Когда на запрос "Дерзости" колония Сандовала на Омикроне Цети III не отозвалась, никто особенно не удивился: внутренне все были готовы к тому, что 150 колонистов, как и две предыдущие колонии, погибли по неизвестным причинам.
      Уже после того, как группа поселенцев высадилась на планету, и связь с ними прервалась, было выяснено, что солнце этой системы излучает в спектре Бертольда. Даже сейчас об этом излучении мало что известно, а тогда и вовсе удалось установить только главное: не проходит и трех суток, как оно уничтожает человеческую плоть. Атмосфера планеты могла растянуть этот срок до недели, но колонисты-то прибыли на три года и не было ни средств защиты, ни противоядия.
      Постройки поселенцев обнаружили быстро. В состав десантной группы Кирк включил себя, Спока, Маккоя, лейтенанта Флетчера (биолога), Сулу и Димонта.
      Поселение, как и ожидалось, оказалось очень маленьким: все дома были защищены силовыми полями. Кирк огляделся.
      – Стоило целый год добираться сюда с Земли, – сказал он, – чтобы все так кончилось.
      – Не совсем так, сэр, – раздался мужской голос. Все мгновенно обернулись.
      Из-за угла дома вышел высокий человек, с грубыми, но добродушными чертами лица. За ним показались двое других в рабочих костюмах и с инструментами.
      – Добро пожаловать на Цети Омикрона III, – сказал он, протягивая руку. – Меня зовут Элиас Сандовал.
      Кирк пожал руку, но смог пробормотать только несколько слов приветствия.
      – Мы никого не видели с того момента, как покинули Землю, – продолжил человек. – Некоторое время мы все еще надеялись на встречу. Наше подпространственное радио сломалось, и никто из нас не сумел починить его. Но мы не сомневались, что рано или поздно все же прибудет корабль.
      – Вообще-то, мистер Сандовал, мы не прибыли раньше как раз из-за вашего молчания.
      – Неважно, капитан. Вы здесь, и мы рады вас видеть. Разрешите показать вам наше поселение?
      Он повернулся и пошел, не оглядываясь, словно не сомневался, что все последуют за ним. Впрочем, так и произошло.
      – Не очень-то он похож на мертвого, – сказал Маккой.
      Спок взялся за трикордер.
      – Интенсивность бертольдова излучения совпадает с предсказанной. Мы будем в безопасности неделю, а потом…
      – Значит, эти люди должны быть мертвы. Однако, не будем торопиться с выводами. Для начала займемся хорошенько осмотримся.
      Он последовал за Сандовалом. При ближайшем рассмотрении оказалось, что постройки не пустовали. Недалеко какая-то женщина занималась стиркой, другая выставляла на подоконник только что испеченный пирог. Словом, если бы не несколько местных растений с огромными стручками, то поселение вполне бы сошло за земную ферму начала двадцатого века…
      Сандовал провел гостей к своему дому.
      – Вообще-то у нас есть еще два поселения, – начал он, – здесь живут только сорок пять колонистов.
      – А почему вы разделились? – спросил Кирк.
      – Мы решили, что три отдельные группы – надежнее. Если что-то случится с одной, две другие останутся в безопасности. Омикрон – идеальная планета для развития сельского хозяйства, капитан, и мы решили, что участь первых экспедиций нам не грозит.
      Из соседней комнаты вышла женщина, и остановилась, оглядывая гостей. В ней несомненно была азиатская кровь, а выглядела она просто потрясающе красиво.
      – А, Лейла, – произнес Сандовал, поворачиваясь к ней.
      – Познакомься с нашими гостями. Это Лейла Каломи, наш ботаник. Капитан Кирк, доктор Маккой, мистер Спок…
      – Я уже встречалась с мистером Споком, – сказала она, протягивая Споку руку. – Это было очень давно.
      Он вежливо и робко взял ее руку.
      – Эти годы показались мне вечностью.
      Она кивнула головой, принимая комплимент. Затем внимательно посмотрела на Спока, словно ожидая чего-то большего; но на его лице было лишь обыкновенное спокойствие. Он медленно выпустил руку Лейлы.
