С того же 1906 г. производилось прикомандирование к артиллерийским сборам офицеров генерального штаба и старших общевойсковых начальников, но оно приносило мало пользы в смысле поднятия их подготовки в артиллерийском отношении. Полезнее было бы прикомандирование их к офицерской артиллерийской школе, но оно не практиковалось, за исключением единичных случаев прикомандирования к школе офицеров генерального штаба, по личному их желанию.
      Затем, по особому "Наставлению для офицерских занятий", изданному в 1909 г., производилось ознакомление общевойсковых начальников с артиллерией во время специальных артиллерийских сборов. Ознакомление это носило довольно случайный и нередко безрезультатный характер. Обыкновенно ознакомление производилось в течение лишь нескольких дней и в большинстве случаев сводилось к рассказу и показу технических элементов артиллерийского дела вместо основательного знакомства с тактическими свойствами современной артиллерии и ее применением в бою.
      О необходимости изменения принятого порядка ознакомления с артиллерией неоднократно возбуждались вопросы. В 1912 г. особенно на этом настаивали и на изменении "Наставления для офицерских занятий" изд. 1909 г. штабы Петербургского и Киевского военных округов{136}.
      Киевский округ признавал необходимым для практического ознакомления с условиями боевой стрельбы и маневрирования артиллерии командировать на полигоны не только генералов, но и командиров полков, хотя бы из не бывших в генеральном штабе, а также командиров отдельных частей инженерных войск. Срок командирования Киевский округ желал сократить до 10 - 14 дней. На время производства маневрирования со стрельбой артиллерии совместно с другими родами войск Киевский округ считал полезным в помощь старшим начальникам не назначать офицеров генерального штаба, так как они из роли помощников в большинстве случаев обращались в замаскированных руководителей маневра в ущерб практике командиров частей. Киевский округ в этом вопросе был иного мнения, чем генинспарт, который, наоборот, признавал необходимым командирование офицеров генерального штаба в помощь начальникам специальных артиллерийских сборов на все время этих сборов.
      ГУГШ реагировало крайне медленно по этому поводу. Лишь в конце марта 1914 г. было утверждено новое "Наставление для занятий войск во время общего и подвижного сборов", т. е. настолько поздно, что им вовсе не пришлось войскам руководствоваться, так как вместо летних сборов началась война.
      Этим "Наставлением" предусматривались: а) показные ученья для взаимного ознакомления разных родов войск; б) односторонние и двусторонние тактические занятия (маневры) частями полка, бригады и дивизии с придачей артиллерии; в) односторонние тактические занятия с боевой стрельбой из всех родов войск; г) двусторонние маневры крупными частями войск всех родов оружия с придачей всякого рода вспомогательных технических средств. Но и в этом Наставлении, оставшемся, впрочем, только на бумаге, не предусматривалось командирование частей пехоты и конницы на все артиллерийские сборы для участия в групповых стрельбах, на чем в течение нескольких лет многие настаивали, и в первую очередь усиленно настаивал генинспарт.
      Совместная подготовка артиллерии с другими родами войск
      После русско-японской войны строевые начальники и командующие войсками военных округов ежегодно, до 1913 г. включительно, в своих отчетах о стрельбе полевой артиллерии указывали, как на недочет боевой подготовки, на непривлечение частей других родов войск к участию в групповых практических стрельбах артиллерии и, со своей стороны, признавали необходимым установить как обязательное правило выполнение групповых стрельб артиллерии при участии других родов войск{137}.
      Групповые стрельбы артиллерии совместно и в связи с пехотой (конной артиллерии - с конницей) имели огромное значение в смысле правильности и согласованности взаимных действий различных родов войск и в смысле масштаба времени, который на групповой стрельбе одной артиллерии, без участия пехоты или кавалерии, обыкновенно отсутствовал.
