Она посмотрела на листок бумаги.

– Что мне им сказать?

– Правду. Расскажите им, что здесь происходит, и передайте, что Гарри Дрезден просил их немедленно приехать сюда.

Сандра продолжала смотреть на листок.

– А вы что собираетесь делать?

– О, ничего особенного, – заверил я. – Идите звоните.

– Я сейчас догоню, – сказала Мёрфи.

Я закинул рюкзак на спину, кивнул Мышу и двинулся в направлении кучки репортеров, которая начала рассасываться – пресс-конференция завершилась. Мы с Мышом не спеша подошли к ним со спины, и я высмотрел в задних рядах Лидию Стерн.

Лидия Стерн, грозная дама среднего возраста, работала в «Волхве Среднего Запада» – издающейся в Чикаго желтой газетенке, специализирующейся на сверхъестественных и оккультных сплетнях. Порой им удавалось подобраться довольно близко к правде, но гораздо чаще они тискают статейки с заголовками вроде «Ребенок-ящерица родом из кемпинга» или, скажем, «Нечестивый союз снежного человека и чупакабры». По большей части это безобидное чтиво, но время от времени кто-то из их репортеров сталкивается с чем-то по-настоящему странным и рассказывает об этом на страницах «Волхва». Сьюзен Родригес работала в «Волхве» ведущим репортером до тех пор, пока не попала в слишком опасную историю. Теперь она живет где-то в Южной Америке, борясь с инфекцией в душе, которая силится превратить ее в вампира Красной Коллегии – одного из тех, с которыми она и ее друзья сейчас сражаются.

Когда Лидия Стерн пару лет назад заняла место Сьюзен, первые полосы «Волхва» приобрели новый характер. Лидия расследовала разные необычные события, а потом пыталась понять, почему соответствующие ведомства оставляют их без внимания. Она обладала острым аналитическим умом и недюжинными пробивными способностями, и доставалось в ее статьях всем – от провинциальных ветеринарных инспекторов до ФБР.

Жаль, что она гробила свой талант в дыре вроде «Волхва», а не в каком-нибудь уважаемом издании в Вашингтоне или Нью-Йорке. Она давно уже могла бы войти в списки номинантов на Пулитцеровскую премию. Городские чины, имеющие отношение к делам, в расследовании которых принимал участие и я, развили в себе почти сверхъестественную способность исчезать при ее приближении. Никто из них не хотел оказаться следующим, кого она будет бичевать своим беспощадным пером. В общем, репутация у нее сложилась ходячего ужаса, грозы бюрократов.

– Мисс Стерн, – произнес я тихим, замогильным голосом, сделав особое ударение на шипящих. – Не найдется ли у вас пары секунд?

Ужас «Волхва» резко повернулась ко мне, и на лице ее расцвела ангельская улыбка. Роста в ней было чуть больше пяти футов, она отличалась аппетитной полнотой, и в роду у нее явно имелся кто-то азиатского происхождения. Ее отличали искрометная улыбка, очки с толстыми линзами, вьющиеся черные полосы и джинсовый комбинезон поверх поношенной футболки. Да, и еще ярко-розовые шнурки на кроссовках.

– Гарри Дрезден, – произнесла она. Голос у нее тоже интересный, с придыханием, от которого за каждым словом чудится с трудом сдерживаемый смех. – Ха! Так я и знала, что тут пахнет керосином.

– Вполне возможно, – согласился я.

Собственно, до тех пор я практически не имел дела с Лидией. В прошлом мои отношения с репортерами заканчивались не самым лучшим образом. В общем, пока я говорил с ней, совесть покалывала меня мелкими иголками, напоминая о том, что любое неосторожное слово может грозить ей серьезной опасностью. Ну и кроме того, до сих пор я ни разу не лгал ей, да и не посмел бы.

– Вы заняты?

Она похлопала рукой по рюкзаку, висевшему у нее на плече.

