Хэнк Уайлд, шикарно смотревшийся в белой форме первого помощника капитана, расположился на мостике «Феерии морей» и потягивал «Джек Дэниэлс» из пенопластового стаканчика. Вечно у кормила, капитан Эдди Смит изучал дисплеи радара и навигационных приборов. Эдди обычно не отходил от штурвала весь рейс. Он никогда не доверял управление судном Уайлду – даже на секунду, даже когда тот не был пьян.
      Уайлду было все равно. Управление судном его не интересовало. Главной его заботой было следить, чтобы Эдди делал, что сказано, и иногда звонить по мобильному Таранту с отчетами. Остальное время Уайлд выпивал и искал, чем себя развлечь. Одним из вариантов было слоняться по мостику и приставать к Эдди с разговорами, на что обычно тот велся, поскольку на мостике было скучно.
      – Эй, капитан, – сказал Уайлд.
      – Чего? – сказал Эдди, продолжая изучать приборы.
      – Знаешь крупье?
      – Какого крупье?
      – Типа, не знаешь, о ком речь, – сказал Уайлд. – Типа, когда я говорю «крупье», тебе в голову приходит лысый пятидесятилетний мужик с пузом. Типа, ты не представляешь себе сразу шестифутовую блондинку с грудями, опасными для навигации.
      – А, эта, – сказал Эдди.
      – Да, а эта.
      – Ее трудно пропустить, – сказал Эдди.
      – Я бы в нее хотел запустить, это точно, – сказал Уайлд. – А вопрос следующий. Ты когда-нибудь бывал с ней рядом?
      – Нет. Я обычно здесь, судном управляю. Если ты заметил.
      – Ну, мне, как первому помощнику капитана, кажется, что следует время от времени пройтись по судну, проверить, все ли тип-топ, понимаешь?
      – У меня прямо гора с плеч, – сказал Эдди.
      – Ну, так вот, один из типов, кого я люблю проверить – это Тина, что вообще-то непросто, потому что за ее столом всегда с полсотни мужиков. Ждут, пока она нагнется. А штука в чем. По-моему, она пердун.
      – Кто?
      – Пердун. По-моему, она пердит.
      – Все пердят. Я тоже.
      – Верно. И я тоже. Но она много пердит.
      – Откуда ты знаешь, что это она? Может, кто-нибудь из клиентов.
      – Я так тоже думал сначала. Стою я там возле колеса рулетки, вдруг, вау, кто-то мощно выпустил газы, смотрю на мужиков вокруг, потому что думаешь, это должен быть мужик. Не станешь ведь подозревать женщину, что она пердун.
      – Нет, – согласился Эдди. Ему было за двадцать, когда он убедился, что женщина можетпернуть.
      – Можно прожить с женщиной много лет, и не слышать ни разу, чтобы она пукнула, – сказал Уайлд. – Ты ведь живешь с женщиной, да?
      – Год уже, – сказал Эдди.
      – Ты когда-нибудь слышал, чтобы она пердела? Эдди промолчал, сомневаясь, что хотел бы это обсуждать.
      – Ну же, – сказал Уайлд. – Я тебе не предлагаю сказать, что она пердит. Я хочу, чтобы ты подтвердил, что никогда не слышал, чтобы она пердела, спорим, это так. Она будет рада, что ты ее защищаешь.
      – Хорошо, – сказал Эдди. – Никогда не слышал, чтобы она пердела.
      – Именно. Она у тебя высвистывает.
      – Чего?
      – Высвистывает. У женщин есть какая-то особая метода, что-то они там делают с задними мышцами и все высвистывают.
      – Высвистывают?
      – Да, это у них так называется.
      – А ты откуда знаешь?
      – У меня когда-то была женщина в Джерси, она и рассказала. Говорила, они все так делают.
      – А где научились?
      – Этого не сказала. Может, инстинктивное. Может, рассказывали у Опры. Я только знаю, что секрет в этом. Высвистывание.
      – Ух, – сказал Эдди.
