Глава 1

То, что произошло с Арло, никак не должно было случиться. Арло, конечно, был весьма нахальным и жуликоватым псом, умеющим добиться своего. Но он был великолепен и всеми любим.

Мне нравятся мужчины с шармом, а его у Арло было хоть отбавляй. Я танцовщица, работаю в небольшом клубе в Панама-Сити, штат Флорида. Это курортный городок с прекрасными пляжами. И поверьте мне, чего я только в жизни не наслушалась, каких только мужчин не встречала! Чтобы добиться моего расположения, мало иметь хорошо подвешенный язык, нужны еще смелость и особый блеск в глазах, который означает, что обладатель этих глаз любит рисковать. Мне нравится чувствовать такой дух в своих друзьях. Поэтому не особенно важно, что Арло был собакой.

Все в «Тиффани» давно привыкли к нему. Он появился в клубе вместе со своей хозяйкой Дениз около года назад. Дениз работала в клубе барменшей. Она занимала место за стойкой бара, а Арло обычно сворачивался клубочком у ее ног и проводил там все время. Все знали об этом, но делали вид, что ничего не замечают. Даже санитарный врач. Когда он впервые появился, Винсент, владелец клуба, сказал ему, что Дениз плохо видит, а эта собака — ее поводырь. Не важно, что установить породу Арло было совершенно невозможно и уж меньше всего он походил на собаку-поводыря. Арло весело подбежал к санитарному врачу и протянул для приветствия лапку, а затем лизнул его руку и, подпрыгнув, сделал сальто. Потом он лег на пол и три раза перевернулся подобно дрессированной цирковой собачке.

— Во дает! Как вы его научили? — обратился к Дениз удивленный санитарный врач.

— Мне таким его прислали, — проворковала она и посмотрела своими зелеными глазищами прямо в глаза врачу. — Полагаю, это часть его подготовки.

И врач в одно мгновение потерял голову. Да и было из-за чего. Дениз удивительно миниатюрна, с большой копной темно-рыжих волос. Мужчины, как только ее видят, сразу тают, им хочется о ней заботиться, им она кажется маленькой хрупкой птичкой. Мы с Дениз часто смеемся над этим. Мужчины ее совершенно не знают. По части выпивки эта «птичка» обставит кого угодно, да и ездит Дениз на мотоцикле «Харлей-пенхед-48». Арло запрыгивает на заднее сиденье, у него даже есть специально заказанный шлем. Но я, кажется, отвлеклась.

Арло исчез в субботу, около двух месяцев назад. Я точно запомнила день недели, потому что в тот вечер выступала с новым номером. Вообще-то «Тиффани» не стриптиз-клуб, мы классом повыше. Когда Винсент Гамбуццо, нынешний владелец, купил этот бар, он сказал нам, что хочет привлечь клиентуру побогаче и что больше в клубе не будет обнаженных девушек, исполняющих танцы вокруг шеста, и не будет греметь по-сумасшедшему рок-н-ролл. Нет, в «Тиффани» все будет по-другому. Так и вышло. Танцы у нас теперь ставит хореограф, и костюмы роскошные, и музыка приятная. Поэтому я очень хорошо помню свое выступление в тот вечер, когда исчез Арло…

Глава 2

Зазвучала мелодия «Мы бедные барашки, мы заблудились…». Винсенту удалось в каком-то ломбарде отыскать чучела овечек, и он расставил их по всей сцене. Они выглядели просто ужасно, были побиты молью, а у одной овечки не хватало ноги, и ее пришлось прислонить к заднику. Я вышла в светлом парике с кудряшками, в длинном голубом платье и панталонах, подошла к краю сцены и, вглядываясь в публику, спросила:

— Где мои овечки? — затем вытянула вперед руки и позвала: — Идите скорее сюда, к своей мамочке.

Это сработало. Трое, по виду коммивояжеры, толкая друг друга и спотыкаясь, устремились к сцене. Однако здесь их остановил Бруно, напичканный стероидами охранник. Он сказал им, что дальше нельзя. Как раз в это время я сбрасываю с себя платье и остаюсь в корсете и панталонах. Многие мужчины уже блеют, кое-кто тяжело дышит.

