- Да! Но, ради Бога, выбери себе джентльмена, а не эту скотину!
      Мелисса на секунду задумалась и нервно спросила:
      - Если он мошенник и "скотина", то почему ты дружишь с ним?
      До Ройса вдруг дошло, что может сказать Мелиссе больше, чем ей следует знать: он собирался лишь успокоить ее, а не разглашать секретные сведения. В отличие от Доминика ее кузен очень хорошо знал, что Мелисса умеет держать язык за зубами, и при других обстоятельствах он все бы ей рассказал, но дело было слишком серьезным, а она наверняка захотела бы принять участие в этой авантюре. Он ничего не может ей больше сказать. В конце концов, решил Ройс, у Мелиссы есть муж, и пускай он сам разбирается со своей женой.
      Придя к такому решению, Ройс заявил кузине, подделываясь под высокопарный тон Джоша:
      - Ты не должна спрашивать меня о моих знакомых. У джентльмена могут быть друзья, которых он никогда не введет в круг женщин своей семьи!
      - Чушь собачья! - вспылила Мелисса, и ее глаза засверкали негодованием. Латимер не просто жулик или мошенник, случайно встреченный на улице или во время попойки. Его везде принимают-, и вполне респектабельные люди находят общество его и его сестры приятным. Поэтому я тебя снова спрашиваю, почему ты называешь его "скотиной", а ведешь себя с ним как друг?
      Да, кузине не откажешь в логическом мышлении, подумал Ройс и, постаравшись изобразить на лице холодную неприступность, заявил:
      - Все это не твоего ума дело. Я просто тебя предупреждаю: Латимер - совсем не тот джентльмен, за которого себя выдает, и ты должна быть осторожнее, поискать кого-то другого, на ком могла бы оттачивать свои коготки.
      В подобные моменты Мелиссе страшно хотелось вновь стать маленькой, свободной от условностей. Она стиснула кулаки, стремясь подавить острое желание поставить Ройсу синяк под глазом. Но, напомнив себе, что она, увы, уже не девочка, а замужняя женщина, сдержалась, ограничившись пожеланием брату:
      - Я уверена, ты сам найдешь дверь. Ройс секунду постоял, терзаясь неразрешимостью ситуации и проклиная себя. Он не успокоил, а вывел из себя Мелиссу, и теперь в их отношениях появилась трещина. Он шагнул к ней и ласково проговорил:
      - Лисса, мне так не хочется говорить с тобой в подобном тоне. Пожалуйста, давай останемся друзьями.
      Мелиссе было трудно не внять его мольбе, но она не могла больше делать вид, что все в порядке. Что-то Ройс от нее скрывал, но что? Нахмурившись, она размышляла. Ну, конечно, когда она упомянула о Латимере, вот тогда его тон переменился... Латимер... Латимер и его сестра вызывали странную реакцию у мужчин ее семьи. Захарий, который, похоже, поддался чарам леди Боуден... Но что-то было еще. Прокручивая в уме ход разговора. Мелисса поняла: Ройс стал холодным и замкнутым в тот момент, когда она заметила, что он говорит о Латимерах одно, а поступает по отношению к Джулиусу и его сестре совсем по-другому. Интересно. Ей ни к чему портить отношения с Рейсом, и она решила принять его предложение о примирении. Посмотрев на кузена с улыбкой. Мелисса сказала:
      - Мы всегда будем друзьями, Ройс, даже если ты меня снова выведешь из себя. Он засмеялся и поцеловал ее в лоб:
      - Вот это моя Лисса! А теперь, дорогая, мне пора. - Его лицо стало серьезным:
      - Лисса, не беспокойся, скоро все это кончится. ройс вышел, оставив Мелиссу в глубокой задумчивости. Она размышляла: Ройсу Латимеры не нравится. Совсем не нравятся. Однако на людях он притворяется, что наслаждается их обществом. Почему? Ройс говорит, что этот флирт для Доминика ничего не значит, но тогда почему ее муж не отвергнет домогательства Деборы? Мог ли Доминик, как и Ройс, играть в какую-то тайную игру с Латимером? Притворяться, что находит Дебору привлекательной, на самом деле так не считая? Но самое любопытное - для чего им все, это надо?
      Мелисса несколько часов размышляла над поведением Ройса и Доминика, но ответа не нашла. Подумав о леди Боуден, она со злостью вспомнила, что та не оставляет в покое и Захария.
      С тех по как Мелисса вышла замуж, они с Захарием стали видеться гораздо реже. То Захарий приезжал к Мелиссе, то Мелисса навещала брата; встречались они и на званых вечерах, но Мелисса не знала, часто ли Дебора бывает в Уиллоуглене.
      На людях эту женщину часто видели рядом с Захарием, хотя большей частью англичанка увивалась вокруг ее мужа. Мелиссу беспокоило внимание Деборы к Захарию, но она не могла понять, зачем он ей.
      Забыв на время о проблеме взаимоотношений Доминика с Деборой, Мелисса принялась думать о связи этой леди с братом. Ни одно из пришедших ей в голову объяснений ее не устраивало. Леди Боуден, отметила Мелисса, никогда не появлялась в поле зрения Захария, пока судьба Сеймуров круто не изменилась. Все началось после того, как она вышла замуж за Доминика. Возможно, когда Дебора поняла, что один из богатых джентльменов стал недосягаем, она переключила внимание на другого, помоложе и понаивней? Ведь очаровать юношу зрелой красотке не составляло труда!
      Разволновавшись от этих мыслей. Мелисса ходила по гостиной, честно стараясь, чтобы в основе ее выводов не лежала антипатия к Деборе. Теперь она никак не могла избавиться от тревожного чувства, что, думая о Доминике и Деборе, может проглядеть опасность, угрожающую брату. Новая проблема встала перед Мелиссой: развлекается Дебора, проводя время в приятном обществе Захария, или же у нее есть далеко идущие намерения.
      Глава 24
      Сидя в гостиной красивого дома, недавно снятого им в пригороде Батон-Ружа, напротив Деборы, устроившейся возле маленького столика с серебряным чайником и остатками легкой трапезы, Латимер болтал с сестрой. В ходе их беседы Дебора упомянула о Захарии Сеймуре, и Латимеру пришла в голову одна мысль.
      В отличие от Мелиссы Латимер прекрасно знал, каковы жизненные принципы его сестрицы. Они не раз обсуждали, как ей себя вести, и решили, что Захарии Сеймур мог служить источником денег. Теперь, когда он достаточно богат благодаря замужеству сестры с Домиником Слэйдом, юноша стал весьма привлекательным для обоих, и они немедленно составили план, который успешно проводили в жизнь. Сладкая улыбка Деборы и ее кокетство совершенно поработили жертву, и эта леди достаточно искусно выманивала у молодого джентльмена дорогие подарки. К большому удовлетворению обоих все шло так, как они задумали: Захарии прямо-таки боготворил женщину, которая так очаровательно ему улыбалась, позволяя верить, что находит его неотразимым.
      Но в последнее время Латимер стал задумываться: а не могла ли Дебора пойти чуть дальше разработанного плана? Они говорили о легком флирте и заигрывании, но теперь... Латимер положил руку перед собой на стол и осторожно заметил:
      - Что ты думаешь насчет этого молокососа Сеймура? Ты получила от него неплохие пустячки, особенно хороши сапфировые серьги; когда мы вернемся в Лондон, за них можно получить приличные деньги. Но будь осторожна: нам не нужны неприятности или осложнения.
      Дебора улыбнулась:
      - Ну уж! Не преувеличивай, поверь мне. Я знаю, как управлять мужчинами, а уж тем более этим ягненком.
      Его не убедили слова Деборы: он слишком хорошо знал тщеславие сестры.
      - Не такой уж он ягненок. Вчера вечером, когда ты вальсировала со Слэйдом у Хемптонов, я видел его лицо.
      - Ну... Я знаю, - самоуверенно ответила Дебора. - Он на меня очень злился, и, знаешь, в нем пробудилась страсть. - На ее губах заиграла мечтательная улыбка, и она добавила:
      - Захарии вполне зрелый молодой человек, и я не прочь зайти в отношениях с ним достаточно далеко.
      Латимер напрягся, его голос стал угрожающе тихим:
      - Однако, если мне не изменяет память, мы договорились только использовать его, а не соблазнять.
      - Ты напрасно волнуешься, мой дорогой братец, - ответила Дебора с вульгарной интонацией. - Я знаю, что делаю. Кроме того, - нетерпеливо заметила она, - я заслуживаю награды за то, что ты воспрепятствовал мне стать женой Доминика Слэйда, и за те страдания, которые я вынесла во время пародии на замужество со старым Боуденом. - Ее красивое лицо исказилось, и она продолжала:
      - Ты представить себе не можешь, каково целовать старого сварливого козла! Позволять ему прикасаться ко мне, заниматься любовью! Если бы ты о нем вовремя не позаботился, я не знаю, сколько бы еще я смогла выдержать.
      - Ты заткнешься? - прорычал Латимер. - Твой длинный язык доведет нас до виселицы. Инцидент с Боуденом в прошлом, выбрось его из головы.
      Пожав хрупкими плечами, Дебора с удовольствием отпила из чашки.
      - Замечательно. Но перестань мне читать нотации о том, что я должна делать. - Хитрая искорка засветилась в ее глазах. - Ты сам не так уж хорошо сработал с этой вульгарной девицей.
      Голубые глаза Латимера словно остекленели, и ледяным голосом он ответил:
      - Может, мне и не удалось заставить ее лечь в постель, но зато я получил двадцать пять тысяч долларов, которые нам были нужнее. И я решил попользоваться ее прелестями только тогда, когда понял, что нет надежды получить эти деньги.
      - Да, но если ты не перестанешь играть в карты, как в последнее время, ты вообще останешься без единого пенни.
      - Ой, заткнись! Я знаю, что делаю. Роксбури дал денег на поездку, и он обещал приличную сумму, когда вернемся. Мне здесь надо появляться на приемах, вертеться среди людей - это единственный способ войти к ним в доверие. Есть и кое-что еще, запомни, и больше не кори меня за карты. Многие плантаторы очень азартные игроки, а есть состояния, которые нажиты умной игрой в карты. И причем большие, гораздо большие, чем обещал Роксбури. И я хочу воспользоваться случаем. Если кажется, что я сейчас теряю, это к лучшему Когда начну выигрывать... - коварство засветилось в его глазах, - , а я начну выигрывать, и очень скоро, - тогда ты будешь довольна результатами, поверь.
      - Ты что положил глаз на кого-то конкретно? Латимер кивнул.
      - Да. Этот сопляк Франклин. Он из тех беззаботных молодых дураков, которых просто грех не пощипать.
      Дебора хмыкнула:
      - Хотелось бы верить, что он не скоро догадается, что его дурачат - Это неважно. Если он заподозрит, что я играю нечисто, у него хватит глупости вызвать меня на дуэль, и тогда ему крышка. О чем нам не надо беспокоиться, так это о том, что о нас думают эти провинциалы. Мы скоро уезжаем в Нью-Орлеан, а потом, если все будет в порядке, отравимся в Лондон, и на сей раз при деньгах, с высоко поднятой головой.
      Похоже, он не убедил Дебору.
      - А ты должен потерять много денег, прежде чем выиграть?
      - Я не собираюсь много терять. Но мне важно убедить противника, что он способен меня перехитрить. А наблюдатели пусть думают, что просто судьба ко мне переменилась, и ничего не заподозрят, когда я начну щипать этого молокососа.
      - Ту думаешь, что твои хитрости не заметит Доминик? - спросила насмешливо Дебора.
      - Что ж, отлично. Пусть заметит. Я не сделаю такой ошибки, как в прошлый раз, представ перед ним на дуэли. Можешь не сомневаться, больше я не буду лежать в грязи, истекая кровью.
      Дебора капризно сказала:
      - Я до Сих пор не могу понять, почему ты не разрешил мне выйти за него замуж. Он гораздо богаче старого козла Боудена, и я не сомневаюсь - в постели с ним лучше, чем с кем-либо еще.
      - Так вот почему ты все время вертишься вокруг него! Надеешься получить от него, чего не получила от него тогда?
      А почему бы и нет? - горячо воскликнула Дебора. - Ты развлекаешься со своими женщинами, а почему бы мне хоть раз не переспать с мужчиной по собственному выбору, а не соглашаться на тех, кого ты выбираешь мне из-за денег? - И, надув хорошенькие губки, она продолжала:
      - Я не имела бы ничего против выйти замуж за Доминика.
      Ее слова задели брата. Латимер встал, пересек комнату и подошел к столу. Наливая себе чай, он раздраженно сказал:
      - Если бы я тогда знал, как он богат, я бы не встал на твоем пути. Но я принял его за надменного обитателя колоний, который выискивает жену, чтобы дома произвести впечатление на своих деревенских соседей. - Помешивая чай серебряной ложечкой, Латимер продолжал:
      - Но даже если бы я знал все о его состоянии, все равно не думаю, что был бы смысл тебе выходить за него. Он слишком проницателен, чтобы позволить нам его доить. И уж тем более пустить ему кровь.
      - Но во втором случае мы бы не слишком много выиграли, - язвительно ответила Дебора. - И, кроме того, я не знаю, захотелось ли бы мне, чтобы Доминик умер. Скорее всего, он устроил бы меня как муж.
      - Ну, я в этом не сомневаюсь. А ты можешь себя представить окруженной оравой детей здесь, на краю света? С тех пор как мы тут появились, ты только и делала, что жаловалась на скуку. Думаешь, я поверю, что ты была бы рада похоронить себя в этой глуши? А блеск и сияние лондонской жизни? Лучше не обманывай себя.
      Дебора пожала плечами:
      - Да, возможно, ты прав. Я должна сказать, что Доминик, во всяком случае сейчас, не совсем тот, что раньше. Он, конечно, красив, как и прежде, но, кажется...
      - Меньше ослеплен? Уже не обращает внимания на твои ужимки? Меньше потакает тебе? - иронично спросил Латимер. - Ты забываешь, что у него жена, и, кстати, очень не дурна собой.
      - А тебя это беспокоит? - поддела его Дебора. - Ты притворяешься, что она тебя не волнует, что тебя не задевает, что она сумела избежать ловушки и выйти замуж за Слэйда. Но я-то хорошо знаю, что к чему.
      Срывающимся голосом Латимер крикнул:
      - Придержи свой язык! Я потратил слишком много усилий, чтобы восстановить дружеские отношения с Мелиссой, а ты своим болтливым языком все хочешь разрушить. Твое дело - продолжать возиться с Захарием, а если хочешь развлекаться с Домиником - пожалуйста. Но никаких мыслей насчет моих отношений с Мелиссой в твоей хорошенькой головке не должно возникать.
      Дебора с сарказмом посмотрела на брата, но промолчала. Иногда, как сейчас, у нее появлялось желание освободиться от власти Джулиуса, но большей частью она была довольна тем, что он устраивает ее жизнь, даже в том случае, когда ей пришлось выйти замуж за дряхлого старика. Джулиус руководил ею, и поскольку Дебора была чрезвычайно ленива и жадна, то считала: легче подчиняться брату, чем строить свою жизнь самой. У нее возникала мысль выйти замуж и завести семью, чтобы уйти от брата, но не хватало решительности для этого. Джулиус предоставлял ей свободу, и гораздо большую, чем муж или любовник. Она по-своему любила брата, но это не означало, что ей всегда нравились его планы, которые порой раздражали ее, потому что Джулиус пренебрегал ее желаниями и потребностями.
      Дебора мрачно взглянула на его красивое лицо.
      - Это нечестно, - наконец уныло проговорила она. - Ты готовишься заполучить, шлюшку, а мне не позволяешь заняться любовью с ее братом...
      - А что, муж леди Слэйд тебя не устраивает? - насмешливо спросил Латимер.
      - Возможно, он бы и был не прочь, если бы я его затащила в постель. Но мы всегда на людях.
      - Ну, если уж ты так его хочешь, разве нельзя встретиться с ним наедине и в подходящем месте? Если ты его заманишь, я уверен, у тебя не будет проблем.
      Вдруг лукавое выражение блеснуло в ее ясных голубых глазах.
      - Конечно! - весело воскликнула Дебора. - Почему я раньше не подумала! Она вскочила и закружилась по комнате.
      Но когда она села за маленький, розового дерева, туалетный столик в спальне, ее легкомысленное настроение исчезло. Она нахмурила хорошенькое личико и уставилась на чистый лист бумаги. Настрочить Доминику записку - не проблема. Она знала, что написать, чтобы заставить его немедленно явиться. Проблема была в подходящем месте и времени для свидания.
      Рассеянно покусывая перо, Дебора перебирала возможные варианты. Это должно быть спокойное, уединенное место, романтичное, вдали от жилья, и в то же время - не слишком удаленное. Раздраженно отбросив перо и скомкав бумагу, она отодвинулась от стола. Нет смысла писать, пока не найдено подходящее место для встречи. Капризно надув губы, Дебора вышла из спальни, неотступно думая о месте, где бы она могла соблазнить Доминика...
      Но не только Дебора разрабатывала план соблазнения. Латимер тоже хотел соблазнить Мелиссу, но не очень ясно понимал, хочет ли он ее самою или просто потому, что она - жена Доминика? В последние месяцы Латимер старался исправить ошибку, которую допустил, оскорбив гордость Мелиссы, и ему уже казалось, что он преуспел в этом. Труднее всего было сыграть искреннее раскаяние, скрывать ненависть и зависть к Доминику. Всегда надо было быть начеку, сдерживать ярость и злобу, которые душили его: Мелисса ускользнула у него из-под носа, выйдя замуж за человека, которого он ненавидел больше всего на свете!
      Вдруг неожиданная мысль пришла ему в голову, и он улыбнулся. Его сестра, сама того не зная, помогает ему. Ее заигрывания с Домиником как раз сводили его с Мелиссой. И это действовало лучше, чем что-то другое. Вот почему он хотел, чтобы Дебора продолжила свои игры. Если бы сестре удалось заставить мужа Мелиссы изменить ей, лучше некуда! Он бы подставил обманутой жене плечо, на котором она могла бы выплакаться. Если бы только Мелисса почувствовала себя обманутой!.. Тут Латимер самодовольно ухмыльнулся. Как только она узнает, что Доминик действительно переспал с Деборой, у него будут все основания надеяться, что она захочет отплатить беспутному мужу тем же способом... А он широко раскроет ей объятия!
      В Багон-Руже Латимеру казалось, что время течет очень медленно. Через несколько недель, в соответствии с планом, составленным в Лондоне, он должен уехать в Нью-Орлеан, и на осуществление его замысла времени оставалось немного.
      Перед отъездом он должен доставить себе удовольствие, подумал Латимер с улыбкой, водрузив пару рогов на самоуверенную башку Доминика Слэйда, - что может быть приятнее! - и провернув это дельце с цыпленком Франклином.
      Тихо насвистывая, Латимер поднялся и пошел в спальню. Достав белый шелковый жилет в черный горошек, он начал готовиться к мужской вечеринке в доме богатого молодого холостяка Томаса Нортона. Он жил в миле от Батон-Ружа. Ройс Манчестер должен был встретить его, и они собирались вместе туда отправиться.
      Вспомнив об этом, Латимер слегка нахмурился. Он с подозрением относился к желанию Ройса проводить как можно больше времени в его обществе. Он очень хорошо помнил, что в Лондоне Манчестер был на стороне Доминика, а к нему, Латимеру, относился прохладно и пренебрежительно.
      И тут ему пришло в голову, что Ройс, возможно, шпионит за ним, пытаясь на чем-то поймать, и едва не расхохотался: единственной причиной, почему он согласился участвовать в плане Роксбури за щедрое вознаграждение, было то, что он ничем не рисковал. Ему не надо было лезть головой в петлю, он не стал бы этого делать ни за какие деньги.
      Кроме того, размышлял Латимер, спускаясь по винтовой лестнице в прихожую, зачем рисковать головой, когда существуют более легкие пути получить деньги? Например, состояние юного Франклина само шло ему в руки. Жесткая улыбка исказила его четко очерченный рот. Сегодня мистер Франклин испытает свою судьбу в картах...
      Доминик тоже должен был провести вечер у Нортона, но, в отличие от Латимера, он не стремился гуда попасть. Ему в последнее время редко удавалось побыть наедине с Мелиссой, и он хотел провести вечер в ее обществе, дома. Эти часы, проведенные наедине, возможно, помогут ему разрешить мучавшие его вопросы. К сожалению, приехавший Ройс разрушил его планы.
      В его янтарно-золотистых глазах сверкало раздражение.
      - Тебе, может, и приятно терпеть объятия этой липучки Деборы, но я вынужден постоянно быть в компании Латимера, а это довольно противно. Отвратительный тип. Последние шесть недель играю роль его лучшего друга. И никакого толку! Я вынужден распутничать с ним, напиваться, посещать какие-то петушиные бои, быть рядом с ним, а это, поверь, не лучший способ тратить время. Он настоящий мошенник. Латимер мне отвратителен, а я вынужден провести еще один вечер в его обществе! Я не выдержу и что-нибудь с ним сделаю! - Глядя на Доминика горящими глазами, Ройс закончил:
      - Самое меньшее, чем ты можешь мне помочь, - это поехать к Нортону и разделить мою часть.
      Доминик вынужден был согласиться, и поэтому вместо интимного вечера в обществе жены он стал готовиться к мужской пирушке. Захарий тоже собирался туда, и они решили ехать вместе. Доминик надевал белый галстук, приготовленный Бартоломью, когда услышал голос Захария, поднимавшегося по лестнице.
      Захарий явился раньше, но это у смущало никого: он был своим в доме Слэев. Отдав свою высокую бобровую шапку слуге он вошел в гостиную и увидел ее на диване с книгой сонетов. Судя по ее позе и платью из бледно-желтого муслина, Мелисса никуда не собиралась из дома, и, слегка поддразнивая ее, брат сказал:
      - Что такое? Самая популярная молодая леди сидит одна у домашнего очага?
      Смеясь, Мелисса отложила книгу и радушно сказала:
      - О Захарий! Дурень мы этакий! Не смеши. Ты говоришь так, будто я, как лентяйка, сижу без дела!
      Усевшись в кресло, высокий и элегантный, Захарий, улыбаясь ответил:
      - Ну, ты должна признаться, что в последние месяцы мы хорошо повеселились, несмотря на войну. Кажется, после твоего замужества, разбогатев, мы стали очень популярны. Я не думаю, что два вечера подряд провел в эти месяцы дома.
      Сердце Мелиссы переполнялось гордостью, когда она разглядывала брата. Он был очень хорош собой. Накрахмаленный белый галстук, замысловато завязанный, темно-синий шелковый жакет прекрасно сидел на широких плечах, черные кашемировые брюки подчеркивали его мускулистые бедра. Он выглядел очень респектабельно, этакий молодой аристократ. И Мелисса не могла поверить, что не прошло и шести месяцев с тех пор, как они отчаянно старались сохранить крышу над головой.
      Она улыбнулась брату и сказала с какой-то грустью:
      - Мы с тобой как-то отдалились. Захарий уловил печаль в ее голосе, и его улыбка исчезла; наклонившись вперед, он напряженно посмотрел на сестру:
      - А ты не жалеешь о своем замужестве, Лисса? Ты счастлива? Я знаю, что в первое время у вас были непростые отношения с Домиником, но... Все это в прошлом? Правда?
      Его вопрос очень удивил Мелиссу, и она долго молчала, думая, что ответить. Действительно - жалела ли она, что вышла за Доминика? Нет! Совсем нет! Но она хотела более теплых отношений с мужем, хотела бы, чтобы еще до того, как Доминик предложил ей руку, она лучше узнала его, чтобы он захотел на ней жениться. Она счастлива? Мелисса слегка улыбнулась. Были моменты, когда она чувствовала себя счастливой, когда счастье ее было так осязаемо, что казалось, к нему можно прикоснуться. Но иногда...
      Мелисса вздохнула. Несмотря на близость между ней и мужем, несмотря на волнующие взгляды, улыбки и страстное обещание во взгляде Доминика, она не была вполне уверена в его любви. "Напряженность наших отношений не пройдет, с горечью подумала она, - до тех пор, пока рядом с ним будет эта Дебора Боуден". На короткий миг зловещий блеск появился в ее топазовых глазах, но Мелисса взяла себя в руки и вспомнила, что ее брат ждет ответа.
      Между ними не было секретов, они всегда с доверием относились друг к другу, и Мелисса осторожно ответила:
      - Я не несчастна, Зак. Я просто хотела бы... - Она не могла найти слова, чтобы точнее выразить мысль.
      Юное лицо брата посуровело. Захарий коснулся ее руки:
      - Лисса, если есть что-то, чем я могу помочь тебе, скажи.
      У Мелиссы застрял комок в горле, и она покачала головой:
      - Нет, ты ничего не можешь сделать. Это касается только Доминика и меня.
      Но ее слова не удовлетворили брата, и, стиснув ее руку, он тихо проговорил:
      - Я часто думал о внезапности твоего брака. Слишком резким оказался переход - ты почти не знала его, и вдруг - вы жених и невеста. И хотя я тогда ничего не говорил, мне было очень не по себе.
      Беседа настолько поглотила их, что они не слышали шагов Доминика на лестнице, а он, услышав их разговор, остановился за порогом комнаты и уже собрался уйти, чтобы дать брату и сестре время поговорить наедине, как вдруг услышал вопрос Захария и похолодел.
      - Лисса, Джош силой заставил тебя выйти за него замуж? Это из-за проклятого договора о наследстве?
      Ответ чуть не сорвался с ее губ, но Мелисса медлила, и Захарий переспросил:
      - Это из-за доверенности, да? Чем он таким тебе угрожал, что заставил изменить отношение к браку?
      Смущенная, Мелисса смотрела на брата, отчаянно пытаясь решить, что из случившегося той ночью можно рассказать ему, и проклинала себя за то, что не сумела отвлечь его от этой темы. Теперь брат не позволит ей уйти от ответа. Мелисса осторожно сказала:
      - Договор, конечно, тоже сыграл свою роль, но он - не единственная причина.
      - Ага! Я так и знал! - торжествующе воскликнул Захарий. - Дело было не в том, что он может стать хорошим мужем, я же видел, сколько богачей, и красивых, делали тебе предложения, а ты согласилась выйти за человека, которого почти не знала.
      - Иногда случается, что... Время не важно для глубины разбуженных чувств.
      - Да, это так, - кивнул Захарий. - Но признайся, обручение и свадьба были внезапны. Я хочу знать правду и не пытайся обмануть меня увертками и недомолвками.
      Мелисса широко раскрыла глаза. Как он?..
      - Лисса, я знаю тебя лучше всех на свете, могу читать твои мысли. И мне хорошо известно, что ты всегда стараешься меня защитить. - Он печально поморщился. - Но я уже не ребенок. Я навсегда останусь твоим младшим братом, но надеюсь, что ты перестанешь меня ограждать от жизненных невзгод.
      - О Зак! - воскликнула Мелисса с мукой в голосе. - Я никогда не думаю...
      - Ты мне говорила, что ноша становится легче, когда ее несут двое. Расскажи мне правду. И не надо меня оберегать.
      Она взволнованно посмотрела на брата, ей очень хотелось все рассказать, но она боялась.
      - Я расскажу тебе, но поклянись, что ты не совершишь необдуманного поступка. Независимо от того, что ты услышишь.
      Захарий медленно откинулся в кресле. Ему не понравилось условие сестры. Нахмурив темные густые брови, он спросил:
      - А если я такого обещания не дам? Тогда ты мне не расскажешь?
      Мелисса взволнованно, покачала головой:
      - Или ты даешь обещание, или мы прекращаем разговор. - Она напряженно ждала ответа, зная, что если Захарий согласится, то никогда не нарушит слова. Но не дав такого обещания, - Мелисса даже слегка вздрогнула, - он вылетит из этой комнаты в поисках Латимера с единственной мыслью - убить этого негодяя.
      , Захарий долго молчал, потом с явным нежеланием кивнул.
      - Я обещаю.
      Чтобы устранить всякую возможность несчастья, Мелисса еще раз повторила:
      - Ты даешь мне обещание, что независимо от того, что я тебе расскажу, ты не подумаешь о мести и никого, никого не вызовешь на дуэль, каким бы подлым тебе ни показался поступок этого человека.
      . Тело Захария напряглось, глаза сердито блестели, но сквозь зубы он процедил:
      - Я обещаю выполнить все, что ты сказала. - И возмущенно добавил:
      - Но я думаю, что с твоей стороны нечестно требовать от меня такого.
      Доминик замер за дверью. Одна часть его души восставала против того, что он подслушивает, а другая - рвалась узнать, что ответит его жена. Он затаил дыхание, сердце учащенно билось; Доминик ждал, разрываясь между страхом и жаждой откровения Мелиссы.
      После того как Захарий поклялся, Мелисса уже была не в состоянии остановиться. Ее слова, сдерживаемые столько дней и ночей, лились потоком. Она излагала факты и, наблюдая, как все больше хмурится Захарий, как нарастает ярость в его глазах, благодарила Бога за то, что догадалась заставить его поклясться.
      - Ублюдок! - прорычал Захарий. - Попался бы он мне в руки!
      Заволновавшись, Мелисса вцепилась в его локоть:
      - Ты обещал, что ничего такого не сделаешь!
      Он горько рассмеялся:
      - Да, ты вырвала из меня эту клятву, дорогая. Но как я теперь встречусь с этим подлецом? Лисса, все-таки ты глупышка. Ты должна была мне все рассказать раньше.
      - Ну да! Чтобы ты вызвал его на дуэль? Пожертвовал своей жизнью? Ведь этим могло все кончиться!
      Посмотрев нетерпеливо на сестру, Зак спросил:
      - Когда ты перестанешь меня оберегать? Мы должны вместе смотреть опасности в лицо.
      Поскольку сестра молчала, он быстро добавил:
      - О Боже! Не волнуйся. Я тебе обещал. Я не вызову его на дуэль. Но расскажи мне все-все. Хотя, в общем-то, я могу и сам догадаться. Именно из-за Латимера ты вынуждена была продать Фолли Доминику, так?
      Мелисса кивнула и продолжала свой рассказ дальше: о требовании Латимера встречи в гостинице, о ее решении пойти. Ей нелегко было об этом говорить, но самое трудное - о моменте, когда она перепутала комнаты и оказалась в номере Доминика. Она запнулась, рассказывая про то, что проснулась и обнаружила себя в кровати своего будущего мужа, скороговоркой пролепетала о появлении Ройса и Джоша. С грустью Мелисса передала Захарию угрозы Джо а забрать его из-под ее опеки, если она не собирается выйти замуж.
      Захарий молчал, когда Мелисса закончила свой рассказ, откинулась на спинку дивана и устало прикрыла глаза.
      - Ну вот. Теперь ты все знаешь. Вот так я вышла замуж за Доминика Слэйда.
      - Боже мой! Лисса! Почему ты раньше ничего не сказала? Я бы все понял. Если бы ты рассказала правду, я уверен - и Ройс, и дядя Джош поняли бы все!
      Мелисса с усмешкой сказала:
      - И ты действительно в это верить? Джош хотел выдать меня замуж с тех пор, как мне исполнилось семнадцать лет. И неужели ты думаешь, что Ройс или Джош не кинулись бы искать Латимера? Один из них или оба они бы потребовали сатисфакции на дуэли, и в результате, возможно, погибли бы. Могла ли я такое допустить?
      Захарий больше не мог сдержать свой гнев:
      - Но ведь наша обязанность - защищать женщин от таких негодяев, как Латимер! И было бы справедливо, если бы мы вызвали его на дуэль!
      . Клятва, которую Мелисса заставила его дать, ужасно злила Захария, и он сказал:
      - Я думаю, с твоей стороны было нечестно требовать от меня сдержанности. Ты должна разрешить мне заняться этим типом.