      – Короче, – сказал Уайлд. – Чую этот запах и думаю: наверное, кто-то из клиентов, правильно? Какой-то тип съел испорченный буррито или еще чего. Но в другой раз, вау, опять то же. В следующий раз опять. Другой вечер, другие клиенты, а запах тот же. И в конце концов понимаю, что дело в Тине. Эта женщина как будто все время внутри зеленого облака.
      – Но она же все равно притягивает толпу?
      – Ну, блин, конечно. Вокруг такой женщины мужики будут толпиться, как она ни воняй. Будь она мертвая, с червями, выползающими из носа, к ней все равно будут подходить мужики с вопросами, что она делает после работы. Кроме того, клиенты наверняка думают на других клиентов.
      – Действительно, – сказал Эдди. – Зачем ты мне это рассказываешь?
      – На всякий случай, – ответил Уайлд. – А то вдруг на днях кто-нибудь рядом с ней зажжет спичку и весь этот чертов корабль взлетит на воздух, как тот дирижабль, как-его-там, «Ендеберн». Я подумал, что тебе как капитану нужно знать.
      – Благодарю за информацию, – сказал Эдди.
      – Просто выполняю долг первого помощника, – Уайлд хлебнул еще «Джека Дэниэлса».
      Судно покачнулось – совсем чуть-чуть, но на таком судне, как «Феерия», это чуть значило немало.
      – Что это? – спросил Уайльд.
      – Волна, – ответил Эдди. – Большая. Если не заметил, вокруг шторм, в который нам не стоило выходить.
      – Мы это уже обсуждали, – сказал Уайльд… – Вопрос закрыт.
      Они минуту помолчали.
      – А катер, с которым у нас встреча, – спросил Эдди. – Тот же, что обычно?
      – Да, тот же катер, те же парни, все то же. А что?
      – Не хотел бы я быть на их месте, – заметил Эдди, глядя на радар. – Мало приятного в такую погоду плавать на таком судне.
      – Они в порядке, – ответил Уайльд. – Они профессионалы.
 
      В главной каюте Корабля Блевотины Фрэнк, борясь со спазмами, с трудом привел себя в сидячее положение и прислонился спиной к стойке. Огляделся в поисках пистолета Хуана, который выронил, когда падал, но тот сразу на глаза не попался. Собственный «глок» был все еще в правой руке.
      Прямо перед ним, стоя на руках и на коленях в мерзкой жиже, стонал Кац. Ребар и Холман по-прежнему были за столом и громко рыгали. Хуан неподвижно склонился над раковиной.
      Фрэнк протянул левую руку, схватился за край стойки, потянулся и встал. Он хотел вернуться на мостик, подальше от зловонного ада. Тут он увидел, что «глок» Хуана лежит рядом с Кацем в блевотине. Нельзя его там бросать. Он еще сомневался насчет трех новых парней, и не собирался оставлять им пистолет. С большой неохотой, медленно, чтобы не потерять равновесие, он шагнул вперед и нагнулся за «глоком».
      В этот момент Кац под ним резко вскочил, оттолкнувшись руками от пола и заехав левым плечом ему в подбородок. Голова Фрэнка откинулась назад, и он почувствовал, как зубы глубоко впиваются в язык. На секунду он отключился и выронил пистолет. Затем потянулся назад, ухватился за стойку. Голова его немного прояснилась, и он увидел, что Кац тянется за пистолетом Хуана. Фрэнк ударил его, метя в лицо, но поскользнулся на мокром полу и задел только лоб; от удара упали оба. Кац быстро пришел в себя и пополз к пистолету Хуана, но Фрэнк рванулся вперед и поймал его – и вот они уже катались по полу, толком не ухватывая друг друга, поскольку оба были отвратительно склизкие от пищеварительных соков. Кац попробовал надавить коленом Фрэнку на яйца, но тот защитился ногой. Кац замахнулся правой и тем самым дал возможность Фрэнку, который обычно был проворнее людей своих габаритов, провести сильный левый ему в живот, а потом резкий правый в лицо, от чего Кац полетел назад и замер, ударившись об пол головой.
