В центре оперативного построения войск переправа через болота шла беспрепятственно. На левом фланге, в 17-й танковой бригаде, дело обернулось хуже. Какая-то немецкая батарея уцелела, открыла огонь. Залп... второй... третий. Несколько снарядов попали в бревенчатый настил. Один разорвался вблизи головного танка. Машина медленно погружается в трясину. По радио слышна команда: "Пятый, выходи из коробочки". В стереотрубу хорошо видно: танк наполовину в болоте. Следовавшая за ним машина пятится назад - товарищам уже не поможешь. В головной "тридцатьчетверке" открывается башенный люк. На броню выскакивают командир машины, механик-водитель, командир орудия, прыгают, выбираются на гать. Панов передает в эфир:
      - Сорок первый, переводите коробочки в центр, на участок двадцать второго.
      Командир 17-й бригады немедленно начал маневр. Его танки пристроились к переправлявшейся по центральной гати 16-й бригаде. Машина за машиной преодолевали болото. Донской корпус пошел. Вскоре по нашим гатям двинулись вперед части конно-механизированной группы Плиева. А от передовых стрелковых частей уже поступали тревожные донесения о возросшем сопротивлении гитлеровцев. Противник контратакует на левом фланге корпуса из Романища, на правом - из Линников, Песчаной Рудни, в центре - с направления Гомзы.
      Задача Панову: танкам пройти через боевые порядки пехоты и разгромить врага на указанных направлениях. Командиру танкистов было сказано:
      - Михаил Федорович, не давайте свежим силам немцев закрепиться в опорных пунктах второй полосы обороны. Завершайте прорыв с ходу.
      12 часов дня. Докладывает генерал Иванов:
      - Пятнадцатая дивизия заняла Романище, тридцать седьмая в шестьдесят девятая охватом с юго-запада и севера ведут бой за Гомзу. Танки впереди. Цель достигнута.
      Вторая полоса немецкой обороны с помощью танков была прорвана. Наступление развивалось по ускоренному варианту. Дабы не отставать от танкистов, сажаем усиленные передовые отряды на автомашины. Вошел в бой со своей 44-й гвардейской генерал Борисов. За ней в колоннах проследовала 356-я дивизия.
      Немецкое командование увидело, что стоит перед катастрофой, и спешно перебрасывало от Паричей танковые, артиллерийские подразделения и полки мотопехоты. Настал час 105-го корпуса. Генерал Д. Ф. Алексеев как комкор держал в этом наступлении первый экзамен на зрелость, и он доказал, что мы не ошиблись, выдвинув его на эту должность. Дмитрий Федорович первый разгадал замысел немцев.
      - Передайте Иванову, - докладывал он, - за фланг может быть спокойным. Навстречу немцам я вывел свой противотанковый резерв, дивизионную и полковую артиллерию, а также два стрелковых полка на автомашинах. Остальные части подойдут в пешем строю.
      Стрелковые дивизии 105-го корпуса перекрыли паричской группировке все дороги на запад. По реке Березина врага блокировала Днепровская военная флотилия контр-адмирала В. В. Григорьева. В. В. Григорьев мой старый товарищ по тяжелым боям сорок первого года в Крыму. И вот теперь наша армия тесно взаимодействовала с его флотилией на Березине.
      С кораблей бьет артиллерия. Бомбардировщики и штурмовики наносят удары по району Паричей, скоплениям вражеской техники, задерживают подход резервов противника в полосу наступления наших войск. Командующему фронтом было доложено: "Прорыв закреплен надежно. Танковый корпус, не встречая сильного сопротивления, идет к населенному пункту Брожа, обтекая с юга и запада бобруйский узел сопротивления".
