Глава 4

Я услышала чьи-то быстрые шаги, скрип гравия, потом такой звук, будто кто-то переступал с ноги на ногу, и натужное кряхтенье. Я зашевелилась, но тут же сообразила, что надо двигаться с осторожностью, мне могла угрожать опасность. В крови забурлил адреналин, сердце пустилось вскачь. Внезапно я поняла, что не одна. Какой-то мужчина, стоявший на коленях, повернулся в мою сторону, и я узнала его даже в темноте.

Джон поднялся с колен и подошел ко мне.

— Не двигайся, полежи минутку спокойно, я посмотрю, не ранена ли ты.

Я широко раскрыла глаза, вглядываясь в темноту, и попыталась сесть. Что-то кольнуло меня в уголок левого глаза, я подняла руку, чтобы стряхнуть эту штуку с лица.

— Черт побери, я же сказал, не двигайся! — прошипел Джон. — У тебя лицо поцарапано, ты ударилась о мусоросборник, дай мне взглянуть.

Я раздраженно оттолкнула его руку, села. На меня разом нахлынули звуки и образьт. Джон целует брюнетку… Руби смеется… Потом я вспомнила хруст костей. Я толкнула Нейлора так сильно, что тот покачнулся, и встала. На земле лежала какая-то бесформенная груда, Джон нарочно встал так, чтобы загородить ее от меня.

— Руби!

Я закричала и, пошатываясь, бросилась к подруге, но, еще не приблизившись, уже знала, что она мертва. Джон схватил меня за руку.

— Кьяра, не надо. Остановись и послушай меня.

Я набросилась на него с кулаками, но он схватил меня за обе руки и заставил посмотреть ему в глаза.

— Кьяра, как это произошло? — спросил он.

Я молча уставилась на него, вспоминая, как бежала к контейнеру, с кем-то столкнулась… а потом увидела Джона, склонившегося над телом Руби. Она говорила с каким-то мужчиной. Может, с Джоном? Мне казалось, что я хорошо его знаю, но ведь это было до того, как он на моих глазах целовался с другой женщиной. Теперь я уже сомневалась в нем.

Я завизжала — надеюсь, достаточно громко для того, чтобы кто-нибудь услышал и поспешил на помощь. Выражение лица Джона изменилось, теперь вместо участия на нем читалась тревога и, если не ошибаюсь, раздражение.

— Черт, зря ты это сделала! Сейчас сюда сбежится весь трек.

Интересно, а что, по его мнению, должно было произойти? Руби была мертва, и я не могла с уверенностью сказать, что ее убил не он. У меня в мозгу словно произошло короткое замыкание, я ничего не соображала. Джон посмотрел на меня и тихо сказал:

— Извини, Кьяра, но теперь я ничем не смогу тебе помочь. Я с изумлением увидела, как Джон Нейлор повернулся, побежал и скрылся в темноте, оставив меня одну рядом с безжизненным телом Руби. Послышались шаги, в нашу сторону бежали несколько человек.

— Я слышал, как какая-то женщина визжала, — сказал один из них. — По-моему, она должна быть где-то здесь.

— Помогите! — закричала я. — Полиция!

Глава 5

Полицейское управление Панама-Сити расположено на той же улице, что и санитарное управление. Думаю, это логично — и то и другое имеет дело с отбросами города. Полицейское управление — первое здание, перед которым вы окажетесь, хотя, если вы не ищете его специально, можете и не обратить на него внимания. Это приземистое одноэтажное строение точно такого же цвета, что песок на дороге перед ним.

В ту ночь мне выпала сомнительная честь войти сюда через черный ход, предназначенный для полицейских и горожан, которых по какой-либо причине доставляют в управление. Сопровождавшие вели меня через лабиринт коридоров и проходных кабинетов, которые разделяли явно перенаселенное управление на отдельные ячейки. Мы прошли по длинному коридору и оказались к комнатке немногим больше моей крошечной гардеробной. В это время я должна была уже быть дома, но, похоже, предстояло задержаться.

На месте преступления мне ясно дали понять, что я веду себя враждебно и не желаю сотрудничать с полицией, — не знаю, с чего они это взяли. Но чем бы я ни рассердила полицейских на треке — словами или какими-то действиями, — это обеспечило мне бесплатную доставку в город в заднем отсеке полицейского седана, который был отделен от водителя глухой пластиковой перегородкой без ручек.

Было почти два часа ночи, я устала — не просто устала, а была совершенно измотана, — однако чувствовала, что в душе бурлят эмоции, словно бомба с часовым механизмом, готовая в любой момент взорваться. Я только надеялась, что успею добраться до дома раньше, чем полностью потеряю контроль над собой.

Рано или поздно Винсент Гамбуццо должен был прислать адвоката фирмы, Эрни Шварца, чтобы тот похлопотал о моем освобождении. Арест танцовщицы считался чем-то вроде несчастного случая на производстве, и услуги адвоката были лишь частью социального пакета, которые Винсент предоставлял всем своим служащим. Хотя я подозреваю — Винсента раздражало, что нельзя просто откупиться. Ему, возможно, и удалось бы это сделать, имей он нужные связи, но коль скоро связей не было, приходилось действовать по закону. Бедный Винсент, как же ему хотелось, чтобы его считали крутым парнем, с которым опасно связываться, а не тем, кем он был на самом деле — сыном третьесортного торговца подержанными машинами.

Дверь распахнулась, и в кабинет вошел высокий, худощавый, довольно привлекательный мужчина с густыми усами.

— Мисс Лаватини? — спросил он низким глубоким голосом с южным акцентом. Не то от недосыпания, не то по причине простуды, трудно сказать, его голос звучал хрипло. — Я детектив Уилинг.

Должно быть, он был у них старшим. Держался он так же, как и все его коллеги, то есть выглядел уверенным, но был все время настороже, постоянно следил за каждым словом и движением подозреваемых, стараясь не пропустить несоответствия в показаниях. Меня в чем-то заподозрили — не знаю, в чем именно, — и он наблюдал за мной, как кот за мышкой. Я ждала, когда Уилинг приступит к делу, но тот, похоже, собирался тянуть резину, чтобы я занервничала.

Он сел на стул напротив меня и принялся изучать планшет с бумагами, по виду похожими на официальные документы. Потом достал авторучку, снял колпачок, сделал несколько пометок на полях и дописал кое-где несколько слов. Довольно долго тишину в комнате нарушало только шуршание бумаги да тиканье настенных часов.

— Мисс Лаватини, — сказал он наконец, — если не ошибаюсь, этот кабинет вам уже знаком.

Я пожала плечами и посмотрела на детектива, дожидаясь, когда он оторвется от бумаг и наши взгляды встретятся.

— Если вы имеете в виду то обстоятельство, что в прошлом году я нашла пару трупов и, как законопослушная гражданка, сообщила о них в полицию, то да, можно сказать, что я в этом учреждении не впервые.

Уилинг не сразу отвел взгляд, а уставился на меня своими зеленовато-карими глазами. Думаю, когда-то давно, может быть, в детстве, у него были огненно-рыжие волосы, но сейчас они поблекли и стали каштановыми с проседью.

— Расскажите мне, что произошло сегодня ночью. — Он достал небольшой диктофон, положил палец на кнопку и спросил: — Вы ведь не возражаете? Мне так проще, не надо отвлекаться, чтобы все записывать. — Он улыбнулся, что, по-видимому, должно было меня подбодрить. — А потом мы просто распечатаем ваши показания и вы их подпишете.

Я пожала плечами. Какая разница? Поняв это как знак согласия, Уилинг включил запись.

— Первое мая тысяча девятьсот девяносто седьмого года. Показания Кьяры Лаватини, снятые детективом Джеффом Уилингом. Начинайте, мисс Лаватини.

Я начала говорить. Еще не добралась до того места, когда увидела тело Руби, когда в комнату ворвался Эрни Шварц. Волосы адвоката были растрепаны, но не потому, что его подняли с постели, он всегда так выглядел. Похоже, таков был его стиль. Эрни был невысокий, плотный и носил очки. Их толстые, как от бутылки из-под кока-колы, стекла скрывали пару прекрасных ярко-голубых глаз.

Глядя на Эрни, всякий думал, что перед ним вялый книжный червь, но я-то знала, каков он на самом деле. Я видела иного Эрни Шварца — например, когда он в подпитии играл на гавайской гитаре не хуже профессионального музыканта, причем делал это, стоя на моем кухонном столе. Это было в ночь на четвертое июля, часа в три. Да, забыла добавить, что Эрни был в чем мать родила и орал песни во все горло.

