В этом же договоре Менелик II отказался от своих претензий на территории, расположенные на правой стороне верхнего течения Нила, присоединение которых к Эфиопии предлагал рас Тэсэмма во время своего рейда в Фашоду в 1898 г. 28 августа 1904 г. Менелик II в обстановке продолжавшегося кризиса в эфиопо-французских отношениях в связи с конвенцией Бонур - Шефне согласился на строительство железной дороги англичанами. Эта дорога должна была пройти по территории Эфиопии, соединив Британское Сомали с Суданом. Однако британские планы строительства на территории Эфиопии вышеупомянутой железнодорожной линии так и не были осуществлены. {388}
      ЛОНДОНСКИЙ ТРАКТАТ О РАЗДЕЛЕ СФЕР
      ВЛИЯНИЯ В ЭФИОПИИ
      Италия с все большим беспокойством наблюдала за укреплением позиций Франции и Великобритании в Эфиопии. После разгрома под Адуа Рим мечтал о "мирном проникновении" в Эфиопию и о постепенном покорении, этой страны путем экономической экспансии. Несмотря на поражение в войне 1894-1896 гг., Италия никогда не отказывалась от мысли создать в Северо-Восточной Африке колониальную империю. Придя к убеждению, что полное подчинение Эфиопии хотя бы только в экономическом отношении невозможно из-за растущего в этой стране влияния других государств, итальянское правительство начало протаскивать тезис о разделе Эфиопии на "сферы влияния". Министерство иностранных дел Италии в 1903 г. обратилось к правительству Великобритании с соответствующими предложениями по этому вопросу. Оно считало, что Италия и Великобритания должны заключить соглашения, обеспечнвающие их интересы в Эфиопии. Позже, после подписания англо-французского договора 1904 г., касавшегося Египта и Марокко, в эти переговоры включилась и Франция. В результате длительных переговоров 13 декабря 1906 г. три наиболее заинтересованных в Эфиопии европейских государства - Франция, Великобритания и Италия - подписали в Лондоне договор о разделе Эфиопии на "сферы влияния". Важнейшие постановления этого договора были следующими:
      Статья 1. Франция, Великобритания и Италия будут сотрудничать друг с другом в вопросе сохранения в Эфиопии политического и территориального статус-кво.
      Статья 2. Концессии, полученные одним из государств, не должны ущемлять интересы остальных стран.
      Статья 3. Договаривающиеся стороны обязуются не вмешиваться во внутреннюю политическую борьбу в Эфиопии.
      Статья 4. В случае нарушения статус-кво, определенного в статье 1, Франция, Великобритания и Италия примут соответствующие меры для сохранения единства эфиопской территории. В каждом случае они будут {389} сотрудничать в защите а) интересов Великобритании и Египта в бассейне Нила, б) интересов Италии и Эфиопии, связанных с проблемой Эритреи и Сомали, в) интересов Франции в Эфиопии, касающихся Французского Сомали и района, через который будет проходить железная дорога из Джибути в Аддис-Абебу.
      Статья 5. Принимается к сведению предоставленная в 1894 г. концессия на строительство железной дороги.
      Статья 6. Три государства выражают свое согласие на продолжение строительства железнодорожной линии из Дыре-Дауа до Аддис-Абебы с отдельной веткой до Харэра.
      Статья 7. Французское правительство предпримет соответствующие шаги, чтобы в правление французской компании или другой какой-либо компании, которой может быть поручено строительство и эксплуатация железной дороги из Джибути до Аддис-Абебы, вошел один англичанин, один итальянец и один представитель императора Эфиопии. Английское правительство, а также правительство Италии со своей стороны сделают все, чтобы во главе правления какой-либо британской или итальянской компании, которая была бы создана с целью строительства и эксплуатации железнодорожных линий, идущих от какого-либо пункта на территории Эфиопии до какого-либо пункта, находящегося на территории итальянских или британских владений, был француз.
      Следующие пункты соглашения признавали за Великобританией право на строительство железнодорожной линии от Британского Сомали в Судан, а также из Судана до Кении, а за Италией - право на строительство железной дороги из Итальянского Сомали до Эритреи. Кроме того, было решено, что Англия возьмет на себя контроль за эфиопскими финансами, а Италия организует в Эфиопии почтовую службу.
