- Дорогая! Он сделал это не для того, чтобы досадить тебе, - произнес Джейсон с невозмутимой улыбкой, растягивая слова. - Просто он влюбился без памяти. Не можешь же ты упрекать его за это!
      Кэтрин перестала бегать по комнате, и глаза ее наполнились слезами, когда она сказала:
      - О Джейсон! Конечно, Адам имеет право на счастье! Но мы с мамой так надеялись, что настанет день и он женится на девушке из приличной семьи. А он вместо этого связал свою жизнь с дочерью Давалоса, негодяя и проходимца.
      Джейсон поднялся, обошел массивный дубовый стол и, прислонившись к нему, привлек к себе Кэтрин. У нее было такое несчастное лицо, что в изумрудных глазах Джейсона заплясали смешинки.
      - Видишь ли, никто из нас не хотел, чтобы он женился на Саванне О'Раук, но, раз уж так случилось, лучше принять его брак, чтобы не портить с ним отношений. Он ее любит, милая! А Адам не из тех, кто позволит относиться к своей жене с пренебрежением.
      Кэтрин фыркнула, но Джейсон примирительно произнес:
      - Знаю, любимая, тебе нелегко, но Саванна пошла не в отца. Она не похожа на него ни внешностью, ни характером. - Кэтрин недоверчиво посмотрела на мужа, тогда он встряхнул ее слегка и сказал: - Кровопийца от нее в восторге. По дороге в Тер-дю-Кер он сказал, что именно такая женщина нужна Адаму: красивая, волевая. Они и в самом деле отличная пара, во всех отношениях подходят друг другу. И одинаково упрямы. Видела бы ты их вместе, поняла бы, что им друг без друга не жить. - Джейсон улыбнулся, будто вспомнил что-то.
      Убедить Кэтрин было трудно. Она стала перечитывать письмо и в том месте, где говорилось о потере ребенка, заплакала.
      - Должно быть, они очень переживают, - печально сказала она. Непременно надо к ним съездить. Как-то утешить их. Ведь в свое время у нас случилось такое же горе.
      У Джейсона отлегло от сердца, и взгляд его потеплел, когда он посмотрел на жену. У нее хватило мужества отбросить все личные мотивы, связанные с женитьбой Адама, чтобы прийти на помощь ему и его жене.
      Чмокнув ее в нос, Джейсон отошел от стола.
      - Собирай вещи, - сказал он. - Будем готовиться в путь.
      ***
      Не только Сэвиджи решили отправиться в Новый Орлеан. Задумал там побывать и Майкейя Ятс.
      Какое-то время Майкейя и Джереми скрывались в Натчезе, надеясь узнать что-нибудь о таинственном незнакомце, заказавшем им убийство Адама Сент-Клэра. Однако усилия их оказались тщетны, так же как и попытки Джема. Правда, им удалось выяснить, что Адам Сент-Клэр собственной персоной в настоящее время находится где-то в районе Нового Орлеана. Больше всего Майкейю, разумеется, интересовало золото ацтеков, но сейчас он понятия не имел, где искать сокровища, поскольку и Джейсон Сэвидж, и Саванна, располагавшие нужной информацией, от него сбежали. Единственным, кто теперь мог навести его на след сокровища, оставался Джереми, но Майкейя не питал особых иллюзий на его счет, считая своего дружка тупым и бестолковым. Он решил все хорошенько обдумать и найти способ добыть необходимые сведения у Джейсона Сэвиджа, а пока заняться поисками Адама Сент-Клэра. Разыскать неуловимого господина Сент-Клэра было делом чести для Майкейи и Джереми, если, конечно, эти негодяи представляли себе, что такое честь, и оба дружка не мешкая отправились в Новый Орлеан. Но не только ради Адама Майкейя стремился в этот прекрасный город. Там он мог найти Боудена Салливэна, который наверняка знал, где сейчас Саванна.
      И едва они прибыли в Новый Орлеан, как Майкейя без труда отыскал "Золотую леди", однако внутрь заходить не стал, а осторожно обошел все вокруг. Попасть в "Золотую леди" можно было через парадный или черный ход, но это Майкейю не устраивало. Свидетелей, которые могли дать против него показания, скорее всего не существовало, поскольку его жертвы редко оставались в живых. Однако перспектива встретиться нос к носу с Боуденом явно не улыбалась Майкейе. Вряд ли Боуден забыл, что Майкейя похитил его двоюродную сестру, и, конечно, жаждет припомнить ему это.
