Глава 20

После обнаружения контейнера с семенной жидкостью все перестали торопиться. Неспешный день плавно перешел в вечер. Шелли и Мария совместными усилиями на скорую руку состряпали обед, и в его приготовлении приняли участие все. Джеб и Слоан вычистили старую кирпичную яму под барбекю у боковой стены дома. Ник и Роман притащили стол для пикников и скамейки. Эйси помогал на кухне. Еще один пирог из морозилки отправился в духовку. Мария приготовила хрустящий зеленый салат и соус, пока Шелли чистила картошку для запекания и готовила кувшин ледяного чая. В конце концов Эйси отправили в город за бифштексами. Ужин оказался замечательным, беседа — легкой и веселой. Главной темой, конечно, стала находка контейнера с семенной вытяжкой и то, какое значение это имеет для Скотоводческой компании Грейнджеров.

Засиделись допоздна, долго смаковали пирог и кофе. Когда все постепенно разошлись, остались сидеть в темноте только Слоан и Шелли да еще напротив них Роман. Спустя несколько минут он широко зевнул и объявил, что изнемогает от усталости. Поднявшись на ноги, он пожелал Слоану и Шелли доброй ночи и исчез в доме.

— Тактичный парень этот твой кузен, — пробормотал Слоан, обнимая Шелли и привлекая ее к себе. Шелли улыбнулась:

— Он этим и славится. Уж ты мне поверь. — Улыбка ее погасла. Она посмотрела на него, хотя едва могла различить в сгустившейся темноте лицо Слоана. — Я рассказала ему о нас.

— Хм… И как отреагировал на это наш тактичный парень? — поинтересовался Слоан, ласково тычась носом в ее ушко. Мысли его были заняты тем, как безумно он хочет заняться с ней любовью.

Шелли вздернула плечо, защищаясь от натиска его губ.

— Он сказал, что, возможно, мне стоит поверить твоей версии случившегося тогда… что Джош сделал бы что угодно, лишь бы помешать мне выйти за тебя… или за любого Боллинджера.

Удивленный Слоан поднял голову:

— В самом деле? — И когда Шелли кивнула, пробормотал: — Тактичный и проницательный. Знаешь, кажется, мне этот парень скоро начнет нравиться по-настоящему.

Шелли оттолкнула его и встала.

— Прекрати… Я пытаюсь поговорить с тобой серьезно.

Слоан тоже поднялся на ноги и отодвинул в сторону скамейку, на которой они сидели. Притянув Шелли к себе, он проговорил прямо возле ее губ:

— А я пытаюсь тебя соблазнить… Так кто из нас, по-твоему, пересилит?

Шелли, вздохнув, обвила руками его шею и пробормотала:

— Нечестный вопрос.

С этими словами она нежно поцеловала его, стараясь не навредить разбитой губе. Слоан от прикосновения ее губ застонал, и Шелли отпрянула.

— О, Слоан, прости меня, — огорченно промолвила она. — Я сделала тебе больно? Я старалась быть бережной.

— Я объясню тебе, где болит, — хрипловатым голосом произнес Слоан, — и больно мне не оттого, что я держу тебя в объятиях, но потому что не ласкаю тебя по-настоящему. — Его рот завладел ее губами в глубоком поцелуе, который не оставлял никаких сомнений в его намерениях. Оторвавшись от ее рта он все же чуть поморщился от боли. — Признаю, это мучительно, но больнее было бы не целовать тебя. — Он улыбнулся и вновь дернулся от боли. — Пожалуй, в этом месте тебе придется быть поосторожнее.

Трава была густой и прохладной. Шелли ощутила спиной ее мягкость и упругость, когда Слоан опустил ее на лужайке возле столика для пикников. Секунду Шелли колебалась, но рука Слоана накрыла ее грудь, рот снова нашел ее губы, и всякие доводы рассудка растаяли без следа.

Они любили друг друга медленно и нежно. Шелли не забывала о многочисленных синяках и ссадинах Слоана, а он, охваченный страстью, едва их ощущал. Неловкие пальцы и руки освободили их тела от одежды, и вскоре сброшенные рубашки и джинсы добавились к уюту травы.

Время замерло. Они бережно изучали друг друга. Ладони Шелли скользили по его крепкому сильному телу, и лишь вдруг возникавшая то тут, то там напряженность подсказывала ей болезненные места. Ее губы следовали за ладонями, она осыпала успокаивающими поцелуями его избитые плечи, грудь и бока, а потом вновь возвращалась к любимому лицу.

Полусидя, полулежа возле него, она прошлась губами по контуру его рта, и ее шаловливый язычок иногда скользил в пьянящую его глубину, а пальчики ласкали твердые пуговки сосков. Слоан застонал, желание волнами расходилось по его телу от каждого ее возбуждающего прикосновения. И все это время ее колдовских касаний одна его рука плотно охватывала ее ягодицы, другая гладила ее спину.

— Я не делаю тебе больно? — нежно проговорила она около его губ.

— Нет, — покачал головой Слоан, — но убиваешь меня. Я так долго не выдержу.

Она испустила легкий смешок и пробежалась губами по его щее, чуть покусывая ее.

— Бедняжка… Ты страдаешь?

Желание окружало их электрическим полем, искрило… всякое касание, каждая ласка и поцелуй усиливали жажду большего… Их рты сомкнулись, руки бродили со всевозрастающей дразнящей и мучительной страстью…

Слоан лежал перед ней раскинувшись, полностью отдавшись на ее волю, и губы Шелли терзали его, вкушали, как пиршество… Она наслаждалась соленостью его кожи, ощущала плотность мышц, шершавость волос на груди и руках, впитывала его жар. Слоан замер, когда ее ищущий рот проследил линию волос, устремившуюся вниз, к паху. Он полузарычал, полузастонал, когда ее жаркий влажный рот сомкнулся вокруг его восставшего члена. Быстрыми движениями языка по чувствительной коже она приводила его на грань срыва. Нежные покусывания… а затем она взяла его полностью в рот, и Слоан понял, что сейчас умрет от наслаждения. Его руки вцепились ей в волосы, тело выгнулось ей навстречу… Он терпел эту головокружительную сладостную пытку, пока мог.

Когда желание стало невыносимым, Слоан толкнул ее на землю, его рот впился в ее сосок, рука рванулась между ее ног и начала исследовать влажный жар. Шелли застонала, тычась в его руку, без слов приглашая его, требуя более глубокой ласки. И он дал ей желаемое. Два его пальца скользнули в атласную глубину, и ее бедра толкнулись вперед, встречая этот выпад. Огонь растекся по низу ее живота, пламя рванулось по венам и разгоралось все больше, отзываясь на погружение его пальцев глубже и глубже в нее. Они уверенно вели ее к пику экстаза. Когда его большой палец нашел распухший орешек в соединении ее бедер, он прошелся по нему раз, другой, и она закричала от взрыва наслаждения, который ураганом пронесся по ее телу. Она тут же заткнула себе рот кулачком, чтобы заглушить звук. Мир рассыпался радужными искрами, и она вознеслась вместе с ним, растаяв в ослепительном великолепии момента. Шелли вернули на землю, к реальности, губы Слоана на ее груди. Ее пальцы запутались в его волосах, потянули, и он поднял голову. Она едва могла различить в темноте его черты, но поцеловала наугад, шепча:

— Никто другой. Ни с кем, кроме тебя, я не чувствовала себя так.

— Вот и хорошо, — пробормотал он. — Со мной происходит то же самое. Есть ты, и только ты одна.

Его рот жестко накрыл ее губы, но когда он попытался войти между ее ног, она оттолкнула его, опрокинув навзничь на землю. С улыбкой сирены она оседлала его и вобрала в себя. Мучительно медленно она стала скакать на нем. И ее жаркое лоно скользко обволакивало его.

