Шоколад, шампанское, цветы… ничего не помогало. Джина была вне себя, ее кинули, и она не желала примирения.
      Коннор провел у Дэкса два часа, и за это время Джине пришлось воспользоваться кастрюлей. Она справилась с этой задачей не хуже любого двухлетки. Но когда она попыталась перенестиполную кастрюлю с кровати на пол, то умудрилась вылить содержимое на себя. Полотенце или хотя бы одеяло были вне пределов ее досягаемости, поэтому ей пришлось оставаться в этом неприглядном виде до тех пор, пока в восемь тридцать не вернулся Коннор.
      Домкрат не подвел. Едва оказавшись на свободе, Джина схватила телефон и закрылась в ванной, предварительно заявив Коннору, что они расстаются.
      Он слышал ее возмущенный голос и догадывался, что она обзванивает друзей, чтобы сообщить о крахе их отношений. И наверняка в первую очередь она позвонила Крисси, психосучке из преисподней. Это его тревожило. Пару недель назад Коннор случайно столкнулся с Крисси в баре на Риджент-стрит. Они были не очень хорошо знакомы, но необычайно сильная таблетка «мицубиси» подвигла его навести мосты, и в этой попытке он рассказал ей кое-что о своих отношениях с Джиной, но что точно, он не помнил.
      Джина появилась из ванной, ее решимость явно укрепилась благодаря поддержке друзей. Она собрала вещи, посмотрела на часы и потребовала отвезти ее домой.
      Они ехали в молчании. Коннор был у нее только однажды, до того как узнал, что Рик и Бастер –ее братья. Джина всегда придумывала повод, чтобы по воскресеньям не возвращаться домой слиш
      ком рано, и Коннор догадывался почему: половина его знакомых отоваривалась у братцев Серль, напрямую или через посредников.
      Коннор понимал, что сейчас должен бы разговаривать с Джиной об их отношениях, опять извиняться и выдвигать какие-нибудь экстравагантные предложения, например, провести вместе романтический уикенд. Но каждый раз, когда его разум начинал метаться в поисках выхода, существование той кассеты возвращало его к суровой действительности. Сворачивая на Лонг-лейн с Бороу-Хайстрит, он предпринял последнюю попытку разобраться с этим.
      – Ты не хочешь, чтобы кассету взял я? Разумеется, я сотру запись.
      – Ничего, сама разберусь. –Джина выглядела как воплощение зла.
      Коннору стало не по себе. Пару раз у них случались мелкие разногласия, но это было совсем другое. Она была спокойна и забрала из его квартиры все свои вещи. Она позволила отвезти ее домой, но лишь для того, чтобы он взял свои пожитки из ее обиталища.
      – Ты точно уничтожишь запись? Мы ведь не хотим, чтобы кто-нибудь увидел это.
      – Ты говоришь о моих братьях? И всю дорогу ты только и думал, как спросить, не собираюсь ли я показывать им кассету?– Ну конечно нет, –солгал Коннор. –Я имею в виду кого угодно. –Джина усмехнулась. –Мне даже в голову не приходило, что ты захочешь посмотреть видео вместе с братьями.
      – Неужели?
      – Неужели ты хочешь, чтобы они увидели, как ты лежишь, привязанная к кровати, а тебя охаживают ремнем и суют резиновый член в…
      – В то время как ты обзываешь их уродами, дебилами и бог знает кем еще. –Она бросила на него победный взгляд.
      Коннор обмяк на своем сиденье. Он бы с удовольствием свернулся в клубочек и заснул, но вместо этого заговорил как можно спокойнее.
      – Так значит, ты собираешься сказать им?
      – Может, да, может, нет.
      – А как я узнаю?
      – Услышишь, когда у тебя дома будут выбивать дверь.
      Они подъехали к дому Джины, и Коннор помог занести вещи. Джина пошла в свою комнату за его вещами, там скопились его свитера, которые она надевала, уходя от него, и диски, которые она брала послушать. Коннор поставил пластинку Индии «Любовь и счастье», Джина всегда называла ее «наша пластинка».
      Он пошел на кухню, мельком взглянув в окно на серую Темзу, вскипятил воду, налил две чашки чаю и вернулся в гостиную.
      – Джина, я сделал тебе чай.