      Во второй половине дня, когда наблюдательный пункт нашей армии уже свертывался, чтобы перейти вперед, меня срочно позвали к телеграфному аппарату. "Лично доложите действительную обстановку перед фронтом армии. Жуков", - читала телеграфистка. Ответ; "Корпус Иванова прорвал оборону противника на фронте восемь километров. К 12.00 войска углубились на двенадцать километров. Корпус Панова введен. Ускоренный вариант первого дня наступления выполнен раньше намеченного срока". Снова читаю на ленте: "Этого не может быть. У Романенко и Горбатова пройдено всего два километра. Доложите точное расположение войск". Ответ: "Стрелковые дивизии корпуса Иванова вышли на рубеж Городец - Протасы. Танковый корпус ведет бой впереди в районе Брожа. Переношу свой командный пункт в Гомзу". Аппарат молчал. Наконец отстукал короткую фразу: "Приеду смотреть сам".
      В 15.00 на НП в Гомзу приехали Жуков, Рокоссовский, Новиков. Только проскочили их машины, как артиллерия противника из Паричей накрыла участок дороги.
      - У тебя тут жарко, Павел Иванович, - сказал Рокоссовский.
      - Да, не безопасно, товарищ командующий. Советую не задерживаться.
      - Никуда не поедем, - сказал Жуков. - Обедать будем. А пока докладывай, какие меры приняты против Паричей.
      - Противник окружен. Наносим удар силами сто пятого корпуса при поддержке армейского танкового полка с задачей уничтожить окруженную группировку.
      - Ну и прекрасно. Распоряжайся насчет обеда. Пришлось проявить оперативность. Однако все обедали наспех. Жуков дружески сказал командующему фронтом: "Оказывается, все же вы первыми подали нам руку помощи".
      Незадолго перед началом Бобруйской операции представитель Ставки Верховного Главнокомандования Жуков избрал местом своего пребывания пункт на участке правой - северной - ударной группировки войск (3-я и 48-я армии). А командующий 1-м Белорусским фронтом Рокоссовский решил разместить свой командный пункт в районе действий войск левой - южной - ударной группировки (65-я, 28-я армии и конно-механизированная группа И. А. Плиева). Мы были свидетелями, как перед убытием на свои направления оба военачальника искренне желали друг другу успехов в предстоящем сражении за освобождение Белоруссии. При этом Жуков сказал Рокоссовскому: "Мы вам подадим руку помощи через Березину". На это командующий фронтом не менее убежденно ответил, что левая ударная группировка своими успехами облегчит выполнение боевой задачи правой, а не наоборот.
      Наибольший успех в развитии наступления на бобруйском направлении действительно сопутствовал левой ударной группировке войск 1-го Белорусского фронта. Прибыв на новый командный пункт нашей армии в районе населенного пункта Гомза, Жуков не преминул засвидетельствовать этот факт. Мне не раз пришлось наблюдать совместную работу Г. К. Жукова и К. К. Рокоссовского по выполнению заданий Ставки Верховного Главнокомандования. Мы всегда видели исключительно дружную, целенаправленную и согласованную деятельность этих крупнейших наших военачальников. Главным и определяющим в их взаимоотношениях было высокое стремление к единой цели: к победе над сильным, коварным и свирепым врагом - германским фашизмом. Их отношения отличались глубоким взаимным уважением, искренними товарищескими чувствами.
      Армия охватывала с тыла Бобруйск. К концу третьего дня наступления Донской танковый корпус уже вел бой на его западной окраине. Развивая успех, мы подбросили к городу на автомашинах 354-ю и 356-ю дивизии. Они обтекали Бобруйск с запада. Ближайшая цель 1-го Белорусского фронта в операции "Багратион" была достигнута. По плану Ставки предполагалось окружить бобруйскую группировку противника на восьмой день, войска решили эту задачу через трое суток. 27 июня 9-й танковый корпус, вырвавшись на северо-западную окраину города, замкнул бобруйское кольцо. С севера подошла 3-я армия генерала Горбатова, а с востока - части 48-й армии.