      Лондонское соглашение, серьезно нарушившее суверенитет эфиопской империи, было заключено без консультации с Менеликом II. Текст его был направлен императору Эфиопии для сведения. Заключенный в Лондоне трехсторонний договор по вопросу об Эфиопии, безусловно, ставил своей целью обеспечение интересов догова-{390}ривающихся государств и недопущение на территорию Эфиопии других, соперничающих с Францией, Англией и Италией государств, и прежде всего Германии. Независимо от того, каковы были стремления стран - участниц Лондонского договора, его заключение формально гарантировало независимость Эфиопии и одновременно выразительно свидетельствовало о противоречиях в политике великих держав в Эфиопии; это способствовало тому, что ни одна из них не могла отважиться подчинить себе эту страну. Лондонский договор являлся той основой, на которой Франция, Великобритания и Италия проводили свою политику в Эфиопии вплоть до конца первой мировой войны. Некоторые постановления этого договора, например о строительстве железнодорожных линий Англией и Италией, так и не были претворены в жизнь. Только Франция сумела позднее почти полностью использовать свою "сферу влияния". Когда в конце 1907 г. компания, строившая железную дорогу, обанкротилась, вместо нее французское правительство создало новую компанию под названием "Франко-эфиопская компания по строительству железной дороги из Джибути в Аддис-Абебу"; 8 марта 1909 г. эта компания получила новую концессию от Менелика. На этот раз концессия, перечеркнувшая некоторые пункты соглашения 1894 г., была более выгодна для Эфиопии. Эфиопское правительство стало одним из акционеров. Франция, благодаря тому что в ее владении находилась железная дорога, заняла привилегированную позицию по отношению к остальным странам, подписавшим Лондонский договор; и нет ничего удивительного, что в дальнейшем именно французское правительство больше всего стремилось сохранить в Эфиопии статус-кво. {391}
      Глава XXIII
      КРУПНЫЕ РАСЫ И МЕНЕЛИК II
      ПРАВДА И ЛЕГЕНДА О МЕНЕЛИКЕ II
      Наряду с укреплением в конце XIX в. центральной власти несколько уменьшилась роль эфиопских феодалов, которые в период удельной раздробленности почти безраздельно господствовали в подвластных им провинциях. Объединение государства при Теодросе II и дальнейший рост авторитета императорской власти в период правления Йоханныса IV и Менелика II привели к ослаблению позиций крупных феодалов, которые, по крайней мере формально, должны были признать верховную власть императора. Тем не менее их влияние на политические судьбы государства и впредь оставалось огромным, а их господствующее положение в социально-политической и экономической структуре страны не изменялось и в последующие десятилетия.
      Как в европейской, так и в эфиопской публицистике и в научной исторической литературе политическая история Эфиопии на рубеже XIX-XX вв. связывается исключительно с именем Менелика II. Не уменьшая значение этого выдающегося государя, которому обеспечено заслуженное место в истории Эфиопии благодаря проведению ряда важных реформ, равно как и крупным успехам во внешней политике, следует, однако, подчеркнуть, что сведение всей истории Эфиопии этого периода только к деятельности императора принципиально неприемлемо. Точка зрения, будто политическая жизнь Эфиопии была сосредоточена только при императорском дворе, ошибочна. Причины, по которым европейская публицистика с конца XIX в. начала сводить всю политическую исто-{392}рию Эфиопии к деятельности Менелика II, в некоторой степени объяснимы. С одной стороны, журналисты были совершенно несведущи в вопросах внутреннего положения этой страны, с другой же - победу эфиопов над итальянцами при Адуа стали безосновательно приписывать исключительно военному таланту императора, не принимая во внимание той значительной роли, которую сыграли его военачальники. Не учитывался и тот факт, что только объединение всех сил Эфиопии в борьбе с Италией позволило одержать победу в битве при Адуа и что каждая значительная народность, населявшая Эфиопию, внесла свой вклад в эту победу. Недооценка этих факторов в итало-эфиопской войне преувеличивала в глазах потомков действительные заслуги Менелика II.
