Оговорка "в техническом отношении" являлась вредным пережитком того времени, когда генеральный штаб считал тактику, так сказать, своей "монополией". Оговорка до некоторой степени освобождала артиллеристов от ответственности за тактику боевых действий своей артиллерии, а с другой стороны, позволяла общевойсковым начальникам иногда перекладывать свои боевые тактические ошибки на технику артиллерии.
      Полевой генинспарт мог бы и должен был настоять на том, чтобы указанная оговорка не вводилась в положение об инспартах.
      В 1917 г. в Положение о полевом генинспарте и об Упарте дважды вносились поправки - после февральской и Октябрьской революции.
      В апреле 1917 г. было изменено название: "полевой инспектор артиллерии при штабе верховного главнокомандующего", а не "полевой генерал-инспектор артиллерии при верховном главнокомандующем", как это было раньше; в общем же существенных изменений внесено не было. На полевого инспарта попрежнему возлагалось наблюдение:
      а) за правильным использованием в бою артиллерии в "техническом отношении";
      б) за боевой подготовкой артиллерийских частей;
      в) за подготовкой на театре военных действий личного состава артиллерийских пополнений;
      г) за формированием и подготовкой на театре военных действий ковых артиллерийских частей;
      д) общий технический надзор за состоянием предметов артиллерийского снабжения{173}.
      Таким образом, обязанности полевого инспарта по новому положению 1917 г. оставались прежними, но права его были несколько урезаны. Никаких прав и обязанностей в отношении артиллерийских частей и учреждений во внутренних областях государства ему не предоставлялось.
      В декабре 1917 г., уже при советской власти, управление полевого инспарта при штабе главковерха было переформировано в артиллерийское управление при верховном главнокомандующем; должность полевого инспектора артиллерии при штабе главковерха была упразднена, а права и обязанности начальника артиллерийского управления при главковерхе были значительно расширены{174}.
      Надо признать ошибочной эту меру, основанную на несерьезном отношении к вопросу со стороны дежурного генерала, ведавшего в ставке главковерха делами организации. Должность полевого инспектора артиллерии следовало бы сохранить, так как начальник артиллерийского управления при главковерхе, занятый большой ответственной работой по управлению, не мог одновременно исполнять обязанности инспектора артиллерии, требующие разъездов по фронту для личного общения с войсковыми штабами и частями артиллерии.
      Опыт мировой войны указал на безусловную необходимость возглавления высшего управления артиллерией единым, на мирное и военное время, начальником артиллерии, подчиненным верховному командованию всей армии.
      Объединение управления артиллерией в руках одного начальника артиллерии не должно послужить к обособлению артиллерии в самостоятельное "артиллерийское ведомство", чуждавшееся других родов войск и мало им известное, как это было в царской русской армии, когда артиллерия возглавлялась великими князьями, носившими до начала 1900-х годов почетное звание "генерал-фельдцейхмейстер". Организация высшего управления артиллерией не должна вызывать никаких нежелательных трений между начальником всей артиллерии и общевойсковыми командирами и начальниками, в непосредственном подчинении которых должны оставаться войсковые артиллерийские части. Только в виде исключения командиры некоторых специальных артиллерийских частей, например, артиллерийский резерв верховного командования (как ТАОН, см. ниже), могут быть подчинены непосредственно начальнику всей артиллерии.
      Начальник артиллерии должен ведать всей строевой и боевой службой артиллерии, ее тактикой, техникой, вооружением и боевым снабжением, понимая под последним не заготовление предметов вооружения, а только снабжение артиллерии материальной частью и боевыми припасами. К кругу ведения начальника артиллерии не должно относиться снабжение армии ручным оружием и вспомогательными средствами борьбы, как-то: винтовки, пулеметы, револьверы и патроны к ручному оружию, шашки, пики, кинжалы, ручные и ружейные гранаты, минометы, бомбометы, огнеметы, гранатометы и т. п. Снабжение этими предметами всей армии во время войны крайне перегружало работу управления (Упарта), подчиненного полевому генинспарту, не только в ущерб работе по боевому снабжению собственно артиллерии, но и в ущерб руководству полевого инспарта и наблюдению за боевой подготовкой артиллерии и правильным ее использованием в бою.
      Дело заготовления предметов боевого снабжения должно находиться в ведении особого артиллерийского управления заготовлений, подчиненного не начальнику артиллерии, а отдельному своему начальнику, непосредственно подчиненному главному начальнику военных заготовлений и через него верховному командованию армии.
      Начальник артиллерии должен быть заказчиком предметов боевого снабжения для артиллерии и расходчиком этих предметов. Заготовителем их, по заказам начальника артиллерии, должно быть артиллерийское управление заготовлений.
      В общем начальнику артиллерии должно быть вверено общее руководство, контроль и наблюдение за:
      а) боевой подготовкой артиллерии и правильным использованием ее в бою в тактическом и техническом отношениях;
      б) формированием и подготовкой новых артиллерийских частей;
      в) подготовкой личного состава артиллерийских пополнений;
      г) деятельностью научно-исследовательских артиллерийских учреждений;
      д) организацией и устройством тыла армии в артиллерийском отношении;
      е) боевым снабжением частей артиллерии (материальной частью и боевыми припасами).
      Организация артиллерии. Новые формирования артиллерийских частей
      Правильная организация войск служит одним из главнейших условий успеха боевых действий. Организация артиллерии должна обеспечить удобство управления ею, полное использование могущества ее огня и наибольшую производительность ее боевой работы в кратчайший срок - и при этом обязательно во взаимодействии с пехотой и другими родами войск, с наименьшими потерями в людях, с наименьшими затратами боевых припасов и прочих материальных средств.
      По своей численности, составу и вооружению артиллерия должна вполне отвечать тем боевым задачам, которые будут выпадать на ее долю, и тем условиям, в которых ей придется действовать.
      Организация артиллерии должна надежно обеспечить ее боевое сотрудничество и тесную связь со всеми составными частями войскового соединения, которым она предназначена помогать, а потому артиллерия должна быть соответственно распределена между ними. Войсковые соединения, до самых мелких включительно, стремятся иметь в своем непосредственном распоряжении артиллерию, как могущественную огневую поддержку. С другой стороны, свойство современной артиллерии - внезапно сосредоточивать массовый огонь в любом направлении - должно быть в полной мере использовано старшим войсковым начальником, по распоряжению которого мощный удар сосредоточенного артиллерийского огня может быть в необходимое время направлен в решающем направлении.
      Частные войсковые начальники крайне неохотно уступят огонь своей артиллерии для действия в решающем направлении, если при этом подчиненная им войсковая часть останется без поддержки артиллерии. Поэтому, а также ввиду указанной выше необходимости создания мощного артиллерийского удара в данное время в данном направлении, в распоряжении старших общевойсковых начальников должна быть всегда своя непосредственно им подчиненная артиллерия - корпусная и армейская (главного командования), вооруженная предпочтительно более мощными и дальнобойными орудиями.
      Русская армия выступила на войну слабо обеспеченная артиллерией, имевшей притом устарелую организацию 1910 г.: армия имела мало полевых гаубиц, еще меньше полевых тяжелых батарей и вовсе не была обеспечена организованной тяжелой артиллерией осадного типа.
      Несовершенство организации и недостаточность артиллерии сказались с первых дней войны. Началось поспешное бесплановое осуществление организационных мероприятий и формирований новых артиллерийских частей как во внутренних военных округах - распоряжением военного министерства, так и на театре военных действий - распоряжением не только главковерха, которому Положением о полевом управлении предоставлено было право формировать войсковые части, но и главнокомандующих армиями фронтов, которым это право предоставлено не было{175}.
      Под давлением событий войны мероприятия эти проводились, в особенности в 1914 - 1915 гг., при случайно сложившихся обстоятельствах, - нередко в полном забвении одного из основных положений теории военного искусства, которое учит: "правильная организация не терпит импровизации".
      Формирования артиллерийских частей, производившиеся в большом числе на фронтах, неблагоприятно отражались на боевых качествах личного состава артиллерии, а также на ее боевом снабжении, запасы которого быстро истощались отпуском предметов формируемым частям.
      К июлю 1915 г. на одном Юго-западном фронте было вновь сформировано 46 разных батарей и 21 артиллерийский парк, с управлениями артиллерийских бригад и дивизионов; формировался тяжелый артиллерийский дивизион из четырех батарей, и предположено было еще сформировать около 60 разных батарей, 4 парка и т. д.
      Формирования эти производились за счет личного состава находящихся на фронте артиллерийских частей (главным образом первоочередных), чем понижалась их боевая способность и в особенности понижалось качество командиров.
      Формирования за счет фронтовых запасов совершенно расстраивали эти запасы в ущерб пополнению имущества в действующих частях артиллерии.
      Согласно Положению о полевом управлении новые формирования должны были производиться по временным штатам, утверждаемым главковерхом{176}. На самом деле это правило не соблюдалось, и в течение 1914 - 1915 гг. войны замечалась неопределенность организационных форм и штатов. Некоторые вновь сформированные артиллерийские части даже вовсе не имели утвержденных штатов.
      Летом 1915 г., как это отмечено было в отчете генинспарта о результатах командирования на Юго-западный фронт{177}, некоторые горные батареи содержались в шестиорудийном составе, другие горные батареи оставались восьмиорудийными по штатам 1910 г., в то время еще не измененным. В 3-м Донском казачьем артиллерийском дивизионе были четырехорудийные батареи, в прочих казачьих и конно-артиллерийских дивизионах батареи содержались в прежнем шестиорудийном составе. Состав артиллерийских парков не соответствовал новым штатам; число зарядных ящиков и патронных двуколок в парках оказалось разное. Одни пехотные дивизии имели три парка, другие - два парка, но были войсковые части, вовсе не обеспеченные парками, и т. д.
      Только с 1916 г., после создания при штабе главковерха Упарта, организация и формирования артиллерийских частей стали производиться в соответствии с возможностями боевого снабжения, но попрежнему за счет личного состава существующих артиллерийских частей, не особенно считаясь с понижением их боевых качеств.
      С 1916 г. решено было производить новые формирования артиллерийских частей не иначе, как по заблаговременно разработанным штатам, утвержденным наштаверхом, и главным образом во внутренних округах, а не на театре военных действий.
      В феврале 1917 г. формировались: в Московском военном округе - 16 легких, 12 мортирных и 45 тяжелых батарей, в Казанском военном округе - 36 легких и 15 мортирных, в Царском Селе - 8 легких, 3 мортирных и 53 тяжелых. Все эти 188 батарей формировались с соответствующими парками и управлениями дивизионов и бригад. К тому же времени на фронтах заканчивали свое формирование лишь 112 батарей без парков.
      До 1916 г. новые формирования намечались от случая к случаю, в зависимости или от накопления материальной части, или от намечаемых оперативных заданий или вследствие различных импровизированных реорганизаций. Упарт стремился внести планомерность в дело организации и формирований артиллерии; составлены были подробные планы новых артиллерийских формирований на период 1916 г. и на весь 1917 г. вперед; по утверждении планов наштаверхом они сообщались для руководства в ГУГШ и в ГАУ{178}. Наиболее крупным мероприятием Упарта являлось создание тяжелой артиллерии особого назначения (ТАОН) в виде резерва главковерха{179}.
      Полевая артиллерия
      На войну пехотные дивизии выступили, имея лишь по шести восьмиорудийных батарей 76-мм пушек, а к каждому корпусу придано было в качестве корпусной артиллерии по одному мортирному дивизиону из двух шестиорудийных батарей 122-мм гаубиц{180}.
      Громоздкость восьмиорудийных батарей, признанная еще в 1900 г., одновременно с принятием на вооружение 76-мм скорострельной пушки, и подтвержденная опытом русско-японской войны, дала себя знать с первых дней мировой войны. Эти батареи не соответствовали ни скорострельности орудий, ни тактическим требованиям, ни характеру целей. При восьми орудиях в батарее каждое орудие используется приблизительно лишь на половину своей производительной способности в отношении скорострельности; работа командира батареи становится непосильной, если ему в течение многих часов приходится наблюдать и оценивать большое число выстрелов, выпускаемых в короткий промежуток времени (даже при шестиорудийной батарее не менее 180 выстрелов в час или около 3 выстрелов ежеминутно).
      Мощность восьмиорудийной батареи оказалась ненужной при расчленении и необходимости обстрела артиллерийским огнем множества мелких, но важных целей, - таких, как пулеметы, наблюдательные и командные пункты, траншейные орудия и пр.
      Потребовалось наличие возможно большего количества огневых единиц батарей, хотя бы и малоорудийных. Вследствие этого на войне, еще в маневренный ее период 1914 г., широко практиковалось дробление батарей на полубатареи по четыре и даже на взводы по два орудия.
      Стремление к увеличению числа огневых единиц путем новых формирований батарей, менее громоздких, легче управляемых и более выгодных в тактическом отношении, привело ставку главковерха в конце 1914 г. к решению реорганизовать полевую легкую артиллерию и перейти от восьми- к шестиорудийным батареям. На фронтах же переход к шестиорудийным батареям начался произвольно еще до решения ставки{181}.
      Мера эта вызвана была, между прочим, и недостатком орудий для пополнения потерь, понесенных в боях, так как мобилизационные запасы орудий быстро иссякли в начале войны, а русские заводы в 1914 г. еще не успели развернуть производство и не были в состоянии выработать достаточное число 76-мм пушек.
      При реорганизации восьмиорудийных батарей в шестиорудийные на пехотную дивизию оставалось попрежнему по 6 легких батарей, вследствие чего число 76-мм полевых пушек уменьшалось на 25% - с 48 до 36 орудий. Русская пехотная дивизия в начале войны и без того имела мало артиллерии, а с проведением нового штата шестиорудийной батареи огневая сила ее по числу орудий стала вдвое слабее германской дивизии - 36 легких полевых пушек русской дивизии против 72 пушек германской дивизии. Войска действующей армии были в общем недовольны этой реорганизацией, так как пехота в значительной мере лишалась огневой поддержки артиллерии. Это видно из донесения командующего 1-й армией 21 октября 1914, г. главкому Северо-западного фронта; в 1-й армии недоставало 30 орудий по прежним штатам, а по новой организации оказались свободными 92 полевые легкие пушки, подлежавшие сдаче в тыловые склады фронта{182}.
      В докладе ГУГШ 21 декабря 1914 г. Военному совету об утверждении штата шестиорудийной батареи вопрос об ослаблении огневой силы дивизии с уменьшением числа ее 76-мм полевых пушек почему-то вовсе не был затронут. Военный совет, утвердив штат шестиорудийной батареи, также не обратил на это внимания. В докладе ГУГШ почему-то не упоминалось, что "большой программой" предполагалось с переходом к шестиорудийеым батареям увеличить число их до девяти на дивизию, т. е. иметь по 54 пушки вместо 48.
      В докладе приводились следующие соображения{183}:
      "Для восстановления войск 13-го и 15-го арм. корпусов, погибших в августе 1914 г. во время операции 2-й армии ген. Самсонова в Восточной Пруссии, сформированы были легкие батареи шестиорудийного состава.
      Вопрос о переходе от восьми- к шестиорудийным полевым батареям решен был в положительном смысле еще до войны. Осуществление должно было начаться с апреля 1915 г., если бы война не пресекла мероприятия, составляющие так называемую "Большую программу" развития наших вооруженных сил. Война началась, когда легкие батареи были при восьми орудиях по штату 1910 г. Но вследствие убыли материальной части пришлось большинство наших батарей действующей армии привести к шестиорудийному составу. Опыт войны показал, как и следовало ожидать, что шести-орудийные батареи фактически вовсе не уступают в боевом отношении восьмиорудийным батареям (как боевым единицам). Внесенная таким путем поправка в организацию 1910 г. принята в действующей армии, так сказать, "явочным порядком", тогда как действующие штаты легких батарей до сих пор не изменены. Штаты шестиорудийной батареи, разработанные по "Большой программе", предусматривали одновременный переход к полковому (дивизионному) хозяйству при весьма развитых штатах управлений дивизионов. Для шестиорудийных легких батарей, к которым перешла действующая армия в 1914 г., разработаны были новые штаты, в основание которых принят был старый штат восьмиорудийной батареи с батарейным хозяйством, но сокращен личный и конский состав ввиду подразделения батареи на три взвода вместо четырех и необходимости обслуживания людьми и лошадьми шести орудий и 12 зарядных ящиков вместо восьми орудий и 16 зарядных ящиков".
      Штат шестиорудийной легкой батареи был утвержден 2 (15) января 1915 г. и приказом главковерха присвоен на время военных действий всем легким батареям, с добавлением 10% артиллерийских лошадей{184}.
      Из сравнения штатов видно, что при переходе к шестиорудийным батареям освобождалось, кроме орудий и зарядных ящиков, на каждую батарею по 1 офицеру, 52 солдата и около 40 лошадей.
      Освобождающийся личный и конский состав был использован на формирование новых частей полевой и тяжелой артиллерии.
      Штат восьми-орудийной батареи
      Командир батареи - 1
      Офицеров - 5
      Солдат - 270
      Лошадей - 219
      Штат шести-орудийной батареи
      Командир батареи - 1
      Офицеров - 4
      Солдат - 218
      Лошадей - 175
      В 1916 г. в штат шестиорудийной легкой батареи были внесены незначительные изменения (число телефонных двуколок увеличено до трех вместо двух, увеличено число лошадей и пр.){185}.
      К концу войны на русском фронте большинство легких батарей фактически оказалось четырехорудийным, так как за недостатком специальной зенитной артиллерии пришлось выделять из батарей так называемые зенитные взводы на особо приспособленных неподвижных установках.
      Формирования полевых мортирных (гаубичных) и горных батарей производились, особенно в первый год войны, без плана, так же как и легких батарей, по мере возникающих потребностей и в зависимости от наличия запасов материальной части. В первое время эти батареи формировались или по существовавшим утвержденным штатам - в мортирной батарее 6 полевых 122-мм гаубиц, в горной батарее 8 горных пушек, или по измененным штатам с уменьшенным количеством орудий - в мортирной батарее 4 полевых 122-мм гаубицы, в горной батарее 6 и даже 4 горных пушки.
      Только в августе 1915 г., т. е. по истечении года войны, последовал общий приказ главковерха развернуть каждый двухбатарейный мортирный дивизион в три четырехорудийные батареи 122-мм гаубиц{186}.
      В июне же 1916 г., т. е. через 2 года войны, были утверждены разработанные Упартом штаты мортирных батарей и мортирных парковых дивизионов, согласно которым в мортирной батарее должно было состоять 4 полевых 122-мм гаубицы, 16 зарядных ящиков, 3 телефонных двуколки и обоз (артиллерийский - 1 инструментальная и 3 парных повозки, 15 двуколок; интендантский - 29 парных повозок){187}.
      Горные батареи, вооруженные 76-мм горными пушками обр. 1909 г., содержались в восьмиорудийном составе и для участия в боевых действиях обыкновенно дробились повзводно. В феврале 1916 г. всем горным батареям с пушками 1909 г. присвоен был временный шестиорудийный штат. Но в приказе наштаверха была сделана оговорка, чтобы при первой возможности шестиорудийные горные батареи довести до восьмиорудийного состава по утвержденным 16 мая 1910 г. старым штатам{188}.
      Горные батареи, вооруженные устаревшими горными пушками обр. 1904 г., содержались в восьмиорудийном составе, а формировались вновь и в восьми- и в шести- и даже в четырехорудийном составе.
      Одновременно с батареями формировались соответствующие управления артиллерийских дивизионов и бригад и артиллерийские парки с управлениями парковых бригад. Формирование во время войны полевых легких, гаубичных (мортирных) и горных батарей производилось с щелью обеспечения: артиллерией вновь сформированных или вовсе не обеспеченных ею частей пехоты и на восстановление батарей, погибших в боях, а в 1914 - 1915 гг. немало легких батарей было сформировано для обеспечения артиллерией частей государственного ополчения (см. ниже табл. 1 и 2).
      По плану Упарта, утвержденному наштаверхом в конце апреля 1916 г., предполагалось формирование производить в четыре очереди: в первую очередь формировать первые по счету дивизионы для пехотных дивизий, не имеющих вовсе артиллерии; во вторую - формировать вторые дивизионы для тех пехотных дивизий, которые уже имеют первые дивизионы; в третью - вторые дивизионы для тех дивизий, для которых уже формируются первые дивизионы; в четвертую - вторые дивизионы для дивизий, для которых будут формироваться первые дивизионы в первую очередь.
      В результате, по осуществлении этого плана, каждая существующая и вновь формируемая пехотная и стрелковая дивизия имела бы по 36 легких или горных пушек и каждый существующий корпус - по одному мортирному дивизиону в составе 12 полевых 122-мм гаубиц (сверх артиллерии дивизий).
      Легкие артиллерийские дивизионы должны были формироваться в составе трех шестиорудийных батарей каждый; горные дивизионы - в составе трех восьмиорудийных батарей.
      Решено было парковых артиллерийских бригад не формировать (должность командира парковой артиллерийской бригады была упразднена{189}), существующие парковые бригады обратить в парковые артиллерийские дивизионы и впредь формировать парки, объединяемые по три в парковые дивизионы.
      Всего по плану предполагалось вновь сформировать во внутренних округах Европейской России и на Кавказе следующее число артиллерийских частей:
      См. табл. Стр. 185
      По тому же плану намечалось сформировать 4 мортирных дивизиона, в том числе 3 дивизиона для обеспечения корпусов, не имеющих корпусной артиллерии, и 1 дивизион на случай сформирования нового корпуса.
      Закончить указанные формирования предполагалось в следующие сроки, в зависимости от получения орудий и материальной части: легкой артиллерии первая очередь к июлю 1916 г., вторая очередь к июлю 1917 г., третья очередь к декабрю 1917 г. и четвертая очередь к июлю 1918 г.; горной артиллерии - в конце сентября - октября 1916 г.; мортирной артиллерии - к августу 1916 г.{190}.
      Изменчивая обстановка войны не позволила провести в жизнь этот план в полной мере.
      Не удалось даже распределить по одному на корпус существующие мортирные дивизионы. За недостатком гаубичной артиллерии эти дивизионы назначались в начале войны по мере надобности на разные фронты и в разные армии. В результате некоторые корпуса оказались без гаубичной артиллерии, а мортирные дивизионы так перемешались, что номера их не соответствовали номерам корпусов. Например, 28-й мортирный дивизион в течение 19 мес., начиная с сентября 1914 г., участвовал в боях в составе 27-го корпуса на Западном фронте и за время продолжительной совместной боевой жизни настолько сроднился с ним, что откомандировать его к своему 28-му корпусу на Северный фронт не удалось вследствие решительного протеста начальника штаба Западного фронта,- и пришлось оставить его при 27-м корпусе.
      В конце 1916 г. ставка по инициативе Гурко, временно замещавшего заболевшего наштаверха Алексеева, решила реорганизовать пехоту и путем выделения четвертых батальонов при переходе к трехбатальонным полкам сформировать новые следующие 48 дивизий под номерами: на Юго-западном фронте 151 - 167-ю пехотные, 5-ю и 6-ю финляндские стрелковые, 8-ю туркестанскую, 19-ю сибирскую, 4-ю и 3-ю заамурские; на Западном фронте 168 - 178-ю пехотные, 5-ю гренадерскую, 16-ю и 17-ю сибирские; на Северном фронте 180 - 187-ю пехотные, 18-ю и 20-ю сибирские, 4-ю особую пехотную. В целях обеспечения этих дивизий артиллерией предполагалось в полевой легкой артиллерии перейти от шести- к четырехорудийным батареям, хотя бы на менее активном Северном фронте, с тем чтобы освобождающиеся орудия передать на формирование новых четырехорудийных батарей.
      Гурко предполагал сформировать новые пехотные дивизии средствами самих корпусов. Корпуса должны были снабдить новые формирования командным составом и обозами, окончательно тем ослабляя свои и без того уже ничтожные кадры и расстроенные обозы. Преимущества 12-батальонной организации пехоты по сравнению с 16-батальонной можно считать неоспоримыми, но пользу от новых пехотных дивизий, собранных поротно из разных частей, не успевших органически сплотиться и к тому же, как увидим ниже, не обеспеченных артиллерией, нужно признать весьма сомнительной. Во всяком случае осуществление задуманной Гурко реорганизации средствами самих корпусов, имеющих слабые кадры, крайне бедных материальным и техническим оснащением, являлось весьма несвоевременным.
      Переорганизация армии вызвала сильное возражение со стороны наштаверха Алексеева, по мнению которого "этот вопрос требовал очень осторожного к себе отношения".
      "Не отрицая необходимости усилить армию,- писал Алексеев,- нельзя упускать из вида, что противник может начать свои операции и захватить нас в тот момент, когда почти все существующие войсковые части будут ослаблены выделением штабов, кадров, личного состава и имущества на формирование новых частей, не говоря о том, что они сами содержатся в некомплекте. К тому же вновь формируемые части будут еще неспособны к какой бы то ни было серьезной боевой работе. Особенно же неудачно было решение производить переформирования в пределах корпусов, благодаря чему все корпуса могли быть расстроены одновременно".
      Несмотря на все это, новые пехотные дивизии стали спешно создаваться во всех корпусах, обездоливая организацию существующих частей и вводя в армию новые единицы сборного состава со всеми отрицательными особенностями такого рода импровизированной организации.
      По настоянию Гурко, отличавшегося упрямым характером, реорганизационная работа началась в декабре 1916 г. и в первые два месяца 1917 г. лихорадочно охватила все армии, отвлекая внимание начальствующих лиц от прямого их дела и совершенно расстраивая и без того слабые кадры войск (в полках 18-го корпуса, например, оставалось в среднем лишь по 5 кадровых офицеров на полк; такие ничтожные кадры сводились вследствие предпринятой переорганизации к нулю).
      По поводу переформирования полевой артиллерии в четырехорудийные батареи, с тем чтобы освобождающиеся орудия передать на формирование новых четырехорудийных батарей, необходимых для обеспечения артиллерией новых дивизий, высказаны были разные мнения.
      По этому поводу главнокомандующий армиями Северного фронта высказал заключение, что переход к четырехорудийным батареям, несомненно, ослабит все действующие войсковые части, которые и при шестиорудийных батареях с трудом справлялись на занимаемом ими широком фронте.
      "Должно помнить, - сообщал главкосев, - что противник не уменьшает количество артиллерии, приданной к определенной общевойсковой единице. Между тем переход к четырехорудийным полевым батареям, с передачей освобождающихся орудий формируемым частям, чувствительно уменьшит именно количество орудий на действующую дивизию и выведет с фронта в тыл или в резерв большое количество орудий. Сменяемые после тяжелых боев части будут уходить в тыл и брать с собою свою артиллерию. В результате артиллерийские силы проектируемой мерой будут несомненно, и хронически ослаблены. Кроме того, проектируя переход к четырехорудийным батареям на Северном фронте, нельзя быть уверенным, что корпуса с подобной организацией всегда останутся именно на этом фронте: перегруппировки необходимы и неизбежны. Наконец, нельзя утверждать, что Северный фронт навсегда останется пассивным".
      Главкозап, высказываясь по тому же вопросу, считал возможным ввиду трудности сформирования артиллерийских частей оставить некоторые вновь формируемые дивизии без артиллерии. При этом он руководствовался следующими соображениями:
      "Пехота сгорает в огне, и дивизии выходят из боя в силу истощения пехоты, в то время как артиллерийские части, по характеру своей службы несущие меньше потерь, остаются все еще вполне боеспособными. Имея в руках свежие организованные и управляемые крупные войсковые соединения, не имеющие своей артиллерии, всегда представляется возможным сменить пехотные части, потерявшие материальные и моральные силы, оставляя на позиции артиллерию сменяемых частей и вверяя ее частям, вступающим в бой на позиции. Такие случаи многократно уже имели место, причем артиллерия являлась уже готовым остовом, на котором организовались прибывшие на смену части"{191}.
      Главкоюз, со своей стороны, предлагал: 1) или выделить артиллерийские бригады из состава дивизий в распоряжение командира корпуса, который будет распределять артиллерию по дивизиям соответственно условиям боевой обстановки; 2) или сформировать новую артиллерийскую бригаду для 3-й дивизии корпуса путем выделения третьих и шестых батарей существующих двух артиллерийских бригад корпуса и сведения выделенных четырех батарей в бригаду из двух дивизионов двухбатарейного состава. Главкоюз находил возможным ограничиться этой мерой, имея в виду, что по новой организации состав 3-го дивизионного корпуса увеличивался лишь на 4 батальона, а потому число легких пушек на 1 000 штыков уменьшилось немного - с 2,3 до 2 орудий.
      Штаб главковерха, признавая сформирование новых артиллерийских частей невозможным, находил осуществимым первое предложение главкоюза.