      – Мистер Сандовал, – произнес Кирк. – Мы прибыли сюда с вполне определенной целью. Несколько анализов и тестов…
      – Конечно, конечно, я не собираюсь вам мешать. Надеюсь, вам понравится поселение. Наша философия предельно проста: человек должен вернуться к наименее технологичной цивилизации. У нас всего лишь несколько приборов, никакого транспорта, никакого оружия, – он улыбнулся. – Даже радио практически не успело поработать. Здесь у нас гармония – полный покой.
      – Мы постараемся не нарушать его. Джентльмены, давайте начнем…
      Выйдя на крыльцо, он достал передатчик.
      – Кирк вызывает "Дерзость".
      – "Дерзость" слушает. Лейтенант Юхэра.
      – Лейтенант, мы обнаружили, что колония цела и невредима. Начинаем исследования. Переправьте это сообщение в штаб Флота, а затем дайте мне всю информацию о предыдущей экспедиции на Омикрон.
      – Да, сэр. Приступаю.
      – Джентльмены, действуйте согласно предыдущим инструкциям. Если обнаружите нечто необычное, немедленно сообщайте мне.
      Группа разделилась.
 
      Первым "нечто необычное" обнаружил Димонт. Он был родом с фермерской планеты Моджав, и большую часть своего детства провел, присматривая за коровами и работая на полях. Сразу по высадке он сказал Суду, что планета – "сущий рай для животноводства".
      Но никакого рая не было. Постройки предназначались под склады, а загонов не было вовсе. Ни лошадей, ни свиней, ни собак тоже не было. В остальных поселениях была та же картина: только люди и растения. А, судя по записям, экспедиция везла с собой нескольких животных для размножения, да видно, никто из них не выжил. Хотя как раз в этом ничего удивительного и не было: ни они и никто другой не должны были выжить.
      Но люди-то выжили.
      – Я обследовал девятерых поселенцев, – докладывал Маккой, – в возрасте от двадцати трех до пятидесяти девяти лет. У всех идеальное здоровье. Если все остальные такие же, я смогу выбрасывать свои лекарства. Но я заметил кое-что странное.
      – Что же?
      – Я получил записи о состоянии здоровья Сандовала перед его отлетом с Земли. У него были рубцы в легких – они остались от пневмонии, которую он перенес в детстве. И у него удаляли апендикс. Но когда час назад я обследовал его, я не обнаружил ничего.
      – Неполадки с оборудованием?
      – Нет. На всякий случай я проверил его на себе. Миндалин нет, как и не было, а места сращения сломанных ребер по-прежнему видны. И то же самое оборудование. Но оно не обнаружило рубцов в легких Сандовала и зарегистрировало у него наличие апендикса.
      Доклад Флетчера выявил еще одну загадку.
      – Почва здесь очень богатая, климат мягкий, влажность средняя. Можно выращивать, что хочешь – на их полях я нашел зерновые культуры, картошку, бобы. Но для сельскохозяйственной колонии площадь посевов очень мала. Ровно столько, сколько нужно колонистам; не более. И еще: они не чередуют посев культур на одном и том же поле, а это очень пагубно, даже если почва богатая.
      Все это напоминало мозаику: кусочков много, а как собрать их в одно целое – неизвестно.
      Затем от адмирала Флота Комака пришел приказ эвакуировать всех поселенцев на двадцать седьмую Звездную Базу. Колонисты, а также члены экипажа, побывавшие на планете, до дезинфекции и обследования должны были держаться на карантине. Видимо, кто-то счел, что радиация могла оказаться заразной. Что ж, угрюмо подумал Маккой, – кто знает, чего ждать от этого бертольдова излучения.
      – Вы должны известить своих людей о решении Звездного Флота, – сказал Кирк Сандовалу. – А мы пока приготовимся принять их на борту.
      – Это исключено, – вежливо ответил Сандовал.
      – Мистер Сандовал, решение принял не я, и не моя команда. Это приказ Звездного Флота.
      – Неважно. Здесь нам не угрожает никакая опасность.
      – Но мы же знаем, что такое излучение Бертольда и какого его действие, – сказал Маккой. – Неужели вы не можете понять…
      – Неужели вы не можете понять, доктор? Ваше собственное оборудование показало, что мы в полном порядке, а наши записи говорят, что в колонии не было ни одной смерти.
      – А что насчет животных? – спросил Кирк.
      – Мы вегетрианцы.
      – Это не ответ. Почему все животные умерли?