– Я тут записала кое-что, и мне хотелось поскорее обработать это. – Она склонила голову набок. – А почему это вас интересует?

– Я хотел, чтобы мне помогли кое-кого напугать, – ответил я.

Ямочки на ее щеках обозначились рельефнее.

– Ого!

– Ага, – в тон ей подтвердил я. – Помогите мне, а я уделю вам минут десять по поводу всего этого. – Я сделал рукой неопределенный жест вокруг себя. – Как только освобожусь.

Взгляд ее просветлел.

– Заметано, – сказала она. – Что я должна делать?

– Ну, пошататься взад-вперед у одной двери и… – Я ухмыльнулся. – Просто быть самой собой.

– Отлично. Уж с этим справлюсь. – Она кивнула, тряхнув кудряшками, и следом за мной пошла к двери, за которой поджаривали на медленном огне дочь моего друга.

Я открыл дверь так, словно сам проживал здесь, и вошел.

Зал был небольшой – размером со среднего калибра классную комнату. Пол в дальнем от входа конце приподнимался, и на этом подобии эстрады стоял длинный стол с окружающими его стульями. Остальные стулья выстроились рядами лицом к эстраде. На полу валялся сорванный с двери лист бумаги, на котором значилось, что с двенадцати до пяти здесь имело проходить нечто под названием «филькание». Слова этого я не знал, но оно показалось мне подозрительным, словно могло означать что-то, имеющее отношение к нересту лососевых рыб, а может, к дискуссии о методах вскармливания грудничков. Я решил, что это, возможно, из тех вещей, которые мне гораздо спокойнее не знать.

На эстраде стоял, скрестив руки на груди, Грин, и на лице его застыла кислая улыбка. Молли сидела на стуле в первом ряду в той же шутовской одежде, что и накануне. Вид у нее был усталый. Она плакала.

Рядом с ней стоял мужчина среднего роста и среднего сложения с каштановой шевелюрой, достаточно всклокоченной, чтобы сойти за модную. Строгость серого костюма немного обесценивалась черным галстуком с изображениями марсианина Марвина. Я узнал его. Бывший муж Мёрфи. Он стоял над Молли, протягивая ей чашку с водой, – классический образец доброго копа при перекрестном допросе. Значит, он здесь в своем официальном качестве. Агент Рик.

– Прошу прошения, – бросил Грин, не поднимая на меня взгляда. – Этот зал закрыт сейчас для посетителей.

– Правда? – искренне удивился я. – Надо же! А я так надеялся провести остаток дня за фильканием!

Молли оглянулась, и взгляд ее осветился внезапной надеждой.

– Гарри!

– Привет, детка, – сказал я, и мы с Мышом двинулись к ней.

Пес обогнал меня и, виляя хвостом, ткнулся своим носищем ей в руки. Молли улыбнулась, наклонившись, обняла его за шею и принялась шептать что-то на ухо, как накануне вечером – своим младшим братьям и сестрам.

Грин повернулся и испепелил меня взглядом. Секунду спустя то же сделал и агент Рик.

– Дрезден, – властным тоном произнес Грин. – Вы вмешиваетесь в расследование. Убирайтесь.

Не обращая на него внимания, я обратился к Молли.

– Как Рози?

Она прижалась щекой к широченной башке Мыша.

– Спит. Она очень расстроилась из-за новостей, и врачи дали ей успокоительного. Они боялись, что с ней случится истерика и что это может повредить ребенку.

– Дрезден! – прорычал Грин.

– Это сейчас для нее лучше всего, – заверил я Молли. – Ей будет легче, когда она отдохнет.

– Надеюсь, – кивнула Молли.

Грин выругался и полез в карман за рацией – предположительно вызвать подмогу.

Ну и жопа этот Грин.

Может, я немного пристрастился к этому в тот вечер… в общем, я пробормотал чуть слышно пару слов и сделал маленькое, совсем маленькое усилие. Из рации посыпались искры, и она окуталась дымом. Грин встряхнул ее, потом еще, и злобно выругался.

