Впрочем, эти орудия не могли разрушать прочных бетонных сооружений и нор, укрытых 3 - 4 м земли с прокладкой бревен или камня, особенно при бомбах без замедления; при достаточно большом числе выстрелов они могли разрушать и заваливать только выходы. Имелись не только стальные, но и чугунные 152-мм снаряды, но эти последние были гораздо слабее стальных; чугунные снаряды выгодно было применять там, где можно было ожидать скопления людей, слабо укрытых от поражения сверху.
      152-мм пушки в 120 пуд. и 152-мм гаубицы пригодны были и для борьбы с артиллерией, но давать им эту задачу не следовало в тех случаях, если, за недостатком позиционных и тяжелых орудий (I и II групп), им нужно было выполнять задачи разрушения. Стрелять из этих орудий по искусственным препятствиям вообще воспрещалось.
      127-мм (60 фун.) английские пушки, и 15-см гаубицы Круппа, как более слабые, применялись для разрушения менее прочных сооружений, но не проволочных заграждений.
      Пушки 107-мм скорострельные обр. 1910 г.{291} и прежнего образца 1877 г., пушки 120-мм французские обр. 1878 г. и 10,5-см японские назначались, главным образом, для борьбы с артиллерией, но ввиду их меткости и дальнобойности пушки эти применялись также для обстрела удаленных, имеющих значение в боевом отношении целей в тылу противника, для обстрела его походных колонн (чтобы задержать их движение и вызвать преждевременное развертывание в осевой порядок) и для разрушения вертикальных целей.
      Ввиду быстрого изнашивания канала 107-мм пушек обр. 1910 г. предлагалось применять их осмотрительно, только при действительной необходимости и по целям, соответствующим их свойствам. Пушки 107-мм обр. 1877 г., благодаря имеющимся у них уменьшенным боевым зарядам, были более выносливы; полным зарядом пользовались лишь при стрельбе на большие дистанции.
      Для разрушения окопов и блиндажей (горизонтальные цели), а также искусственных препятствий применять 107-мм и прочие пушки указанной III группы не разрешалось.
      IV. Полевые легкие и горные орудия (табл. 1, 3 и 22). а) Пушки: 76-мм полевые обр. 1902 и 1900 гг. и горные скорострельные обр. 1909 и 1904 гг., 3,4-дм. (86-мм) полевые обр. 1877 и 1895 гг., 4,2-дм. (107-мм) батарейные обр. 1877 г., 75-мм полевые и горные Арисака, французские 90-мм, взятые в бою германские 77-мм полевые и австрийские 76,5-мм полевые, 76-мм короткие обр. 1913 г. (на неразъемном горном лафете обр. 1909 г.); б) гаубицы: 122-мм полевые обр. 1909 г. и 114-мм полевые английские, 12-см японские и 10-см австрийские; в) мортиры 1 52-мм полевые.
      Подробное описание свойств русских 76-мм полевых и горных пушек (за исключением 76-мм короткой пушки обр. 1913 г.) и 122-мм полевых гаубиц дано в части I этого труда.
      Короткая 76-мм пушка обр. 1913 г., как и горная обр. 1909 г., обладала свойствами гаубицы. Благодаря своей крутой траектории и легкости системы 76-мм пушки обр. 1913 г. могли располагаться чуть ли не под самым носом у противника (прицел 18) и на таких позициях, о которых по карте и не догадаешься. Поэтому стали ими перевооружать траншейные батареи, переименовав их в отдельные штурмовые горные батареи.
      Близость расположения к противнику в условиях позиционной войны давала возможность поражать из этих пушек гораздо дальше в глубь тыла противника до 5 - 6 км за первую линию его окопов, чем из полевых 76-мм пушек с обычных их позиций. По существу короткая 76-мм пушка была для позиционной войны не столько штурмовой, сколько "дальнобойной", хотя одновременно она была незаменима и для заградительного огня и для борьбы с пулеметами, так как ее снаряды доставали во все закоулки между первыми линиями неприятельских укреплений. Скорострельность - в среднем до 10 выстрелов в минуту - на больших дистанциях была меньше, так как сошник приходилось углублять в землю почти на 0,5 м, вследствие чего правильному при орудии было трудно работать.
      В "Кратких указаниях" о применении орудий, объявленных в приказе Ставки 1917 г. за No 184, предлагалось при использовании полевых легких и горных орудий (IV группы) иметь в виду следующее.