      Как говорилось выше, по плану фронтовой операции сходящиеся удары армий нашего фронта должны былп сомкнуться у Осиповичей. Жизнь, опыт, а может быть и удача, внесли свои коррективы. Мы сошлись в Бобруйске. За него вели очень тяжелый бой Романенко и Горбатов, а с запада держали немцев в кольце танкисты Панова и почти весь наш 105-й корпус{27}. Перед нами на западе лежали Осиповичи. Путь открыт. Но у меня один корпус. И все-таки решено - идти. Осиповичи - важный железнодорожный узел, связывающий Бобруйск, Минск, Могилев, Слуцк. Здесь центр снабжения всей 9-й армии немцев. "Это было бы замечательно, - одобрил командующий наш замысел. - Раз вышли в тылы бобруйской группировки, действуйте решительнее. Но знайте, резервов не дам".
      Иванов спланировал непосредственный удар на Осиповичи силами 37-й гвардейской и 69-й дивизий. Сплошного фронта обороны нет. Соединения действуют передовыми отрядами с танками 251-го армейского полка и орудиями истребительных дивизионов. Общая глубина удара почти 50 километров. В ночь на 27 июня передовой отряд гвардейцев вырвался к населенному пункту Глуша. Позади 25 километров. Но дальше продвинуться сразу не удалось. Немецкое командование бросило сюда части 129-й пехотной дивизии, тыловые подразделения 9-й армии, охранные войска. Гвардейцы приняли встречный удар и продержались до подхода главных сил своей дивизии. Немцы стали в оборону. Утром 27 июня Иванов доложил: "С рассветом дивизия Ушакова развернулась под Глушей и коротким ударом рассекла боевые порядки немцев. В образовавшуюся брешь снова введен передовой отряд".
      69-я Севская шла по параллельной дороге справа. Немцы не успели поставить против нее заслон. Передовой отряд прославленного 120-го полка к ночи 27 июня достиг восточной окраины Осиповичей и ворвался в город. Боевое донесение воспроизводит картину тех дней. Бахметьева уже не было, его тяжело ранило в Полесье, однако полк сохранил "бахметьевский почерк".
      Подвижной отряд 120-го стрелкового полка под командованием капитана В. П. Рубашкина в составе усиленной стрелковой роты с четырьмя танками и отделением саперов к исходу дня вышел на западную опушку леса восточнее Осиповичей. Командир отряда оставил людей и танки в лесу, а сам с девятью бойцами пошел в разведку на восточную окраину. В районе кладбища разведчики устроили засаду и захватили немецкого мотоциклиста и двух вооруженных власовцев. Опросом пленных были установлены силы противника, обороняющие Осиповичи. Оценив обстановку, капитан принял решение: атаковать город, выйти на западную окраину и держаться до подхода передового отряда 37-й гвардейской дивизии и главных сил корпуса.
      Немецкий гарнизон, ошеломленный дерзостью удара, растерялся и начал быстро отступать в западном направлении. В момент уличных боев к городу подошел передовой отряд гвардейцев. Вместе вышли на западную окраину и заняли оборону. Утром в Осиповичах уже были главные силы корпуса. Иванов, докладывая об успехе, говорил:
      - Трофеев много: двадцать артиллерийских складов, на станции одиннадцать эшелонов, груженных боеприпасами, техникой, военным имуществом, запасы продовольствия...
      Тем временем в тылу нашей армии решалась судьба окруженной войсками фронта бобруйской группировки. В кольце оказалось до 40 тысяч немцев. Естественно, что они рвались на запад. Главный удар принимала на себя 356-я дивизия. Ей было крайне тяжело. На помощь пришел весь Донской танковый корпус. Первые попытки врага выскочить из окружения отбиты. Но вдруг положение круто изменилось. Вечером 28 июня позвонил Рокоссовский:
      - Немедленно выводите танковый корпус из боя для получения новой задачи.
      - В Бобруйске обстановка сложная. Уберем танки, противник может прорваться.
      - Знаю. Завтра поможем штурмовой авиацией. А корпус Панова отдай, по приказу Ставки он пойдет под Минск.
      Войска 2-го и 3-го Белорусских фронтов завершили прорыв, охватив с севера и юга 4-ю немецкую армию. Им была поставлена задача окружить и разгромить основные силы этой армии и не позднее 7 - 8 июля овладеть Минском. Вот туда и уходил Донской корпус.