      – Капитан, вы придираетесь к мелочам, – спокойно сказал Сандовал. – Мы не покинем планету. Ваши доводы не лишены логики, но все это нас мало интересует.
      – Сандовал, мне было приказано эвакуировать колонию, и я это сделаю, будете вы мне помогать или нет.
      – Любопытно, каким образом, – спросил Сандовал, намереваясь уйти. – Уж не с помощью ли сачка для бабочек?
 
      Разгадку нашел Спок. Он стоял с Лейлой в ее маленьком садике и проверял его трикордером.
      – Абсолютно ничего, – сказал он. – Нет даже насекомых. А вы и ваши растения живете в бертольдовом излучении.
      – Это можно объяснить, – произнесла Лейла.
      – Как?
      – Впоследствии.
      – Меня всегда поражало умение женщин уходить от ответа на любой вопрос.
      Она положила ладонь на его руку.
      – А я никогда не понимала тебя.
      Она дотронулась до его шеи.
      – Никто еще не смог понять тебя. Люди видят лишь то, что ты хочешь им показать. А это – лишь малая часть тебя.
      – Хотел бы я знать, как люди смогли здесь выжить.
      – Мне тебя очень недоставало.
      – Ты должна быть мертвой.
      Она убрала руку и отступила назад.
      – Если я объясню тебе, как мы выжили, ты попытаешься понять нашу жизнь? Наши чувства?
      – Эмоции чужды мне…
      – Нет. Кто-то другой – твои подчиненные, твой капитан – может быть, и поверят этому, но не я. Иди за мной.
      Она вывела его на невозделанное поле, поросшее травой и местными растениями, которые мягко шелестели в легких порывах ветра.
      – Вот это место, – сказала Лейла.
      – Оно выглядит, как и все остальные. Что в нем особенного?
      – Не обязательно, чтобы оно отличалось от других. Важно то, что оно дает жизнь, мир, любовь…
      – Раньше подобное называли земным раем; как ученый, ты должна понимать, что такого не бывает.
      – Да. Но я была одной из первых, кто их обнаружил.
      – Их?
      – Споры, – она указала на растение, – стручок.
      Спок наклонился, чтобы исследовать его. В этот миг один из стручков сорвался и взлетел, словно одуванчик, подхваченный ветром. Спок вскинул трикордер, пытаясь защитить лицо. Затем его лицо исказилось.
      Испуганная Лейла подошла к нему и протянула руку.
      – Я… не могу, – тихо простонал он. – Пожалуйста… не надо… не надо…
      – Это не может причинять боль! Оно не причиняло боли нам!
      – Я – не такой, как вы.
      Затем его лицо медленно начало меняться, теряя жесткость и приобретая миролюбивое выражение. Наблюдая за преображением, Лейла нежно дотронулась до его щеки. Он ласково принял ее в объятия, словно боясь разорвать тонкую ткань возникших между ними чувств. После поцелуя Лейла села, а Спок распростерся у ее ног.
      – Посмотри на облака, – после короткой паузы сказал Спок. – Это напоминает дракона – вот хвост, а вот шипы.
      – Я никогда не видела драконов.
      – Я видел. На Беренгарии-VII. Но не в облаках, – его передатчик призывно запищал, но Спок не обратил на него внимания. – Или радуга. Я, конечно, могу объяснить, почему она появляется, но, наблюдая за ее красотой, не задаешься такими вопросами.
      – Особенно здесь, – сказала Лейла. Передатчик запищал еще настойчивей. – Может быть, ты ответишь?
      – Это всего лишь капитан.
      Но передатчик все-таки взял.
      – Мистер Спок, – раздался взволнованный голос Кирка.
      – Что угодно? – лениво спросил Спок.
      – Мистер Спок, это вы?
      – Да, капитан. Что угодно?
      – Где вы?
      Спок обдумал вопрос.
      – Даже если скажу, вы мне не поверите.
      – Спок, не знаю, чем вы занимаетесь, но я приказываю вам в течение десяти минут вернуться в поселение. Мы эвакуируем колонию.
      – Не думаю, сэр.
      – Не думаете ЧТО???
      – Не думаю так, сэр.
      – Спок, немедленно возвращайтесь! Подтвердите, Спок!
      Первый помощник отшвырнул передатчик в заросли растений.