Когда у меня премьера, я всегда внимательно слежу за реакцией зрителей, чтобы понять, нравится ли им. И Дениз, если ей нравится, поднимает вверх большой палец. Но в тот вечер она плакала и ни разу не взглянула на меня. Ее сменщица помогала ей с напитками, а сама Дениз стояла в сторонке, вытирая глаза. Арло, который обычно из уголка за стойкой следил за сценой, нигде не было видно. «Неужели номер такой отвратительный?» — подумала я. Однако делать нечего, все равно надо было его заканчивать. Я решила, что потом сразу пойду к Дениз. Быстро скинула корсет, затем панталоны. На мне остались только два блестящих лоскута внизу да на груди такие же блестящие наклейки. Я подошла к самому краю сцены, чтобы меня было лучше видно и можно было разглядеть, что наклейки на груди имеют форму барашков. Заканчивалось мое выступление довольно старым, но зато эффектным трюком: на кончиках грудей у меня были прикреплены кисточки, которые вращались в противоположные стороны. Один инженер сказал мне, что все зависит от силы притяжения и что с моим размером беспокоиться не о чем. Так что это просто подарок судьбы: если у вас нужный размер — трюк получится, а нет — так нет.

Подвыпившие коммивояжеры что-то выкрикивали с мест и бросали на сцену купюры, но я повернулась к ним спиной, широко расставила ноги, нагнулась, сложившись почти пополам, просунула руки между ног и стала собирать с пола купюры. В зале началось настоящее сумасшествие. Я выпрямилась, послала всем воздушный поцелуй и убежала за кулисы. Ральф, наш шоу-менеджер, уже ждал меня с пурпурным шелковым кимоно в руках.

— Отлично, Кьяра, номер пойдет! — сказал он, накидывая на меня кимоно. — Этим ребятам нравятся сказки.

— Похоже на то, Ральф, — отозвалась я, направляясь к бару. — Все вы в душе остаетесь детьми.

Дениз все еще плакала. Она стояла спиной к залу, делая вид, что переставляет бутылки, но вряд ли ей удалось кого-нибудь обмануть. Ее постоянные клиенты казались несколько растерянными. Они пили разбавленные слезами Дениз напитки и отводили взгляды. Еще немного в таком духе, и к одиннадцати у нас никого не останется.

— Эй, привет! Тебе что, мой номер детство напомнил?

Дениз подошла ко мне, ее лицо распухло, глаза покраснели.

— Его нет, Кьяра, — прошептала она. — Арло исчез.

— Дениз, не может быть. — До меня не сразу дошли ее слова. Я обняла ее. — Расскажи, что случилось. — Я уже представляла себе, как маленького бедного Арло сбил автомобиль и он лежит где-нибудь посреди дороги. Или еще хуже: он сорвался с мотоцикла, ударился о дерево и его тельце отбросило в канаву.

Дениз еле вымолвила:

— Его кто-то украл.

Я сразу пришла в ярость. У меня тоже есть собачка — маленькая чихуахуа по кличке Флафи. Если бы ее украли, это было бы равносильно потере ребенка. Мы здесь в «Тиффани» как одна большая семья. Для посторонних мы чужие. Подозреваю, что в нас видят только девочек, способных возбуждать самые низменные инстинкты, считают, что мы занимаем одну ступень с проститутками и адвокатами. Но друг за друга мы стоим горой. И если у кого-то из нас что-то случается, это наша общая беда.

— Кому понадобилось похищать маленького Арло? — спросила я. — Да и как они его украли?

— Я не знаю, — тихо проскулила Дениз, порылась в карманах и достала что-то, что я поначалу приняла за носовой платок. — Они оставили вот это, — сказала она, протягивая мне скомканный, закапанный слезами листок бумаги.

