Эти страшные воспоминания болью отозвались в душе каждого. У Саванны сердце обливалось кровью, когда она думала о том, как обошелся ее отец с Кэтрин. Она даже простила Адаму не очень вежливое, мягко выражаясь, обращение с ней. Где-то в глубине души Саванна не сомневалась в том, что когда-нибудь услышит правду о своем отце, а не сказку, придуманную Майкейей, чтобы сделать ее своей сообщницей. И как только она могла поверить этому бандиту?! От стыда, что помогла ему похитить Адама, Саванна готова была провалиться сквозь землю и не смела поднять глаз. Ей нечего было сказать в свое оправдание. А уж об этом негодяе, ее отце, и говорить не стоило.
      Ужасно, что совсем недавно она с пеной у рта защищала его. Терзаемая чувством вины и угрызениями совести, девушка тем не менее мужественно выдержала холодный взгляд Джейсона. Ни единый мускул не дрогнул на ее лице, когда она решилась наконец оторвать глаза от кружки с кофе.
      - Сколько зла причинил вам Давалос! - с тяжелым вздохом произнесла она. Джейсон кивнул:
      - К несчастью, это так.
      В его голосе звучал упрек, и Саванна решила, что должна хоть как-то объяснить свой поступок.
      - Я действительно виновата, - произнесла девушка, - но я искренне верила, что справедливость на моей стороне, что мой долг отомстить за отца и что сокровища ацтеков по праву принадлежат мне.
      Вспомнив обезумевшую от горя Кэтрин в Тер-дю-Кер, когда они с Кровопийцей отправились на поиски Адама, и отчаяние, охватившее его самого при мысли о том, что он никогда больше не увидит брата, Джейсон не проникся сочувствием к Саванне.
      - Надеюсь, - сказал он с усмешкой, - судья примет во внимание ваше чистосердечное раскаяние и поверит, что в ваших поступках не было злого умысла, что вы стали жертвой обмана. Единственное, чего я сейчас желаю, это передать вас властям и поскорее забыть об этом деле.
      При упоминании о властях Адам вскочил.
      - О суде не может быть и речи! - воскликнул он, мрачно глядя на Джейсона. - Все закончится здесь. Я не намерен выдвигать против Саванны какие-либо обвинения, и не пытайтесь меня заставить, потому что я буду все отрицать.
      Адам и Джейсон долго смотрели друг другу в глаза, и, увидев, что Адам непреклонен, Джейсон пожал плечами.
      - Не стану спорить с тобой, - сказал он. - Только прошу тебя, опомнись! Подумай о том, что делаешь!
      - Возможно, я не прав, - криво усмехнувшись, промолвил Адам, - но думаю, для всех нас будет лучше, если мы решим это дело сами. Без суда. Саванна стала сообщницей Майкейи поневоле. Она, как и я, была его пленницей и достаточно настрадалась. Какого же еще наказания вы для нее хотите?
      Саванна не могла без ужаса думать о том, каким негодяем оказался ее отец, и ей было стыдно, что она собиралась мстить за него. Но с какой стати Адам взял на себя роль ее защитника? И это после того, как он так отвратительно с ней обращался! Ей ничего от него не нужно. Саванна пылала благородным гневом. Но как всегда, ее подвел язык, когда она поднялась и решительно заявила:
      - Нечего вступаться за меня! Меньше всего я нуждаюсь в твоей помощи! После чего бросила яростный взгляд на Джейсона и почти крикнула: - Можете подавать на меня в суд! Будь я проклята, если смалодушничаю!
      - А ты подумала, как это отразится на мне и твоей матери? - спросил Боуден. - Подумай и поймешь, что самое лучшее - закончить дело миром. Да и тебе, я полагаю, не нужна дурная слава... Ты только представь, какой поднимется скандал, когда ты появишься в суде!
      - Боуден прав, - насмешливо заметил Адам. - Закрой хотя бы ненадолго свой прелестный ротик, чтобы мы могли прийти к какому-нибудь решению.