      Майкейе меньше всего хотелось испытать на себе ярость Боудена, тем более что преимущество теперь было на стороне кузена Саванны.
      Он еще раз обошел роскошное здание "Золотой леди", чтобы выяснить, как проникнуть туда незамеченным. В нижнем этаже было всего несколько окон, и у каждого сидели посетители, поглощенные игрой, о чем можно было догадаться по звукам, доносившимся сквозь плотно занавешенные стекла. Раздосадованный, Майкейя подошел к последнему окну в задней части дома и, приложив ухо к стеклу, буквально подскочил от неожиданности, когда за спиной раздался вкрадчивый голос Боудена:
      - Мои люди доложили, что ты слоняешься здесь и что-то вынюхиваешь. Что тебе нужно? Пришел за свеженькими новостями? Может быть, хочешь узнать, где сейчас Саванна?
      - Черт тебя побери, Боуден! Как ты меня напугал! - Майкейя взвизгнул, отпрянул от окна и в напряжении ждал, что, будет дальше, а когда почувствовал, как в спину ему уперлось дуло пистолета, душа у него ушла в пятки.
      - Не хочешь, чтобы тебя пугали, не шляйся здесь. Но раз уж я поймал тебя с поличным, пойдем ко мне в кабинет и поговорим по душам!
      Боуден отвел в сторону пистолет, и Майкейя облегченно вздохнул.
      - Ты у меня на мушке, - тихо произнес Боуден. - Так что без фокусов. Не то продырявлю тебе спину и сделаю это с большим удовольствием. Если понадобится, позову дюжину свидетелей. Понял?
      Майкейя судорожно сглотнул и закивал головой.
      - А теперь, - спокойно сказал Боуден, - пошли! Нигде не задерживайся, иди прямо в мой кабинет, на третий этаж, как войдешь - слева. Только попробуй что-нибудь выкинуть, не жить тебе больше на свете.
      Майкейя нехотя кивнул, недоумевая, зачем понадобилось Боудену оставаться с ним один на один.
      В кабинете Майкейя немного приободрился и даже стал выражать недовольство.
      - Какого черта? - зашумел он. - Что происходит? Я что, не могу выпить виски спокойно? Вечно ты мне дышишь в затылок!
      Боуден холодно улыбнулся:
      - Вспомни, что ты сделал с Саванной, и благодари Бога, что я не прикончил тебя! Просто не хотел марать руки! Саванна сейчас в Кампо-де-Верде в полной безопасности.
      Услышав это, Майкейя едва не запрыгал от радости. Значит, Саванна жива - здорова и даже умудрилась добраться домой. Джейсон Сэвидж не причинил ей вреда. Боуден буквально сверлил глазами Майкейю, и тот весь съежился под его колючим взглядом.
      - Зачем ты так? Ведь я не собирался причинить ей зла. Ты же знаешь, она мне всегда нравилась, и я готов был жениться на ней, если бы мне удалось... гм... приласкать ее.
      - Ты хочешь сказать - избить, чтобы она не сопротивлялась, и изнасиловать, - резко оборвал его Боуден и так взглянул на Майкейю, что тот невольно попятился и вжался плечами в стену.
      - А что еще мне оставалось делать, если бы она сопротивлялась? спросил он с убийственной прямотой.
      Боуден презрительно скривил губы. Его больше не мучило желание задушить Майкейю. Он давно понял, что таким, как этот мерзавец, ничего не докажешь, сколько ни старайся. Майкейя никогда не поймет, что все его действия преступны. И, не скрывая своего презрения, Боуден холодно произнес:
      - Забудь Саванну. Она теперь замужняя женщина,
      У Майкейи глаза полезли на лоб, когда, разинув рот, он уставился на суровое лицо Боудена.
      - Замужняя! - изумленно воскликнул он. - Не может этого быть! Только ненормальный мог жениться на такой чертовке!