В баре было темно, и я не смогла разглядеть, что там написано. Поэтому я взяла Дениз за руку и потащила в служебное помещение, где в проходе остановилась под лампочкой. Уединиться в «Тиффани» невозможно, тем более в проходе, где все время туда-сюда снуют девушки и работники клуба. Я расправила скомканный листок и прочитала следующее:

Если вы хотите снова увидеть своего кобеля, заплатите сто тысяч долларов. Не ищите нас, мы позвоним вам сами.

Это уже было просто как в кино. Текст был составлен из отдельных слов, вырезанных из журналов и неровными полосками наклеенных на бумагу. Интересно, у кого хватило ума похитить беспородную собаку и потребовать у барменши выкуп в сто тысяч долларов?

Я уже было раскрыла рот, чтобы задать этот вопрос и еще несколько сотен других, однако увидела, что прямо на нас, словно огромный грузовик, движется Винсент Гамбуццо.

— Послушай, — прошептала я быстро Дениз, — ничего не говори Винсенту, возвращайся в бар, я с ним сама разберусь. А вечером, когда освободимся, пойдем к тебе и подумаем, что делать.

Дениз замерла и уставилась на Винсента, как олень, ослепленный посередине дороги светом фар. Я легонько подтолкнула ее, чтобы она сдвинулась с места, а сама повернулась к боссу. У меня было такое чувство, что Винсент готов переехать меня, чтобы добраться до Дениз и устроить ей взбучку за то, что она ушла с рабочего места. Иногда такое нападает на Винсента. Он любит показать свою власть, если видит, что его боятся.

Но я никогда не боялась его. Во-первых, на шпильках я была на добрых четыре дюйма выше, чем он. А во-вторых, Винсент прекрасно знал, что мне все известно. Когда он около года назад купил клуб, то все старался показать нам, девочкам, какой он крутой и какие у него крутые связи. Рассядется, бывало — а веса в нем не менее трех сотен фунтов, — в черном костюме, в черной шелковой рубашке с черным галстуком и в черных очках, которые пол-лица закрывают, а в клубе у нас и так всегда полумрак, и начинает рассказывать о том, какие у него крутые друзья вроде Лаки Паньоцци и Рыжего Упрямца Ранци. Когда я впервые услышала эти рассказы, то сразу поняла, что он ни о чем не имеет понятия. Знаете, если угораздило вырасти в Филадельфии, то уж наверняка знаешь каждого мафиози по имени и все о нем. Лаки Паньоцци был пустым местом, никто из моих друзей даже не слышал о нем. А что касается Рыжего Упрямца Ранци — да, это имя было действительно известно. Но вся беда заключалась в том, что известно оно стало уже после того, как Винсент купил «Тиффани». Стиффа Реда в конце семидесятых можно было часто встретить у ресторана в Форт-Лодердейле. Там он бегал в шестерках в одной из группировок.

Я разузнала, что Винсент Гамбуццо был сыном мелкого мафиози. Он надеялся вылезти в крутые, приобретая «Тиффани». И когда в первый раз попробовал пристать ко мне, я ему все это выложила.

— Винсент, — сказала я тогда, — я в полном восхищении от того, что ты здесь делаешь. Честно. Это просто гениальная идея — превратить «Тиффани» в классный клуб, но ты совершаешь одну ошибку.

— Это какую же? — спросил он, подражая голосу Марлона Брандо. Он развалился в кресле и как-то набычился, словно готовился к драке.

— Ну, ты так классно начал, а теперь запугиваешь здесь всех. Я у тебя первый номер, а ты обращаешься со мной так, будто я пустое место и у меня нет таланта. Знаешь, это не прибавит тебе уважения у тех, кто на тебя работает. А вот недовольных будет много.

Винсент покраснел, задвигал челюстями, но прежде чем успел что-то сказать, я продолжила:

— И потом, моя фамилия Лаватини, и пишется она так же, как у Мооса Лаватини. Слышал когда-нибудь?

Ладно, признаюсь: никакого отношения к Моосу Лаватини, возглавляющему синдикат «Лаватини Кейп-Мей», штат Нью-Джерси, я не имею, но зачем Винсенту знать об этом?