      1. Главное назначение полевых и горных пушек - стрельба по живым целям, открытым или стреляющим из-за бруствера. Для разрушения прочных окопов пушки эти непригодны: их гранатами разбиваются только легкие козырьки и легкие пулеметные гнезда (в особенности действуя во фланг).
      Наиболее сильное фугасное действие у 90-мм французской пушки, имеющей разрывной заряд гранаты 1,7 кг мелинита, тогда как гранаты всех остальных пушек этой группы имеют лишь от 0,2 до 0,8 кг взрывчатого вещества.
      Скорострельные 76-мм полевые пушки хорошо разбивают с 2 - 3 км неукрытые пулеметы и амбразуры.
      Фронтальная стрельба из полевых легких пушек шрапнелью по окопам нормальной профили, в особенности при укрытии стрелков козырьками, недействительна. Но в случае косого или флангового огня, если стрелки не имеют укрытии, шрапнель дает хорошие результаты. При наличии прикрывающих козырьков действительна комбинированная стрельба - гранатой и шрапнелью.
      Все перечисленные пушки назначаются и для разрушения искусственных препятствий (проволочных заграждений), так. как эту задачу они могут выполнить быстрее, чище и с меньшим расходом снарядов (по весу), нежели орудия больших калибров. Эти же пушки применяют и для борьбы с неказематированной артиллерией, так как в этом случае важен не калибр, а меткость и скорострельность, присущие полевым пушкам. Однако, успешной борьба с артиллерией противника будет только тогда, когда она хорошо видна с наблюдательного пункта, с привязного аэростата, или когда стрельба корректируется с самолета.
      2. Главное назначение полевых легких гаубиц, имеющих довольно сильный фугасный снаряд (разрывной заряд от 1,3 кг у японской и австрийской гаубиц до 2,7 кг у 114-мм английской и до 4,7 кг у русской 122-мм), - разрушение окопов и блиндажей без прочного бетона; прочные блиндажи разрушить эти гаубицы не могли, но разрушали и заваливали выходы из прочных убежищ. Японские 12-см и австрийские 10-см гаубицы,, как более слабые, назначались для разрушения ходов сообщения и слабых или второстепенных участков окопов.
      Гаубицы эти могут поражать навесно, шрапнелью, неприятельских стрелков в неглубоких окопах без козырьков. В полевых боях действие гаубиц очень сильно (гранатой и шрапнелью) и по открытым войскам. Для борьбы с артиллерией назначать гаубицы вообще не следует, в особенности в тех случаях, если для разрушения блиндажей и окопов нет или нехватает орудий соответствующих калибров.
      Для разрушения искусственных препятствий полевые гаубицы применяются только тогда, когда эти препятствия особенно прочны (препятствия на бетонированных железных кольях, проволочные цилиндры, заграждения из проволочной сетки на прочных дугах и т. п.) или укрыты скатом и недоступны для отлогой траектории пушек.
      V. Орудия особого назначения (табл. 3 и 22). а) Пушки: 76-мм штурмовая обр. 1910 г. Путиловского завода, 76-мм броневого автомобиля, 76-мм противосамолетная обр. 1914 г., 37-мм траншейная Розенберга и автоматическая Маклена, 57-мм Норденфельда, скорострельные - береговая и капонирная, 40-мм пушка-пулемет на тумбе Виккерса и пушка-пулемет на лафете Депора, 47-мм пушка Гочкиса; б) траншейные орудия ближнего боя - минометы и бомбометы (табл. 23).
      Пушки 76-мм обр. 1914 г. и 40-мм (на автомобилях) назначены были специально для борьбы с воздушным флотом. Все прочие перечисленные пушки предназначались для обороны и фланкировки подступов к заграждениям, для отбития атак огнем в упор, для стрельбы по траншейным орудиям и пулеметам противника. Устанавливались они укрыто в блиндажах, построенных в окопах, или вблизи окопов маскируясь в кустах, и т. п. Пушки эти могли сопровождать атакующие войска.
      Для борьбы с воздушным флотом лучшей была пушка 76-мм противосамолетная обр. 1914 г.
      Для удобства питания боеприпасами и для достижения возможно большего могущества поражения пушка была спроектирована для начальной скорости и патрона 76-мм полевой пушки обр. 1902 г.