      Фрэнк сплюнул, но порванный язык продолжал кровить. Он нашел пистолет Хуана рядом со стойкой, с трудом поднял его, засунул в карман, взял свой пистолет и оглядел каюту. Кац, похоже, в отключке. Ребар и Холман выглядели слишком плохо, чтобы о них беспокоиться. Хуан по-прежнему неподвижно согнулся над раковиной. Фрэнк подумал, не оторвать ли его от этого занятия, но решил, что важнее вернуться к Тарку.
      Он подошел, шатаясь, к трапу и полез наверх, держась левой рукой за перила, с пистолетом в правой. Когда он почти добрался до конца и его плечи оказались на уровне мостика, он обнаружил, что Тарка за штурвалом нет. Фрэнк отдернул голову, благодаря чему двухфутовый металлический прут, что обрушился слева, не задел его. Прут лязгнул о ступеньку трапа, и, не позволив Тарку снова замахнуться, Фрэнк схватил того за запястье и резко дернул, от чего оба покатились вниз, Тарк – сверху, Фрэнк, опять выронивший по дороге пистолет, – снизу. Приземлившись, Фрэнк почувствовал: Тарк пытается вытащить что-то из-за пояса. Он откатился и дернулся назад, еле успев уберечь живот от выдернутого ножа. Фрэнк отбил руку Тарка и уперся предплечьем ему в горло. Судя по ощущениям, у Тарка некоторое время будут проблемы с дыханием. Если он когда-нибудь вообще будет дышать.
      Пока Тарк, вцепившись в горло, корчился на полу, издавая что-то вроде ак ак ак,Фрэнк перекатился на руки и на колени, выплюнул полный рот крови и стал с усилием подниматься, пытаясь привести в порядок мозги и понять, как ему теперь без Тарка довести катер до места встречи или хоть куда-нибудь.
      Наполовину поднявшись на ноги, он заметил боковым зрением, что Кац уже не лежит на полу. Он попытался увернуться, но каким быстрым он бы ни был, уворачиваться от восьмифунтового судового огнетушителя, обрушившегося ему на затылок, оказалось поздно.
      Фэй стояла у официантской стойки бара, ожидая, когда Джо Сармино выполнит ее заказ. Кубинцу Джо было шестьдесят семь, и прежде чем стать барменом, он вырастил семью и оплатил учебу четырех детей в колледже. Зарабатывал он на это чисткой бассейнов в богатых домах Корал-Гейблс и Пайнкреста – и так тридцать четыре года, шесть дней в неделю, перемещаясь от дома к дому в пикапе, груженом горшками с химикатами.
      – По-моему, я иногда мочусь хлоркой, – рассказывал он Фэй.
      Однажды в баре было тихо, и он поведал ей о вещах, которые находил в бассейнах клиентов. Например, аллигаторы – ему попалась как минимум дюжина. Изредка змеи. Сотни лягушек. Это естественно для Южной Флориды, поскольку в том, что касается живой природы, она оставалась болотом, сколько ни строй здесь домов. Кроме того, Джо находил множество предметов неживой природы, из которых самым примечательным был голый труп человека – естественные причины, сказал коронер. Еще Джо попадались шар для боулинга, тромбон, разнообразные мобильные телефоны, десятки ключей от машин и один трактор-газонокосилка, владелец которой в пять утра, после алкогольно-кокаиновой ночи, решил, что хорошо бы привести в порядок полянку на заднем дворе. Джо находил ружье, как минимум десять бюстгальтеров, лэптоп и три телевизора, отправленные на дно после сокрушительного поражения «Майамских Дельфинов» в четвертой четверти. («Эта предупредительная защита, – говорил Джо, – ни черта не предупреждает».)