Я замолчала и многозначительно, посмотрела на него. Винсент проглотил наживку и затих. Больше он со мной не разговаривал так, словно я кусок мяса у него на тарелке. А я, в свою очередь, никому не рассказывала, что все его крутые связи — сплошная туфта.

Поэтому, когда увидел меня в проходе, Винсент понял, что до Дениз ему не добраться. Он смирился с этим и уставился на меня поверх темных очков.

— Тебе что, делать нечего? Весь проход загородила, — недовольно проворчал он.

Надо было как-то сохранить достоинство, поэтому я гордо прошла мимо него в гримерную. До моего второго выхода оставалось пять минут. И только оказавшись в гримерной, я вдруг сообразила, что продолжаю держать в руках смятую записку с требованием выкупа за Арло.

Глава 3

Дениз жила неподалеку от «Тиффани». Ей повезло, она попала в Панама-Сити зимой, в мертвый сезон, когда разве что только канадцы приезжают погреться. Она снимала номер в «Голубом Марлине», одном из небольших семейных мотелей, которые протянулись вдоль шоссе № 98, главной дороги, ведущей к побережью. Раз в неделю она подменяла администратора мотеля за стойкой конторы. Благодаря этому ей удавалось в течение всего года платить за номер зимнюю стоимость.

Мы прошли мимо бассейна, вода в котором подсвечивалась лампами, расположенными прямо в нишах стенок. Этот свет придавал нашим лицам странные и нереальные выражения. Номер Дениз находился в дальнем конце площадки, занимаемой мотелем, рядом с прачечной и автоматом по производству льда. Стоял апрель. Сезон уже начался, и номера в мотеле были заполнены. Молодежь развлекалась вовсю. Из окон доносились громкие голоса и музыка, вечеринки были в разгаре. Весь этот шум и гам отражался от стен, окружающих комплекс, создавая еще большую какофонию.

Дениз, казалось, ничего не слышала. Она механически вставила ключ в замок, но ключ не поворачивался.

— Черт! — нетерпеливо пробормотала она.

— Давай я попробую.

Я попыталась повернуть ключ в замке и быстро поняла, в чем дело. Дениз уже открыла его, но я не стала говорить ей об этом, повернула дверную ручку и толкнула дверь. Свет внутри был выключен, небольшое помещение освещалось только слабым светом неоновых трубок, обрамляющих каждое крыло мотеля. Но даже в этом призрачном свете я поняла — что-то не так. Или просто Дениз никудышная хозяйка. Внутри номера все было перевернуто вверх дном. Матрац с кровати валялся на полу, простыни сорваны и свалены в кучу, торшеры опрокинуты, вещи из ящиков комода разбросаны по всей комнате.

— О Боже! — вырвалось у Дениз, она схватила меня за руку.

Не входя в помещение, я пошарила рукой по стене и нащупала выключатель. Когда свет зажегся, стало понятно, что все намного серьезнее. Куча простыней на полу у кровати вовсе н$ была ворохом белья. Это был труп.

Дениз вырвало на дорожку у двери номера, совсем рядом со мной. Я осторожно вошла внутрь. С одной стороны, я не хотела, чтобы Дениз испачкала меня, но с другой — следовало убедиться, что человек действительно мертв, а не тяжело ранен. Я не ошиблась. Руки у него были связаны за спиной, у небольшого отверстия в основании черепа запеклась кровь.

Позади меня вскрикнула Дениз. Я осмотрелась, надеясь увидеть телефон. Он стоял на тумбочке рядом с кроватью, но шнур был вырван из стены прямо с розеткой.

— Дениз, контора еще открыта? — Я действовала чисто автоматически, не хотела стоять без дела и гадать, что произошло. Мне необходимо было двигаться, звать на помощь, куда-нибудь уйти, только чтобы не видеть этого тела, не чувствовать этого запаха.

Дениз закашлялась и выпрямилась.

— Да, — ответила она, — кто-нибудь должен еще быть.

— Нам нужен телефон, твой не работает.

Я проскочила мимо Дениз и помчалась к дежурному администратору. Дениз побежала за мной.