      Джина вышла из комнаты с большим мусорным мешком, в который свалила его вещи. Коннор заметил, что она плачет. Хороший знак.
      – Вот, –сказала она, протягивая мешок. –Все здесь, кроме твоего старого видеомагнитофона. Я случайно оторвала шнур, так что куплю тебе новый.
      – Не говори глупостей.
      Они посмотрели друг другу в глаза, лицо Джины медленно начало смягчаться. Она уткнулась головой ему в плечо, и он погладил ее по волосам, вздохнув с облегчением.
      – Я очень виноват, Джина. Прости меня. Я знаю, что должен был вернуться раньше…
      Джина всхлипнула и взглянула на него. Он стер слезу с ее щеки. Она улыбнулась.
      – Я в порядке. Просто слишком разнервничалась.
      Они поцеловались, потом Коннор сходил на кухню и принес печенье –это простое действие еще пару минут назад было невозможным. Они сели на диван, и Джина принялась прослушивать сообщения, оставленные на автоответчике.
      Коннор радостно прихлебывал чай. Первое сообщение было от коллеги, предлагавшей отправиться на выставку в «Олимпию». Когда он услышал второй голос, сердце его упало. Это была очень пьяная психосучка.
      – Джина. Это Крисси. Я получила твое сообщение. Почему ты не дома? Что этот ублюдок Коннор сделал на этот раз? Ты сказала, это что-то ужасное. Я никогда не понимала, почему ты с ним. Ты могла бы найти кого-нибудь гораздо лучше. Ну, раз теперь вы расстались, я хочу кое-что сказать…
      Коннор с радостью бы разбил телефон о стену, но оставалась надежда, что Крисси собирается поведать не то, о чем он думает.
      – Помнишь ту ночь, когда мы с ним случайно встретились? Мы долго разговаривали со стариной Коннором. Он сказал мне, что ты –как он это назвал? –не Большое Приключение. Я думаю, он просто проводит с тобой время. Не собиралась ничего рассказывать, но раз вы расстались…
      Коннор никогда не видел у Джины такого страшного лица. Несколько мгновений в ее чертах наблюдалось явное сходство с братьями.
      – Джина, подожди. Я съел пару таблеток, я был не в себе…
      – Почему ты обсуждаешь наши отношения, причем с моей подругой?
      – Я ничего не соображал, я… –Коннор понимал, как глупо это прозвучало.
      Джина вскочила.
      – Я знаю, почему ты так поступаешь. Потому что в следующем месяце ты получишь деньги и машину, да? Ты хочешь остаться один и разделить счастье со своими дружками. На меня тебе плевать.
      – Ну что ты! Ты ведь знаешь, что это не так!
      – Лжец!
      – Джина, это просто глупо.
      – Ты все спланировал.
      – Ну зачем мне это планировать? Я всегда хотел заботиться о тебе…
      – Ха! –Джина утерла нос рукавом. –Но любишь ли ты меня, Коннор?
      – Джина, ты знаешь, что это слово я произношу не так легко.
      – Ты даже не можешь произнести это! Коннор набрал полную грудь воздуха.
      – Да, я думаю, что в некотором смысле люблю тебя.
      – В некотором смысле? –Джина выпучила глаза. –Что ты хочешь этим сказать? То есть на самом деле ты в меня не влюблен?
      Коннор отошел подальше.
      – Уймись, Джина. Что такое любовь? Ты требуешь от меня дать определение слову, над которым бились все поэты мира. Как я могу сделать это? Я думаю о тебе и забочусь о тебе. Кто знает, что будет потом?
      Джина не слушала.
      – Просто скажи, что ты меня любишь.Коннор некоторое время выдерживал ее взгляд, потом уставился в пол.
      – Я так и знала.
      – Но это не значит…
      Джина подняла мешок с его вещами и швырнула ему.
      – Убирайся. Убирайся немедленно.
      – Ну хорошо. Я ухожу. Только отдай мне кассету. Пожалуйста.
      Джина сжала губы и молча указала на дверь. Коннор, сдавшись, поднял мешок и направился к выходу.
      – Ты ничего не забыл?
      На секунду ему показалось, что сейчас он повернется и увидит у нее в руках кассету. Но она держала его видеомагнитофон.
      – Провод приделаешь сам, –сказала Джина и впихнула магнитофон Коннору в руки.

      Коннору нравилось быть лучшим другом Робби Уильямса.
      В клубах Робби доставалось все внимание, но это почему-то было не важно. Было, правда, немного странно, что бывшая звезда «Take That» оказалась вместе с Коннором в заштатном студенческом клубе в Нью-Кросс. И совсем непонятно,
      как клуб «Встреча» неожиданно превратился в стадион для американского футбола, а Коннор и Робби очутились напротив крикетных ворот, которые охраняла телезвезда Кэрол Вордерман в розовом бикини и крикетных доспехах.
      Толпа орала все громче, а тем временем рукоятка биты становилась все короче, наконец Коннор смог держать ее только одной рукой. Робби Уильяме тыкал в него пальцем, хохоча вместе с остальными игроками и зрителями. Коннор отбросил биту и повернулся к вратарю. Может, купальник Кэрол Вордерман не очень подходил к наколенникам, но она, по крайней мере, знала, сколько еще мячей нужно было забить…
      Коннору потребовалось тридцать секунд, чтобы вынырнуть из сна и сфокусировать взгляд на прикроватных часах. Мать его, вот это сканк. С Джиной он расстался в воскресенье, а сейчас была уже среда, и все эти дни он с ужасом ждал, что братья Серль вот-вот постучат в его дверь. Только накурившись в хлам, он мог успокоиться и заснуть, в результате ему стали сниться очень странные сны, и к тому же он не вышел на работу в понедельник и во вторник. Проснувшись, он позвонил мистеру Кингу, сказал, что у него проблемы с желудком, и пообещал, что будет сегодня после обеда.
      Коннор потянулся к бутылке с водой, но там не осталось ни капли. Он накурился, выпил бутылку красного вина, и его охватила ностальгическая жалость к себе.По кровати были разбросаны старые фотографии, которые он разглядывал накануне.
      Среди прочих были фотографии с Ибицы, какие-то девушки, некоторых он помнил, некоторых нет. Все эти отношения имели смысл только на Ибице, сколько раз он ни пытался встречаться со своими тамошними подругами в Англии, ничего не выходило. В этом было что-то фатальное.
      Он отложил эту пачку и взял другую, с фотографиями симпатичной загорелой девушки. Мери.
      Если кого-то из подруг он мог назвать родственной душой, то только ее. Ему тогда было двадцать три, он закончил университет, карьерой пока не интересовался, и мир лежал у его ног. Торопиться было некуда. Его пугало, когда кто-то из друзей сообщал, что собирается жить с девушкой или, хуже того, жениться. Коннор только качал головой и думал, что они читают слишком много журналов для взрослых.
      Мери была красива естественной красотой, с длинными светлыми волосами цвета пшеницы и самыми синими глазами на свете. Она была спокойной и тихой, обладала таинственной притягательностью, которая манила к ней людей. У нее к тому же была сильная воля, и ее уважали. Коннору всегда казалось, что это связано с тем, как прямо она стоит и как высоко, гордо держит голову.
      Коннор считал, что она слишком взрослая для своего возраста (хотя кто-то мог подумать, что он слишком юный для своего). Она всегда смотрела в будущее, а Коннора интересовало только настоящее. Поэтому он так смутился, когда она как-то раз предложила ему жить вместе. Это казалось ей естественным развитием событий, но Коннор тогда был уверен, что его ждет целый мир, полный разнообразных возможностей и приключений. Мери была замечательной, но время еще не пришло.
      После этого разговора Мери словно потеряла к нему интерес, и их отношения пошли под откос. Вскоре Коннор отправился работать на Ибицу, и хотя еще пару месяцев они поддерживали связь, Мэри вскоре уехала из Лондона, и все закончилось.
      Годы шли, и он все чаще вспоминал о ней. Теперь он понимал, что был не уверен в себе. Он просто считал, что живут вместе и женятся взрослые, а взрослым он себя не чувствовал. Он хотел веселиться, наслаждаться жизнью, а то, что предлагала Мери, какой бы милой она ни была, ему не подходило.
      Хотя он никогда не говорил ей о своей любви, со временем он понял, что, видимо, любил ее. И это с каждым годом расстраивало все больше –ему начинало казаться, что она и была его Большим Приключением.Коннор вытащил себя из кровати, обессиленно принял душ и заваривал кофе, когда в дверь постучали. Он испуганно выглянул в окно кухни, но, к своему облегчению, увидел припаркованный неподалеку «мондео» Люка. Он и забыл, что сегодня они с Дэксом уезжают на Ибицу. Он сбежал вниз и впустил их.
      –Мы едем на Ибицу, –пропели друзья в унисон.
      –Сволочи.
      Они взлетели по ступенькам, ворвались в гостиную и плюхнулись в кресла.
      –Так, значит, вы уже готовы? –спросил Коннор как можно радостнее.
      –Ясное дело, –отозвался Дэкс. –Хотя этот несчастный неудачник постоянно твердит мне, как плохо все будет.
      –Я только сказал, что Ибица вовсе не скатерть-самобранка.
      –Но ты-то возвращаешься туда каждый год.
      –Да, потому что у меня есть работа, я наполовину испанец…
      –Да, на ту половину, которая постоянно ноет, –перебил Дэкс. Он повернулся к Коннору. –Серли появлялись?
      –Нет, слава богу. –Коннор взял кофе. –Должен признать, я вел себя в последние дни не лучшим образом, но будем надеяться, Джина остыла и поняла: не стоит показывать братьям, чем мы с ней занимались.
      –Ты скучаешь по ней? –спросил Люк.
      –Немного. –Коннор вздохнул. –Я знаю, она вам не нравится, но сердце у нее на месте.
      –Жаль, что мозги в заднице.
      –Полегче, –сказал Дэкс.
      –Я только хочу сказать, что Коннор больше, чем любой из нас, мечтал познакомиться с особенной девушкой, и это не Джина. Он даже не влюблен в нее.
      –А как ты узнаёшь, что влюблен, Люк? –спросил Коннор.
      –Это когда в животе порхают бабочки, потом отчаяние оттого, что она, как тебе кажется, никогда не перезвонит…
      –Больше похоже на несварение желудка. В любом случае, это реальный мир, –вздохнул Коннор. –Ранние подъемы по утрам, оплата счетов, ссоры…
      –Приятель, ты потерял свою мечту.
      –Оставь его в покое. –Дэкс взял траву Коннора. –Можно, я возьму немного на дорогу?
      –Ради бога.
      –Итак, в последний раз спрашиваю… –сказал Дэкс.
      –Нет, у меня здесь слишком много дел. К тому же придется что-то решать с этой квартирой, сдать ее можно не меньше чем на шесть месяцев, а вы едете только на три с половиной.– Ну, если хочешь, квартиру может снять моя сестра, –сказал Дэкс.
      – В том-то и дело –я не хочу. –Повисла тишина. –Ну так зачем вы приехали –попрощаться или расстроить меня?
      – Ну ладно, нам пора. –Дэкс встал и обнял Коннора. –Если передумаешь, ты знаешь, где нас найти.
      – В тюрьме или в больнице? Люк пожал ему руку.
      – Увидимся в октябре. Надеюсь, братцы Серль до тебя не доберутся.
      – Вот что всегда мне в тебе нравилось, Люк. Ты такой веселый парень.
      – Просто шучу. Но смотри не попади под автобус, пока нас не будет. Кто знает, может, старина святой Петр переменил о тебе свое мнение.
      – Ха-ха.
      – О чем это он? –спросил Дэкс.
      – Пытается сказать, что я становлюсь старым и скучным.
      – Тоже мне новость. Они подошли к двери.
      – Как вы поедете?
      – От Дувра до Кале, через Францию до границы, потом в Барселону. В четверг переночуем в Ллорете, а в пятницу вечером загрузимся на паром до Ибицы.
      Когда они шли по полутемному коридору, Дэкс споткнулся о видеомагнитофон, который Джина вернула Коннору.
      – Черт, что это?
      – Старый видик, я одалживал его Джине.
      – Так значит, сейчас ты им не пользуешься? – Нет.
      – Может, дашь его мне? Портативный телевизор я взял, но видео предки не отдадут. Ну же, приятель, я пригляжу за ним.
      – Слушай, подожди десять минут, я разберу кровать, и ты тоже сможешь прихватить ее с собой! Ладно, только не разбей его.
      – Спасибо, друг. –Дэкс подхватил магнитофон, удивившись его неожиданной тяжести. –Черт, таких сейчас уже не делают, а?
      Как только Люк вывел машину из города, Дэкс принялся забивать косяк.
      – Ты ведь не собираешься везти наркотики через границу? –спросил Люк.
      – Не волнуйся, этого не хватит даже до Дувра.
      Дэкс прикурил косяк, затянулся и передал Люку. Потом наклонился, взял видеомагнитофон, который стоял у него в ногах, и перекинул на заднее сиденье.
      – Надеюсь, Коннор не забыл в нем порно. На таможне очень обрадуются.

      – Что значит «он исчез»? –ревел Рик Серль.
      – То и значит. Его здесь нет, –ответил Бастер, заглядывая в мусорное ведро.
      – Ну, там-то он вряд ли найдется, правильно? Проверь в других комнатах. Может, Джина смотрит его в спальне. А я пока позвоню ей.
      Бастер вышел из спальни и услышал, как его брат вопит в трубку.
      – Что? Мать твою, Джина, когда он забрал его? Почему он валялся у тебя просто так? Мне плевать, что это его магнитофон. Не важно, в чем проблема, просто дай мне адрес Коннора… Джина! Дай мне чертов адрес! –Рик начал записывать на обороте сигаретной пачки. –Да, около Камберуэлла. Я знаю, где это. –Он нажал кнопку отбоя на телефоне и повернулся к брату. –Этот чертов магнитофон принадлежал Коннору, и он забрал его домой. Вот адрес. Поезжай туда и возьми его.
      – Что я ему скажу?
      – Понятия не имею. Просто возьми. Он не будет спорить.
      Коннор совсем забыл о Рике и Бастере и полностью погрузился в свои мысли, поглядывая на часы и прикидывая, где сейчас Дэкс и Люк. Когда в дверь постучали, он еще пытался сообразить,
      успели ли они на паром, и открыл, даже не подумав, кто бы это мог быть. К его ужасу, дверной проем заполнила громадная туша Бастера Серля.
      – Я хочу поговорить с тобой о видео.
      О черт. Порно, которое они сняли с Джиной. Захлопывать дверь перед носом у Бастера было слишком поздно.
      – Тебе лучше войти, –предложил Коннор, словно у него был выбор.
      Он отступил в сторону, освобождая ему проход и мечтая выскочить на улицу, запрыгнуть в автобус до вокзала «Виктория», доехать на поезде до Брайтона и оставить всю свою одежду на пляже вместе с прощальной запиской самоубийцы. Однако он уныло поплелся за Бастером.
      – Ну, где? –рявкнул Бастер.
      – Что? –простодушно спросил Коннор.
      – Видео.
      Боже, они знают. Он не мог поверить, что Джина показала братьям запись. Но если она ее показала, то почему они решили, что кассета у него?
      – Джина мне не отдавала, –ответил сбитый с толку Коннор.
      – Нет, отдала.
      – Ничего подобного, она отказалась.
      – Она сказала, что ты забрал его, когда заходил в последний раз.
      – Она врет.– Последи за собой. Кого это ты называешь вруньей? Она, между прочим, моя сестра.
      – Прости. Может, она перепутала. Мы оба были немного расстроены.
      – Ты, может, и был расстроен, но она вряд ли. У нее бывали парни и получше тебя.
      Коннора поразило это замечание. Значит, Джина регулярно показывала братьям видеозаписи своих любовных утех? Неужели они сидели в семейном кругу и обсуждали технику ее очередного приятеля?
      – Ну, кончай вешать мне лапшу, –продолжал Бастер, –и верни видео.
      – Но зачем вам видео? Когда вы его видели?
      – Последний раз в воскресенье.
      Сучка! Она показала им запись в тот же день. И судя по словам Бастера, они смотрели ее не один раз. Но почему им потребовалось три дня, чтобы решиться нанести ему визит? Он спросил об этом прямо:
      – Что же вы так долго собирались?
      – Потому что когда мы видели его в последний раз, то еще не осознавали всей важности…
      Коннор был заинтригован.
      – Что значит «важности»? А насколько важным, по-вашему, это должно быть? То есть я, конечно, ничего не имел в виду, не хотел задеть вас лично, но кто бы мог ожидать от вас такой рассудительности?
      Бастер Серль посмотрел на Коннора, как на сумасшедшего.
      – О чем ты?
      – О видео, –ответил Коннор. –А ты о чем?
      – О видео. –Они некоторое время смотрели друг на друга, потом Бастер продолжил: –Ты одолжил Джине видеомагнитофон, он стоял на полу в ее гостиной, а в воскресенье ты забрал его.
      У Коннора от удивления отвисла челюсть. Голоса в его голове запели «Аллилуйя!».
      Они не видели записи. Он посмотрел на Бастера, с трудом сдерживаясь, чтобы не расцеловать его. Потом пришло ужасное осознание того, как близко была катастрофа.
      – Ну конечно, –сказал Коннор, улыбаясь.
      – А ты что подумал?
      – Да нет, ничего. Просто ум за разум зашел. Так, давай начнем сначала. Что тебе нужно?
      – Мы оставили в магнитофоне… гм… кассету и хотим получить ее назад.
      – Ну конечно, какие проблемы. Я вытащу ее.
      – Нет! Нет, нам нужен сам аппарат.
      – Зачем вам нужен магнитофон, если вы просто оставили в нем кассету?
      Бастер выглядел растерянным, и поскольку Коннор был прекрасно осведомлен о главном источнике доходов Серлей, ему не составило труда сложить два и два.– Что вы положили в видеомагнитофон, Бастер?
      – Это не важно. Просто отдай мне его на пару часов, потом сможешь забрать.
      – Нет, это как раз важно. Видеомагнитофон с компроматом внутри валяется у меня в коридоре, без… о черт! –Коннор схватился руками за голову.
      – В чем дело?
      – Черт, магнитофон –его у меня нет.
      – Не начинай все это, если…
      – Я говорю серьезно. Я одолжил его Дэксу.
      – Ну, тогда пойдем и заберем его.
      – Мы не можем. Дэкс уехал с ним на Ибицу. – Что!
      – Они уже полдороги проехали.
      Бастер Серль в панике заметался по комнате.
      – Но мы не можем… что же делать… «Чарли»…
      – Так это кокс. Так я и знал.
      Бастер слишком растерялся, чтобы мыслить логически.
      – Мы спрятали там килограмм. Рик с ума сойдет.
      – А насчет Дэкса и Люка ты не подумал? Если их поймают, они окажутся в полном дерьме.
      – А если они попытаются припрятать его, вы все будете в дерьме. –К Бастеру наконец стало возвращаться самообладание.
      – С ними можно как-то связаться? Коннор покачал головой.
      – Они взяли телефоны, но не будут включать их до Ибицы, роуминг стоит слишком дорого. На Ибице они купят испанские сим-карты.
      – Как они едут? Когда они будут на Ибице?
      – Они едут до Ллореты, там переночуют и в пятницу вечером сядут в Барселоне на паром до Ибицы.
      Бастер опять забегал по комнате, потом взял со стола стакан и швырнул его в стену.
      – Твою мать! Большая часть уже продана. Тридцать сраных тысяч минимум. Если по дороге с коксом что-нибудь случится, я убью твоих приятелей и тебя тоже.
      Коннор начал терять терпение.
      – Погоди секунду, а как же мои друзья? Они сейчас вполне могут уже сидеть во французской тюрьме!
      – Ну, если так, мне все равно нужны деньги за наш порошок.
      – Ты серьезно?
      – Деньги или товар –все просто. Если твоих друзей накроют, это их проблемы.
      – Ты что, вообще ни хрена не соображаешь? Если-бы я…
      Прежде чем Коннор закончил мысль, Бастер схватил его и прижал к стене:– Ты как со мной разговариваешь? Я сейчас тебе башку оторву.
      Хотя Бастер был по меньшей мере килограммов на шестьдесят тяжелее, Коннору удалось вырваться. Он собрал все силы и оттолкнул Бастера, так что тот свалился на диван, а сам кинулся в кухню и схватил большой нож. Он развернулся к успевшему вскочить Бастеру и остановил его в дверях.
      – Вон отсюда.
      Бастер удивленно вытаращился на Коннора.
      – Надеюсь, ты понимаешь, что делаешь. Ты и вправду готов всю жизнь оглядываться через плечо?
      Гнев скоро уступил место логике.
      – Я не напрашиваюсь на неприятности, но чего вы от меня ждете?