Сару не устраивало ни одно из этих объяснений. Она понимала, что любовь и уважение к Бартоломью и Танси требуют немедленно исключить их из числа подозреваемых. Если так будет продолжаться и дальше, мрачно подумала Сара, то скоро она поверит в то, что какой-то бродяга забрался в дом, украл серебряный кинжал Бартоломью, случайно встретил Маргарет в беседке и так же случайно убил ее!
      Сара вздохнула. Во дворик вошел вернувшийся Янси. По лицу супруги он сразу догадался: случилось что-то плохое. Кантрелл нахмурился. Черт побери, что стряслось? Утром, когда он уезжал, Сара была так довольна жизнью, с ее лица не сходила счастливая улыбка, а теперь он находит убитую горем женщину. Если к этому вновь приложила свою руку Энн Шеллдрейк... Мысленно обещая злополучной Энн самые страшные кары, он пересек двор и остановился перед женой.
      - Если хочешь, я выгоню ее, - проворчал Кантрелл вместо приветствия. Может, нам повезет, и она станет добычей кровожадных команчей.
      Сара была так занята своими невеселыми мыслями, что не заметила, как Янси подошел к ней. Она испуганно вздрогнула, когда услышала его голос. Слова Танси о кинжале по-прежнему звучали у нее в ушах. Не сразу сообразив, о чем идет речь, Сара с недоумением воззрилась на мужа.
      - Ты хочешь отдать Танси на растерзание команчам? - не веря своим ушам, уточнила она, - Танси? - удивленно воскликнул Янси, глядя на изумленную Сару. - О Господи, конечно, нет! При чем тут Танси?
      Что она натворила? У тебя такой вид, будто ты просто убита горем.
      Не видя причин держать в тайне разговор с Танси, Сара пояснила:
      - Танси ничего не натворила... - Она умолкла и подумала, что если Танси действительно убила Маргарет, то все-таки кое-что натворила. Поэтому она поправилась:
      - Может, Танси кое-что и натворила, но в данный момент меня больше беспокоят не ее поступки, а ее слова. - Она бросила на Янси неуверенный взгляд, глубоко вздохнула и торопливо сказала, словно боялась, что у нее не хватит смелости сделать это:
      - Танси знает, что Маргарет была убита кинжалом Бартоломью! - Она тут же поняла, что это не совсем правда, и честно добавила:
      - Правда, она не сказала, что это кинжал Бартоломью. Она только сказала, что Маргарет закололи красивым испанским кинжалом. Но кому он еще может принадлежать, если не Бартоломью Андерсону?
      На смуглом лице Янси Кантрелла не дрогнул ни один мускул. Он не удивился и не выразил ужаса, услышав ее слова, а спокойно уселся на стул, вытянув длинные ноги. Затем сдвинул широкополую черную шляпу на затылок и невозмутимо предложил:
      - Начни-ка ты лучше с самого начала, хорошо? Выкладывай, что тут у вас стряслось? Я хочу знать все подробности.
      Сара рассказала о своем визите к Танси и о том, что она узнала из разговора со служанкой. Закончив свой рассказ, она с надеждой посмотрела на Янси и разочарованно вздохнула.
      Ее муж оставался таким же спокойным и невозмутимым, как и несколько минут назад, когда она только начинала свое ужасное повествование.
      - Неужели это тебе не кажется подозрительным? - озабоченно спросила она. - Сам посуди, откуда Танси может знать о кинжале, если не видела его в груди Маргарет.
      - В том, что она видела кинжал, еще нет ничего ужасного, - беспечно пожал плечами Янси. Увидев изумление на лице Сары, он поспешил объяснить:
      - Понимаешь, Танси могла увидеть кинжал, но это еще не означает, что она убила Маргарет или как-то замешана в убийстве. Слуги всегда встают намного раньше других обитателей дома. Она могла встать на заре, найти труп раньше тебя и просто промолчать об увиденном. - Лицо Кантрелла посуровело. - Допустим, Танси знала, что Маргарет любит назначать своим ухажерам свидания в беседке. Предположим, она встает рано утром. идет туда, чтобы навести порядок, и находит там труп хозяйки.
      Сара тут же ухватилась за это объяснение, как утопающий за соломинку.
      - О! - радостно воскликнула она. - А мне эта мысль даже не приходила в голову.
      - А сейчас, когда она пришла к тебе в голову, - проговорил Янси, лениво растягивая слова, - предлагаю забыть о словах Танси и об убийстве Маргарет и переключить свое внимание на соскучившегося супруга. - На лице его появилась сладострастная улыбка. - Наверное, ты забыла, что в последний раз я целовал тебя целых двенадцать часов назад.
      Сара мгновенно забыла о Танси и Маргарет и с радостной улыбкой вскочила со стула. Она подошла к мужу, смахнула шляпу с его головы и, когда сомбреро упало на каменные плиты, наградила Янси поистине целомудренным поцелуем.
      - Вот! - проворковала она. - Теперь доволен?
      Глаза Янси потемнели от желания. С каким-то нечленораздельным звуком, напоминающим то ли ворчание, то ли стон, он усадил ее к себе на колени и быстро нашел ее губы. Сара обняла супруга за шею. Несколько минут во дворике слышны были лишь негромкое журчание фонтана да тихие вздохи влюбленных. Лицо Янси побледнело от страстного желания. Когда он наконец оторвался от губ Сары, ее губы порозовели и слег ка вспухли.
      - Я никогда не буду доволен! - хрипло пробормотал он. - Никогда! Одной рукой Кантрелл обнял ее за плечи, другую подсунул под колени. Встав со стула, спросил напрямик:
      - Meсячные еще не закончились? Прошло ведь уже целых пять дней.
      Дорогая, я умираю от голода, я так хочу тебя!
      Несмотря на откровение их любовных утех, на то, что в прошлом месяце она, краснея и бледнея от смущения, уже попросила мужа немного подождать, объяснив, что у нее женское нездоровье, Сара до сих пор стеснялась обсуждать с ним свои проблемы.
      Вот и сейчас она целомудренно покраснела и робко прошептала:
      - Закончились. Сегодня нам можно спать вместе.
      Заметив смущение жены, Янси ухмыльнулся. Он поцеловал ее в нос и сказал:
      - Bueno! Пока никто не вошел и не помешал нам, я просто обязан показать тебе, как сильно скучал по твоему маленькому сладкому телу эти бесконечно долгие ночи!
      Едва дверь в их комнату закрылась, он очень убедительно, к великому удовольствию Сары, показал, как сильно скучал по ней...
      Утолив свою страсть, они долго нежились в постели. Счастливая Сара, лежа в объятиях супруга, рассеянно водила пальчиками по жесткой поросли на его груди.
      - Мне без тебя здесь было так одиноко, - призналась Сара. - Может, ты все-таки разрешишь ездить с тобой в полевой лагерь? - Она приподнялась на локте и улыбнулась. - Обещаю, что я не растаю на солнце, как Снежная Королева из сказки. Если устану от жары, то немедленно дам тебе знать.
      Честное слово!
      - Бартоломью несколько раз уже прямо намекал мне, что моя работоспособность здорово увеличится, если мне удастся думать только о работе, - усмехнулся Кантрелл, - а не о зеленоглазой маленькой девчонке, оставшейся в доме. Поэтому я и сам собирался тебе предложить ездить со мной в прерии, несмотря на жаркое солнце.
      Сара счастливо улыбнулась и крепко поцеловала его в губы.
      Янси ответил на поцелуй с такой же страстью, и прошло немало секунд, прежде чем она смогла продолжить разговор.
      - Бартоломью очень умный человек, - задыхающимся голосом проговорила она.
      Сощурившись, Янси пристально разглядывал ее.
      - Гмм.., согласен, но по этой части он мне и в подметки не годится. Я намного умнее его, поскольку женился на тебе!
      Сара бросила на мужа насмешливый взгляд. Янси рассмеялся, снова обнял ее и поцеловал. Поцелуй привел к неизбежным ласкам, а ласки - к очередному путешествию в страну сладкого экстаза, который рождали их сливающиеся в любви тела.
      В тот вечер Янси и Сара так и не вышли из своей комнаты. Они даже не пришли на ужин, но это ничуть не удивило обитателей ранчо. Энн Шеллдрейк не скрывала зависти и злости, зато темные глаза Марии, которая обслуживала ее и Тома за столом, были полны счастья и радости.
      После того как Шеллдрейки отправились спать, Мария улыбнулась про себя, нагрузила маленький поднос вкусной едой и напитками и поставила его у двери в комнату Янси и Сары.
      Летом следующего года, она не сомневалась, на ранчо будет звенеть детский голосок. Причем первый из многих других, а уж она-то знала толк в этих делах.
      ***
      На следующее утро Сара села на Локуэлу и вместе с мужем отправилась в полевой лагерь. Янси оседлал большого черного жеребца. Сара думала о возможности появления ребенка, но эти мысли рождали в ней смешанные чувства. Да и не была уверена, как Мария, что это произойдет так уж скоро.
      Ей не давал покоя тот факт, что у нее только что закончились вторые после свадьбы месячные. Она боялась, что может оказаться бесплодной. И вдобавок к ее тревогам оставалась досадная проблема, связанная с завещанием Сэма и причинами, которые заставили Янси жениться на ней. Сердце ныло от мысли, что именно желание получить ребенка, которому достанется "Дом голубки", и заставляло Янси так часто и так страстно заниматься с ней любовью. Она любила мужа и верила, что и он ее любит, несмотря на упорное нежелание говорить о любви. Сара просто обязана верить, что Янси тоже любит ее и что скоро наступит день, когда он признается в своей любви.
      Ей только хотелось надеяться, что произойдет это до того, как она забеременеет. Если, конечно, она вообще когда-нибудь забеременеет...
      Сара, наверное, слишком глубоко задумалась и прошептала что-то такое, что заставило Янси бросить на нее удивленный взгляд и вопросительно поднять черные брови. Она улыбнулась, прогнала невеселые мысли и радостно воскликнула:
      - Правда замечательное утро?! А тебе нравится это время - еще прохладно и впереди ждет новый день?..
      - Так это приятное утро заставило тебя тяжело вздыхать?
      - сухо поинтересовался Янси. - Поэтому у тебя такой печальный вид?
      Сара улыбнулась. Как она могла забыть, что у нее такой проницательный муж, от которого ну ничего нельзя скрыть?
      Стараясь не встречаться с ним взглядом, она пробормотала:
      - Конечно, нет! Просто я кое о чем подумала.
      - О чем же?
      Упорное желание Янси узнать ее мысли почему-то разозлило Сару. Верно, она его жена, и это обстоятельство давало ему определенные права, но, по мнению Сары, положение супруга не давало ему права стремиться проникнуть в ее мысли! Разве не позволено ей иметь от него какую-то, пусть даже очень маленькую тайну?
      - Пустяки, сущая ерунда, поскольку я уже и сама забыла, о чем думала, - проворчала Сара, пожимая плечами.
      Янси бросил на нее внимательный взгляд из-под широких полей своей черной шляпы, и Сара, как всегда, не смогла ничего прочитать в его непроницаемом взгляде.
      - Ты что-то скрываешь от меня, Сара? - спокойно спросил Кантрелл после долгого молчания.
      Сара хотела сердито ответить, что у нее нет от него никаких секретов, что это он всегда скрывает свои мысли и чувства.., но неожиданно вспомнила Хайрама и Энн. После того тайного свидания у ручья в "Солнечном ранчо" прошло уже несколько недель, а она все никак не могла решить, стоит ли рассказывать ему об этом. Сара глубоко вздохнула и, собравшись с духом, быстро заговорила:
      - Наверное, это не мое дело.., вернее, не наше дело.., но известно ли тебе, что Хайрам Барнелл любит Энн Шеллдрейк?
      Знаешь ли ты, что у них любовные отношения?
      К изумлению Сары, ее слова не только не удивили, но даже развеселили Янси. Он давно ждал, когда она расскажет ему о свидании Хайрама и Энн. Этим признанием она лишь доказала свое полное доверие мужу. Больше всего Янси хотелось, чтобы между ними не существовало никаких секретов.
      Когда Сара наконец рассказала свою тайну, на душе у него стало тепло и радостно.
      - Я давно ждал, - сказал он, - когда же ты наконец решишься рассказать мне о них.
      - Так ты знал об их романе? - удивилась Сара.
      Янси понял, что проговорился, и нахмурился. Внезапно до него дошло, что несколько следующих минут могут оказаться для него не очень приятными. Сара едва ли обрадуется, когда узнает, что кто-то по его приказу следил за каждым ее шагом с того самого дня, когда она нашла у себя в кровати гремучую змею. Ему оставалось надеяться, что Сара поймет тонкую разницу между словами "следить" и "шпионить".
      Кантрелл откашлялся и смущенно пробормотал:
      - Э.., ну как тебе сказать... Вечером в тот самый день, когда ты нашла у себя в кровати змею, я велел Эстебану... приставить к тебе человека... Он снова откашлялся и, заметив на лице Сары какие-то признаки понимания, смущенно поежился. - Вернее, даже не одного, а нескольких человек, чтобы они.., как бы это сказать?., присматривали за тобой. - Убежденный в правильности своего решения, он заговорил более твердым голосом:
      - Мне не хотелось, чтобы тебя подстерегали другие неприятные сюрпризы. В ходе.., наблюдения за тобой я и узнал о романе между Хайрамом и Энн.
      Дыхание Сары участилось, и он с беспокойством понял, что это первые признаки вспышки гнева.
      - Ты велел своим людям шпионить за мной? - дрожащим от гнева голосом воскликнула девушка.
      - Не шпионить, дорогая, а только присматривать, - не сдавался Янси, понимая, что он не мог поступить иначе. - Для твоей же безопасности.
      - Прекрасно! Надеюсь, ты не будешь на меня в обиде, если я посмотрю на это с другой стороны! - резко возразила Сара. Ее зеленые глаза сверкали от ярости и обиды. Янси сжал поводья, но промолчал. Прежде чем пришпорить Локуэлу, Сара бросила мужу:
      - Когда к человеку приставляют кого-то для защиты, то этот человек знает, что его охраняют. А если не знает, то это уже самое возмутительное шпионство и больше ничего.
      Сара пустила кобылу в галоп и поскакала к лагерю, до которого оставалось рукой подать. Янси уныло смотрел вслед жене. Он не ответил на гневные упреки Сары, поскольку понимал, что формально она права. Кантрелл задумчиво потер подбородок и решил, что не мешало бы все-таки извиниться, хотя и не чувствовал за собой особой вины.
      Теперь снова придется долго лебезить и просить Прощения, мрачно подумал он, но тут же усмехнулся. Да, наверняка придется подхалимничать, но в последнее время ему стало даже нравиться задабривать жену. Он так любил видеть на ее лице радостную, улыбку, убеждаться, что она довольна жизнью. И ради того, чтобы увидеть лучезарную улыбку на лице Сары, он готов пойти на любое унижение!
      Несмотря на заросли чапареля, окружающие полевой лагерь ковбоев, найти его было нетрудно. Эстебан разбил лагерь в этом месте не только из-за близости ручья, берега которого густо поросли ивами и тополями, но и из-за глубоких оврагов с крутыми склонами неподалеку. В одном месте они соединялись, образуя природный загон, выбраться из которого животным было невозможно. У входа в ловушку поставили ворота.
      Ковбои гнали ничего не подозревающих лонгхорнов и мустангов в сторону оврагов. Потом ворота неожиданно закрывались, и животные оказывались в капкане. Поблизости спешно сооружались деревянные загоны, куда предстояло загонять лонгхорнов и мустангов для отбора и кастрации.
      В тени ив и акаций у ручья стояло несколько фургонов, а рядом с ними виднелось с пару десятков палаток. На крепкой веревке из сыромятной кожи, натянутой между двумя деревьями, висело с полдюжины седел.
      Сара подъехала к лагерю, в котором уже кипела жизнь.
      Быстро двигались ковбои, перебрасываясь репликами, люди готовились к новому рабочему дню. Громко ревели быки и ржали лошади. В прохладном утреннем воздухе пахло дымком, свежесваренным кофе и жареным беконом.
      Сара глубоко вздохнула и с удовольствием огляделась по сторонам. Ей нравилось бывать в полевом лагере. Она соскочила с Локуэлы, привязала кобылу вместе с другими лошадьми и сердито подумала, что не позволит Янси испортить ей удовольствие от посещения лагеря! И как только он мог додуматься до того, чтобы шпионить за ней!
      Не обращая внимания на Кантрелла, неторопливо въехавшего на территорию лагеря, Сара окинула лагерь внимательным взглядом и заметила около одного из костров пьющего кофе Хайрама Барнелла. Она хмуро посмотрела на Янси и с широкой улыбкой решительно двинулась к своему бывшему управляющему.
      Если Хайрама и удивила ее ослепительная улыбка, то он не подал виду. После приезда в "Дом голубки" Сара чаще всего обращалась с ним сухо, с подчеркнутой вежливостью. Барнелл встал при ее приближении.
      - Доброе утро, Хайрам! - приветливо поздоровалась Сара, подойдя к костру. - Как ваши дела?
      Хайрам, ответив на ее приветствие, кивнул на огромный кофейник, стоявший на огне.
      - Может быть, кофе? - предложил он. - Немного крепковат, зато только что заварен.
      Сара взяла у него кружку, подула на темно-коричневую дымящуюся жидкость и весело сказала:
      - В последние дни у нас как-то совсем не было времени, чтобы поговорить... Как вам нравится работа в "Голубке"?
      - Знаете, даже больше, чем я рассчитывал, - серьезно ответил Хайрам. Возиться со скотом совсем не то что выращивать хлопок, чем я занимался всю жизнь. Я сам удивился, когда обнаружил, что мне по душе этот изнурительный труд.
      По крайней мере работы здесь непочатый край!
      - О, я знаю, знаю! - с пониманием кивнула Сара. - Раньше, когда мы строили планы в "Магнолиевой роще", все казалось так просто. Правда? Ни вы, ни тем более я даже не представляли, как много здесь тяжелой физической работы, от которой не разгибается спина, но которую необходимо выполнять. Заметив краешком глаза приближающегося мужа, Сара подарила собеседнику ослепительную улыбку и прощебетала:
      - Но пока все идет просто замечательно, вы не находите? - Она вовремя прикусила язык, едва не выпалив: "Как раз так, как мы с вами планировали в "Магнолиевой роще"!"
      Хайрам растерянно мигал, купаясь в ее обаянии. "Что произошло"? сразу насторожился он. В последние дни Сара, несомненно, сторонилась его, как зачумленного, но сегодня утром... И только тут он заметил Янси Кантрелла. Увидев его хмурое лицо, Барнелл мгновенно догадался, что придумала Сара. Похоже, в раю для влюбленных очередная ссора, подумал он и злорадно ухмыльнулся. Кажется, удача наконец повернулась к нему лицом. Может, благодаря счастливому стечению обстоятельств он сумеет вернуть расположение Сары, а затем... Хайрам Барнелл улыбнулся Саре и как бы между делом сообщил:
      - Сегодня утром мы загоняем очередную партию лонгхорнов. Если хотите, я могу взять вас с собой.
      Янси подошел совсем близко к костру и услышал последние слова Барнелла. Естественно, они не улучшили его мрачного настроения, и он еще больше нахмурился. Уж слишком обворожительно Сара улыбалась этому мерзавцу. "Всем своим видом его жена показывала, что ей нравится беседовать с Хайрамом. Костер Хайрама находился на самом краю лагеря, и остальные ковбои не слышали, о чем они тут беседуют. Янси буквально задрожал от злости.
      Откуда эта задушевная атмосфера, в которой протекает их беседа? А недавняя ссора по дороге в лагерь только подлила масла в огонь. И тут он с неожиданным испугом понял, что ярость, охватившая его, не что иное, как элементарная ревность! Ведь Сара была его женой, черт побери! И он не собирался разрешать ей строить глазки другому мужчине, да еще такому типу, как Хайрам Барнелл!
      Сара только открыла рот, чтобы принять приглашение Барнелла, но в разговор вмешался Янси.
      - Это очень мило с вашей стороны, Барнелл, - холодно проговорил он. Думаю, моей супруге понравится загонять лонгхорнов, но ни на минуту не сомневаюсь, что со мной делать это ей понравится куда больше, нежели с вами! Нам, к сожалению, скоро придется уезжать, поэтому, боюсь, сеньора отклонит ваше любезное приглашение.
      Янси сделал вид, что не заметил шумного негодующего вздоха жены, так же как и испепеляющего взгляда, которым она его наградила. Кантрелл взял жестяную кружку, стоящую у огня, и налил себе кофе. Потом, бросив насмешливый взгляд на Сару, он вкрадчиво поинтересовался:
      - Разве я не прав, дорогая?
      Сейчас Саре больше всего на свете хотелось выплеснуть кофе в это надменное лицо и заорать, что он не прав.
      Но заметив снующих вокруг ковбоев, тайком наблюдающих за ними и с интересом прислушивающихся к слишком уж оживленному разговору, она сообразила, что не должна бросать вызов Янси при всех. С трудом поборов гнев, Сара пробормотала:
      - Прав, дорогой! Прав...
      Желая, чтобы последнее слово все же осталось за ней, Сара подарила Хайраму Барнеллу обворожительную улыбку и проговорила хрипловатым от волнения голосом:
      - Но это вовсе не означает, что мы не сможем участвовать в загоне вместе с вами как-нибудь в другой раз, Хайрам.
      Надеюсь, в мой следующий приезд в лагерь у меня найдется для этого время.
      Хайрам дотронулся двумя пальцами до шляпы и, заметив опасный блеск в золотисто-карих глазах Кантрелла, поставил кружку и торопливо сказал:
      - Как вам угодно, мэм. Я всегда в вашем распоряжении.
      А сейчас, боюсь, мне тоже пора. - Хайрам прекрасно понимал, что одно дело - заигрывать с Сарой и совсем другое - провоцировать на скандал ее мужа. Поспешно распрощавшись, он пошел к лошадям.
      Янси наблюдал поверх кружки за тем, как Хайрам Барнелл оседлал лошадь и присоединился к группе ковбоев, выезжающих из лагеря. На короткое время Янси и Сара остались одни. Кантрелл сурово посмотрел на супругу и проворчал:
      - На твоем месте я бы не стал поощрять его заигрывания.
      Не забывай, пожалуйста, что он уже соблазнил одну замужнюю женщину! Хотя, думаю, у него не хватит пороха сделать то же самое и со второй, но я был бы тебе признателен, если бы ты перестала кокетничать с мистером Барнеллом!
      Сара глубоко вздохнула, стараясь взять себя в руки, и побыстрее успокоиться. Дрожа от гнева, она наградила Янси испепеляющим взглядом и резко проговорила:
      - Угораздило же меня повстречаться с таким высокомерным и несносным человеком! - Не сдержавшись, она неосмотрительно добавила:
      - Если бы ты только знал, как часто я кляну судьбу за то, что она свела нас! Но еще больше ругаю себя за то, что вышла за тебя замуж! Порой спрашиваю себя, зачем я это сделала, и не могу найти ответа.
      Кантрелл обиженно поджал губы и ответил не менее резким тоном:
      - Насколько я помню, у тебя не было особого выбора!
      Хотя так оно и было на самом деле, в данную минуту с его губ слетели не самые осмотрительные слова. Едва это случилось, Янси тут же понял свою ошибку. Он выбрал не совсем удачное время напоминать Саре о том, как заставил ее выйти за себя замуж. Во всем виноват его язык, язык без костей, с раскаянием подумал Кантрелл. Только самый последний дурак мог в подобную минуту сказать такой гордой женщине, как Сара, столь обидные слова!
      Ее глаза угрожающе вспыхнули.
      - Большое тебе спасибо за то, что напомнил мне об этом радостном факте! - вне себя от ярости выпалила она. - А то, знаешь ли, я уже начала забывать, какой же ты бессовестный мерзавец! Еще раз - спасибо! Больше, горячо заключила она, - я такую ошибку никогда не повторю.
      Янси был в ужасе от быстроты, с какой на глазах разрушались их сердечные, доверительные отношения, установившиеся в последние недели. Все взаимопонимание исчезло как дым. Он лихорадочно искал способ, как вернуть те счастливые мгновения, которые у них были до начала злополучного разговора. И так и не найдя выхода из создавшегося тупика, растерянно пробормотал:
      - Господи, Сара, да что же с нами происходит? Я никогда... Я...
      - С нами не происходит ничего необычного. Не понимаю, что тебя так удивляет? Мы оба прекрасно знаем, почему ты заставил меня выйти за тебя замуж. - Голос Сары дрожал от подступивших слез, но глаза оставались сухими. - Поделом мне, сама во всем виновата. Не нужно было, пусть даже на короткое время, забывать об этом!
      Ее слова кололи, как удары шпаги, в самое сердце. Янси уже собирался подойти к жене и ласково обнять ее. Сильное желание прижать Сару к себе и убедить в том, что у него и в мыслях не было шпионить за ней, что сделал он это только для того, чтобы защитить ее от неизвестной опасности, взяло верх над всеми другими мыслями и желаниями. Но в этот момент к ним подошел Бартоломью. Не догадываясь о том, что они ссорятся, он весело поздоровался:
      - Привет! Когда вы приехали? Я вас и не заметил!.. Янси, мы сейчас отправляемся загонять лонгхорнов, и твоя помощь будет очень кстати. Бартоломью очень шли бриджи, заправленные в сапоги, и запыленное черное сомбреро. Он улыбнулся Саре, словно хотел поддразнить ее, и поинтересовался:
      - Приехала посмотреть, как работает красавчик муж, Сара?
      И Янси, и Сара дружно повернулись, уставившись на него.
      - Нет! - одновременно ответили они резко.
      Только тут дворецкий догадался, что прервал семейную ссору.
      - Э, тогда извините... - смущенно пробормотал он, повернулся и быстро пошел к одному из больших загонов, в котором мычали коровы и ревели быки.
      Все еще сердитая и обиженная, Сара зло бросила Янси:
      - Я тебя не задерживаю! Бартоломью прав, твоя помощь придется им кстати... Если хочешь знать, то мне сейчас все равно, увидимся ли мы когда-нибудь или вовсе не увидимся!
      Янси понял, что супруга сейчас находится в таком состоянии, что убедить ее в чем-то невозможно. Надеясь, что со временем гнев Сары поутихнет и она сможет более спокойно и здраво взглянуть на все, Янси решил, что разумнее всего оставить ее в покое. Он пожал плечами и проговорил, насупившись:
      - Замечательно! Именно так я и поступлю! Поеду загонять лонгхорнов, а ты развлекайся как знаешь!
      Сквозь слезы Сара смотрела, как муж вскочил на коня и выехал из лагеря. Она с трудом сдержала рыдания и уже начала раскаиваться, коря себя за несдержанность. Опять эмоции взяли верх над рассудком, и она наговорила ему кучу гадостей.
      Сара оскорбила супруга и сейчас была готова пожертвовать всем на свете, лишь бы вернуть обратно те обидные, несправедливые слова, но было уже поздно. С тяжелым сердцем она двинулась к выходу из лагеря, еле передвигая ноги.
      Сейчас лагерь практически опустел. В нем остались только несколько стариков поваров. Остальные либо ушли в загоны, либо отправились на лов лонгхорнов. Не зная, чем занять время, Сара решила пойти к загонам и взглянуть, что там происходит.
      Подойдя к одному из больших загонов, она принялась наблюдать за работой, опасной, пыльной и кровавой. Смотрела, что там ковбои делают с быками, но ничего не видела. Все ее мысли были заняты очередной внезапной ссорой с мужем. Сейчас она была уверена, что слишком эмоционально отреагировала на новость. Подумаешь, велел своим людям присматривать за ней! Она должна радоваться, что Янси беспокоится о ней, хочет защитить от беды. Конечно, лучше бы он предупредил ее об охране, но и так можно с пониманием отнестись к причинам, выдвинутым Янси. Ведь он привык распоряжаться и командовать и ни с кем никогда не советуется! Заигрывание с Хайрамом Барнеллом, печально подумала Сара, не только не привело к желаемому эффекту, но, наоборот, все ухудшило. В тот миг, когда она победно улыбнулась Хайраму, Сара уже знала, что Янси придет в ярость. Она понимала, что хотела отомстить мужу, намеренно провоцировала его. Поэтому можно было без особого труда предвидеть его реакцию. Но все равно слова Янси обидели ее. Они вернули всю ее былую боль и обиду. Она вновь почувствовала себя беспомощной. Поэтому и не сдержалась и наговорила глупостей, о которых сейчас так жалела.
      Сара стояла, поставив одну ногу на нижнее ограждение загона, слепо смотрела перед собой и печально вздыхала. Конечно, она в очередной раз перегнула палку, и теперь расхлебывать кашу придется ей самой. Сара вновь тяжело вздохнула.
      Во всем виноват ее длинный язык! Неужели она никогда не научится думать, прежде чем сказать?
      Это был плохой день и для Янси, и для Сары. Оба чувствовали себя виноватыми и вместе с тем обиженными. Супруги избегали друг друга, хотя и мучились от этого. Они бросали друг на друга взгляды украдкой, но никто не хотел первым сделать шаг к примирению. Оба жаждали помириться, но гордость не позволяла извиняться!
      День уже клонился к вечеру, когда Янси решил помочь своим ковбоям выгнать из зарослей чапареля еще нескольких лонгхорнов. Проезжая мимо Сары, он с трудом совладал с желанием остановить лошадь и поцеловать ее в надежде, что поцелуй принесет примирение. Сара тоже видела, что он вновь уезжает из лагеря. Она с трудом сдержалась, чтобы не крикнуть вдогонку: "Будь осторожен!"
      Сара осталась у загонов, она наблюдала, как ковбои отбирают лучших быков. Но скоро ей это наскучило, и она отправилась бесцельно бродить по опустевшему лагерю. Думая об их размолвке, она решила, что должна первой сделать шаг к примирению. Сара печально улыбнулась. Янси очень упрямый человек, и он, конечно, будет дуться на нее. Ну и что ж, она ведь сама виновата. Это она вышла из себя и наговорила ему Кучу обидных слов. Поэтому оливковую ветвь мира должна протянуть именно она. Только бы он не сломал эту ветвь и не бросил ей в лицо!
      Взглянув на солнце, низко нависшее над горизонтом, Сара увидела, что день близится к вечеру. Скоро вернется Янси, и у нее будет возможность загладить свою вину. А ночью, когда они окажутся наедине в своей комнате, она докажет ему свою покорность! По ее телу пробежала дрожь легкого возбуждения, и она решила не ждать его в лагере, а выехать навстречу.
      - Сара быстро вскочила на Локуэлу и тронулась в путь. Она проехала несколько сотен футов и остановила лошадь у зарослей чапареля, решив подождать его возвращения здесь. Ждать пришлось недолго. Не прошло и пяти минут, как она услышала громкие крики, свист и улюлюканье ковбоев. Судя по оглушительному треску кустов сквозь заросли продирались несколько очень крупных быков. С легким испугом всадница покрепче схватилась за поводья Локуэлы.
      Через несколько секунд с полдесятка лонгхорнов стремительно выскочили из колючих зарослей всего в каких-то пятидесяти футах от того места, где она ждала Янси. От неожиданности и испуга у нее перехватило дыхание. Быки были огромными, их маленькие глазки яростно сверкали. Все были темно-коричневого цвета, но Сара заметила среди них одного чалого и одного черного. Солнце сверкало на длинных изогнутых рогах, таких острых, что легко могли вспороть брюхо лошади.