      Противник тотчас обнаружил выход танкистов из боя. Во втором часу ночи на боевые порядки 356-й дивизии немцы обрушили сильный огонь. В атаку шло до 10 тысяч гитлеровцев. Впереди - сводные офицерские и унтер-офицерские подразделения. Пехоту поддерживали самоходки, танки. Два часа длился бой. 356-я выстояла. Враг отошел в город. На поле боя осталось больше тысячи убитых. На рассвете новая атака. На этот раз противник вклинился в оборону двух полков. Несколько тысяч немецких солдат прорвалось из окружения. Брешь удалось закрыть дивизионными резервами. Но враг продолжал вводить в бой новые силы. Утром одновременно перешли в атаку до 15 тысяч гитлеровцев. Опять прорыв на узком участке. Почти полностью израсходованы боеприпасы. Командир 105-го корпуса бросил на помощь артиллерийский противотанковый дивизион 354-й дивизии. Командовал им майор Виктор Григорьевич Ильюшенко. Прямой наводкой били артиллеристы по толпам вражеской пехоты, расстреливали танки и самоходки порой в 10 - 15 метрах от огневых позиций. Немцы отпрянули. Больше из Бобруйска никто не вырвался.
      Судьба вышедших из окружения: большой отряд разгромлен 44-й гвардейской во встречном бою западнее Сычково (только пленных было взято более тысячи); второй отряд настигнут 69-й дивизией в лесах под Осиповичами и полностью уничтожен. В ликвидации окруженной группировки выдающуюся роль сыграли советские летчики.
      В 10.00 29 июня начался последний штурм города. Телеграмма Д. Ф. Алексеева: "Бобруйск очищен от противника. В городе и окрестностях всего за время боев уничтожено до 17 тысяч вражеских солдат и офицеров. Сегодня взято в плен 10 тысяч. Трофеи: свыше 400 орудий, 60 танков, более 500 автомашин, много складов с военным имуществом и боеприпасами..."
      После взятия Бобруйска армия снова собралась в кулак. Оба наши корпуса, преследуя противника, двигались на Барановичи. Расчеты показывали, что можно овладеть этим городом к 10 июля. Особенность наступления в этот период широкое применение подвижных отрядов. Каждая дивизия выделяла один-два стрелковых батальона, усиленных несколькими танками и орудиями. Темп продвижения доходил до 30 - 40 километров в сутки. По параллельным полевым дорогам, на автомашинах отряды выходили далеко вперед от главных сил соединений, перерезали вероятные пути отхода противника и встречали его внезапным огнем.
      Перечислить всех отличившихся в этих схватках невозможно. Назову передовой отряд 193-й дивизии, которым командовал подполковник Павел Игнатьевич Черепок. В первый день он прошел 45, во второй - 60 километров, перерезал шоссейную дорогу Слоним - Барановичи, захватил мост на реке Шара и обеспечил дивизии беспрепятственное форсирование водного рубежа. На мосту произошел любопытный эпизод. Подкатила легковая автомашина. Пожаловал генерал Шмидт, начальник инженерных войск 9-й немецкой армии. На допросе он показал, что ехал проверять состояние переправ.
      Поучительный пример боевой инициативы показали зенитчики батареи старшего лейтенанта К. Ромашова. Из Бобруйска в леса под Осиповичи прорвалась группа гитлеровцев численностью до 1500 человек. О приближении фашистов на батарею сообщили партизаны. Ромашов выслал разведку, она встретилась с дозором противника, напала и захватила пленного. На допросе он сказал, что группа идет на соединение с осиповичским гарнизоном. Командир батареи решил установить орудия для стрельбы по наземным целям, внезапно ударить по фашистам и не дать им прорваться. Первыми залпами гитлеровцы были отброшены в лес, но, поняв, что перед ними всего лишь зенитная батарея, обстреляли ее из минометов и пошли в атаку. Уже каких-нибудь пятнадцать метров отделяет фашистов от наших зенитчиков. В ход пошли автоматы, гранаты... В это время подошло подкрепление. Потеряв двести человек убитыми, гитлеровцы сдались в плен.
