Глава 6

Обычно на неделе Фредерика не покидала Оксфорд. Но теперь, закончив свою последнюю картину и имея четыре хороших полотна для дипломной выставки, девушка решила, что никто не будет возражать, если она среди недели съездит домой. И все-таки Фредерика чувствовала себя виноватой, когда поднималась по узкой сельской улице к дому.

Фредерика любила деревню в мае. Это, без сомнения, было самое лучшее время года в Англии. Когда она подходила к «Дому радуги», то призналась себе, что не поехала бы домой, если бы не отец. И Лоркан Грин. Вспомнив о Лоркане, она задумалась и споткнулась. Четыре дня назад Лоркан Грин появился в ее жизни и теперь постоянно присутствовал в ее мыслях.

Ее преподаватель и директор школы Рескина, конечно, были в восторге от его лекций, тут не было никаких сомнений. И ее сокурсники тоже горели желанием присутствовать на его лекциях. За все время обучения Фредерика не видела, чтобы на какую-нибудь лекцию пришло так много народу, как на ту, которую Грин прочитал вчера в студии рисования.

Фредерика тоже слушала эту лекцию и была в восторге. Темой лекции был судебный процесс над одним фальсификатором картин, который пытался продать подделку в галерею Грина. У Лоркана были слайды оригинала и подделки, и Фредерика была уверена, что она не единственная в зале, кто не мог их различить. Даже преподаватель выглядел не совсем уверенно. Лоркан начал объяснять, как он обнаружил обман, и все поняли, что он – истинный гений. Хотя и раньше аура его силы и мастерства была несомненна, теперь это просто ошеломляло. За несколько минут каждому стало ясно, что перед ними один из величайших знатоков живописи.

С того момента, как Фредерика впервые увидела Лоркана Грина, она поняла, что он – незаурядная личность. Девушка смутилась, вспоминая их первую встречу, когда смотрела на него раскрыв рот, как дурочка. Как же он, наверное, веселился! Надеяться на то, что такой проницательный человек, как Лоркан, не заметил произведенного им впечатления, не приходилось.

Фредерика сердито толкнула калитку и зашагала по дорожке, обрамленной желтофиолью и незабудками, стараясь не думать о Лоркане Грине. Но проклятый красавец никак не хотел уходить из ее головы. Он притаился в ее подсознании, смотрел на нее сверху вниз, элегантный, одетый в дорогой костюм. Его орехово-зеленые глаза оценивающе скользили по ней, замечая малейшие признаки влюбленности. Фредерике захотелось плюнуть.

Дома никого не было, поэтому Фредерика прошла прямо на кухню, чтобы выпить чашку чаю и успокоиться. Приготовив чай, Фредерика мысленно приказала не травить себе душу. Такому мужчине, как Лоркан, полагалось, чтобы женщины падали к его ногам, как кегли. Да он, наверное, и не вспомнил о ней ни разу.

На лекции Грин откровенно и честно признался, почему он, как бизнесмен, так ненавидит мошенников. И еще он очень горячо говорил об аморальности подделки произведений. Почему-то от этого Фредерика почувствовала себя виноватой. Она помнила, как стояла в конце зала, ощущая себя грешницей под взглядом его зеленых глаз. Грин обращался ко всем студентам и смотрел на каждого своими проницательными, все замечающими глазами, словно искал что-то, какой-то определенный признак. Его глаза скользнули по ней, и Фредерика почувствовала, что ее вина как будто написана большими буквами у нее на лбу.

Девушка вздохнула, допивая чай, и мысленно попросила прощения у Форбс-Райта, этого талантливого художника. Она надеялась, что, пребывая на том свете, он не будет возражать против копирования его картины. Нет смысла чувствовать себя виноватой. Фредерика окончательно решила сделать копию со «Старой мельницы и лебедей», так что нужно приступать к делу.

И в этом был виноват Лоркан Грин. После разговора с отцом Фредерика вернулась в Оксфорд с твердым намерением забыть его странную просьбу. Если бы не сногсшибательный Лоркан Грин, чертовски самоуверенный и вызывающий, она не поехала бы сегодня в «Дом радуги», чтобы отыскать на чердаке холст двухсотлетней давности. Поднимаясь на чердак по крутой лестнице, Фредерика остановилась полюбоваться висевшей на стене картиной Джексона Поллока – одним из немногих удачных приобретений отца.