      С целью получения возможно большей скорострельности при всех углах возвышения от -5° до +65° орудие снабжено полуавтоматическим клиновым затвором системы Лендера. Лафет снабжен независимой линией прицеливания в вертикальной и горизонтальной плоскостях, облегчающей наводку и стрельбу по быстро движущимся воздушным целям. Прицел автоматически учитывает влияние угла местности при стрельбе по летательным аппаратам прямой наводкой. При этом была предусмотрена возможность ведения огня и раздельной наводкой по наземным целям, на всех дистанциях до 9 км, при круговом обстреле в 360°.
      Для увеличения вероятности поражения быстро движущихся воздушных целей лафет был снабжен механизмом автоматического вертикального рассеивания снарядов относительно независимой линии прицеливания системы Тарковского. Подобный же механизм введен и в привод горизонтального наведения для увеличения действительности огня при обстреле широких участков наземных целей.
      Для перевозки и стрельбы зенитная пушка обр. 1914 г. установлена на автомобиле, причем в целях получения необходимой устойчивости и неподвижности автомобиля при стрельбе на орудийном автомобиле имелись специальные откидные сошники - два боковых и один задний; для предохранения жизненных частей машины части эти были прикрыты броней. В походном положении сошники крепятся кверху; для приведения автомобиля в боевое положение они опускаются и закрепляются с помощью клиньев, забиваемых в землю, боковые борта автомобиля при этом отбрасываются для образования орудийной платформы. На переход из походного в боевое положение требовалось 3 - 5 мин. (рис. 43 и 44).
      Миномету и бомбомету - траншейным орудиям ближнего боя согласно "Наставлению для применения траншейных орудий", изданному Упартом в 1916 г.{292}, ставились следующие главные задачи.
      Бомбомету - быть подсобным орудием для пехоты во всех тех случаях, когда полевую пушку с собою не возьмешь, а оставшаяся далеко за пехотой на своих позициях полевая и тяжелая артиллерия помочь пехоте не может, во избежание поражения ее своим огнем; когда одной винтовки и пулемета недостаточно или прицельным выстрелом из них нельзя поразить противника (при атаке или отбитии штурма, при расположении противника в окопе, для отражения наседающего неприятеля, при отступлении и в других подобных случаях).
      Бомбометы признавались особенно полезными при атаке, перед самым началом штурма, когда своя артиллерия вынуждена замолчать, чтобы не поражать своей пехоты, или вовсе нет своей артиллерии, и при обороне, когда заградительный огонь бомбометов может помешать противнику ворваться на нашу позицию или помочь выбить уже ворвавшегося неприятеля.
      Для выполнения этих задач бомбомет должен быть портативен, легок, прост в обращении, обладать небольшой дальностью огня, хотя бы на 500 - 600 шагов. При таких условиях бомбометы не могли иметь сколько-нибудь серьезного пробивного, осколочного или фугасного действия. Имея фугасный заряд менее ? кг, бомбомет производит ничтожное разрушительное действие; поэтому бомбометы считались совершенно непригодными для разрушения искусственных препятствий (проволочных заграждений, засек, рогаток).
      Миномету - быть подсобным орудием для разрушения блиндажей, окопов и заграждений, преимущественно проволочных, засек и рогаток; фугасное действие миномета должно быть достаточно велико, досягаемость - до 1? км. Поэтому миномет по своей конструкции гораздо сложнее бомбомета и тяжелее его.
      Минометы принятых систем Дюмезиля 57-мм и Лихонина 47-мм действовали с близких расстояний весьма разрушительно на горизонтальные прикрытия, блиндажи и по искусственным препятствиям. Но боевые условия не часто предоставляли возможность минометным батареям близко располагаться (400 500 шагов) к заграждениям противника и в такой близости производить стрельбу, вследствие чего пехота настоятельно требовала увеличить дальность стрельбы из минометов хотя бы до 1 500 шагов, чтобы выйти им из сферы ружейного и пулеметного огня неприятеля. Расход мин для разрушения препятствий минометным огнем требовался значительный, даже на близких дистанциях. Для образования прохода шириною около 12 м в трехполосной проволочной сети глубиною до 35 м нужно было выбросить с 400 шагов до 120 мин; при большей ширине прохода и глубине препятствий количество потребных мин пропорционально возрастало.
      Основные данные, характеризующие свойства бомбометов и минометов, принятых на вооружение русской армии во время войны, показаны в табл. 23.
      Руководство о свойствах орудий, составленное Упартом, включало некоторые ценные общие указания об использовании артиллерийских средств и о скорости стрельбы из орудий.
