– Все в порядке, Винни, – сказал Тарант. – Я как раз уходил. Спасибо, что заглянул.
      – Да не за что, мистер Т., – ответил охранник и удалился.
      – Ладно, Бобби, – сказал Тарант. – До завтра. Ничего, что я тебя называю Бобби?
      Кемп промолчал.
      – Можешь меня звать Лу, Бобби, – сказал Тарант. И вышел.
      – Охранник мне сказал, что нужно просто набрать добавочный один – два – семь, – сообщила Ди Ди.
      – Соедини меня с адвокатом.
      – Это с которым?
      – О господи, проехали, – сказал Кемп, хватая трубку.
      – Грубить вовсе не обязательно, – сказала Ди Ди и вышла.
      Адвокат Кемпа посоветовал ему не обращать на Таранта внимания.
      – Он не может вас заставитьиметь с ним дело, – сказал адвокат, выпускник Гарвардской школы права, который был в курсе сомнительных делишек Кемпа. – Он просто недоволен, что потерял клиента. Если он вернется, мы пригрозим судебным разбирательством, и больше вы о нем не услышите.
      Этот обнадеживающий совет и сто пятьдесят грамм водки «Бельведер» успокоили Кемпа. В этот день он заснул, уверенный, что беспокоиться ему не о чем, а Тарант – всего лишь большерукий громила, попытавшийся взять его на понт. Ну и пошел он. Бобби Кемпа на понт не возьмешь.
      На следующее утро все рестораны «Веселый Моллюск» – все до единого – закрыла окружная санитарная инспекция. Представитель управления здравоохранения заявила средствам массовой информации, которые каким-то образом оказались оповещены, что это была плановая выборочная проверка и что инспекторы нашли десятки нарушений. Те же самые инспекторы, которые до последнего времени не стали бы бить тревогу, даже если бы в тесте для фриттеров обнаружили отрубленные пальцы. По крайней мере, пока они получали свои конверты с деньгами.
      Когда похмельный Бобби Кемп сидел в своем кабинете, переваривая эту новость, ему позвонил управляющий самой крупной и посещаемой «Профессиональной Дисконтной Клиники Глазной Лазерной и Косметической Хирургии» и сообщил, что перед клиникой собрался пикет из дюжины бывших клиентов, называющих себя жертвам хирургов-халтурщиков.
      – Эта чертова баба стоит там и вопит, спустив штаны прямо перед телевизионными камерами, – сказал управляющий. – Утверждает, что мы сделали ей неудачную липосакцию ягодиц. Между нами говоря, ее задница напоминает мне один их тех проектов с научной выставки, когда какой-нибудь пацан оставляет домашний творог постоять пару недель.
      Разговор с управляющим клиникой был прерван другим телефонным звонком – от управляющего с «Феерии Морей», доложившего о странной аварии, в которую попала машина снабжения.
      – Водитель выбрался, – сказал инспектор. – Он в порядке.
      – К черту водителя, – ответил Кемп. – Что с грузовиком?
      – Предполагаю, что грузовик не в лучшем состоянии.
      – Что значит, «предполагаешь»? – спросил Кемп.
      – Это значит, что он на дне залива.
      – Боже.
      – Кроме того, наши сотрудники позвонили сказать, что заболели.
      – Какие сотрудники?
      – Все. Крупье, бармены, официантки, команда, вообще все.
      Кемп повесил трубку. На секунду он закрыл лицо ладонями, потом поднял трубку и по памяти набрал номер мобильного телефона высокопоставленного выборного чиновника округа Майами-Дэйд, которому Кемп оказал весомую политическую поддержку, выражавшуюся в бумажных мешках, набитых деньгами.
      – Алло? – сказал голос.
      – Бенни, это я, Бобби Кемп. После паузы:
      – Бенни нет.
      – Бенни, черт возьми, я же знаю, что это ты. Это я, Бобби Кемп. У меня тут…
      – Не знаю, кто это, я вас не слышу. Плохая связь.
      – Бенни, погоди, мне нужно… Бенни? Алло? Бенни?
      Молчание.
      –  Блядь, –сказал Кемп и бросил трубку.
      Он задумался на секунду и набрал номер адвоката.
      Когда адвокат подошел, он сказал:
      – Послушай, ты здесь срочно нужен, этот мудак Тарант устроил мне хренов…
      – Я, Бобби, гм, мы не думаем, что можем пойти на это, – сказал адвокат.
      – Чего? – переспросил Кемп.