      Таким образом, легенда вокруг этой личности росла и с течением времени заслонила истинную картину внутриполитической обстановки в Эфиопии на рубеже XIX - XX вв. Кроме того, европейские путешественники, находившиеся чаще всего при императорском дворе, почти все свое внимание уделяли ему. Задачей авторов позднейших работ, посвященных истории Эфиопии конца XIX-начала XX в., должно было быть воссоздание действительной ситуации. К сожалению, и они продолжали отождествлять политическую историю Эфиопии периода правления Менелика II с его личностью. Такая позиция неприемлема не только потому, что нельзя отождествлять историю какой-либо страны с личностью ее правителя, но прежде всего потому, что существующие источники, как, например, местные хроники, в основном не шоанские, а также европейские материалы (в том числе при более критическом анализе и описания путешественников) дают, несомненно, основание для иных утверждений. Следует обратить особое внимание на недооцененные или же неизвестные западноевропейской литературе русские источники. Именно русские путешественники в связи с дружественными отношениями между Россией и Эфиопией в конце XIX в. занимали привилегированное положение при императорском дворе. Они смогли оставить описания своих путешествий, изобилующие ценным фактическим материалом, благодаря тому, что имели возможность получать от эфиопских властей во время поездок по {393} стране бoльшую помощь, чем представители других европейских стран. Кроме того, некоторые из них хорошо знали эфиопскую проблематику и местные языки.
      Конечно, в данной работе невозможно дать исчерпывающую характеристику того вклада, который внесли в историю этой страны отдельные общественные деятели. Здесь только намечена эта проблема. Это необходимо, так как замалчивание роли феодалов, даже самых известных, является тенденцией в эфиопистской литературе. Независимо от существования упомянутых уже мнений выяснение политики отдельных групп феодалов, поддерживавших Менелика II, позволит более объективно оценить и значение самого императора. Нам же представляется, что без поддержки некоторых феодалов и без их помощи Менелику II не у далось бы ни удержать власть в течение длительного времени, ни осуществить ряд важных задач. Исторические факты свидетельствуют, что выдающуюся роль в создании сильной централизованной Эфиопии на рубеже XIX - XX вв. сыграли очень многие общественные деятели, причем очень часто - роль самостоятельную. Они внесли существенный вклад в дело создания современного эфиопского государства. Несомненным является то, что территориальное расширение и оформление новых границ Эфиопии, которое произошло в конце XIX в., было бы невозможно без участия военачальников, зачастую только во главе собственных местных войск, без поддержки армии императора предпринимавших от имени Менелика II большие завоевательные экспедиции.
      Мы указывали уже, что до сих пор историческая литература преуменьшала роль крупных феодалов, стоявших во главе группировок, поддерживавших императора. Однако некоторые из них хотя бы упоминались; иначе обстояло с теми феодалами, которые принадлежали к политической оппозиции Менелику II. Об их деятельности почти совсем не упоминается. Это создает существенный пробел в политической истории Эфиопии. Тем более что Менелик II и поддерживавшие его шоанские феодалы не были единственными выразителями политических тенденций, направленных на создание сильного централизованного государства. Эти идеи находили поддержку феодалов и в других провинциях, прежде всего в Тигре. Более того, {394} концепция внешней политики страны, выдвинутая представителями этой провинции, предусматривала завоевание Эфиопией выхода к морю, а следовательно, реализацию того направления внешней политики, которого в прошлом придерживались известные правители этой страны. Как уже было указано, шоанская концепция внешней политики была направлена на расширение границ Эфиопии на восток, юг и запад, оставляя неразрешенной проблему непосредственного ее выхода к морю.
      Необходимо дать хотя бы в самых общих чертах описание деятельности наиболее выдающихся личностей политической истории Эфиопии на рубеже XIX XX вв. Это важно еще и с другой точки зрения.
      В эти годы на политической арене Эфиопии появляется несколько новых могущественных родов, выходцев либо из завоеванных земель, либо таких, которые до недавнего времени исповедовали ислам. Наряду с другими они начинают играть важную роль при дворе императора. В интересующий нас период можно найти ответ на вопрос, в каких условиях формировалась или укреплялась позиция всех тех крупных феодальных родов, которые позднее оказали наибольшее влияние на политическую историю Эфиопии. А также ответ на вопрос, почему в эти годы потомок Йоханныса IV - Мэнгэша-Йоханныс, пытавшийся вернуть императорскую власть тигрейской династии, потерпел поражение в борьбе за трон с представителем шоанской династии Менеликом II.
      РАС МЭКОННЫН
      Нашу характеристику мы начнем с тех крупных феодалов, которые были близкими друзьями Менелика и проложили ему дорогу к трону либо способствовали его позднейшим успехам. Самым близким императору человеком и самым выдающимся политиком и военачальником был рас Мэконнын. Рас Мэконнын был двоюродным братом Менелика II. Его мать, княгиня Тэнанье-Уорк, была дочерью ныгусэ Сахле-Сылласе, деда Менелика II, и сестрой Хайдге-Мэлекота, отца Менелика. Отец его, дэджазмач Уольдэ-Микаэль, был феодалом в округе Мэнз. Четырнадцатилетним юношей Мэконнын начал службу при дворе {395} Менелика. Вскоре он стал одним из наиболее доверенных и близких ныгусэ Шоа сановников. Его карьера началась в 1887 г., когда шоанские войска заняли Харэр. Ни один из крупных шоанских феодалов не хотел быть губернатором этой только что завоеванной окраины, населенной главным образом мусульманами. Тогда Менелик назначил на этот пост 35-летнего Мэконнына, а три года спустя пожаловал ему титул раса.
      Будучи губернатором Харэра, Мэконнын беспощадно подавлял сопротивление бунтовавших племен и распространил свою власть далеко на юго-восток, подчинив бoльшую часть местных народов. Вскоре он завоевал у населения огромной Харэрской провинции авторитет, пожалуй больший, чем имел император. Со временем Мэконнын сделался самым близким советником Менелика II и всегда оставался преданным своему государю.
      Занимая исключительно важный пост губернатора Харэра, Мэконнын оказал большие услуги императору в установлении контактов с заграницей. Харэр, расположенный на пути, связывающем Шоа с побережьем Красного моря, стал важным пунктом, соединяющим Эфиопию с внешним миром. Здесь часто появлялись разные европейские миссии, и многое зависело от того, какие контакты установит с ними местный губернатор. Европейские путешественники и дипломаты, встречавшиеся с Мэконныном, высоко оценивали его дипломатические способности и умение управлять вверенной ему провинцией. Дипломатические способности необходимы были харэрскому губернатору даже не столько из-за его частых контактов с иностранными дипломатами, сколько в связи с политической ситуацией во вверенной ему провинции.
      Большинство населения этой территории составляли мусульмане. Враждебно относившиеся к новым властям, они часто бунтовали. Мэконнын безжалостно подавлял всякие попытки вооруженного сопротивления. Однако он прекрасно понимал, что применение одной политики силы может дать желаемые результаты только на короткое время и не решит главной задачи: объединения харэрской провинции с Эфиопией. Мэконнын пытался привлечь отдельных племенных вождей на свою сторону мирным путем. С большим тактом он пытался разрешать конфликты {396} религиозного характера. Эти вопросы имели огромное значение, так как напряженные - именно на религиозной почве - отношения между шоанцами, в большинстве своем христианами, и харэрцами, в основном мусульманами, таили в себе угрозу взрыва в любой момент.
      Одной из важных проблем, которую должен был разрешить Мэконнын, было строительство церквей в Харэре. До захвата этого города шоанскими войсками здесь имелись только мечети. Местное население, и главным образом мусульманское духовенство, враждебно относилось к планам строительства христианских святынь. Преодоление этого сопротивления силой, конечно, было возможно, но таило в себе угрозу обострения религиозного конфликта. Это поставило бы под удар далеко идущие планы Мэконнына, желавшего привести к мирному сосуществованию в Харэре обе религиозные общины: христианскую и мусульманскую.
      Однажды Мэконнын пригласил мусульманских старейшин на совет и заявил, что властям известна недоброжелательная позиция мусульманского населения Харэра к плану строительства церкви, поэтому они отказываются от этого проекта. И чтобы никого не обижать строительством христианской святыни, но одновременно положить и конец дальнейшей дискриминации христиан, он предлагает разделить мечеть на две части: одной пользовались бы по-прежнему мусульмане, другая была бы передана христианам. Собравшиеся мусульмане в этой ситуации, конечно, согласились, чтобы христиане построили свою церковь.
      Таким образом Мэконныну удалось положить начало разрешению проблемы, которая лишь с первого взгляда может показаться маловажной. В сущности религиозные конфликты в Харэре совпадали с политическими. Мирное улаживание отношений между мусульманским и христианским населением являлось краеугольным камнем политики объединения этой провинции с остальными землями Эфиопии. Идея дружбы и сотрудничества между обеими религиозными общинами, населяющими Харэрскую провинцию, получившая большое распространение в последующие десятилетия и способствовавшая значительному укреплению в сознании населения Харэра при-{397}надлежности, независимо от вероисповедания, к общему эфиопскому государству, была заложена именно расом Мэконныном. Его заслуга в этом деле тем более значительна, что в период его правления, когда в Харэрской провинции так часто возникали мятежи, очень легко можно было свести всю политику только к военным экспедициям.
      Думается, что независимо от огромных заслуг раса Мэконнына в других областях деятельности выдвинутая им идея объединения всех эфиопских земель путем укрепления сознания государственной общности и формирования патриотических чувств уже одна обеспечила бы ему почетное место среди выдающихся политических деятелей. Для осуществления этой идеи следовало, конечно, избегать решения конфликтов военными средствами и стараться смягчить национальные и религиозные противоречия мирным путем. Выдвигая эту идею, Мэконнын обращался к политическим концепциям, которых в прошлом придерживались многие известные правители Эфиопии, стремившиеся различными способами сгладить внутренние противоречия и создать общество, сознающее свою государственную, а также и национальную общность. В условиях Эфиопии это был сложный процесс. Лишь в последние десятилетия наметился заметный прогресс в этой области. Этот процесс будет идти тем более успешно, чем большей будет сфера влияния эфиопской интеллигенции, а также чем быстрее пойдет экономическая интеграция страны. Среди многих факторов, которые сегодня непосредственно способствуют укреплению чувства общеэфиопского патриотизма среди всех народностей, населяющих Эфиопию, следует выделить образование и средства массовой информации, такие, как пресса и радио.
      Выдвигая на первый план при характеристике раса Мэконнына указанные выше политические концепции и подчеркивая его исключительные дипломатические способности, следует отметить, что он был также одним из выдающихся полководцев Менелика II. Его большой военный талант и необыкновенная храбрость проявились во время итало-эфиопской войны 1894-1896 гг. Когда в 1898 г. рас Мэнгэша, правитель провинции Тигре, счи-{398}тавший себя законным наследником эфиопского престола, отказался подчиниться Менелику II, последний послал раса Мэконнына с поручением принудить его к повиновению. После успешного выполнения задания Мэконнын был назначен губернатором этой провинции. Одновременно он оставался губернатором Харэра. В эти же годы Мэконнын подчинил новые территории, расположенные на юго-восток от Шоа, кроме того, он руководил большой экспедицией, присоединившей к Эфиопии земли, расположенные на запад от Шоа. По поручению императора Мэконнын побывал с дипломатическими миссиями в Италии, Франции и Англии, где он был признан очень искусным дипломатом.
      Несмотря на то что при императорском дворе было немало людей, недолюбливавших Мэконнына, завидовавших его влиянию на правителя и интригами пытавшихся возбудить в Менелике недоверие к знаменитому расу, последний пользовался всегда огромной благосклонностью правителя. Даже императрица Тайту, имевшая большое влияние на Менелика и часто проводившая свою собственную политику, неоднократно противоречившую действиям раса Мэконнына, не сумела повлиять на отношения между Менеликом и Мэконныном, хотя вложила в это дело много усилий. В начале XX в. позиции раса Мэконнына при дворе настолько укрепились, а его влияние на императора и государственные дела стало так велико, что его считали наследником престола. Вероятно, Менелик, у которого не было сыновей, действительно намеревался сделать его наследником. Однако эти планы перечеркнула смерть раса Мэконнына, наступившая 21 марта 1906 г.
      РАС ДАРГЕ И РАС ТЭСЭММА
      Если Мэконнын был выдающимся военным полководцем и политиком Менелика II в период роста его могущества, а начиная с конца XIX в. до самой смерти - его самым близким советником, то человеком, сыгравшим решающую роль в судьбе Менелика в более ранний период его жизни, был рас Дарге, сын ныгусэ Сахле-Сылласе, дядя Менелика. {399}
      Когда молодой князь Сахле-Марьям (позднее ныгусэ Менелик) был заключен в тюрьму Теодросом II, рас Дарге оставался в Шоа. Как потомок славного ныгусэ Сахле-Сылласе он мог тогда безо всякого труда захватить полную власть в провинции. Тем более что император Теодрос пытался установить с ним мирные отношения и обещал сделать его своим наместником в Шоа. Однако рас Дарге по-прежнему утверждал, что законным наследником престола шоанских ныгусэ является Сахле-Марьям, сын ныгусэ Хайле-Мэлекота, последнего правителя Шоа. Это привело к конфликту между Теодросом и расом Дарге, в результате которого рас Дарге также был заключен в тюрьму в Мэкдэле. Вернулся он в Шоа лишь после смерти Теодроса и некоторое время правил вместе с молодым ныгусэ Менеликом, передавая ему одновременно весь свой опыт и знания в области управления государством.
