- Конечно! - Глаза Микаэлы радостно блеснули. - Если бы нам подали холодное печенье, мама восприняла бы это как личное оскорбление.
      Хью откусил кусочек печенья и зажмурился от удовольствия.
      - Следует позаботиться, чтобы и наш повар пек такие почаще.
      Микаэла даже слегка вздрогнула от неожиданности.
      - У пас будет повар?
      Между помолвкой и свадьбой они встречались с Хью всего несколько раз и при этом всегда кто-нибудь присутствовал. О том, как они будут жить, практически не разговаривали. Только сейчас она сообразила, что не знает даже, где они будут жить. Вопрос весьма важный и интересный для каждой молодой супруги. Большинство ее подруг после свадьбы либо оставались с мужьями в своем доме, либо переезжали к его родителям. Даже то немногое, что она успела узнать о Хью, исключало первый вариант, а его последняя фраза говорила о том, что он собирается обзавестись собственным домом.
      - Да, у нас будет повар, и, как меня заверяли, очень хороший. Полагаю, что ему понадобятся несколько помощников. А кроме них, нам нужны дворецкий, несколько горничных и, возможно, еще кто-то. - Хью посмотрел жене в глаза и улыбнулся. - Я уже начал подбирать слуг для нас. Твои мама и тетушка Мари помогли мне в этом. Джаспер также от них не отстает. Надеюсь, и ты не будешь возражать против этих планов.
      - Нет, - озорно улыбнулась в ответ Микаэла. - Только где же все эти слуги будут работать? Дом нам тоже предоставят родственники или друзья?
      - Дом, дорогая супруга, у нас, конечно, будет свой, - с веселий торжественностью сообщил Хью. - Благодаря тому, что я женился на представительнице уважаемой креольской семьи, мне наконец согласились продать отличное здание. Джаспер здесь тоже помог. Это он присмотрел дом неподалеку от своего и договорился с хозяином. Мы все оформили за три дня.
      - Речь идет о доме старого мсье Фоллета? - подумав немного, спросила Микаэла.
      - Да, - удивленно ответил Хью. - Откуда ты знаешь?
      - Еще в детстве мама много раз брала меня с собой в гости к мсье Фоллету. Поскольку у него нет наследников, он один из немногих в Новом Орлеане, кто мог согласиться продать тебе дом. - Она снова улыбнулась, и на щеках появились будто специально созданные для поцелуев ямочки. - Ты, должно быть, уже понял, что креолы очень редко продают недвижимость, даже если за нее предлагают большие деньги. Здесь предпочитают, чтобы семейные дома переходили из поколения в поколение. Американцам домовладения и подавно не принято продавать; Но ты женился на мне, а бедный мсье Фоллет оказался последним в своем роду. Благодаря этому совпадению все и устроилось, не так ли?
      - Да, именно так, - рассеянно ответил Хью. Видеть озорные искорки в глазах жены и веселое выражение ее лица было необыкновенно приятно. - Тебе, полагаю, захочется, конечно, кое-что там обновить. Мсье Фоллет собирается уехать во Францию и поэтому оставляет большую часть мебели. Но это не значит, что дом полностью оборудован. - Он улыбнулся Микаэле. - Можешь не стесняться в затратах. Покупай все, что посчитаешь нужным. Да, и конечно, я свожу тебя на наши склады. Все, что там тебе понравится, мы приобретем.
      То, что говорил Хью, радовало и немного пугало. Дом мсье Фоллета такой красивый и большой... Как здорово иметь собственный дом! Хью купил его для них!
      - Вы так добры... - растерянно пролепетала она, с нежностью глядя ему в глаза.
      - А вы, милая женушка, слишком холодны со своим мужем, - нахмурил он брови, притворяясь сердитым.
      - Но это все так странно, согласитесь, - подыгрывая ему, сделала серьезное лицо Микаэла. - Мы так неожиданно стали, супругами, что почти не знаем друг друга.
      Увидев, каким холодно-непроницаемым сделалось лицо Хью, Микаэла поняла, что язык вновь подвел ее. Муж резко поднялся и подошел к шкафу из красного дерева, куда вечером поместили кое-какие его вещи.
      - Не так уж и странно, - бросил он через плечо, - если кое-кто из новобрачных разработал план, который и привел к этой свадьбе.
      Появившееся у Микаэлы желание исправить ситуацию мгновенно испарилось. Ее пальцы судорожно сжались.
      - Ты хочешь обидеть меня!
      - Я? - холодно посмотрел на нее Хью и криво ухмыльнулся. - Мне кажется, что тебе везде мерещится это стремление. Грубость - это одна из черт, которой вы, креолы, заранее наделяете нас, американцев, и видите ее во всем.
      - Oui! - выпалила, вскакивая со стула, взбешенная Микаэла. - Ты прав. А еще мы считаем вас раздражительными, самовлюбленными и просто невыносимыми. Ты только подтверждаешь, что мы не ошибаемся!
      - Но при этом уверены, что замуж необходимо выходить именно за таких.
      - О! - только и смогла вымолвить Микаэла. Она бросила на мужа гневный взгляд и отвернулась к окну. - У меня нет никакого желания продолжать этот глупый разговор.
      Хью пожал плечами и начал одеваться. Вообще-то он привык делать это с помощью слуги и даже привез из Натчеза своего камердинера Джефферса. Но в данный момент Джефферс по его поручению осматривал недавно приобретенный дом. Переодевшись, он посмотрел наконец на поникшую фигуру жены. Поведение Микаэлы раздражало своей нелогичностью. Что за глупость! Она получила то, чего хотела, - богатого мужа. Что ей еще надо? Он и то смирился с тем, что жену интересует прежде всего его кошелек. Чего же ей обижаться на правду? Правильно говорят, что понять женскую логику мужчине невозможно. Успокоившись, он тряхнул головой.
      - Если ты не возражаешь, я пойду в контору. Мне хотелось бы поработать там пару часов. Надо кое-что проверить. Не сердись, я скоро вернусь.
      Произнес он это совершенно миролюбиво, но в глазах мгновенно повернувшейся Микаэлы застыл неподдельный страх.
      - Ты покидаешь меня? - пролепетала она, почти не дыша.
      - Да. Но всего на пару часов, - нахмурился Хью. - Я же сказал.
      - Но ты не можешь так поступить! - воскликнула она, чуть не плача, и, быстро подойдя, дотронулась пальцами до лацканов его сюртука. - Неужели ты не понимаешь, что не должен уходить сейчас?
      Удивленный Хью смотрел в ее побледневшее, напряженное лицо.
      - Но почему? - тихо спросил Хью.
      - У нас так не принято, - требовательно произнесла она. - По креольскому обычаю молодожены остаются в спальне после первой своей ночи на пять дней, иногда даже дольше. Если один из нас или даже мы оба выйдем раньше, это будет позор для нашей семьи.
      Ошарашенный этим заявлением, Хью постепенно начал понимать его смысл.
      - Так все ожидают, что мы выйдем отсюда только через пять дней?
      - Да, - быстро закивала Микаэла. - Не раньше. Пищу нам будут приносить и оставлять под дверью. Но переступить порог раньше чем через пять дней мы не можем. Считается верхом неприличия уйти раньше.
      - Боже мой, - пробормотал Хью, - из всей устаревшей ерунды, которую мне доводилось слышать, это, пожалуй, - самая...
      Он оборвал себя на полуслове, поняв, что Микаэле не слишком приятно слушать подобные суждения о креольских обычаях. Конечно, традиция явно варварская, но, если разобраться, не такая уж бессмысленная. У креолов жених и невеста, как правило, практически незнакомы. А оставив молодых супругов в спальне одних на несколько дней, можно быть уверенным, что они многое узнают друг о друге. Хью усмехнулся. Тогда уже не скажешь, что они незнакомы! С чувственной улыбкой на губах он принялся неторопливо развязывать только что затянутый галстук, скользя взглядом по фигуре жены.
      - Ну и чем же, расскажи мне поточнее, мы будем заниматься в течение этих пяти дней, а?
      Глава 10
      Микаэла сделала шаг назад, стараясь унять бешено забившееся в груди сердце.
      - Мы будем... Нам следует поговорить, чтобы узнать друг друга получше, - произнесла она дрогнувшим голосом.
      Хью, настроившийся совсем не на разговоры, даже растерялся.
      - У нас впереди годы и годы, - прошептал он, обнимая и целуя жену. Наговориться мы еще успеем, сладкая ты моя. А сейчас, по-моему, нам лучше вернуться на наше брачное ложе и поучиться тому, как доставить побольше удовольствий друг другу.
      - Сейчас? - пролепетала ошеломленная Микаэла, чувствуя, как от его объятий и поцелуев начинает кружиться голова. - Прямо днем? Может, стоит подождать до вечера?
      Пряча улыбку, Хью уткнулся в ее волосы. Их запах пьянил и возбуждал. Но искреннее недоумение его молодой жены говорило о том, что разбудить дремлющую в ней страсть он сможет, действуя очень осторожно, - То, чем мы будем заниматься, представляет важность прежде всего для нас самих, а значит, мы вольны делать то, что нам хочется и когда хочется, - спокойно сказал он, разжимая объятия. - Но может быть, ты и права. Нам не помешает узнать друг о друге побольше. - Он вновь уселся в кресло, удобно вытянув длинные ноги, и с улыбкой посмотрел на Микаэлу. - Итак, о чем ты хотела бы побеседовать?
      Еще не пришедшая в себя после его поцелуев, Микаэла села за столик напротив него и, прикусив губу, задумалась о возможной теме разговора.
      - Ну, ты мог бы, например, рассказать о своей семье, - наконец предложила она. - Ты о нас знаешь почти все, а мне известно только то, что твоего отчима зовут Джон Ланкастер.
      - Рассказывать особенно нечего, - медленно произнес Хью, явно не испытавший восторга от избранного Микаэлой направления беседы. - Моего отца звали Сидней Ланкастер. Он умер от ран, полученных во время несчастного случая - лошадь неожиданно понесла его и сорвалась с обрыва. Мне тогда было четыре года. Отец был намного старше матери, но она очень любила его. Лицо Хью смягчилось. - Она часто говорила, что он унес ее сердце с собой в могилу. Ей было только двадцать три, когда он умер. Прожили они вместе чуть больше пяти лет.
      - Ты помнишь своего отца? - спросила Микаэла, в глазах которой читалась искренняя заинтересованность.
      - Нет, - покачал головой Хью. - Я был слишком мал, чтобы отчетливо запомнить что-то. Но мама говорила, я очень на него похож.
      - А мсье Джон Ланкастер? Твоя мать потом полюбила его и вышла за него замуж?
      Лицо Хью приняло насмешливое выражение.
      - Нет, они не были влюблены Друг в друга, - ответил он, растягивая слова. - Поженились они исключительно из деловых соображений. Джон дальний родственник моего отца, не то троюродный, не то четвероюродный брат. Он несколько раз переезжал с места на место, поэтому частью его собственности управлял отец. Кроме того, у них было несколько общих предприятий. После смерти отца наши и его интересы тесно переплелись, и через несколько лет моя мама и Джон решили, что их свадьба пойдет на пользу бизнесу. Кроме того, ему была нужна жена и хозяйка дома, а мама получала великолепного управляющего и отца своему сыну. Они, - Хью повысил голос, никогда не притворялись и не скрывали, что поженились потому, что просто посчитали брачный союз подходящим.
      - Понимаю, - пробормотала Микаэла, думая, можно ли назвать подходящим их союз с Хью. Если Франсуа прав, то ее муж должен считать его не просто подходящим, а весьма выгодным. Но вслух обсуждать эту щекотливую тему девушка благоразумно не стала. - Мсье Джон оказался хорошим отчимом для вас? - спросила она.
      - Просто великолепным! - искренне улыбнулся Хью. - Он и до свадьбы во многом заменял мне отца. Когда они сообщили, что хотят пожениться, я буквально запрыгал от радости. - От нахлынувших воспоминаний улыбка его стала немного грустной. - Свадьба была на следующий день после моего дня рождения. Мне исполнилось одиннадцать. Я сопровождал маму в церковь и вручил ее Джону. Можешь представить, каким взрослым я себя при этом ощущал! Через несколько часов после венчания Джон оформил все документы о моем усыновлении. Это был один из самых лучших дней моей жизни.
      - А как твоя мама? Ты ничего не говорил мне о ней.
      - Она умерла три года спустя, - тихо произнес Хью, опустив глаза. Мне тогда было четырнадцать лет.
      - О, прости меня! - прошептала Микаэла, нежное сердце которой уловило грусть, которую пытался скрыть муж.
      - Ничего. Зато, кроме меня, у тебя прибавился единственный родственник, с которым надо постараться поладить, - сухо произнес он. - И опять же единственный, кого надо будет встретить через несколько недель.
      - Ты думаешь, он приедет в Новый Орлеан? - спросила Микаэла, слегка нахмурившись. - Он раньше сюда не ездил. Мама говорила, что Джон Ланкастер, хоть и является владельцем самой большой доли компании, был здесь только во время ее основания.
      - Возможно. Подозреваю, что он недолюбливает это место. И уже несколько лет он не является владельцем самого большого пакета акций. Наибольшее число акций в компании принадлежит мне. Неужели ты забыла?
      Губы Микаэлы дрогнули и напряглись.
      - Как же я могу забыть, если именно это стало причиной моего замужества?
      - Наконец-то! - грустно улыбнулся Хью. - Меня радует, что ты наконец честно назвала причину, по которой ты устроила небольшое представление, окончившееся нашей свадьбой.
      - Я ничего не устраивала! И понял ты меня совершенно не правильно! выпалила Микаэла сердито. Но, удивившись быстрой смене его и своего настроения, постаралась взять себя в руки. - Я только хотела сказать, что именно из-за твоей роли в компании ты переехал в Новый Орлеан. - Она посмотрела ему в глаза. - Если бы этого не произошло, мы бы скорее всего никогда не встретились и никто бы нас не заставлял вступать в брак! Ироническая улыбка, появившаяся на губах мужа, не оставляла сомнений в том, что он ей не верит. - А что касается меня, - почти закричала она, сверкая глазами, - было бы лучше, если бы я вообще тебя никогда не увидела!
      Хью с грустным юмором подумал, что реакция жены превзошла его ожидания. Он бы не удивился, отпрыгни сейчас Микаэла в дальний угол комнаты, чтобы провести там остаток их послесвадебного заключения. Взгляд его невольно упал на кровать. Нет, пожалуй, он этого не допустит, и они еще получат массу удовольствий! Он ухмыльнулся и еще раз взглянул на разобранную постель.
      Однако, как оказалось, Хью был слишком самонадеян. Пять дней тянулись необычайно медленно. Нет, он не скучал в ее обществе. И она отнюдь не отказывалась от исполнения своего супружеского долга. Ночью она с готовностью отдавалась ему и тело ее отвечало на его ласки как положено. Но за исключением, того времени, когда они занимались любовью, в супружеской спальне витал дух подозрительности и недоверия. Да и во время любовных игр Микаэла была слишком пассивна. Только ее приглушенные стоны и горячая реакция на его ласки мешали Хью думать, что она не получает в постели ни малейшего удовольствия.
      Днем они разговаривали, даже смеялись иногда. Оба поняли, что лучше обходить щекотливые вопросы, связанные с их свадьбой и делами "Галланд, Ланкастер и Дюпре", поэтому напряженность понемногу улетучивалась. Ночью тем более. Ночи были великолепны, принося Хью истинное наслаждение. Однако он не мог сказать того же о своей жене, и это все больше угнетало. Он очень удивился бы, узнай, какие невероятные усилия прикладывает Микаэла, чтобы сдерживать страстное желание ответить на его ласки. И уж совсем ошеломило бы его известие о том, что супруга, мучая себя подобным образом, убеждена, что именно такое ее поведение в постели доставляет ему удовольствие.
      Невинная Микаэла до свадьбы даже не задумывалась над тем, что происходит на супружеском ложе. Представление об этом дали лишь торопливые наставления Лизетт и особенно тетушки Мари. Из них она усвоила, что долг настоящей, преданной своему мужу креольской жены позволять ему делать с собой в постели то, что ему нравится. Именно ему. Жена, как поняла девушка, является в этом интимном деле лишь пассивной исполнительницей желаний мужа. Она была убеждена, что для порядочной женщины немыслимо кричать от удовольствия, а уж тем более самой начинать ласкать мужа, приглашая его к близости. Слова тетушки Мари глубоко врезались в память, особенно рассказ о муже, посчитавшем свою молодую жену развратной и потребовавшем развода из-за ее горячности в постели. Несмотря на то что она вышла замуж не по своей воле, а в силу сложившихся обстоятельств, Микаэла искренне хотела стать хорошей женой Хью. Она стремилась держать себя в руках даже тогда, когда это было выше ее сил, когда каждая клеточка ее тела страстно стремилась навстречу Хью.
      Сложилась странная ситуация, приносившая массу неудобств им обоим. Хью, твердо решивший доставить жене сказочное удовольствие, мучился от того, что, несмотря на все старания, это ему не удается. Микаэла, не менее твердо решившая вести себя как хорошая креольская жена, постоянно боролась со своей плотью, жаждавшей совсем другого. О приближающейся ночи оба начинали думать все с большим и большим опасением.
      К концу полагающихся по обычаю пяти дней оба тайно признавались себе, что ждут завершения этого срока как освобождения от чего-то не совсем приятного. По крайней мере утром им уже не придется оставаться наедине, не зная, что сказать и как вести себя. Согласно обычаю, молодая жена обязана была еще неделю или две не показываться на людях. Но это уже не означало, что она должна сидеть в спальне. Микаэла собиралась заняться осмотром нового дома с тем, чтобы прикинуть, что в нем следовало обновить. А Хью вообще мог возобновить обычный образ жизни.
      Наконец настало утро, когда они вышли к завтраку. За столом их встретили Лизетт и Жан. Франсуа не было. Он, как им объяснили, позавтракал раньше и уехал навестить Алена, который почти поправился и приехал в Новый Орлеан. Микаэла немного смущалась, размышляя о том, как будут смотреть на нее родственники, знающие о том, чем она занималась на протяжении минувших пяти ночей. Но они вели себя крайне тактично, и уже через пять минут она спокойно сидела за столом рядом с мужем, улыбаясь и непринужденно болтая, будто была замужем не шесть дней, а шесть лет.
      Жан, казалось, был даже рад, что американец стал его родственником, и стремился подружиться с ним. По крайней мере впервые за все время их знакомства разговаривали они непринужденно и почти сердечно. Тем не менее, когда Жан откланялся и ушел, Хью почувствовал облегчение. Насытившись и поставив на стол пустую кофейную чашку, он весело взглянул на жену.
      - Как ты относишься к тому, чтобы начать осмотр нашего дома прямо сейчас? В контору я собираюсь идти после обеда, а утро вполне могу посвятить тебе.
      - О, oui! - радостно блеснув глазами, согласилась она. - Ты не хочешь поехать с нами, maman? - обратилась она к Лизетт. - Надеюсь, ты не будешь возражать, Хью? - обернулась она к нему.
      - Я твой муж, малышка, а не страшный людоед, крадущий детей у родителей, - усмехнулся он. - Вы присоединитесь к нам, мадам? - обратился он к Лизетт. - Это было бы приятно мне и, конечно, моей жене.
      Лизетт не без удовольствия приняла приглашение, и уже через несколько минут все трое бодро шагали по направлению к улице Дюман. Как и говорил Хью, дом, до недавнего времени принадлежавший мсье Фоллету, находился по соседству с владениями Джаспера. Как и большинство старинных креольских зданий, он был построен на искусственном возвышении и украшен балконом с узорчатыми решетками.
      Сознавая, что она переступает порог своего собственного нового дома, Микаэла ощущала гордость и приятное волнение. Прежде всего хотелось взглянуть на те помещения, куда они, будучи в гостях у мсье Фоллета, не заходили. Микаэла и Лизетт осматривали просторные комнаты, обмениваясь радостными замечаниями. Дом оказался очень славным. Конечно, меблировка и отделка были весьма старомодными. Но Хью напомнил, что не собирается экономить на обустройстве их семейного гнездышка и Микаэла может тратить на это столько, сколько посчитает нужным. Молодая женщина буквально сияла от радости. Не желая терять времени, она тут же принялась составлять список того, что следует купить. Среди представившихся ей слуг было несколько знакомых лиц. Это улучшило настроение. Большинство, правда, она видела впервые, но нисколько не сомневалась, что быстро найдет общий язык и с ними.
      Когда осмотр был завершен, Хью проводил женщин домой. День был довольно жаркий, и, вернувшись, мать и дочь расположились во дворе, потягивая холодный лимонад. Хью немного посидел с ними. Но, допив свой бокал, поднялся.
      - К сожалению, должен вас покинуть, милые дамы, - сказал он. - У меня намечены кое-какие дела на сегодня.
      Микаэла не знала, огорчило ее или обрадовало заявление мужа. Побыть несколько часов без него в конце концов не так уж и плохо. Но говорить об этом было ни к чему, и она просто промолчала. Ответила за двоих Лизетт.
      - Ох уж эти американцы! - произнесла она шутливо, но придав при этом лицу серьезное выражение. - Вы все время думаете о делах. Даже в медовый месяц.
      - Кто-то в семье должен работать, мадам, - слегка улыбнулся Хью. - Мой кошелек в ближайшее время ждет некоторое испытание, и я должен быть уверен, что он достаточно полон, чтобы не доставить огорчений моей жене.
      По лицу Микаэлы пробежала тень.
      - Полагаю, что мне не придется разорять вас, мсье, - сухо произнесла она. - У меня есть собственные средства, и вы не стали беднее, женившись на мне.
      - Это правда, - медленно сказал Хью, пристально глядя в помрачневшее лицо жены. Похоже было, что его шутка задела ее. Он вздохнул. Еще один урок - Микаэла горда и следует быть осторожнее в выражениях. Следующие фразы он старался произнести как можно нежнее и спокойнее. - Но ты зря опасаешься, милая. Мой кошелек достаточно глубок, чтобы оплатить все хозяйственные расходы. Что касается твоих денег, я бы предпочел, чтобы ты тратила их только на себя. Мало ли какие пустяки могут привлечь внимание женщины. Поверь мне, я с радостью дам тебе все, что ты пожелаешь.
      - Все? - неожиданно громко переспросила она, как бы призывая в свидетели мать. - Все, что я пожелаю? Хью поднес к губам ее руку и поцеловал пальцы.
      - Клянусь, что это так, - сказал он.
      Чувствуя, как убыстряется ритм сердца, а щеки заливает предательский румянец, Микаэла опустила глаза. Хью, вне всяких сомнений, обретал все большую власть над ней. Это пугало и раздражало. Было ощущение, что она смотрит, говорит и даже чувствует то, что хочет он. Возможно, это было бы не так плохо, если бы не причины его женитьбы на ней. Его поцелуи и смех заставили забыть о том, что говорил Франсуа, А похоже, что брат не ошибся. Хью интересуют только деньги. Впрочем, нет, не деньги. Их у него достаточно. Он действительно не обманывает, когда предлагает ими воспользоваться. Он щедр по-своему. Но думает он только о делах, и женился он не на ней, а на ее акциях!
      ***
      О принадлежащих Микаэле акциях "Галланд, Ланкастер и Дюпре" в этот момент думали и в другом месте - в городском доме Хассонов. Жан, Франсуа и Ален расположились в удобных креслах и потягивали ароматный кофе.
      Рана Алена быстро затягивалась, но поврежденное плечо все еще сильно болело. Доктор не разрешал снимать бандаж, и рука Хассона была подвешена на черной шелковой перевязи. Ален знал, что в таком романтическом виде ему придется проходить не менее месяца, и смирился с тем, что на этот срок придется отложить месть америкашке. Ничего, он потерпит. Зато потом предъявит счет Хью Ланкастеру сполна! Он знает, как поговорить с наглецом, женившимся на его невесте.
      Ален уже забыл о том, что сам спровоцировал дуэль. Он был уверен, что Хью просто его переиграл и увел невесту прямо из-под носа. О том, что он сам готовился прибегнуть к гнусному трюку с целью заполучить Микаэлу, Ален думать не хотел. Он считал подлецом Хью, и то, что американец воспользовался его собственным планом, злило еще больше.
      Разговор о доле Микаэлы в компании завел Франсуа.
      - Подумать только! - печально произнес он, закатывая глаза. - Теперь уже не мы, а наш американский друг распоряжается этими акциями... Невыносимо даже думать об этом!
      - Только не надо разыгрывать здесь глупых мелодрам! - резко парировал Жан. - Не так уж все и плохо, как может показаться. - Заметив недоверчивые взгляды собеседников, он сделал паузу. - По-моему, вы забыли одну очевидную вещь: то, что он муж Микаэлы, еще не означает, что он и владелец ее акций. Они по-прежнему принадлежат ей. Вместе они владеют контрольным пакетом, но каждый в отдельности...
      - Не хочешь же ты сказать, что ничего не изменилось? - пробормотал удивленный Франсуа.
      - Нет, - медленно произнес Ален, на губах которого появилась злая улыбка, - твой дядя хочет сказать другое. Я, кажется, начинаю понимать... Его глаза сузились. - Каждый из них формально владеет только своей долей, но в то же время все акции принадлежат их семье. А это значит, что, случись с Хью несчастье, молодой вдове достанется все, правильно? Таким образом, если судьба будет благосклонна к ней, милая Микаэла имеет шанс завладеть львиной долей в нашем бизнесе.
      - Mon Dieu! - ужаснулся Жан. - Ничего подобного у меня и в мыслях не было. Я хотел сказать только то, что Микаэла по-прежнему может распоряжаться своей долей в наших интересах.
      - Однако то, о чем я сказал, тоже правда? - вкрадчиво поинтересовался Ален. - Она является наследницей доли мужа?
      - Ну.., полагаю, что да, - согласился Жан, растерянно вглядываясь в лица молодых людей.
      - Вот видишь, mon ami, - с улыбкой обратился Ален к Франсуа. - Все может устроиться само собой, не так ли?
      Хью вошел в контору "Галланд, Ланкастер и Дюпре", насвистывая какой-то веселый мотив. Несмотря на проблемы, связанные с женитьбой, в целом он был доволен жизнью. Однако не прошло и пяти минут, как настроение его круто изменилось. Новость, прозвучавшая в докладе мсье Бриссона, была способна вывести его из самого счастливого расположения духа.
      - Значит, - с угрозой в голосе спросил он, - три дня назад пришло судно "Прекрасная Лиз" с крупной партией грузов для нас, и вы мне об этом не сообщили?
      Хмурый взгляд начальника заставил Бриссона вздрогнуть.
      - Но, мсье, - воскликнул он, заламывая в отчаянии руки, - что я мог сделать? Ведь вы же только что поженились!
      Хью с трудом сдержал готовые сорваться с языка ругательства.
      - Что сделать? - прорычал он. - Вы должны были сообщить мне об этом запиской!
      - Но у вас же была свадьба! - взорвался совершенно обескураженный этим замечанием мсье Бриссон.
      - Какое это, черт возьми, имеет значение! Разве я не говорил вам, как только прибудет крупная партия товаров для компании, я должен узнать об этом немедленно? - повысил голос Хью и проскочил мимо ошарашенного Бриссона к двери.
      Направился он прямо к столу Этьена Граса.
      - Расписки за грузы, доставленные "Прекрасной Лиз", у вас? - спросил он.
      Молодой человек зашелестел лежащими на столе документами и через несколько секунд молча протянул толстую пачку бумаг. Хью тяжело вздохнул. Объем расписок не оставлял сомнений, что "Прекрасная Лиз" было тем судном, которое он ждал, и вор, естественно, тоже. Просматривая расписки, он становился все мрачнее и мрачнее. Да, объем груза был как раз таким, какой нужен был для осуществления той махинации, план которой он представил ранее. И этот маленький француз ничего не сообщил!
      Через минуту Хью вновь был в своем кабинете. Не скрывая раздражения, он отослал мсье Бриссона и принялся осматривать документы. Еще через несколько секунд он откинулся на спинку стула, испытывая одновременно злость и удовлетворение. Он был прав! Подушечки пальцев быстро обнаружили подозрительные листы. Как и в других подозрительных документах, бумага нескольких расписок отличалась от той, на которой были написаны остальные. Он довольно долго всматривался в эти листки. В голову вдруг пришла совсем неприятная догадка.
      Точная дата прибытия судов, конечно, не была известна никому. Но приблизительно узнать о том, что скоро груз прибудет в Новый Орлеан, большого труда не представляло. Дело в том, что его отправители уведомляли об этом специальными депешами, которые отсылали с капитанами кораблей, ранее уходящих в Новый Орлеан. Иногда эти послания приходили за несколько дней, иногда за несколько недель, но обязательно приходили, и в них, как правило, имелись примерный перечень отправляемых европейскими партнерами товаров и информация об их количестве. Он распорядился передавать ему все подобные депеши и систематически просматривал их до самого дня свадьбы. Но сообщения о "Прекрасной Лиз" он не помнит. Хью внимательно просмотрел все бумаги, которые поступили к нему за последний месяц. Ни одного слова об этом французском судне или об отправляемой для "Галланд, Ланкастер и Дюпре" крупной партии товаров в них не было. Интересно!
      Он вновь откинулся на спинку стула и задумчиво почесал подбородок. Так... Что произошло? Депеша из Франции не была отправлена, или она просто не дошла до него? Первое было маловероятно, тем более что речь шла о таком количестве товаров, которое доставила "Прекрасная Лиз". Лицо Хью сделалось совсем мрачным. Возможно, конечно, что с судном, с которым передали депешу, что-то случилось в море. Задержки судов и даже кораблекрушения в принципе не такая уж редкая вещь. Их даже считают неизбежными составляющими морской торговли. Но известия о подобных происшествиях обычно распространяются очень быстро, а за последнее время никто ничего подобного не говорил. Следовательно, этот вариант можно отбросить.
      Кстати, за неделю до его свадьбы в Новый Орлеан пришло небольшое французское судно с грузом для их компании. Никаких писем с него не передавали. Впрочем, точнее будет сказать, что он их не видел. Может, послание от компаньонов все-таки было, а до него не дошло? Так-так. Кто, интересно, обычно первым получает такого рода бумаги? Ах да, конечно! Подобные обязанности лежат на Этьене Грасе. И он же, между прочим, первым приступает к приему доставленных в адрес компании грузов.
      Через несколько минут вызванный в кабинет молодой человек неуверенно переминался с ноги на ногу возле стола Хью. Вопреки обыкновению он не сразу ответил на заданный вопрос. Услышав его, Этьен слегка побледнел и несколько раз глубоко вздохнул, собираясь с мыслями.
      - Де.., депеша, мсье? Боюсь, что я ничего не могу сказать но этому поводу. Я не получал никаких известий о предполагаемой дате прибытия "Прекрасной Лиз", - постарался улыбнуться он. - Это довольно необычно, но иногда случается, что нас не предупреждают об отправке грузов.
      Хью отпустил Этьена и довольно долго смотрел на закрывшуюся за ним дверь. Почему молодой человек так нервничал? Только потому, что его неожиданно вызвали к хозяину? Или он знает за собой какой-то грех?