— Теперь моя очередь, — прошептала она.

— О Господи, — простонал он, когда она ускорила темп, и сладостная пытка скольжения тела по телу заставила его корчиться от наслаждения. — Ты меня и в самом деле убьешь.

Задыхаясь, взлетая по раскручивающейся спирали экстаза, затмившего весь мир, Шелли смогла лишь пролепетать:

— Радуйся и наслаждайся, потому что я больше не стану останавливаться. — И не стала…

Спустя минуты или часы они вновь ощутили мир вокруг. Они лежали голые на своей одежде. Голова Шелли покоилась на плече Слоана. Они смотрели сквозь листву дуба на усеянное звездами небо.

— Ты когда-нибудь обращал внимание, — сонным голосом спросила Шелли, — как много здесь звезд? Насколько они яркие? И какое черное над нами небо?

— Хм, пожалуй, ты права. Никакой другой свет не забивает красоты звездного. — Он слегка шевельнулся, чтобы заглянуть ей в лицо, и поцеловал ее. — Я полагаю, это следствие по-настоящему прекрасного секса.

Шелли оттолкнула его, затем села и стала одеваться. Она поднялась, чтобы натянуть джинсы, и тихо осведомилась:

— Это для тебя просто прекрасный секс? И все?

Слоан тоже встал с земли и вздохнул. Он одевался молча, и у Шелли упало сердце. Опять она оказалась дурочкой…

— Иди сюда, — сказал Слоан и, схватив ее за руку, потащил за дом. Она растерянно подчинилась, а он отворил заднюю дверь и включил желтый фонарь, висевший над ними.

Озаренный теплым желтым светом, он пристально смотрел на нее.

— Посмотри на меня, — ласково приказал он и легонько встряхнул. — Я тебя люблю. Всегда любил. И вечно буду любить. Я хочу на тебе жениться. И женюсь. Нет, это был не просто прекрасный секс. Это изумительный секс… какой и должен быть между людьми, которые любят друг друга и собираются провести вместе оставшуюся жизнь. — И когда Шелли растерянно открыла рот, продолжал: — Я ответил на твой вопрос?

Голова у нее пошла кругом. Она ощущала такую слабость и головокружение, что могла лишь молча вглядываться в любимое лицо.

— А как же насчет… я хочу сказать… — Она вдруг вцепилась в рубашку у него на груди и с отчаянием воскликнула: — Ты уверен?! Ты действительно этого хочешь?!

— Всем сердцем, — нежно улыбнулся он и, приподняв одним пальцем ее подбородок, поцеловал с величайшей бережностью. — Хоть сейчас не время и не место, которые я бы предпочел для подобного вопроса, но… — Он помедлил и тихо спросил: — Ты выйдешь за меня замуж? Пожалуйста…

Зеленые глаза Шелли наполнились мягким сиянием, губы изогнулись в трепетной улыбке.

— О!.. — промолвила она, совершенно не в силах ответить внятно.

Слоан вскинул темную бровь. Ту, которая была разбита.

— Так да или нет?

— Да, — задыхаясь, сказала она, не давая себе времени подумать. Она бросилась к нему на шею, крепко обхватила руками: — Да, да, да!

Тяжесть скатилась с души Слоана. Он рывком привлек Шелли к себе.

— На этот раз, — поклялся он ей на ухо, — нас ничто не остановит. Я хочу, чтобы мы поженились как можно скорее. И если только ты не жаждешь устроить большую свадьбу, с трубами и толпами, я бы полетел завтра же в Рино и заключил наш брак там.

Шелли напряглась. Он говорил абсолютно серьезно. Она заколебалась, сомнения раздирали ее. Они любили друг друга. Семнадцать лет они ждали этого момента. Она не очень хотела пышной свадьбы… Рино ее вполне бы устроило… Но не завтра… У нее еще остались вопросы насчет прошлого. Как сможет она выйти за него замуж, если столько лет считала его лжецом и обманщиком? А без доверия какой же получится у них брак? Да, она любит его! Но как долго протянет их любовь, если в душе у нее останутся подозрения?

