда приближается Дракон!

— Большой? — спросил Руггедо.

— Настоящее чудовище. У него на конце хвоста фонарь, так что мне его прекрасно видно. Все остальные едут у него на спине.

— Главное — посмотри, не везут ли они яиц, — тревожно проговорил король.

Калико еще раз посмотрел в Бинокль.

— Нет, яиц нигде не видно, — сообщил он. — Но не думаю, что Дракон менее опасен, чем яйца. Наверное, Титити-Хучу послал его, чтобы покарать вас за то, что вы швырнули чужеземцев в Запретную Трубу. А ведь я предупреждал ваше величество, что делать это не следовало.

Услышав это известие, Король Гномов сильно занервничал. Несколько минут он ходил взад-вперед, теребя длинную бороду, и сосредоточенно размышлял. Затем, повернувшись к Калико, объявил:

— У Дракона только и есть, что когти да зубы: все, что он может, — это царапаться и кусаться.

— Это не все, но и этого вполне достаточно, — мрачно ответил Калико. — Кроме того, с Драконом ничего нельзя сделать — это самое неуязвимое существо на свете. Стоит ему как следует ударить хвостом, и от сотни Гномов останется только мокрое место. А уж зубами и когтями он и нас с вами разорвет в клочья, да так, что потом обратно не соберешь. Как-то раз несколько столетий назад в одной заброшенной пещере я набрел на кусочек Гнома, валявшийся на каменном полу. Я спросил у кусочка, что с ним приключилось. К счастью, рот как раз сохранился — рот и левый глаз, так что он смог рассказать мне, что всему виной свирепый Дракон. Он напал на несчастного Гнома, растерзал на мелкие части и разметал во все стороны. Поблизости никого не случилось, ни одной доброй души, чтобы собрать кусочки и сложить воедино, — так они и остались валяться в разных местах на долгие годы. Вот какая история, ваше величество. Так что вряд ли разумно насмехаться над Драконом.