      Тактическая часть решения задачи на групповых стрельбах одной артиллерии без других родов войск являлась как бы проверкой на словах начальника отряда (отряда в действительности не существующего) в знании "Устава полевой службы" и "Наставления для действия полевой артиллерии в бою", а также некоторого знакомства его с уставами других войск, но не практикой в управлении войсками в бою. Распоряжения исполняющего обязанности начальника отряда, хотя и правильные теоретически, являлись фиктивными и для личного состава принимающих участие в стрельбе и маневре частей артиллерии мало поучительными. Руководитель постепенно рисовал начальнику отряда боевую обстановку, в большинстве случаев слабо иллюстрируемую мишенями, которую в сущности только один он и переживал, так как для прочих участников стрельбы обстановка была почти совершенно неизвестна и не наглядна.
      В техническом отношении, при отсутствии пехоты, нельзя было организовать и проверить связь артиллерии с пехотой, организовать стрельбу при помощи передовых наблюдателей, находящихся при передовых частях пехоты, я изучить вопрос о той пользе, какую могут оказать для артиллерии передовые наблюдатели, урегулировать и прочно обосновать некоторые вопросы артиллерийской разведки, которая не может в бою работать впереди своей пехоты (на практических стрельбах разведка доходила до условной линии, обозначаемой на плане руководителем, не считаясь с положением пехоты, которой не было), выяснить вопросы подчиненности артиллерии начальникам боевых участков пехоты и многие другие.
      Строевые части артиллерии и Артком возлагали надежды на офицерскую артиллерийскую школу, которая могла, по их мнению, дать указания по вопросу применения передовых наблюдателей, основанные на большом опыте. В школе, действительно, велись, как упоминалось, стрельбы с передовыми наблюдателями, которые заблаговременно размещались в прочных блиндажах, построенных в районе передовых линий предполагаемой своей пехоты, связанных подземными телефонными кабелями со стреляющими батареями. Но в школе пехоты не было никаких передвижений с пехотой у передовых наблюдателей не могло быть, никаких запросов к ним и к артиллерии от пехоты не поступало. Передовые наблюдатели должны были только воображать действия своей пехоты. В результате роль их сводилась к обычному техническому корректированию стрельбы батарей с передового наблюдательного пункта.
      Такой опыт школы не мог дать сколько-нибудь ценных данных для разработки правил действия артиллерии с помощью передовых наблюдателей, находящихся при пехоте.
      Пехота была крайне необходима школе не только для указанной цели, а для целесообразности всей ее работы по подготовке старшего командного состава артиллерии, для устранения некоторой существовавшей предвзятости и односторонности в этой подготовке, почти неизбежной при отсутствии пехоты и конницы - тех родов войск, для боевого обслуживания которых артиллерия предназначается. Между тем пехота не придавалась школе ни для совместных занятий, как это делалось у французов, ни для совместной стрельбы с маневрированием. Во избежание несчастных случаев поражения пехоты от преждевременных разрывов снарядов или при ошибочном направлении орудийных выстрелов совместные стрельбы артиллерии с пехотой если и производились изредка, то по особым, даже излишне осторожным, правилам в условиях, совершенно не похожих на боевую обстановку. Это были не совместные стрельбы с маневрированием в смысле практики в согласованности и связи взаимных боевых действий пехоты с артиллерией, а одновременная практика в боевой стрельбе пехоты и артиллерии, причем каждая вела свою стрельбу сама по себе, почти независимо от другой, хотя и рядом друг с другом. Поучительность таких совместных стрельб была весьма сомнительной.
      Совместные стрельбы артиллерии с другими войсками чаще сравнительно производились в отдаленных округах на Дальнем Востоке и в Туркестане и в некоторых пограничных военных округах. Только к 1912 г., и то лишь в одном Варшавском военном округе{138}, привлечение пехоты к маневрированию и совместным стрельбам с артиллерией получило довольно широкое распространение, и в общем в этом отношении был достигнут значительный успех.
      Мысль о необходимости совместното маневрирования и стрельбы артиллерии с другими родами войск недостаточно настойчиво осуществлялась в царской русской армии. Отсутствие на групповых артиллерийских стрельбах других войск, в особенности пехоты, неблагоприятно отражалось на тактической и даже на технической стороне боевой подготовки артиллерии{139}.