Сезон уже начался, поэтому машин на дорогах становилось все больше. Полиции пришлось нелегко, пока она добралась до мотеля. Сирену я услышала задолго до того, как увидела полицейскую машину, которая с большим трудом медленно пробиралась между автомобилями, набитыми подвыпившими студентами. Дениз сидела в конторе и прихлебывала чай, который нам предложил ее знакомый администратор. Я стояла снаружи у входа. Хотелось отдышаться и выветрить из легких запах смерти, однако ничего не получалось.

Приехали три полицейские машины. Не успела я и глазом моргнуть, как перекрыли въезд на территорию мотеля. Мы с Дениз повели полицейских к ее номеру, но на этот раз я не смогла войти. Мы остались у входа. Ну и парочку, должно быть, мы собой представляли: я, все еще в гриме, в котором выступала, в диком светлом кудрявом парике, на шпильках, возвышаюсь над всеми, и крошечная, хрупкая Дениз, которую, казалось, вот-вот снова стошнит.

Место быстро оцепили. Конечно, сразу же собралась толпа зевак, как это показывают в подобных случаях по телевизору. Но самое главное — это, конечно, труп в комнате Дениз.

Когда приехал полицейский инспектор, Дениз стояла рядом со мной и дрожала всем телом, испуганно заглядывая внутрь через открытую дверь. Я сразу догадалась, что это инспектор, по тому, как все расступились и пропустили его вперед. До его приезда полицейские просто стояли, ничего не предпринимая.

Детектив сразу направился к трупу.

— Снимки уже сделали? — обратился он к фотографу.

— Сделали, — отозвался кто-то.

Детектив смотрел некоторое время на труп, словно раздумывая о чем-то, затем наклонился и перевернул его. У Дениз опять вырвался крик, глаза у нее стали еще круглее.

— Господи! — прошептала она.

— Господи, что? — спросила я. Она была перепугана и еще больше побледнела. — Ты его знаешь?

— Н-нет. — Дениз дрожала всем телом. — Я никогда раньше его не видела.

Молодой полицейский, который перед этим записал наши показания, стоял рядом с нами и внимательно наблюдал за Дениз. Не знаю, о чем подумал он, но я поняла, что Дениз знает убитого. Черты лица разглядеть, конечно, трудно, все залито кровью, но я была готова поклясться, что она его знает.

Детектив позвал полицейского, который участвовал в нашем первом допросе, и тот сразу же подошел. Я старалась понять по губам, о чем они говорят, но Дениз отвлекла меня.

— Кьяра, — прошептала она, хватая меня за рукав.

— Тихо! — прошипела я в ответ. — Я стараюсь разобрать, о чем они говорят.

— Кьяра, — не отставала Дениз.

— Ну чего тебе? — нетерпеливо спросила я, мне хотелось понять, о чем идет речь у полицейских.

Дениз быстро огляделась по сторонам и убедилась, что ее никто не слышит.

— Никому не говори про Арло, — тихо попросила она.

Я повернулась к ней, позабыв о полицейских.

— Дениз, ты думаешь, что это как-то связано с Арло?

— Я не знаю, — ответила она, избегая смотреть мне в глаза.

— Не знаешь? — удивилась я. — Послушай, Дениз, твоя собака исчезла, в твоем номере все перевернуто вверх дном, на полу лежит труп, а ты не знаешь? — Краем глаза я заметила, что полицейский подзывает нас. — Дениз, по-моему, ты все должна рассказать.

Она сердито посмотрела на меня, щеки у нее раскраснелись.

— Послушай, Кьяра, Арло у них. Верно? А остальное меня не интересует, мне плевать на все. У них моя собака, и я пойду на все, чтобы получить Арло назад.

Полицейский и детектив направились в нашу сторону. Мне уже некогда было объяснять Дениз, что она всего-навсего барменша и заплатить выкуп она не сможет.

— Кьяра, я очень прошу тебя, — прошептала она, — не говори им про Арло, ладно? — Глаза Дениз наполнились слезами.

Как я могла ей отказать?