 
      Казалось, что пришло время созревания; стручки теперь разрывались повсюду. Следующим попался Флетчер, затем Маккой, Сулу и Димонт, и, наконец, Кирк. Но лишь один Кирк пытался бороться. Чувствуя как мир, любовь и спокойствие переполняют его, он вспомнил, что Маккой, управлявший транспортировкой колонистов на борт, переправил туда стручки. На "Дерзости" их было несколько сотен. С невероятным трудом он приказал переправить себя на корабль.
      На мостике не было никого, кроме Юхэры, сидевшей возле пульта связи. Все остальное управлялось автоматически.
      – Лейтенант, вызовите адмирала Комака.
      Она повернулась, и Кирк увидел, что на ее лице было то же самое слащаво-миролюбивое выражение.
      – О, боюсь, что я не смогу это сделать, капитан.
      – Это приказ, – резко бросил Кирк.
      – Я понимаю это, капитан. Но связь не работает.
      – Вся? – Кирк бросился к панели и пощелкал выключателями.
      – Вся, за исключением связи с планетой: она нам пока нужна. Все остальное я вывела из строя. Поверьте, так будет лучше.
      Она поднялась и скрылась в лифте. Кирк снова попробовал включить передатчик, но безрезультатно. Со злостью он ударил по пульту кулаком. Затем он заметил огонек, пульсировавший на компьютере Спока.
      – Транспортный отсек.
      Ответа не последовало, но транспортер явно кто-то использовал. Кирк отправился туда.
      В коридоре он обнаружил целую очередь, ведущую к транспортному отсеку. Царила тишина. Очередь медленно сокращалась.
      – Вернитесь на ваши места!
      – Извините, сэр, – ответил один из них. – Мы спускаемся на планету.
      – Я сказал – вернуться на места!
      – Нет, сэр!
      – Вы понимаете, что говорите?
      – Вы были там, – ответил тот, – и сами знаете, как это красиво и совершенно. Мы уходим.
      – Это мятеж!
      – Да, сэр, – раздался спокойный ответ. – Это мятеж.
      Кирк вернулся назад на мостик. Как и говорила Юхэра, связь с планетой все еще действовала. Он вызвал Маккоя и был удивлен, получив ответ.
      – Кощей, споры твоих чертовых растений разнеслись по кораблю, по вентиляционной системе. Экипаж дезертирует все отправляются на планету, и я не могу остановить их.
      – Что ж, это хорошо, – ответил доктор со странным акцентом. – Все вы будете здесь.
      – Ну, нет. Ты что-нибудь узнал? Вы все заразились, а я нет. Почему?
      – Ты всегда был упрямцем, Джимми. Но в конце концов сдашься и ты.
      Кирк на секунду замолчал.
      – Ты можешь сказать что-нибудь о психофизиологическом действии этих спор?
      – Меня не волнуют психофизиологические вопросы, мой мальчик. Все мы абсолютно здоровы.
      – Я уже слышал это. Все совершенно. Совершенно.
      – Рай, вот что это такое.
      – Я думаю, у тебя даже выросли гланды.
      – Ах, – мечтательно произнес Маккой. – Ты когда-нибудь пил настоящий, холодный, мятный коктейль?
      – Кощей, мне нужна твоя помощь. Ты можешь провести какие-нибудь опыты, тесты, пробы крови, которые дадут нам ключ? Как со всем этим бороться?
      – Кто захочет разрушать рай, Джим?
      – Кощей… – и тут Маккой прервал связь. Кирк отправился к транспортеру. Он все же собирался получить кое-какую помощь от своего корабельного врача.
      Он нашел Сандовала и Спока в доме Сандовала. Оба выглядели весьма довольными.
      – Где Маккой?
      – Он сказал, что собирается сделать мятный коктейль, – ответил Спок, а затем добавил, – Это такой напиток.
      – Капитан, – сказал Сандовал. – Выслушайте меня. Почему вы не присоединились к нам?
      – К вашему частному раю?
      Сандовал кивнул.
      – Его создали споры. Капитан, вы знаете, что мы должны были умереть три года назад. Мы находились в неведении, а бертольдово излучение уже действовало на нас. Мы были ослаблены и уже умирали, когда Лейла нашла растения.
      – Споры – тоже гости на планете, – добавил Спок. – Их не было здесь, когда приземлялись предыдущие экспедиции. Вот почему люди погибли.