– Черт подери, Дрезден! – рявкнул он. – Выметайтесь отсюда, пока я не свез вас в центр.

Я продолжал игнорировать его.

– Привет, Рик. Как прошла свадьба?

– Я не шучу, – настаивал Грин.

Рик прикусил губу и поднял руку, останавливая Грина.

– Вроде все остались живы, – ответил агент Рик, покосившись на меня и тут же переведя взгляд куда-то между мной и Молли. – Гарри, мы здесь работаем. Вам лучше уйти.

– Да? – удивился я, плюхнулся на стул рядом с Молли и улыбнулся ему. – Мне кажется, не стоит. В смысле, я тоже здесь работаю. Я консультант.

– Вы создаете помехи следствию, Дрезден, – взорвался Грин. – Вы потеряете работу в городе. Лицензию следователя. Черт, да я вас даже в тюрьму закатать могу месяца на два.

– А вот и не можете.

– Ну как хотите, болван, – бросил Грин и шагнул к двери.

Молли, приняв это за намек, поднялась с места.

– Сидеть! – рявкнул на нее Грин. – Мы еще не закончили.

Она поколебалась и снова села.

– Грин, Грин, Грин, – сказал я с укоризной. – Вы кое о чем забыли.

Он остановился. Агент Рик с интересом посмотрел на меня.

– Видите ли, мисс Карпентер вольна уйти в любой момент, когда захочет.

– Нет, пока не ответит мне на несколько вопросов, – буркнул он.

Я изобразил зуммер из телевизионной викторины.

– Неправильный ответ. Это свободная страна. Она имеет право выйти, и вы ничегошеньки не сможете с этим поделать. Если только, конечно, вы не намерены арестовать ее. – Я одарил его самой лучезарной из моих улыбок. – Вы ведь ее не арестовали, нет?

Молли следила за нашим разговором краешком глаза, сидя очень тихо и низко опустив голову.

– Мы допрашиваем ее в связи с расследованием, – объяснил Рик.

– Да? И у кого-то из вас, ребята, имеется на руках ордер, правда?

Ордера у них, конечно, не было. Оба молчали.

– Вот видите, это вы в неловком положении здесь, Грин. У вас против юной леди нет ничего. Судебного ордера нет. Вы ее не арестовали. Поэтому она вольна решать, отвечать на ваши вопросы или нет.

Молли изумленно подняла на меня глаза.

– Правда?

Я приложил руку к груди и изобразил глубокое потрясение.

– Грин! Ушам своим не верю. Вы что, солгали юной даме, чтобы запугать ее? Чтобы она считала, будто находится под арестом?

– Не лгал я! – огрызнулся Грин.

– Ну да, вы просто направляли ее, – кивнул я. – Конечно, конечно. Не ваша вина в том, что она неверно вас поняла. Что ж, давайте отмотаем пленку назад и посмотрим, где таится ошибка. – Я сделал паузу. – Вы ведь вели запись допроса, верно? Все записано честь по чести?

Грин посмотрел на меня так, будто больше всего ему хотелось вырвать мои потроха и затолкать их мне в зубы.

– У вас нет ничего, кроме предположений. Убирайтесь. Или я как ответственный за расследование запрещу вам появляться в этой гостинице.

– Это что, угроза? – невинно спросил я.

– Уж поверьте.

Я сделал вид, что задумался.

– Ох, ребята. Вы ставите меня в затруднительное с моральной точки зрения положение. Потому что, если вы сделаете это со мной, черт подери, узнать о том, что вы отказываетесь от помощи профессиональных консультантов – обладающих некоторыми заслугами перед городом, – может пресса. Запросто. – Я подался вперед. – Да… – добавил я как бы невзначай, – и еще они могут узнать, что вы нелегально допрашиваете несовершеннолетнюю.

Грин с нескрываемым потрясением уставился на меня. Даже агент Рик поднял брови.

– Чего?