      – Просто мне кажется… то есть нампредставляется, наша фирма пришла к выводу, что гм… в интересах получения вами наилучшего юридического представительства, на которое, безусловно, вы имеете право, мы, гм, нам представляется, исключительно в ваших интересах, с тем, чтобы избежать любого возможного конфликта, нам следует приостановитьдальнейшие…
      – Они и до тебя добрались, склизкий мелкохуй, – сказал Кемп.
      – Послушайте, Бобби, нет никакой надобности…
      – Три половиной сотни гребаных сотен долларов в чася платил тебе за то, чтобы ты разобрался с договорами об аренде, с которыми я мог и сам разобраться, и теперь, когда в первый раз тебе, блядь, нужно что-то сделать,ты меня кидаешь?
      Ди Ди просунула голову в дверь.
      – Мистер Кемп? Этот тип? С руками? Вчерашний? Он тут. Хотите, чтобы я?…
      – Здорово, Бобби, – сказал Тарант, обходя Ди Ди. – Как делишки?
      – Сам знаешь, как, – сказал Кемп, вешая трубку.
      – С виду неплохо, – сказал Тарант, изучая фасад платья Ди Ди.
      – Мне позвать охранника? – спросила Ди Ди.
      – Нет, – сказал Кемп. – Просто убирайся, хорошо?
      – Грубить не обязательно, – сказала Ди Ди и вышла.
      – Надо было тебе вчера сходить со мной в «Дорэл», – сказал Тарант. – Прекрасный был денек, ни ветерка. У меня удар не хуже, чем у долбилы Тигра Вудса, богом клянусь. Надо будет на днях взять тебя с собой.
      – Что, если я обращусь к федералам? – спросил Кемп. – Ты об этом не задумывался, Гвидо?
      – Лу, Бобби. Лу Тарант. Ужасно интересно, почему ты хочешь обратиться к федералам?
      – Сказать, что на меня, на мой бизнес наезжает организация грязных итальяшек. Спорю, им об этом будет интересно узнать.
      – Может, и так, Бобби. Может, и так. Но, предположим, ты обратишься к ним. Прежде всего, хочешь ли ты попасть под Программу защиты свидетелей? Знаешь, как это бывает? Вместо Бобби Кемпа, знаменитого бизнесмена, у которого большой офис, который дружит с мэром и имеет секретаршу с парой больших горошин, вдруг появляется какой-то парень по имени Хирам Шмутц, который живет в трейлере в Альбукерке и высматривает, не забрались ли ему скорпионы в тапочки. А представь, федералы начнут всюду совать свой нос. Ты же знаешь, какие они, всегда суют свой нос. Может, начнут вдруг, ну, не знаю даже… проверять серийные номера на подушках безопасности. Счета в оффшоре. Нарушения иммиграционных законов. Налоги, бог мой, только подумай – налоги. Ну, и все это федеральное дерьмо.
      Кемп уставился на него.
      – Знал ли ты, – спросил Тарант, – когда мухлевал с подушками безопасности, что это федеральное преступление? Представляешь? Мотать срок в федеральной тюрьме – за подушку безопасности?
      Ди Ди просунула в дверь голову.
      – Это… там какие-то люди? – сообщила она. – Из телевизора? С камерами? Хотят с вами поговорить насчет какой-то дамы, ее задницы или чего-то в этом роде.
      – Скажи, что меня нет, – ответил Кемп.
      Ди Ди повернулась в сторону приемной и объявила:
      – Он говорит, что его нет.
      – Боже, – сказал Кемп. – Закрой на хуй дверь, о'кей?
      – Такое впечатление, будто здесь я во всем виновата, – сказала Ди Ди и хлопнула дверью.
      Кемп сел за стол, развернул кресло, посмотрел в окно.
      – Хорошо, – сказал он. – Что тебе нужно?
      – Да я же тебе вчера сказал, Бобби. Я представляю группу предпринимателей, которые хотят вести с тобой дела. Ты с нами легко сработаешься. Будешь нашим партнером, и тебе не надо будет ни о чем беспокоиться. Вот сегодня, например, сдается мне, у тебя кое-какие неприятности. В подобных случаях мы легко можем помочь.
      Кемп молчал почти минуту, потом сказал:
      – Хорошо.
      – Ну и славно, – сказал Тарант. – Очень славно. Он обошел стол и протянул Кемпу руку. Кемп скрепя сердце протянул свою. Тарант взял его за руку и как будто без усилий поднял со стула. И стиснул его кисть.
      – Ты сделал правильный выбор, Бобби. – Тарант не отпускал руки Кемпа. Его хватка усилилась. Кемп почувствовал, как хрустнули кости. – Теперь, когда мы партнеры, – сказал Тарант, – пара незначительных моментов. – Боль становилась невыносимой, хотя Тарант продолжал говорить ровным голосом. – Первое: никогда не называй меня больше Гвидо, хорошо, Бобби? Или грязным. И особенно итальяшкой.
      Когда он произнес итальяшкой,руку Кемпа пронзила жуткая боль, как будто в ней что-то сломалось. Он хныкнул и попытался вытащить руку, но не смог ею пошевелить.
      – Я сказал – хорошо, Бобби? – повторил Тарант.
      – Хорошо, – прошептал Кемп.
      – Хорошо, Лу, – сказал Тарант. – Я хочу, чтобы ты меня звал Лу.
      – Хорошо, Лу.
      – Прекрасно, Бобби. Превосходно, – сказал Тарант. – Я свяжусь с тобой завтра, начнем реализовывать соглашения. – Он отпустил руку Кемпа, подошел к двери, открыл ее и обернулся.
      – Вот еще что, Бобби.
      Кемп посмотрел на него, потирая правую руку.
      – Мэнни Аркеро? – сказал Тарант. – Парень, которого ты уволил?
      – А что с ним?
      – Найми его снова.
 
      В некотором смысле новые деловые партнеры Бобби Кемпа действительно сделали его жизнь проще. У него больше не возникало никаких затруднений с персоналом, с поставками или с государственными чиновниками. Если вдруг появлялась проблема, достаточно было обмолвиться о ней Лу, и, в чем бы она ни заключалась, – ф-фух!и проблема исчезала.
      Но этого было недостаточно, чтобы Кемп смирился с новыми порядками. Тяжелее всего было вынести то, что фактически он больше не был боссом. Особенно четко он ощущал это, когда оказывался на судне, где Мэнни Аркеро всегда называл его «мистер Кемп»и оказывал ему всяческое уважение, которого, как понимал Кемп, на самом деле не испытывал. Он начал чувствовать то же самое и на других своих предприятиях, а по поведению служащих понял: они знают, что он здесь не настоящий хозяин, а такой же подчиненный, как и все остальные.
      Так оно и было. Он продолжал богатеть, он формально все еще был президентом. Но боссом был Лу. Люди Лу вели бухгалтерию. Люди Лу «помогали» людям Кемпа в управлении. И всем было ясно, что если люди Лу чего-то захотят, так оно и будет.
      В основном они явно занимались отмыванием денег. Скажем, появляется на «Феерии» какой-то тип, берет дикое количество фишек, тысяч на пятьдесят баксов – столько на этом вшивом плавучем казино никто никогда не берет. Поиграет в очко ли, в кости, без интереса, не беспокоясь, проигрывает или выигрывает, чаще проигрывает. Ближе к утру уйдет, не обналичив оставшиеся фишки и сделав казино огромную прибыль. Только вот Бобби, хоть и считалось, что они есть казино, этих денег не видел. Они уходили какому-то поставщику, который, насколько было известно Кемпу, ничего не поставлял. Таким вот образом большая пачка бог знает откуда взявшихся денег попадала в поток легальной наличности.
      Эту часть бизнеса Кемп понял сразу. Значительно больше времени ушло на то, чтобы познакомиться с другой частью. О ней он узнал из обрывков разговоров своих людей, которые общались с народом, работавшим на судне. Склеив обрывки, он понял, что случалось такое раз или два в месяц. Предвещало это появление на судне четырех специальных типов, которые были в форме экипажа, но никаких обязанностей экипажа не исполняли, а держались особняком. Когда они находились на борту, «Феерия» в какой-то момент сходила с обычного маршрута, переставала кружить в трех милях от берега и уходила дальше, оставляя очертания Майами далеко на горизонте. Потом судно поворачивало на север, замедляло ход и останавливалось, дрейфуя в Гольфстриме, двигатели использовались лишь для того, чтобы удерживать его на месте.
      После этого с востока приближался прогулочный катер с погашенными огнями, разворачивался и задним ходом утыкался в корму «Феерии», где палуба меньше всего возвышалась над водой. Бросали концы, и, как только оба судна швартовались друг к другу, четверо типов начинали таскать тяжелые парусиновые мешки. Мешки носили в обе стороны: сначала с катера на «Феерию», потом с «Феерии» на катер.
      Это продолжалось минут десять, затем катер отшвартовывался и уходил на восток, а «Феерия» возвращалась описывать круги. Игроки ничего не замечали: кормовую палубу не было видно с пассажирской, а кроме того, они были слишком заняты, дроча рукоятки автоматов, чтобы беспокоиться о том, что происходит с судном.
