Глава 24

Чанс согласился не сразу. Едва Фэнси закончила говорить, он начал убеждать ее остаться в Чертовом Месте. Но Фэнси твердо стояла на своем. Уже вечером, когда они лежали в постели, Чанс подумал, что в этот день он и сердился на Фэнси, и любовался ею — упрямой, своевольной и… красивой. Он любил ее такой, какая она есть.

По негласному уговору они не переносили свои споры на супружеское ложе. Они в ту ночь любили друг друга нежно и самозабвенно. Как люди, которые только недавно смотрели смерти в лицо, они ценили каждую минуту земного наслаждения, а после взаимного признания в своих чувствах их ласки стали еще пленительнее.

Положив голову на плечо Чанса, Фэнси размышляла, когда лучше сказать ему, что у них будет ребенок. За прошедший день она несколько раз собиралась заговорить об этом, чтобы открыть мужу последнюю тайну, все еще остававшуюся в отношениях между ними. Но подходящий случай так и не представился. Ничего не сказав днем, Фэнси решила перенести разговор на вечер, но сейчас, лежа в темноте, она решила, что начинать его вообще не стоит Чанс не хотел, чтобы она поехала с ним в Уокер-Ридж, а узнав о том, что она ждет ребенка, он, без сомнения, запретил бы ей покидать усадьбу, а возможно, даже попросил бы кого-нибудь присмотреть за ней. Фэнси вздохнула. Нет, говорить о ребенке пока рано. Лучше подождать, пока не разрешится конфликт с Джонатаном.

Утром Чанс вновь попытался уговорить Фэнси никуда не ехать, но она, как и накануне, твердо стояла на своем. В конце концов Чанс уступил и приказал конюху оседлать двух лошадей. Быстро собравшись, чета уже через час выехала за ворота усадьбы.

Поездка показалась Фэнси на удивление недолгой. Проехав по лесу, они внезапно вновь оказались на равнине. Видневшиеся неподалеку поля говорили о том, что Уокер-Ридж уже совсем рядом. В небе ярко светило солнце, было тепло, и Фэнси сняла синюю шерстяную накидку, которую надела перед выездом из Чертова Места.

Когда они остановились во дворе, Чанс помог Фэнси спуститься с лошади.

— Что, графиня, не привыкли к конным прогулкам? — спросил он улыбаясь.

— Нет, но я скоро научусь держаться в седле, — ответила Фэнси, весело глядя на него.

Подумав, как он счастлив, что встретил такую женщину и добился ее любви, Чанс нежно поцеловал ее в щеку.

— Думаю, наш приезд окажется для всех сюрпризом.

— Да. — Фэнси кивнула. — Но они еще больше удивятся, когда узнают, что с нами произошло.

Чанс и Фэнси твердо решили рассказать Сэму и Летти о нападении Тэкеров. Они собирались упомянуть и о каком-то загадочном человеке, пообещавшем заплатить братьям за убийство Чанса. Лишь об одном они пока не хотели говорить — о своих подозрениях относительно того, какую роль во всем этом деле мог сыграть Джонатан.

Когда Чанс и Фэнси вошли в усадьбу, слуги сразу провели их в маленькую, но удобную гостиную, расположенную в задней части дома. Сэм и Летти были там. Увидев Чанса, Сэм очень обрадовался и, приветливо улыбнувшись, заключил его в свои объятия. Удивленный таким поведением, Чанс сразу почувствовал, что в Уокер-Ридж произошла какая-то перемена. И Сэм, и Летти вели себя совершенно по-особому.

Чанс и Фэнси опустились в кресла, и им подали напитки. Украдкой взглянув на Летти, Чане заметил, что она смотрит на него с невыразимой нежностью. Что-то случилось, подумал он.

Сэм пока ничего не мог сказать Чансу, но скрыть переполнявшую его радость был не в силах. Два дня назад он наконец получил долгожданное подтверждение того, что Чанс — его сын. Сэм был искренне благодарен Энн за то, что она все-таки нашла в себе мужество рассказать, что произошло много лет назад на утесе возле усадьбы. Вернувшись в Уокер-Ридж, Энн сразу попросила Сэма уделить ей несколько минут. Поговорив с ней, Сэм понял, что все его догадки подтверждаются. Энн говорила тихо и нерешительно, но ее слова наполнили сердце Сэма такой радостью, что он чувствовал к ней скорее жалость, чем ненависть.