– Несовершеннолетнюю, – повторил я. – Сиречь личность, не имеющую возможности отвечать на ваши вопросы самостоятельно. Я воспользовался правом вызвать сюда ее родителей. Не сомневаюсь, им и их адвокату найдется, о чем вас спросить.

– Это шантаж, – заявил Грин.

– Всего лишь соблюдение юридических процедур, – возразил я. – Это вы пытались обойти закон.

– Говорите что хотите, – насупился Грин, – но у вас никаких доказательств нет.

У меня аж щеки заболели от улыбки.

Я хихикнул.

По этому сигналу неплотно прикрытая дверь отворилась. За ней стояла Лидия Стерн с беджиком представителя прессы на шее и диктофоном в руке. Она подняла диктофон повыше, чтобы Грин хорошенько разглядел его.

– Ну, детектив, – вкрадчиво поинтересовалась она, – не будете ли вы так добры объяснить, почему в ходе расследования вы допрашивали несовершеннолетнюю без согласия ее родителей? Она подозревается в преступлении? Или была свидетельницей имевших место событий? И что это за слухи об отсутствии кооперации между различными отделами полиции, которое отрицательно сказывается на ходе расследования?

Грин уставился на нее. Потом покосился на агента Рика. Рик пожал плечами:

– Он тебя сделал. У тебя был шанс. Он не сработал.

Грин выдохнул слово из разряда таких, какие представителям власти не стоило бы произносить в присутствии несовершеннолетних, и ринулся к двери. Лидия Стерн подмигнула мне и поспешила за ним, тыча диктофоном и осыпая его вопросами, ответы на которые – даже самые разумные и взвешенные – выставляли Грина полнейшим идиотом.

Рик смотрел ему вслед, пока дверь за ними не закрылась, потом покачал головой.

– У вас-то какой интерес в этой истории? – спросил он меня.

– Девочка – дочь моего друга, – объяснил я. – Я за ней присматриваю.

Он понимающе кивнул.

– Ясно. На Грина здорово давят. Извините, что он с вами так.

– Рик, – терпеливым тоном произнес я. – Я ведь не несовершеннолетняя девица. Уж со мной-то не разыгрывайте из себя доброго копа.

На мгновение его вежливое, участливое выражение сменилось озорной, почти мальчишеской ухмылкой. Потом он пожал плечами.

– Попробовать стоило.

Я фыркнул.

– Вы ведь понимаете, он может достать ордер. Это просто вопрос времени и беготни по инстанциям.

Я встал:

– Это не моя проблема. Пусть с этим разбирается адвокат Карпентеров.

– Ясно, – кивнул он. – Но вы и впрямь вмешиваетесь в следствие. Он может изрядно испортить вам жизнь.

– Да ладно, агент. Я защищаю права несовершеннолетней. Представляете, как уцепятся за это правозащитники? – Я покачал головой. – И еще одно. То, что вы делаете, – порочно. Запугивать девочек. Блин-тарарам, ребята, это просто низко!

Агент Рик слегка покраснел от злости.

– А у вас, Дрезден, наверняка нет разрешения на ношение оружия. Хотите, я заподозрю вас на предмет скрытого ношения оружия и обыщу?

Упс! Я вспомнил про револьвер в рюкзаке. Если агенту Рику взбрендится развить эту тему, мне могут грозить неприятности – но и дать ему понять этого я не хотел. Я попытался отбросить эту мысль, равнодушно пожав плечами.

– А помочь помешать убийце, пока он не нанес нового удара, вы не хотите?

Рик склонил голову набок и нахмурился. Блин, игрок в покер из меня никудышный. Он словно ощупал меня взглядом, прикидывая, куда я мог спрятать пушку.

– Это к делу не относится, – ответил он. – Нарушение закона есть нарушение закона.

Со стороны двери послышался нетерпеливый вздох.

– Ты хоть пять минут можешь не быть полной задницей, Рик? – спросила Мёрфи. – Или это для тебя смерти подобно?