      При использовании артиллерийских средств предлагалось иметь в виду следующее:
      1. Каждое орудие должно быть использовано согласно его свойствам. Только исключительная обстановка может заставить применить некоторые орудия и не по прямому их назначению.
      2. Орудия крупных калибров не следует применять тогда, когда задача может, быть решена с тем же успехом орудиями более мелких калибров.
      Снаряды крупных калибров необходимо разумно экономить, так как чем крупнее калибр, тем труднее изготовление снарядов и орудий, тем труднее снабжение и питание.
      3. Артиллерия должна получать задачи, соответствующие ее силам и числу снарядов, которыми она располагает.
      4. Для установки на позиции и выполнения задачи артиллерия требует определенного времени, которое зависит от задачи и обстановки. Если время не дано, то сила артиллерии не может быть надлежаще использована.
      5. При подготовке прорыва укрепленной полосы все батареи, в особенности крупных калибров, должны быть надлежаще установлены, должны обеспечить себе питание, связь и подготовить тщательно свою стрельбу. Только тогда возможно открыть огонь (по возможности одновременно со всех батарей).
      6. Командный состав артиллерии должен жертвовать собой для установления наилучшего наблюдения, без которого содействие артиллерии прочим войскам невозможно. Войска других родов должны охранять артиллерию и оказывать ей всемерное содействие для устройства путей и позиций, дабы сохранить материальную часть артиллерии и ее личный состав, пополнение которых крайне затруднительно.
      7. Помощь войсковых аэростатов, летчиков-наблюдателей, в особенности для батарей крупного калибра, крайне необходима.
      8. Орудия крупных калибров по существу являются средством атаки, но не обороны. Поэтому при обороне и в период позиционного затишья применение орудий крупного калибра должно быть крайне ограничено и расходование снарядов этих орудий должно быть сокращено до наименьшего предела.
      9. Нельзя требовать огня артиллерии во всех случаях и по тем целям, с которыми может и должна легко справляться пехота ружейным (пулеметным) огнем.
      О скорости стрельбы из орудий приведены были следующие основные указания:
      1. При составлении расчета предполагаемой операции необходимо принять во внимание не только количество боевых припасов на каждое орудие в зависимости от задания, но и время, необходимое для развития такой скорости стрельбы, которая не должна вредить исправности материальной части.
      2. Скорость стрельбы из орудий обусловливается не столько способностью самих орудий допускать скорое заряжание и наводку и неудобством наблюдения отдельных выстрелов, а, главным образом, необходимостью сбережения материальной части и самого тщательного надзора за нею и состоянием боевых припасов, потому что, как показал опыт боев, выход орудий из строя от собственной стрельбы настолько велик, что с первых же часов боя значительно ослабляет силу батарей, вызывает тем стремление увеличивать скорострельность оставшихся орудий и совершенно нарушает сделанные предположения и расчеты.
      На основании опыта боев лета 1917 г., принимая во внимание изложенные основания, были составлены данные о скорости стрельбы из орудий, приведенные в табл. 24.
      Данные в табл. 24 для нормальной и максимальной скорости огня предлагалось вводить в расчеты таким образом, чтобы:
      а) все расчеты велись на указанную в таблице нормальную скорость стрельбы;
      б) для орудий калибра 152-мм и ниже в некоторых исключительных случаях рассчитывать на максимальную скорость огня, не превышая указанной, в таблице;
      в) в случаях непредвиденных, когда по ходу операции является необходимость наиболее мощного действия артиллерии и такое действие не может быть иначе осуществлено, как только увеличением скорости огня, допускать таковую до предела скорострельности системы, однако всемерно соблюдая те требования, которые обеспечивают сохранность материальной части, и притом пользуясь такой скорострельностью лишь самое короткое время;
      г) для полевых орудий (76-мм, 114-мм и 122-мм) по окончании подготовки с началом пехотной атаки максимальная скорость стрельбы определялась тактической обстановкой, а не обязательно указанной в таблице.
      Мировая война дает немало примеров злоупотребления скорострельностью орудий, приводившего в результате к преждевременному износу или расстрелу каналов орудий. Особенно часто наблюдалось значительное понижение балистических качеств 76-мм полевых пушек вследствие варварского обращения с ними, неизбежного при чрезмерно скорой стрельбе, в связи с общим понижением тщательности ухода за орудием в условиях военного времени.
      В самом начале войны, в августе - сентябре 1914 г., в ГАУ стали поступать донесения о том, что войсковыми начальниками требовалась от артиллерии такая продолжительная и скорая стрельба, что "случайно падавшая на тело орудия шапка орудийной прислуги загоралась, как в печке"{290.1}.
      Русская 76-мм полевая пушка, с которой вступили в войну, являлась лучшей и могущественнейшей представительницей орудий этого рода и обладала исключительными балистическими качествами вследствие своей огромной начальной скорости - 588 м/сек. Но такая скорость достигается ценою больших давлений - до 2.300 атм и высокой температуры в канале орудий, которые и сами по себе служат достаточной причиной износа канала. Тем не менее, если обращение с пушкой в смысле должного ухода за ней и недопущения бессмысленно частой стрельбы (т. е. при правильном "режиме огня") надлежащее, то она оказывается очень выносливой, и, например, на главном артиллерийском полигоне были пушки, выдержавшие свыше 10 000 выстрелов, оставаясь удовлетворительными по меткости и не требуя замены ствола.
      При том безобразном обращении с орудиями, какое стало наблюдаться в армии, в особенности с выбытием кадрового личного состава, орудия выдерживали менее половины высшего предела выстрелов. Поэтому было признано из осторожности не рассчитывать в среднем более чем на 4 000 - 5 000 выстрелов. Пределом понижения балистических качеств, за которым пушка признавалась неудовлетворительной, считался тот, при котором на дистанцию около 2 - 3 км получалось уменьшение средней дальности около 10%, что соответствовало уменьшению начальной скорости около 5%.
      Этим именно и руководствовались войсковые комиссии из артиллеристов, осматривавшие орудия на фронтах. Но эти комиссии могли судить о степени меткости осматриваемых орудий только путем опроса личного состава, что являлось недостаточным, так как признак потери меткости очень трудно уловим даже для опытного глаза на дистанциях свыше 2 - 3 км, на каких производилось большинство стрельб в боях; во-вторых, таких "опытных" глаз оставалось в батареях все меньше и меньше; в-третьих, при той частоте огня, которая стала обычной, не было возможности следить за каждым своим выстрелом с той тщательностью, как к этому приучали артиллеристов в мирное время. Наконец, личный состав батарей иногда умышленно скрывал неудовлетворительность своих пушек, опасаясь, что в случае забракования пушки отнимут, дадут же взамен другие нескоро - и если дадут, то, судя по бывшим примерам, не новые, а исправленные и почти такие же, как и забракованные.
      В результате войсковые комиссии, соглашаясь с хозяевами орудий, часто признавали орудия годными к дальнейшей боевой службе, хотя состояние каналов их стволов было далеко ненадежным.
      Только в июле 1916 г. приказом Ставки{291.1} были объявлены к руководству составленные Упартом "Указания для выбраковки и разделения на категории каналов орудийных стволов", на основании которых производился в дальнейшем осмотр орудий как войсковыми комиссиями, так и специалистами, командируемыми в батареи Упартом.
      Одна из таких комиссий с представителем от Упарта, осматривавшая материальную часть артиллерии Особой армии в конце 1916 г., засвидетельствовала в своем обстоятельном отчете, что одной из причин прогрессирующего падения стойкости орудий является, как говорилось в отчете, "усиленная, продолжительная и скорая стрельба орудий, сопряженная с сильным их разгорячением - до красного накаливания" ствола.
      Такое злоупотребление скорострельностью орудий, приводившее к значительному сокращению срока службы орудия, совершенно недопустимо. Артиллерийские начальники, сколько-нибудь грамотные в своем деле, не позволили бы себе подобного варварского насилия над пушкой без крайней к тому необходимости; но под давлением категорических боевых приказаний малосведущих в артиллерии общевойсковых начальников, требующих непрерывной стрельбы целыми часами всякого рода "ураганными", "барабанными" и тому подобными огнями, такая форсировка, оправдываемая боевой обстановкой лишь как редкое исключение, стала общим правилом. В результате во время войны, в особенности в ее начале, наблюдалось нередко, что вследствие такой стрельбы портились орудия, а пехота, приучаемая к оглушительному, хотя бы и малорезультатному, грохоту орудий, без него не двигалась вперед, да и сама артиллерия утрачивала необходимое хладнокровие, точность наводки, бережное обращение со своей пушкой и тщательность наблюдения своих выстрелов, а иногда даже выказывала равнодушие к получаемым результатам своей стрельбы, как бы довольствуясь произведенным звуковым эффектом.
      В 1916 г., по инициативе полевого генинспарта, решено было положить этому конец. Из Ставки стали посылаться войскам отдельные указания, сведенные Упартом в часть II "Общих указаний для борьбы за укрепленные полосы", изданных в том же году и переработанных в 1917 г. в уставное "Наставление для борьбы за укрепленные полосы".
      В ст. 132 этого "Наставления" (часть II артиллерийская) сказано: "Должно вывести из обихода "ураганный" и подобные ему виды огня, порождаемые неспокойным состоянием духа"{292.1}. "Стрельба без ясно поставленной цели - преступная трата снарядов".
      К 1917 г. выяснилось, что для ремонта расстрелянных 3-дм. (76-мм) пушек "перестволением" требовалось ежемесячно по 480 новых труб, т. е. приблизительно 6% от наличного числа всех орудий, состоявших на вооружении полевой легкой, конной и горной артиллерии, сверх требующихся на ежемесячное пополнение убыли новых пушек в количестве около 5% от наличного числа{293}.
      Выше упоминалось, что основные образцы орудий оставались на вооружении русской полевой артиллерии во время войны те же, с какими она вышла на войну. В части I этого труда (см. табл. 1 и 2) показано, что по своим балистическим качествам орудия эти в общем не уступали полевым орудиям Германии, Австрии и Франции, а в некоторых отношениях даже превосходили их, - в особенности орудия французской артиллерии, которая к началу войны не имела на вооружении ни легких гаубиц, ни новейших образцов полевых тяжелых гаубиц и пушек.
      Что же касается более могущественных тяжелых орудий позиционного типа, то в этом отношении вооружение русской артиллерии до самого конца войны оставалось более слабым по сравнению с вооружением артиллерии бывших противников и союзников России, хотя на вооружении русской тяжелой артиллерии особого назначения (ТАОН) и были мощные орудия, обладающие хорошими балистическими качествами: 152-мм осадная пушка Шнейдера, береговые пушки 152-мм Канэ и 254-мм в 45 калибров, гаубицы - 280-мм Шнейдера, 305-мм обуховские и Виккерса, 203-мм и 234-мм Виккерса, 120-мм пушки обуховские и Виккерса и др. (см. выше табл. 22).
      Объем настоящего труда не позволяет более подробно остановиться на этом вопросе. В табл. 25 указаны основные данные тех тяжелых орудий Германии и Франции, которые появились на вооружении к концу мировой войны и о которых не приведены данные в табл. 1 и 2.
      Из сравнения данных табл. 25 с данными табл. 22 можно составить определенное заключение о превосходстве образцов тяжелой артиллерии, имевшихся к концу войны у противников России и ее союзницы Франции. На вооружении русской артиллерии вовсе не было орудий крупнее 305-мм калибра, тогда как германцы имели 38-см пушки и 42-см мортиры{294}, а у французов к концу войны появились 400-мм и даже 520-мм гаубицы. Не было в русской артиллерии и сверхдальнобойных пушек, подобных германской, так называемой "парижской" пушке или "Колоссаль", имевшей дальность до 100 - 120 км, или французской 210-мм сверхдальнобойной пушке на железнодорожной установке с дальностью до 120 км, система которой была готова к концу войны, но, впрочем, не была использована на фронте, так как оказалась настолько тяжелой, что тяжесть ее не выдерживали даже железнодорожные мосты.
      Слабо развитая техника и тяжелая промышленность России были главнейшими причинами слабости русской артиллерии как в отношении образцов тяжелых орудий, так и в особенности в отношении количественного обеспечения армии артиллерийскими орудиями.
      Обеспечение артиллерии боевыми припасами
      Обеспечение русской артиллерии к началу войны боевым комплектом выстрелов, положенным по мобилизационному расписанию 1910 г., указано в части I этого труда.