      Рас Дарге был известен далеко за пределами провинции Шоа как честный и очень мужественный человек. У него была собственная армия, состоявшая из 10 тыс. человек. Он хотел, чтобы Менелик, его любимый племянник, стал императором Эфиопии. Поддержка раса Дарге была для Менелика неоценимой. Неизвестно, удалось бы вообще Менелику осуществить свои честолюбивые планы без помощи великого дяди. Напомним, что в то время, когда в период войны с Италией 1894-1896 гг. решались судьбы государства, рас Дарге, поставленный во главе гарнизона в Аддис-Абебе, как самый верный из верных охранял интересы Менелика на юге страны. В конце своей жизни (умер в 1900 г.) он отошел от политической деятельности. В своей резиденции он устраивал большие приемы, на которых бывали самые известные сановники Аддис-Абебы. Впрочем, и до этого дом раса Дарге слыл как самый гостеприимный во всей Эфиопии. Это, конечно, важно не столько как любопытная подробность, сколько как факт, что широко задуманная светская жизнь позволяла, несомненно, расу Дарге влиять на общественное мнение, выгодное императору.
      Известную роль в истории Эфиопии сыграл также сын раса Дарге рас битуоддэд Тэсэмма. Он принадлежал к кругу людей, пользовавшихся наибольшим доверием {400} Менелика. Тэсэмма отличался также исключительными военными способностями, его причисляли к кругу лучших полководцев императорской армии. Он участвовал во многих военных походах, в результате которых значительно расширились границы Эфиопии в 90-х годах прошлого столетия. Большую славу принесла ему экспедиция 1898 г., во главе которой он дошел до Белого Нила. Император ценил его почти так же высоко, как раса Мэконнына. Тэсэмма обладал широким политическим кругозором. Он живо интересовался политикой европейских держав, легко завязывал контакты с европейцами и был горячим сторонником введения в Эфиопии европейских технических достижений. В 1909 г. Менелик назначил его регентом Эфиопии. В 1911 г. Тэсэмма был отравлен во время разгоревшейся борьбы за власть.
      РАС УОЛЬДЭ-ГИЙОРГИС
      Как и с Мэконныном, Менелик был связан родством и с расом Уольдэ-Гийоргисом. Его матерью была принцесса Аяхылюшым, дочь ныгусэ Сахле-Сылласе, сестра княгини Тэнанье-Уорк, матери раса Мэконнына. Формально Уольдэ-Гийоргис был даже больше связан родственными узами с императором, чем рас Мэконнын, так как был женат на сестре императрицы Тайту.
      Эти связи уже сами по себе обеспечивали Уольдэ-Гийоргису значительное положение при императорском дворе. Однако не только они способствовали его блестящей карьере. Основой успеха Уольдэ-Гийоргиса были прежде всего исключительные военные способности. Он отличился уже во время войн с племенами галла, которые вел рас Гобэна, и во время кампании, проводимой шоанскими войсками на южных границах государства. За участие в них он получил титул фитаурари, а позднее - дэджазмача и должность губернатора провинции Лиму. Во время итало-эфиопской войны он вел с большим успехом борьбу с восставшими данакильскими племенами. Уольдэ-Гийоргис прославился как бесстрашный и замечательный боец. У европейских путешественников, до которых доходили вести о его военных успехах и необычайном мужестве, он получил прозвище "Ахиллеса Эфиопии". {401} Именно его поставил Менелик во главе необычайно трудной экспедиции, высоко ценя его лояльность и считая его наряду с расом Мэконныном одним из наиболее способных своих полководцев. Целью этой экспедиции был захват царства Кэфа и подчинение земель, расположенных еще далее на юг, в районе озера Рудольфа. После победоносной кампании рас Уольдэ-Гийоргис получил титул губернатора Кэфы. В течение нескольких лет он был фактическим правителем огромных территорий южной Эфиопии, присоединение которых было прежде всего его заслугой. Личная армия раса Уольдэ-Гийоргиса насчитывала 10 тыс. человек. Вершиной его карьеры было присвоение ему титула ныгусэ в 1917 г., а годом позже он умер. В последние годы жизни он был активным противником императора Лиджа-Иясу.