Как-то я не заметил ее прихода; впрочем, судя по лицу агента Рика, он тоже.

– Он консультант ОСР, который работает над этим делом. И у нас нет времени на препирательства. Люди в опасности. Нам надо действовать сообща.

Рик испепелил ее взглядом, но обуздал злость и пожал плечами.

– Может, ты и права. Но, Дрезден, на вашем месте я бы всерьез подумал, не убраться ли отсюда добровольно. Будете мешаться под ногами, и я арестую вас и упрячу за решетку на двадцать четыре часа.

– Нет, – возразила Мёрфи, шагнув в зал. – Не упрячешь.

Он повернулся к ней и сощурился.

– Черт подери, Кэррин! Ты ведь так и не научилась не лезть в чужие дела, нет?

– Как же, – хмыкнула она, выставив подбородок. – Не дождешься.

Агент Рик покачал головой. Потом пинком распахнул дверь и вышел.

Мёрфи посмотрела ему вслед и вздохнула.

– С вами все в порядке, мисс? – спросила она у Молли.

Молли с усилием кивнула.

– Да. Устала только.

Не прошло и минуты, как в зал ворвалась Сандра Марлинг, бросила взгляд на нашу маленькую группу и, подбежав к Молли, обняла ее. Девушка крепко прижалась к ней.

– Вы дозвонились? – спросил я у Сандры.

– Да. Миссис Карпентер едет.

Молли вздрогнула.

– Отлично, – сказал я. – Вы можете побыть с Молли до ее приезда?

– Конечно.

Я кивнул и повернулся к Молли:

– Детка, тут все оборачивается сложно. Я хочу, чтобы ты уехала с мамой. Идет?

Она кивнула, не поднимая головы.

Я вздохнул и встал со стула.

– Вот и хорошо.

Я вышел. Мёрфи и Мыш выступали по сторонам от меня.

– Славный парень этот Рик, – заметил я. – Ну, если только податлив немного.

– Просто сопляк, – фыркнула Мёрфи. – Что там у вас случилось?

Я рассказал.

Она ехидно хихикнула.

– Жаль, не видела, какие у них были лица.

– В следующий раз постараюсь не забыть фотоаппарат.

Она кивнула.

– Ну и что нам делать дальше?

– Мы же в отеле, – удивился я. – Пошли найдем номер.

Уверен, в мирных обстоятельствах ни одного свободного номера в гостинице не осталось бы. Однако обстоятельства явно были далеки от мирных, администраторы с трудом справлялись с небольшой лавиной отказов и преждевременных отъездов – что лишь доказывает, насколько здраво порой умеют мыслить люди. Возможно, число посетителей конвента и удвоилось на день, но это не означало, что они готовы провести здесь ночь.

Свободный номер обнаружился на пятом этаже. Мне пришлось переплатить, чтобы Мышу разрешили поселиться там вместе со мной, и мы получили ключ.

В лифте никого, кроме нас, не было, и мы поднимались в молчании, которое вдруг сделалось ужасно напряженным. Я переминался с ноги на ногу и теребил в руках пластиковые карточки, выданные дежурным администратором. Потом кашлянул.

– Ну что ж, приехали, – сказал я. – Поднимаемся в гостиничный номер.

Щеки у Мёрфи чуть порозовели.

– Ты свинья, Дрезден.

– Эй, я никакого особого смысла в это не вкладывал. Ты сама.

Она закатила глаза и слегка улыбнулась.

Я покосился на сменяющие одна другую цифры на табло и снова кашлянул.

– Да уж, сэр… мэм. Наконец-то наедине.

– Странно немного, – признала она.

– Немного странно, – согласился я.

– Но чего такого? – спросила она. – Я хочу сказать, мы ведь работали уже вдвоем. Ничего нового.

– Ну, в гостиничном номере еще не приходилось.

– Приходилось, – возразила Мёрфи.

– Да, но тогда там было полно трупов.