Джон Нейлор был не в моем вкусе. Я поняла это сразу, как только он представился. Не то чтобы он не был привлекательным, нет, далеко нет. Я просто хочу сказать, что, с моей точки зрения, все в нем было слишком правильным. Высокий, с черными коротко подстриженными и уложенными волосами, с темно-карими глазами, знаете, такими, которые замечают абсолютно все. Он подошел к нам и поздоровался за руку, как будто на деловой встрече. Рукопожатие у него было сильное и уверенное. На нем был прекрасный темно-синий костюм, который наверняка обошелся ему в кругленькую сумму. Рубашка — белоснежная. И к его чести, надо сказать, я не заметила у него в кармашке пластиковой подкладки, которую носят некоторые мужчины, чтобы ручка случайно не испачкала пиджак. От него пахло дорогим одеколоном.

Дениз избегала смотреть ему в глаза. Часто всхлипывая, она уставилась в землю и мелко дрожала всем телом. Детектив Нейлор положил руку ей на плечо, как сделал бы это старший брат, и заговорил:

— Мисс Кертис, я понимаю, вам, конечно, нелегко, но я обязан задать несколько вопросов. Прошу вас проехать со мной в участок и дать показания.

— Зачем? — спросила Дениз и покачала головой.

— Нам так удобнее. — Нейлор пожал плечами. — Я составлю протокол, напечатаю ваши показания, затем вы их подпишете, и все будет закончено.

Больше он ничего не добавил, но глаза его были очень серьезны. Он смотрел на Дениз так, словно понимал, что она не договаривает чего-то. А может, это мне просто померещилось? В конце концов, мне не так часто приходится скрывать что-то от полицейских. Не то что бы он был такой плохой и мне не хотелось с ним разговаривать, нет, просто секрет этот был не мой, а Дениз.

— Пойдем, Дениз, — попросила я. — Дадим показания и покончим с этим.

Нейлор посмотрел на меня и улыбнулся.

— В этом нет необходимости, мисс Лаватини, — твердо произнес он. — Мы хотим поговорить только с мисс Кертис. Ведь она здесь проживает. Если я правильно понял, вы зашли к ней в гости?

А он неглуп, этот детектив. То, как он задал вопрос и посмотрел мне в глаза, заставило меня почувствовать себя виноватой. А ведь я-то ничего не сделала. Так обычно смотрел на меня отец, когда был уверен, что я прогуляла школу или опять плохо себя вела. Как правило, ничего конкретного отцу известно не было, он спрашивал просто наугад. И сейчас я узнала этот взгляд.

— Вы правы, детектив. Я всего лишь зашла в гости.

Дениз выпрямилась, подняла голову и отбросила назад темно-рыжие волосы.

— Все в порядке, Кьяра, — произнесла она неожиданно твердым голосом. — Я позвоню тебе потом.

— Хорошо, как скажешь, — ответила я, понимая, чего добиваются полицейские. Они хотят разлучить нас и попробовать поймать на противоречиях. Я читаю книги, телевизор смотрю, кое-что соображаю.

Детектив проводил меня к моей машине и постоял рядом, пока я искала ключи.

— Послушайте, — начала я, — постарайтесь полегче с моей подружкой. Она хорошая девушка, и для нее это настоящий шок.

Нейлор улыбнулся, но глаза его будто буравили меня.

— Мисс Лаватини, если ваша подруга сказала правду, ей не о чем беспокоиться.

— Что вы хотите этим сказать?

Детектив Нейлор не отводил от меня взгляда. Неоновая реклама у него за спиной несколько раз мигнула неровным светом, а затем погасла окончательно. Близился рассвет, скоро должно показаться солнце.

— Знаете, это не похоже на случайное ограбление. Его убили в другом месте, а затем принесли в номер мисс Кертис. Возможно, кто-то решил предупредить вашу подружку.

Я хотела бы расспросить его о многом, но не стала, потому что понимала: он пока больше ничего не знает. Он находился здесь столько же, сколько и я. Единственное отличие заключалось в том, что я знала про Арло, а Нейлор — нет. Я пожала плечами и юркнула в машину.

Нейлор закрыл дверцу, потом уперся руками в открытое опущенное боковое стекло и заглянул внутрь.