      Боуден присел на край стола, не сводя с Майкейи презрительного взгляда.
      - Извини, что сообщил тебе столь неприятную новость, но это еще не все. Есть и похуже.
      - О чем это ты? - осторожно поинтересовался Майкейя.
      - О твоей роковой ошибке, мой трусливый приятель. Смотри только, не свались на пол от огорчения. Ты думал, что похитил Джейсона Сэвиджа, да?
      - Что ты хочешь этим сказать? - Майкейя прищурился.
      - Той ночью, - с мрачной улыбкой сообщил Боуден, - ты похитил не Джейсона Сэвиджа, а брата его жены, богатого плантатора, который, как я уже тебе сказал, женился на Саванне. Как видишь, ты сам познакомил Саванну с ее будущим мужем, Адамом Сент-Клэром!
      Майкейя и без того напоминал выброшенную на берег рыбу, которая ловит ртом воздух, но, услышав, что муж Саванны не кто иной, как Адам Сент-Клэр, побагровел от ярости и так сощурился, что глаза превратились в щелки.
      - Сент-Клэр! - завопил он, сжимая кулаки с такой ненавистью, что Боуден даже вздрогнул.
      - Ты знаешь Адама Сент-Клэра?
      - Нет, не знаю этого мерзавца! - рявкнул Майкейя и уже готов был рассказать, как здорово ему не повезло, но тут спохватился и зажал рот ладонью. Теперь, кроме денег, обещанных за убийство Адама Сент-Клэра, у него появилась еще одна причина прикончить его. Но не такой он идиот, чтобы посвящать в свои планы Боудена Салливэна.
      - Если ты не знаешь Адама Сент-Клэра, почему называешь его мерзавцем?
      Лихорадочно соображая, как бы не выдать себя, Майкейя натянуто улыбнулся.
      - Да я не лично его имел в виду, - пояснил он, напустив на себя безразличный вид. - Но мне кажется несправедливым, что какой-то богатый бездельник увел у меня из-под носа Саванну. Ведь я собирался на ней жениться! - Он тяжело вздохнул. - А этот Сент-Клэр отобрал ее у меня, и мне остается только поздравить его с законным браком и пожать ему руку.
      - Сомневаюсь, что господин Сент-Клэр протянет тебе руку, черт возьми! Уверен, он с большим удовольствием всадит тебе пулю промеж глаз. Да мне и самому давно следовало сделать это!
      - Я вижу, мне здесь не очень рады, - сказал Майкейя, избегая взгляда Боудена. - Так что я лучше уйду.
      - Весьма сожалею, но отпустить тебя не могу, - холодно заявил Боуден, И это еще одна неприятная для тебя новость. Пусть Сэвидж и Сент-Клэр сами решают, что с тобой делать.
      В комнате воцарилась зловещая тишина. Оба сверлили друг друга глазами, готовые к схватке, застыв на какую-то долю секунды, словно древние изваяния, как на картине, изображавшей борьбу добра со злом. Наконец Майкейя с проклятиями бросился на Боудена и, хоть тот ожидал нападения, сбил его с ног, всей тяжестью своего тела навалился на него, прижав его руки к бокам и не давая дотянуться до пистолета.
      Они покатились по полу, сшибая стулья, которые ударялись о стены, пистолет выпал из кармана Боудена. Майкейя издал радостный возглас, но не ослабил хватки, казалось, еще немного, и он переломает Боудену ребра. В конце концов Боудену все же удалось сбросить с себя Майкейю, но тот нанес ему удар кулаком в челюсть, причем такой сильный, что у Боудена потемнело в глазах и закружилась голова, но этого оказалось достаточно, чтобы Майкейя вскочил и вытащил свой пистолет.
      - Такого поворота событий ты, конечно, не ожидал, - оскалившись в улыбке, сказал Майкейя, нацелив пистолет прямо в сердце Боудена.
      Однако злорадствовать времени у Майкейи не было. В любую минуту в комнате мог появиться кто-нибудь из людей Боудена. При этой мысли Майкейя перестал улыбаться, и в его голубых глазах появился металлический блеск, когда он зарычал:
      - Поднимайся! Садись за свой любимый стол!
      Заскрежетав зубами от собственного бессилия, Боуден подчинился. Через несколько секунд он уже был крепко связан и сидел с кляпом во рту.
      Уверенный в том, что Боуден не скоро сможет освободиться от веревок, Майкейя убрал пистолет и сказал:
      - Итак, я ухожу. Нельзя сказать, чтобы ты оказал мне радушный прием.
      Он вышел и поспешил прочь от "Золотой леди", терзаемый мыслью о том, что Адам Сент-Клэр, можно сказать, был совсем рядом, а ему пришлось потратить столько времени на бесплодные поиски.
      Холодная ярость разъедала душу, стоило подумать, как его дурачили с того самого дня, когда он в Натчезе впервые услышал имя этого синеглазого дьявола. Из-за него все усилия Майкейи пошли насмарку, ни один план не был осуществлен. Он мог составить целый список преступлений, совершенных Адамом против него, Майкейи. Все его просчеты и неудачи начались с той памятной ночи, когда ему заказали убийство Адама Сент-Клэра, и сопутствуют ему до сегодняшнего дня. В бессильной злобе Майкейя сжимал кулаки, изрыгая на голову Адама страшные проклятия. Убей он его в самом начале, у них не только прибавилось бы несколько сот долларов, но и не пострадала бы его репутация матерого бандита. А этот Адам Сент-Клэр запятнал его репутацию отчаянного мошенника и убийцы. Мало того. Выдал себя за Джейсона Сэвиджа, у которого Майкейя надеялся выведать хоть что-нибудь о золоте ацтеков, и, что хуже всего, увел женщину, о которой Майкейя мечтал с давних пор. Но это ему так не пройдет. Он должен получить по заслугам. Прежде всего надо найти Джереми и рассказать о своем новом плане. Пусть Адам Сент-Клэр на собственной шкуре испытает, на что способен Майкейя. Недаром его прозвали Живодером.
      Не успела за Майкейей захлопнуться дверь, как Боуден попытался освободиться от веревок, но тщетно. Майкейя крепко его связал. И что ни делал Боуден, как ни вертелся, ни извивался, веревки не поддавались. Даже кляп невозможно было выплюнуть, так глубоко он сидел во рту. В отчаянии Боуден стал подпрыгивать вместе со стулом, к которому был привязан, стараясь пробраться к двери, и в конце концов в результате неимоверных усилий ему это удалось. Тогда он стал бить ногами в дверь, надеясь, что кто-нибудь услышит грохот, заглушаемый гулом множества голосов.
      Через несколько минут, показавшихся Боудену целой вечностью, дверь приоткрылась и в комнату заглянул Джек Муни, один из самых надежных его людей. Лицо его, казалось, застыло и сам он замер на месте, когда увидел связанного Боудена.
      Обретя наконец способность двигаться, Джек быстро вытащил кляп, но, когда хотел освободить господина от веревок, Боуден сказал:
      - Не теряй времени! Возьми людей и отправляйся на поиски Майкейи Ятса, пока он еще чего-нибудь не натворил. А сюда пришли одну из девушек, чтобы развязала меня. Торопись!
      Джек не мешкая отправился на поиски, и, когда вернулся где-то через час, Боуден наводил порядок в комнате. Только Джек появился, как Боуден устремил на него полный надежды взгляд. Джек покачал головой:
      - Нигде его нет. Мы обшарили каждый уголок, нашли его дружков, но они ничего не могли сказать. Этот подонок словно сквозь землю провалился. Никто не видел его ни в городе, ни на ведущей из города дороге.
      Боуден крепко выругался, с каждой минутой его беспокойство росло.
      - Теперь он отправился за Адамом, я это точно знаю! - Он сел за стол, взял перо и бумагу и принялся писать, в то же время отдавая распоряжения Джеку:
      - Надо немедленно доставить это письмо в Кампо-де-Верде Адаму Сент-Клэру и Саванне. Возьми с собой Тоби Уиллиса, пару моих лучших лошадей, только не вороных, вороные понадобятся мне, и скачи во весь опор, чтобы сам черт вас не догнал. Ждите меня в Кампо-де-Верде. Я не задержусь. Только прочешу весь город и отправлюсь вслед за вами. Может, вы не все закоулки обшарили. Я должен сам убедиться в том, что Майкейя покинул город, а не провалился сквозь землю! - Он посмотрел на Джека. Черты его лица были крупными и некрасивыми. - Помните, теперь Майкейя охотится за Адамом. Будьте осторожны, не забывайте, что Майкейя не один, с ним Джереми Чайлдерс. И ради Бога, не попадите в ловушку!