      ФИТАУРАРИ ХАБТЭ-ГИЙОРГИС
      К лицам, игравшим видную роль в политической жизни Эфиопии уже в конце XIX в., принадлежал и фитаурари Хабтэ-Гийоргис. Он действовал также и в более поздний период, когда возглавил наиболее консервативную группировку в Шоа и проводил политику противодействия прогрессивным реформам раса Тэфэри (позднее императора Хайле Селассие I). Нам еще придется о нем вспомнить. Но Менелику II в последние годы его правления он оказал огромные услуги.
      В правительстве Менелика фитаурари Хабтэ-Гийоргис выполнял функции военного министра. Он высоко ценил свое звание фитаурари и не добивался получения формально более высокого чина в военно-придворной иерархии. Будучи одним из богатейших эфиопских феодалов и располагая самой большой личной армией, беззаветно преданной ему, Хабтэ-Гийоргис фактически занимал самые высокие позиции среди расов. Именно после него выросло значение должности фитаурари в Эфиопии.
      Хабтэ-Гийоргис оказывал Менелику постоянную политическую поддержку, особенно во время проведения внутренних реформ в Эфиопии, встречавших сопротивление со стороны наиболее консервативных кругов, а также оказал императору большую помощь в расширении границ Эфио-{402}пии в южном направлении. Именно он в 1897 г. принял участие в присоединении территории Борана и прилегающих к ней земель. Военная экспедиция во главе с Хабтэ-Гийоргисом продвинулась в том году далеко на юг, вплоть до границы с Кенией. В течение последующих нескольких лет происходила постепенная политическая эволюция фитаурари Хабтэ-Гийоргиса, когда из умеренно консервативного политика он превратился в представителя наиболее реакционных сил.
      РАС ГОБЭНА
      Необыкновенно интересной фигурой в окружении императора был рас Гобэна, в карьере которого отразилась политика Менелика, направленная на объединение любыми средствами, часто и родственными узами, амхарских феодалов Шоа и старейшин народов галла, населявших эту территорию. Гобэна заслуживает нашего внимания еще и потому, что среди всех выдающихся полководцев Менелика именно он сотрудничал с императором дольше всех. В нем Менелик - бывший в то время еще ныгусэ Шоа - нашел верного и умного исполнителя своих планов, когда приступил к осуществлению упомянутой политики сближения с галла. Для Менелика он был очень ценным союзником не только потому, что обладал большими военными и политическими способностями, но прежде всего потому, что, сам будучи галла, Гобэна мог скорее найти сторонников идеи сближения населявших Шоа народов амхара и галла, по крайней мере среди близких себе племен. На определенное время ему удалось объединить ряд племен галла и склонить их к поддержке экспансионистской политики Менелика, обещая взамен участие в дележе доходов с захваченных территорий.
      Речь шла не только о военной добыче. Старейшины галла, давно уже жившие на территории Шоа, были близки по образу мышления и социальному положению с амхарскими феодалами и были заинтересованы в новых земельных пожалованиях, которые они ожидали в случае успешной реализации политики экспансии. В результате Менелику удалось получить много тысяч воинов-галла, составлявших главный стержень армии {403} раса Гобэны. В 80-х годах эта армия оказала большие услуги шоанскому ныгусэ. Без раса Гобэны и привлеченных им на сторону Менелика вождей галла задуманная в широком масштабе экспансия Шоа была бы в то время невозможна. Напомним, что Гобэна в 1881 г. включил в сферу влияния Шоа ряд территорий, расположенных на юг и юго-запад от этой провинции. В 1882 г. он разбил войска годжамского ныгусэ Тэкле-Хайманота. В 1886 г. он захватил провинцию Уоллега. Следовательно, именно Гобэне Менелик обязан самыми значительными успехами своих войск в период, предшествовавший завоеванию престола Эфиопии. За эти услуги Менелик присвоил Гобэне титул раса.