Глава 4

В этот день из гавани Порт-Рояля на встречу берегового братства, которая была назначена Морганом неподалеку от берегов Эспаньолы, кроме “Черного ангела”, вышли еще два корабля. Один из них — тридцатичетырехпушечный фрегат “Оксфорд”, другой — захваченный командой фрегата французский четырнадцтипушечный корабль.

Суда достигли места назначения только к концу декабря. Всего собралось двенадцать кораблей, экипажи которых в общей сложности насчитывали около восьмисот человек. Все ждали этой встречи и готовы были плыть за великим Гарри Морганом, покорителем Пуэрто-Белло, хоть на край света.

"Оксфорд” как самый мощный и быстрый из всех был выбран флагманом, и Морган водрузил на его мачте свой адмиральский флаг.

Габриэль никому ни слова не сказал об истинных причинах, побудивших его изменить свое решение и отправиться вслед за друзьями. Пусть думают, что он, прежде чем устраивать семейное гнездышко, решил пополнить свою казну и в последний раз сходить с пиратами в набег.

Габриэль очень тосковал по Марии и с тяжелым сердцем думал о том, что впереди у них несколько месяцев разлуки. Возможно, и ребенок родится до его возвращения. Чтобы отвлечься от этих мыслей, он размышлял о предстоящей встрече братства, назначенной Морганом на второе января 1669 года. О том, куда идти, вопроса не возникало. Целью экспедиции, несомненно, была Картахена. А если уж Морган что-то решил, то он от своего не отступит, даже если французские капитаны проголосуют против, как получилось с Пуэрто-Белло. Дю Буа оказался главным возмутителем спокойствия среди французов, но он был одним из самых опытных капитанов, и с этим приходилось считаться, как и с тем, что французы без воодушевления восприняли известие о взятии корабля. Среди экипажей прокатилась волна недовольства, и присутствие “Оксфорда” действовало на них, как красная тряпка на быка. Это была рана, которую к тому же постоянно бередил дю Буа.

На военном совете, который состоялся на борту “Оксфорда” второго января 1669 года, все единогласно решили идти на Картахену. Это было смелое решение. Картахена — самый богатый город на материке — считался наиболее укрепленным из всех городов побережья, и даже Морган признавал, что взять его будет намного тяжелее, чем Пуэрто-Белло. Но добыча обещала быть такой богатой, что при одном упоминании города в глазах пиратов появлялся жадный блеск. А то, что Картахена — испанское владение, только подзадоривало разбойников. Имея мощный корабль во главе флота и значительное число людей, они считали, что город уже у них в кармане.

В честь принятия такого важного решения Морган устроил в своей каюте на “Оксфорде” пирушку для капитанов, в то время как члены экипажа веселились на полубаке. Сидя за длинным столом в каюте адмирала, капитаны пьянели не только от вина, но и от предвкушения успеха. В самый разгар пирушки Габриэль, сидевший рядом с Морганом и Джаспером ле Клером, увидел, как дю Буа встал и тихо, не привлекая к себе внимания, пошел к выходу. Он тронул Моргана за рукав.

— Как ты думаешь, почему дю Буа уходит так рано? Обычно он покидает застолье последним и то, если его, мертвецки пьяного, выволокут из-за стола.

Морган тупо посмотрел вслед удаляющемуся французу.

— Зависть гложет, — ответил он, четко выговаривая каждую букву — верный признак того, что адмирал выпил слишком много вина.

— Думаю, мой друг, нам следовало его убить. Он только позорит французов, — вступил в разговор Джаспер. Это было сказано таким серьезным тоном, что Морган и Габриэль, изумленно посмотрев друг на друга, рассмеялись. Пришлось затратить немало усилий, чтобы привести товарища в хорошее расположение духа. В каюте было душно, и только Габриэль собрался предложить друзьям выйти на палубу подышать свежим воздухом, как вдруг корабль содрогнулся от мощного взрыва.

Был ли взрыв порохового погреба случайностью, допущенной по легкомыслию кем-то из пьяных матросов, или, как на трезвую голову рассудили Габриэль и Джаспер, местью дю Буа за взятие французского корабля, никто так и не узнал. Это было ужасное зрелище. Вслед за ослепительной вспышкой в небо взметнулись доски из развороченных взрывом палуб, обломки вдребезги разбитых матч, окровавленные, искалеченные взрывом тела людей. Из двухсот членов экипажа в живых остались десять. Чудом уцелели те капитаны, которые сидели по одну сторону стола с Морганом; все сидящие напротив них погибли.