      Однажды Джо имел дело с бассейном, в котором оказался деловой гардероб известного и хорошо одевающегося местного адвоката. Приехав, Фрэнк обнаружил адвоката в ластах и маске на глубокой стороне бассейна. Погружаясь на дно, адвокат извлекал шелковый галстук, пиджак от костюма, ботинок с закругленным носком, белую рубашку. Он кидал их на бортик бассейна, переводил дыхание и отправлялся за следующим предметом одежды.
      – Вам помочь, мистер Б.? – спросил Джо.
      – Нет, спасибо, Джо, – сказал адвокат. – Я справлюсь.
      Дверь во дворик отворилась и вылетели итальянские мокасины ручного пошива. Пролетев у самой головы адвоката, они плюхнулись в воду.
      – ОЧЕНЬ ЗРЕЛО, – сказал адвокат. – ЭТО ОЧЕНЬ ЗРЕЛО.
      – НЕ ГОВОРИ МНЕ ПРО ЗРЕЛОСТЬ, УБЛЮДОК, – донесся из дома женский голос. – ТЫ НЕ ЗНАЕШЬ, ЧТО ЭТО СЛОВО ЗНАЧИТ. – Вылетел другой мокасин.
      – Может, мне в другой раз прийти? – спросил Джо.
      – Нет, нет, – сказал адвокат. – Занимайтесь своим делом. – Он снова нырнул и вернулся с ремнем, держа его так, словно поймал угря. Джо пошел вдоль бассейна прочищать фильтры. Из двери что-то вылетело опять и плюхнулось на мелководье. Когда оно легло на дно, Джо увидел, что это клюшка для гольфа. Он не играл, но иногда по воскресеньям, подремывая на диване, смотрел по телевизору турниры Ассоциации профессиональных игроков в гольф. Как ему показалось, это был пятый айрон.
      – О, ОЧЕНЬ РАЗУМНО, – сказал адвокат. – ТАК МЫ МНОГОГО ДОБЬЕМСЯ.
      – РАЗУМНО? – сказал голос из дома. Вылетела еще клюшка. – ТЫ ХОЧЕШЬ ПОГОВОРИТЬ О РАЗУМНОМ? ЭТО РАЗУМНО, ЯВЛЯТЬСЯ ДОМОЙ С ТРУСИКАМИ ПОДРУЖКИ В ЕБАНОМ БАРДАЧКЕ? О, привет, Джо.
      – Здравствуйте, миссис Б., – сказал Джо. – Я думаю, может, мне в другой раз прийти?
      – Нет-нет, – сказала она. – Продолжайте свое дело. – Еще одна клюшка плюхнулась в воду – паттер со смещенным стержнем. Шагая по воде, адвокат наблюдал, как она тонет.
      – ТЫ УДИВЛЯЕШЬСЯ, ОТКУДА У НАС ПРОБЛЕМЫ С БЛИЗОСТЬЮ, – сказал он. – СЛЫШАЛА БЫ ТЫ, КАКАЯ У ТЕБЯ ИНТОНАЦИЯ.
      Джо рассказал эту историю Фэй с каменным лицом, полируя стойку. Фэй покачала головой:
      – Проблемы с близостью.
      – Прихожу туда через неделю, – рассказывал Джо, – сидят себе во дворике, пьют кофе, читают газету, будто не было ничего.
      – Прямо так, – сказала Фэй.
      – Но, бьюсь об заклад, ему пришлось покупать новые ботинки.
      Сегодня на «Феерии» было не до разговоров – только иногда выдавалась пара минут, когда Фэй ждала, пока Джо приготовит заказанную выпивку. Над баром был установлен телевизор, и обычно он показывал спорт, но теперь переключили на «НьюсПлекс-9». На экране репортер брал в супермаркете интервью у охваченных паникой покупателей, которые стояли в очереди с переполненными тележками, потом показывали голые полки, а репортер объяснял, что в магазине заканчиваются аварийные запасы воды, батареек и отбеливателя.
      – Вот скажи, пожалуйста, что это за история с отбеливателем? – спросила Фэй.
      – Отбеливателем? – удивился Джо.
      – Ага, – сказала Фэй. – Во время урагана люди всегда покупают отбеливатель, не могу понять, зачем он нужен.
      Джо на секунду перестал разливать смесь для «Маргариты» и задумался. Потом сказал:
      – Не знаю, но ведь они говорят, чтобы его покупали, этот отбеливатель.
      Вместо репортера в центре экрана появился красный шарик, который вертелся против часовой стрелки как ураган, а затем превратился в слова СРОЧНАЯ ШТОРМОВАЯ СВОДКА «НЬЮСПЛЕКС-9». Слова покружились, уменьшились и отправились в верхний правый угол экрана, на котором теперь показывали Информационный центр «НьюсПлекс-9», где ведущие/любовники хмурились больше обыкновенного: свидетельство того, что случилось что-то плохое, а значит – увлекательное.
      – Боюсь, ситуация с Тропическим Штормом Гектор получила трагическое развитие, – сказала женщина и посмотрела на мужчину, поскольку ведущие «НьюсПлекс-9» обычно никогда не говорили больше одного предложения за раз.
      – Зарегистрирован смертельный случай поражения электротоком, причиной которого стала обрушившаяся линия электропередачи в зоне затопления в районе Вестчестера, – сообщил ведущий.
      – Вестчестер, я там жил когда-то, – заметил Джо Сармино. – У них там затопление каждый раз, как собачка пописает.
      Женщина-ведущая продолжала:
      – … Штормовой Эксперт «НьюсПлекс-9» Тодд Форд, который находится на месте трагического происшествия.
      На экране появился светловолосый юноша в желтом дождевике-пончо с логотипом «НьюсПлекс-9», который стоял в середине затопленной жилой улицы почти по колено в воде.
      – Билл и Джил, – сказал он, – полиция сообщает, что трагедия произошла около сорока пяти минут назад. Мальчик был убит током, когда играл с друзьями на улице в двух кварталах позади меня. Как вы видите, вода здесь поднялась почти на полтора фута, линии электропередачи обрушились, так что полицейские и пожарные предупреждают общественность, что ни в коем случае, повторяю, ни в коем случае не следует заходить в воду, это чрезвычайно опасно.
      – Почему тогда ОН в воде? – спросила Фэй.
      – Сам удивляюсь, – сказал Джо.
      Теперь «НьюсПлекс-9» прибегло к эффекту кадр-в-кадре: репортера давали на весь экран, а в левом верхнем углу хмурились ведущие. Верхний правый угол по-прежнему сообщал: СРОЧНАЯ ШТОРМОВАЯ СВОДКА «НЬЮСПЛЕКС-9».
      – Тодд, – сказал ведущий, – есть ли сведения о личности жертвы?
      – На данный момент, – ответил репортер, – полиция сообщает только, что…
      Большая картинка погасла. На маленькой ведущие продолжали хмуриться еще секунду.
      – Тодд? – сказал мужчина Никакой реакции. Женщина сказала:
      – Очевидно, у нас некоторые технические проблемы на месте.
      – Может быть, здесь безопаснее, – сказал Джо Сармино.
 
      Арни сидел на первой палубе за столом, где играли в блэк-джек с трехдолларовыми ставками, и разглядывал свои карты, тройку и шестерку. Он стукнул по столу: берет одну карту. Дилер открыл ему двойку. Он стукнул еще раз – снова шестерка. Семнадцать.
      – Следует на этом остановиться, – объявил он другим игрокам – двум латиноамериканцам – и дилеру. – Это грамотная стратегия – остановиться на семнадцати. Но я этого делать не буду, и знаете почему?
      Никто не ответил.
      – Потому что я следую этой стратегии весь вечер, и вы знаете, что я выиграл?
      Никто не ответил.
      – Я выиграл дулю, – сказал Арни. И посмотрел на латиносов. – Вы знакомы с дулей? Есть у вас дули на Кубе?
      – Не Куба, – сказал один из латиносов, – Сальвадор.