— Я буду поддерживать с вами связь, — пообещал он.

— Я ничуть в этом не сомневаюсь, — отозвалась я и включила зажигание.

Мотор заработал, и машина рванула прочь. Было шесть часов чудесного весеннего утра. Моя подруга потеряла собаку, в номере у нее труп мужчины. Я вдруг почувствовала страшную усталость.

Глава 4

Мне снился сон. Мы с Флафи катаемся на аттракционе в Диснейленде. Сидим в первом вагончике, Флафи у меня на коленях тявкает от восторга. Если посмотреть на ее мордочку, то малышка просто улыбается и сияет от радости. Мы влетаем в тоннель, и шум превращается в настоящий грохот, становится сильнее в тысячу раз. Я закрываю глаза, но грохот не прекращается, и от этого грохота я просыпаюсь.

Я открыла глаза, но грохот не прекратился. Флафи, которая обычно спит на подушке рядом со мной, тоже проснулась и начала яростно лаять.

Что происходит? Я дотянулась до своего шелкового халата и вылезла из постели. Стоянка для трейлеров никогда не была тихим местом, но сейчас здесь творилось что-то совершенно немыслимое. Я подошла к окну, раздвинула полоски жалюзи и посмотрела на улицу. В глаза мне ударило яркое солнце. Мой трейлер окружила по меньшей мере сотня байкеров. Ну ладно, пусть не сотня, но десяток точно. На мотоциклах не было глушителей, поэтому шум стоял, как от сотни. У некоторых байкеров на головах были шлемы, такие как у немцев в Первую мировую войну, с острым наконечником. У других — банданы. Все они были бородатые и длинноволосые.

— Это что, все твои друзья? — спросила я у Флафи.

Флафи неопределенно улыбнулась в ответ, и я перевела это для себя как «возможно». Судя по всему, байкеры не собирались уезжать, и я поняла, что лучше встретиться с ними лицом к лицу. Сунула ноги в домашние туфли на высоком каблуке без пяток, с большими розовыми помпонами на мысках, и направилась к двери.

На улице было настоящее пекло. Стоял один из тех апрельских дней, когда после полудня температура резко поднимается. Горячий воздух струился над раскаленными крышами трейлеров.

Стоянка для трейлеров под названием «Дубовая роща» устроена таким образом, что трейлеры стоят, как кресты на кладбище. Дубов здесь нет и в помине, как можно было бы подумать по названию. Кругом один песок и кое-где жалкая трава. Куда ни посмотришь, взгляд везде утыкается в трейлеры. Некуда скрыться от соседских глаз. Всем все видно, и я не сомневалась, что соседи сейчас наблюдали за мной.

Я вышла на крыльцо, ощущая себя неким подобием статуи свободы. Не хватало только чашки кофе в руке, чтобы поднять ее над головой подобно факелу. Остановившись, стала ждать, что произойдет дальше. Байкеры не сводили с меня глаз, обменивались двусмысленными жестами и ухмылялись. Похоже, за главного у них был тот, который находился ко мне ближе всех. В отличие от остальных у него были коротко подстриженные волосы спокойного русого цвета и усы, свисавшие по щекам вниз. Он был очень большой, но его основную массу, как мне показалось, составлял вовсе не жир. Его мотоцикл блестел на солнце, руль украшала бахрома из черной кожи, как на детском велосипеде.

На байкерах были кожаные жилеты с какой-то эмблемой на спине. Из этого я поняла, что все они принадлежат к какому-то местному клубу. Это несколько насторожило меня, но я постаралась не показать своих опасений. По команде предводителя байкеры по очереди заглушили моторы, и когда замолчал последний, стало относительно тихо.

— Вы Кьяра? — спросил верзила. На руках у него были черные перчатки с обрезанными пальцами, на ногах красовались огромные потертые байкерские ботинки.

Я прикинула, что еще несколько минут, и от него начнет вонять.

— А кого это интересует? — спросила я в ответ.

— Меня послала Дениз, — сообщил верзила.