– Ах да. Верно.

– Никаких трупов сегодня, – заявил я.

– Ха, – усомнилась Мёрфи. – Вечер только-только начинается.

Упоминание о грозящих нам опасностях уложило этот разговор наповал. Улыбка на лице Мёрфи поблекла, румянец на щеках исчез. Остаток пути мы проделали молча – до тех пор, пока двери лифта не раздвинулись. Ни я, ни она не попытались выйти. Казалось, на полу проведена какая-то магическая черта, не пускающая нас с места.

Молчание затягивалось. Дверь начала закрываться. Мёрфи придавила пальцем кнопку «Открывание дверей».

– Гарри, – произнесла она наконец чуть слышно, глядя куда-то в пространство. – Я тут думала о… ну, понимаешь… о нас.

– Да?

– Да.

– Много думала?

Она снова едва заметно улыбнулась.

– Ну, не знаю. Я вообще не хотела признаваться в том, что… ну, ты понимаешь.

– Что между нами все может измениться?

– Да. – Она наконец посмотрела на меня и нахмурилась. – Только я не уверена, что это то, чего тебе хотелось бы.

– Из нас двоих, – заметил я, – мне кажется, у меня больше понимания того, чего мне хотелось бы.

Она нахмурилась сильнее.

– С чего ты решил, что ты хочешь именно этого?

– На прошлый Хэллоуин, – признался я, – мне хотелось убить Кинкейда.

Мёрфи опустила глаза и снова порозовела.

– Не буквально, – пояснил я и подумал немного. – Ну, может, даже буквально. Впрочем, со временем это желание поубавилось.

– Ясно, – сказала она.

– А вы с ним?.. – Я не договорил.

– Виделись на Новый год, – призналась она. – Но между нами ничего серьезного. Этого не нужно ни мне, ни ему. Мы друзья. Нам нравится общество друг друга. Вот и все.

Теперь нахмурился я.

– Мы тоже друзья, – сказал я. – Но я никогда не снимал с тебя штанов.

– У нас по-другому, – возразила она и покраснела еще пуще. Потом глянула на меня из-под ресниц. – А тебе этого хочется?

Сердце мое забилось чуть чаще.

– Э… Снимать штаны?

Она повела бровью и склонила голову набок, ожидая ответа.

– Мёрф, я не был с женщиной с… – Я тряхнул головой. – Послушай, ты спрашиваешь любого парня, не хочет ли он секса, и он должен ответить утвердительно. Так положено, во всяком случае. Типа, общепринято.

Взгляд ее заискрился.

– И у тебя тоже? – поинтересовалась она.

– Ну, я же мужик, – сказал я. – Так что да. – Я нахмурился и подумал немного. – И… и нет.

Она улыбнулась мне и кивнула.

– Я понимаю. Ты не хочешь ничего случайного. Ты слишком глубоко ныряешь. Слишком переживаешь. Мы не можем отнестись к этому легко. Ты никогда на этом не успокоишься.

Возможно, она говорила правду. Я кивнул.

– Я не знаю, могу ли дать тебе то, что ты хочешь, Гарри. – Она вздохнула. – И потом, есть и другие причины. Мы работаем вместе.

– Я, типа, заметил.

Она даже не улыбнулась.

– Я хочу сказать, что… Я не могу смешивать личные отношения и работу. Это вредит и тому, и другому.

Я промолчал.

– Я коп, Гарри.

Желудок мой слегка сжался от этих слов: очень уж мало оставляли они места для компромисса.

– Я знаю.

– Я служу закону.

– Конечно, – кивнул я. – И всегда служила.

– Я не могу уйти от этого. Не могу и не буду.

– Это я тоже знаю.

– И… мы такие разные. Наши миры.

– Не совсем, – возразил я. – По большей части мы болтаемся в одном и том же мире.

– Это работа, – тихо произнесла она. – Но работа – это ведь не вся я. То есть так не должно быть. Я пыталась строить отношения на этом общем для обоих…

– Рик, – предположил я.