      Джек кивнул, повернулся и вышел. Боуден в самом скверном расположении духа, задумавшись, смотрел на дверь, за которой исчез Джек. Боуден сделал все возможное, чтобы предупредить Адама и Саванну об опасности, но в создавшейся ситуации чувствовал себя виноватым, потому что расслабился и позволил Майкейе взять верх над собой. Впрочем, нечего ныть. Как говорится, слезами горю не поможешь. Надо найти Майкейю. Он достал свой маленький пистолет, который обычно хранил в столе, и положил в карман жилета.
      - Ни минуты не сомневался в том, что когда-нибудь всажу пулю в этого мерзавца, - произнес он вслух.
      Письмо Боудена Адам получил к вечеру следующего дня, и, как только прочел, лицо его омрачилось. Он, как и Боуден, проклинал себя за то, что недооценил коварства Майкейи. Ведь этот ублюдок готов наизнанку вывернуться, чтобы убить его. Сидя в выделенной ему под кабинет комнате, в задней части дома, Адам предался невеселым размышлениям. Но не опасность, исходившая от Майкейи, его тревожила, а отношения с женой. Она явно избегала его. И это не давало покоя Адаму.
      Адам налил в стакан виски и, погруженный в свои думы, смотрел в окно, выходившее в сад. Он надеялся, что, когда они вернутся в Кампо-де-Верде, пережитое горе их сблизит и он сможет наконец открыть ей свое сердце и, в свою очередь, услышит от нее слова любви. Но к несчастью, этого не случилось. Чем ближе они подъезжали к Кампо-де-Верде, тем все больше она от него отдалялась. Как ни странно, в Новом Орлеане все было по-другому. Адаму казалось, что она полюбила его.
      Нельзя сказать, чтобы Саванна относилась к нему с неприязнью, но она была равнодушна и подчеркнуто вежлива. Всякий раз, как он хотел к ней приблизиться, натыкался на воздвигнутый ею барьер. Она пряталась, стараясь не попадаться ему на глаза. Так относятся к назойливому гостю, какому-нибудь проклятому чужаку.
      К такому выводу пришел Адам и впадал в бешенство, когда Саванна холодно улыбалась ему, вежливо отвечала на заданный вопрос или что-нибудь поясняла. Адам не знал, на ком выместить свою досаду, ему некому было излить душу. Порой он едва сдерживался, чтобы не сжать ее в объятиях, не зацеловать, не спросить, почему она так холодна с ним. Но, помня о том, что ей пришлось пережить, он не мог себе такого позволить.
      Еще по дороге в Кампо-де-Верде Адам заметил, что Саванна никогда еще не была такой тихой и молчаливой, и отнес это на счет печальных событий последнего времени. Видимо, по той же причине она, рыдая, бросилась к матери, и Элизабет увела ее в свою спальню, предназначенную теперь для молодоженов. Желание излить матери душу было вполне естественным, и Адам деликатно удалился, чтобы не мешать им.
      Не возражал он и тогда, когда Элизабет, запинаясь от волнения, предложила ему спать в соседней комнате, а не вместе с Саванной, и даже счел это разумным, хотя с трудом скрыл досаду. Ведь в Новом Орлеане они спали вместе, и он поистине блаженствовал. Но даже когда Саванна окончательно выздоровела, дверь, соединявшая их комнаты, оставалась запертой. И это было для Адама настоящим ударом.
      Он все чаще и чаще хмурился, в синих глазах появился холодный, металлический блеск. Неужели она думает, что он, как животное, бросится на нее и потребует исполнения супружеских обязанностей, как только окажется рядом? Горькая улыбка скользнула по его губам. А разве не этого он страстно желал, представляя ее соблазнительное, нежное, как шелк, тело, скрывавшееся под роскошными платьями, которые она носила все эти дни? Стоило ему вообразить, что они занимаются любовью, как он пришел в необычайное возбуждение и с досадой отвернулся от окна. Сейчас Адаму было не до созерцания красот природы. Раздраженный, он пытался справиться с нахлынувшей на него волной желания, причинявшего ему почти физическую боль. И все же он не терял надежды, что Саванна в конце концов образумится и откроет эту проклятую дверь.
      В то же время Адам не мог не понимать, что дело не столько в запертой двери, сколько в самой Саванне. Неспроста же она избегает его, равно как и разговоров об их будущем. Стоит ему упомянуть о переезде в Белл-Виста, как она тотчас же, все с той же вежливой улыбкой, меняет тему разговора, видимо, не собираясь покидать Кампо-де-Верде, по крайней мере в ближайшее время. Надо выбить эту чертову дверь и ласкать Саванну до тех пор, пока она снова не захочет его. Или привязать ее к седлу и насильно увезти из мамочкиного дома. Казалось, Саванна ни на шаг не отходила от матери, а та, в свою очередь, следовала за дочерью по пятам. Адам любил свою тещу, но охотно отправил бы ее в преисподнюю, чтобы хоть несколько минут побыть с Саванной наедине, что ни разу ему не удалось с момента их приезда в Кампо-де-Верде. На Саванну свалилось множество бед, но острота переживаний уже прошла время лечит. В чем же дело? Неужели опять ее несносный характер? Чего же еще она хочет? Что за дьявольскую игру затеяла?
      Но Саванна вовсе не вела игры. Напротив. Никогда еще она так не страдала. Нелегко ей далось принятое решение, ценой многих бессонных ночей. Но у нее не было выбора. Лишь сделав этот трудный шаг, она могла обрести душевный покой.
      Пока Адам неистовствовал у себя в кабинете. Саванна лежала в своей спальне на пуховой перине и полными слез глазами смотрела в потолок, твердя себе, что надо сейчас же пойти к Адаму и поговорить с ним начистоту.
      Быть может, это и ему принесет облегчение. Ведь он никогда не хотел жениться на ней. И сделал это ради ребенка. Но ребенка не будет... Значит, с их браком должно быть покончено. И нечего больше тянуть.
      Она закрыла глаза, и перед ее мысленным взором поплыли, сменяя друг друга, картины, которые она не скоро сможет забыть. Вот Адам склонился над ней, и его синие глаза светятся лукавством, а чувственные губы находят ее губы; она помнила все до мелочей: и как он хмурился, и как на лоб ему падала непослушная прядь волос, А его улыбка! Она заставляла сладко замирать сердце. Разве сможет она это когда-нибудь забыть?
      В то утро, когда она очнулась и узнала, что потеряла ребенка, ни о чем другом она не могла думать и до конца не осознала всех последствий этой утраты. Страшная правда открылась ей лишь на пути в Кампо-де-Верде: теперь их с Адамом ничто больше не связывало. И настало время расторгнуть их брак. Да, он к ней добр и тоже тяжело переживает потерю ребенка. Возможно, он по-прежнему хочет ее, хочет, но не любит так, как того желала бы Саванна. Страсть - это еще не любовь. И он ошибся, женившись на ней, побуждаемый благородством, стремлением дать имя ребенку и спасти Саванну от позора. Но теперь, Саванна в этом не сомневалась, он сам сделает все, чтобы расторгнуть их брак. И когда Саванна, приехав домой, рыдала в объятиях матери, она думала не только о потере ребенка, но и о скорой разлуке с Адамом.
      Как ни гнала Саванна от себя эту мысль, она преследовала ее, словно оголодавший зверь, и не было от нее никакого спасения. Она постоянно подстерегала Саванну, готовая в любой момент наброситься на нее. Это сводило Саванну с ума, но она никак не могла решиться поговорить с Адамом. Поэтому и избегала его, испытывая боль и стыд, и не позволяла себе даже думать о том, что он не только жалел ее по доброте душевной, но питал к ней еще какие-то более глубокие чувства.
      Саванна порывисто села в постели, затем поднялась бросила взгляд в большое зеркало в углу комнаты. По иронии судьбы она выглядела сейчас необычайно привлекательной в своем сине-зеленом платье из тончайшего батиста, отделанном кружевами. Оно великолепно оттеняло ее аквамариновые глаза и придавало коже жемчужный блеск. Печать страданий лишь подчеркивала прелесть ее точеного личика с огромными глазами, опушенными длинными черными ресницами, и ямочками на щеках.
      Она плотно сжала губы, гордо выпрямилась, вскинула голову и с поистине королевским видом вышла из комнаты. Однако решимость покинула ее, как только она подошла к комнате Адама. Она постояла у дверей и, тяжело вздохнув, почувствовала, что на глаза навернулись слезы.
      Проклиная свою слабость и едва сдержав ругательство, которое подобает скорее моряку, чем воспитанной женщине, Саванна с вызывающим видом буквально ворвалась в комнату.
      - Адам! - решительно произнесла она, закрыв за собой дверь. - Нам надо поговорить!
      Адам был поражен ее внезапным вторжением, но внешне постарался остаться невозмутимым. Поставил на стол стакан с виски и посмотрел на нее таким знакомым ей слегка насмешливым взглядом.
      Блеск его сапфировых глаз и статная фигура заставили сердце Саванны взволнованно забиться, и она уже готова была отступить. Перед таким мужчиной, как Адам, не смогла бы устоять ни одна женщина. Его смуглое лицо казалось особенно привлекательным, контрастируя с белоснежным галстуком, синий камзол сидел безукоризненно, подчеркивая ширину его плеч, брюки плотно облегали длинные мускулистые ноги. Саванну охватило отчаяние. Боже! До чего он прекрасен! И, что хуже всего, она любит его!
      Но к несчастью, он не любит ее. Как могла она об этом забыть?!
      Она и не представляла себе, до чего была хороша в этот момент и как хотел ее Адам! Как жаждал сжать ее в своих объятиях и рассказать о своей любви к ней. Саванне стоило невероятных усилий выдержать его взгляд, гордо выпрямиться и с напускным спокойствием произнести:
      - Думаю, так больше продолжаться не может. Дай мне развод!
      Глава 22
      Ее слова заставили Адама вздрогнуть. Он побледнел и отвернулся, пытаясь скрыть приступ ярости. Все поплыло перед глазами. Значит, она по-прежнему хочет избавиться от него. Но разве вместе они не испытали блаженство, которое невозможно забыть, а потом горечь потери ребенка? Мысль о том, что Саванна не любит его, была невыносима.
      Адам даже думать не мог о разводе. Он готов был броситься к ней, заключить в объятия и заставить отказаться от своего решения, понять наконец, что их влечет друг к другу и с этим нельзя не считаться. Но он не стал этого делать. Любая попытка сломить Саванну оказалась бы безуспешной. Он не раз в этом убеждался с момента их встречи.
      При том что Адам отличался упрямством и непреклонным характером, ему нельзя было отказать в интеллигентности и уме. А только дурак мог упорствовать в создавшейся ситуации. Адам тяжело вздохнул. Быть может, она права и поступает достаточно мудро? Быть может, развод для них единственный выход? Они освободятся от брачных уз, и все проблемы разом исчезнут. Адам печально улыбнулся. Он просто не мыслил себе жизни без Саванны. Но придется смириться. Ничего не поделаешь. И уж если рвать, то сразу, не мешкая. Адам посмотрел Саванне в глаза и бесстрастным тоном сказал:
      - Не возражаю, дорогая. Ты получишь развод, если хочешь.
      Такого поворота Саванна не ожидала. Она была уверена, что Адам возмутится, станет упрекать ее, и приготовилась к отпору. Но он, как говорится, выбил почву у нее из-под ног, и теперь она не знала, что делать дальше. Саванна никак не хотела себе признаться в том, что ей совершенно не нужен развод и весь этот разговор она завела для того лишь, чтобы услышать его признание в любви. Чтобы он на коленях молил ее не покидать его. Но ничего этого не случилось, и Саванну душил нервный смех.
      Она поставила себя в дурацкое положение, потому что более жалкого фарса, который сама устроила, и представить себе не могла. По крайней мере теперь она знает правду. Он не любит ее. Иначе с такой легкостью не согласился бы на развод. Ее аквамариновые глаза потемнели, словно предштормовое море, она с вызовом посмотрела на Адама и тихо спросила:
      - Что для этого нужно сделать?
      - Право, не знаю, - тем же бесстрастным тоном ответил Адам. - Напишу в Натчез своему адвокату и попрошу объяснить, как это делается. - Неожиданно взгляд его стал колючим. - Хочешь, чтобы я покинул Кампо-де-Верде прямо сейчас?
      Вопрос застал Саванну врасплох. Она промямлила что-то невразумительное, потом взяла себя в руки и со вздохом промолвила:
      - Зачем же прямо сейчас? Мы все сказали друг другу и можем расстаться друзьями.
      Его глаза засверкали. В два прыжка он очутился рядом с Саванной, порывисто обнял ее и прильнул губами к ее губам. Она соскучилась по его ласкам и задрожала всем телом, словно целая вечность прошла с тех пор, как они были близки. Зарывшись пальцами в его густые темные волосы, она нежно перебирала их, опьяненная его близостью, забыв обо всем на свете, и не сразу пришла в себя, когда он вдруг оттолкнул ее и довольно грубо сказал:
      - Расстаться друзьями? Такое мне и в голову не приходило с самой первой нашей встречи. Мы можем быть либо врагами, либо любовниками. Но друзьями никогда. Слишком банально для нас!
      Слово "друзьями" он буквально выплюнул, как что-то отвратительное, осквернившее его язык. Саванна во все глаза смотрела на него. Предательское тело все еще желало близости с ним.
      - Адам, давай не будем ссориться, - не глядя на него, жалобно произнесла Саванна. - Я не собираюсь быть твоей возлюбленной, но после пережитого мы не можем стать врагами. Поэтому я предлагаю тебе дружбу.
      - Не понимаю, что мешает тебе быть моей возлюбленной. Мы стали любовниками с первой нашей встречи. Я знаю, ты не хотела выходить за меня замуж, но почему не можешь быть моей возлюбленной? Ведь это даже оскорбительно!
      О Боже, что за пытка! Она не в силах объяснить ему, как уязвлена ее гордость. До чего унизительно быть нелюбимой женой! Саванна впала в отчаяние.
      - Но ведь не станешь же ты отрицать, что мы не любим друг друга, слегка охрипшим от волнения голосом сказала она и печально добавила: - С потерей ребенка все решилось само собой, и нам незачем продолжать наши супружеские отношения. Это просто бессмысленно. Так что не заставляй меня еще больше страдать. Пожалуйста! Я не выдержу. Единственное, что нам остается, - это развод.
      В бессильной ярости Адам смотрел на Саванну. Она стояла не шелохнувшись, словно застыла. К ярости примешивалась обида. И все же где-то, в самой глубине сознания, мерцал слабый огонек надежды. Она ответила на его поцелуй, не осталась равнодушна к его объятиям. Да и сам разговор о разводе причинял ей боль. Адам не мог этого не заметить. Он ни за что не отпустит Саванну, хоть и согласился на развод, будет бороться за нее. Он любит ее и сделает все, чтобы завоевать ее любовь. Он ласково взял ее за плечи, повернул к себе лицом, заглянул в ее прекрасные аквамариновые глаза. Он боготворил эту женщину, но в силу своего характера старался ее сломить, навязать ей свою волю, даже был с ней жесток. Однако с этим покончено. Теперь все будет по-другому. Адам не собирался сдаваться, хотя и потерпел поражение.
      - Саванна, клянусь, я дам тебе развод, если хочешь, но... - Он замолчал, чертыхнулся про себя и продолжал: - Мы сделали все не так! Совершили много ошибок! Ребенок! Свадьба! - Он вздохнул и, глядя ей прямо в глаза, спокойно сказал: - Возможно, ты права и нам следует стать друзьями. На его губах мелькнула улыбка. - Ни разув жизни не дружил с женщиной и не знаю, может ли жеребец превратиться в мерина.
      Не это жаждала услышать Саванна, но она была благодарна судьбе за то, что он решил не спешить с разводом и согласился на дружбу. Нельзя сказать, чтобы Саванна была от такой перспективы в восторге, однако она виду не подала и, растянув губы в улыбке, сказала: