Глава тридцать вторая

Шел дождь, когда я отворил дверь Мёрфиного дома, поэтому серого плаща я не снимал. Я проковылял на кухню, где Томас, Баттерс и Боб разложили на столе свечи, бумагу, карандаши и пустые банки из-под пива.

При виде меня Томас разинул рот.

– Срань господня, – только и сказал он.

Баттерс удивленно посмотрел на Томаса, потом на меня.

– А? Что?

– Гарри! – вскричал Боб, и оранжевые огоньки в его глазах вспыхнули ярким огнем. – Ты стырил плащ у Стража?

Я хмуро покосился на них и стащил плащ. Тот упал на пол, накрыв едва не всю кухню.

– Не крал я ничего, – из гостиной, прихрамывая, но оживленно виляя хвостом, вышел Мыш, и я почесал его за ухом.

– А! – догадался Боб. – Значит, ты снял его с тела.

– Нет, – раздраженно буркнул я и плюхнулся на стул у стола. – Меня завербовали.

– Срань господня, – повторил Томас.

– Я не понимаю, – пробормотал Баттерс.

– Гарри устроился в тайную чародейскую полицию, – восторженно выпалил Боб. – Теперь он сам будет карать и миловать по своему разумению! Ох, и круто же!

Томас посмотрел на меня, потом на дверь за моей спиной. Потом снова на меня.

– Я один, – негромко сказал я. – Не напрягайся.

Он кивнул.

– Что случилось?

– Много всякого, – сказал я. – Некогда все рассказывать. Но Стражи в городе, хоть я и не слишком беспокоюсь о том, что они начнут ползать по всем щелям и вынюхивать чужие секреты.

– Почему это? – удивился Томас.

– Потому, что в настоящий момент все пятеро находятся в гостинице в центре города – принимают душ и меняют бинты, пока я не нарыл побольше информации о Кеммлеровых наследниках.

Томас медленно зажмурился.

– Все пятеро… и ранены?

Я кивнул, сердито сжав губы.

– Уау, – вполголоса сказал Томас. – Что, так хреново?

– Они завербовали меня, – кивнул я.

– Тогда действительно дело швах, – жизнерадостно согласился Боб.

Я посмотрел на разбросанные по столу бумаги.

– Может, хоть вы, ребята, меня порадуете? Нашли чего-нибудь?

Баттерс несколько раз моргнул и принялся рыться в бумагах, поднося их по очереди к свече, чтобы разглядеть.

– Э… гм… Есть новость хорошая и новость плохая.

– Начнем с плохой, – сказал я. – Будем, блин, повышать настроение.

– С цифрами пока ничего не вышло, – доложил Баттерс. – То есть, это не шифр. Слишком мало цифр. Они могут означать адрес или номер счета, но ни один из банков, до которых нам удалось дозвониться, не использует счетов с таким количеством знаков, – он покашлял, словно извиняясь. – Будь у меня доступ к сети, я мог бы узнать больше, но… – он беспомощно махнул рукой в сторону темного экрана монитора. – Нам и раза из пятидесяти дозваниваться не удалось, а в большинстве мест, с которыми нас все-таки соединили, никто не брал трубки. И последний час телефон вообще сдох.

Я покачал головой.

– Угу. Город тоже съехал с катушек. Два пожара по дороге от МакЭнелли сюда. И я поймал ненадолго полицейскую волну, они говорили про беспорядки в Бактауне.

– Губернатор запросил помощи у Национальной Гвардии, – тихо добавил Томас. – Они посылают войска для наведения порядка на улицах.

Я зажмурился.

– Как ты узнал?

– Позвонил сестре, – ответил он.

Я нахмурился.

– Я думал, Лара с тобой не разговаривает.

Голос у Томаса разом сделался суше.

– То, что она отрезала меня от семейных денег, вышвырнула из дома, дала мне понять, чтобы я не рассчитывал больше на их покровительство, и удерживает женщину, которую я люблю, в роли виртуальной заложницы, еще не значит, что лично ей я несимпатичен.

– И она не отказала тебе в небольшой услуге, – предположил я.

– Формально говоря, – поправил меня Томас, – она оказала услугу тебе.

– С чего это она вдруг? – удивился я.

– Ну, я намекнул ей, что поскольку вся ее нынешняя власть зиждется на одном хорошо хранимом секрете, и что поскольку ты до абсурдного исполнен намерения защищать добрых жителей нашего города, ты можешь и проболтаться, пустив ее корабль ко дну, если она не поможет тебе в трудную минуту.

– Гм, – хмыкнул я. – То есть, ты хочешь сказать мне, что я ко всему прочему еще и шантажирую правительницу Белой Коллегии. Так, невзначай.

– Именно, – кивнул Томас. – Для такого, Гарри, не всякие яйца подойдут. Только большие и медные.

– Допустим, – согласился я. – Только зачем, все-таки, я это сделал?

– Затем, что нам нужна помощь, – сказал Томас. – Мы топчемся на месте, время уходит, а у Лары в достатке людской силы и возможностей добыть нужную нам информацию.

– Вот, кстати, и хорошие новости, – вмешался в разговор Баттерс. – За городом электричество не вырубали, и она смогла нарыть много такого, чего нам не удалось, – он протянул мне листок бумаги. – Не по цифрам – но один из ее людей раздобыл кое-чего интересного насчет коренного населения и их оружия здесь, в Чикаго.

Я пристально посмотрел на Баттерса.

– Ну?

Он кивнул и ткнул пальцем в бумажку.

– Вот, – улыбнулся он. – Центр индейской культуры устраивает большую выставку охотничьего и боевого оружия, которым здешнее население пользовалось до того, как здесь появилась наша бледнолицая братия с ружьями и оспой. Телеканал «История» снимал об этом несколько сюжетов на протяжении всей прошлой недели.

– Угу, – кивнул я. – И уж наверняка к этому оружию прилепилось несколько духов древних охотников, – я пробежал глазами по тексту. – Блин. Я мог бы и сам догадаться. В музее Природы как раз готовится большая выставка каокианских артефактов, которой заведовал покойный профессор Бартлсби. Блин, да там полно штуковин, которые помогал паковать сам Собиратель Трупов. Наверняка с оглядкой на сегодняшний вечер.

Баттерс кивнул.

– А в музее Митчелла в Ивенстоуне индейских артефактов больше, чем где бы то еще.

– Блин, – выдохнул я. – Вот оно.

– С чего вы так решили? – не понял Баттерс.

– Дедукция, Ватсон, – пояснил Боб. – Весь смысл в том, чтобы призвать как можно больше древних духов, а потом слопать их. И большинство духов привязаны к тем местам, где хранится всякая старая рухлядь.

Я кивнул.

– Кажется, я помню это место. Музей расположен на территории колледжа, так ведь?

– Колледжа Кендалла, – подтвердил Баттерс.

– Студенческий кампус в ночь Хэллоуина, – пробормотал Томас. – Самое место для шайки некромантов и их игрищ. Это какой же сопутствующий ущерб выйдет!

– Не выйдет, – сказал я и сам удивился тому, насколько решительно это прозвучало. – Потому что мы не допустим этого безумия. А потом мы найдем этих ублюдков и убьем.

В кухне воцарилась мертвая тишина.

Томас и Баттерс потрясенно уставились на меня.

– Может, это плащ, – предположил Боб. – Гарри, ты правда ощущаешь себя более властным и решительным, чем утром?

Я медленно перевел дух.

– Прошу прощения, – буркнул я. – Немного резковато получилось.

– Возможно, – согласился Баттерс; говорил он, правда, шепотом.

Я потер руками виски и покосился на часы, что висели на стене Мёрфиной кухни. Часы работали на батарейках, поэтому не встали.

– Ладно. До заката чуть больше часа. К тому времен мне надо подготовить все для того, чтобы призвать Эрлкинга.

– Гм… – нерешительно произнес Томас. – Гарри, скажи: если это присутствие Эрлкинга привлекает древних духов к их орудиям и прочему хламу, какая разница, кто его призовет?

– Угу, – согласился я. – Если только тот, кто его призовет, не заключит его в круг, чтобы связать его силу, и не оставит его там.

Боб издал звук, будто сплевывает – весьма убедительный с учетом того, что слюны у него нет по определению.

– Гарри, это опасное предложение. Да нет, к черту – это безумное предложение. Даже если допустить на мгновение, что у тебя хватит сил заманить кого-то вроде Эрлкинга в круг, и даже если ты ухитришься удержать его там всю ночь, он не спустит тебе подобного унижения. Он вернется следующей же ночью и убьет тебя. Если тебе повезет, конечно.

– Об этом я буду беспокоиться потом, когда разберусь с кеммеритами, – возразил я.

– Погодите-ка, – вмешался Баттерс. – Нет, правда. Я хочу сказать, разница-то какая? Главной-то книги у нехороших парней нет, так? А без нее они максимум что смогут – это вызвать духов. Но это… скушать их они ведь не смогут. Верно?

– Мы не можем исходить из того, что у них нет книги, – возразил я. – Гривейн мог ее и найти.

– Но остальные двое-то не нашли, так? – не сдавался Баттерс.

– Даже если и не нашли, деться они никуда не делись, – сказал я. – И они тоже не могут допустить, чтобы книгу нашел кто-то из их соперников. Поэтому они бросят в бой все, что у них есть, чтобы помешать кому-либо из других совершить ритуал.

– Почему? – спросил Баттерс.

– Потому, что они ненавидят друг друга, – ответил я. – Как только один из них станет богом, он с наслаждением уничтожит остальных. Скорее всего, первым же делом.

– Ох, – только и сказал Баттерс.

– Вот почему, Томас, мне нужно, чтобы ты кое-что для меня сделал.

Мой брат кивнул.

– Говори, чего.

Я взял чистый лист бумаги, ручку и начал писать.

– Это записка. Мне нужно, чтобы ты отнес ее вот по этому адресу и передал Стражам.

– Я не собираюсь даже близко подходить к Стражам, – заявил Томас.

– Тебе и не придется, – успокоил я его. – Они сейчас в гостинице. Оставишь это внизу у администратора и попросишь передать в этот номер. А потом убирайся оттуда, и быстрее.

– А они поверят записке? – усомнился Томас.

– Я сказал им, чтобы ожидали гонца в случае, если сам не смогу подойти. Им известно про Эрлкинга. Что я попытаюсь отвлечь его. Им необходимо узнать, куда собираются наследники Кеммлера, чтобы нейтрализовать их.

– Пятеро, – покачал головой Томас. – Тех на одного больше.

Я поморщился. Могло случиться и хуже. Рамирес, похоже, мог постоять за себя, однако двое новичков – так мне, по крайней мере, показалось – вряд ли одолели бы любого из наследников или их спутников.

– Как только я разберусь с Эрлкингом, поспешу туда. Ну, и они, все-таки, Стражи, – сказал я. – Думаю, справятся.

– Или погибнут, – поморщился Томас. – Как мне туда добраться?

Я подошел к тумбочке и, выдвинув ящик, рылся в нем, пока не нашел запасные Мёрфины ключи.

– Вот, – я бросил их Томасу. – Ее мотоцикл в сарае.

– Ясно, – откликнулся он, хотя выражение лица его оставалось не самым радостным. – Она не будет возражать, если я угоню ее мотоцикл?

– Ради доброго дела можно, – сказал я. – На улицах сейчас черт-те что, а Стражам нужно выступать как можно быстрее. Валяй.

Томас кивнул, сунул ключи в карман и одел свою кожаную куртку.

– Вернусь как могу быстрее.

– Угу, – кивнул я. – Томас. Для Стражей ты только вампир Белой Коллегии. Если они тебя увидят, тебе не сдобровать.

– Знаю, – бросил он, и в голосе его я услышал нотки горечи. – Если не вернусь к сроку, Гарри… удачи тебе.

Он протянул мне руку, и я пожал ее. Крепко. Должно быть, моя от переживаний сделалась холодна, потому что его рука показалась мне горячей. Потом он кивнул Бобу, Баттерсу и вышел на дождь. Спустя минуту на заднем дворе взрычал Мёрфин «Харлей», а потом он, прохрустев гравием, выехал на улицу и скрылся.

Еще минуту я посидел молча, потом поднялся и пошел к плите. Я достал чайник, наполнил его под краном и поставил на плиту греться. Еще пара минут ушла у меня на то, чтобы найти Мёрфино собрание чаев, и оно оказалось до ужаса обширным. Я хочу сказать, сколько сортов чая нужно человеку в обычной жизни? Впрочем, может, я сужу предвзято: я пью чай с таким количеством сахара, что от его собственного вкуса не остается почти ничего.

Я нашел несколько разовых пакетиков, от которых исходил легкий мятный аромат.

– Чаю? – предложил я Баттерсу.

– С удовольствием, – отозвался он.

Я достал две чашки.

– Что дальше? – поинтересовался он.

– Горячий чай, – сказал я. – Согреемся немного. А потом я пойду во двор и вызову Эрлкинга. Вы не будете выходить из дома.

– Почему? – не понял он.

– Потому, что это будет опасно.

– Ну… да, – кивнул он. – Но почему не выходить? То есть, я хочу сказать, разве это супер-мега-гоблин не может разнести стены к такой-то матери?

– Возможно, он достаточно силен для этого, – сказал я. – Но он не может. Дом защищен порогом.

Баттерс непонимающе уставился на меня.

Я облокотился на тумбочку и попробовал объяснить.

– Порог – это не «порог» в буквальном смысле этого слова, а некоторый энергетический барьер, окружающий дом. Ну… – я нахмурился, подбирая сравнение поудачнее. – Это как если бы дом обладал положительным зарядом. Если внешняя магия хочет войти, ей необходимо сначала нейтрализовать этот заряд. Большим, сильным созданиям из Небывальщины требуется уйма энергии только для того, чтобы оставаться в нашем мире. Как правило, ее не хватает на то, чтобы прорваться через порог и после этого оставаться опасными.

– Как те вампиры? – спросил он. – Которые не могут войти, если вы их не пригласили?

– Примерно так, ага. Если вы пригласили кого-либо, порог его не тронет. Но у остальных магических существ и энергий с ним возникнут проблемы. Это серьезная защита.

– Вашему-то дому она не очень помогла, – заметил Баттерс.

– Я арендую свою квартиру, – объяснил я. – Она мне не принадлежит. Поэтому и энергетика у нее слабее, чем у настоящего, собственного дома.

– А-а… Вот, значит, почему говорят, «мой дом – моя крепость»?

Я чуть улыбнулся.

– «Дом» – понятие растяжимое. Когда история, семья, эмоции, тревоги, радости, впитаны в его дерево, и порог выходит крепкий, надежный. Этот дом принадлежал клану Мёрфи больше сотни лет. Он надежен. Вам здесь ничего не угрожает.

– Но этот тип ведь не вырвется, когда вы вызовете его, – спросил Баттерс. – Правда?

– По моим расчетам, нет. Но если и вырвется, вы-то его ничем не задели. У него не будет повода охотиться на вас.

– Ох, хорошо, – с облегчением произнес он. Потом поморгал и повернулся ко мне. – То есть, мне не хотелось бы, чтобы он охотился и на вас, Гарри.

– Ничего, ничего, – сказал я.

Баттерс кивнул.

– Почему зомби? – спросил он.

– Э?..

– Прошу прощения. Это я тему меняю. Новый вопрос. Почему все эти некроманты используют зомби?

– Не все, – возразил я. – Собиратель Трупов вызывал целую тучу полуматериальных призраков. Привидений.

– Во все-таки человеческих привидений, – настаивал Баттерс. – Зомби тоже выглядят людьми. Почему бы им не высвистеть стаю дохлых крыс? Или, может, полуматериальных комаров? Зачем им люди?

– Ну, – сказал я. – Это связано с тем метафизическим следом, который любое живое существо оставляет после смерти. Что-то вроде отпечатка ноги. Человеческие следы больше, чем у большинства животных, а это означает, оживляя их, можно накачать в них больше энергии.

– То есть, громилы из них лучше получаются, – уточнил Баттерс.

– Именно.

– Как получилось, что за мной Гривейн приходил со свеженькими зомби, а на ваш дом нападал со старыми? То есть, я ведь видел этих тварей совсем рядом, – он поежился. – Судя по одежде, некоторые умерли еще в начале двадцатого века.

– Это по той же причине, по которой они оживляют людей, а не животных, – объяснил я. – У древних мертвецов метафизический след глубже. Их труднее призвать, но уж если вам это удалось, ими легче управлять, они сильнее, и повредить их сложнее.

– Из старых мертвецов получаются более крепкие слуги-нежити, – понял он.

– Верно, – кивнул я. Я буквально видел, как крутятся у него в голове колесики, перерабатывая информацию. Похоже, на ответы, которые он получил на свои первые вопросы, начали нанизываться дюжины новых вопросов, и у меня сложилось впечатление, что он начнет задавать их всех с неумолимой последовательностью.

– Ладно. Но что, если…

– Баттерс, – произнес я так мягко, как только мог. – Не сейчас. Все, что мне нужно – это спокойно выпить чашку чая, – тут меня осенило. – А вы спросите у Боба, – посоветовал я. – Боб знает чертовски больше, чем я.

– О! – пробормотал он, переводя взгляд с меня на Боба и обратно. – Гм. Да, Томас ведь разговаривал с ним.

– «С ним»! – возмутился Боб. – Я не просто какой-то там «он»! Я, Можно сказать, настоящий гребаный чревовещательный череп-автомат!

– Точно, – согласился Баттерс. – Гм. Извините, Боб. Вы не будете против, если я задам вам несколько вопросов?

– Это пустая трата моего таланта и интеллекта, – фыркнул Боб.

– Помоги ему, Боб, – сказал я.

– О Господи, – оранжевые огни в глазницах черепа закатились к потолку. – Отлично. Делать мне больше нечего, кроме как наставлять детсадовцев.

– Класс! – задохнулся Баттерс и плюхнулся на стул. Он схватил несколько листов бумаги и карандаш. – Что ж, давайте начнем с…

Я налил чашку чая себе и чашку чая Баттерсу. Я поставил его чашку перед ним, но он, похоже, этого почти не заметил. Он по уши ушел в беседу с Бобом.

Я выскользнул в гостиную, плюхнулся на диван и положил мою бедную больную ногу на журнальный столик. Так я сидел, потягивая пахнущий мятой и черт-те-чем-еще сладкий чай и пытаясь привести свои мысли в какое-то подобие порядка. Я так устал, что на это не потребовалось слишком много времени.

Я собирался призвать пэра Королевы Мэб и удерживать его в течение ночи. Шансы примерно такие, как у жука-плавунца поймать и удерживать бенгальского тигра. С той только разницей, что бенгальский тигр, возможно, погнушается раздавить жука-плавунца за такую попытку. Эрлкинг не погнушается, это точно.

Что делало эту затею самой опасной из большинства моих планов… впрочем, особого выбора у меня тоже не было. Присутствие Эрлкинга в наших краях опасно увеличило бы число и силу нежити, которую кеммериты намеревались призвать этой ночью. Если бы мне удалось нейтрализовать Эрлкинга, это на порядок убавило бы сил, которых собирались призвать некроманты. Гривейн со товарищи достаточно сильны и без армии суперзомби и мегапризраков. Если я оставил бы их без этой армии, это дало бы Стражам хороший шанс справиться с ними.

Если я не успею призвать Эрлкинга прежде, чем это сделает кто-то из кеммерлитов, или если он вырвется из моего заключения, погибнут люди. Эрлкинг вырвется на просторы лишенной огней чикагской ночи со своей Дикой Охотой, и все, кого они застанут вне домов, окажутся разорванными в клочья.

На улице блеснула молния – какая-то слишком темная, тусклая, чтобы сойти за естественную. Мгновением спустя вечерний воздух разорвал удар грома, от которого маленький домик содрогнулся. Ветер начал усиливаться, а дождь захлестал по окнам с удвоенной силой.

Я не ощущал себя чародеем. Я не ощущал себя могучим, воинственным Стражем. Я не ощущал себя сверхъестественным чемпионом Чикаго, или бесстрашным победителем зла, или дерзким заклинателем, способным дерзко усмехнуться прямо в лицо потустороннему титану, или просвещенным адептом мистических искусств. Я ощущал себя избитым, израненным одноруким человеком с очень малоприятными перспективами на будущее и дурацкими штанами без одной штанины.

В темноте ко мне подошел, прихрамывая, Мыш. Он ткнулся в меня холодным носом и положил голову мне на ногу. Я сидел с закрытыми глазами, но слышал постукивание его хвоста по боковине дивана. Мышу было наплевать на все мои страхи. Он просто прижался ко мне, согревая своим мехом и своей безмолвной верой в меня.

От этого я почувствовал себя лучше. Возможно, Мыш и не самое умное создание на земле, но он смел, добр, предан и мудр звериной мудростью, которая помогает ему знать, кому доверять. Может, я и не сверхгерой, но Мыш считает меня чертовски крутым, а это кое-что значит. Мне довольно и этого.

Я отставил свою чашку, убрал ногу с Мёрфиного журнального стола и встал. Потом, не глядя, взял свой посох, сделал глубокий вдох и стиснул зубы.

Потом, хромая, вернулся на кухню.

– Баттерс, – сказал я. – Оставайтесь здесь с Бобом и Мышом. Прикрывайте меня с тыла. Если увидите что-нибудь угрожающее, орите во все горло.

– Хорошо, – кивнул он. – Будет сделано.