      Общность интересов в совместной службе артиллерии с другими войсками была мало заметна до самого начала мировой войны.
      С 1910 - 1911 гг., в особенности после издания "Пособия по стрельбе полевой артиллерии", в армии стал замечаться некоторый сдвиг в смысле проявления большего интереса к артиллерии со стороны старших общевойсковых начальников. Нужно, однако, иметь при этом в виду, что они находились в довольно затруднительном положении, став перед вопросом, чем же руководствоваться при подготовке артиллерии, так как кроме "Пособия", изданного частным, порядком, они долгое время не имели никаких официальных наставлений, уставов и положений, определяющих основы подготовки и их отношение к подчиненной им артиллерии.
      Отсутствием официальных утвержденных правил производства практической стрельбы артиллерии с маневрированием в составе других родов войск возможно объяснить несчастные случаи во время таких стрельб, имевшие изредка место в годы, предшествующие войне. Так, например, в приказе по военному ведомству 15 апреля 1912 г. было объявлено, что во время производства одной батареей боевой стрельбы с маневрированием имел место случай попадания артиллерийских снарядов в находившуюся впереди пехоту, последствием чего явилось поражение 42 человек. Причины - неточная передача и выполнение приказания руководителя маневра и отсутствие надлежащей связи между пехотой и артиллерией, а также между стреляющей батареей и ее командиром. Приказом обращалось внимание, чтобы при производстве маневров с боевой стрельбой начальствующие лица строго следили за тем, чтобы перед началом стрельбы была установлена надежная связь маневрирующих частей как с начальником отряда, так и между собой.
      Наконец, в 1913 г. с изданием официального "Наставления для подготовки полевой артиллерии к стрельбе", в котором имелись определенные указания, по каким правилам обязаны проверять боевую подготовку артиллерии общевойсковые начальники, эти последние должны были вплотную подойти к руководству в тактическом и строевом отношении подчиненной им артиллерией и вместе с тем ближе познакомиться со свойствами и особенностями ее службы.
      В "Наставлении для подготовки полевой артиллерии к стрельбе" имелись правила производства практической стрельбы артиллерии с маневрированием в составе других родов войск.
      Правила эти вкратце сводились к следующему:
      а) Тактическое задание для стрельбы с маневрированием всех родов войск должно состоять из несложного и короткого предположения наступательного или встречного боя.
      б) Стрельбы с маневрированием предпочтительно производить на незнакомой местности.
      в) Старший начальник (руководитель) маневра со своими помощниками и начальником политона производит заблаговременно подробный осмотр отводимого для маневра и стрельбы участка, составляет предположение для маневра и указывает такой порядок Установки различных мишеней, чтобы маневрирование имело наибольшую поучительность.
      г) Участвующий в маневре отряд выводится по возможности в составе военного времени. К участию в маневре привлекается личный состав полевых артиллерийских парков - для работы по их специальности.
      д) Тактическое задание сообщается начальнику отряда настолько заблаговременно, чтобы успеть сделать все необходимые распоряжения, какие он сделал бы при действительной боевой обстановке.
      е) С момента получения задания начальник отряда ведет маневрирование самостоятельно, сообразно с исходными данными и дальнейшими сведениями о действиях противника, даваемыми начальнику отряда старшим руководителем, донесениями разведчиков, наблюдателей и подчиненных младших начальников.
      ж) Ход маневра следует вести возможно ближе к обстановке действительного боя.
      з) Весьма полезно стрельбы с маневрированием всех родов войск производить во время двусторонних маневров, после столкновения противных сторон войск. При этом войска одной стороны заменяются мишенями, после чего продолжается маневр с боевыми выстрелами.
      и) Движение и работа войск под траекториями артиллерийских снарядов дело обыкновенное и необходимое. Во избежание же несчастных случаев войсковым частям и отдельным людям воспрещается находиться: а) в направлении стрельбы - под траекториями артиллерийского огня на дистанциях, меньших 1 700 м; при дистанциях свыше 1 700 м на ровной и открытой местности - впереди орудий и перед местами падения (разрывов) снарядов ближе 600 - 700 м; б) в направлении, перпендикулярном к направлению стрельбы при шрапнельном огне,- на всех дистанциях, на открытой местности, ближе 300 м (а для гаубиц 700 м) от направления крайних выстрелов на протяжении зон, опасных по дальности (см. п. а); 3) в тылу мишеней, вне закрытия, во время всякой стрельбы.
      к) Перед атакой - передовыми частями должны выбрасываться опознавательные флаги или другие сигналы.
      л) Артиллерия должна внимательно и непрерывно следить за действиями своих войск и немедленно прекращать или переносить огонь по более дальним целям в случаях опасного положения впереди находящихся войск.
      м) Во избежание путаницы и несчастных случаев необходимо: ясное и твердое усвоение всеми помощниками старшего руководителя сущности задачи и желаемого развития хода маневра; установление надежной и быстрой связи между руководителем, его помощниками и начальниками участвующих в маневре частей; непременная проверка командирами изменяемых установок прицелов, угломеров, трубок и пр.
      н) Старший руководитель по окончании маневра, получив общий доклад начальника отряда о стрельбе и выслушав доклады прочих ответственных исполнителей, делает разбор маневра на основании доложенных сведений и личных наблюдений.
      "Наставление для подготовки полевой артиллерии к стрельбе", изданное в 1913 г., разослано было в артиллерийские части за несколыко месяцев до начала войны, а общевойсковым начальникам едва ли было выслано. Во всяком случае большинство из них "Наставления" этого не получило и многим из них не было даже известно о существовании такого "Наставления".
      При таких условиях и ввиду незначительности времени, остававшегося до начала войны, нельзя было достигнуть сколько-нибудь заметных положительных результатов в отношении совместной подготовки артиллерии с другими родами войск.
      Подготовка эта, во многом зависящая от подготовки в артиллерийском отношении общевойсковых начальников, признавалась незадолго до войны совершенно неудовлетворительной. Неоднократно обращалось на это внимание и со стороны инспекции артиллерии и со стороны некоторых войсковых начальников, но высшее командование продолжало оставаться равнодушным к этому важному вопросу боевой подготовки армии и никаких существенных мер со своей стороны не предпринимало.
      "Наставление для подготовки полевой артиллерии к стрельбе" - кстати сказать, неудачно озаглавленное, так как оно обнимало более широкие вопросы: совместной подготовки артиллерии с другими войсками, правил руководства и проверки общевойсковыми начальниками подготовки артиллерии в тактическом отношении и пр.- издано было ГУГШ лишь после того, как Артком ГАУ, по указанию генинспарта, настоятельно просил ГУГШ обратить внимание на безусловную необходимость более широкого применения двусторонних артиллерийских маневров с холостыми патронами, при участии всех родов войск с полным воспроизведением всех действий артиллерии в различные периоды боя при различной обстановке и с маневрированием артиллерии во время боя (перемена позиций), что было весьма затруднительно выполнять на групповых стрельбах одной артиллерии без пехоты и по полигонным условиям. Одновременно Артком просил ГУГШ ускорить издание официальной инструкции для маневрирования с боевой стрельбой отрядов из всех родов оружия{140}.
      Некоторые командующие войсками военных округов со своей стороны также указывали в (своих отчетах на многие отрицательные стороны подготовки армии в артиллерийском отношении.
      Так, например, в отчете за 1913 г., последний перед войной, командующего войсками Варшавского округа, в котором боевая подготовка войск стояла вообще выше, чем в других округах, приведены следующие замечания{141}.
      1. Совместная боевая стрельба дивизиона 2-й арт. бригады с пехотой неопределенность тактического задания и ход маневра необоснованный, действия маневрирующего отряда являются как бы решенными заблаговременно. В действиях пехоты и артиллерии нет связи для достижения общей цели: каждая производит свою стрельбу самостоятельно, и пехота не могла познать, какого же огневого действия она может ожидать от артиллерии. Батареи заняли позицию в одну линию рядом и могли стрелять строго перед собой или только рассеивать огонь, а не сосредоточивать или охватывать своим огнем части противника{142}; батареи не могли ни подготовить атаку, ни защитить свою пехоту, ни вообще маневрировать своим огнем. Словом, артиллерия не могла бы принять действительного участия в бою. Маневр был проведен без ясно выраженного руководства и по результатам не мог быть поучителен как в тактическом, так и в техническом отношении.