Чердак в «Доме радуги» был единственным в своем роде, потому что весь хлам, собранный там, имел отношение к искусству. Фредерика знала, что в их роду была дама по имени Ариадна Делакруа, которая написала много ужасных картин. С сантиметром в руках и надеждой в душе Фредерика стала разыскивать нужное ей полотно. Фредерика задыхалась от пыли и поминала отца недобрыми словами, но вскоре нашла то, что искала, – полотно, подписанное Ариадной Делакруа. Более того, «шедевр» этой дамы, датированный приблизительно тем же периодом, что и «Старая мельница и лебеди», был точно такого же размера, как и подлинник Форбс-Рай-та. Фредерика могла бы обрезать другой, более крупный холст до нужного размера, но решила не рисковать. Она собиралась сделать все как следует. Такой опытный эксперт, как Лоркан, конечно, сразу определит, что холст был обрезан недавно. Она читала, что Китинг уделял огромное внимание даже мельчайшим деталям.

Фредерика стащила картину по лестнице вниз и поставила ее в кухне. Нужно тщательно вымыть руки и лишь затем приступать к подробному изучению холста. Они бывают различных типов и размеров. В колледже Фредерика предпочитала холсты из льна. Она всегда выбирала именно льняные холсты, терла их пемзой, потом сама наносила слои грунтовки. Правильно натянуть холст на подрамник тоже было трудоемкой работой. Люди, далекие от живописи, всегда удивляются, как много предварительной работы нужно проделать художнику, прежде чем он возьмет кисть в руки. Но с этим холстом ей не придется долго возиться. Он был хорош всем: соответствующий возраст, размер и качество. Именно такой холст использовал бы Форбс-Райт для своей картины.

Конечно, ей нужно быть очень осторожной, счищая слои старой краски с картины Ариадны. От оригинала нельзя оставить даже самого маленького следа. Фредерика быстро завернула картину в старую простыню и, не желая, чтобы отец узнал о ее решении подделать картину Форбс-Райта, постаралась скрыть следы своего пребывания в доме: вымыла чашку и убрала ее на место.

Фредерика донесла свой неудобный багаж до железнодорожной станции, села в поезд и вернулась в Оксфорд. Прямо с вокзала она занесла картину в свою мастерскую, а потом отправилась в маленькую библиотеку школы Рескина. Фредерика знала, как очистить холст от старых слоев краски, чтобы его можно было снова использовать. Сейчас ей нужно было узнать, какими средствами это сделал бы Форбс-Райт. Если она воспользуется современными средствами очистки, то, возможно, Лоркан Грин, как опытный эксперт, обнаружит остатки современных химикатов на старом холсте. Фредерика не была в этом уверена, но решила не рисковать.

Для Фредерики важно было нарисовать картину так, чтобы даже великий Лоркан Грин, при виде которого сердце ее начинало неистово биться, не смог обнаружить подделку. Фредерика считала, что Лоркан Грин бросил ей дерзкий вызов и она просто обязана не только принять его, но и выйти из этой битвы победителем. А там будь что будет!

В глубине души девушка сознавала, что этот вызов имеет слабое отношение к искусству. Фредерика понимала, что не может справиться с собой, со своим безнадежным увлечением, поэтому решила одержать победу над Лорканом в другом. Она будет состязаться с ним на его собственном поле – в живописи. Вернее, в фальсификации картин.

Фредерика провела остаток дня, изучая способы подготовки холста в викторианскую эпоху. С самого утра девушка энергично и с удовольствием принялась за работу, тихо напевая себе под нос. Теперь она считала, что обязательно должна помочь отцу выпутаться из неприятностей и в то же время обыграть Лоркана Грина.

Лоркан проснулся утром в хорошем настроении: за окном солнце, пятница и он в Оксфорде.

Как и предсказывал инспектор Ричард Брейн, Лоркан нашел где приклонить голову – снял просторный двухэтажный дом на Файв-Майл-драйв, широкой, обсаженной вишневыми деревьями улице в престижном северном районе Оксфорда.

Лоркан побрился и, так как день обещал быть жарким, надел темно-кремовые летние брюки, кожаный ремень ручной работы, привезенный ему из Испании одной из бывших подружек, и ослепительно белую рубашку из прохладного шелка. Теперь, красивый и элегантный, он был готов насладиться прекрасным майским днем.

Грин ехал на своем верном «Астон-Мартине» вниз по Банбери-роуд к центру города, собираясь посетить ботанический сад. Однако вскоре обнаружил, что подъезжает к школе Рескина. Лоркан улыбнулся, понимая, что сюда его привело подсознательное желание увидеть Фредерику. Он вышел из машины и прошел в прохладный холл. Лоркан поднялся на второй этаж, никого не встретив. Похоже, студенты появляются здесь не раньше десяти часов, а сейчас всего четверть десятого. Неожиданно у него над головой послышался шум. На пол упал какой-то тяжелый предмет. Заинтересованный, он легко взбежал вверх по лестнице и тихо прошел по коридору. Лоркан издалека увидел кудрявые каштановые волосы, пылающие как пламя в лучах солнца, и сразу узнал эту студентку. Он почувствовал, что ноги плохо держат его. Лоркан пытался убедить себя в том, что не должен встречаться с Фредерикой Делакруа. Как умудренный жизненным опытом взрослый мужчина, он решил избегать соблазна и держаться подальше от запретного плода. Но действительность была такова, что Фредерика присутствовала в его снах с их самой первой встречи в понедельник. Ее веснушки в бессонные ночи кружились и порхали у него перед глазами, как бабочки.

И теперь, как и в прошлый раз, Лоркан тихо подошел и встал за ее спиной. Он чувствовал, что похож на влюбленного подростка, который подглядывает за объектом своей страсти. Глупо, но волнует.

Фредерика была одета в свой обычный, измазанный краской халат, руки у нее тоже были перепачканы краской. Она чистила холст. Даже то, что еще осталось от картины, было просто ужасно, написано по-дилетантски. Это ни в коем случае не могла быть ее работа. Лоркан подошел поближе, разглядывая жука в углу картины. Жук был написан плохо, но все-таки было заметно, что художник пытался подражать манере письма мастеров викторианской эпохи. Возможно, даже Форбс-Райту.

Лоркан собрался уже окликнуть Фредерику, но вдруг понял, что, очищая холст от старой краски, она использует не современное смывающее средство, а какой-то старомодный состав, который требует гораздо больших затрат времени и усилий. Какого черта?.. В нем пробудилось подозрение. «Зачем современному художнику нужно удалять краску таким трудоемким и устаревшим способом? Почему и для чего она вообще ее удаляет?»

Движения руки Фредерики замедлились. Она уже некоторое время ощущала холодок в затылке, но была слишком занята, чтобы обратить на это внимание. Теперь она почувствовала, как у нее в груди все сжалось, отчего стало покалывать соски. Когда же ей доводилось испытывать подобное? – подумала Фредерика в отчаянии, но с ощущением неудержимой радости и счастья. Вздернув подбородок, она оглянулась через плечо. И буквально пронзила Лоркана своими карими глазами.

Лоркан вздохнул. Он был поражен взглядом ее бархатных глаз.

– Привет, – мягко сказал он, заставляя себя улыбнуться.

– Здравствуйте, мистер Грин. Я хотела сказать вам, как мне… э… понравилась ваша лекция, – тихо произнесла Фредерика внезапно пересохшими губами.

– Называйте меня, пожалуйста, Лоркан, – поправил он ее. Обращение «мистер Грин» заставило его почувствовать себя столетним старцем. – Рад, что вам не было скучно на лекции.

Его взгляд снова переместился на картину. Вдруг Лоркан понял, что его лекция о подделках произведений искусства совсем не была для Фредерики скучной. Отнюдь нет. Внутри у него все оборвалось. Он понимал, что должен был радоваться. Ричард просил его обратить внимание на необычные явления в студенческой среде. И вот теперь его природный инстинкт настойчиво твердит, что он на верном пути. Но почему он чувствует только… ужас и смущение?

– Ну что вы! Это действительно было очень интересно, – быстро сказала Фредерика, ругая себя за чрезмерное проявление чувств. Она выглядела, наверное, как настоящая дурочка.

Лоркан кивнул на холст.

– Это ведь не ваша работа? – сказал он. Фредерика засмеялась.

– Нет. У одного моего друга есть тетя, которая терпеть не может эту картину. Он отдал ее, чтобы я могла… взять ее… использовать холст, – запинаясь и покраснев, объяснила Фредерика.

Сейчас ей хотелось провалиться сквозь землю.

«Она не очень-то искусно лжет», – подумал Лоркан со смешанным чувством злости и облегчения. Злости, потому что он не любил, когда его считали дураком, особенно эта девушка. И облегчения, потому… ну… потому что она не была прирожденной лгуньей. По крайней мере это радовало.

– Понимаю, но уверен, что вы находитесь не в таком стесненном положении, чтобы воровать старинные холсты? – спросил он с издевкой.

Фредерика глубоко вздохнула. В голове у нее прозвучал сигнал опасности. Спокойно! Не надо паниковать! Взглянув Лоркану в лицо, на котором играла откровенно насмешливая улыбка, Фредерика поняла, что ей нужно что-то срочно предпринять, чтобы спасти положение. Немедленно!

Она откинула голову и засмеялась.

– Вы не верите мне! Но не все же миллионеры, – довольно резко сказала она. – Не знаю, что вы думаете, но мы получаем от школы Рескина только небольшое пособие. Мы также получаем деньги на расходные материалы от нашего колледжа Беды Достопочтенного, но их едва хватает на краски. Поверьте, мы не можем упустить случай получить холст бесплатно.

«В этом, безусловно, есть доля правды», – подумал Лоркан. Но подозрительно то, как вовремя подвернулся Фредерике этот холст. Лоркан понял, кто его противник и с кем ему придется вести игру. И хотя он только и мечтал о том, чтобы «поиграть» с этой красивой женщиной всю ночь напролет, сейчас его мысли были о другом – о поручении Ричарда Брейна.

– Понимаю и вхожу в ваше положение. Поэтому позвольте мне внести свою лепту и пригласить вас на ужин завтра вечером, – с иронией сказал он, отметив, что в ее темных бархатных глазах внезапно мелькнули страх и удовольствие. – Если вы сэкономите несколько пенни на еде, то сможете позволить себе пару тюбиков желтого кадмия.

Хотя голос Лоркана был шутливым и он улыбался, Фредерика уловила за этим показным фасадом скрытую угрозу. Определенно у него были глаза тигра, который готовится к прыжку, – дымчато-зеленые, с хищным блеском.

Внутренний голос снова предупредил Фредерику: нужно бежать. И поскорее! Найти укрытие. Сказать «нет». Извиниться и отказаться под любым предлогом. Например, сказать, что ей нечего надеть или нужно помыть голову… Да что угодно! Только не оставаться с ним наедине. Ощущение того, что она не в своей тарелке, ошеломило ее. Но другой голос, еще более настойчивый, уговаривал ее не быть такой гусыней. Всем женщинам рано или поздно приходится сталкиваться с такой опасностью, как светские мужчины. И скромные девственницы должны в этом случае выбирать: научиться плавать или идти ко дну.

– Спасибо, с удовольствием, – услышала Фредерика свой голос.

Лоркан улыбнулся:

– Прекрасно. Тогда я заеду за вами около семи. Куда прикажете?

– Я живу в колледже Беды Достопочтенного. Улица Вудсток-роуд.

– Я найду, – пообещал он и, прежде чем уйти, бросил на нее долгий задумчивый взгляд.

Фредерика с облегчением шумно выдохнула воздух. Ух! Она без сил прислонилась к стене. Предполагается, что она должна чувствовать себя польщенной. У Лоркана Грина, конечно, не было недостатка в красивых женщинах. Но он пригласил на ужин ее. Никогда раньше такие фривольные мысли не приходили ей в голову, а сейчас Фредерика спросила себя: может ли она взять в любовники Лоркана Грина? Ее первый любовник. На что это похоже? Наверняка будет увлекательно. Фредерика прогнала эти невероятные мысли. О чем она думает? Ей нужно быть готовой к сражению с Лорканом Грином – экспертом по подделкам картин. А сражаться с ним в постели? Даже не мечтай об этом!

В это время Лоркан Грин направлялся в администрацию колледжа с твердым намерением выяснить все о некоей Фредерике Делакруа. Если бы Фредерика знала об этом, то сильно испугалась бы. Ведь она совсем не та бедная студентка, за которую выдавала себя. Делакруа были известными коллекционерами произведений искусства. Если Лоркан узнает все о ней и ее семье, то у Фредерики будет повод для беспокойства. Кроме того, если бы Фредерика видела хищный блеск в глазах Лоркана, когда он размышлял о предстоящем свидании с ней… Ну, тогда бы она дважды подумала, прежде чем принять его предложение.

Глава 7

– Ты должна раскрепоститься, Эннис, – убеждал Рив. Он склонился над столом и держал Эннис за руку, ласково поглаживая ее нежные пальчики своими длинными сильными пальцами. – Я считал, что ты темпераментна, как все артистические натуры.

Эннис мягко улыбнулась:

– Да? Не знала, что я такая. Рив пожал плечами.

– Ты не должна быть такой застенчивой. Развеселись, попробуй получить от жизни удовольствие для разнообразия. – Голос его почти перешел в шепот. – Тебе это должно понравиться.

Эннис звонко засмеялась холодным серебристым смехом, а затем спросила:

– Что у тебя на уме? Я не понимаю.

– Ну-ну, – погрозил ей пальцем Рив. – Не кокетничай. Ты знаешь, как они любят поговорить, будто только работают и никаких развлечений…

Рив поднес ее руку к губам, собираясь поцеловать.

– Отлично, отлично, – похвалил Рей.

Его лысая голова сияла в свете лампы. Остальные члены труппы негромко зааплодировали. Эннис быстро вырвала свою руку из руки Рива и отодвинулась от стола. Теперь квартиру обставили кое-какой мебелью, и репетиции шли своим чередом.

– Конечно, эта сцена происходит задолго до того, как Рив сообщает, что ему известно, кто убил Джона, – объяснил Рей. – Он – в своем роде Казакова. Рив, ты можешь флиртовать с дамами – участницами конференции, чтобы прибавить достоверности твоему персонажу.

– Это будет не трудно, – тихо проговорила Эннис.

Но очевидно, у Рива был хороший слух, потому что он бросил на нее острый взгляд из-под темных бровей. Его губы скривились. «Что это – ревность? Неужели Эннис может ревновать?»

Рей хитро взглянул на них. Ему редко доводилось видеть такое сексуальное напряжение между двумя людьми.

Рив что-то сказал Джерри, хрипло засмеявшейся в ответ, потом шепнул что-то Джулии, и та вспыхнула. Эннис нахмурилась. У этого мужчины действительно обширный репертуар. Немолодые рыжие дамы и недавние школьницы. Рив повернулся на шатком стуле, заметил мрачное выражение на ее лице и ухмыльнулся: «Да, никаких сомнений! Мисс Эннис Уиттингтон действительно позеленела от ревности». У Эннис совсем испортилось настроение. Ее поймали, а в таких случаях лучшая защита – нападение.

– Почему ты так противно улыбаешься? Как неудачная копия Чеширского кота, – напустилась она на Рива. – В сцене этого нет.

Актер вздохнул и пожал плечами.

– Ты действительно очень сдержанная, не правда ли? – громко сказал он.

Эннис вздрогнула.

– Что? Какого черта?..

Она увидела, как Рив многозначительно постукивает по рукописи, и покраснела, догадавшись, что он поймал ее. Это была фраза из сцены, которую они репетировали.

Лицо Эннис внезапно смягчилось.

– Это не совсем то, о чем ты думаешь, Рив, – промурлыкала она, читая свою роль и стараясь не переигрывать.