Она кивнула, и взгляд ее на мгновение затуманился от боли. Еще пару лет назад она не позволила бы мне увидеть такого. Но я видел Мёрфи в хорошие времена и в плохие времена – в плохие чаще. Она никогда не говорила об этом. Никогда не хотела, чтобы я говорил об этом, но я знал, что ее неудачные замужества ранили ее куда глубже, чем она признавала сама. В некотором роде, подозреваю, они объясняли ее профессиональные порывы и амбиции. Она настроилась на карьеру – в порядке компенсации за другие неудачи.

А может, они ранили ее и еще сильнее. Может, так сильно, что она больше не хотела открываться такому. Длительные отношения таят в себе потенциал надолго ранить. Может, она не хотела проходить через это еще раз.

– А если бы ты не была копом?

Она едва заметно улыбнулась.

– А если бы ты не был чародеем?

– Туше. Но прости меня.

Она склонила голову набок и внимательно на меня посмотрела.

– Что случится, когда Сьюзен вернется?

Я покачал головой:

– Она не вернется.

Голос ее сделался суше.

– Извини.

Я слегка нахмурился.

– Не знаю, – тихо признался я. – Мы решили с этим завязать. Ну и… подозреваю, мы очень многое сейчас видим по-разному.

– А если она захочет попытаться еще раз? – спросила Мёрфи.

Я пожал плечами.

– Не знаю.

– Допустим, мы попробуем с тобой, – сказала Мёрфи. – Сколько детей тебе хотелось бы?

Я зажмурился.

– Что?

– Что слышал.

– Я не… – Я поморгал, собираясь с мыслями. – Я как-то не очень об этом думал. – Что ж, вот и повод подумать минуту. Я вспомнил паривший в доме Карпентеров веселый хаос. Когда я был маленьким, я бы все за такое отдал.

Но ребенок унаследует от меня не только глаза и воинственный подбородок. Очень много людей относятся ко мне не самым лучшим образом. И много нелюдей – тоже. Ребенку придется унаследовать от меня и толику моих врагов, а также – что еще хуже – кое-каких моих союзников. Мать оставила мне в наследство вечные подозрительность и сомнения, а также не самые приятные сюрпризы, время от времени выскакивающие из седого прошлого.

Мёрфи внимательно смотрела на меня своими голубыми глазами.

– Это серьезный вопрос, – тихо произнесла она.

Я медленно кивнул.

– Возможно, ты об этом слишком много думала, Мёрф, – сказал я. – Логика, целесообразность, планы на будущее. Тому, что у тебя в сердце, этого не нужно.

– Я тоже так считала. – Она покачала головой. – Я ошибалась. Любовь – это не все, что нужно человеку. И я просто не представляю нас с тобой вместе, Гарри. Ты мне дорог. Я не могла бы мечтать о лучшем друге. С тобой я готова в огонь.

– Ходила уже, – заметил я.

– Но я не думаю, что тебе нужна подруга вроде меня. Мы не уживемся.

– Почему нет?

– В конце концов, – все так же тихо ответила она, – мы слишком разные. Ты проживешь еще очень много лет, если тебя не убьют. Несколько столетий. Я протяну еще лет сорок, максимум пятьдесят.

– Угу, – буркнул я. Это было из тех вещей, о которых я очень старался не думать.

– Я не знаю, – продолжала она еще тише, – смогу ли я серьезно сойтись с кем-то еще. Но если так выйдет… Я хочу, чтобы это был кто-то, кто создаст со мной семью. Состарится со мной. – Она подняла руку и коснулась моей щеки теплыми пальцами. – Ты хороший человек, Гарри. Но у тебя не получится стать тем, кто нужен мне.

Мёрфи отняла палец от кнопки и вышла из лифта.

Я не стал выходить прямо за ней.

Она не оглянулась.

Наповал.

Блин, нравится мне все-таки моя чародейская работа.