      Полевая легкая артиллерия выступила на войну, имея при себе "возимый" боевой комплект полностью{295}. Что же касается запаса выстрелов, положенного содержать в местных артиллерийских парках, то боевые припасы местных парков для легкой, конной и горной артиллерии{296} состояли полностью, выстрелов же для легких 122-мм гаубиц в мортирных местных парках нехватало до положенного комплекта около 12%. Недостаток выстрелов для полевой тяжелой артиллерии - 107-мм пушек и 152-мм гаубиц - был угрожающим, достигая 52% от положенного боевого комплекта. Однако, в первое время войны недостаток этот не беспокоил командование русской армии, уверенное в том, что в маневренных боевых операциях главная роль будет принадлежать огню 76-мм полевых пушек. В течение первого года войны заботы русского командования сводились почти исключительно к обеспечению полевой артиллерии 76-мм патронами. О выстрелах к орудиям более крупных калибров стали беспокоиться лишь с осени 1915 г. с переходом к позиционной войне. Нужда в выстрелах крупного калибра особенно обострилась в 1916 - 1917 гг. войны, когда стали предпринимать попытки к прорывам укрепленной полосы противника.
      Начиная войну, верхи русской армии не сомневались в том, что заготовленных запасов 16-мм патронов (по 1 000 на легкую и конную пушку и по 1 200 на горную) должно хватить если не на год, то во всяком случае на первые 4 - 6 мес. войны. Предполагали, что за это время русские заводы успеют развернуть свою производительность, что к весеннему оживлению военных действий израсходованные запасы будут пополнены и русская полевая артиллерия вступит в кампанию 1915 г. вполне обеспеченная боевым комплектом 76-мм патронов. Предполагали, что так будет повторяться и впредь, если бы война затянулась, сверх всякого ожидания, на срок свыше года.
      Предположения эти не оправдались. С августа 1914 г., едва начались боевые действия, как из армии, под впечатлением большого расхода снарядов, посыпались самые настойчивые и тревожные требования на пушечные 76-мм патроны.
      В конце августа начальник штаба верховного главнокомандующего Янушкевич писал военному министру Сухомлинову, что "вопрос о патронах для артиллерии - ужасный кошмар"{297}, и телеграфировал начальнику ГАУ, что положение в отношении снабжения пушечными патронами "критическое", что непрерывные бои на фронте "нарушают все теоретические расчеты", что артиллерия действует чрезвычайно успешно, но "достигает этого чрезмерным расходом патронов".
      Для выяснения вопроса о расходе 76-мм патронов были командированы на Юго-западный фронт из Ставки два генерала, которые, как телеграфировал военному министру Янушкевич,
      "имея все цифровые материалы, личными переговорами с начальством тыла убедились в справедливости тревожных симптомов, грозящих катастрофой, быть может, в последнюю минуту поражения противника".
      По подсчету Ставки израсходовано было 76-мм патронов за три недели "в среднем на каждое орудие около тысячи", т. е. участвовавшими в боях орудиями был израсходован весь комплект выстрелов, рассчитанный на год и не менее как на полгода ведения войны.
      Этот подсчет Ставки вызывает сомнения в его обоснованности, так как в то же время (2 сентября 1914 г.) главнокомандующий армиями Юго-западного фронта Иванов телеграфировал военному министру, что за время боев с 10 по 26 августа включительно было израсходовано всего около 720 000 пушечных 76-мм патронов, что составляет в среднем, примерно, по 350 патронов на пушку, или по 22 патрона на пушку в день.
      Нельзя не согласиться с Ивановым, что такой расход "должно признать весьма умеренным для указанного периода". На 5 - 6 недель войны следующего периода Иванов требовал до 1 400 000 легких пушечных патронов, 25 000 горных 76-мм патронов, 75 000 выстрелов для 122-мм гаубиц и по 300 выстрелов на орудие полевой тяжелой артиллерии.
      Поддерживая требования Иванова, наштаверх сообщил военному министру, что верховный главнокомандующий считает необходимым принять самые экстренные меры, не останавливаясь ни перед чем, дабы довести ежемесячное изготовление пушечных патронов до полутора миллионов, так как только при гарантии такого обеспечения 76-мм патронами армии могут вести дальнейшие операции с той же интенсивностью, как это имело место до сих пор на Юго-западном фронте.
      Вскоре после того, 8 сентября 1914 г., главковерх телеграфировал царю, что главком Иванов вынужден приостановить операции на Перемышль и на всем фронте, "пока патроны не будут доведены в местных парках хотя бы до ста на орудие".
      В то время в распоряжении Иванова, кроме возимого комплекта батарей и полевых парков, оставалось в местных парках лишь около 25 патронов на орудие, а с таким запасом действительно рискованно было вести боевые операции, расходуя возимый комплект и не имея уверенности в своевременном его пополнении из местных парков.