А еще Эрни любит собак, во всяком случае, чихуахуа. Об этом я узнала, когда попросила его составить для меня завещание и он указал себя в качестве опекуна моей маленькой Флафи. Он сделал это бесплатно и, думаю, вовсе не потому, что я обещала никому не рассказывать о том, как он пел песню Оскара Мейера в костюме Адама.

— Ни слова больше, — монотонно бросил он мне. А детективу Уилингу заявил: — Моя подзащитная устала. Не сомневаюсь, она уже рассказала вам все, что могла, а теперь ей пора домой, выспаться. Вечер был очень трудный.

Детектив оценивающе уставился на адвоката, по-видимому, прикидывая, может ли тот помешать допросу, и если да, насколько это серьезно.

— Еще пять минут, мистер Шварц, и мы закончим.

— Нет, детектив Уилинг, моя подзащитная устала. Мы продолжим разговор утром.

Эрни положил руку мне на плечо и сжал его, намекая, что я должна встать. Я вздохнула.

— Эрни, я справлюсь. Готова ответить еще на пару вопросов, если это поможет найти убийцу Руби.

Уилинг только этого и ждал, он сразу перешел к делу.

— Мисс Лаватини, меня тревожат некоторые моменты в показаниях, которые вы дали офицеру на треке. Думаю, перед тем, как продолжать следствие, мы могли бы внести ясность.

— Детектив, я сказала, что сама слышала, как моей подруге сломали шею, что может быть тревожнее?

Уилинг откинулся на спинку стула и провел рукой по слегка вьющимся волосам.

— Меня беспокоит ваше заявление, что вы якобы видели на месте преступления одного из наших офицеров.

— Да, кстати, почему его здесь нет? Почему бы вам не спросить у него самого, что случилось?

— Мисс Лаватини, я уже спрашивал. Я поехал к нему домой, разбудил его и спросил, где он провел вчерашний вечер. И знаете, что он мне ответил? Что сидел у себя дома, пил пиво и смотрел телесериал.

Я и хотела бы что-нибудь сказать, да не могла.

— Он также сказал, что не был на треке, что вообще не любит гонки и не представляет, с какой стати вы приплели его к этой истории. — Уилинг снова наклонился вперед, положил руки на стол, развернув их ладонями вверх, и пожал плечами. Его обручальное кольцо тихо звякнуло об стол. — Ну зачем вам это?

У меня запершило в горле от слез, ком в горле мешал мне говорить. Что происходит, в конце концов?

— Он там был, — сказала я. Детектив вздохнул.

— Мисс Лаватини, насколько я понимаю, вы очень сильно ударились головой об этот контейнер. Возможно, вы видели кого-то похожего на детектива Нейлора. Вы были напуганы, возможно, дезориентированы, было темно. Перед вами на земле лежала ваша подруга, она была мертва. Возможно, вы кого-то увидели и спутали его лицо с другим, более знакомым? Или вам очень хотелось, чтобы там оказался детектив Нейлор. — Уилинг говорил со мной терпеливо, как с несмышленым ребенком. — А может, вы испугались, представив, как отнесется полиция к тому, что вы снова нашли труп.

— Детектив Уилинг, я не была ни напугана, ни дезориентирована, как вы выражаетесь. Может, вам хочется, чтобы я не видела там детектива Нейлора, но я его видела, и точка. Мою подругу убили, и там был детектив Нейлор.

Я посмотрела Уилингу в глаза, думая, хватит ли ему наглости снова возразить, но он не успел ничего ответить — в комнату вошла молодая женщина-полицейский и протянула ему листок бумаги. Уилинг уставился на листок, но его лицо оставалось непроницаемым.

— Вы узнали голос мужчины? — спросил он, не отрывая взгляда от бумаги. Женщина подошла чуть ближе, как будто для того, чтобы лучше слышать мой ответ.

— Нет.

— Сможете его узнать, если услышите еще раз?

На этот раз он посмотрел мне в глаза, ожидая ответа.

— Не уверена, — сказала я. — Попробую.

— Он не был похож на голос кого-нибудь из ваших знакомых?

— Не знаю, может быть, но вряд ли, не могу сказать точно, пока не услышу.

Я прижала пальцы к вискам и задумалась. Я устала и совсем запуталась. В голове все перемешалось: образы, звуки, голоса.

Эрни встал за спинкой моего стула и решительно положил руки мне на плечи.

— Вот что, господа, давайте на сегодня закончим. Если вы, детектив, захотите снова с нами побеседовать, просто позвоните мне в офис и я с радостью назначу время встречи.

Уилинг кивнул и встал.

— Мы с вами свяжемся, — пообещал он.

— Буду ждать вашего звонка, — ответил адвокат.

Не теряя времени даром, Эрни вывел меня из здания полицейского управления. Обняв за талию и мягко подталкивая к выходу, он провел меня через лабиринт коридоров, которые вели к выходу, на свободу. Пройдя через двойные стеклянные двери, мы оказались на улице. Стояла теплая ночь. Эрни, в крови которого бурлил адреналин профессионала, все еще пребывал в воинственном настроении, чувствуя себя защитником слабых и обездоленных. Он не проронил ни слова до тех пор, пока не усадил меня в свой “мустанг” шестьдесят седьмого года. Этот автомобиль, сохранивший не только первоначальный цвет, но и подлинные, неотреставрированные чехлы сидений и радио, был его красой и гордостью.

— Кьяра, что, в конце концов, происходит? — начал Эрни, выезжая со стоянки на главную улицу. — Никогда еще не видел Винсента таким расстроенным. Кто такая эта Руби, я ее знаю?

Я замотала головой, безуспешно пытаясь убрать волосы, падавшие на лицо.

— Нет, она новенькая. Вряд ли ты успел побывать у нас с тех пор, как Винсент взял ее на работу.

Затормозив на красный свет, Эрни повернулся и посмотрел на меня через толстые стекла очков.

— Скажи, Кьяра, есть ли что-нибудь такое, что мне следует знать об этом деле, пусть даже какая-нибудь мелочь?

Красный свет сменился зеленым, но Эрни все смотрел на меня.

— Я сказала полицейским все, что знала, честное слово. Я слышала, что она с кем-то разговаривала, но не поняла, с кем. Потом я услышала этот жуткий звук и почувствовала, что дело плохо, но когда я добежала до Руби, она была уже мертва. И еще, Эрни, это мог быть Нейлор, Богом клянусь! Не знаю, что происходит, но он точно был на треке.

— Черт, Кьяра, не нравится мне это! Дело дрянь. Поэтому они все на тебя и напустились.

Отъехав от здания полицейского управления, Эрни вырулил на Байю-драйв, и мы направились из города в сторону трейлерного городка “Дубовая роща”. Внезапно он спросил:

— Скажи, как ты ухитрилась расслышать голос Руби при таком шуме на треке?

— Черт побери, Эрни, в чем дело? Ты ведешь себя как коп! Я объясню: это было в перерыве между заездами. Я находилась футах в пятнадцати от контейнера, когда они заговорили. Это что, проблема?

Эрни сосредоточился на дороге и смотрел прямо перед собой, не глядя на меня. Наконец он произнес:

— Не знаю, Кьяра. Мне кажется, все это как-то дурно попахивает. Ты говоришь, что видела на месте преступления полицейского, а он это отрицает. Винсент сказал, что полицейские интересовались тобой и задавали очень много вопросов.

— Ты же знаешь босса, ему обязательно нужно из-за чего-нибудь волноваться. Я чиста.

Эрни, кажется, это проглотил, потому что умолк. Он загнал машину на мое место для парковки и заглушил мотор.

— Кьяра, я мало тебя знаю. Я засмеялась.

— Не так хорошо, как я тебя, Эрни.

— Не важно. Хочу дать тебе один совет: старайся на этот раз не очень раздражать полицейских. Панама-Сити — город маленький, он способен сам о себе позаботиться, здесь полицейские не ведут себя так, как в Филадельфии. Не пытайся учить их, как они должны делать свою работу, и не лезь на рожон. Если они еще раз тебя вызовут, сразу звони мне.

— Не волнуйся, позвоню. И еще одно, Эрни. — Что?

В голосе адвоката прозвучала надежда, словно он мечтал, что в благодарность я приглашу его к себе. Я, конечно, была ему признательна за помощь, но не до такой степени. Мне вспомнилась венская мелодия Оскара Мейера, и перед глазами всплыло зрелище — голый Эрни у меня на столе…

— Спасибо, Эрни, я тебе позвоню.

На секунду его плечи поникли, потом парень улыбнулся и дал задний ход.

— Я для того и нужен, Кьяра, — заключил он, — чтобы отгонять волков от твоей двери.

Но я уже слушала его вполуха, думая только о том, чтобы поскорее войти в дом и забраться в постель. Все как-нибудь образуется, но не сегодня. Я вставила ключ в замочную скважину и открыла дверь, ведущую в кухню. Щелкнула выключателем, но свет не загорелся.

— Черт!

Похоже, лампочка снова перегорела, а ведь я только недавно ввернула новую. Или дело в патроне? С домами-трейлерами вечно так: их строят изо всякого дешевого барахла, и никогда не знаешь, что сломается в следующий раз.

Закрыв за собой дверь, я осторожно вошла в кухню: не хватало еще споткнуться в темноте о миску Флафи. Кажется, обошлось. Я сделала еще шаг и застыла, по спине пробежал холодок, тоненькие волоски на коже встали дыбом. В трейлере кто-то был!

Я скорее почувствовала, чем услышала позади какой-то шорох, кто-то схватил меня сзади за шею и крепко зажал рот своей большой ладонью.

— Не двигайся. Просто прислонись ко мне. Если пошевелишься, то сделаешь себе больно, — прошипел мужской голос.

Я попыталась вырваться — скорее для очистки совести, чем действительно в надежде освободиться, — но его хватка и впрямь оказалась железной.

— Вот видишь? — сказал он. — Лучше расслабься.

Я подчинилась, но мысленно стала планировать следующий шаг. Куда девалась Флафи? Что этот гад сделал с моей собачкой?

Мы медленно переместились в гостиную.

— Сейчас я тебя отпущу и уберу ладонь со рта, — продолжал он, — но только если пообещаешь не визжать. Ну что, даешь слово?

Я кивнула. Визжать я не собиралась, я собиралась убить мерзавца.

Глава 6

Мне нравится мой трейлер — совсем не то, что консервная банка, в которой я жила в Верхнем Дерби. Да и окружение здесь получше, по крайней мере в Панама-Сити под окнами не грохочет железная дорога и поезда не останавливаются с жутким скрежетом прямо за моей дверью. Здесь чисто, и соседи — если не считать одной ненормальной по имени Рейдин — гораздо приличнее, чем в Филадельфии. Поэтому, обдумывая убийство Джона Нейлора, мне приходилось учитывать два обстоятельства: во-первых, при этом могла серьезно пострадать моя гостиная, а во-вторых, это подпортило бы мой имидж в глазах соседей.

Нейлор подтолкнул меня в темную гостиную и провел к единственному предмету мебели, который я оставила в комнате, — к любимому мягкому дивану. Там он медленно опустился на подушки, набитые натуральным пухом, потянув за собой и меня, в результате я уселась, вплотную прижавшись к нему. Я поняла, что будет довольно трудно его убить, не испортив при этом льняную обивку дивана, но ее, наверное, можно будет сменить.

— Знаю, о чем ты думаешь, — прошептал Нейлор, — оставь эту затею.

Он чуть-чуть ослабил хватку пальцев на моих запястьях. Я не пошевелилась, и тогда он медленно убрал руки. Дождавшись, пока он опустит руки и слегка расслабится, я нанесла удар. Но Нейлор в ту же секунду снова схватил меня за запястья и силой заставил скрестить руки на груди.

— Ой, больно!

— Я же предупреждал, не дергайся. Сама виновата.

От него слабо пахло кожей и мужским одеколоном. Несмотря ни на что, я почувствовала, что мое тело на него реагирует. Черт бы побрал этого Нейлора!

— Отпусти!

— А я думаю, не стоит.

Он стиснул меня еще крепче. В это время Флафи наконец решила объявиться. Цокая когтями по полу, она вошла в комнату, остановилась и сладко потянулась. Едва она нас увидела, ее хвост стал вращаться со скоростью пропеллера вертолета. Она потрусила к нам и игриво прыгнула на ногу Джона.

— Привет, Флафи.

Она лизнула его ногу. Джон рассмеялся, он явно забавлялся этой ситуацией.

— Флафи, взять его, фас! — приказала я.

В ответ она лизнула мою ногу. Узнаю свою собачку, в критической ситуации от нее очень много толку.

— Я не могу задерживаться надолго, просто зашел убедиться, что у тебя все в порядке.

— В порядке? Ты что, издеваешься? С какой стати ты сбежал? Почему сказал следователю, что тебя не было на треке? И вообще, что происходит? Почему ты не помог Руби?