      – Как вы узнали это?
      – Споры рассказали нам. Хотя на самом деле они вовсе не споры, а некое подобие группового организма, состоящего из биллионов микроскопических клеток. И у них есть общая центральная нервная система.
      – Откуда они?
      – Невозможно сказать. Они отправились в путь давным-давно и издалека. Может быть, сейчас их планета уже не существует.
      – Они дрейфовали в космосе до тех пор, пока их не привлекло бертольдово излучение этой звезды, которым они "питаются". Они, как в резервуарах, находятся в местных растениях, пока не найдут животного носителя.
      – Зачем им нужны мы?
      – Тела. Они не причиняют вреда. В обмен они дают абсолютное здоровье и делятся знаниями.
      – Короче, рай.
      – А почему бы и нет? – спросил Спок. – Здесь есть все, и ничего не нужно. Это – настоящий Эдем.
      – Человек застаивается, скисает, если у него нет амбиций, если он не хочет быть большим, чем есть на самом деле.
      – У нас есть все, что нам нужно, – сказал Сандовал.
      – За исключением прогресса. Вы не сдвинулись ни на дюйм в своем развитии. Вы не создаете и не изучаете! Сандовал, вы в своем рае катитесь назад к деградации и распаду.
      Спок горестно покачал головой.
      – Ты не понимаешь. Но все равно, рано или поздно ты присоединишься к нам.
      – Будьте вы прокляты. Я возвращаюсь на корабль.
      Он не мог припомнить, когда в последний раз его охватывала такая дикая ярость.
      "Дерзость" совсем опустела. Кирк заново осознал, насколько огромен корабль. Но несмотря на все его богатейшие ресурсы, капитан был беспомощен. Удивительно, как быстро весь экипаж поддался влиянию спор, и оставил яростно бороться одного Кирка…
      Бороться?
      Яростно?
      Минуточку.
 
      Корабль был полон спор, поэтому со взятием образцов не возникло никаких проблем. Кирк спустился в лабораторию Маккоя, приготовил микроскоп и пластинки. Каплю воды – на пластинку… так… теперь – несколько спор. Он положил пластинку под микроскоп. Прошли века с тех пор, как он последний раз делал это. Вспоминая школьные лабораторные работы, он отрегулировал линзы. В конце концов он увидел споры, расплывчатые и продолговатые, словно зернышки.
      Кирк встал, взял инъектор Маккоя, набрал в него адреналина и впрыснул в пластинку. Затем опять сел к микроскопу.
      Ничего не было. Адреналин уничтожил споры. Он нашел ответ.
      Это было опасно, но другого выхода не было. Кирк вернулся на мостик и вызвал Спока. Если тот не ответит…
      – Спок слушает. Кто на этот раз?
      – Я решил присоединиться, спокойно сказал Кирк. – Теперь я понимаю.
      – Отлично, капитан. Когда вы спуститесь?
      – Я упаковываю кое-какие вещи: на борту есть оборудование, которое наверняка пригодится колонии. Ведь после того, как я покину корабль, мы уже не сможем вернуться назад.
      – Вам прислать помощь?
      – Я думаю, что мне понадобится помощь только одного человека. Вы сами не подниметесь сюда, мистер Спок?
      – Хорошо. Ждите меня через десять минут.
      Кирк ожидал появления первого помощника в транспортерном отсеке. Спок материализовался и сделал шаг к Кирку, приветственно улыбаясь. Кирк не улыбнулся в ответ.
      – Теперь, – резко сказал он, – ты, подлый бунтарь, наполовину человек, наполовину компьютер, узнаешь, что значит дезертировать с моего корабля.
      Спок замер. Казалось, он был немного удивлен, но по-прежнему непоколебим.
      – Наполовину человек – это правильно, но наполовину компьютер – нет. Машина может быть компьютеризирована, человек никогда.
      – А что заставляет тебя считать себя человеком? Ты, подземная крыса! Эльф-переросток!
      – Капитан, я не понимаю…
      – Конечно, ты не понимаешь! Для этого у тебя не хватает мозгов. Ты можешь понимать только отпечатанные приказы.
      – Капитан, если вы не…
      – Да что можно ожидать от выродка, чьим отцом был компьютер, а матерью – энциклопеция…
      – Моя мать была учителем, – теряя спокойствие, начал Спок, – а отец – дипломатом.
