«Летящее Облако»шло на Запад. Лотар с удивлением отметил, что это направление вызывает в нем непонятное умиротворение и покой. Наверное, у него, обостренно чувствующего направления, выработалась какая-то эмоциональная подоплека многих магических ощущений. Это было неправильно с точки зрения высокого воинского искусства, но могло значить и что-то еще – более важное и значимое, чем просто предпочтение одного направления перед другими.
      – А ведь я даже родился не тут, а на границе Западного и Северного континентов, – пробормотал он, хотя сам не был уверен, что обращается к Сухмету.
      – Да, я знаю, господин мой, – ответил восточник. – Ты из племени славов, почтенных, мирных поселенцев, способных даже в степи прокормить всех и каждого.
      Лотар покачал головой:
      – Нет, я не о том. Я о направлениях, которые играют в этом деле особую роль.
      Сухмет сидел на цветастой подстилочке, которую нашел среди вещей фойского посланника, и что-то делал с посохом Гурама. Лотар заметил, что в последние несколько дней Сухмет возился с ним гораздо больше, чем требовалось, чтобы получить энергию или просто восстановить магические способности. Старик что-то затевал, и Лотар не мог уловить, что именно. Впрочем, он не особенно и приглядывался – не было времени.
      Солнце опускалось к западной кромке горизонта. Еще несколько дней назад Лотар сказал бы просто, что солнце садилось, но теперь ему хотелось каждый раз подчеркивать слово «запад». Он вздохнул.
      Земля внизу уже погрузилась в вечернюю тьму. Лотару пришлось изменить зрение, чтобы разглядеть идущих по темным дорогам людей. У каждого на плече пика и щит. Сбоку сумка с нехитрым скарбом, на другом боку – меч или длинный кинжал. Кое у кого были слуги, но и для них тоже подобрали оружие, и слуги стали солдатами.
      Запад готовился к войне. Ждать ее оставалось недолго. Лотар чувствовал даже на такой высоте, что над головами людей витала безнадежность. Они просто готовились к смерти, они знали, что не смогут выстоять против трех колоссальных армий, готовых уничтожить все, что составляло это коротенькое слово – Запад.
      Санс на юте что-то закричал, Лотар оглянулся. Трое изнуренных матросов вылезли из люков и стали разбираться со снастями. Лотар посмотрел под ветер и тут же увидел замок Астафия Задорского. Отсюда они были изгнаны… всего-то чуть больше недели назад. А кажется, что прошло много лет.
      Тогда еще и Каш с Виградуном были живы. Теперь же…
      Лотар присмотрелся к замку. Только в двух башенках окна были освещены. В одной находился королевский кабинет, где они в прошлый раз проводили совет, а в другой, кажется, располагалась королева. При мысли о королеве Ружене у Лотара странно изменился ритм сердца. И самое смешное, что он ничего для этого не делал, все произошло само собой. Его сердце вело себя, как непослушный ученик, который вздумал отвлекаться.
      Лотар повернулся к Рубосу, который появился из люка, разыскивая его глазами, и Джимескину, который стоял всего в пяти шагах от Желтоголового, но делал вид, что не имеет с ним ничего общего.
      – Господа, нужно привести себя в порядок. Полагаю, нас примут сразу, как только мы появимся под стенами замка.
      Джимескин медленно спросил, стараясь разглядеть лицо Лотара в уже сгустившейся тьме:
      – Тебе не кажется, что лучше садиться не в замковом дворе?
      Из-за плеча Джимескина выглянул мэтр Шивилек. Джимескин после гибели Партуаза привязался к адъюнкту, и в последнее время они не разлучались.
      Не ответив, Лотар пошел в свою каюту, чтобы умыться и переодеться в свежую сорочку.
      Король принял их не сразу. Они простояли под стенами замка почти час, прежде чем их пригласили на аудиенцию. Джимескин все время нервно оглядывался, хотя вокруг замка было полно людей, и даже на кромке ближайшего леса тут и там горели костры еще не ушедших на фронт отрядов. Но большинство солдат уже переправили к месту сражений.
      Глядя на опустевшие, вытоптанные, потравленные лошадьми окрестные поля с огромными оспинами от походных костров, Лотар думал о том, что теперь они, может быть, и не успеют предотвратить бойню, если заговор окажется хоть чуть-чуть сложнее, чем он думает. А в том, что он может быть сколь угодно сложным и притом чрезвычайно коварным, сомневаться не приходилось. Вот только удастся ли его разгадать… Ладно, решил Лотар, все свершится по воле Кросса.
      В замке их окружили, словно вражеских парламентеров или даже пленных. Но провели прямой дорогой к королю.
      Пока они шагали, Лотар различил несколько знакомых лиц в толпе солдат. Зато офицеры были новыми. Почти сплошь мальчишки, не получившие и начального воинского воспитания. Очевидно, это были младшие сыновья тех благороднейших семей, которые король хотел во что бы то ни стало сохранить. Значит, он еще не совсем поддался отчаянию. Хотя… Да, понял Лотар, здесь чувствуется рука королевы – король не способен на такое предвидение, по крайней мере был не способен, когда они оставили его десять дней назад.
      В зале, где совещались в прошлый раз, народу было гораздо меньше, и Лотар сразу увидел королеву. Она стояла у стены в строгом платье с высоким воротником. Казалось, происходящее ее не касается. Но каждый знал, что она не упускает ничего и все сумеет повернуть по-своему, не повышая своего мягкого и ровного голоска. Поэтому даже король внешне казался спокойным.
      Но как только Лотар пригляделся к нему, стало ясно, что он по-прежнему едва не теряет голову от огромного напряжения. А это самое скверное, что может случиться с королем, тем более накануне серьезной войны.
      Сразу после поклонов Астафий Задорский заговорил очень резко и холодно:
      – До меня дошли сведения, Желтоголовый, что ты мог, но не захотел избавить нас от Торсингая, предводителя ханнов. Что ты скажешь в свое оправдание?
      Лотар чуть поднял брови:
      – Я не должен ни перед кем оправдываться, король. Я выполняю другую миссию, а не диверсионно-террористическую. Мне показалось…
      – Нам известно, что тебе кажется, Лотар. Ты это вполне отчетливо дал понять прошлый раз. Но тогда ты убедил нас, что способен принести хоть немного пользы.
      Лотар посмотрел на говорящего – это был Вернон. Теперь и его лицо искажала гримаса нервического волнения. А ведь это командующий второй по силе и численности армии, которая должна была сдерживать врагов с Востока. Да, плохо тут обстояло дело, если высшие офицеры так распустились.
      – Присгимул умер? – спросил он.
      – Нет, но…
      – Тогда разговор в таком тоне не может продолжаться, – спокойно, едва ли не лениво произнес Лотар. – Мы кое-что выяснили и хотели поделиться своими сведениями. Это может помочь, и действовать в дальнейшем нам придется на твоей территории, Астафий. Но то, как вы ведете дело, исключает сотрудничество.
      Он повернулся, давая знак Сухмету и Рубосу, чтобы они следовали за ним. Джимескин, Шивилек и Купсах, прихваченный на эту аудиенцию на случай, если потребуется помощь грамотного навигатора, могли поступать как им заблагорассудится.
      Тогда вперед вышла Ружена. Она улыбалась, вероятно, углядев в поведении наемников повадки непослушных и невоспитанных мальчишек. Потом королева низко присела с поклоном, воздавая Лотару почести, которых, вероятно, не всегда удостаивался даже главнокомандующий армией ее венценосного супруга.
      Потом посмотрела прямо в глаза Желтоголовому. В этом взгляде не было ни смущения, ни тревоги – только воля и решимость.
      – Прошу учесть, сэр Лотар, что от твоих действий зависит судьба не только собравшихся тут людей, но и жизни всех тех, кто сейчас отправлен к месту будущих боев. Если ты можешь сообщить то, что им поможет, говори. Мы все слушаем со вниманием.
      Лотар низко поклонился и так надолго замер в поклоне, что в толпе придворных кто-то хмыкнул. Потом выпрямился и оглядел комнату.
      – Лучше пройти к карте, королева.
      Оскорбив Вернона и, возможно, даже короля тем, что обратился именно к королеве, Лотар подошел к столу, за которым Присгимул когда-то делал свой доклад, и подождал, пока все соберутся вокруг.
      – Армии существуют, королева. Они идут отсюда, отсюда и отсюда. – Лотар показал направление движения всех тех рек воинов и вооружения, которые они видели с борта «Летящего Облака». – Армии очень большие. Каждая так велика, что даже мой друг Сухмет не сумел точно подсчитать.
      – А ты мог бы определить примерную их численность? – ровным голосом спросила Ружена, словно никто больше не слушал доклад Лотара.
      Желтоголовый посмотрел на Сухмета.
      – Думаю, прекрасная королева, что вместе с обозами в трех армиях более двух миллионов человек, – ответил восточник и поклонился с вежливой улыбкой.
      – Два миллиона! – задохнулся Астафий, беспомощным взглядом обводя комнату.
      Вернон поник головой и помимо воли прошептал:
      – Мы надеялись, что их хотя бы триста-четыреста тысяч… А если отбросить обозы, это значит… Более миллиона воинов.
      Королева посмотрела на своего короля. Под этим взглядом он стал тверже, растерянность уступила место угрюмой сосредоточенности. Чтобы как-то оправдаться перед своей королевой, Астафий произнес:
      – Это верная гибель. С нашими тридцатью тысячами мы не выдержим даже первого удара.
      – Лотар, есть ли у тебя какой-нибудь план? – спросила королева.
      – Потому-то я и здесь, королева.
      – Тогда продолжай, мы слушаем тебя.
      – Ставка Торсингая, где я встретил его и действительно с ним сразился, – хотя и не мог бы, как донесла твоя разведка, непременно убить его, не поплатившись за это собственной жизнью, – находится тут.
      Он показал место на берегу Говарли, где дрался с предводителем ханнов и чуть было не попал в засаду конников.
      – Но важно даже не это. Гораздо важнее то, что он наименее подходящий из всех командиров этой армии. А это объективно способствует успеху нашей стороны.
      – Я слышал, что сильнее его никого нет, – сказал Вернон. – И не только в кулачном поединке.
      – Он очень долго находился под воздействием Матрипоста, а нормальный человек не может без существенных потерь своих жизненных сил долго выдерживать влияние магии. Это тебе подтвердит любой знахарь на деревенской ярмарке, Вернон. Значит, сейчас он вряд ли полноценный воин, человек и, следовательно, главнокомандующий.
      – Я не знаю, что такое Матрипост, – сказал Вернон, – но, может быть, он стал колдуном? Тогда опасность от его высокого положения только возрастает.
      – Нет, он не стал колдуном. Он стал слабым, безвольным, беспомощным командиром. Думаю, жизнь его теперь продлится недолго, даже если он и отыщет другой Матрипост. Его подчиненные и конкуренты почти каждый день замечают его слабость и не простят этого. Ханны жестоки не только к чужакам, но и к своим. А пока его не сменили, он принесет немало вреда своей армии, что будет для нас существенной помощью.
      Теперь, кажется, с этим согласились все, даже враждебно настроенный Вернон.
      – Чуть сложнее было дело с двумя другими главнокомандующими. Их я тоже не стал убивать, потому что это ничего не дало бы. Конкурентом главнокомандующего в армии фоев является прирожденный стратег и полководец, которого я бы попробовал остановить, если бы мог. К сожалению, он такой возможности не предоставил. Следовательно, нынешний их генерал тоже объективно способствует нашей стороне. А в армии вендийцев коллективное управление, следовательно, это вообще бессмысленно. Так, думаю, с этой стороной дела все ясно.
      Лотар оглядел собравшихся. Все послушно склонили головы. Пожалуй, он добился понимания. Тогда можно будет убедить их в правильности его поступков и впредь.
      – Существенным элементом в этом деле является направление движения всех армий. Я не обладаю магическими способностями своего друга, – он кивнул на Сухмета, который не преминул широко улыбнуться и поклониться, продемонстрировав свои великолепные, совсем не старческие зубы, – и выискивал направление в сознании главнокомандующих. Последовательно – от Торсингая до Рампаширосома…
      Тут Лотар немного смешался. Он знал, что это бессмысленно и поправку его понять сможет, вероятно, только Сухмет, но все-таки пояснил:
      – Впрочем, сознание Рампаширосома было очень плотно защищено, но я считал направление движения вендийской армии по золотой амальгаме, нанесенной на голову статуи их божества Боллоба. Золото хорошо воспринимает и записывает моления и медитации. А перед Боллобом молилась в разное время вся их армия… И вот что я выяснил.
      Лотар нашел глазами Купсаха, чуть стесняющегося своего присутствия на столь высоком собрании.
      – Капитан, не поможешь ли мне?
      – Охотно, сэр. – Купсах вышел вперед и встал у края стола, поближе к тому месту, где на картах обозначались ставки атакующих восточных армий.
      – В сознании Торсингая я прочитал направление… Сухмет, ты принес свой компас?
      – Конечно, господин мой.
      Сухмет вытащил из бесчисленных складок своего фойского халата небольшой компас с медным ободком. На ободке кончиком Лотарова кинжала были сделаны три насечки.
      – Я сделал эти насечки, чтобы не забыть их. Сухмет, передай Купсаху компас. Купсах, найди зарубку с цифрой один. И помести центр компаса в ту точку, где я дрался с Торсингаем.
      Купсах так и сделал.
      – Готово, сэр.
      – А теперь проведи из этой точки пеленг по сделанной зарубке прямо на этой карте.
      Купсах оглянулся в поисках линейки, нашел ее на соседнем столике вместе с россыпью очиненных перьев и быстро провел прямо на карте короля Астафия тонкую ровную линию. Она прошла от берега Говарли почти до центра королевства Астафия.
      – Теперь проведи линию из того места, где мы взяли в заложники главнокомандующего фоев генерала Ло, через метку с цифрой два.
      Купсах провел вторую линию, обмакнув свое тоненькое перышко в чернильницу. Пока он трудился, все молча смотрели на его руки с худыми, ловкими пальцами. Но едва он довел линии до конца, Астафий воскликнул:
      – Линии пересеклись! – Он присмотрелся: – И совсем недалеко от замка, в котором мы сейчас находимся.
      – Что это значит, сэр Лотар? – спросила королева Ружена.
      Лотар, извиняясь, улыбнулся королеве и королю и произнес:
      – А теперь, любезный Купсах, проведи третью линию из того места, где погиб Каш, через заметку на компасе с цифрой три.
      Когда Купсах довел эту линию до конца, все разом вздохнули. Все три линии сходились в одной точке, которая действительно находилась около замка Астафия.
      – Что это значит? – повторила свой вопрос королева Ружена.
      – Это значит, прекрасная королева, – чуть улыбнулся Лотар, воспользовавшись этим титулом, придуманным Сухметом, – что все три армии идут не на Западный континент. Их притягивает нечто, находящееся в этой точке. И оно действует на всех восточников, которые участвуют в этом походе. На настоящий момент это и есть их фокус. – Лотар поставил указательный палец в точку, где пересеклись три линии, по которым двигались восточные армии. – А теперь я должен спросить: что тут может быть?
      Лотар обвел взглядом всех собравшихся. Король, который лучше прочих знал окрестности своего замка, произнес:
      – Здесь находится пещера, в которую я забирался мальчишкой, пока мой отец, король Задоры, не приказал замуровать ее.
      – На стену наложено какое-нибудь заклятие? – быстро спросил Сухмет.
      – Нет. Мой отец не одобрял магии.
      – Понятно, – кивнул Лотар. – В эту пещеру мы теперь и отправимся.
      Королева Ружена сделала к Лотару два шага и протянула ему свою руку, чтобы он мог вести ее, взяв за ладонь, согласно дворцовому этикету.
      – Сэр Лотар, для тебя не будет неожиданностью, если мы отправимся взглянуть на эту пещеру с тобой? Надеюсь, на корабле найдется место для трех пассажиров – моего короля, меня и нашего верного Вернона?

      Перед стеной из белого известняка, закрывающей довольно высокую, в несколько локтей пещеру, Купсах отыскал площадку и ловко посадил «Летящее Облако». Так что венценосным пассажирам, да и всем остальным пришлось пройти до пещеры не более трех сотен туазов. В старой кладке из нескольких рядов огромных блоков относительно недавно кто-то проделал отверстие чуть выше человеческого роста, а потом замуровал его необработанными кусками слоистого песчаника.
      Король, который теперь не выпускал ладонь королевы, с сожалением оглянулся на темнеющую внизу долину, в конце которой находился его замок.
      – Жаль, мы не догадались приказать доставить сюда каменщиков или какой-нибудь другой мастеровой люд.
      – В этом нет надобности, – ответил Лотар, оглянувшись на Сухмета, который на этот раз захватил с собой посох Гурама. – Мы располагаем гораздо большей мощью, чем все каменщики в твоем замке.
      – Ты можешь взорвать эту стену? – поинтересовалась королева.
      Лотар усмехнулся:
      – С легкостью. Она не так прочна, как можно подумать. Просто этого не нужно делать. Сначала важно узнать, что теперь находится по ту ее сторону. От взрыва это может разрушиться или – хуже того – сдетонировать в ответ. Тогда за последствия не поручится даже Сухмет.
      Старик, который, не дожидаясь приглашения, спокойно и тщательно обследовал недавний пролом в стене, обернулся:
      – Поручусь, господин мой, что это не может сдетонировать, даже если взорвать тут все вендийские ракеты и шутихи разом. Там что-то другое.
      – В каком смысле? – спросил король.
      Он, конечно, не стал намного разумнее, чем был в замке, и даже не успокоился, но конкретное дело, которое теперь им всем предстояло, по крайней мере пробудило в нем любопытство и желание разобраться в ситуации. Для человека, попавшего под влияние магии, это был совсем недурной признак.
      Теперь Лотар не сомневался, что пещера выбрана в этом месте именно с целью оказать влияние на короля Астафия. Странным образом это примиряло Лотара с ним, потому что теперь не нужно было рассматривать его как глупого и взбалмошного самодура, а скорее как больного, которого необходимо обязательно вылечить, поскольку от него многое зависит.
      – Ну, – попробовал пояснить Сухмет, стараясь не прибегать к очень сложной магической терминологии, – там что-то вроде линзы, которая не вырабатывает влияние на восточные армии, а скорее переводит их из этого мира куда-то еще.
      – Куда? – снова спросил король. – Ты можешь определить это место?
      – Нет, пока я ощущаю эту штуку через стену, – ответил Сухмет.
      – Хорошо, подождем, – согласилась королева так спокойно и весело, словно речь шла о пикнике на солнечной поляне, а не о том, чтобы оценить таинственный магимат, способный поставить ее короля, королевство и ее саму на грань уничтожения. Она добилась главного – позволила Сухмету заниматься делом, не отвлекаясь на преждевременные вопросы короля.
      – Может быть, нам следует отойти подальше? – спросил вдруг Вернон.
      – Вот и я думаю, – тут же отозвался Шивилек, – не опасно ли то, что мы делаем. Все-таки с нами венценосные особы…
      – Если бы это было опасно, – ворчливо отозвался Сухмет, – я бы не стал даже прикасаться к этим камням.
      Он подошел к свежей кладке и быстро оглянулся на Лотара.
      – Очень слабая магия, что-то вроде раствора. Впрочем, против пастухов и адъюнктов может подействовать.
      Мэтр Шивилек гордо вскинул голову, но Джимескин тут же положил свою пухленькую ладонь ему на плечо, и адъюнкт не издал ни звука.
      Сухмет помахал посохом в воздухе, хотя Лотар чувствовал, что он мог бы обойтись и без магического жезла. Ему хватило бы собственной силы, чтобы отменить это заклятие. Потом он обернулся к королевской чете и поклонился:
      – Вот и все. Можно разбирать кладку.
      Для примера он подошел и собственными руками вытащил небольшую плиту.
      – Подожди-ка, – прогудел Рубос, отстранил его и ударил в плиты песчаника ногой в тяжелом сапоге.
      Кладка разом покачнулась. Мирамец ударил еще сильнее. И все плитки рассыпались. Теперь в проход можно было войти даже не сгибаясь. Король неуверенно посмотрел на Бостапарта и Рамисоса, которые высоко держали факелы.
      – Может быть, прикажем принести еще огня?
      Лотар ответил:
      – В этом нет необходимости, ваше величество. В пещере достаточно света.
      И первым вошел в пролом. За ним последовали остальные.
      В пещере и в самом деле был свет. Он шел из-за поворота, и Лотар, быстро убедившись, что опасности нет, двинулся вперед, даже не оглянувшись. Впрочем, он ошибся: до источника света пришлось пройти не один поворот. Перед последним поворотом сияние стало таким сильным, что факелы Боста и Рамисоса показались дымными и ненужными палками. Пожалуй, от этого света у нормального человека могли и глаза заболеть. Впрочем, решил Лотар, им предстоит провести тут не очень много времени, и ничего страшного с Руженой не случится.
      Все же перед последним поворотом он подождал королеву, которую по-прежнему вел за руку король.
      – Не надо резких движений, ваше величество, – сказал Лотар, когда они приблизились. – И ничего не опасайтесь. Для нас это место сейчас безопасно, как покои вашего замка.
      Его голос отозвался где-то вверху обширной пещеры гулким, неправдоподобно громким эхом. Но со звуками вблизи магиматов всегда что-то происходило, и Лотара это не удивило.
      Желтоголовый зашел за поворот… И ахнул.
      Он ожидал чего угодно. Но такое… Это был огромный, в два человеческих роста, прозрачнейший, словно из горного хрусталя, страз, который светился ярчайшим пламенем и переливался всеми цветами. Он был прекрасен, как застывшая радуга. И совершенен, как замерший водопад, устремленный к небу. Или костер цветного пламени, прорезавший мглу и сырой мрак пещеры.
      – Господин мой, тебе это ничего не напоминает? – спросил его шепотом Сухмет. Впрочем, он мог и не стараться: его голос отозвался в углах громовым эхом.
      Да, такое Лотар уже видел.
      – Это похоже… Да это же Дракон Времени, или как там называл его Жалын!
      – Верно, – отозвался Рубос. – Только эта штука в десять раз больше. И светится.
      Лотар посмотрел на королеву. И порадовался от души. Она и в самом деле необыкновенная женщина. На ее лице не было и тени страха или напряженности, оно светилось радостью и восхищением перед красотой.
      – Ну, положим, настоящий Дракон Времени, который использовал тогда Жалын, тоже мог светиться, просто мы не видели его в рабочем состоянии, – отозвался Сухмет. – Но все равно это очень хорошая копия.
      Рубос посмотрел на Лотара:
      – Желтоголовый, а в этом деле тебе ничего не напоминает каменных псов? Не мое дело, конечно, подсказывать тебе, но что-то общее, безусловно, есть.
      – Ты прав, – кивнул Лотар. – Принцип вызывания совершенно идентичен. А это наводит на мысль…
      – Так, значит, эта вещь, эта стеклянная скульптура, выполняет роль Гонга Вызова? – удивился Джимескин.
      Без сомнения, он хорошо знал то давнее дело Лотара. Ведь тогда решалась судьба его родного города. Но больше всего Желтоголового удивило то, что с историей мирамских каменных псов оказалась знакома и королева Ружена.
      – Это совсем не похоже на платиновый диск, Лотар, – сказала она. – И не звучит.
      – Ну, положим, какое-то воздействие на людей этот предмет все-таки оказывает. Просто на этот раз объектом воздействия стали не все люди подряд. Тому, кто задумал уничтожить Западный континент, важно сохранить дисциплину и боеспособность армии, а это сложнее, чем просто заставить портовый сброд бросаться на стены замков. Вот он и стал действовать только на тех, кто принимает решения. Поэтому мне и пришлось драться с Торсингаем или брать в заложники Ло, а не рядового солдата.
      Королева кивнула. А потом поняла, что сказал Лотар, и с тревогой посмотрела на короля:
      – Значит?..
      Лотар кивнул, упредив ее вопрос:
      – Безусловно. Этим объясняется очень многое.
      Королева вздохнула, и в ее движении вдруг проявилось столько облегчения, что Лотар почувствовал, как он растроган этим очень женским, но таким важным чувством в общем балансе Вселенной.
      – А я-то голову ломала, почему… почему у нас в замке произошло столько изменений за последнее лето. Но теперь…
      Этот разговор слышали по меньшей мере десяток человек. Но лишь она и Лотар понимали его до конца. Хотя, конечно, все понимал и Сухмет, и даже, наверное, ребята, которые оставались со своими факелами где-то сзади, но видели и слышали все.
      – Но, сэр Лотар, а наши слуги? Или Присгимул?
      – Он исполняет приказ. Это очень сильный блок для того вида магии, который действует на этот раз. То же справедливо и для других, даже высших офицеров.