      Освобожден Слуцк. Занят Несвеж... В то время как 48-я армия перерезала коммуникации минской группировки и перехватывала ей путь на Барановичи, мы должны были взять этот крупный железнодорожный узел и тем внести свой вклад в окружение 4-й немецкой армии.
      Все эти дни оперативная группа командарма находилась в войсках, добиваясь усиления темпа. В частности, корпус Алексеева в ходе наступления был переброшен с правого фланга на левый и днем 7 июля вел бой дивизией Фроленкова на южной окраине Барановичей. С востока вплотную к городу уже подошли три дивизии 18-го корпуса, среди них 15-я Сивашская полковника Гребенника. Она первой завязала схватки на улицах.
      Под утро позвонил Радецкий:
      - Все идет нормально.
      - Ты откуда говоришь?
      - Ив Барановичей. Прошел с Алексеевым весь город. Сижу на НП у Гребенника, на кладбище. Бой идет успешно в полутора километрах западнее.
      Прошла 20 дней с начала операция "Багратион". Немецкая группа армий "Центр" разгромлена. План Ставки выполнен. Вслед за 9-й попали в окружение главные силы 4-й немецкой армии. Потери противник" огромны. Только перед нашим фронтом более 100 тысяч убитых и раненых немецких солдат и офицеров. 65-я армия пленила свыше 20 тысяч гитлеровцев, уничтожила к захватила 1500 орудий и минометов, 10 тысяч автомашин.
      Наступление продолжалось.
      К границам Польши
      Без оперативной паузы на Западный Буг. - Контрудар под Клещелями. - Корпус К. М. Эрастова. - Новая задача.
      На завершающем этапе операции "Багратион" перешли в наступление армии левого крыла 1-го Белорусского фронта. Их удар на люблинском направлении пресек намерение немецкого командования подбросить силы с юга и остановить советские войска, разгромившие группу армий "Центр".
      Далеко в тылу 65-й, восточное Осиповичей, остался запланированный рубеж глубины операции. 8 июля войска были за Барановичами. Армейский штаб и наблюдательный пункт разместились на западной окраине города. Получен приказ командующего фронтом: наступление продолжать без оперативной паузы; общее направление - Пружаны, Беловежская пуща, Седлец; во взаимодействии с 28-й армией выходить на коммуникации брестской группировки противника. Офицеры штаба, операторы работают без отдыха. На карте в деталях вырисовывается принятое решение, готовится приказ корпусам. "На Варшаву путь!" - радостно говорил генерал Бобков, представляя на утверждение план оперативного построения войск.
      В дивизиях чувствовался огромный подъем. Наши солдаты и офицеры понимали, какое великое дело им предстоит совершить: помочь братскому польскому народу освободиться от фашистского ига, обрести национальную независимость.
      Да, идем к границам Польши, а там на Варшаву. Справа, уступом, - армия Романенко, слева - 28-я армия Лучинского.
      Продвижение стремительное. Впереди то 105-й, то 18-й корпус. Генералов И. И. Иванова и Д. Ф. Алексеева у нас в штабе называли мастерами маневра. На отдельных участках их дивизии обгоняли немцев по параллельным дорогам на 40 50 километров и с тыла, из засад, наносили удары по отступающему врагу. В этом "слоеном пироге", как образно называли тогда обстановку, наши командиры показали замечательные примеры мобильности и смелости, умения на ходу перестраивать боевой порядок, вести бои с перевернутым фронтом, уничтожать отколовшиеся от общей массы группы гитлеровцев, не снижая темпов наступления.
      Перед Беловежской пущей я предупредил комкоров:
      - Усилить разведку, войскам быть в готовности вести бой в трудных условиях лесной местности.
      Естественно было ожидать здесь упорного сопротивления. Для этого противнику не нужны крупные силы: перекрой лесные дороги и просеки артиллерией - танки не пройдут; внезапным огнем пулеметов с лесных опушек и автоматчиков с деревьев можно нанести большой урон наступающим. Все это немцы уже применяли в Брянских и Хинельских лесах.
      С напряжением ждем донесений о схватках передовых отрядов. В готовности штурмовая авиация. Реактивным дивизионам приказано следовать вместе с главными силами дивизий. И вдруг Иванов докладывает:
      - Шестьдесят девятая в Беловежской пуще. Узнаю, что в леса входят 37-я гвардейская В. Л. Морозова и 15-я Сивашская К. Е. Гребенника. Противник большого сопротивления не оказывает.
      Днем позже главные силы корпусов были на рубеже Гайновка - Бяла. Пленные немецкие офицеры показывали, что действительно было приказано "задержать русских еще на подходе к Беловежской пуще и оказывать в лесах упорное сопротивление до подготовки основного рубежа обороны по реке Западный Буг". Но немцы не успели выполнить свой план. Они сумели выбросить навстречу наступающим лишь саперные группы, которые заминировали дороги, разбросали противопехотные мины но лесному массиву, взорвали дворец и подожгли музей Беловежской пущи. Пожар удалось потушить, а мины причинили вред не столько нашим войскам, сколько диким лошадям, лосям, кабанам, зубрам - всему "мирному населению" заповедных лесов.
      Справедливости ради отмечу, что дикие обитатели лесов могли пострадать и от наших страстных охотников. Сколько их было в армии! Приказ по фронту предупреждал, что нарушители правил будут строго наказываться как браконьеры. Это укротило охотничий азарт.
      За Беловежской пущей, начиная от Гайновки, наша армия выдвинулась по сравнению с соседями далеко на запад. Слева километрах в тридцати позади нас наступали войска Лучинского, справа - 48-я армия Романенко отстала почти на свой номер. Таким образом, фланги у нас оказались открытыми. Линия фронта достигала 150 километров. Введены в действие все силы. В резерве остался один 251-й армейский танковый полк, да и тот наполовину не укомплектован техникой. В полосе корпуса генерала Иванова разрыв между дивизиями достигал 10 километров. Это все были очень уязвимые места.
      Быстрее всех продвигалась 69-я стрелковая дивизия. 21 июля ее кавалерийский эскадрон (командир - капитан М. Н. Крамар) вышел к государственной границе Советского Союза и водрузил на ней красный флаг, с ходу форсировал Западный Буг, захватив близ населенного пункта Менженин небольшой плацдарм. Опираясь на него, ночью 22 июля за рекою были уже все стрелковые полки дивизии. Наши воины, советские патриоты и интернационалисты, начали великое дело освобождения порабощенной немецкими фашистами польской земли. Уже потом я узнал подробности о подвиге кавэскадрона. Замполит 69-й дивизии, любимец бойцов, полковник Семен Яковлевич Карпиков сказал капитану Крамару: "Вот возьми флаг, поднимите на нашей границе. На заметное место поставь. Пусть наши бойцы видят и радуются, что честно послужили России. И пусть с той стороны люди смотрят и знают - идут на помощь солдаты свободы".
      105-й корпус генерала Алексеева тем временем перерезал дороги из Высоколитовска на Дрогочин (Высоколитовск расположен севернее Бреста, куда отходили 5-я танковая, 35-я и 292-я пехотные дивизии немцев, спасаясь от угрозы быть окруженными войсками левого крыла нашего фронта).
      В тылах немцев действовала конно-механизированная группа И. А. Плиева. Ее основные силы завязали бои на ближних подступах к Бресту, а 4-й гвардейский кавалерийский корпус шел к реке Западный Буг на соединение с войсками нашей армии. Разведка установила, что в районе Бреста и Высоколитовска вместе с названными дивизиями противника находятся штабы 14 различных потрепанных соединений с многочисленными дивизионными, корпусными и армейскими специальными частями. Какой удобный момент! Но сил для полного окружения врага у нас уже не было. Оценив обстановку, позвонил Рокоссовскому, просил помочь за счет резервов. Особенно, конечно, нам нужны были танки.
      - У меня почти ничего не осталось, - ответил командующий. - Корпус Иванова останови. Плацдарм на Буге удерживайте. На усиление направляю к вам из резерва фронта восьмидесятый корпус. Правда, это пока лишь его управление: дивизии только подтягиваются. Пусть он вместе со сто пятым корпусом пробивается к Бресту. Плиеву одному там тяжело.
      Для встречи 80-го корпуса и вывода его на левый фланг армии был направлен заместитель командарма генерал И. Ф. Баринов. Через некоторое время полковник Елькин доложил:
      - Срочная депеша от Баранова.
      Читаю: при налете бомбардировщиков осколком авиабомбы смертельно ранен командир корпуса генерал И. Л. Рагу ля; связь с дивизиями налаживается.
      Зашли Радецкий, Бобков, Бескин, Липис. Они ужо знали о случившемся.
      - Что будем делать, Николай Антонович?
      - Назначить Баринова пока за командира?
      - Лучше, пожалуй, не придумаешь.
      Баринову пошел приказ: "До назначения нового комкора принимайте командование. Готовьте дивизии к удару в общем направлении Янув Подляски на соединение с 4-м кавкорпусом. Установите связь с кавалеристами, волна 27. Обстановку докладывайте". Второй приказ послан Алексееву: "Развертывайте войска фронтом на Янув Подляски. Задачу получите сегодня".
      Вызвали начальника разведки полковника Никитина. Он подтвердил, что силы немцев в районе Высоколитовска большие.
      - По-моему, там замышляется контрудар по нашему левому флангу, - заключил Никитин.
      - Думаю, что противник попытается отбросить корпус Алексеева с рокадной дороги, затем пойдет по ней вдоль левого фланга армии, чтобы ликвидировать наш плацдарм на Западном Буге, - высказал свое мнение Бобков.
      Все согласились с начальником штаба. При наличии у противника танков удар на этом направлении для нас был бы опасен. Продвижение же наших войск навстречу 4-му кавалерийскому корпусу еще больше растягивало фронт и ослабляло силы, удерживающие дороги на Дрогочин. Но идти на помощь кавалеристам надо. Этого требовал и приказ командующего фронтом, и долг. Из штаба фронта, как доложил Бобков, предупреждали, что противник с разных направлений контратакует кавкорпус и он ведет бой почти в окружении.
      Связи с кавалеристами нет. Запрашиваем штаб фронта, не изменены ли радиоволны. Фронт тоже не имеет связи с кавкорпусом. Войска 80-го и 105-го корпусов наступали на Янув Подляски. Но к полудню 22 июля Баринов доложил, что ему пришлось остановиться, так как немцы непрерывно контратакуют крупными силами пехоты и танков. Связываюсь с Алексеевым:
      - Как обстановка, Дмитрий Федорович?
      - Трудно. Сильные контратаки. За три часа дивизии прошли всего полкилометра.
      Из штаба фронта поступают шифровки с требованием доложить обстановку. В конце дня по ВЧ вызвал Жуков:
      - Доложите, почему нет связи с четвертым кавкорпусом?
      - Ее не имеет и штаб фронта, кавалеристы не отвечают.
      - Задача поставлена вам, а не штабу фронта. Выполняете плохо. Усиливайте удар на южном фланге.
      Жуков торопил с движением левого крыла 1-го Белорусского фронта на Ковель. Пожалуй, все фронтовое командование, бросив силы на Ковель, глубоко не вникало в сложившиеся трудности у нас с Романенко. Все считали, что перед фронтом 48-й и 65-й у противника резервов нет.
      Наступила ночь на 23 июля. Армейский НП - в лесу у рокадной дороги, прямо против центра оперативного построения 80-го и 105-го корпусов. Южнее, на удалении почти 20 километров, держала плацдарм на Западном Буге 69-я Севская, а весь правый фланг прикрывали гвардейцы 37-й и 15-я Сивашская дивизия.
      На НН были Радецкий, Липис, Веский. Мы обсуждали возможности усиления удара на левом фланге. В блиндаж почти вбежал полковник Никитин. Свет керосиновой лампы тускло освещал его лицо, и, может быть, потому оно казалось необычно бледным.
      - Что случилось?
      - Перехвачен радиоразговор командира пятой танковой дивизии СС "Викинг" Галла с командиром четвертой танковой Петцелем. Галл в Высоколитовске, Петцель в Бельске. Готовятся в четыре ноль-ноль нанести по нашим войскам встречные удары и соединиться в районе Клещелей.
      Можно было ожидать чего угодно, но только не этого. Никто не предполагал, что с севера, от Бельска, может назревать такая угроза. Это был просчет нашей разведки. Немцы верно оценили слабость нашего правого фланга.
      Контрудар врага преследовал ограниченные цели - вывести высоколитовскую группировку на соединение с бельской. Чтобы ускорить решение этой задачи, генерал Галл открытым клером по радио попросил командира 4-й немецкой танковой дивизии оказать ему помощь.
      Армейский командный пункт находился в Клещелях, то есть он мог попасть под удар. Вызываю к телефону Бобкова: "Объявить тревогу. Немедленно вывести КП на Гайновку". С Радецким выехали на опушку леса, где стояли смонтированные на автомашине телеграфные аппараты. Долго пришлось ждать, пока вызовут Рокоссовского. Наконец на ленте появились слова: "Командующий у аппарата". Докладываю: "Перехвачен радиопереговор. Противник готовит встречные контрудары из района Бельска и Высоколитовска на Клещели. Войска готовлю для отражения танков противника. Сил недостаточно. Боевые порядки разрежены. Резервов не имею". Рокоссовский приказал: "Примите меры к удержанию занимаемых рубежей. Помощь будет оказана".
      Только закончился этот короткий разговор, как с севера, юга и запада стал нарастать гул артиллерийской капонады. Вражеский контрудар начался. С Радецким остаемся в Клещелях: нельзя ни на минуту терять связь с корпусами. Первым доложил И. И. Иванов:
      - Противник атаковал шестьдесят девятую. Пытается сбросить части с плацдарма. Дивизия обороняется успешно.
      Это направление контрудара мы правильно определили как второстепенное. Приказ Иванову: "Готовьтесь к отражению танков с севера, от Бельска. Главная опасность будет там..." Связываюсь с Д. Ф. Алексеевым. По голосу комкора чувствую, что у него жарко.
      - С направления Большое Турно атакует дивизия пехоты. Ее поддерживают тридцать пять танков, два бронепоезда и самоходная артиллерия, - докладывает комкор. - Удар наносится по триста пятьдесят четвертой. Части дивизии отошли на три километра, заняли круговую оборону в районе населенного пункта Августинка.
      Обстановка в 80-м корпусе еще напряженнее. Отразив пять контратак, 356-я дивизия и 115-я бригада понесли потери. Дивизионная артиллерия не в силах сдержать удар бронированного кулака противника. К тому же в стрелковых частях этого корпуса было много необстрелянных солдат. На помощь отходящим частям Баринова я бросил две реактивные установки.
      Снова докладывает Алексеев: "Противник продолжает развивать наступление на северо-восток, пытается окружить 44-ю дивизию. Гвардейцы отошли в район Залесье. Заняли оборону. Один полк оторвался и ведет бой в окружении". Едва успел я сделать выводы и подсказать комкору решение, на проводе - Иванов: "С направления Бельск по пятнадцатой и тридцать седьмой дивизиям наносят удар сто танков. Противник рассекает наши боевые порядки. Мой командный пункт отрезан от войск".
      Сто танков с севера и столько же с юга. В этой обстановке не оставалось ничего иного" как сжать основные силы армейской группировки к центру, оставить часть занятой территории, сократить линию фронта и занять круговую оборону. Очень мало времени, чтобы отдать этот приказ войскам. Решаем передавать открытым текстом по радио, маскируя намеченные рубежи обороны одними цифрами кодированной карты. Чтобы не терять драгоценные минуты, приказываю настроить рации всех корпусов на одну волну. Приказ принимают все комкоры одновременно. Иванов тут же докладывает, что потерял связь с 69-й. Этой дивизии необходимо было поставить задачу: