Рабочие на полях привыкли к ней, как их жены и дети. Кэтрин выказывала живейший интерес ко всему, что происходило в Терр дю Кер. Маленькая лесопилка, построенная Джейсоном, восхищала ее так же сильно, как волнующая и опасная работа – клеймение и выбраковка жирных коров, пасущихся на склонах. А новости, что у жены Сэма родился седьмой ребенок или что у младшего ребенка Хораса поднялась температура, срывали ее с места, и она бежала в дома тех, кто нуждался в ее помощи. Она не родилась хозяйкой поместья, но очень быстро стала ею.
      Со странной улыбкой на своем красивом лице Джейсон с видимым удовольствием наблюдал за ее преображением. Очень часто именно присутствие Кэтрин требовалось для решения какого-нибудь хозяйственного вопроса. При всей занятости они всегда находили время для Николаев, и этот юный джентльмен, которого родители любили до безумия, уже обнаруживал редкостное самодовольство.
      Однажды утром, комментируя его, Джейсон со смехом сказал:
      – Если мы не хотим, чтобы он вырос таким, нам следует заняться делом и обеспечить его несколькими братьями и сестрами, которые делили бы с ним все, не то он может вырасти таким же высокомерным, как я.
      Кэтрин ответила ему неуверенной улыбкой – она еще не научилась правильно воспринимать его замечания. А воспоминания о его разговоре с Элизабет до сих пор ее ужасали. Тем не менее сейчас уже была вероятность того, что она вынашивает второго ребенка.
      Этим утром она опять почувствовала приступ тошноты, которая появилась с недавних пор, и спокойно подумала, что определенно беременна. Должно быть, после того, как Пьющий Кровь наткнулся на них в лесу два месяца назад. А что, если Джейсон, узнав об этом, перестанет заниматься с ней любовью до тех пор, пока не родится ребенок или пока не решит, что ей опять пора иметь ребенка? Эта мысль была отвратительна. Хорошо, решила она твердо, если дела обстоят именно так, дорогая леди, то лучше узнать об этом пораньше.
      Такая возможность представилась сразу после полудня. Стоял еще один жаркий, душный день. После утреннего недомогания она была безразличной ко всему и выглядела изнуренной. За ленчем она бесцельно возила еду по тарелке, и Джейсон, несколько секунд понаблюдав за ней, спросил:
      – Ты себя плохо чувствуешь?
      Поскольку ею владела одна-единственная мысль, она просто ответила:
      – У меня будет еще один ребенок!
      Она ожидала от него любой реакции, но не такой. Он посмотрел на нее пустыми глазами и сказал: «О!», как будто это не имело для него никакого значения.
      Кэтрин выбрала неудачное время для этого сообщения. Они все еще шли ощупью друг к другу, каждый был неуверен в чувствах другого, Джейсон обрадовался бы второму ребенку, если бы этого хотела Кэтрин. И еще был Давалос. Он беспокоил его, Джейсон просто скрывал, что Давалос может неожиданно вернуться. И тревожился он не за себя, а за Кэтрин и Николаса, да и за всех в поместье.
      Уязвленная его полным равнодушием, она бросила на него свирепый взгляд и вскочила из-за стола. – И это все, что ты хочешь сказать?
      То, что она злится, видно было через весь длинный стол. Джейсон понял, что она вовсе не рада второму ребенку, и тоже разозлился. Он-то, что теперь может поделать с этим? Он был зол на нее и задет ее отношением, и сказал те слова, которые только и возможно было сказать в такой ситуации.
      – Ты молода и здорова, и я со своей стороны сделал все, чтобы ты забеременела. В любом случае это произошло бы, раньше или позже.
      От ярости и обиды у нее перехватило дыхание. У себя в комнате она бросилась на постель, утирая с глаз непролившиеся слезы. Так и есть, все ее страхи были не напрасными. Ему нужна просто самка – вся его доброта идет лишь на то, чтобы обезоружить ее. Какая же она дура! Поверила в то, что он изменился. Слава небесам, она не позволила ему увидеть, как он унизил ее. И все-таки в горле стоит комок – несмотря ни на что, как она сильно любит его!
      Приближающийся топот, слышный через открытые двери веранды, заставил ее сесть в мрачном предчувствии. Она пересекла комнату и, схватившись за перила, увидела внизу двух всадников, приближавшихся к дому.
      Кажется, это не Давалос, вообще она их не знает. Но нет, в том худом, что следовал за высоким спутником, она узнала Пьера. Одежда, свободная посадка на лошади выдавали в первом богатого человека.
      Она быстро вернулась в комнату, бросила на себя взгляд в зеркало, машинально одернула лимонное платье и поправила выбившиеся волосы. Щеки и губы ее были бледны, она торопливо их подкрасила, после чего поспешила вниз.
      Насколько она знала, Пьер оставался в Новом Орлеане по просьбе. Джейсона. Его камердинер так ворчал и жаловался на постоянные поездки, что Джейсон разрешил ему передохнуть. Он не сказал Пьеру, когда ему следует вернуться, но Пьер был уверен, что Джейсон не справится без него. Тогда хозяин с усмешкой сказал, что, когда слуга решит, что Джейсон уже достаточно все запутал, пусть появится в Терр дю Кер, как будто ничего не случилось. Однако Кэтрин знала одного человека, который чрезвычайно обрадуется его приезду. Жанна не скрывала своего разочарования, когда обнаружила, что на плантации Пьера нет, и тогда Кэтрин подумала, что ее горничная испытывает к этому педанту несколько иные чувства, чем говорит.
      Она была на полпути вниз, когда увидела Джейсона с довольной улыбкой на лице. Незнакомец, уже без шляпы, шел за ним. Она тут же отметила, что они похожи. Оба высокие, гибкие, хотя Джейсон чуть выше и шире в плечах. У мужчины были такие же темные волосы, как и у Джейсона, но с сединой на висках.
      Джейсон уже увидел ее, хотя ей совсем этого не хотелось.
      – А, Кэтрин, спускайся и познакомься с моим отцом, Гаем.
      При этих словах Гай поднял голову. Да, они очень похожи, но тонкие черты Гая одновременно напоминали ей Адама. Прежде чем она собралась с мыслями, Гай, приветливо улыбаясь, уже поднимался к ней, перешагивая через две ступеньки.
      – Моя дорогая! Вы не представляете, как я счастлив познакомиться с вами. Надеюсь, что простите мое вторжение, но я просто не утерпел. Мне так хотелось, чтобы Джейсон женился, и я так рад приветствовать вас в кругу нашей семьи.
      Откликаясь на тепло его голоса, как цветок на солнечный свет, она улыбнулась ему в ответ, инстинктивно чувствуя, что будет обожать своего красивого свекра.
      Джейсон смотрел, как они вместе спустились по ступеням, и улыбнулся своей саркастической улыбкой, услышав, как Кэтрин приветливо отозвалась:
      – Я тоже очень рада познакомиться с вами! Джейсон мало рассказывал мне о своей семье, но я вам очень рада. – Бросив на мужа безразличный взгляд, она добавила:
      – Мне определенно скучно, ведь кроме нас здесь никого нет.
      – Но все же не так скучно!
      – вмешался Джейсон в их разговор. – Ты еще познакомишься со своим внуком, Николасом. Есть еще одна волнующая новость – Кэтрин ждет второго ребенка. Как видишь, я следую твоим советам.
      Гай почувствовал себя неловко, а глаза Кэтрин наполнились болью. С видимым удовольствием Джейсон продолжал:
      – Да, моя маленькая жена, я раньше не говорил тебе, но именно мой отец посоветовал мне жениться и.., э.., подарить ему нескольких внуков, по-моему, именно так он и сказал.
      – Но, Джейсон… – начал было Гай обеспокоенным голосом.
      Но Джейсон перебил его:
      – Мне кажется, вы понравились друг другу, и я вас оставлю, чтобы вы могли лучше познакомиться. Поскольку вы едины в оценке моих недостатков, то получите истинное наслаждение, разбирая по косточкам мой характер. Ну, а мне нужно работать!
      На лице Гая отразилась растерянность, он хотел было опять заговорить, но Кэтрин опередила его:
      – Что же, это превосходная идея. Ты нас представил, я буду наслаждаться обществом твоего отца и покажу ему внука. Боюсь разочаровать тебя, но у нас не слишком много времени, чтобы разбирать недостатки твоего характера.
      – Как вам угодно! – огрызнулся Джейсон и выскочил из дома.
      Гай повернулся к Кэтрин, порядком напуганный.
      – Моя дорогая, искренне сожалею, что выбрал такой неудачный момент!
      Глядя на него полными слез глазами и ясно улыбаясь, Кэтрин рассмеялась:
      – Вы и представить себе не можете, что для меня значит ваш приезд. Вы надолго?
      Поняв ее намек, Гай просто ответил:
      – Я останусь здесь до тех пор, пока мой ужасный сын не выкинет меня отсюда!
      Следующие несколько часов были просто восхитительными. Гай был очарован Николасом, и так искренне радовался, что она ждет еще одного ребенка, что это тронуло ее. И по мере того как проходил день, ей все более и более нравился отец Джейсона.
      – Как здесь все изменилось! – вежливо восхищался он всеми переменами в доме. – Какого ощущения прохлады и безмятежности добились вы таким выбором цвета! До этого дом раздражал меня своим однообразием.
      По молчаливому согласию они не касались Джейсона, и, умудренный опытом, Гай дал Кэтрин возможность расслабиться и привыкнуть к нему. Благодаря ему обед у них прошел на удивление спокойно – Гай был изыскан, а Джейсон с замкнутым темным лицом был сама вежливость. Кэтрин часто чувствовала на себе его тяжелый взгляд и обмирала от мысли, что им придется остаться наедине.
      После обеда они, расположились в гостиной, мужчины со своими бокалами, а Кэтрин с фарфоровой чашечкой чая. Пока представители сильного пола обсуждали положение в Новом Орлеане, ее мысли бродили вдалеке, пока ее внимание не привлекли слова Гая.
      – Как долго ты намерен оставаться в Терр дю Кер на этот раз? Я знаю, Клэйборн отпустил тебя на год, но теперь он хочет, чтобы ты вернулся в Новый Орлеан. Ему нужна поддержка, и не только политическая.
      Джейсон вопросительно приподнял бровь, и Гай, заметив интерес в его зеленых глазах, пояснил:
      – Французы и испанцы нетерпимы к американцам. Те с презрением и насмешкой смотрят на креолов, что неразумно с их стороны.
      Гай бросил взгляд на сына, и Джейсон почти равнодушно сказал:
      – Да?
      – Ну, ты же знаешь, как все получается. У Клэйборна было несколько трудных моментов, когда он пытался примирить все группы в городе. Если хочешь, могу рассказать тебе о таких попытках.
      Джейсон согласно кивнул, и Гай продолжал:
      – Недавно он давал бал и, как обычно, французские гости начали танцевать кадриль. Несколько американцев отпустили едкие замечания по этому поводу, другие не слишком-то вежливо попросили, чтобы танцевали их танцы. Никого конкретно не обидели, но многие обменялись злобными взглядами. Этим все и кончилось бы, но один американский хирург вызывающе потребовал, чтобы музыканты играли то, что заказывают американцы. Естественно, тогда возмутились креолы. Клэйборну пришлось наводить порядок. Позже другой американец настаивал на том, что следует покончить с французскими танцами, тогда почти все дамы-француженки отказались танцевать и покинули зал. Это сильно озадачило губернатора, хочу тебе сказать!
      – Воображаю. Но чему же удивляться? В конце концов. Новый Орлеан с самого начала был французским. Нельзя ждать, что он, легко пойдет по американскому пути, – подытожил Джейсон.
      – Это лишь один случай, – продолжал Гай. – Генерал Вилкинсон однажды посетил какое-то собрание, и, когда его люди запели «Да здравствует Колумбия», один из французов начал петь «Марсельезу». Кончилось все это тем, что группы пели каждая свое.
      Спокойно глядя на сына. Гай сказал:
      – Может быть, ничего серьезного, но теперь ты понимаешь, почему Клэйборну нужен человек твоего типа – ты принят обеими сторонами, можешь сгладить ситуацию и избежать некоторых столкновений. Клэйборн очень старается, но ему нелегко. Креолы отказываются учить английский, в судах неразбериха, потому что они американские. Французы не понимают американцев, американцы не понимают французов, а когда наталкиваешься на испанцев, это только усугубляет ситуацию. Пройдут годы, прежде чем исчезнет языковый барьер, как и обычаи. Воображаю, какими мы им кажемся, так же как и они нам!
      – Мы? – с сарказмом переспросил Джейсон.
      – Ну, американцы, по крайней мере. К счастью, за долгие годы я привык к Новому Орлеану, но некоторые американцы не чувствуют его – не могут понять любви к азартным играм или к тому, как заключаются пари на улицах. – Гай покачал головой и слабо улыбнулся:
      – Люди Нового Орлеана умеют наслаждаться жизнью, вином, едой, музыкой, а американцы заняты лишь своим бизнесом, делают деньги, им некогда отдохнуть и почувствовать жизнь. Креолы этого не понимают, отсюда многие сложности.
      Поднявшись, чтобы наполнить бокал, Джейсон заметил:
      – Все, что ты говоришь, – правильно, но мое возвращение не решит этих проблем.
      – Да, не решит. – Гая раздражало равнодушие Джейсона. – Но может смягчить их. Ты знаешь этих людей, знаешь, какой горячий у них нрав – у тебя самого такой же, поэтому ты должен помочь! Есть много способов быть полезным Клэйборну, удержать его от ошибок в отношениях с креолами – и, кроме того, ты же обещал Джефферсону!
      Нахмурившись, Джейсон молча смотрел в бокал. – Это правда, – в конце концов согласился он. – Думаю, учитывая положение Кэтрин и те новости, которые ты привез, чем скорее мы вернемся в Новый Орлеан, тем лучше. Через несколько месяцев она уже не сможет путешествовать, и будет лучше, если мы приедем и устроимся до того, как… – он заколебался и закончил:
      – До того…
      Мужчины повернулись к Кэтрин, которая молча сидела на диване, обитом зеленым Дамаском. В воздухе повис вопрос, Кэтрин деревянным голосом произнесла:
      – Мне безразлично, когда и куда ехать. И потом, – едко добавила она, – мои желания всегда были для Джейсона не слишком важными.
      Рука Джейсона сжала бокал, в зеленых глазах загорелся злой огонь, он словно обрубил:
      – Тогда решено! Поскольку желания жены неважны для меня, то не вижу причин обсуждать что-либо с ней. Пойдем, отец, продолжим наш разговор наедине!
      У Гая не было выбора, он пошел за сыном, на ходу ободряюще пожав руку Кэтрин и бросив ей сочувствующий взгляд. После их ухода из гостиной несколько минут она сидела молча, затем встала и пошла к себе. В спальне выдержка покинула ее, досадуя на свой глупый выпад в адрес Джейсона, она дрожащими руками готовила себе постель. Как была она глупа и груба, сказав эти бестактные слова в присутствии Гая, который так старался сделать вечер мирным и приятным! Почему она позволила своему гадкому языку все испортить? Проклятие! Проклятие! Проклятие! Она злилась на себя и на Джейсона. Почему она должна постоянно следить за тем, что он говорит – он-то этого определенно не делает!
      Пока наверху Кэтрин занималась самобичеванием, Гай пытался успокоить сына.
      – Знаешь, не стоит слишком расстраиваться.
      В конце концов, ты тоже был груб с ней сегодня вечером.
      Джейсон отверг его попытки смягчить ситуацию.
      – Давай оставим в покое мою жену, если не возражаешь! Учитывая, как обстояли дела с твоей собственной женитьбой, не думаю, что стоит давать мне советы!
      Гай удержал готовый сорваться злой ответ и вместо этого спросил:
      – Ты серьезно говорил о возвращении в Новый Орлеан?
      – Да. И не из-за тех глупостей, о которых ты разглагольствовал перед Кэтрин. А теперь расскажи о действительной причине твоего приезда и о том, почему Клэйборн хочет, чтобы я вернулся?
      В тихом вечернем воздухе далеко разносилось жужжание пчел, оглушительное кваканье лягушек. Подойдя к конюшням, мужчины остановились около деревянного забора, и Джейсон, поставив ногу на нижнюю перекладину и опершись рукой о верхнюю, внимательно посмотрел на отца. Прислонившись к забору, засунув руки в карманы, Гай кивнул:
      – Да, многое я не хотел говорить в присутствии Кэтрин, но есть серьезная причина, по которой Клэйборн хочет, чтобы ты вернулся. Маркиз Каса Калво все еще в Новом Орлеане!
      – Испанский представитель? – удивился Джейсон. – Я думал, что и французская, и испанская стороны должны были отбыть после приезда американцев.
      – Должны были, – согласился Гай. – Но у Кадво, похоже, проснулась любовь к Луизиане, и он не может заставить себя уехать. И, должен добавить, французские войска тоже здесь. Как ты знаешь, им следовало уехать через три месяца, но прошел уже почти год, а они здесь!
      Джейсон тихонько присвистнул.
      – Теперь понятно, что Клэйборн нервничает. Еще когда я уезжал, то знал, что они задерживаются, но при мне шли разговоры о том, что это лишь небольшая отсрочка.
      Фырканье отца заставило его улыбнуться.
      – Небольшая отсрочка, ха! – съязвил Гай. – Ты здесь ничего не знаешь. Калво продолжает улыбаться, но не сдает позиций, что не улучшает испанско-американские отношения. А еще хуже, что Клэйборн получает неутешительные сведения о том, что испанские войска постоянно совершают странные марши Бог знает куда и по какой причине. Кроме того, французы открыто говорят, что как только Наполеон одержит верх над англичанами в Европе, то придет прямо в Новый Орлеан!
      – И?.. – спросил Джейсон, зная, что за этим последует.
      – У тебя много знакомых французских и испанских семей. Ты можешь общаться с ними со всеми, не вызывая при этом никаких подозрений.
      Ядовито улыбаясь, Джейсон пробормотал:
      – – Я должен следить за своими родственниками? Гай выглядел обиженным.
      – Не будь таким грубым, – обиделся он. – Никто не заставляет тебя выслеживать – просто держи события на контроле. Конечно, если услышишь что-нибудь…
      – То должен, как собака, бежать к Клэйборну, – с сарказмом закончил Джейсон.
      – Ты стремишься быть нелегким человеком или на самом деле такой? – с раздражением спросил Гай.
      – На самом деле, дорогой отец!
      – Так ты собираешься помогать? Джейсон пожал плечами.
      – Возможно. Ведь кто-то должен. Мне не хочется, чтобы Луизиану, как сахарную кость, разгрызали голодные псы!
      Между мужчинами воцарилось понимающее молчание. Джейсон закурил длинную сигару, которую ему предложил отец, в воздухе поплыл ароматный дымок. В сгустившейся темноте белели лишь их рубашки и светились крошечные красные огоньки.
      – Ну, я отправляюсь спать, – сказал Гай. – Мне уже не по силам вести такую жизнь.
      – Так почему же ты приехал, если оставить в покое вопрос о Новом Орлеане? Гай ответил одним словом:
      – Роксбери! – И Джейсон его понял. Вспомнив письмо, которое сам он получил от дядюшки, он мог отлично представить, какое письмо получил отец.
      Проклятый Роксбери, подумал Джейсон, почему он не может оставить все в покое? Тем не менее, представляя злобное ликование герцога, сочинявшего письма, он улыбнулся. Да, Роксбери – это Роксбери, и, если он порой строит из себя Бога, разве можно винить его за это?
      Мужчины вместе вернулись в дом и расстались у лестницы, Джейсон вялыми шагами дошел до своей комнаты, бросил одежду и накинул зеленый шелковый халат. Помедлил мгновение перед двойной дверью, которая вела в комнату Кэтрин, потом вспомнил, как они расстались, его губы дрогнули, и он отправился в свою одинокую постель.
      Кэтрин лежала на кровати с широко открытыми глазами, слышала, как он двигался в своей комнате, и ждала подтверждения его бессердечного отношения к ней. Удаляющиеся шаги укрепили ее предположение. Не в силах заснуть, она выскользнула из-под льняных простыней и в ночной сорочке, как бледное привидение, прошла на веранду. Прислонив голову к деревянной опоре, Кэтрин безучастно смотрела в темноту, угадывая вдалеке очертания сосен.
      В голове и в чувствах у нее царила путаница. Она не была счастлива, ожидая второго ребенка, но и несчастлива тоже не была. Она уже не злилась на Джейсона. В конце концов, он никогда не скрывал причин, по которым женился на ней, а если она усмотрела в его поступках большее – тем хуже для нее! Но как это больно, когда разбились вдребезги все ее мечты и лежат у ног, как осколки упавшего на пол хрустального бокала.
      Тяжело вздохнув, она мрачно решила, что это будет последний ее ребенок от Джейсона. Если он захочет еще сыновей, то может усыновлять маленьких ублюдков, но она больше не родит ему ни одного.
      Решив так, она не могла убежать, да в глубине души и не хотела. Она будет жить в этих границах, но уже с сегодняшнего дня будет жить только собственной жизнью. Будет заниматься Николасом и тем ребенком, который родится, и постепенно боль в сердце утихнет.
      В дальнейшем у Джейсона не будет причин для жалоб: она будет хозяйкой в его доме, матерью двоих детей, но ее душа и ее тело будут закрыты для него. Кроме тех случаев, когда по необходимости им придется бывать вместе. А так ей от него ничего не нужно – ни чудесных поездок верхом, ни прекрасных пикников в сосновых лесах, ни ночей, полных страсти, когда от одного его прикосновения вспыхивает пламя желания.
      Она цинично решила, что он может удовлетворять свои потребности с другими женщинами, пусть только позволит ей искать себе забавы. Она быстро заведет любовника! Ее глаза сузились от пришедшей на ум коварной мысли: было бы смешно наградить Джейсона ребенком от другого мужчины!. Она даже хихикнула. Чудесная месть! Главное, чтобы он знал, что это чужой ребенок, которого вынужден будет признать своим! Переполненная мстительными планами, Кэтрин вернулась в комнату и быстро уснула.
      На следующее утро, согласно своему плану, она начала новую жизнь – была любезна с обоими мужчинами во время завтрака на патио, сладко улыбалась Джейсону, когда встречалась с ним взглядами. Но к тому времени, когда они допивали последнюю чашечку кофе, силы ее оставили. Джейсон мрачно хмурился.
      Гай собирался провести день на плантации, и в последнюю минуту Джейсон спросил Кэтрин:
      – Ты присоединишься к нам?
      – Как мило с твоей стороны вспомнить обо мне! – распахнула она глаза. – К сожалению, принимая во внимание мое деликатное положение и важность рождения еще одного наследника, не думаю, что стоит ехать.
      Глядя на нее тяжелым взглядом, Джейсон кивнул и спросил Гая, готов ли он. Гай был готов, и через секунду Кэтрин осталась одна. Невидящим взглядом она уставилась на журчащий фонтан и сидела так, пока не вышла из оцепенения и не поднялась в дом.
      Чтобы занять себя, она устроила разборку последней кладовой. Здесь было несколько пыльных сундуков, в которых лежали платья, принадлежавшие еще бабушке Джейсона. Взглянув на них, она подумала, что через несколько месяцев ее платья тоже будут ей не нужны. К счастью, по настоянию Джейсона, она заказала материалы из Нового Орлеана. Когда вернется Пьющий Кровь, ей сделают несколько удобных свободных платьев. Потом она вспомнила разговор о возвращении в Новый Орлеан и ей стало грустно.
      Она полюбила Терр дю Кер, даже от себя не могла скрыть, что второго ребенка хотела бы родить здесь, в доме, который принес ей столько счастья.
      Вечером за обедом она спросила Джейсона:
      – Ты не знаешь, когда вернется Пьющий Кровь?
      Муж внимательно посмотрел на нее.
      – Со дня на день. А что?
      – Я просто так спросила.
      Он еще секунду не отводил от нее взгляда, затем продолжил разговор с отцом. Они обсуждали проблемы выращивания хлопка и разведения скота, Кэтрин стало скучно, она извинилась и ушла в спальню.
      Ночью она спала крепко и встала рано. Было такое великолепное ясное утро, что ей захотелось прокатиться верхом по прохладным душистым лесам. Она быстро надела брюки, рубашку, широкополую шляпу и легко пробежала к конюшням.
      Спокойная прогулка не причинит ей вреда – пока, по крайней мере. А мысль, что Джейсон придет в ярость оттого, что вчера она отказалась от его приглашения, а сегодня едет верхом, добавила ей веселья.
      Солнце только встало, на плантации еще начинали просыпаться. Кэтрин посмеялась над заспанным конюхом и сказала, что оседлает лошадь сама. Быстро и ловко она проделала привычные действия, вспоминая дорогие сердцу конюшни далекого Хантерс Хилла.
      Без всякого усилия Кэтрин прыгнула в седло и была уже готова пустить серую кобылу в легкий галоп, когда откуда-то возник Джейсон и твердой рукой схватил уздечку.
      – Какого черта ты это делаешь? Я думал, что катание верхом уже не для тебя. – Его зеленые глаза были как кусочки льда, а губы крепко сжаты от злости.
      Кэтрин очаровательно улыбнулась ему.
      – Это было вчера – с тобой! А сегодня я желаю кататься сама.
      Закончив говорить, она заметила мужчину, стоявшего около взмыленной лошади, очевидно, из-за него Джейсон и появился здесь. Кивнув в его сторону, она сказала:
      – Видишь, тебя ждут. Не буду тебя задерживать. На щеке Джейсона напряглись мышцы, он отозвался:
      – Да, я знаю, что он ждет. Он привез не очень хорошие новости, из-за которых я не хотел бы, чтобы ты ездила одна. А теперь слезай с этой проклятой лошади, иди домой и жди меня там.
      Улыбка исчезла с ее лица, почти слепая от ярости, она вырвала уздечку из его рук и крикнула:
      – Я думаю, ты забыл, мой горячо любимый; что я не твоя служанка!
      Кобыла взвилась на дыбы, забила в воздухе копытами, и Джейсон едва успел увернуться. Кэтрин легко справилась с кобылой, нервно выплясывавшей под ее легкой фигуркой, и, видя, что Джейсон опять приближается к ней, вонзила каблуки в шелковые бока лошади. Как стрела из лука, кобыла полетела вперед, едва не смяв Джейсона, который сделал еще одну попытку остановить Кэтрин. Грудь, его тяжело вздымалась, он стоял, уперев руки в бока и сузив зеленые глаза, и наблюдал, как Кэтрин ускакала вдаль.
      Затем он приблизился к ожидавшему его мужчине и резко спросил:
      – Ты говоришь, как далеко они отсюда?
      – Не более чем в часе езды. Я чуть не погубил свою лошадь, так торопился сюда. Пэки все еще преследует их, так что, если они и не приедут прямо сюда, мы будем знать, куда они направились.
      Нерешительно покусывая губу, Джейсон все еще глядел туда, куда ускакала Кэтрин.
      – Пойди собери мужчин, а женщины и дети пусть идут в большой дом.
      Обескураженный собственной смелостью, мужчина спросил:
      – А как же миссис?
      Ледяной взгляд был ему ответом, и он пожалел, что не вырвал свой язык горячими щипцами, прежде чем спрашивать.
      Проклятье, зло думал Джейсон. Как быть с ней? Давалосу нужен только он, но не исключено, что, если им встретится упрямая и своенравная Кэтрин, ей придется плохо. Надо предупредить Гая, взять нескольких мужчин и последовать за ней. Крикнув мальчику, чтобы он оседал его любимого черного жеребца и еще с полдюжины лошадей, он заспешил к дому. Гай в этот; момент спускался по лестнице.
      У него на лице еще сохранилась улыбка, потому что он шел от внука, но, увидев лицо Джейсона, он тревожно спросил:
      – Что случилось?
      – Возвращается с испанцами Давалос, а Кэтрин умчалась верхом, как дикая Валькирия. Я должен догнать ее. – Он замолчал и внимательно посмотрел на отца:
      – У меня нет времени, чтобы объяснить тебе все, но мужчины, так же как и их семьи, знают, что делать. И потом, прошу тебя забыть все, что ты помнишь о Давалосе, помни только, что скорее я предпочел бы встретиться с команчами, чем с ним!
      Помрачнев, Гай быстро кивнул. Через минуту Джейсон был на пути к конюшне. По дороге ему встретились вооруженные мужчины и женщины с детьми, торопившиеся к дому. Остановив нескольких мужчин, он быстро объяснил им, в чем дело, и вскоре они уже мчались на лошадях в направлении, где исчезла Кэтрин.
      Куда, черт возьми, она поехала, спрашивал он себя. Жаль, что нет Пьющего Кровь – этот чероки видел след даже на голом камне! Его собственные способности были не так хороши. Тем не менее он быстро обнаружил ее следы, ведущие к широкому потоку, который пересекал владения.
      Как будто зная, что Джейсон будет преследовать ее, Кэтрин направила лошадь по воде, и Джейсон опять терял драгоценные минуты, разыскивая то место, где в миле вниз по течению лошадь вышла из воды. Чувство тревоги у него усилилось, когда он направил лошадь от ручья в сторону елового леса.
      Внезапно зазвучал выстрел, сердце его упало. Он пришпорил жеребца и бешено понесся в ту сторону, остальные последовали за ним. Пятнадцать минут бешеной скачки по тропинке привели их к узкой горной долине, где исчезла Кэтрин, но было слишком поздно.
      Долина была пуста. Неподалеку стояла лошадь без всадника, а рядом с ней на земле распростерлась чья-то неподвижная фигура. Джейсон побелел и слетел с лошади. Но это была не Кэтрин, он тут же узнал Пэки, который преследовал Давалоса. С чувством страха опустился Джейсон на колени рядом с раненым юношей.
      Узнав его, Пэки пробормотал:
      – – Они увезли миссис, грязные собаки! Она сражалась с ними, как пантера, но их было слишком много.
      Его глаза закатились, голос ослабел от потери крови, струившейся на рубашку из безобразной раны. Пэки продолжал:
      – Я пытался остановить их, но миссис была как раз в центре, и я боялся попасть в нее.
      – Ты все сделал правильно, – успокоил Джейсон юношу. – Мы вернем ее. А тебе нужна медицинская помощь. – Чтобы приободрить юношу, Джейсон выдавил из себя улыбку и спросил:
      – Заметил, сколько их было?
      – Двадцать или тридцать, столько же, сколько и в прошлый раз.
      Лицо Джейсона окаменело, он отказывался понимать, что происходит, сосредоточившись целиком на перевозке раненого в Терр дю Кер. И лишь после того, как была извлечена пуля и Пэки уснул, он начал отвечать на нетерпеливые вопросы отца ровным, каким-то замороженным голосом.
      Гай пришел в ужас.
      – Тебе следует поспешить за ними. Сейчас же! Джейсон посмотрел на него холодными глазами и отрицательно покачал головой.
      – Почему же нет? – закричал Гай. – Она твоя жена, и даже если виновата только она, ты не можешь оставить ее у них.
      – Это не только ее вина. – Сейчас он заговорил тихо, но страстно. – Я не сказал ей, что Давалос вернулся. Если бы она это знала, то как бы ни злилась, ни за что не ослушалась бы меня. – И с горечью добавил:
      – По крайней мере, я уже хорошо ее знаю.
      – Что тогда делать?
      – Будем ждать.
      – Прошу прощения, ты что, потерял разум? – зло спросил его Гай.
      Пряча страх под внешним спокойствием, Джейсон спокойно встретил ярость отца.
      – Давалосу нужен я. Захват Кэтрин для него не более чем счастливая случайность. Ее жизнь ничего не значит для него. Если его загнать в угол, он тут же убьет ее. Конечно, я мог оставить Пэки и последовать за ними, но даже если бы догнал Давалоса и был от него на расстоянии выстрела, он убил бы ее там и тогда же. К тому же в перестрелке я сам мог бы нечаянно попасть в нее. Я знаю Давалоса – он будет использовать ее как приманку. Как бы нам это ни нравилось, но нужно ждать: увидишь, скоро Давалос пришлет свои условия. Мы же можем только ждать и молиться.