Она тяжело вздохнула, и радостное возбуждение, бурлившее в ней, поутихло. Она заколебалась, размышляя о том, может ли позволить чувствам затмить разум. Сейчас сердце требовало согласиться со Слоаном, и ей было совершенно ясно, что она его любит. И никогда не переставала любить. Она хотела выйти за него замуж. Судьба предоставила им обоим второй шанс, и она не станет из трусости от него отказываться. Ей нужно найти какой-то способ покончить с прошлым. Больше всего на свете ей хотелось стать его женой… она будет обеими руками держаться за их второй шанс… руками и зубами вцепится в него. Но завтра — это чересчур быстро для заключения брака.

— Я выйду за тебя, — медленно проговорила она. — И я не хочу пышной свадьбы. Рино меня устраивает. — Она встретилась с ним взглядом. — Но не можем ли мы подождать пару недель? Пожалуйста.

Слоан сжал губы.

— Две недели ничего в моих чувствах не изменят.

— И в моих тоже, — несколько раздраженно откликнулась она. — Просто именно сейчас у меня очень много забот. — Она провела рукой по спутанным волосам. — Роман только что приехал, нужно закончить введение в права на ранчо, продолжить операции со скотом… Может быть, тебе это не кажется существенным, но для меня они очень важны… Кроме того, я хотела бы перед таким серьезным шагом привести себя и свои дела в порядок. — На кончике языка у нее вертелось еще выяснение родства Джоша с Ником, но она не знала, как завести разговор об этом, кроме как выпалить, что такая проблема есть. Шелли закусила губу. Но коль скоро они собираются пожениться, он должен об этом знать. Просто ей нужно придумать, как подипломатичнее ввести его в курс дела. — В общем, моя жизнь сейчас очень сложна, — мягко проговорила она. — Я прошу у тебя всего две недели. А потом, — она улыбнулась, — я вся твоя.

Слоан прорычал что-то невнятное и схватил ее в объятия.

— Ты и так уже моя. Не забывай это. — Он резко прижался губами к ее губам, излив в крепком поцелуе всю свою любовь и страсть.

Когда он несколько минут спустя оторвался от ее рта, Шелли почувствовала, что ноги ее не держат.

— Ох!.. — выдохнула она. — Если будешь всякий раз целовать меня так, у меня ни одной мысли в голове не останется.

— И отлично, — удовлетворенно отозвался он и погладил ее по щеке. — Вот только одно… — И когда она подняла на него глаза, нерешительно улыбнулся. — Ты не сказала, что любишь меня… Ты любишь?

У него было такое робкое, уязвимое выражение лица, что Шелли почувствовала, как тает от нежности. Любовь переполняла ее сердце, она едва могла дышать. Нежно поцеловав его, она промолвила:

— Я люблю тебя. Все эти годы любила. И всегда буду любить.

Он поцеловал ее снова, и яростная радость его сердца вылилась в этом поцелуе. Вздохнув, Слоан сказал:

— Или мы тотчас остановимся, или, боюсь, снова окажемся на траве.

Шелли рассмеялась.

— Я не против этой идеи, но мне хочется в следующий раз заниматься любовью в постели.

— Ну, это-то очень легко устроить… Если память мне не изменяет, у тебя наверху вполне подходящая постель… и у меня дома тоже неплохая. Так какую предпочтем?

Шелли неохотно покачала головой:

— Нет. Не сегодня. — И робко заметила: — Я знаю, это глупо, но не хочу проводить с тобой ночь, пока мы не поженимся.

Слоан пришел в ужас.

— Ты хочешь сказать, что мне придется не заниматься с тобой любовью две недели?

— Нет, — засмеялась Шелли, — я просто не хочу до этого спать с тобой.

— Лапушка, когда мы окажемся с тобой в постели, ни о каком сне и речи не будет. Поверь мне.

Машину Слоан оставил перед домом, так что они рука об руку прошли через темный молчащий двор. Расставаться было трудно, они не дошли до машины, а какое-то время посидели на качелях, целуясь, лаская друг друга и бормоча глупые нежные слова. Они сидели обнявшись. Голова Шелли лежала на плече Слоана.

— Я как-то раньше не задумывался, но есть целый ряд вещей, о которых нужно будет позаботиться, когда мы поженимся, — рассеянно сказал Слоан. Он кивнул в сторону дома. — Например, насчет этого дома. Что ты с ним сделаешь?

— Тебе ведь не захочется здесь жить? — Она уже знала ответ.

— В доме Джоша? Не думаю. — Он криво усмехнулся. — Некоторые вещи изменить трудно, и мое отношение к твоему брату из их числа. — И когда Шелли готова была запротестовать, он поднял руки и сказал: — Ладно, ладно. Он твой брат, и ты его любила… из-за этого — и только из-за этого — я постараюсь говорить о нем вежливо… но не проси меня жить в его доме. Не здесь. Хорошо? Нам не обязательно устраиваться и у меня. Мы могли бы найти место, которое нравится нам обоим, и построить дом, подходящий и тебе, и мне.

Прошлое, подумала Шелли, наверное, всегда будет возникать между ними, но их любовь достаточно сильна, чтобы одолеть его горечь.

Ее пальцы сжались в его ладони.

— Ты любишь меня? — тихо спросила она.

— Больше всего на свете, — хрипловатым голосом ответил он, целуя сжатые пальчики. — Никогда в этом не сомневайся. Я тебя очень люблю. — Тут его осенило, и он искоса взглянул на нее. — А теперь настал момент, когда ты попросишь меня доказать это, согласившись жить в доме Джоша?

— И ты бы пошел на это?

— Если бы это был единственный способ стать твоим мужем, да, черт возьми. — Он ухмыльнулся. — Но говорю тебе честно, что уже через несколько месяцев я, вероятно, отыскал бы способ сжечь эту чертову берлогу.

— Чтобы спасти тебя от превращения в поджигателя, я не буду настаивать, чтобы мы жили здесь, — засмеялась Шел-ли. — Думаю, мы можем начать с того, что поживем в твоем доме и посмотрим, что из этого получится.

— Отличная мысль. А ты тем временем подумаешь, что делать с домом Джоша. — Он помедлил в нерешительности. — Шелли, я знаю, что это твоя собственность, и не хочу, чтобы ты считала, будто я желаю, чтобы ты ее продала или что-либо подобное, но нам нужно будет прийти к какому-то соглашению… как-то устроить… хотя во что это выльется, я не представляю. У нас у обоих большие владения, но я не вижу возможности их слияния. — Он скривил губы. — У моего отца случился бы сердечный приступ при одной мысли об объединении земель Грейнджеров и Боллинджеров. — И, помрачнев, добавил: — Ему и так будет трудно принять тебя в качестве моей жены. Мы с тобой разрешили наши проблемы, но не представляю, как отнесется моя семья к нашей свадьбе.

Шелли напряглась.

— Что ж, если это для тебя проблема, можешь просто не жениться на мне!

— Никогда в жизни, — покачал головой Слоан. — Мы женимся, и никто этому не помешает. Отныне вражда Грейнджеров с Боллинджерами не наша проблема. — Он притянул ее, чуть сопротивляющуюся, в свои объятия и поцеловал, пробормотав: — Неужели ты могла подумать, что я позволю кому бы то ни было встать между нами? — И когда она промолчала, слегка встряхнул ее. — Шелли, я люблю тебя. И если из-за этой любви мне придется послать к черту все мое семейство, я сделаю это. Для меня важна ты, а не древняя вражда, зародившаяся задолго до моего рождения. Поняла?

Она сжалилась и со смешком заметила:

— Этот щекотливый вопрос будет время от времени возникать между нами. Не так ли?

— Возможно. Однако пока мы любим друг друга, мы как-нибудь с этим справимся.

Она встретила его пристальный взгляд, увидела любовь, горящую в глубине золотистых глаз, и с твердой уверенностью сказала:

— Да. Да, мы справимся.

После этого они сидели в согласном молчании, сплетя пальцы и чуть покачиваясь на качелях. Мысли их были заняты предстоящими трудностями, которые оба ясно себе представляли. Но они были сильными личностями, за плечами которых была непростая история, личная и семейная… которая всегда будет фоном их отношений и источником сложностей. Шелли вздохнула, думая о доме Джоша. Хотя… Она вдруг подумала, что, может быть, как раз решение этой проблемы существует.

— Хм. Я вот подумала, — медленно начала она, — насчет дома… — Она сделала глубокий вдох. — В нем может жить Ник. — И, все больше загораясь этой идеей, продолжала: — Все получится замечательно. Джош только сдал ему в аренду землю и дом, где он живет сейчас. А раз я буду жить с тобой, он должен находиться здесь, в центре нашей операции со скотом. Тут все у него под боком: коровники, скот, конторы, лаборатория. Ему это будет удобно. Я ведь предпочитаю заниматься бумагами и телефоном, а это можно делать и из твоего дома. А он работает руками, у него опыт скотовода. Что ты об этом думаешь?

Слоан почесал подбородок.

— Знаешь, я давно собирался поговорить с тобой о Нике.

Она настороженно посмотрела на него.

— Да? И что насчет Ника?

— Мне кажется, что вы с ним очень близки… Что довольно странно, ведь когда ты уехала, он был всего лишь подростком. Ты вернулась после семнадцатилетнего отсутствия, и вдруг вы партнеры, он ведет себя здесь как дома. Вы держитесь очень непринужденно для людей посторонних… — Он нагнул голову и заглянул ей в глаза. — Или тут есть что-то, о чем тебе хотелось бы мне сказать? Возможно, Ник не такой уж и посторонний? И поразительное сходство Ника с твоим братом не случайное совпадение? Может быть, Ник Риос на самом деле родственник?

— Ты знал? — ахнула Шелли.

— Лапушка, ты забыла, что мы живем в Дубовой долине? — сухо проговорил Слоан. — Вся долина знает… или подозревает, что Ник — сын Джоша. Это было любимой темой для разговоров всех старых сплетниц многие годы. Я услышал об этом в шестнадцать лет. Подслушал случайно, как моя мать и несколько ее друзей притворно сочувствовали твоей матери, которую Джош поставил в такое неловкое положение.

— О Господи, — вздохнула Шелли, — бедный Ник. И Мария. Неудивительно, что она не хочет об этом говорить… Ручаюсь, что эти старые ведьмы не раз в прошлом запускали в нее когти. — Она нахмурилась. — Ты думаешь, Ник знает, какие сплетни ходят о нем?

— Наверное, нет. Едва ли найдется кто-нибудь, кто подойдет к нему и прямо спросит, правда ли это. — Подняв бровь, он поинтересовался: — Так это верно? Ник — сын Джоша?

— Думаю, да, — кивнула Шелли.

— Думаешь?

Она скорчила гримаску.

— Мы ничем не можем это доказать. Мария молчит, но даже если бы она объявила, что Ник — сын Джоша, это все равно ничего бы не изменило. Моя ДНК может подтвердить, что мы родственники… но не то, что Джош — его отец. Ник выглядит как Грейнджер — Роман сразу это заметил, — но это тоже ничего не доказывает. А Джош при жизни ничего не сделал, чтобы признать Ника, и тело его было кремировано… то есть его ДНК нам не достать. И значит, никакого способа доказать его отцовство у нас нет.

— Так что же ты собираешься с этим делать?

— Не знаю. Мы с Ником все время об этом говорим. Сейчас он спокоен, потому что я ему верю и обращаюсь с ним как с племянником. — Шелли стиснула кулачки. — Я обсуждала это с адвокатом, но Сойер, осторожный хитрец, не хочет в это ввязываться… Он говорит, что Ник просто пытается отхватить часть имения. — Голос ее дрожал от гнева. — Это несправедливо… Джошу следовало завещать ему что-то. Нику полагается половина ранчо, и он должен иметь право называть Грейнджеров своими предками. Он мой племянник, но мы притворяемся, что он просто сын домоправительницы. И сейчас он живет в подвешенном состоянии: не Риос и не Грейнджер. — Она бросила на Слоана взгляд из-под ресниц. — Если бы все зависело от меня, я бы признала его открыто, и дело с концом… отдала бы ему половину имения…так что помни: женясь на мне, ты тянешь жадные ручки лишь к половине грейнджеровских земель.

Слоан рыкнул и притянул ее к себе на колени. Его рот нашел ее губы и впился в них жадным поцелуем. Его язык глубоко проникал в ее рот, большая рука легко обхватила сочную грудь и бережно сжала.

— Пока я смогу беспрепятственно тянуть мои ручки к тебе, — проговорил он секундой позже, — все остальное меня не волнует.

Возбужденная его ласками, трепещущая, Шелли провела губами по его рту и с горловым придыханием промолвила:

— Делай что хочешь.

Он так и сделал и отпустил ее лишь спустя несколько минут, когда до него дошло, что, если он и дальше будет заниматься любовью на качелях, завтра ему придется обращаться к костоправу. Отодвинув ее от себя, он с неохотой сказал:

— Вот и все на сегодня. Мне нужно уйти. Если не уйду, то сотворю нечто такое, что испортит все мои планы на медовый месяц.

— А-а… значит, мы отправляемся в свадебное путешествие?

— Не знаю, как ты, а я наверняка, — плотоядно ухмыльнулся он. — Я до отказа набиваю мой дом продовольствием, запасаюсь водой, отключаю телефон, факс и компьютер, отсылаю Пандору погостить к ветеринару. А ты, моя прелесть… — Он поцеловал ее в нос. — Тебя я запру голую в спальне по крайней мере на шесть недель и буду забавляться с тобой распутными играми, сколько захочу.

— Звучит заманчиво. Я едва могу этого дождаться.

— Кстати, ты мне напомнила… Я согласился отложить на две недели бракосочетание, но, надеюсь, ты не станешь требовать воздержания? — поинтересовался Слоан, прикусывая кончики ее пальцев. — Полагаю, мы не будем оповещать всех о своих планах, а то рухнут наши намерения улететь и тихо сочетаться браком. Но я не хочу, чтобы меня держали на расстоянии вытянутой руки. Я желаю быть с тобой. — Голос его чуть осел. — Я отказываюсь спать здесь, но приготовься к тому, что я стану твоей тенью. — Он легонько поцеловал ее в губы. — И надеюсь, что ты навестишь мой дом. — Он хитро улыбнулся. — Нанесешь подготовительные визиты. Попрактикуемся в семейной жизни.

Шелли покраснела, но в темноте это осталось незамеченным, и она непринужденно ответила:

— О, с этими условиями я согласна.

— Завтра днем получится? — спросил он. Шелли рассмеялась:

— Может быть. Смотря что будет утром. — Она посерьезнела. — Я хочу начать проверку сохранности семенной вытяжки, чтобы убедиться, что с ней все в порядке. И если это так, как мы думаем, нам с Ником понадобится составить совсем другую программу разведения скота, основанную на содержимом этих контейнеров.

— Вы с Ником решительно настроены возродить успех Скотоводческой компании Грейнджеров?

— Да. Нам повезло: он знает животных и неизвестные мне секреты скотоводства, а я владею всеми хитростями бумажной работы… для него это бездонная пропасть. Мы отлично дополняем друг друга.

Слоан встал, поднимая ее с собой. Его руки крепко обняли ее. Он потерся носом об ее носик.

— Но мы с тобой станем еще лучшей командой. Согласна?

— Ну разумеется.