Сухмет поднял голову и с тревогой посмотрел на Желтоголового. Он, конечно, почувствовал, что происходило с Лотаром.
Они подошли к сходням корабля. Сверху на них смотрел Джимескин.
– Наконец-то, а я уж подумал, что нам придется и следующую ночь провести в этой всеми забытой долине. – Джимескин внимательно посмотрел на Санса. – Кстати, ты совсем ничего не сказал мне про обследование нашего бывшего лейтенанта.
– Ну, обследование не входило в наши планы, мы хотели его использовать и, возможно, вылечить. Что и сделали.
– А именно?
Лотар пожал плечами:
– Это уже не имеет значения.
– И все-таки я хочу быть уверенным в том, что не ошибусь, когда буду принимать решение относительно Санса.
С какой стороны ни посмотри, это резонно. Правда, Лотар полагал, что решение относительно Санса будет принимать он. Но спорить об этом не имело смысла.
– Ну, выяснилось, например, что это он пытался совершить покушение на Присгимула.
– Что? Это был я? – Санс побледнел так, что белый ворот его рубахи показался темным, как подтаявший снег. – Но я ничего не помню. Я лег спать на сено и очнулся снова на сене.
– Так, – зловеще протянул Джимескин. – И ты еще хочешь взять его с собой?
– Технически это был он, – спокойно продолжил Лотар. – Но практически его подтолкнул тот, кто потребовал от него этой и других услуг задолго до того, как он стал понимать, на что его толкнули.
– Все равно он впустил в себя предательство, и…
– В его случае это можно рассматривать как болезнь. Сейчас он здоров и предан делу куда больше, чем остальные. Не забудь – тот, кто переболел, приобретает иммунитет.
– Нет, – очень жестко ответил Джимескин.
Лотар пожал плечами. Хорошо, он так и думал.
– Ладно, я просто думал, что он будет полезней на борту, но если ты так настроен против него, он останется со мной.
Над кораблем и над всеми, кто мог слышать Желтоголового, повисла неуверенная тишь. Лотар мог бы потрогать ее руками – настолько она была осязаемой.
Джимескин медленно повел головой, словно ему сдавило шею или грудь.
– Что? Я не ослышался?
– Нет, ты не ослышался. Я согласен, пусть Санс остается со мной. Более того, я думаю, это в самом деле наилучший выход.
– Я говорю не о Сансе. Я говорю о тебе. – Банкир снова повел головой. – Я не ослышался – ты выходишь из игры?
Лотар предвидел такую реакцию на свое решение остаться на Шонморе.
– Нет, я взялся за это дело, и я его продолжаю. Просто мне кажется…
– У нас есть совершенно достоверные данные, что делать дальше. У нас есть следующая точка, где скорее всего находится третья линза, а ты остаешься? К тому же до первых боев между наступающими армиями и слабыми – чего уж тут скрывать? – совершенно декоративными заслонами Присгимула и союзными отрядами Вернона остались считанные дни… Нет, вполне возможно, они уже вступили в дело, и там, на восточной границе нашего мира, льется кровь, которую ты взялся не допустить! А ты остаешься тут?
А он умеет быть красноречивым, подумал Лотар. Я совсем забыл об этом, пока мы болтались между небом и землей.
– Я остаюсь, так лучше для дела, – он опустил голову. – Вернее, я надеюсь, что так будет лучше.
Джимескин оглянулся на Шивилека, ища поддержки, и попробовал успокоиться.
– Хорошо. Давай так, может быть, ты объяснишь свое решение, и я пойму его. Тогда я и сам, возможно, останусь, чтобы помочь тебе всем, что в моих скромных силах.
Лотар пожал плечами и оглянулся. От толпы наблюдающих за ними шонморцев отделились три человека. Они несли две сумки, которые Сухмет брал с собой, пока они жили в замке КамЛут, и берестяной короб с подарками от Афиса. Это были, конечно, простые предметы, изготовленные местными мастерами, но Афис настоял, чтобы Лотар взял их с собой. Возможно, таким образом он извинялся, что вторая линза найдена в его доме.