      – У вас там есть дули? – сказал Арни.
      – Это что? – спросил тот.
      – Ничего, – ответил Арни. – Nada.
      – Ах да. Этого у нас достаточно.
      – Вам карту? – спросил дилер у Арни.
      – Разве я не об этом говорю?
      – Понятия не имею, о чем вы говорите, – сказал дилер.
      – Я говорю, кидай карту, – сказал Арни.
      – Тогда стукните по столу, – сказал дилер. – Чтобы онипоняли, что вы говорите. – Он показал на камеру наблюдения.
      Арни помахал в камеру, потом стукнул по столу. Дилер открыл карту. Дама треф.
      – А ТЕПЕРЬ грамотная стратегия работает, – сказал Арни, пока дилер забирал фишки.
      – Как дела? – спросил Фил, подходя к столу.
      – Если бы целью в блэкджеке было набрать двадцать два и больше, – ответил Арни, – я бы выиграл судно. А ты?
      – Сказать по правде, я очень удачно сыграл в рулетку. Ставил на дни рождения внуков. Три раза выиграл, представляешь?
      – А я не помню дни рождения внуков, – сказал Арни.
      – Я тоже, – сказал Фил. – Но теперь они будут двенадцатого, шестнадцатого и двадцать седьмого.
      – Вы в игре? – спросил дилер у Арни.
      – Конечно, – сказал Арни, ставя на кружок три долларовые фишки. – Госпожа Удача передумает. Я это чувствую.
      Дилер раздал по одной карте, потом по второй. У первого сальвадорца был блэкджек, второй взял карту и остановился на восемнадцати.
      – Как же ты ушел, если выигрывал? – спросил Арни у Фила.
      – Там запахло, – ответил Фил.
      – Запахло?
      – Будто кто-то разгрузился.
      Сальвадорцы засмеялись. Фил повернулся к ним.
      – Что такое?
      – Играл в рулетку наверху? – сказал тот, что ближе. – С дамой? – Он сделал интернациональный жест, изображающий большие груди.
      – Да, – сказал Фил. – А что?
      Сальвадорцы опять засмеялись. Дилер хихикнул.
      – Что? – сказал Фил.
      – Хотите еще карту? – спросил дилер у Арни.
      У того были король и тройка. Он стукнул по столу.
      – Ну, давай, Госпожа Удача.
      Дилер открыл девятку.
      – Дуля, – сказали сальвадорцы.
      – Госпожа Удача – сука, знаете? – сказал Арни.
 
      – О, хорошо, – сказал Лу Тарант. – Вот так.
      Тарант сидел голый на кожаном диване в гостиной своего пентхауса на севере Майами-Бич, площадью 4200 квадратных футов и с видом на океан, перед 42-дюймовым плоским плазменным экраном телевизора стоимостью 8000 долларов. В правой руке у него был пульт. Левая лежала на шее Ди Ди Холдскомб, бывшей секретарши Бобби Кемпа, стоявшей на коленях между толстыми волосатыми ляжками Таранта.
      – Очень хорошо, – сказал Тарант.
      – Ммммвмф, – сказала Ди Ди.
      – Что?
      Ди Ди подняла голову.
      – Не сжимай мне так шею, – сказала она. – Я тя сто раз просила.
      – Извини, – сказал Тарант. – Ты отлично стараешься, детка.
      – Ммммвмф, – сказала Ди Ди, вернувшись к работе. Тарант переключил на спортивный канал, по которому в записи показывали, как Джон Дэли делал удар с «ти». Боже, он чуть не перебросил его. Эта хрень с полмили пролетела. У Таранта был титановый драйвер, он брал уроки, работал над позой, тренировал удар при всякой возможности, ездил каждую неделю на поле, а все равно не мог и на сотню ярдов подобраться к стартовым ударам этого жирного козла, которого он бы за пять секунд уложил в драке. Таранта просто бесило то, как этот парень бил по мячу.
      – Чоорт, Лу, – сказала Ди Ди, снова поднимая голову и отрывая от шеи его руку. – Я же тя просила,не надо.
      – Извини, детка, – ответил он и, положив руку обратно, подтолкнул ее голову. – Так классно ты там делаешь, это что-то.
      – Ммммвмф, – сказала Ди Ди немного обиженным тоном.
      Тарант еще пощелкал каналами и остановился там, где большой вращающийся красный шарик превратился в СРОЧНУЮ ШТОРМОВУЮ СВОДКУ «НЬЮСПЛЕКС-9», снова покрутился и отправился в верхний правый угол экрана, который теперь показывал мужчину и женщину. Мужчина был старше и с проседью у висков, женщина – моложе, блондинка с сильно накрашенными губами. Таранту стало интересно, трахает ли он ее. Оба выглядели опечаленными, мужчина что-то говорил, женщина качала головой. Звук был выключен, но Тарант прочитал бегущую строку внизу экрана: ТРАГЕДИЯ «НЬЮСПЛЕКС-9»: РЕПОРТЕР И ОПЕРАТОР УБИТЫ ЭЛЕКТРОТОКОМ.
      – Дебилы, – сказал Тарант.
      – Ммммвмф? – спросила Ди Ди.
      – Ничего, детка, – сказал Тарант, шлепнув ее по шее. – Не останавливайся.
      Зазвонил телефон – деловая линия, значит, трубку нужно взять, то есть это не жена звонит из магазина в Испании, Швеции или еще в каких европейских ебенях.
      – Черт, – сказал Тарант. Уж нельзя мужику в собственном доме получить простой минет от секретарши. Он взял трубку.
      – Что? – сказал он.
      – Лу, не хотел тебя беспокоить, – сказал голос, в котором Тарант узнал Джина Шродера, парня, который вел бухгалтерию Бобби Кемпа. Шродер без причины звонить не стал бы.
      – Что? – сказал Тарант.
      – Наш дружок кое-какие маневры совершил, я думаю, тебе лучше об этом знать. Надо было разобраться с этим раньше, но я два дня на работу не выходил, у жены химиотерапия.
      – Да, сочувствую, – сказал Тарант. – Что за маневры?
      – Ну, во-первых, он сегодня обошел почти все рестораны и забрал деньги из касс.
      – Он так когда-нибудь раньше делал?
      – Нет, и так вообще не делают, но когда заходит хозяин сети ресторанов и просит свои деньги, менеджеры ему отказать не могут.
      – Что еще?
      – Я, когда узнал об этом, позвонил нашему человеку в банке, и оказалось, наш дружок вычистил все свои банковские счета, и депозиты с денежного рынка тоже. К текущему счету «Бобби Кемп Энтерпрайзис» он не прикасался, но там немного, к тому же он знал, что мне сразу доложат.
      – Еще что?
      – Я позвонил его брокеру, тот не хотел со мной разговаривать, сказал, это конфиденциально, пришлось послать Буки его проведать.
      Тут в голове Таранта вспыхнула картинка, имеющая отношение к одному происшествию двухгодичной давности, в котором был замешан Вуки. Так они называли одного очень крупного индивида, которого иногда посылали поговорить с людьми, которым нужно было объяснить важность ситуации. В тот раз Вуки пошел проведать члена школьного совета округа Майами-Дэйд, которому честно и справедливо заплатили, чтобы он проголосовал за покупку округом определенного участка земли под строительство школы, и который теперь намекал на то, что станет препятствовать сделке, поскольку какой-то долбоеб из газетенки выяснил, что эта земля в течение полугода больше похожа на озеро.
      Так вот, идет Вуки проведать этого мужика, находит в дворике, где тот жарит мясо на газовом гриле «Вебер». Парень сразу понимает, в чем дело, говорит, что вернет деньги, все до последнего цента. Вуки молча кивает: то ли ему подходит идея с возвратом суммы, то ли просто показать, что он мужика услышал, – мужик не понимает, как это понимать. И продолжает говорить – говорит, говорит, размахивает лопаточкой для барбекю с длинной ручкой, говорит Вуки, что не возьмет деньги за услугу, которую не может оказать, но в будущем на него точно можно рассчитывать, и вообще, наверное, теперь от него еще больше пользы, поскольку это голосование покажет, что он неподкупен, поэтому так действительно лучше,для всех заинтересованных сторон, бла бла бла. А Вуки все это время кивает и кивает, и наконец мужик думает: хорошо, прокатило, – благодарит Вуки за понимание и подходит, чтобы пожать ему руку. Тут Вуки берет его под руки и опускает задницей на гриль, и держит там секунд пять, что при таких обстоятельствах долго.
      Две недели спустя мужик проголосовал за земельную сделку. Все собрание школьного совета он простоял, сославшись на медицинские обстоятельства. Все решили, что у него геморрой.
      – И? – сказал Тарант.
      – И, – ответил Шродер, – брокер сказал, что он все обналичил: акции, облигации, взаимные фонды.
      – Где он сейчас?
      – В том-то все и дело. Я ему звонил, оставлял сообщения, без результата. Послал людей к нему домой, в другие места, где он бывает, но его никто не видел.
      –  Блядь, –сказал Тарант.
      –  Ммммвмф, –сказала Ди Ди, отпихивая от шеи его РУКУ– Извини, – сказал Тарант.
      – Что? – сказал Шродер.
      – Ничего. Слушай, я хочу, чтобы ты нашел его, ясно? Пускай парни этим займутся. И будь на связи, хорошо?
      – Хорошо, – сказал Шродер. – Послушай, мне очень неудобно. Надо было раньше заняться этим, но я был дома, когда это началось, и только сегодня днем узнал об этом, потому что, это не оправдание, конечно, но моей жене как раз сейчас очень тяжело.
      – Хорошо. Передай Лори, что я о ней думаю.
      – Хорошо, – ответил Шродер, жену которого звали Линда.
      – И разыщи этого гаденыша, – сказал Тарант.

      На третьей палубе «Джонни и Кровоизлияния» играли на автопилоте приятную, легкую музыку. Стром Тёрмонд по-прежнему танцевал, не обращая внимания, играет музыка или нет: он сосредоточился на своих ногах, будто выполнял ими нейрохирургическую операцию. Кроме него были две пожилые женщины – постоянные клиентки плавучего казино, которые ждали, пока закончится песня, чтобы, как обычно, заказать какое-нибудь старье из стандартного репертуара, которое группа не знала или ненавидела. В последнее время они требовали «Моего забавного Валентина».
      В данный момент группа исполняла «Отчаянного», грустную и душевную песню «Орлов». Солировал Тед, пел с чувством, казалось, будто слова идут из самого сердца…
 
      Лучше позволь любить себя…
 
      … хотя на самом деле Тед думал о своей «мазде» 89-го года: стоит ли еще раз попробовать починить кондиционер, или просто смириться с тем, что тот никогда не будет работать нормально, и он обречен всегда ездить разгоряченным, с мокрыми от пота штанами, которые постоянно лезут в жопу. Может, лучше продать машину, но что за нее дадут? Ничего. Или лучше просто столкнуть чертову тачку в канал? Именно это он и хотел сделать: столкнуть ее в канал и получить страховку. Правда, страховки на машину у него не было с 94-го года.
      Джонни на басу думал про шоу, о котором он услышал по телевизору: люди там ели бараньи глаза за деньги. Глаза,Ужас. Он размышлял, сколько денег ему должны были бы заплатить, чтобы он съел бараний глаз. Только если это была бы КУЧА денег, типа пять тысяч баксов. Или нет, семь пятьсот, потому что еще налоги. Правда, Джонни не был на сто процентов уверен, поскольку никогда не заполнял налоговую декларацию. Он размышлял, что хуже: бараний глаз или Великолепный Открытый Буфет для Гурманов «Феерий Морей». Трудный вопрос.