Только сейчас я его узнала. Конечно, я видела его пару раз в «Тиффани». Он приходил встретить после работы Дениз. Она говорила мне, что у нее теперь новый приятель.

— А вы кто? — спросила я, продолжая стоять неподвижно.

— Я Фрэнки, — улыбнулся верзила.

Я заметила татуировку в виде дракона у него на руке, а чуть ниже дракона большими буквами было написано «Фрэнки».

Он заметил, что я смотрю на татуировку, и рассмеялся:

— Это на тот случай, если я отключусь и забуду, как меня зовут.

— А по-моему, ты был в отключке, когда делал эту татуировку.

От этих слов остальные дружно загоготали. Фрэнки бросил на байкеров грозный взгляд, и они затихли.

— Дениз попросила меня заехать к вам и сказать, что у нее все в порядке. Копы продержали ее почти все утро и отпустили только к обеду. Я велел ей поспать, а сам приехал, чтобы посмотреть, как тут у вас дела.

«Для байкера достаточно дружелюбен», — отметила я и спросила:

— А где сейчас Дениз?

Я слышала, как внутри трейлера скребется в дверь Фла-фи, пытаясь выйти. Я повернула ручку, дверь открылась. Флафи как ошпаренная выскочила и залаяла что было мочи. Потом сбежала по ступенькам и бросилась на байкера, стоявшего рядом с Фрэнки. Она вцепилась ему в ботинок, и, прежде чем я успела что-либо сделать, он подбросил ее ногой в воздух. С глухим стуком Флафи ударилась об одну из бетонных плит, которыми была выложена стоянка.

— Ах ты, паразит! — заорала я.

Флафи медленно поднялась, отряхнулась. Я сбежала по ступенькам и бросилась к ней. Фрэнки соскочил с мотоцикла и прикрыл собой парня, который отшвырнул Флафи ногой.

— Сука, — проговорил парень. — Я с этой собаки шкуру сниму, а голову повешу тебе на дверь, если она еще хоть раз попытается укусить меня.

Он хотел было отъехать, но Фрэнки встал прямо перед его мотоциклом.

— Ты идиот. Эта собака чуть больше мыши, — спокойно сказал он. — Ее зубы не прокусят даже твоих штанов.

— Эй, Рэмбо, ты что, боишься мышей? — крикнул кто-то из парней.

Остальные байкеры рассмеялись, найдя эту шутку смешной. Рэмбо, однако, ничего смешного не увидел. Его лицо налилось кровью, а глаза дико заблестели. Казалось, еще немного, и он сорвется.

Сердце у меня колотилось, я не могла сдвинуться с места. Мне страшно захотелось влепить ему затрещину, сделать больно, но, взвесив все «за» и «против», я поняла, что счет будет не в мою пользу. Если что-то и произойдет, то пусть по крайней мере исходит не от меня.

— Освободи дорогу, — потребовал Рэмбо, обращаясь к Фрэнки.

Фрэнки стоял неподвижно.

— Хватит тратить время на какую-то собаку, — сказал он. — Пора возвращаться в клуб, у нас есть дела.

Остальные байкеры уже заводили моторы и разворачивались. Не сводя глаз с Рэмбо, Фрэнки шагнул в сторону.

Рэмбо завел мотор, дал газ и, вцепившись в руль, понесся по проезду между трейлерами. Фрэнки повернулся ко мне.

— Собака в порядке? — спросил он.

Во мне еще бушевал адреналин, сердце колотилось, в ушах звенело. Мне очень хотелось сделать кому-то больно, а ближе всех оказался Фрэнки. Поэтому я бросилась на него и что было сил заехала ему по лицу. Для него это оказалось полной неожиданностью. Фрэнки, однако, не растерялся, схватил меня за руку и вывернул ее мне за спину. Было очень больно. Так мы и замерли: он держал вывернутую руку у меня за спиной, а я согнулась почти вдвое.

— Отпущу, когда ты успокоишься, — спокойно проговорил он. В голосе его не было злобы, он говорил вполне буднично. Я увидела, что на землю капает кровь, я повернула голову — кровь шла из носа Фрэнки. Мне сразу стало легче.