- Не хлипкие у тебя заслонки? - участливо спросилЪн. - Что-то легковаты.
      - Пористые, - пояснил Рост. - Чтобы в одиночку снимать-ставить.
      - Вот я и говорю, легковаты. Знаешь, что порис тый камень в двадцать сантиметров прошибается вы стрела с пятого, если десятым калибром молотить?
      - Что прошибается, не знал, - признался Рост. - Хотя у меня там не двадцать, а чуть побольше. Да и стрелять для этого нужно так, что... В общем, ставни эти мало что решат, слишком там бойницы неширокие. Лишь мертвые зоны под самыми стенами простреливаются. А главная пальба пойдет оттуда, - он указал на верхнюю башню, сделанную в середине.
      Естественно, пошли туда. В башне была сооружена массивная каменная турель, правда, без пушки. И обзор возникал такой, что уже никакие дюны степи не закрывали.
      - Обжитое место, - с легкой завистью вздохнул Ким.
      - Каждую ночь тут кто-нибудь из волосатиков де журит, - продолжил "экскурсию" Рост. - А если я в отлучке, наблюдение ведется круглосуточно... Согласись, жалко было бы все это потерять по глупости.
      - Соглашаюсь, - на этот раз Ким улыбнулся. Прикинул, как ему ляжет прицел, если на станине будет пушка. Оказалось, чуть высоковато. - Опять под себя делал. И подъемника под седалище стрелка не удосу жился устроить.
      - Такое было время, - признал Рост. - Только на себя надеялся.
      Внезапно что-то проклекотал Шипирик. Все люди, кроме Роста, замерли. Но он, на правах хозяина, проследив жест странных рук пернатого, понял, о чем был вопрос. И пояснил больше жестами, чем словами. Хотя и словами тоже.
      - Нет, - он потряс головой и изобразил волнооб разное движение рукой, от китов я отбиваться не собираюсь. А вот по антигравам, - он показал на пальцах антиграв, - придется бить, сняв эту крышу. - Он указал на швы, расходящиеся, если разомкнуть камен ные щеколды и сдернуть мощные черепицы. - Башня вообще-то крепкая, но ее можно разобрать, понима ешь? Почему-то он говорил громче, чем обычно.
      - А это не опасно, - поинтересовался Квадратный, - объяснять потенциальному врагу свои возможности? У них ведь тоже летуны есть.
      - Не знаю, - с беспечностью улыбнулся Рост, - я так давно уже ни с кем не воевал, что и забыл, каково это - опасаться кого-то... Кроме людей, конечно.
      - То-то у тебя каждую ночь пост выставлен, - пробурчал Антон. - Небось еще и проверяешь его?
      - А как же? - удивился Рост. - Конечно, проверяю. Снизу, как из погреба, донесся голос Евы: - Мальчики, мыть руки. Будем ужинать.
      И в этот момент погасло солнце. Вообще-то Рост уже давно ожидал, что оно выключится, но, видимо, небрежно пересчитал коэффициенты, вот и ошибся. За ним это водилось.
      Все пошли вниз, негромко переговариваясь, в целом скорее одобряя заведенную систему обороны, чем полагая ее слишком легкомысленной. Да, решил Рост, в Полдневье легкомыслие - порок. А вот даже откровенно перестраховочные решения никогда никем не будут осуждаться. И ничего не поделаешь - так устроена нынешняя жизнь, и не только людей. Однако хорошо ли это? Не признак ли все усиливающейся трусости?
      За столом, когда все расселись, воцарилась напряженная тишина. Потому что следом за Ростом и Евой уселись и пурпурные, и волосатые, и, разумеется, Ши-пирик. Наконец, Дондик не выдержал: - Они что же, с нами будут ужинать?
      - Да, - спокойно ответил Рост. - Объяснение простое. Когда я пришел в Чужой город, меня сразу стали сажать за стол со всеми. И я решил...
      - Понятно, - кивнул Квадратный. - Я ничего не имею против. - Ну, если тут так заведено, - вздохнул и Антон.
      А они изменились, решил Рост. Да и я тоже. Раньше мне пришлось бы нести какую-то чушь про отсутствие классовых барьеров... А теперь они полагают себя лучше других, по крайней мере, хотели бы есть отдельно, по-господски.
      - Тут никогда и не было по-другому, - сказала Ева, разливая суп из ракушек. - Я уже и внимания на это не обращаю.
      - Неужели каждый может выйти из степи, - по интересовался Дондик, принимая тарелку, - и ты его усадишь за стол?
      - Не каждый, - признал Ростик. - Но того, кто произнесет "л-ру", без сомнения сразу усажу, только попрошу руки вымыть. И то в самом крайнем случае. - И рыболюдей? - поинтересовался Антон.
      - Им-то, кстати, руки мыть не обязательно, - ехидненько добавил Ким.
      - С них все и пошло, - признался Рост, принима ясь за еду. - В первую зиму как-то у меня на ступенях в воде оказался один викрам. Был он израненный, то ли на акул нарвался, то ли его Фоп-фалла невзлюбил. А к тому времени у нас уже было немного молока, по тому что мы пару раз опробовали этот трюк с коровами. Понимаете, хранить мясо мы еще толком не научились, вот и делали фарш, добавляя туда немного второго молока, и мясо было загляденье. Ну вот, отпоили мы этого викрама первым молоком, он уже через день ожил и на третий день вообще уплыл. А еще через месяц, для нас как раз самые трудные дни настали, - мы уж думали личинки насекомых из земли выкапывать, - приплыла от них целая делегация и приволокла... Не помню точно, наверное, с полтонны отличной местной кефали. Тогда я и смекнул, Рост постарался как можно убедительнее улыбнуться гостям, - что тут через еду заключается мир. Как у арабов через воду, или у германцев в старину, сменявшись ножами. - Я не знал, - коротко проговорил Дондик.
      - Так и пошло. Викрамы приходили ко мне за мо локом, притаскивали уже не столько еду, сколько металл, разные изделия...
      - Например?
      - Вот бочонки для молока и сидра, вы думаете, я из дерева строгаю? Шиш бы у меня что-то путное по лучилось. Мне викрамы такие раковины приносят, они их как-то размягчают, разворачивают, потом склеивают, и получаются емкости, литров до ста вмещается. И не портится ничего. - А пернатые? спросил Антон.
      - Эти вообще мастера по стеклу, по кожам, по тка ням. И веревки у меня от них. Сети опять же...
      - Здорово ты устроился. - Ева стала всем раскла дывать фасоль с мясным рагу. - Осталось только рыночные дни ввести, и живи, как в Сорочинцах.
      - Примерно так и получается, - согласился Ростик. - Иначе я бы, наверное, не выжил. Или остался бы производителем одной фасоли.
      - Наверное, все дело в исключительном положении Храма, - проговорил Ким, как всегда, уплетая все подряд с отменным аппетитом,
      - Не только, - высказался Квадратный. - Рост и сам не зевал, а развивался.
      - Да ничего я не развивался. Просто жил со здравым смыслом... - Вот и я о том же.
      - Двары могут поставлять, наверное, латекс для патронов, древесину, Дондик оглянулся, - я где-то видел у тебя цельнодеревянную мебель. - В спальне, - пояснила Ева. - Да, правильно.
      Рост наелся, кажется, впервые за весь день. И осмотрел стол. Это было странно, но в то же время совсем неудивительно. Люди ели наравне с пурпурными, которые, как всегда, уселись на самый дальний конец стола, волосатики, по своему обычаю, перекладывали друг другу самые лакомые куски и почти не обращали внимания на пернатика, с которым вне этих стен скорее всего попробовали бы воевать.
      - Десерт будет? - спросил Ким.
      - Будет, - признала Ева. - Настоящая манная каша! Я привезла немного манки... Вот только молоко пришлось брать от ящеров. - Св-же, - пояснила Ждо.
      - Верно, - согласилась Ева, - зато свежее. Не из твоих хваленых раковин.
      - А со своей стороны я обещал сидр, - добавил Рост, понимая, что расслабляться еще рано, но всетаки ощущая, как все глубже погружается в облако благодушия и редчайшего для него самодовольства.
      - После каши, - решительно приказала Ева. - Я не дам испортить свой кулинарный шедевр.
      Каша с медом понравилась, конечно, всем. Это было что-то такое, от чего даже Дондик почмокал языком.
      - Ладно, - проговорил наконец Ростик, которого стали одолевать сомнения. - Я показал и рассказал вам все, что имею и знаю. А вы-то почему тут?
      - Все просто, - Дондик немного нахмурился. - Приехали тебя по-дружески предупредить. - Вот как?
      - Месяц назад в Боловск вошел караван, - продолжил Квадратный, потому что Дондик больше ничего не говорил. - Людей... Вернее, аймихо - так они себя называют. Но они совсем как мы, даже общие дети, кажется, возможны. Он подумал, прикончил остатки своей каши, посмотрел на Ростика. - Давай сидр.
      Рост кивнул Кирлан, она поднялась, поправила фартук и ушла, чуть неуклюже переставляя слишком большие для бакумурши ноги.
      - Как они прошли через посты, расставленные вокруг города - уму непостижимо. Но они не только прошли, но и направились сразу... К кому бы, ты думал?
      Вернулась Кирлан, разлили сидр, он, как Рост и ожидал, оказался выше похвал. Старшина, тоже почмокав, вернулся к своей теме:
      - К отцу Петру. Тот с ними поговорил...??. - Как поговорил? - спросил Ростик. - Они немного уже знали русский язык.
      - В общем, - скороговоркой продолжил Антон, - он их крестил, всех поголовно. И эти пришлые... аймихо стали как бы русскими.
      - Антон их не любит, - усмехнулась Ева. - Но он прав. Они так ловко устроились, что их сразу приняли. Поселили в брошенных домах, стали подкармливать на первых порах.
      - Теперь-то они, кажется, в порядке, - добавил Антон. - Раздобыли себе землицы, посеяли там ка кой-то особенный озимый горох... Кстати, привезли с собой коз, так что летать за три моря не нужно, попросишь, они с тобой на что-нибудь поменяются.
      - А потом стали определяться, так сказать, политически, - задумчиво проговорил Дондик. - У них есть система старейшин, есть лекари, есть многое, что нам может пригодиться.
      - Одни повозки их чего стоят, - высказался Ким, выныривая откуда-то со дна своей кружки с сидром, вернее, уже пустой. - Что в них особенного?
      - Они антигравитационные, - проговорила Ева, - хотя по суше их волокут быки. Или буйволы, я не знаю, что это за звери такие. Скорее все-таки буйволы. Только быстрые очень и выносливые. - Ты сказала "по суше"? Значит...
      - Значит, - согласился Дондик. - Они как-то на своих повозках переправились через море. И высадились в районе полуострова пернатых. И перевезли не только свой скарб, но и этих коз с буйволами. В общем, толковые ребята. - Сколько их? - спросил Ростик.
      - Ага, - удовлетворенно проговорил Квадрат ный, - значит, мы об одном думаем. Их немного - тысячи две. Из них бойцов всего-то несколько десятков. - Он подумал и твердо добавил: - Ситуация с воинами у них еще хуже, чем у нас. Я видел среди них даже вооруженных женщин.
      - Хо-ох, - произнесла Ева, и в этом звуке было столько негодования, что Квадратный даже заморгал, как заведенный, стараясь, придумать что-то, "уточняющее" его слова. Но так ничего и не придумал.
      - Кажется, понимаю, - высказался Ростик. - Вот только одно неясно какое отношение эти путешест венники имеют ко мне?
      - Как, разве мы тебе не сказали? - переспросил Дондик. - В том-то и дело, что они почти в один голос говорят, что прикатили к тебе. Разумеется, не только к тебе, но... главным образом, им нужен ты.
      - Точно, - пророкотал Антон. - Ты, и никто другой.
      Рост подумал, почесал затылок и ничего умнее не придумал, как спросить: - А они вообще-то издалека?
      - Говорят, что прошли из-за твоих красивых глаз восемьдесят тысяч километров, - отозвался Ким. - Говорят, что были в пути последние шесть лет. Но я думаю - врут. Я думаю, и прошли они больше, и шлялись дольше. Почему? - спросил Рост.
      - Не знаю, - ответил Ким и посерьезнел. - Наверное, тебе предстоит ответить на этот вопрос.
      Глава 3
      Ребята улетели к полудню следующего дня, но Ева осталась, отпросившись у Дондика. Она вообще, как стал замечать Ростик, все больше привязывалась к Одессе. Уже и начальство приморского города для нее стало важнее, чем команды из штаба Председателя, Уже и время возвращения она согласовывала с Дондиком... Но поскольку он разрешил ей остаться, то и Рост не возражал. Он вообще соскучился по своей золотоволосой красавице.
      На третий день он решился ей об этом сказать. Они лежали на пляже, загорали. Вернее, загорала Ева, а Рост болтался поблизости. И так уже было устроено его фермерское нутро, что он отчасти болтался, а отчасти перечислял дела, которые мог бы сделать, если бы не чувствовал себя в такой зависимости от своей гостьи.
      Наконец, он не выдержал, подсел совсем рядом, чтобы она знала, что он способен думать о ней не только ночами, и, кинул для начала разговора пару камешков в воду. - Ев, - начал он, - тебе город не надоел?
      Она сразу все поняла. Лежа на спине, убрала с глаз руку, которой закрывалась от чересчур яркого для осени солнца, посмотрела на Роста прищурившись.
      - Друг милый, ненаглядный мой, замечательнейший из мужей, - она подумала, и торжественно завершила, - город мне не надоел, переселяться к тебе я не собираюсь. А скорее всего ты очень скоро возьмешься за ум, посерьезнеешь, переедешь в город, и все у нас пойдет как надо... Ты ведь об этом спрашиваешь? - Об этом, - признался Рост. - Тогда я тебе ответила.
      Рост посмотрел на Храм в четырехстах метрах от них.
      - Только одна "ошибка, никуда я отсюда не уеду. Тут спокойно, начальства нет, всякие гости ко мне приходят. Хотя тебе, конечно... гм, недостаточно.
      Она не ответила, перевернулась на живот и подставила солнышку спину, голую попку и стройные, изумительной формы ноги. Рост едва удерживался, чтобы не шлепнуть ее, да так, чтобы Ева взвизгнула. Но удержался, поднялся, пошел к дому. Шагов через десять не выдержал, обернулся. Ева лежала чуть более расслабленно, наверное, тоже думала, что он ее шлепнет. В том, что не шлепнул, выразилось его неодобрение.
      - Ев, я еще вот что хотел спросить... Ты что имела в виду, когда сказала, "замечательнейший из мужей"? Она сразу все поняла. Села, стряхнула песок со щеки.
      - Не то, что ты думаешь, - она улыбнулась так, что не поверить ей было нельзя. - Я имела в виду не каких-то мифических своих мужей, а... Вообще, всех мужиков в округе. Понимаешь?
      А Рост вдруг не очень-то ей и поверил. Он вздохнул и пошел в дом. Ева вот ведь чуткость! - сложила свою подстилочку, комбинезон и что-то там еще, потащилась следом, хотя явно хотела пожариться у моря. И это почему-то послужило главным доказательством, что Ростиковы подозрения не беспочвенны. Но настаивать на чем-то было глупо. Такой сильной, здоровой и красивой девушке, разумеется, не могло хватить десятка экскурсий в год в этот отдаленный Храм, к потерявшему хватку и быстроту мышления, слишком успокоившемуся Ростику.
      А именно это было скрытой формой наказания, которая существовала в ссылке. Просто раньше Рост об этом не догадывался, и только сейчас понял по-настоящему.
      В следующие несколько дней все было, как прежде, Ева откровенно радовалась их любви, но... Разочарование все-таки осталось. И Рост понял, если боль эту не замечать, со временем она возведет между ними стену, которую не сможет преодолеть никакая яркость их отношений.
      А в конце сентября, когда Ева загорела чуть не дочерна, в отдалении появился шлейф пыли. Рост его не заметил бы, но Ждо, которая научилась даже по ночам странным образом смотреть в подзорную трубу, которую как-то привезла из Боловска мама, известила его о необычном явлении. Поутру Рост вышел на самую высокую дюну в окрестности и внимательно изучил протянувшиеся в бесконечную даль равнины. Пыль виднелась уже довольно отчетливо, так что было ясно - это не слишком большой табун жирафов, и не чрезмерная стая гиеномедведей. Те, кстати, в это время года в стаи вообще не собираются, осенью они предпочитают кормиться семьями. Значит...
      Рост спустился с дюны, нашел Еву, которая настолько измаялась бездельем, что даже пыталась помогать Кирлан в заготовке рыбы на зиму, и спросил: - Сколько может быть повозок у этих ваших михоев?
      - Аймихо? Не знаю, - она стряхнула с рук чешую, - наверное, много. Тогда - они появились.
      Ева вымыла руки самодельным мылом и пошла на верх Храма вместе с Ростиком. Тут они просидели до вечера. И не зря. Пыль со временем превратилась в странные фигурки, а потом, незадолго до темноты, стало видно, что это довольно большие, метров по тридцать в длину, овальные платформы, которые висели сами по себе над землей. На платформах были возведены довольно крепкие, даже, пожалуй, массивные, постройки, в которых жили, словно бы вокруг ничего не происходило, люди. Иные из них стирали белье, кто-то занимался нехитрыми ремеслами, ребятишки гоняли какое-то подобие гусей или больших уток. В загонах ревела скотина, а на вознесенных вверх мачтах трепетали на редкость праздничные флажки.
      - Когда они шли по степи, флагов не было, - ска зала Ева.
      - Наверное, это что-то вроде стука в дверь, - отозвался Ростик. - Знак вежливости, косвенное свидетельство мирных намерений и в то же время определение чинов. - Нет у них никаких чинов.
      - Почти наверняка есть, просто вы еще не поняли, какие именно и по какому признаку присуждаются.
      - Вот теперь я узнаю своего дружка, - рассмеялась Ева. Посерьезнела. Только не вы, а мы. Люди.
      Платформы влекли вперед массивные рогатые звери с белыми гладкими спинами и очень мощными задними ногами. А впрочем, и передние ноги у них не подкачали. Просто ими звери иногда переступали, словно пробовали дорогу на ощупь, а задними всегда толкали платформы вперед, вот это и бросалось в глаза. Как казалось, зверями никто не правил, они шли сами и, насколько Рост мог судить, толково выбирали дорогу среди неровностей и складок местности.
      Когда стемнело, Ева вышла на берег моря и последовательно запустила три ракеты - одну красную и две белых. Рост не возражал, теперь он понял, почему Ева получила такой блаженный отпуск.
      Все подтвердилось поутру, когда до кочевников осталось еще километров десять. Неожиданно на легком гравилете через залив прилетел Казаринов. Он устал, возраст давал себя знать, работать на рычагах ему было уже не просто. Но на обратном пути это было необязательно. Ева, быстренько переодевшись в свой комбинезон, попросила его пересесть на правое сиденье.
      Росту, который вышел ее провожать, достались поцелуй в нос и дружеский хлопок по спине.
      - Не журысь, хлопче, - сказала Ева. - Я теперь чаще буду заглядывать.
      - Буду рад, - ответил Ростик и понял, что это уже не такая бесспорная правда, какой была бы всего-то пару недель назад, когда нежданная делегация людей только появилась.
      Но грустить слишком долго было некогда. Следовало приготовиться к приему новых гостей. И они появились на следующий день.
      Пятнадцать повозок, с невероятным количеством людей, настоящий поселок, если правильно отнестись к этому названию. Рост даже забеспокоился, а хватит ли у него еды, чтобы прокормить такую прорву едоков, но потом решил, что это не должно его заботить. Существа, достаточно искусные, чтобы вместо колеса использовать антигравитацию, наверняка побеспокоились о том, чем им предстояло завтракать или ужинать.
      Часа через три после того, как включилось солнце, фургоны вошли на отмеченную камнями территорию Храма. Рост решил их у этой границы не встречать. Пусть его и предупредили, но гостей такого сорта лучше всего было принимать во всеоружии. Он так и сделал, хотя понимал, что глупо тащиться всем табором восемьдесят тысяч километров по враждебному Полдневью, чтобы лишить жизни такую малозначащую персону, какой являлся он.
      Когда до Храма осталось метров триста, волы вдруг встали. С переднего соскочил не старый еще высокий мужчина, к нему подбежали две девушки, и вся троица решительно зашагала вперед. Они подошли к самым дверям, видимо, намереваясь постучать, но Рост их окликнул: - Назовите себя и цель своего визита.
      Старик - все-таки вблизи он выглядел старше, чем издалека, - поднял голову, нашел Роста в окне башенки и улыбнулся.
      - Мы из племени аймихо, присоединились к человечеству и приняли вашу веру. Меня зовут Сатклихо, а - это мои дочери... Винрад-ко и Баяпош-хо.
      Дочери улыбнулись. Расчет оказался правильным, Рост понимал, что его покупают, но ничего не смог с собой поделать. Он тоже дернул краем губ, при желании это можно было принять за улыбку. Даже он сам мог бы ошибиться.
      - Цель нашего тут появления - сделать тебя Познающим.
      Мощно, решил Рост. Теперь, видимо, мне придется растаять, впустить всех внутрь и даже позволить женить себя на одной из этих красавиц. Кстати, хорошо бы знать, кого из девушек как зовут.
      - Я фермер, - сказал он. - Я не понимаю слова Познающий. - Ты узнаешь его, - серьезно ответил Сатклихо
      - Почему ты так уверен?
      - Потому что мы уже знаем тебя. - Сатклихо по думал, совершенно человеческим жестом почесал седую щетину, которая через пару недель вполне могла сойти за бороду. - Мы изучили тебя, когда обнаружи ли ваш город почти семь годовых сезонов назад.
      - Изучили... на расстоянии в восемьдесят тысяч километров?
      - Видишь ли, Ростислав, когда ты поймешь наши возможности, это не покажется тебе странным.
      Говорил он великолепно. Почти без акцента, с правильными интонациями и даже не ошибался в ударениях. Если бы Рост не знал, что это племя пришло откуда-то всего месяц назад, он бы решил, что видит перед собой одного из боловских стариков, с которым по каким-то причинам был не знаком прежде.
      - Почему бы вам не приняться за обучение других ребят? Вероятно, есть толковые студенты в универси тете...
      - Мы пришли на более чем двустах повозках. Как ты думаешь, - где находятся остальные?
      - Значит, вы будете делать Знающим не только меня?
      - Познающим - вы, люди, всегда преувеличиваете... Нет, не только. Но ты - наша главная надежда. - Надежда в чем?
      - Мы очень спешили. Но может быть, уже опозда ли. - Старец опять почесал подбородок, было видно, что он привык чувствовать его гладким, и, лишь под давшись людским обычаям, отпустил эту раститель ность. - Все зависит от способностей. Нам кажется, только у тебя способности таковы, что мы все-таки можем успеть. - Вы или мы?
      - Мы все, люди... И аймихо, которые теперь тоже православные. Так, решил Ростик, теперь не возразишь. Если у них и девушки способны рожать людей, тогда вообще аргументов "против" не остается. - О какой опасности ты говоришь?
      - Думаю, мы объясним это тебе сегодня же вече ром.
      Остаток дня все фургоны становились в подобие цыганского табора, причем некоторые шатры устанавливались даже на земле. Потом аймихо позаботились о животных - волах, гусях, козах. Потом принялись копать колодец, и тут Рост уже не выдержал. Он вооружился, как мог, оставил в Храме Винта и пошел к ним. На воображаемой границе лагеря он совершенно автоматически произнес: Л-ру.
      И тотчас получил певучие ответы: "Л-ру", "л-р"... Казалось, каждый в этом лагере стремится заручиться с ним миром. Он прошел прямо к пяти мужчинам, из которых трое были инвалидами и которые копали колодец.
      - Почему вы уверены, что тут будет вода? - начал он. - Но, даже если она будет, мне кажется, вы можете перекрыть тот ручей, что бьет у меня в подвале.
      Сатклихо выслушал его со вниманием, лег на землю, раскинув руки, положил в пыль голову, прислушиваясь... Нет, это было что-то другое, не попытка расслышать подземные струи. Наконец он поднялся, отряхнул пыль с лица.
      - Так может получиться... Но дело в том, что самый большой ручей, который дал бы нам достаточно воды, оказался именно "твоим".
      Стоящий рядом старик еще более древний, чем Сатклихо, что-то проговорил не по-русски. Все немного улыбнулись. Рост не понял шутки и, стараясь оставаться спокойным, надел шлем. Забрало, правда, не опустил.
      - Ты зря думаешь, что мы хотим причинить тебе вред, - отозвался Сатклихо. - Тут есть еще два под земных ручейка, вот старец и предложил их объединить, а чтобы это было не очень трудно, их придется вывести на склон вот той дюны. - И он махнул рукой в сторону холма метрах в трехстах от Храма.
      - Как это - вывести, соединить?
      - Потом поймешь. - Сатклихо повернулся к из лишне предприимчивому дедушке и пояснил: - Нельзя выводить воду наружу. Она через пару лет пробьет овраг и будет хуже.
      Старец снова что-то пробормотал, и ушел, даже не обернувшись.
      - Хорошо, - согласился с ним Сатклихо. - Мы перенесем лагерь на ту горку, а чтобы не выводить ручьи на поверхность, выроем колодец.
      На том и порешили. Остаток вечера Рост угрызался тем, что поступил не слишком вежливо, но в то же время с облегчением думал, что теперь его драгоценная вода не иссякнет.
      Едва стемнело, все аймихо, и стар, и млад, отправились купаться. Купались с удовольствием, плескались, гикали, кричали, ныряли за красивыми ракушками и даже пробовали уплывать от берега. Этого уж Рост выдержать не мог. Он спустился со своей башенки и отправился к "соседям".
      Его заметили, когда он был еще метрах в ста от малышни. Несколько девушек тут же вышли к нему, и почти все из них оказались совершенно обнаженными. Рост тактично постарался смотреть в другую сторону, но если бы его недавно не посетила Ева, это было бы нелегко. Потому что девушки оказались пугающе человекоподобны. И откровенны. Впрочем, если учесть, что мужчин во всем таборе почти не осталось - интересно, почему? - это было понятно.
      - Я пришел сказать, - начал было Ростик, опасаясь, чтобы кто-то из аймихо не подумал, что он уже давно подсматривает за купальщицами, - что в этих водах есть Фоп-фалла. И викрамы.
      - Фопа мы попросили уйти, - ответила одна из девиц.
      Она говорила с заметным певучим акцентом и интонировала фразу совсем по-другому, нежели привык Ростик. Но ее слова все равно были понятны. Конечно, можно было посмеяться над этой речью, но не хотелось. За пару месяцев Рост не выучил бы и сотни слов на чужом языке, а эти ребята...
      - И викрамы нам не помеха, - произнес другой голос. Из темноты выступила загорелая... Винрадка или Баяпошка? Она была очень красива, на коже еще сверкали от близких костров капли морской воды. - Кажется, так вы говорите? - Говорим, - согласился Рост.
      - С местными мы можем столковаться. Вот если бы тут были океанские рыболюди, тогда... Но все-таки спасибо. Ты беспокоился за нас?
      - Я беспокоился за детей. - Все-таки он не мог говорить с девушкой, на которой не было ни одной полоски материи. - Я лучше пойду.
      - Хорошо, - согласились девушки чуть не хором. - Когда сделаешь свои дела, приходи. Мы будем купаться очень долго, тут спокойная вода.
      Но Рост знал, пока он не поговорит с теми, кто собирается сделать из него Познающего, пока не разберется в этике этих аймихо, больше он к девушкам близко не подойдет. Что ни говори, а даже после визита Евы это было для него сильным испытанием. Или это было испытанием для девушек?
      Глава 4
      Обучение началось дня через три, когда основные проблемы по устройству на новом месте были решены. Аймихо при этом выказали весьма спокойное отношение к Ростиковому нежеланию прямо сотрудничать с ними, словно настолько верили в успех, что и волноваться по этому поводу считали бессмысленным.
      Он-то сам, впрочем, волновался, и изрядно. Сначала решил, что все это глупости и было бы только лучше, если бы его оставили в покое. Потом начал прикидывать, что могло бы произойти в его жизни, если бы он снова вернулся к былой активности, к карьере и службе в том значении, как он понимал ее, то есть честно, на благо города, а не отдельных его вождей. И к исходу второго дня вдруг вообразил, что аймихо тянут время, а на самом деле пора начинать.
      Это навело его на неприятное подозрение, что новые соседи, или гости, или даже новая часть человечества Полдневья каким-то образом влияет на него, стараясь поднять восприимчивость ко всем тем догмам и методам, которым решили его научить. В самом деле, племени, способному менять каким-то образом русла подземных рек, вероятно, ничего не стоило изменить мысли одного человека, к тому же живущего неподалеку.
      И все-таки этому Рост не очень поверил. Просто не мог допустить, что такое возможно. То есть с ним, как со всеми прочими, случилось в Полдневье столько странного, что он отвык от глупого материализма, которым была пронизана советская идеология на Земле. Он допускал, что в природе возможны ситуации, когда неизвестно отчего к человеку приходит новое знание. Еще он допускал, что сила духа, тайное желание, определенный образ мысли выстраивают события таким образом, что они как бы сами собой принимают желательный оборот. Но что можно вот так запросто, мимолетно влиять на него самого - этого он допустить не мог.
      Обучение началось с утра. Причем Рост даже не очень-то и осознал, что оно началось. Просто к нему, сидящему на пороге дома, чистящему доспехи и обдумывающему, как бы заполучить пару коз и уткогусей от новых соседей, подошел Сатклихо, сел рядышком и вполне миролюбиво спросил:
      - Надеюсь, мы не оскорбляем своей внешностью твое зрение? - Ничуть, бодро ответил Рост.
      - Отлично, - кивнул старик. Подумал, добавил, как бы про себя: - Хорошо бы еще, конечно, твою восприимчивость на запахи проверить... Но пока по пробуем обойтись без этого. - Он с уважением по смотрел на Ростиковы железные доспехи и спросил, меняя тему:
      - А наши девушки тебе как показались? - Красивые, - безрадостно проговорил Рост.
      - Понимаешь, я не просто так спрашиваю. Если ты не будешь находиться в состоянии полного физического комфорта, мы не сможем... Последняя формулировка сразила Ростика.
      - Послушай, Сатклихо, ты сколько времени учил русский?
      - Лет семь, едва мы приняли решение двинуться в вашу сторону. - Вы в то время находились очень далеко?
      - Для Полдневья - не очень. Мы были в состоя нии вас ощутить, прочитать и, конечно, до вас до браться. Что и проделали. - Телепатически?
      - Очень узконаправленной, длиннофокусной телепатией. Собственно, это уже не телепатия, это скорее... Волновой перехват. - Старец потер руки, словно ощущая в них какое-то неприятное жжение, встряхнул их, словно сбрасывал капли воды, и добавил: - В любом случае следует признать, нам повезло. Такая сходимость по физиологии, по генетике... Я даже начинаю подозревать, что это не случайно. Мы - выходцы из одного и того же мира. - У нас на Земле никто не знает телепатии.
      - Во-первых, никто не знает, из каких мы времен, может быть, мы ваши давние предки, когда цивилизации могли иметь другой психофизиологический режим, вполне позволяющий развить не только телепатию, но многое другое. А во-вторых, мы можем оказаться вашими потомками. То, что мы прибыли в Полдневье на четыре тысячи лет раньше, ничего не доказывает. - Как звучит ваш язык?