      2. В 6-м арм. корпусе при маневрировании артиллерии с другими родами войск замечается отсутствие личной инициативы в ожидании обязательных указаний со стороны начальников отрядов. В тактических занятиях офицеров артиллерии в большинстве случаев нет надлежащего опыта и необходимой постановки.
      3. В 6-й пех. дивизии в наступательном бою связь артиллерии с начальником отряда, а следовательно, и управление огнем хромает, так как на полигонах артиллерии негде научиться держать связь с начальником, находящимся в движении, а на кратковременных подвижных сборах приходится главное внимание уделять пехоте. Артиллеристы неохотно занимают открытые позиции и применять их на практике почти утеряли способность.
      4. В 6-й кав. дивизии отсутствие кавалерийских частей при движении, маневрировании и занятии позиций на боевых стрельбах конной артиллерии не дает должной боевой картины, а масштабы времени и пространства являются до крайности условными; вся тактическая часть является не практикой в обучении управлению войсками в бою, а как бы проверкой на словах артиллерийских начальников в знании устава полевой службы и знакомства их с уставами других родов войск.
      Что же касается специальной подготовки артиллерии по стрельбе, то по этому поводу в приказе командующего войсками Варшавского военного округа 3/16 августа 1913 г. No 193 говорилось: "Вся стрельба велась умело, живо и уверенно, с отличными результатами"{143}.
      В приказе командующего войсками Приамурского военного округа от 15/28 декабря 1913 г. No 814 говорилось{144}:
      "Правильной системы в обучении и подготовке артиллерии не видно, руководство старших начальников (командиров корпусов, начальников дивизий, инспекторов артиллерии, командиров артиллерийских бригад) в большинстве случаев отсутствует. Инспекторы артиллерии корпусов, увлекаясь строевой подготовкой (за что ответственны начальники дивизий), допускали пробелы и недочеты в специальной артиллерийской и технической подготовке".
      Артиллерия Приамурского округа, как говорилось в приказе, "не дает уверенности в том, что она может нанести своим огнем действительное поражение противнику при различных условиях обстановки".
      В устранение указанных недочетов командующий войсками Приамурского округа, между прочим, приказал: 1) вести занятия строго согласно уставам, наставлениям, инструкциям; 2) стрельбы вести, как это требовалось "Наставлением для подготовки артиллерии к стрельбе"{145}, при обстановке, близкой к действительному бою, чтобы каждой стрельбе предшествовал маневр; на стрельбах требовать не только технического, но также, главным образом, и тактического исполнения, учитывая цель, обстановку, положение своей пехоты, что почти всегда упускаемся из вида артиллерией; 3) стрельбы на поражение сообразовывать с тактическим положением своей пехоты и с данной артиллерии задачей, допуская ударный и шрапнельный огонь на предельные дистанции, но для батарей сопровождения пехоты шрапнельный огонь на дистанции 2 130 - 640 м (1 000 - 300 саж.) и ближе и, в большинстве случаев, с позиций открытых или полузакрытых с минимумом времени для пристрелки.
      Из отчета по Иркутскому военному округу можно привести следующие замечания{146}.
      Стрельба артиллерии в общем хороша.
      В тактическом отношении на произведенной стрельбе с маневрированием замечено много недочетов, как-то: боевой участок, указанный для артиллерии начальником отряда, крайне стеснял действие артиллерии, но начальник артиллерии о неудобствах указанного ему участка не доложил старшему начальнику; связь начальника отряда со своей артиллерией отсутствовала, за все время боя начальник отряда не дал своевременно ни одной задачи артиллерии; артиллерийские начальники выезжали на рекогносцировку далеко вперед, не имея прикрытия и не считаясь с расположением своей пехоты, и т. д.
      В общем, несмотря на опыт русско-японской войны, в русской армии в период ее подготовки к новой войне сделано было далеко не все возможное и необходимое как для подготовки в артиллерийском отношении старших общевойсковых начальников, так и для установления прочной органической связи артиллерии с другими родами войск и для взаимного понимания друг друга.
      Непрочность связи и взаимной поддержки давала себя чувствовать в мировую войну, особенно в первый ее период, хотя не так больно, как это случалось в русско-японскую войну.
      Что же касается нецелесообразного, а иногда даже прямо преступного использования артиллерии старшими общевойсковыми начальниками, то оно бывало нередким исключением во время мировой войны.
      Выводы
      Организация высшего управления русской артиллерией отличалась неопределенностью.
      Генинспарт с 1910 г. был подчинен военному министру и по закону не являлся начальником артиллерии, но, почти не считаясь с военным министром, он оказывал на нее самостоятельное доминирующее влияние, что, с одной стороны, приводило к вредной обособленности ее в отдельное "артиллерийское ведомство", с другой - было отчасти полезным в отношении ее технической подготовки по стрельбе.
      Неустойчивость мысли правящих кругов России в подготовке к предстоящей войне с Германией, несомненно, сказалась и на подготовке русской артиллерии.
      Артиллерийскому ведомству не было поставлено твердой, ясно выраженной задачи, к выполнению которой оно должно было бы неуклонно стремиться.
      За год до начала мировой войны генинспарт в одном своем докладе писал (25 марта 1913 г. No 173), что, в общем,
      "артиллерийское дело... стоит на должной высоте, хотя процент неудовлетворительных стрельб увеличился и артиллерийская подготовка в некоторых частях стала понижаться"{147}.
      Такое нежелательное явление генинспарт объяснял следующими причинами.
      В военных округах не было лиц, могущих объединить руководство всей артиллерией в округе. Командующие войсками округов не в состоянии были лично руководить специальным артиллерийским делом.
      Инспекторы артиллерии в корпусах могли руководить артиллерийскими частями только в периоды специального артиллерийского сбора, а в остальное время руководство артиллерией ускользало из их рук.
      Начальники дивизий, будучи в большинстве не артиллеристами, были настолько мало знакомы со специальным артиллерийским делом, что зачастую их требования шли вразрез с требованиями инспекторов артиллерии.
      Из крепостной артиллерии, осмотренной генерал-инспектором в 1912 г., только кронштадтская и очаковская оказались в полном порядке.
      Что же касается прочих частей крепостной артиллерии, то они были далеко не на должной высоте. Коренной причиной тому являлись устарелые организация и штаты. В начале 1912 г. новая организация и штаты крепостной артиллерии были окончательно разработаны, но не проведены в жизнь.
      "До осуществления этого мероприятия, - говорилось в докладе генинспарта, - крепостные артиллерии не будут в состоянии боевой готовности".
      Мировая война застала вообще всю русскую артиллерию с организацией, почти не отличавшейся от совершенно отжившей организации времен русско-японской войны.
      Гипноз кажущихся несомненными преимуществ 76-мм полевой пушки для решения задач маневренного боя быстрыми внезапными ударами, господствующее стремление к "единству калибра" и "единству снаряда", недооценка руководящими кругами царской армии значения техники на войне - все это неблагоприятно отразилось на обеспечении русской армии артиллерией, в особенности гаубичной и тяжелой.
      Громадные успехи артиллерийской техники отражались на русской армии далеко не в такой степени, как этого требовал жестокий урок русско-японской войны.
      В результате русская армия к началу мировой войны по части артиллерии, как по числу орудий и их мощности., так и в организационном отношении, значительно уступала армиям своих противников.
      Верхи царской армии допустили глубокую ошибку в предположении вести войну только за счет мобилизационных артиллерийских запасов. Никакими запасами, заготовленными в мирное время, нельзя покрыть колоссальные потребности современной большой войны. Запасы эти нужны только для начала войны, а затем война будет вестить на те средства, какие ей будут предоставлены производительными силами своей страны.
      Верхи старой России не предусмотрели и не учли первенствующего значения экономики для современной войны, не подготовили народное хозяйство и промышленность к обороне.
      Подготовка в артиллерийском отношении общевойсковых начальников оставляла желать многого. Проявление с их стороны некоторого интереса к артиллерии замечается со времени перехода артиллерии в подчинение начальникам дивизий. Но руководство общевойсковых начальников подчиненной им артиллерией в строевом и тактическом отношении, не объединяемое высшим командованием, не успело к началу мировой войны сказаться в положительной степени.
      В царской русской армии не было должного единения и органической связи артиллерии с другими родами войск, вследствие весьма редких и малопоучительных совместных занятий с ними, некоторой обособленности от них артиллерии и классовой розни офицерства, передававшейся солдатской массе.
      Командный состав артиллерии в общем был подготовлен удовлетворительно, а в специальном техническом отношении - даже хорошо. Но среди высшего начальствующего состава артиллерии оставалось к началу мировой войны еще немало лиц, значительно отставших от современных требований тактики и отчасти даже по технике артиллерии.
      Специальная подготовка полевой русской артиллерии в отношении искусства стрельбы с закрытых позиций доведена была к началу войны до совершенства. Стреляла она отлично и в достаточной степени хорошо умела использовать свой огонь, но в тактическом отношении артиллерия была подготовлена довольно слабо.
      Искусные действия русской артиллерии в период маневренной войны 1914 1915 гг. получили должную высокую оценку не только со стороны своей пехоты, но и со стороны противников, вызывая даже удивление немцев.
      Руководители царской русской армии, проводя необходимую войскам доктрину активности, не подготовили соответственно в духе безбоязненного проявления инициативы командный состав ни в артиллерии, ни в других родах оружия.
      Рассчитывая вести молниеносную наступательную войну, нанося сокрушительные удары при содействии артиллерийского огня, они не дали армии ни достаточно сильной артиллерии, вооруженной мощными современными орудиями, ни других артиллерийских средств, обеспечивающих успех атаки пехоты.
      Часть вторая.Организация и вооружение русской артиллерии во время войны
      Высшее управление артиллерией
      С объявлением войны царская Россия разделялась на две обособленные, самостоятельно управляемые в военном отношении части: театр военных действий и внутренние области государства, или глубокий тыл.
      Театром военных действий служила территория, предназначенная для развертывания и боевых операций вооруженных сил, составляющих "действующую армию", а также для расположения всех армейских тыловых учреждений.
      Управление на театре военных действий возглавлялось верховным главнокомандующим. Организация высшего управления войсками действующей армии, обязанности, права и крут ведения управления, устройство тыла армии на театре военных действий - все это определялось особым "Положением о полевом управлении войск в военное время".
      Внутренние области государства с оставшимися в них войсками, военными и прочими учреждениями, не подчиненными верховному главнокомандующему, управлялись военным министром и соответственными правительственными органами на основании постоянно действующих законов, в которых не было почти никаких указаний на те или иные особенности в управлении, вызываемые войной.
      Согласно Положению о полевом управлении верховный главнокомандующий являлся высшим начальником всех вооруженных сухопутных и морских сил, предназначенных для военных действий. Он был подчинен "исключительно и непосредственно" царю. Никакое высшее правительственное учреждение или лицо, находящееся за пределами театра военных действий, не имело права давать ему предписания или требовать от него отчетов; военному и прочим министрам разрешалось сноситься с ним непосредственно.
      С другой стороны, верховный главнокомандующий не имел никаких прав в отношении внутренних областей государства, в отношении находящихся внутри страны органов военного министерства и оставшихся там войск. Законом не было установлено никаких определенных взаимоотношений между главковерхом и военным министром{148}.
      Положение о генерал-инспекторе артиллерии{149} обязывало его "наблюдать и проверять боевую подготовку артиллерии", причем генинспарт мог сообщать войскам свои указания для руководства только через военного министра. Но так как военный министр не имел права распоряжаться на театре войны, то генинспарт не мог ни руководить боевой подготовкой, ни тем более влиять на целесообразность боевого использования артиллерии действующей армии.