      – Он был таким же выродком, как и его сын! Дипломатом планеты уродцев! Вулкан покинули все, кто имел хоть каплю совести!
      – Капитан… пожалуйста… не надо…
      – Ты предатель расы предателей! Прогнивший, как и вся твоя получеловеческая раса! А у тебя хватило наглости завести роман с девушкой, земной девушкой!
      – Хватит!
      – Я даже не успел начать! Как ты думаешь: она знает, из чего ты состоишь? Человеческий каркас, полный банков памяти! Тебе нужно выступать в цирке, Спок, а не быть офицером космического корабля! Сразу за человеком с собачьим лицом!
      С этими словами Кирк шагнул вперед и отвесил Споку две сильных пощечины. Тот с ревом бросился на него. Кирк отскочил в сторону и поднял заранее приготовленную металлическую трубу, чтобы парировать удар.
      Это не очень походило на драку. Кирк максимально сосредоточился, чтобы уворачиваться от выпадов Спока, который атаковал с дикой яростью, используя при этом весь опыт своей, некогда бывшей воинственной, расы. Конец мог быть только один Кирк был лишен своего оружия и мощным нокдауном повержен на пол. Спок с перекошенным лицом схватил табуретку и поднял ее над головой, собираясь нанести последний удар.
      Кирк посмотрел на него и поморщился.
      – Я думаю хватит, мистер Спок.
      Спок сконфуженно уставился на него. Затем опустил табуретку.
      – Я никогда не представлял, что значит, попасться под вашу горячую руку. В конце концов, что это за первый помощник, который избил своего капитана? – он потрогал ноющую челюсть.
      – Вы… вы специально сделали это…
      – Да. Споры, мистер Спок. Расскажите мне о спорах.
      Казалось, что Спок на какое-то время ушел в себя.
      – Они исчезли. Я больше не принадлежу им.
      – Этого я и добивался. Ты говорил о любви и мире. Яростные эмоции подавляют и разрушают их. Мне нужно было разозлить тебя, чтобы ты вышел из-под их влияния. Вот в чем ответ.
      – Может быть выход и правильный, но мы не сможем проделать это с пятьюстами поселенцами. Это нелогично.
      Кирк поморщился.
      – Я помню, ты говорил мне о каких-то звуковых частотах, возбуждающих эмоции.
      – Например, низкие частоты обыкновенного органа могут вызвать чувство страха. Другая частота стимулирует пищеварение.
      – Это не поможет. Мне нужна частота, которая бы раздражала людей, и которую можно было бы транслировать на их передатчики.
      Спок на минуту задумался. В конце концов он произнес:
      – Я думаю, это можно сделать.
      – Тогда давай начнем.
      – Капитан, нападение на офицера – поступок, заслуживающий наказания.
      – Если мы оба будем в карцере, то кто будет строить передатчик?
      – Логично, капитан. Тогда за работу.
 
      Сигнал, посланный модифицированным передатчиком, был неслышен, но вскоре все жертвы почувствовали сильное раздражение. Через несколько минут по всей колонии стали вспыхивать драки. Впрочем, они длились недолго. Когда споры под воздействием адреналина рассосались, шум постепенно стих. И тут же на "Дерзость" стали поступать вызовы.
      Остальное было несложно. Команда вернулась на борт, за ними последовали колонисты; корабль был очищен от спор, за исключением некоторых, которые отправились в лабораторию флетчера.
      Кирк, Спок и Маккой стояли у центрального экрана, на котором стремительно уменьшался Омикрон Цети III.
      – Во второй раз, – сказал Маккой, кивком указывая на экран, – человек был вышвырнут из рая.
      – Нет, на этот раз мы ушли сами. Может быть, мы не принадлежим раю. Кощей, нам чужды звуки лютен, и мы можем лишь маршировать под барабанную дробь?
      – Поэзия, капитан, – сказал Спок. – Порыв души.
      – А вы что можете сказать об Омикроне Цети III, мистер Спок?
      – Я не так уж много могу сказать, – тихо и спокойно проговорил Спок. – Но впервые в жизни я был счастлив.
      Все с удивлением посмотрели на него, но перед ними попрежнему стоял тот Спок, которого они знали: холодный, собранный и бесчувственный.