Потеря “Оксфорда” и гибель почти четверти боеспособного состава сделали поход на Картахену практически невозможным. Морган со своим адмиральским флагом перешел на фрегат “Лилли”, а команда бывшего флагмана, кое-как залатав повреждения, нанесенные взрывом, отправилась на поиски своей собственной добычи. После ухода “Оксфорда” Морган повел оставшиеся корабли вдоль берегов Эспаньолы на восток в поисках более легкой добычи.

Габриэль не любил вспоминать те дни. Все пошло вкривь и вкось. Сильный восточный ветер нарушил их планы, порвав паруса и сломав мачты небольших судов, составляющих основу пиратского флота. Набеги на испанские поселения для пополнения продовольственных запасов тоже не приносили особых результатов — испанцы были начеку, как никогда; несколько раз пираты возвращались ни с чем, преследуемые вооруженными отрядами добровольцев, охраняющих остров.

Неудивительно, что по прошествии нескольких недель люди начали роптать, и во главе недовольных, как всегда, был дю Буа. Несмотря на возражения Моргана, три корабля во главе с воинственным французом покинули адмирала, отправившись в самостоятельное плавание. Габриэль с сожалением смотрел вслед уходящим судам, он был бессилен помешать этому, ему оставалось только одно — по-прежнему поддерживать Моргана.

Флот Моргана сократился до восьми кораблей, а число боеспособных людей вдвое. Этих сил явно недоставало на большую операцию, и после долгих обсуждений было решено идти по направлению к Тринидаду, а затем вдоль материка, делая набеги и грабя небольшие, слабозащищенные порты восточной Венесуэлы. Но и эту идею пришлось оставить — помешала погода. В начале февраля, когда они наконец достигли острова Саона к востоку от Эспаньолы, Джаспер выдвинул новый план.

Сидя в каюте адмирала, Морган, Джаспер и Габриэль обсуждали возможности и выгоды набега на тот или иной населенный пункт, когда Джаспер неожиданно сказал:

— Есть одно место, которое мы не приняли во внимание… Города, лежащие по берегам озера Маракайбо. Два года назад, когда я ходил с д'Оллане, мы решили наведаться туда, и, должен сказать, результаты превзошли наши ожидания. Оборона там слабая, а добыча оказалась хорошей. С тех пор там наверняка вновь скопилось достаточно богатств, и мы можем наведаться туда еще раз.

До побережья Венесуэлы было недалеко, да и кое-кто из братии уже бывал там, поэтому предложение Джаспера было принято единогласно. В приподнятом настроении экипажи стали готовиться к походу.

Габриэль отнесся к принятому решению с полным равнодушием, его волновало другое. С момента ухода дю Буа у Ланкастера появилось чувство необъяснимого беспокойства. Мысль о том, что француз может оказаться вблизи от Марии, не давала ему покоя. Он пытался внушить себе, что глупо об этом думать, что Зевс и Ричард охраняют его жену, но дни проходили, а чувство тревоги только возрастало.

Интуиция не обманула Габриэля, в начале марта дю Буа действительно отправился к берегам Ямайки, в Порт-Рояль. И цель он преследовал вполне конкретную — захватить Марию Дельгато и вернуть ее брату. Однако им руководила не месть, а скорее это были жадность и инстинкт самосохранения.

Покидая флот Моргана, дю Буа не ставил перед собой никакой определенной цели, просто он больше не мог выносить адмирала. Снедаемый ревностью и завистью, — ведь, сложись обстоятельства по-другому, он сам мог сидеть в адмиральском кресле, — дю Буа решил потешить свое тщеславие в другом месте и попал, к несчастью, прямо в руки к Диего.

О месте встречи братии и о решении идти на Картахену власти Санто-Доминго узнали из нескольких источников и сразу послали сообщение в Гавану. Остановить Гарри Моргана мог только Диего Дельгато. В свои тридцать пять лет он уже был адмиралом Испанского флота в южных широтах и имел в своем распоряжении пять военных кораблей, представляющих гораздо более мощную силу, чем весь пиратский флот Гарри Моргана. В бою перевес сил непременно оказался бы на стороне испанцев. Как только донесение властей Санто-Доминго стало известно Диего, он отдал приказ о выступлении, а так как корабли всегда стояли в боевой готовности, почти сразу же отправился в погоню за пиратами, надеясь расквитаться наконец со своим злейшим врагом — Габриэлем Ланкастером.

Стараясь опередить пиратов и тем самым получить преимущество в бою, Диего пошел к берегам Пуэрто-Рико. Появившись в порте Сан-Хуан в самом начале марта, когда Морган и его люди уже достигли озера Маракайбо, он выяснил, что местным жителям ничего не известно о пиратах. Решив, что он ушел слишком далеко, Диего пошел вдоль берегов острова на север, где и встретил дю Буа.

Покинув Моргана и не имея никаких конкретных планов, дю Буа провел несколько недель, бесцельно бороздя прибрежные воды Эспаньолы и пытаясь придумать нечто такое, что принесло бы ему славу и заставило других пиратов взирать на него с уважением и восхищением, а Моргана поставило в глупое положение. Но ему никак не удавалось совместить обе задачи, и чувство зависти росло в нем с каждым часом. Однажды ранним утром вахтенный матрос разбудил его и сообщил о том, что на горизонте появились паруса испанских кораблей.

Сражение было недолгим и жестоким. Корабли, шедшие с дю Буа, были разбиты. Французу повезло — после бойни, устроенной испанцами, он остался жив и вместе с другими уцелевшими пиратами был доставлен на борт “Санто Кристо”. Диего нужна была информация о местонахождении и составе пиратского флота.

Пираты не ждали снисхождения. Стоя на борту испанского флагмана, они ждали приговора. Прохаживаясь вдоль их шеренги, Диего с презрением разглядывал выстроенных перед ним людей. Похлопывая хлыстом по сапогу, он время от времени останавливался перед кем-то из пиратов и задавал один и тот же вопрос:

— Где остальные?

Полный ненависти взгляд служил ему ответом. Не зная, как унять разбушевавшуюся злость, Диего принимался хлестать несчастного.

— Паршивая собака! — кричал он. — Боже! Почему я не могу убить вас всех собственными руками!

Особенно эту свинью Ланкастера!

Дю Буа навострил уши. И как только Диего приблизился к нему, он выкрикнул:

— Мы действительно не знаем, где сейчас флот Моргана и Ланкастер; мы покинули их еще в январе.., но мне известно, где находится испанка, женщина Ланкастера…

При этих словах Диего замер и выжидательно посмотрел на дю Буа. Потом, поманив к себе француза, спросил угрожающим тоном:

— Женщина Ланкастера? — Глаза его были безумны. — Кто она?

— Испанка, которую он захватил в Пуэрто-Белло, — ответил дю Буа, не зная, кто стоит перед ним. — Он женился на ней около пяти месяцев тому назад в Порт-Рояле.

Вновь нахлынувшая злоба перекосила лицо Диего, и шрам над бровью задергался от напряжения.

— Как ее имя? — рявкнул он, с трудом выговаривая слова.

— Мария. Мария Дельгато.

Ошарашенный, Диего молча смотрел на француза, не в силах осмыслить то, что услышал. Нет! Этого не может быть! Мария никогда не согласилась бы на брак с англичанином. Наотмашь ударив дю Буа по лицу, он завизжал диким голосом:

— Ты лжешь! Она не могла выйти за него замуж! — С побелевшим от гнева лицом Диего трясся от ярости.

— Отвести их в трюм и заковать в цепи! — приказал он своему офицеру.

Диего мерил каюту быстрыми нервными шагами. Мария замужем за Ланкастером! В это невозможно поверить! Она не могла! Этот грязный пират лжет! Но он понимал, что обманывает себя. У пирата не было причин лгать.

Стараясь подавить в себе гнев и успокоиться, Диего долго стоял у окна каюты, глядя на бегущие волны. Он с трудом пытался привести в порядок свои мысли. Мария вышла замуж за Ланкастера, она в Порт-Рояле, а Ланкастер ушел с Морганом, и где он сейчас, неизвестно.

Диего был уверен, что рано или поздно сведет счеты с англичанином, а как теперь поступить с Марией? Как быть с идеей выдать ее замуж за овдовевшего дона Клементе де ла Сильва и Гонзалес, за могущественного дона Клементе, который три месяца назад унаследовал титул и состояние своего отца? Того самого дона Клементе, который может посодействовать тому, чтобы его родственнику поручили командование куда большими силами, чем этот чахлый испанский флот в Карибском море…

Сообщение о вдовстве испанского гранда заставило Диего в июне прошлого года отправиться за сестрой в Панама-сити. В письме, полученном им от дона Клементе, вновь поднимался вопрос о женитьбе на Марии. Дон Клементе писал, что первый раз женился по расчету и теперь мечтает о более романтическом союзе, а Мария оставила в его душе неизгладимое впечатление… Диего ликовал. Он бросился за сестрой, но в это время пираты захватили Пуэрто-Белло, и след Марии затерялся. В тот раз его планам не суждено было сбыться. Он попытался обменять Марию на Каролину, но и тут его постигла неудача… Он был так близок к заветной цели… Этот чертов Рамон Чавес! Мало того, что он помешал ему на острове, он еще имел наглость жаловаться и выдвинул обвинение, что Диего стрелял в него. Дело было передано в адмиралтейство, и разбирательство заняло несколько месяцев. Рамон ничего де сумел доказать, но Диего пережил немало неприятных моментов.

Не желая упускать из рук такого влиятельного человека, как дон Клементе, Диего последние месяцы постоянно думал о том, как освободить сестру. Он послал несколько писем, пытаясь успокоить дона Клементе и выдумывая все новые и новые причины, по которым Мария не может в ближайшее время приехать в Испанию. Если бы он хоть словом обмолвился о ее местонахождении, ни о каком союзе со знатным испанским грандом не могло быть и речи. Какому испанцу понравятся объедки с английского стола? В последнем письме дон Клементе писал о вступлении в наследство, и Диего понял, что надо срочно что-то предпринимать, иначе этот гранд найдет себе другую невесту. В конце концов Дельгато не такая уж знатная фамилия, а красивых женщин в Испании достаточно…

Последнее письмо от дона Клементе было получено незадолго до того, как пришло известие о походе пиратов на Картахену, и с тех пор гнев Диего не унимался. Теперь же он вспыхнул с новой силой. Убить Ланкастера было бы для него неизъяснимым удовольствием, но вернуть Марию.., самым большим подарком. Уж он-то позаботится о том, чтобы она овдовела, прежде чем уехать в Испанию к дону Клементе. Ну а сейчас ему необходимо любым путем заполучить Марию…

Этот французский пират, дю Буа… Прервав свои размышления, Диего открыл дверь каюты и приказал часовому:

— Пусть этого дю Буа немедленно приведут ко мне Так француз не только оказался замешанным в планы Диего Дельгато, но и стал главным исполнителем основной их части.

— Если ты вернешь мне мою сестру, жену Ланкастера, я дам тебе много золота и сохраню жизнь твоим товарищам, которые до твоего возвращения останутся моими заложниками. Я дам тебе небольшое судно, и ты сможешь оставить его себе, если доставишь Марию Дельгато в Санто-Доминго.

Пораженный связью между женой Ланкастера и захватившим его в плен испанцем, дю Буа внимательно изучал стоящего перед ним человека.

— Я не смогу сделать это в одиночку. И какие у меня гарантии, что вы сдержите свое слово? Неприятная ухмылка скривила губы испанца.

— Никаких. Но если ты откажешься, живым отсюда уже не выйдешь. Разве мое предложение не стоит того, чтобы согласиться?

— Откуда вы знаете, — спросил дю Буа, немного осмелев, — что, когда я выйду отсюда, я не сбегу и сдержу данное обещание?

— По двум причинам, мой безнравственный друг, — терпеливо начал объяснять Диего. — Первая — это золото, которое ты получишь, а вторая — репутация. Что будет с тобой, когда станет известно, что ты бросил своих ребят на произвол судьбы? Кто же захочет идти на дело с таким человеком?

Дю Буа нерешительно закивал головой. Пираты — люди непостоянные и грубые, но если станет известно, что он бросил своих людей, с его карьерой капитана будет покончено навсегда. Никто не пойдет за ним, и ему придется проститься с мечтами об адмиральском кресле. Испанец поймал его в ловушку. Даже если бы предложение Диего не давало ему возможности отомстить Ланкастеру, он бы все равно согласился. У него не было выбора.

Утром следующего дня дю Буа с двадцатью пиратами на борту полубаркаса спешно отплыл в сторону Порт-Рояля, чтобы тайком схватить Марию Дельгато и в целости и сохранности — это было обязательным условием — доставить ее в Санто-Доминго. Оставшихся пиратов заковали в цепи и бросили в трюм “Санто Кристо”. Диего был уверен, что в данной ситуации даже такой беспринципный человек, как дю Буа, обязательно вернется.

Но сам Диего и не думал держать данное слово: как только полубаркас с пиратами на борту скрылся из виду, он приказал своему офицеру:

— Уберите этих грязных свиней из моего трюма. Убейте их и выбросите за борт — они нам больше не понадобятся. Диего пристально посмотрел на офицера; смысл его взгляда был понятен без слов. Какой же глупец этот француз, ведь его ждет то же самое, как только нога Марии ступит на палубу “Санто Кристо”.

А в это время Мария с тревогой ждала возвращения мужа, все мысли ее были о Габриэле и ребенке, который скоро должен был появиться на свет. После того как “Черный ангел” покинул Ямайку, она несколько месяцев провела в “Королевском подарке”, но, беспокоясь о муже и не чувствуя себя там счастливой, она в конце концов уговорила Ричарда и Зевса вернуться в Порт-Рояль. Здесь, по крайней мере, она была в курсе всех новостей.

Зевс и Пилар переехали вместе с ней. Зевс шутил по этому поводу:

— Капитан оставил тебя на мое попечение, а как я смогу заботиться о тебе, если ты уедешь. — Он хитро улыбнулся. — Кроме того, я и сам хочу встретить его.

Присутствие Зевса и Пилар скрашивало однообразную жизнь Марии и делало тоску по Габриэлю не такой невыносимой. Но прошел февраль, наступил март, а известий о Ланкастере все не было. Малыш должен был родиться в мае, и, с нетерпением ожидая появления ребенка, Мария разговаривала с ним и даже пела ему нехитрые песенки. Чувствуя, как ворочается ребенок, она нежно поглаживала свой живот.

— Тебе тоже его не хватает? — спрашивала она и, чувствуя в ответ шевеление, улыбалась, отвечая сама себе:

— Знаю, знаю, я тоже хочу, чтобы он поскорее вернулся.

Однажды в середине марта, лежа ночью без сна, Мария услышала за дверью непонятный шум. Решив, что это Зевс, она окликнула его:

— Зевс, это ты? Что-нибудь случилось с Пилар? Ответа не последовало, и, недоумевая, Мария встала с кровати, накинула халат и направилась к двери, ничего не подозревая. Не успела она пересечь комнату, как дверь настежь распахнулась и чьи-то грубые руки схватили ее. Она испуганно вскрикнула, и в следующую секунду тяжелая грязная ладонь зажала ей рот.

— Попробуй только пикни, и я прикончу тебя на этом самом месте, — прошипел ей в ухо дю Буа.

Леденящий страх за свою жизнь и жизнь еще неродившегося ребенка пронзил Марию, и она молча покорилась. Чувствуя, что никаких попыток вырваться из его рук больше не делается, дю Буа пробурчал что-то одобрительное и, обращаясь к кому-то за спиной, сказал:

— Зажги свет и найди ей какую-нибудь одежду. Боюсь, адмирал не поблагодарит нас за то, что мы доставим его сестру в ночной рубашке.

При этих словах Мария задрожала, в голове у нее возникло множество вопросов, и, пытаясь спросить что-то, она сделала неловкое движение. Рука дю Буа больно сдавила ей лицо, кожа на губах лопнула, и Мария ощутила во рту вкус крови.

Неровное пламя свечи осветило противное лицо дю Буа. В его холодных глазах, жадно пожирающих Марию, промелькнуло удивление, когда он увидел ее большой живот. Что-то похожее на улыбку промелькнуло на его похотливом лице.

— Не думаю, что твой брат рассчитывал на это.

Но мое дело только доставить тебя к нему, а уж в каком состоянии, у нас договора не было. Главное, чтобы ни я, ни мои люди тебя не тронули. — Он мерзко захихикал. — Хотел бы я посмотреть на лицо твоего братца, когда он поймет, что Ланкастер нас уже опередил!

Сопровождающий дю Буа человек вытащил из шкафа первые попавшиеся под руку вещи, и через минуту комната опять погрузилась во мрак.