      Саванна бросила на Адама гневный взгляд, однако мысли о матери поубавили ее пыл. Разве не для того, чтобы помешать Майкейе опорочить Элизабет, она согласилась стать его сообщницей? И еще не придумала, как поступить, если он снова появится. Не станет же она подвергать риску мать только для того, чтобы бросить вызов Адаму Сент-Клэру! При всей своей горячности Саванна была умна, даже рассудительна и решила пойти на попятную.
      - Делай что хочешь, - отвернувшись, тихо произнесла она. - Мне все равно.
      - Итак, с этой проблемой покончено, - обратился к Адаму Джейсон. - Но есть еще одна. Как быть с нашим другом Майкейей?
      - Сначала пусть Майкейя найдет нас, - шутливо произнес Адам. Однако Джейсону было не до шуток, и он серьезно спросил:
      - Ну а если это случится? Что тогда ты намерен делать?
      Улыбка сбежала с лица Адама.
      - В сложившейся ситуации вряд ли можно что-нибудь предпринять. Ведь если мы обратимся к властям и Майкейя предстанет перед судом, бьюсь об заклад, вся эта гнусная история выплывет наружу, и Майкейя с великим удовольствием впутает в это дело Саванну. К тому же неизвестно, где он в настоящий момент находится. То ли вернулся в Натчез, то ли остался в Накогдочесе, то ли отправился на поиски золота, надеясь, что Джереми приведет его на то место, где увидел умирающего Давалоса. А может, его вообще нет в живых, сгинул где-нибудь в глуши, пытаясь напасть на мой след. Но я не собираюсь тратить время на его поиски, лучше приготовить ему достойную встречу на тот случай, если он сам объявится, чтобы он не застал нас врасплох. И уж тогда... - Адам хищно улыбнулся, - думаю, у меня не дрогнет рука, когда я всажу в него пулю.
      Джейсон согласно закивал:
      - О, я с удовольствием посмотрю, как ты это сделаешь, если он снова появится в Тер-дю-Кер в поисках настоящего Джейсона Сэвиджа.
      - Не возражаю, - согласился Адам, однако по блеску его глаз Джейсон догадался, что Адам задумал что-то другое.
      - Теперь, - добродушно сказал Боуден, - раз уж мы решили судьбу Майкейи, завтрак закончен, а солнце совсем высоко, предлагаю седлать коней: путь предстоит неблизкий.
      Отправиться дальше решено было всем вместе, чтобы в случае опасности дать Майкейе должный отпор. Двигались они довольно быстро в сторону реки Сабин, а от реки решено было продолжать путь, разбившись на две группы. Как только они проедут испанскую территорию, одной опасностью станет меньше, а до ее границы было уже рукой подать.
      Мужчины как-то сразу между собой сдружились, Саванна же чувствовала себя непринужденно только в обществе Боудена. Джейсон и Кровопийца несколько раз пытались выказать девушке свое дружеское расположение, но ей было стыдно смотреть им в глаза. Что же до Адама, то Саванна приходила в ярость, когда ловила на себе пристальный взгляд его синих глаз, и сердце ее замирало, но не от страха. Стоило ей увидеть его широкоплечую фигуру, освещенную пламенем костра, как воображение рисовало ей его стройное мужественное тело, его объятия и поцелуи, его жаркие ласки, которые она всеми силами старалась забыть, словно и не было тогда ничего на берегу лесного озера.
      Саванна страстно желала вернуть то время, когда еще не знала Адама Сент-Клэра, вторгшегося в ее жизнь и давшего ей то ни с чем не сравнимое наслаждение, которое может дать женщине мужчина. Однако Саванне их отношения принесли еще и мучительную боль. Она всегда гордилась тем, что не позволяла ни одному мужчине к себе прикасаться, но Адам сотворил с ней такое, чего она не могла ему простить. И она возненавидела его. Его насмешливую, высокомерную улыбку. Возненавидела даже себя, потому что поддалась его чарам, совершив ту же ошибку, которую в свое время совершила мать.