Но Джимескин расценил движение Лотара совсем иначе. Он всплеснул руками:
– Ну это надо же! Мир висит на волоске, сотни тысяч людей могут погибнуть в ближайшие несколько недель, а Непобедимый, который может этого не допустить, увлекся деревенской красоткой и отказывается выполнять свой долг!
Лотар так удивился, что даже не смог больше ничего объяснить. Он просто расхохотался, хлопнув в ладоши перед собой.
Смех Желтоголового сделал дальнейший разговор совсем невозможным. Джимескин просто повернулся на каблуках и ушел не простившись. Носильщики с мешками и коробом еще не успели подойти к
«Летящему Облаку», а Купсах уже выкрикивал команды, заставляя не очень обученный и потому нерасторопный экипаж поднять корабль в воздух.
Рубос проводил взглядом скрипящее, напряженно вздрагивающее, как живое, тело корабля и подошел к Лотару:
– Желтоголовый, а мне ты можешь объяснить, почему мы остались?
– Да ну их, без них будет проще, старина.
Перед Желтоголовым стояли Сухмет, Рубос, Бостапарт и Санс. И никто из них не понимал, почему они остались тут, а не отправились в Новолунгмию на
«Летящем Облаке». Значит, придется объяснять.
Лотар вздохнул и перевел взгляд на стены замка. Там царила легкая суматоха. Никто из жителей острова Шонмор, и прежде всего сам Афис КамЛут, не знал, как отнестись к тому, что эти странные пришельцы никуда не улетели.
Лотар задумался и сказал:
– Ну, знаешь, Рубос, восточные армии действительно подошли очень близко. Искать на дальнем конце Запада новую линзу, убеждаться, что ее не существует, возвращаться, затевать здесь новые поиски – на все это у нас уже нет времени. Поэтому лучше уж попробовать решить всю проблему разом – тут, на острове.
– Но почему тут? Почему, например, не в Задоре?
Лотар внимательно посмотрел на Рубоса, потом на Сухмета. Для старика его решение тоже было неожиданным. И очень важно было, чтобы Сухмет понял его мотивы.
– Вспомни, каким был Курбан, вернее, Жалын. Каким мы его знали в Мираме? Вспомнил? А теперь представь, будет ли этот человек…
– Это не человек, – поправил его Сухмет.
– Нет, в нем все-таки есть изрядная доля человеческого – например, стремление всегда оставаться за чертой происходящих событий… Даже его способ действовать выдает в нем труса! Неужели это не понятно?
– Предположим. Ну и что из этого следует?
– А следует то, что Задора очень скоро станет полем самой бесчеловечной резни, где не то что не будет спокойствия, но оттуда даже удрать будет проблематично. Так? Представь себе Новолунгмию. Я был там и утверждаю: то, что совсем скоро ждет Задору, почти повсеместно царит в Новолунгмии и считается едва ли не нормой. Постоянная война кланов, голод, болезни, отсутствие законов и дорог… Он выбрал лучшее место, чтобы до предела затруднить нам поиски третьей линзы, но я сомневаюсь, что он сам захочет там остаться. Значит, искать его нужно или тут, или в месте четвертой линзы, до которой нам уже все равно не дотянуться, потому что у нас нет времени.
Рубос вздохнул:
– Теперь, кажется, я понимаю.
– И я, – кивнул Сухмет.
– Ну вот, это – самое важное. – Лотар повернулся к подошедшим носильщикам: – Несите наши вещи назад. Мы, как видите, никуда не улетели.
– И все-таки, – спросил вдруг Санс, – если демона, которого вы считаете источником и причиной сигнала, ведущего сюда восточные армии, тут не окажется – что будет тогда?
Лотар холодно окинул взглядом стены замка КамЛут, откуда местная знать уже стала спускаться, чтобы выяснить, в чем дело, и тихо, очень тихо произнес:
– Тогда западная цивилизация будет разрушена так основательно, что уже никогда не сумеет восстановиться.
Глава 31
Вечером на ужине в замке КамЛут обстановка существенно изменилась. Большая часть гостей разъехалась, остались только те, кто мог себе позволить не спрашивать у Афиса разрешения погостить, и самые любопытные.
Отрезая себе кусок грудинки, которая не в пример праздничному ужину была проще, но вкуснее, Лотар разглядывал лица оставшихся гостей. Во-первых, конечно, КаФрам. Его Обрисса ушла домой, но дочери остались и чувствовали себя тут совершенно свободно.
Потом появился какой-то очень энергичный толстяк, которого все в глаза называли Недопут. Из разговоров Желтоголовый понял, что это прозвище имело довольно давнюю историю, сам толстяк его совершенно не стеснялся и любил рассказывать, если его просили. Лотар решил пока не интересоваться тем, что случилось с этим почтенным помещиком и почему он появился не сразу по примеру остальных.
Остался в замке и худой, как жердь, человек, который любил прихвастнуть, как он убивал в юности медведей и драконов, причем ходил на них с одной рогатиной. Подтвердить или опровергнуть его рассказы никто не мог, потому что каждый раз он отправлялся на охоту на Северный континент, который был, пожалуй, ближе от Шонмора, чем Западный, нанимая для этого каждый год одну и ту же шхуну. За его спиной поговаривали, что он скорее всего время от времени промышлял контрабандной торговлишкой, но для шонморцев это значения не имело, поскольку на остров он привозил только мошну монет, которые со временем перекочевывали к местным богатеям.
И была еще очень преклонных лет супружеская пара, к которой Афис относился подчеркнуто почтительно, но остальные над ними посмеивались, особенно девицы КаФрама.
Отношения между этими людьми переплетались от поколения к поколению так тесно, что им легче было представить свою семью без иных детей, чем без некоторых соседей. Детей на Шонморе, судя по всему, рождалось немало, и все к ним относились с одинаковым добродушием. В целом это неплохой мир. Лотар не возражал бы, если бы его детство прошло в таком месте. К сожалению, у него было другое детство, и он не испытывал никакого желания вспоминать о нем.
Рубос сидел рядом с Лотаром и молча поглощал огромные куски пищи. Сухмет, Бостапарт и Санс пристроились на самом дальнем конце стола, где даже иные слуги не захотели расположиться, – туда и блюда доносили, когда на них уже почти ничего не оставалось. Лотар мельком подумал, что нужно будет как-нибудь незаметно договориться, чтобы потом в их комнату принесли побольше еды, а то вся эта троица вполне могла остаться голодной.
Итак, Лотару предстояло выявить тут Жалына. Он мог скрываться под личиной любого из этих людей. Как, впрочем, мог и не скрываться тут вовсе.
Лотар внимательно всмотрелся в лица каждого из тех, кто сосредоточенно перемалывал еду зубами, время от времени прихлебывая пиво из огромных кружек. У стариков это получалось неаккуратно, у мужчин – жадно, у девушек – почти по-светски. Пожалуй, ни одна из них не испортила бы парадного обеда даже в замках Гурхора или Ибрии.
Особенно хороша была Жарна. Лотар вдруг заметил, что лицо девушки покрывал ровный румянец, который выдавал здоровую натуру, привыкшую к свежему воздуху и движению, что в глазах Лотара было не менее ценно, чем дворцовая искусственная красота. Когда Жарна засмеялась над очередной шуткой Стака, Лотар поразился белизне блеснувших зубов.
– И все-таки я не понимаю, отец, почему мы принимаем у себя столько незнакомцев? – раздался голос Клу.
Лотар посмотрел на юношу. Он раздувал ноздри, в его глазах сверкало бешенство. Клу КамЛут определенно решил затеять ссору.
– Тише, сын, они заняты серьезным делом.
– Никакого дела я не вижу, кроме как подсматривать за нашими девицами. Пусть бездельничают в портовой гостинице, а не за наш счет.
Лотар вытер губы кусочком хлеба, как здесь было принято, и откинулся на спинку стула.
– Хороший совет, Клу. Мы непременно воспользуемся им…
– Я не давал тебе права, бродяга, называть меня по имени! – Лицо юноши исказилось от бешенства. Он мигом утратил всю свою красоту и прелесть. – Обращайся ко мне «наследник КамЛут». Понял, чужеземец?
Лотар подумал, стоит ли связываться. Он не был уверен, что это не предлог для атаки от настоящего Жалына. С другой стороны, выходка настолько нелепая, что вряд ли за этим стояло что-то серьезное.
Скорее всего после атаки Жалына придется кого-то хоронить, а не препираться. Лотар хотел бы надеяться, что не его самого и не его друзей, но надежды эти были не менее нелепы, чем попытки Клу зацепить Желтоголового.
– Ну, если ты хочешь мира, наследник КамЛут, я готов тебя так называть. Но ты же хочешь поссориться, а значит, завтра придумаешь что-нибудь еще. Мне просто трудно уследить, куда заведет тебя щенячья…
– Что?! – Клу вскочил, его рука искала эфес меча, которого, конечно, не было на поясе во время мирного ужина. – Отец, ты слышал?! Этот бродяга, этот негодяй, этот… Желтоголовый оскорбил наследника дома, в котором он остановился с таким видом, словно имеет на это право!
– Клу, – старший КамЛут нетерпеливо размахивал рукой, стараясь утихомирить юношу и в то же время находя, что он в немалой степени прав.
Да, он здорово изменился, как только корабль улетел, решил Лотар. Вероятно, он решил, что наша официальная миссия окончена и мы остались тут только потому, что продолжаем его подозревать в сговоре с Жалыном.
Впрочем, все это вполне возможно. Если Жалын способен принимать любое обличье, то настоящий КамЛут, подлинный отец этих славных ребят, вполне уже мог лежать на дне морском или в безымянной могиле, а Жалын – вот он, – наследный владетель долины, которого не очень-то заподозришь, даже обнаружив у него в доме вторую линзу.
Молчание Лотара было истолковано как трусость. Так часто бывает: уступчивость, желание избежать лишнего зла люди неискушенные и притом самоуверенные принимают за что-то еще.
– Ну, что ты, Желтоголовый, язык проглотил?
Тогда встал Рубос:
– Мальчик, ты же не думаешь, что у тебя есть хоть какие-нибудь шансы в серьезной драке с ним? – Рубос бесцеремонно ткнул пальцем в Лотара. – Поэтому советую тебе успокоиться. А если у тебя голова по-настоящему варит, то лучше извинись, и дело с концом.
Внезапно подала голос Жарна:
– Клу, мне кажется, что на тебе, хочешь ты того или нет, сначала лежат обязанности наследника, а уже потом какие-то привилегии. Вот поэтому…
– Помолчи, Жарна, ты всегда лезешь не в свое дело и слишком уж любишь поучать. К тому же, – Клу ядовито усмехнулся, – ты не прочь состроить глазки каждому бродяге.
– Отец! – возмущенно воскликнула девушка, но Дро с интересом смотрел, как развивается ссора.
Лотар рассмеялся. Потом глотнул воды из кружки, снова вытер губы и встал.
– Кажется, тебя, Клу, ничто уже не остановит, кроме пары синяков.
Тогда вскочил Стак и зачастил:
– Сэр Лотар, если тебя это устроит, я могу извиниться за своего брата. Он мало пьет, а сегодня очень крепкое пиво, которое ударило ему в голову…
– Я запрещаю тебе, братец, объяснять мои действия таким оскорбительным образом. Берегись, как бы я не вызвал и тебя!
– Ого, да ты всех собираешься тут зарезать, – усмехнулся Рубос. Потом он посерьезнел: – Лотар, может, я…
– Нет. Если тут нет какой-то хитрости, которую я не могу пока понять, то это несерьезно. А если хитрость есть… – он помолчал, – тогда тебе тем более нечего с ним делать.
– Ну, чужеземец, берегись.
С этими словами Клу подскочил к стене, выхватил из ножен один из многочисленных мечей, которые украшали зал, и бросился вперед.
Мальчишка рассчитывал, решил Лотар, на то, что я не успею взять в руки оружие. Он вышел на открытое пространство за стульями гостей и решил подождать.
Первый прямой и неуклюжий выпад Клу он пропустил мимо, просто провернувшись на месте. Второй раз почти изо всех сил врезал ему по ягодице ногой. Удар получился настолько резким, что гулкое эхо от него отозвалось под сводами зала. Клу, не ожидая добавочного ускорения, врезался носом, сбил какой-то кувшин и сам упал на пол. Но тут же вскочил с воплем:
– Дерись, как полагается, чужак! Иначе я тебя!..
Больше он ничего произнести не успел, потому что его прыжок вперед кончился тем, что Лотар поймал его атакующую руку за кисть своей правой, пропустив клинок мальчишки в дюйме от своей груди. Потом левой ударом в локоть заставил согнуться, заодно лишив оружия, заломил ее в замок, из которого Клу не мог уже никак вырваться, и швырнул его рожей на пол. Лотар даже на мгновение испугался – не переборщил ли он, не сломал ли этот дурень себе шею?
Но когда он перевернул неподвижного юношу лицом вверх и поднял веки, то убедился, что Клу только потерял сознание. В целом это было не страшно. Шишка на лбу должна скоро сойти, а с его рукой ничего не случилось.
Лотар поднялся на ноги.
– Я очень сожалею, что так получилось, – сказал он, обращаясь к Афису. – Пожалуй, лучше мы переберемся в какую-нибудь гостиницу, не дожидаясь завтрашнего утра.
Афис испугался за сына и побледнел, но когда понял, что все окончилось совсем не страшно, только кивнул. Шазия следила за происходящим спокойнее некоторых мужчин. Она тут же взялась за дело, приказав слугам унести сына в его комнату и поставить компрессы. Прежде чем последовать за слугами, жена владетеля долины подошла к Лотару.
– Я ни на мгновение не сомневалась, что ты благородный воин, – она даже улыбнулась, хотя уголки ее губ еще подрагивали. – Надеюсь, со временем ты извинишь нас.
Лотар низко поклонился ей, а когда выпрямился, она уже прошуршала мимо своими юбками.
Желтоголовый повернулся к Сухмету, чтобы попросить его заняться их пожитками, но вдруг нос к носу столкнулся с Дро КаФрамом. Толстяк благодушно улыбался, беззастенчиво разглядывая Лотара, как какую-нибудь изысканную рыбу на блюде.
– Гостиница у нас на острове – это очень сильно сказано, молодой человек. – Он неопределенно помахал рукой. – Клопы, теснота, неумеренное пьянство и обжорство простолюдинов – вот что вас ждет. Я же могу предложить кое-что получше.
Лотар краем глаза заметил, что гости стали собираться вокруг Афиса, который так и не поднялся из-за стола. Но там не происходило ничего примечательного, если не считать пониженных голосов и напряженных поз.
– А именно?
– Перебирайтесь в мой замок. Он меньше, чем у Афиса, но место для всех найдется. Правда, у меня две дочери, но, как я понял, они не очень тебя стесняются, да и ты, молодец, не находишь их вид оскорбительным для глаз.
Он начинал нравиться Лотару. Рубос, кстати оказавшийся поблизости, поинтересовался:
– И далеко нам нужно маршировать, чтобы добраться до тебя?
– Три мили или чуть больше, – улыбка не сходила с губ КаФрама. – Мы будем там прежде, чем мои слуги успеют как следует разжечь камин.
Глава 32
В главном зале замка КаФрам было приятно проводить время – вот на какой мысли поймал себя Лотар, когда расположился на мягком, широком стуле с удобно изогнутой спинкой, предназначенном не стеснять, а нежить и холить. Огонь весело трещал в камине, а света было столько, что Лотар даже жмурился иногда, вспоминая темную дорогу, по которой они только что прошли вместе с дочерьми КаФрама.
Стены зала были увешаны не оружием, а множеством темных картин на досках и другими безделушками, среди которых сразу бросались в глаза чеканные, очень красивые бронзовые и серебряные блюда. Тут должен бы жить другой, более образованный человек, чем этот КаФрам, решил Лотар и внимательно присмотрелся к новому знакомому.
А Дро КаФрам довольно улыбался, потягивал пиво из высокой оловянной кружки и подставлял огню ноги и бока своего пухленького тела. Лотар оглянулся на сидевших поодаль Рубоса и Сухмета. Все было очень просто и именно поэтому не внушало никакого доверия. Словно ненароком Лотар проверил, как вынимается из ножен Гвинед.
Этот жест рассмешил Дро КаФрама. Он даже затрясся от хохота, а потом произнес:
– Не волнуйся, чужеземец, я не собираюсь воевать с тобой. Неужели в твоих краях на войну приглашают так… учтиво, как я пригласил тебя сюда?
– Да, иногда на смерть приглашают очень доброжелательно. Так что, пока я не понял, почему мы тут оказались, я буду думать, что здесь что-то не так.
– В странном, должно быть, мире ты живешь там, у себя.
– Все зависит от точки зрения. И от судьбы, которую человек себе выбирает.
Дро хотел было что-то спросить, но сделал вид, что его вдруг одолело желание налить себе еще полкружки пива. Когда он поднял голову, на его лице ничего нельзя было прочесть.
– А ты человек, Желтоголовый?
– Что такое? Вот уж не думал, что деревенский сквайр способен на такую формулировку.
Дро приложил кружку к губам, потом отер с усов свежую пену и улыбнулся:
– Деревенский не всегда означает глупый. Кроме того, я не всю жизнь прожил в деревне. Я приехал сюда уже сложившимся человеком. Наемничал – чем и ты, похоже, зарабатываешь себе на пиво. Но мне повезло. Дочка моего нанимателя положила на меня глаз, я недолго ломался, а потом… Все пошло своим чередом, и я не жалею.
Рубос, прислушивающийся к разговору, оглядел стены.
– Не очень похоже, чтобы оружие занимало тебя, Дро.
КаФрам взглянул на мирамца так, словно только сейчас заметил, что они с Лотаром не одни.
– Меня не привлекала моя судьба в те дни, может, поэтому мне и удалось вытащить свой главный приз – удачно жениться. Кроме того, в этом доме женщины командуют мужчинами и развешивают свои вещички по стенам. Я нахожу это весьма удобным.
Лотар потер лицо тонкими, жесткими от постоянных тренировок пальцами.
– И все-таки, Дро, тебе что-то нужно, или ты просто… Просто так решил не бросать нас на съедение клопам в портовой гостинице?
– Я подумал, что Афис и Шазия слишком быстро забыли, что у них обнаружилось в подвале старой башни. А толика благодарности за то, что ты тоже не придал этому большого значения, не помешает ни мне, ни моим друзьям, которые скоро станут моими родственниками.
Рубос кивнул. Потом поднялся.
– Думаю, если молодой КамЛут не научится драться получше, то свадьбы может и вовсе не быть, он до нее просто не доживет.
– Ты не прав, Рубос. Юноша совсем неплохой, во всяком случае, по нашим меркам. Просто твой друг… Ты, Лотар, действительно не соперник всем нашим, вот и все.
– Пойду-ка я спать, – решил Рубос. – Провожать меня не нужно, я и сам найду дорогу.
Тут же, вежливо кланяясь, за мирамцем последовал и Сухмет. Лотар остался вдвоем с хозяином замка. Неторопливо и молча они прихлебывали из своих кружек. У Лотара сложилось впечатление, что еще не вся программа сегодняшнего вечера исчерпана. Наконец Дро поднялся. Его чуть покачивало, на лице время от времени появлялась блаженная улыбка, но Лотару казалось, что он слишком быстро напился, чтобы это могло быть правдой.
– Я не просто решил, что у меня вам будет лучше. Я еще подумал, что не мешало бы тебе сделать подарок.
– Вот как? – Лотар откровенно удивился.
– Давным-давно, еще до рождения моих девочек, у нас на острове останавливался очень богатый восточный торговец редкостями. Мне он просто за бесценок продал одну странную штуку. Пойдем взглянем.
Лотар тоже встал. Они прошли в дальний угол зала. Дро откинул крышку старого и вместительного сундука и стал резво, как терьер, рыться в нем. Добравшись почти до самого дна, он вдруг произнес:
– Ага, вот он. Или оно, не знаю даже, как это называется.
Лотар заглянул через плечо хозяина. Среди каких-то старых мешочков, набитых неизвестно чем, и старых латных приспособлений лежал самый изысканный вакизаши, какой Лотар когда-либо видел. Длина его клинка, как и положено, была девятнадцать дюймов, а рукоять, сделанная из кожи акулы или восточного морского дракона, чтобы не скользила в кулаке, даже если окажется в крови, вмещала два кулака с четвертью. Лотар придержал дыхание от восхищения.
– Ну вот, я так и подумал, что тебе понравится. Если ты объяснишь мне, что это такое, я буду считать, что сделал сегодня вечером именно то, что должен.
– Ты разве не знаешь? – удивился Лотар.
– Мне это кажется мечом-недомерком. А тебе?
– Это вакизаши, леворучный меч, который очень часто выковывают в паре с главным мечом.
– Ну, главный меч, как я понимаю, у тебя уже есть. Так что…
– Мечи не просто должны быть рядом. Они должны совпадать, чтобы между ними не возникала вражда, и, конечно, должны легко меняться местами.
– Таких хитростей я даже не подозревал в этих железках.
– Железках? Ты, бывший наемник, можешь так говорить об оружии?
Дро взмахнул рукой, как бы обводя стены всего зала, потом пошел, переваливаясь, к низкому столику возле камина, где оставил свою кружку.
– Что здесь выдает или хотя бы намекает о любви к оружию, Лотар? Мне кажется – ничего. И это правда.
Желтоголовый вдруг понял, что меч, который он видел перед собой, не просто клинок высшей пробы. В нем было что-то такое же, что заставило Лотара в свое время выбрать Гвинед. Это что-то было направлено против всего зла в мире, против колдовства темных сил. И еще – это происходило из того же источника, что и способность Гвинеда не поддаваться никакой магии, оставаться свободным от любых заклятий – просто честно и правдиво служить тому, кто хочет одолеть зло.
Кроме того, даже сквозь ножны Лотар чувствовал, что это очень древнее оружие. Не менее древнее, чем его Гвинед, и пережившее так много боев и побед, что только диву приходилось даваться, как он сохранился – не сломался, не истерся, не истаял под действием ржавчины, времени и людской невнимательности.
– Ты, кажется, его даже не чистил последние годы.
– Не последние годы, а все годы, что он у меня тут валялся. Если хочешь – он твой. И можешь чистить его сколько угодно. Я предпочитаю камин, мятное пиво и удобные стулья. – Дро улыбнулся, но теперь в его глазах Лотар прочитал легкое напряжение, хотя и неизвестно, чем продиктованное.
– Это роскошный подарок, Дро. Он не может быть просто подарком.
– Может, если он в свое время достался мне по дешевке. Кроме того, я никогда не знал, что с ним делать. Так что бери – и будем считать, что я подлизываюсь, выгораживая Клу.
Лотар взял в руки меч, вытащил дюйма два стали и сразу же увидел древний и очень сильный иероглиф. Когда-то существовала даже легенда, что это было первое слово, подаренное Демиургом человеку, – Акиф. Лотар поклонился иероглифу и клинку. Потом сунул его себе за пояс. Странное дело, Гвинед вовсе не был этим рассержен, хотя, сколько у Лотара прежде ни было кинжалов, он ссорился со всеми, пусть и не всегда явно.
Дро следил за ним, но глаза толстяка превратились в узенькие щелочки, и в них ничего нельзя было прочесть. Заметив, что Лотар за ним наблюдает, он нехотя, почти сонно пробормотал:
– Ты странный парень, Лотар. Ну, да это не мое дело. И я рад, что мы поладили. Думаю, со временем мы поладим еще больше. А когда у тебя не останется зла на наших жителей, ты уедешь спокойно.
Вообще-то можно было и отправляться в свою комнату, но кое-что еще хотелось выяснить.
– Дро, ты сказал, тебе навязал этот клинок восточник. Каким он был?
– Просто восточник, для меня они все на одно лицо. Он приплыл на попутном корабле, прожил на острове две недели, не больше, и отправился дальше. Мне показалось, он что-то искал у нас, а нашел ли – не знаю.
– Почему он пришел к тебе?
– Он узнал, что я покупаю книги, и пришел что-то продать. На самом деле, как выяснилось, он хотел узнать, нет ли у меня в библиотеке какого-нибудь интересного манускрипта, который можно купить за треть цены. Узнав, что я ничего продавать не намерен, он порылся немного в библиотеке, подарил эту штуку в уплату за беспокойство и исчез – уплыл торговать куда-то дальше.
– Ты сказал, что он продал тебе Акиф по дешевке.
– Что? А, ты так назвал этот кривой кинжал…
– Это не кинжал, это вакизаши. Между двумя этими понятиями такая же разница, как между свечкой и костром.
– Хорошо, пусть так и будет. – Теперь Лотару показалось, что Дро действительно пьян и ему в самом деле пора на боковую. – Я не помню, сколько заплатил за эту штуку, потому что клинки у нас нельзя дарить, но сколько бы ни заплатил – это был подарок. Даже мне, лопуху по части оружия, ясно – это довольно дорогая штука. Знаешь, – он поднялся и пошел к двери зала, – пожалуй, я на сегодня готов. Спокойной ночи.
Лотар послушал, как в коридоре Дро кому-то о чем-то сказал мирным, ленивым тоном, потом его шаги затихли. Но за дверью был кто-то еще, хотя Лотар никак не мог определить, кто именно.
Потом дверь открылась, и в зал вошла Жарна. Она была в мягком платье из плотного, очень красивого льна и казалась такой чистой и спокойной, словно жила в ином мире, не в том, который знал Лотар. На ее лице не было и тени смущения. Лотар почувствовал, что стоит очень прямо.
– Я ищу Бетию. Ее не было с вами, пока вы говорили с отцом, сэр Лотар?
– Нет, я не видел ее с тех пор, как мы все вместе пришли в ваш замок, Жарна.
Оттого, что он назвал ее по имени, она стала ему понятнее. Странно, но Лотару даже не нужно было напрягать свое магическое видение, чтобы разобраться, какой она была – мирной и очень ласковой ко всему, что оказывалось поблизости. Добро и любовь – вот что было в ее душе, и она лишь ждала, когда эти природные силы вырастут в ней настолько, что обнимут весь мир.
– Ну, тогда мне придется подниматься на ее башню, наверное.
– Башню?
– Она часами в любую погоду и в любое время суток стоит на верхушке наблюдательной башни. Уж не знаю, что там может ее привлекать? Теперь мне придется подниматься по шестидесяти трем ступенькам на самый верх, чтобы увести ее спать.
– Я могу пойти с тобой, Жарна?
– Конечно, только это не очень интересное путешествие.
Они вышли в коридор. После ярко освещенного зала тут царил полумрак.
Они прошли десяток шагов рядом. Лотар чувствовал, что эта девушка каким-то магическим способом, в котором, однако, не было вовсе никакой магии, притягивает к себе его внимание.
– Жарна, ты уже считаешься невестой по местным правилам?
– Конечно, и уже давно. Просто мне нет охоты спешить с этим. Но я знаю, что придет день, и я стану хозяйкой какого-нибудь большого дома, и буду любить своего мужа, и растить детей.