Рей одобрительно кивнул. Как кстати, что личная вражда будет отвлекать их от происходящего. Среди всех участников представления Рей считал Эннис и Рива самыми проницательными. Только эти двое и могут заподозрить, что во время мистерии происходит нечто странное.

Труппа сосредоточенно работала еще в течение часа. Потом был объявлен полуторачасовой перерыв на обед. Все вышли на улицу. Норман Рикс огляделся и сказал:

– Тут за углом есть симпатичное кафе. Там подают прекрасную жареную рыбу с картошкой. И дешево. Кто со мной?

Конечно, пошли все.

Эннис почувствовала, как кто-то схватил ее за руку, и замерла посреди улицы. Она резко повернула голову, зная заранее, кто ее держит. Никто, кроме Рива Моргана, не отважится так грубо обращаться с ней.

– Только не говори мне, что сидишь на диете, – сказал он насмешливо, с удовольствием наблюдая, как глаза ее вспыхнули. – Моя квартира в одной автобусной остановке отсюда. Могу предложить тебе свежих раков и салат.

– Неужели ты думаешь, что после вчерашнего я пойду к тебе? Да ни за что на свете! – возмутилась она.

Рив грустно улыбнулся:

– В чем дело? Ты нервничаешь?

Эннис от досады прищурила глаза, в них мелькнули злые искорки.

– Не льсти себя надеждой! Мужчины и получше тебя пытались заставить меня нервничать. И им это не удавалось!

– Значит, ты предпочитаешь свежим ракам жирную рыбу и плавающие в масле чипсы? – пошутил Рив.

Солнце золотило его темные, кудри, и что-то в нем было такое, от чего у Эннис задрожали колени. Она глубоко вздохнула, разрываясь между яростью и желанием. Что особенного в этом человеке, если он может вить из нее веревки, подумала девушка. Он, конечно, хорош собой, но ей доводилось встречать и более красивых мужчин. И она не могла винить Рива за то, что он изо всех сил пытается очаровать ее! Так что же…

– Слушай, не мучайся, – весело сказал Рив. – Если не хочешь есть, то ты не…

– Да ладно уж! – вздохнула Эннис.

Из-за угла показался двухэтажный автобус. Рив крикнул, что это их автобус, и они помчались к остановке. Вскочив в уже отходивший автобус, Эннис с Ривом направились к свободным местам внизу.

– Росподи, я едва дышу, – задыхаясь, проговорила девушка. – Наверное, мне нужно опять заняться танцами.

Рив, как заметила Эннис, дышал совершенно нормально, она же покраснела как вареный рак и выглядела не лучшим образом. Спокойный, невозмутимый вид Рива не улучшил ее настроения. Да и его квартира тоже.

Квартира находилась в маленьком зеленом тупике. Из ее окон открывался красивый вид на крохотный парк с густыми, пышными каштанами. Было сразу видно, что квартиру оформлял дизайнер, и Эннис с болью в сердце вспомнила свою убогую квартирку. Она вздохнула и последовала за Ривом на кухню, окрашенную в бледно-лимонный и матовый голубой цвета.

Эннис с удовольствием наблюдала, как Рив достал из большого холодильника стеклянное блюдо с уже приготовленными раками. Затем ловко и умело начал готовить салат. Он измельчил латук, кресс-салат, грецкие орехи, порезал бекон, выложил все в салатницу, перемешал и полил уксусно-лимонной заправкой. Сверху красиво уложил тонко нарезанные помидоры и огурцы и поставил салатницу на стол.

К этому времени уже разогрелись хрустящие булочки, которые Рив заранее положил в печку. Он достал из шкафа и открыл бутылку дорогого на вид белого вина. У Эннис заурчало в желудке. Она вынуждена была, хотя и неохотно, признать, что Рив вполне справляется с домашним хозяйством. Некоторые мужчины совершенно беспомощны на кухне, они не смогут ничего приготовить, даже если будут умирать с голоду. Ее бывший муж как раз из их числа. Эннис не могла представить Рива Моргана в грязной рубашке, хотя у него не было маленькой женушки, готовой стирать его белье. Нет, он просто наймет домработницу. Без сомнения, хорошенькую.