Впрочем, к Констанции Сэм испытывал совсем иные чувства. Он не мог заставить себя разговаривать с ней любезно и с трудом выносил ее присутствие. Летти тоже была потрясена, узнав о том, на какое чудовищное преступление решилась Констанция. Даже сознание того, что теперь она обрела сына, не смягчило ее гнев. Как и Сэм, Летти старалась по возможности не оставаться с Констанцией наедине, ибо не была уверена в том, что сможет сдержать себя и не броситься на нее. Сэм и Летти пытались вести себя как обычно, но, когда заехавшие в усадьбу Хью и Эллен отправились дальше в Фэрвью, обстановка в доме вновь накалилась.

Констанция, будучи весьма неглупой женщиной, заметила перемену, происшедшую с Сэмом и Летти. Узнав о том, что Энн, приехав в Уокер-Ридж, сразу отправилась к Сэму, Констанция забеспокоилась. Несколько раз она пыталась поговорить со служанкой, но та отвечала коротко и односложно. Поняв, что сбываются ее самые худшие опасения, Констанция немедленно послала за Джонатаном. Но и здесь ее постигла неудача: посыльный вернулся с известием, что Джонатан уехал к друзьям и будет в Фоксфилде лишь в начале следующей недели.

Атмосфера, установившаяся в доме после возвращения Энн, была довольно странной. Напряжение не ослабевало. В то же время Сэм и Летти тихо радовались тому, что Чанс Уокер — их сын, и мечтали о том дне, когда открыто скажут об этом. Дальнейшая судьба Констанции была им совершенно безразлична. Скорее всего, думали они, она соберется и уедет в Англию, едва лишь история о брошенном на утесе младенце станет достоянием гласности. Сэм и Летти считали, что скрывать правду уже не имеет смысла, и их беспокоило лишь то, как отнесется к этой драматичной истории Чанс.

После того как Сэм поговорил с Энн, он с трудом заставил себя остаться в Уокер-Ридж и не отправиться немедленно в Чертово Место. Он верил Энн, но не знал, как поведет себя Чанс. Что он скажет, когда узнает, что Сэм и Летти — его родители? Обрадует ли его эта новость? Неожиданный приезд Чанса и Фэнси стал для Сэма и Летти настоящим подарком судьбы, и они едва сдерживали переполнявшее их ликование.

Даже Фэнси заметила, что Сэм и Летти относятся к Чансу с особой теплотой. Она, правда, не придала этому значения, подумав, что ей, влюбленной в мужа, кажется, что и остальные испытывают к нему такие же чувства. А она просто таяла от любви и нежности.

Первое время разговор шел о каких-то мелочах. Лишь через несколько минут Чанс наконец поведал, почему он и Фэнси столь неожиданно приехали в Уокер-Ридж. Услышав рассказ о нападении Тэкеров, Летти побледнела, а Сэм бессознательно сжал кулаки.

— Они сказали, кто их послал? — спросил Сэм, едва Чанс закончил свой рассказ.

— Нет, сэр. — Чанс отрицательно покачал головой. — Но мне кажется, я знаю, кто этот человек.

Сэм понимающе кивнул:

— Джонатан?

Чанс и Фэнси удивленно переглянулись.

— Простите, сэр, — сказал Чанс, поднимая брови. — У меня есть некоторые основания думать, что это был он, но почему его подозреваете вы?

Сэм взглянул на Летти.

— Мы должны сказать ему, Сэм, — с робкой улыбкой произнесла Летти. — Я хочу, чтобы он все знал. — Она внезапно звонко рассмеялась. — Я больше не могу ждать!

Сэм, сидевший рядом с женой на обтянутом золотистым атласом диване, взял ее руку и прикоснулся к ней губами.

— Как хочешь, — тихо сказал он. — Я никогда ни в чем тебе не отказывал.

Летти ласково погладила его по руке.

— Тогда чего же мы ждем?

Фэнси и Чанс непонимающе переглянулись. Фэнси сидела в кресле, а Чанс стоял сзади, положив загорелую руку ей на плечо.

— Вам, наверное, кажется, что мы ведем себя странно, — начал Сэм, — но, если у вас хватит терпения выслушать одну длинную историю, вы все поймете. Она началась больше тридцати лет назад, — он посмотрел на Чанса, — в тот день, когда ты появился на свет.

Сэм рассказал все — почему молчал Морли, в чем призналась Энн и, наконец, как он сам изучал записи в старых гроссбухах. Чанс и Фэнси слушали не перебивая.

Когда Сэм закончил рассказ, все подавленно молчали.

— Вы хотите сказать, — произнес наконец Чанс, сжимая спинку кресла, — что я — ваш сын? Ваш законный сын? Брат-близнец мальчика, появившегося на свет мертворожденным?

— Да. — Летти кивнула и с улыбкой посмотрела на него. — Скажи, Чанс, разве это не чудесно: ты — наш сын!

Чанс замер как вкопанный. Его обуревали самые разные чувства: удивление, гнев, сожаление, надежда и, наконец, бурная радость.

— Вы уверены? — спросил он. — Нет никаких сомнений?

Сэм покачал головой:

— Я много раз пробовал опровергнуть свои выводы, но истории, рассказанные Морли и Энн, хорошо стыкуются между собой. Кроме того, не забывай и о шести пальцах на правой ноге, — улыбнулся он. — Не сомневаюсь: в ту ночь Констанция хотела убить тебя. Ты остался жить лишь благодаря счастливому случаю, и именно поэтому Морли дал тебе такое имя — Чанс. Если бы Энн оказалась более исполнительной служанкой — или если бы Морли в тот вечер не появился на берегу реки, — все было бы совсем по-другому.

Летти тревожно взглянула на Чанса:

— Ты не рад, что мы — твои родители? Чанс перевел глаза на нее.

— Не рад? — повторил он. — Я с ума схожу от счастья! Я потрясен! Не знаю, что делать — ехать к Морли, чтобы поколотить его, или броситься в ваши объятия.

— Я бы предпочла, сынок… — В глазах Летти блеснули слезы.

Чанс бросился к Летти, встал на одно колено и прикоснулся губами к ее руке.

— Я часто думал, кто моя мать и почему она за эти годы ни разу не вспомнила обо мне, — взволнованно произнес он. — Но сейчас я благодарю Господа за то, что мы наконец вместе…

Летти провела дрожащей рукой по волосам Чанса.

— Наконец-то. Подумать только, прошло столько лет… От такой трогательной сцены у Фэнси перехватило дыхание. Она быстро моргала, чтобы не заплакать от радости.

Как только Чанс поднялся на ноги, Сэм крепко обнял его.

— Сынок, — повторял он. — Сынок…

Радость и волнение, переполнявшие всех, были настолько велики, что на несколько минут установилось молчание. Каждый старался осмыслить, что произошло. Затем, немного успокоившись, они стали засыпать друг друга вопросами. Их было много, но почти на все находились ответы, которые помогали им понять, что случилось в Уокер-Ридж более тридцати лет назад.

— Проклятый Морли! — воскликнул Чанс. — За все эти годы не проронил ни слова! Клянусь, я отомщу ему!

— А я, — спокойно произнес Сэм, — наоборот, думаю, что его надо простить. Для того чтобы после стольких лет признаться, нужна большая смелость. В конце концов, он мог молчать и дальше.

Чанс поморщился.

— Да, конечно. Просто я никак не могу поверить, что я — ваш сын, а Морли, который знал или догадывался об этом, все эти годы хранил молчание.

— По-моему, ты должен винить во всем Констанцию, — произнесла Фэнси, думая о своем будущем ребенке. — Ведь именно она, а не Морли, хотела убить тебя. А Морли… тебе следует поблагодарить его. Он спас тебе жизнь, а потом все время старался сделать так, чтобы ты был рядом со своими родителями.

— Хорошо, графиня, — непринужденно ответил Чанс. — Давайте с вашей легкой руки объявим Морли святым.

— Ну, святым его вряд ли можно назвать, — заметила Летти, — но и негодяем он тоже никогда не был.

— Такие слова лучше приберечь для Джонатана, — тихо сказал Чанс, — и его матери. — Он исподлобья взглянул на Сэма. — Кстати, Джонатан о чем-нибудь знает?

Сэм кивнул.

— Судя по тому, что говорила Энн, да, — со вздохом ответил он. — Когда она сказала, что Джонатану все известно, я забеспокоился, хотя не предполагал, что он опустится до того, что попытается убить тебя. Твой рассказ о нападении Тэкеров стал для меня неожиданностью. Знай я о планах Джонатана, я, разумеется, нашел бы способ предупредить тебя.

— Но что нам делать? — спросила Фэнси. — Ведь у нас нет никаких доказательств, что Тэкеров нанял именно Джонатан.

— А они нам и не нужны, — ответил Сэм. — Как только все узнают, кто на самом деле Чанс, Джонатан поймет, что игра проиграна.

— Не думаю, — возразил Чанс. — Ведь Джонатан ненавидел меня еще тогда, когда не знал, кто я.

— Но как же все-таки поступить? — встревоженно спросила Летти. — Нельзя допустить, чтобы Джонатан еще раз попытался покончить с Чансом.

— Мама, — улыбнулся Чанс, радуясь, что может так называть Летти, — как бы я не покончил с Джонатаном.

Летти зарделась от удовольствия, но тревога не покидала ее.

— Джонатан очень опасен, — сказала она. — Если он заплатил Тэкерам, чтобы они убили тебя, — а мы все уверены, что это сделал именно он, — он не остановится ни перед чем, чтобы избавиться от тебя.

— Думаю, прежде всего надо сообщить всем, что Чанс — наш с Летти сын и наследник, — спокойно произнес Сэм. — Для него это будет лучшей защитой. Джонатан — неглупый человек и поймет, что, если с Чансом что-нибудь случится, все подозрения падут на него.

— Да, но как вы сообщите, кто я? — спросил Чанс. — Повесите мне на грудь табличку с надписью «Чанс, сын Сэма Уокера» и в таком виде повезете меня по колонии?

— Ты не называешь меня отцом? — обиженно произнес Сэм.

— Нет, что ты! — Чанс улыбнулся. — Наоборот, я всегда буду называть тебя так и делать это с огромным удовольствием.

— Чанс прав, — заметила Летти. — Как мы сообщим людям, что он наш сын?

— Я уже подумал об этом, — ответил Сэм. — После разговора с Энн я попросил ее изложить то, что она мне сказала, на бумаге. Затем Хью и мой секретарь заверили подлинность ее подписи. Они, правда, не знают, что написала Энн. Я отправил эту бумагу в Уильямсберг нашему адвокату. Вместе с ней он получит и мое письмо, в котором я изложил то, что услышал от Энн. Правда, — добавил он с грустным видом, — я забыл попросить его держать пока дело в тайне.

— Неужели ты сделал это, Сэм? — воскликнула Летти. — Не поговорив с Чансом?

— Да, я, наверное, поторопился, — ответил Сэм, — но мне очень хотелось, чтобы правда восторжествовала как можно скорее. Кроме того, я был уверен, что мы увидимся с Чансом до того, как придет ответ адвоката. — Он взглянул на сына: — Ты не одобряешь мой поступок?

— Наоборот! — сказал Чанс. — На твоем месте, отец, я поступил бы точно так же!

Фэнси с улыбкой посмотрела на Летти:

— Как они похожи друг на друга. Правда?

— Да, мне всегда так казалось.

Ужин прошел за веселой и непринужденной беседой. Все понимали, что впереди их ждет крупный скандал и еще немало неприятностей, но не думали об этом, радуясь каждой минуте, которую проводили вместе. После ужина женщины, изрядно утомившиеся задень, отправились спать, а Сэм повел Чанса в свою контору, чтобы обсудить с ним некоторые практические вопросы, в том числе и вопрос о наследстве. Они сразу решили, что земли, причитавшиеся Джонатану по завещанию его отца, должны быть отделены от владений Уокеров. Чанс, как сын Сэма, имел теперь все права на усадьбу и большую часть наследства.

Поговорив с Сэмом, Чанс направился в спальню. Фэнси уже ждала его в постели. Раздевшись, Чанс лег рядом и обнял ее.

— По-моему, графиня, — тихо сказал он, — ваш брак оказался куда более перспективным, чем вы ожидали.

— Став наследником такого состояния, ты, наверное, еще не раз пожалеешь, что женился на мне, — поддразнила его Фэнси. — Разве какая-то баронесса — достойная пара для хозяина Уокер-Ридж? Если бы ты тогда не поторопился, теперь можно было найти настоящую графиню.

Чанс обнял Фэнси и горячо прошептал:

— Ты — единственная графиня, которая мне нужна. Я не могу жить без тебя и, что бы ни случилось, всегда буду стремиться только к тебе. К моей дорогой женушке, у которой такой острый язычок.

Разговор с Констанцией, состоявшийся на следующее утро в конторе Сэма, получился очень неприятным. Сначала она все отрицала, обвиняя Энн и Морли в клевете, однако потом, взглянув в суровые и непроницаемые лица Сэма и Чанса, она поняла, что отпираться дальше не имеет смысла. Бумага, написанная Энн, уже направилась в Уильямсберг, и помешать ей попасть в руки адвоката Констанция была не в состоянии. Оставалось признать свое поражение и уйти.

Но Констанция не хотела сдаваться.

— И что вы теперь сделаете со мной? — Она поджала губы. — Запрете в комнате? Будете смотреть на меня как на пустое место? Вы ведь все равно не сможете ни в чем меня обвинить. Никакого убийства не было — ваш сын стоит рядом с вами. Я только лишила вас возможности понянчить его в детстве.

— Мне кажется, — спокойно ответил Сэм, стараясь не показать, какое отвращение он испытывает к Констанции, — вам следует как можно быстрее уехать в Англию. Думаю, там вы без труда найдете, где поселиться. Я, со своей стороны, позабочусь о том, чтобы вы получили все, что вам причитается по завещанию моего отца.

— Вы хотите выгнать меня? — Констанция побледнела. — Выслать из Уокер-Ридж?

— А вы хотите остаться? — тихо спросил Сэм. — Тогда приготовьтесь к крупному скандалу. Ваши друзья и подруги ужаснутся, узнав о том, что вы сделали.

Закрыв глаза, Констанция представила себе, какой страшный удар нанесет этот скандал по ее репутации. Нет, подумала она, допустить этого нельзя ни в коем случае. То, что предлагает Сэм, — единственный выход из положения, надо соглашаться.

— Что ж, хорошо, — бесстрастно сказала она. — Я немедленно уеду в Англию. — Она взглянула на Сэма. — А Джонатан?

— Не беспокойтесь, — ответил Сэм. — Он получит все, что ему положено по завещанию. Все остальное, — Сэм улыбнулся, — достанется моему сыну Чансу.

Охваченная бессильной яростью, Констанция буравила взглядом Чанса, спокойно стоявшего рядом с Сэмом.

— Сэм, — произнесла она, — неужели вы всерьез полагаете, что этот грубиян и выскочка может претендовать на место, которое занимает мой сын?

— Не забывайте, Констанция, этот грубиян и выскочка, как вы выразились, — мой сын и законный наследник всего состояния.

Лицо Констанции исказилось от злобы, и она, резко повернувшись, пошла к двери.

— Да, — тихо присвистнул Чанс, когда дверь за Констанцией закрылась. — По-моему, эта дама не испытывает к нам особой симпатии.

— Как это ты заметил? — пробормотал Сэм, притворно удивляясь.

Они улыбнулись друг другу, радуясь, что неприятная сцена осталась позади. Поговорив еще несколько минут, отец и сын отправились искать своих жен. Погода стояла хорошая, и Летти с Фэнси прогуливались по цветнику, рассматривая не успевшие еще завять розы. Заметив Сэма и Чанса, они вопросительно посмотрели на них.

— Все, — сказал Чанс после первых приветствий. — Констанция уезжает в Англию.

— Прекрасно! — воскликнула Фэнси. — Если бы Джонатан последовал за ней…

Ничего не подозревая о том, что произошло в Уокер-Ридж, Джонатан двумя днями позже вернулся в Фоксфилд. Приятно проведя с друзьями время в одной из соседних усадеб, он пребывал в хорошем расположении духа. Визит явно удался. Хозяин усадьбы принимал своих родственников, богатых и влиятельных людей из Филадельфии, с которыми приехала и их очаровательная дочь, единственная наследница. Все эти дни Джонатан оказывал девушке знаки внимания, и она не осталась равнодушной к его ухаживаниям.

Поднимаясь на крыльцо, Джонатан тихо насвистывал под нос песенку и думал о том, какая прекрасная, обеспеченная жизнь ждет его в будущем. Девушка, правда, не имеет никакого титула, но весьма богата, а ее родители располагают обширными связями. Джонатан твердо решил жениться на ней.

Войдя в свой кабинет, Джонатан положил шляпу и перчатки на столик рядом с дверью и налил себе портвейна. Потом сел за стол, закинул ноги на его сверкающую поверхность и, сделав глоток портвейна, стал размышлять о том, что ждет его впереди. Будущее представлялось Джонатану в самых радужных тонах: Тэкеры прикончат Чанса, сам он женится на богатой невесте и после смерти Сэма станет хозяином Уокер-Ридж.

Взгляд Джонатана внезапно упал на лежавшую на серебряном подносе на краю стола записку. Джонатан без труда узнал почерк матери. Какого черта ей нужно?

Когда Джонатан прочитал записку Констанции, от его хорошего настроения не осталось и следа. Пробормотав проклятие, он бросил скомканный листок на стол. Энн вернулась в Уокер-Ридж! В записке не было никаких подробностей, но, еще раз перечитав неровные, написанные, видимо, в спешке строчки, Джонатан понял, что сбываются его худшие опасения. Он помрачнел и нахмурился. Мысли бешено кружились в голове. Впрочем, подумал он, не все еще потеряно. В конечном счете вся вина ляжет не на него, а на мать. Именно она велела Энн утопить новорожденного; он, Джонатан, в то время сам был ребенком и потому не может нести никакой ответственности. Да, но почему он, зная о том, что произошло, столько лет хранил молчание? Джонатан задумался, пытаясь найти правдоподобное объяснение. Допустим, он скажет, что сначала, когда узнал, был потрясен, а затем боялся признаться Сэму и Летти, так как это могло повредить матери. Он пытался спасти ее доброе имя… Что ж… Джонатан улыбнулся. С помощью этой версии он без труда отведет обвинения, основанные на рассказе Энн. А Чанс… Тэкеры уберут его, и он, Джонатан, будет по-прежнему считаться наследником Уокеров.

Джонатан вызвал слугу. Симмонс должен знать, где сейчас Тэкеры, подумал он. Возможно, он даже знает о том, какая участь постигла Чанса.

Симмонс появился через минуту.

— Слушаю вас, сэр, — сказал он поклонившись. — Вам что-нибудь нужно?

Странные нотки, прозвучавшие в голосе Симмонса, заставили Джонатана насторожиться. Он подозрительно взглянул на своего слугу, но на лице Симмонса застыла вежливая улыбка, и Джонатан вновь успокоился.

— Как там поживают твои родственники Тэкеры? — спросил он.

Лицо Симмонса сделалось печальным, хотя по блеску в его глазах было видно, что он отнюдь не убит горем.

— Вы ничего не знаете, сэр? — произнес он. — Об этом говорит вся округа. Насколько я знаю, бедняги недавно напали на Чертово Место, но Чанс Уокер убил обоих. Какая утрата!

Джонатан пристально посмотрел на Симмонса. Что-то он хитрит, да и новости не самые приятные. Тэкеры погибли, Чанс остался жив.

Глаза Симмонса хитро блеснули.

— Пока вас не было, сэр, в Уокер-Ридж произошло немало нового, — вкрадчиво сказал он.