      Бобби Кемп долго ломал голову над тем, что там происходит. Он пришел к выводу, что в приплывающих мешках – наркотики, скорее всего, кокаин. А в мешках, которые сгружали на катер, должны быть деньги, отправляемые в какие-нибудь оффшорные банки. Именно так. Эти ублюдки провозили кокс на судне, сверху донизу освещенном неоновыми огнями, прямо под носом у поста Береговой охраны в Правительственном канале. На судне, принадлежащем Бобби Кемпу.Это его по-настоящему бесило. Не потому, что было противозаконно, а потому, что он, Бобби Кемп, который явно попадет за решетку, если все это дерьмо всплывет, ничего с этого не имеет.
      Так он терзался, пока, наконец, не нашел в себе смелости попросить Лу о встрече у него в кабинете.
      – Лу, – сказал он. – Понимаю, у нас как-то все не по-дружески поначалу вышло, с «Феерией» и все такое, я наговорил тебе, чего не следовало.
      – Забудь об этом, Бобби, – сказал Тарант. – Дело прошлое. Главное, мы теперь партнеры, все довольны.
      – Вот в этом и дело, Лу.
      – В чем?
      – Я хочу сказать, мне кажется – ты только пойми меня правильно, – мне кажется, что я не совсем полноценный партнер, в некоторых вопросах.
      – В каких вопросах, Бобби?
      – Ну вот, этот ваш бизнес на «Феерии», это ж ведь, черт возьми, мое судно, так что, мне кажется…
      – О каком бизнесе речь, Бобби? Это плавучее казино, оно дает отличную прибыль, тебе перепадает приятный кусочек.
      – Я не имею в виду казино.
      – А что ты имеешьв виду? – спросил Тарант, тяжело глядя на Бобби.
      – Ты знаешь, что я имею в виду, – ответил Кемп, стараясь не отводить взгляд. – Я про другое дерьмо.
      – Какое другое дерьмо, Бобби?
      – Послушай, Лу, я не против, то есть я просто думаю, что, поскольку я определенно рискую, мне кажется, что…
      – Бобби, послушай меня. – Тарант приблизился. – Нет ничего, кроме казино. Кто тебе сказал, что есть еще что-то?
      Кемп ничего не ответил. Он собрал всю свою силу воли, чтобы не дать задний ход.
      – Потому что если кто-то о чем-то подобном болтает, – сказал Тарант уже прямо в лицо Кемпу, – я прочищу его сраные мозги. Мне и моим коллегам такие разговоры не нравятся. Ты понял, Бобби? Найду того, кто размазывает это дерьмо, и, можешь мне поверить, этому человеку не поздоровится. Все ясно, Бобби?
      Он положил руки Кемпу на плечи и слегка сдавил. Кемп почувствовал, что его член исторг струйку мочи.
      – Я спросил – все ясно, Бобби?
      – Угу.
      – Что? – Давление усилилось. Еще одна струйка.
      – Да, Лу.
      – Славно, – сказал Тарант, опустил руки и отошел. – Ты еще о чем-то хотел со мной поговорить?
      – Нет, Лу.
      – Ну и хорошо, Бобби. Теперь можешь идти. Я знаю, ты занятой человек, у тебя куча важных дел.
      Говоря это, Тарант опустил взгляд на пах Бобби. Кемп потупил взор и увидел расплывающееся пятно мочи. Он поднял глаза. Тарант смотрел на него с неподвижным лицом, но Кемп видел, что в глубине его темных глаз затаился смех.
      – И еще, Бобби.
      – Что?
      – Эта твоя секретарша, да? С сиськами? Которая с телефоном не справляется?
      – Да?
      – Теперь она работает у меня.
 
      Это было полгода назад. Ровно столько Кемпу понадобилось, чтобы просчитать свои дальнейшие действия, собрать информацию, составить план, все подготовить. Он был очень осторожен. Он понимал, что у него только один шанс выкрутиться из ситуации, в которую попал, и если он ошибется, то станет одним из тех, кого водолазы полиции Майами-Дэйд время от времени находят на дне канала в багажнике угнанной машины, с крабами, выползающими из глазниц.
      Так что позволить себе облажаться он не мог. Но все вроде шло как надо. Обмен парусиновыми мешками точно был назначен на сегодня – в этом его заверил источник на «Феерии». Более того, речь шла о том, что на этот раз обмен будет крупный, так что с этим Бобби неожиданно повезло. Как и с тропическим штормом Гектор. В такую погоду никто не увидит, что там происходит. Это было славно.
      Кемп знал, что дело будет непростое. Могут пострадать люди. Даже наверняка пострадают. Очень жаль. Эти ублюдки еще поймут, что зря связались с Бобби Кемпом.
      Очень зря.

3