      Всю жизнь Саванна боялась такой любви, зная на примере матери, что, кроме страданий и унижений, она ничего не приносит. Было и еще одно обстоятельство, повергшее Саванну в отчаяние. Ни разу с того момента, как ее похитил Майкейя, у нее не было месячных. Вначале девушка думала, что это результат физического и нервного напряжения, но после того, как Адам овладел ею, у нее появился страх, и, возможно, небезосновательный. Она вполне могла забеременеть. Как ни гнала Саванна эту ужасную мысль, она сидела в мозгу словно заноза, и обида на Адама Сент-Клэра росла с каждой минутой.
      С самого утра двадцать второго июня они пересекли реку Сабин, а ночью, как только сделали привал, решили продолжить путь на рассвете, разделившись на группы. Саванне с Боуденом предстояло отправиться на юг, в Кампо-де-Верде, остальным - в Тер-дю-Кер, на север. За все это время Саванна с Адамом не перемолвилась и словом, но постоянно чувствовала на себе его взгляд и ощущала тревогу, хотя выражения его глаз не видела. Несколько раз он пытался заговорить с ней, когда девушка оказывалась одна, но она всячески его избегала, внушая себе, что им просто не о чем говорить и ничего хорошего она от него не услышит. А извинения ей не нужны. Никакими словами ему не загладить своей вины перед ней, так же как ей перед Кэтрин и Джейсоном за то зло, которое ее отец причинил им. Теперь они с Адамом квиты. Независимо от того, что между ними произошло.
      Всю ночь Саванна ворочалась на земле с боку на бок и была счастлива, когда наступило наконец утро. После завтрака она отошла в сторону, чтобы побыть одной, пока остальные наслаждались чашечкой кофе перед тем, как разъехаться в разные стороны. Слава Богу, ей больше не придется терпеть присутствие Адама. Саванна медленно побрела к месту стоянки, когда вдруг почувствовала, что Адам где-то поблизости, и обернулась. Он стоял, прислонившись к дереву, скрестив на груди руки. Кровь бросилась девушке в голову, и когда, слегка кивнув ему, она хотела пройти, он схватил ее за плечи и решительно произнес:
      - Пора поговорить!
      Саванна с каменным лицом подняла на него глаза:
      - Мне нечего тебе сказать! Нечего!
      Адам прищурился.
      - Нечего? Тебе нечего мне сказать, прелесть моя? - с вызовом спросил он, в своей обычной манере растягивая слова. Только сейчас он заметил, как разительно она переменилась. Аквамариновые глаза казались огромными, так сильно осунулось ее прелестное личико, на котором резко обозначились скулы и красиво очерченный подбородок. И все же она была необычайно хороша, и Адам с трудом перевел взгляд с ее соблазнительных губ на фигуру, явно располневшую в талии. При этом, однако, девушка стала еще более хрупкой, из распахнутого ворота рубашки торчали ключицы, а запястья стали такими тонкими, что, казалось, вот-вот сломаются. Адам почувствовал, как болезненно сжалось сердце, однако тон его оставался резким, когда он сказал:
      - Прежде чем расстаться, нам необходимо кое-что обсудить, пока ты снова не убежала.
      Все еще не освободившись от власти чар Адама, Саванна с обидой посмотрела на него и с напускным равнодушием сказала:
      - Не понимаю, о чем мы можем с тобой говорить. - Адам насмешливо улыбнулся, хотя взгляд его оставался серьезным.
      - Прекрасно понимаешь! Или ты не женщина?
      Саванна молчала. Тогда Адам без обиняков спросил:
      - Ты беременна?
      Саванна онемела от изумления, глаза ее испуганно заметались, но уже в следующее мгновение она взяла себя в руки и, вздернув подбородок, с вызовом ответила:
      - Возможно. Но зачем тебе это знать? Или ты настолько благороден, что решил предложить мне руку и сердце?
      Адам едва слышно выругался, привлек Саванну к себе, страстно поцеловал и шепотом ответил:
      - Черт бы тебя побрал! Именно это я и собирался сделать!
      Часть III
      В ОКОВАХ СТРАСТИ
      Глава 13
      Не веря своим ушам. Саванна не отрываясь смотрела в угрюмое, суровое лицо Адама. Он обжег ей губы страстным поцелуем, и она ощутила живительное тепло его тела, когда он прижал ее к себе. Однако радости она не почувствовала. В отличие от Давалоса Адам проявил благородство и, поскольку догадался, что она беременна, счел своим долгом жениться на ней, на женщине, которую страстно желал, в этом Саванна не сомневалась, по крайней мере в данный момент. Желал, и только, но не любил по-настоящему. И от сознания этого Саванна чувствовала себя несчастной. Разумеется, Адам не негодяй и не позволил бы себе обращаться с ней так, как обошелся ее отец с Элизабет. Брак с ней, женщиной небогатой, незнатной, на которую в обычных условиях он и не взглянул бы, разрушил бы всю его жизнь. Если бы даже он и любил ее, им пришлось бы преодолеть разделявшую их бездну. Но скорее всего Адама влечет только ее тело, а это сулит обоим неминуемые неприятности в том случае, если она примет его предложение. Еще одно препятствие - ее отец. Она постоянно будет напоминать Адаму о страданиях, причиненных Давалосом его семье, и ничего, кроме ненависти, он не сможет питать к ней. Да и сама она вряд ли выдержит такой брак. Ведь очень скоро Адам ею пресытится. Саванна в этом нисколько не сомневалась, и тогда он возненавидит ее, а возможно, и своего будущего ребенка.
      Сердце Саванны болезненно сжалось. Допустим, она стерпела бы ненависть и презрение Адама, но ребенок? Разве мало она страдала от равнодушия Давалоса? Обе они. И она, и мать. Но ненависть страшнее равнодушия. Особенно для ребенка.
      Саванна не произнесла ни слова, лишь смотрела в его синие глаза.
      - Ну, что молчишь? - нетерпеливо спросил Адам, слегка встряхнув ее. Пойдешь за меня замуж?
      Вздохнув, Саванна осторожно высвободила руку, смахнула листок, прилипший к потрепанным бриджам, и тихо ответила:
      - Нет.
      Адам во все глаза уставился на нее. Это короткое "нет" больно ранило сердце. Он готов был стать перед ней на колени, но быстро справился с собой.
      - Прости, - с плохо скрываемой яростью сказал он. - Ты не хочешь? Не хочешь выходить за меня?
      Саванна неуверенно кивнула и отвела глаза, чтобы не поддаться искушению и не согласиться.
      Охваченный бессильной яростью, Адам сверлил Саванну взглядом. Ему хотелось растормошить ее, зацеловать, заставить любить себя. Но вместо этого он, подбоченясь, с вызовом смотрел на нее.
      - Может, объяснишь, какого черта ты отказываешься? Да ты сущий дьявол, и вряд ли найдется еще охотник взять тебя в жены.
      Тут Саванна гордо вскинула голову и резко ответила:
      - Не хочу, и все! А почему - это мое дело. Да и с какой стати я должна соглашаться? Ты - наглец! Властный, надменный! Просто не понимаю, Как могло тебе такое в голову прийти!
      Справедливость ее слов была настолько очевидна, что от боли и ярости Адама не осталось и следа. Видит Бог, их роман, если можно так назвать то, что между ними произошло, был напрочь лишен нежных чувств. Адам впервые предлагал женщине руку и сердце, поскольку до этого был ярым противником брака. Однако в сложившейся ситуации другого выхода не было, и он не сомневался, что Саванна это поймет.
      Он просто обязан дать имя ребенку, это единственное, что могло заставить его жениться, остальные причины он сразу отбросил прочь. Он знал, при каких обстоятельствах сам появился на свет, и не хотел, чтобы его ребенка постигла та же участь. И если Саванна станет упрямиться, он готов потащить ее к алтарю связанную и с кляпом во рту. Потом Саванна поймет, что это было необходимо. А пока он решил пустить в ход все недозволенные приемы, чтобы сделать Саванну более покладистой...
      И, улучив удобный момент, он сжал ее в объятиях и прильнул губами к ее губам со всей сдерживаемой так долго страстью. Господи! Как же он соскучился по ней, по ее излучавшему тепло телу, по ее пьянящим губам! Ему так хотелось снова услышать ее страстные стоны и ощутить языком ее нежный язык.
      Саванна изо всех сил боролась с нахлынувшим на нее желанием, однако не смогла устоять перед чарами Адама и, охваченная отчаянием, сдалась на милость победителя, ненавидя и себя, и его. А еще больше его язык. Этот змей-искуситель такое вытворял у нее во рту, что она вся дрожала от возбуждения и готова была хоть сейчас отдаться этому. проклятому Адаму. К своему стыду, она все теснее и теснее прижималась к нему, ощущая своей нежной грудью его широкую, мускулистую.
      В порыве страсти они прильнули друг к другу, забыв обо всем на свете о ссорах, обидах, страданиях, охваченные неистовой жаждой близости. О, эти поцелуи! От них кружилась голова и почва уходила из-под ног.
      К действительности их вернул голос Боудена, донесшийся откуда-то издалека. Адам моментально пришел в себя, оторвался от губ Саванны и криво усмехнулся, бросив взгляд на ее смущенное, раскрасневшееся лицо:
      - Надеюсь, сейчас ты поняла, почему должна выйти за меня замуж?
      Саванну, только что млевшую от его поцелуев, будто ледяной водой окатили. На нее буквально обрушились разделявшие их проблемы. И, не отдавая себе отчета в том, что делает, Саванна залепила ему звонкую пощечину. Грудь ее вздымалась от негодования, глаза метали молнии, когда она холодно произнесла:
      - Это еще не причина!
      Адам помрачнел, решительно шагнул к Саванне и, тряся ее за плечи, хриплым голосом сказал:
      - Знаешь, я достаточно от тебя натерпелся, дорогая, но если еще хоть раз ты поднимешь на меня руку, я поколочу тебя так, что всю жизнь будешь помнить!
      - Только попробуй! - бросила она угрожающе. - Я выцарапаю твою печенку и скормлю аллигаторам!
      Эти слова услышал Боуден. Медленно приблизившись к ним, он с улыбкой произнес:
      - Голубки воркуют?
      Под гневными взглядами двух пар глаз Боуден остановился как вкопанный, в то время как Саванна и Адам почти в один голос его передразнили:
      - Голубки!
      Боуден приложил к уху ладонь, слегка склонив голову набок, и в уголках его губ притаилась улыбка, когда с напускным раскаянием он произнес:
      - Ошибся! Прошу прощения! - И, бросив на них лукавый взгляд, добавил: Мы уже сворачиваем лагерь, так что возвращайтесь, пока за вами не пришли Джейсон и Кровопийца.
      Саванна гневно посмотрела на Адама и ледяным тоном заявила:
      - Боюсь, нам не придется снова разбивать лагерь, потому что кое-кого я больше не хочу видеть! Никогда!
      Адам вздохнул и буквально впился рукой ей в плечо.
      - Погоди, мы еще не закончили разговор, - решительно сказал он и, не сводя глаз с Саванны, обратился к Боудену:
      - Скажи всем, что мы через минутку вернемся. Надо уладить одну проблему.
      Боуден подумал, что сейчас с ним лучше не спорить, и, пожав плечами, ушел.
      Какого черта Боуден оставил ее одну? Испугался Адама? Это при его-то росте и длиннющих руках, подумала Саванна и, глядя Адаму в глаза, тихо произнесла:
      - Мне нечего тебе сказать. Отпусти меня.
      Он нежно взял в ладони ее лицо.
      - Любишь ты меня или нет, но должна помнить, что у нас будет ребенок. А самые несчастные дети - это внебрачные. Так что хорошенько подумай, прежде чем отказывать мне.
      - Я не уверена, что беременна, - кусая губы, едва слышно сказала Саванна. - Поэтому о замужестве пока не может быть и речи.
      - Посмотри мне в глаза! - потребовал Адам. Она повиновалась, но ничего, кроме неприязни, он не увидел в них.
      - А когда будешь уверена, скажешь? Могу я надеяться?
      Совершенно измученная тем, что ей пришлось пережить и что еще не изгладилось из памяти, в полном смятении чувств, Саванна почти утратила волю к сопротивлению, однако гордость ей придала силы остаться непреклонной;
      - Если даже я и беременна, - сказала девушка, - все равно не выйду за тебя замуж! И ты не сможешь меня заставить!
      В его синих глазах появилась угроза.
      - Ладно, дорогая, посмотрим! - промолвил он хорошо знакомым ей вкрадчивым тоном.
      Затем оттолкнул девушку и следом за ней пошел в лагерь. Чтобы поскорее избавиться от него, Саванна побежала к месту стоянки и покраснела, когда Джейсон при их с Адамом появлении переглянулся с остальными. Девушка пробормотала что-то вроде приветствия и испытала облегчение, лишь когда принялась проверять седло своей лошади. Уже во второй раз.
      Спустя несколько минут все сидели на лошадях. Наступил, как всегда неловкий, момент прощания. Наконец Боуден приложил руку к шляпе:
      - До свидания, джентльмены! Да поможет вам Бог!
      Джейсон кивнул, и они с Кровопийцей повернули коней на север, в сторону Тер-дю-Кер, забрав с собой еще одну груженную поклажей лошадь. Когда они скрылись из виду, Адам с улыбкой обратился к Боудену:
      - Как только попаду в Новый Орлеан, непременно побываю у вас!
      Боуден ухмыльнулся:
      - Не терпится оставить кругленькую сумму в игорных домах?
      Адам покачал головой, глаза его весело блеснули.
      - Не думаю! Говорят, мне везет!
      Оба рассмеялись. Затем Адам посмотрел на Саванну и довольно грубо сказал:
      - Если захочешь что-нибудь сообщить, найдешь меня в Белл-Виста, недалеко от Натчеза.
      - Не понимаю, о чем ты. Мне нечего тебе сообщать, - замешкавшись, сказала Саванна и, не дожидаясь ответа, тронула лошадь. Боуден и Адам переглянулись.
      - С ней не сладишь, до того она гордая и строптивая. Сущий дьявол! огорченно заметил Боуден.
      - Знаю, на себе испытал, - мрачно ответил Адам и, пристально глядя Боудену в глаза, добавил: - Если возникнут проблемы... Дай мне знать, ладно?
      Боуден кивнул, приподнял шляпу и, ведя на поводу груженую лошадь, поскакал вслед за Саванной. Адам еще долго стоял не двигаясь, глядя в ту сторону, где исчезла Саванна. Как ему хотелось броситься вслед за ней, умолять выйти за него замуж, и только мысль, что в этом случае он будет выглядеть круглым идиотом, сдерживала его. Саванна тоже ни на минуту не переставала думать об Адаме, горячо надеясь, что со временем сможет забыть его. Возмущаясь противоречивостью женского характера, особенно одной ведьмы с огненно-рыжими волосами, Адам повернул лошадь и поскакал в том же направлении, что Джейсон и Кровопийца.
      Боуден очень быстро догнал Саванну, но не стал с ней разговаривать, увидев, какое мрачное у нее лицо. Несколько часов прошло в полном молчании. Лишь изредка они перебрасывались двумя-тремя словами относительно направления или встречавшихся на пути препятствий.
      Близился вечер, когда Боуден наконец решил остановиться, дать лошадям передышку и немного подкрепиться. Все так же молча Саванна спустилась на землю, с недоумением думая о том, почему сейчас, когда она наконец рассталась с Адамом и едет домой, ей так тоскливо и тяжело.
      Боуден быстро развел костер, сварил кофе. Из оставшейся после завтрака каши испек на сковороде у огня две лепешки, принес их Саванне и с усмешкой сказал:
      - Как только прибудем в Кампо-де-Верде, постараюсь забыть о кукурузе, в рот ее больше не возьму. Никогда!
      - А я даже смотреть на нее не стану. Не то что есть, - отозвалась девушка, с улыбкой отщипнув кусочек лепешки. - Но нельзя быть неблагодарной! Кукуруза не раз нас спасала от голода в пути.
      От перенесенных лишений Саванна похудела, но это ей шло. Она стала еще более хрупкой и изящной и даже в рваной и грязной мальчишечьей одежде выглядела просто великолепно. Особенно когда сняла шляпу и солнечные лучи заиграли в ее огненно-рыжих волосах, на шелковистой, покрытой легким загаром коже, на прелестном личике. Какое-то время Боуден внимательно смотрел на нее и не мог не заметить, что она стала спокойнее, напряженность исчезла.
      - Может быть, расскажешь наконец, что произошло между тобой и Адамом Сент-Клэром? - спросил Боуден.
      Саванна вскинула голову, и ее изумрудные глаза сердито блеснули.
      - Не понимаю, о чем ты, - помолчав, произнесла она. - Я все тебе рассказала.
      - Нет, не все, - Боуден покачал головой, - и не пытайся меня обмануть. Кого-кого, а меня тебе не провести, слишком хорошо я тебя знаю. Надо быть полным идиотом, чтобы не заметить, что вы с Адамом - как спичка с порохом, хотя и не общались друг с другом. Меня по-всякому называли, но в идиотах я не ходил.
      - Неужели было заметно, что у меня к нему особое отношение? - спросила она с беспокойством. Боуден кивнул.
      - Правда, в отличие от других я не следил ни за тобой, ни за ним.
      - А Адам? - спросила Саванна, опустив голову. - Адам замечал, как я к нему отношусь?
      Боуден усмехнулся:
      - Думаю, Адам вообще ничего не замечал, потому что был поглощен мыслями о тебе.
      - Он ненавидит меня, - грустно сказала она и отвела глаза.
      - Тут, мне кажется, ты сильно ошибаешься, - возразил Боуден. - Ну а теперь скажи, что между вами произошло.
      - Ох, Боуден! - воскликнула Саванна, и столько было в ее голосе муки. Мне трудно тебе это объяснить. Порой я просто ненавижу его, и мне кажется, что он высокомерный, несносный, что никогда еще я не встречала такого негодяя, а порой... - Она вздохнула и договорила; - А порой я думаю, что умру без него! Ты этого ждал от меня? - с вызовом спросила она.
      - Не совсем. Твое признание для меня не новость. Но хотелось бы знать, каковы будут последствия этого неудачного романа... Надеюсь, ты понимаешь, что я имею в виду? - Боуден плотно сжал свои красиво очерченные губы. Адам, надо сказать, произвел на него хорошее впечатление, однако он не собирался спокойно смотреть на страдания Саванны, которая могла повторить судьбу Элизабет, и не задумываясь пустил бы Адаму пулю в лоб, если бы только это могло спасти кузину от позора.
      - Не знаю! - резко ответила девушка. - Но некоторые опасения есть. С тех пор, как Майкейя похитил меня... Впрочем, ничего точно сказать не могу.
      Боуден побледнел.
      - Ты хочешь сказать, что Майкейя?..
      Глаза Саванны стали огромными на освещенном солнцем лице, и она закричала:
      - Господи Боже! Нет! Я убила бы его!
      - Но Адама не убила?
      Саванна вздохнула и ответила в замешательстве:
      - Нет. - Голос ее дрогнул. - Адама не убила...
      - Это могу сделать я, если хочешь! - Глаза Боудена угрожающе засверкали. Скажи Саванна хоть слово, и он готов был на все. Однако Саванна изо всех сил замотала головой:
      - Нет! - От волнения лицо ее пошло красными пятнами, и, отведя глаза, она едва слышно произнесла: - Я сама этого хотела.
      Боуден не поверил и долго смотрел на кузину, потом спросил:
      - Что же теперь делать?
      - Вернемся домой и попробуем жить так, будто ничего не случилось.
      - А что, если ты беременна?
      Боуден, видно, решил довести этот разговор до конца, и Саванна сердито сказала:
      - В этом я не уверена, но, прежде чем сводить счеты с Адамом, тебе следовало бы узнать, что он предлагал мне руку и сердце, но я отказалась!
      Боуден с гневом и изумлением уставился на Саванну. У него не было слов. Кузина наверняка спятила. Наконец он воскликнул:
      - Отказалась? Какого черта?! Большей глупости ты не могла сделать!
      - Неужели не понимаешь? - Саванна вскочила. - Не понимаешь, что мы оба будем несчастны? Не понимаешь, что он хочет жениться для того лишь, чтобы дать имя ребенку, а потом возненавидит меня? Или ты думаешь, что можно забыть зло, причиненное моим отцом его сестре? Я уж не говорю о моем происхождении, точнее, о том, что я незаконнорожденная. Вряд ли его друзья и близкие с восторгом примут меня и моего ребенка. - В ее глазах блеснули слезы. - Пусть лучше мой ребенок останется сиротой, чем я соглашусь обречь себя и Адама на такие муки, и будь оно все проклято!
      Боуден поморщился. Саванна права. Ничего хорошего брак с Адамом ей не сулит. Он подошел к кузине, неловко коснулся ее плеча и сказал:
      - Извини, детка. Я не подумал. Все, что ты говоришь, справедливо. И не тревожься! Если ребенку суждено появиться на свет, можешь во всем рассчитывать на меня. Поверь, ты ни в чем не будешь нуждаться.
      Не в силах сдержать навернувшиеся на глаза слезы, Саванна спрятала лицо на груди у Боудена и прошептала:
      - О, Боуден! Что бы я без тебя делала?
      - Понятия не имею, и будь я проклят! - в тон Саванне ответил Боуден, желая хоть немножко развеселить ее, и добавил: - Кстати, пора седлать лошадей, если мы собираемся еще сегодня двинуться в путь!
      Они благополучно добрались до Кампо-де-Верде, и когда наконец во второй половине дня достигли усадьбы. Саванна почувствовала себя счастливой и умиротворенной.
      Впервые в жизни она так стремилась в Кампо-де-Верде: не было для нее сейчас более желанного места на свете. Несмотря на свою молодость, она больше не испытывала жажды путешествий и приключений, была сыта по горло событиями последних месяцев. Пока они медленно ехали по ведущей к дому тенистой аллее, Саванна вдруг осознала, что не презирает, как прежде, нынешний образ жизни матери и рамки, в которые Элизабет пыталась втиснуть и ее, а страстно желает, чтобы вновь вернулись эти золотые денечки. И чтобы она навсегда забыла Адама Сент-Клэра, чтобы воспоминания о его ласках и страстных объятиях не ранили сердце.
      И хотя Саванне было больно признаться в этом, она больше не презирала мать за ее безграничную любовь к Давалосу. Только теперь, она поняла, какую жестокую шутку могут сыграть с человеком чувства, в то время как раньше, до встречи с Адамом, была уверена в том, что ничего подобного с ней самой не случится, и относилась к матери с легким пренебрежением. Можно ли было назвать ее чувства к Адаму любовью? Этого Саванна не знала. Однако могла с уверенностью сказать, что таких, как Адам, еще не встречала. Одна его улыбка сводила ее с ума. Стыдно признаться, но она уже жалела, что, побуждаемая благородством и старыми как мир истинами, так легкомысленно отказалась от его предложения.
      Еще живы были воспоминания о том, что пережила мать, полюбившая такого негодяя, как Давалос, и, независимо от своих чувств к Адаму, Саванна была уверена, что несчастье женщине мог принести лишь такой бандит, как Майкейя, недостойный не только любви, но и простого человеческого отношения.
      У Саванны перехватило дыхание, когда она увидела, как сбежала по лестнице мать, торопясь им навстречу, едва они успели осадить коней. Впервые девушка испытала сострадание к матери, которой довелось перенести столько мук, и сдержала готовые хлынуть из глаз слезы. Волна любви захлестнула Саванну, когда она крепко прижала к себе маленькую хрупкую Элизабет. Любви запоздалой, но искренней и горячей.
      - Моя дорогая девочка! - воскликнула Элизабет со слезами на глазах. Как я беспокоилась! Думала, никогда больше не увижу тебя! Что случилось? Почему вдруг ты убежала?
      Саванна нежно поцеловала мать.
      - Мама! Милая! Со мной все в порядке. И я не убегала, меня похитил Майкейя.
      В глазах Элизабет отразился ужас.
      - О Боже! Какой негодяи! - Она ласково коснулась плеча Саванны и с тревогой спросила: - С тобой и в самом деле все в порядке?
      Саванна улыбнулась: