На верхней палубе Джонни и Тед стояли, скрючившись, за грудой резиновых спасательных лодок, Джонни – наполнив легкие дымом, Тед – с надеждой разглядывая коротенький бычок.
      – Так вот, – сказал Джонни, выдыхая, – чего я хотел сказать.
      – Чего? – сказал Тед. Он сунул в рот бычок.
      – Они на Гавайях, так?
      Тед сглотнул.
      – Кто?
      – Люди из рекламного ролика, – ответил Джонни. – Которые не живут в коробках из-под холодильника.
      – Ты все еще думаешь про это?
      – Я просто хочу объяснить свою мысль: я думаю, что некоторые из них, возможно, уже там.
      – Где?
      – На Гавайях.
      – Конечно, они на Гавайях. Никто не говорит, что их нет на Гавайях. В этом вся идея,продаешь недвижимость и едешь на Гавайи тусоваться с этим рекламным типом.
      – Но я хотел сказать, они, возможно, ужетам.
      – Кто?
      – Гавайцы.
      – А что с ними?
      – Они уже там. На Гавайях.
      – То есть ты хочешь сказать, на Гавайях живут гавайцы? Ты это хочешь сказать?
      Джонни вздохнул, выудил из кармана куртки еще косяк, зажег, глубоко затянулся, передал Теду и выдохнул.
      – Ладно, слушай, – сказал. – Попробуй меня понять, и не перебивай все время, хорошо? Я хочу сказать, возможно –я не говорю, знаю,я говорю возможно –некоторые гавайцы уже были на Гавайях, когда туда приехал тип из рекламного ролика, так что этот тип позвал их на съемки ролика и сэкономил на оплате своего счета из отеля.
      – Зачем ему экономить на оплате счета из своего отеля?
      – Да не на счете из отеля рекламного типа. А на счете из отеля гавайцев.
      – Откуда у гавайцев счет из отеля?
      – У них не былосчета из отеля. В этом моя идея.
      – Почему?
      – Потому что они там живут.
      – Они живут в отеле?
      – Нет, они живут на Гавайях. Потому они и гавайцы,черт подери.
      – Это я знаю.Это мы выяснили.Гавайцы живут на Гавайях. Ты это повторяешь, как какое-то «Е равно МИТ в ебаном квадрате». По поводу гавайцев мы договорились,хорошо? Гавайцы живут на Гавайях. Само собой. В чем твоя идея!
      Джонни забрал косяк, затянулся, посмотрел на Теда.
      – Ладно, – сказал он наконец. – Я хочу сказать, что когда этот рекламный тип решил отправиться на Гавайи, возможно,я не знаю наверняка, но возможно,были какие-то гавайцы, которые уже были на Гавайях,и…
      – Погоди, – сказал Тед, подняв руку. – Давай об этом на корме договорим, хорошо? Я здесь мокну.
      – Нам на корму не положено, – сказал Джонни. – Там только для команды. Мэнни как-то нас там с Уолли увидел и конкретно разозлился.
      – Да ну, не будет там сегодня Мэнни, – сказал Тед. – Идешь?
      – Ладно, – ответил Джонни. – Но ты слушай, что я говорю, и не перебивай все время, хорошо?
      – Еще косяк не помешает, – заметил Тед.
 
       Дыши носом,говорил себе Фрэнк. Дыши носом.В его мозг снова просачивалась паника, одновременно с кровью, просачивавшейся в рот. Глотай,говорил он себе. Ну, глотай. Теперь дыши носом…
      Фрэнк думал, что Тарк его порежет. Он чувствовал, как Тарк наклонился, ждал прикосновения лезвия, гадал, в каком месте, ждал, закрыв глаза и съежившись…
      – Думаешь, я тебя порежу, шеф? – спросил Тарк. – Как твоего приятеля? – Фрэнк чувствовал, как кончик ножа коснулся его левого века, только коснулся. Нет не глаза господи не глаза нетнетнет…
      Давление немного усилилось, кончик лезвия чуть-чуть вошел в тонкую кожу века… Нетнетнет…
      Дребезжащий смешок, кончик ножа убрался, и Тарк сказал:
      – Не переживай, шеф, я тебя не порежу. Более того, я остановлю кровотечение.
      И Фрэнк услышал звук, знакомый будничный звук: клейкая лента, отдираемая от рулона. Потом лента коснулась рта, Тарк обернул ее вокруг головы, потом еще раз, еще, крепко запечатал. Фрэнк тут же почувствовал, как кровь скапливается во рту. Он подавился, задергался, но не мог выплюнуть кровь, не мог достать до ленты, ничего не мог.
      Он снова услышал голос Тарка, задребезжавший над ухом:
      – Что тебе остается, шеф? Глотать кровь. На время поможет. Как думаешь, сколько можно глотать свою кровь, шеф? Вот сейчас и узнаем, да?
      Это Фрэнк и делал, заставляя себя глотать кровь, дышать, снова глотать, продержаться еще минуту, потом еще.
      Он почувствовал, что рыболовный катер замедлил ход. Перекатился на спину, взглянул наверх, и через дождливый мрак разглядел праздничные неоновые огни верхней палубы «Феерии». Он почувствовал внезапный прилив надежды. Потом снова подавился.
       Глотай.
 
      По правому борту «Феерии», на второй палубе, Фэй разговаривала с матерью по мобильному телефону.
      – Она не идет спать, не знаю, чего ей надо, – говорила мать. На заднем плане слышен был плач Эстель. – Все время одно и то же повторяет, я не понимаю, что.
      – Можно с ней поговорить? – сказала Фэй.
      – Хочешь поговорить с мамочкой, Эстель? – спросила мать.
      – Нет! – кричала Эстель. – Зябенека! Зябенека!
      – Кричит одно и то же и плачет, – сказала мать. – У меня от нее голова разболелась.
      – Она говорит, что ее зовут Белоснежка, – объяснила Фэй. – Хочет, чтобы ты ее звала Белоснежкой.
      – Зачем?
      – Она играет. Иногда она играет в Белоснежку, тогда надо ее так называть, а иначе расстраивается.
      – Она меня этим с ума сводит. И есть ничего сегодня не хочет.
      – Ты ей давала алфавитный суп для малышей, он в микроволновке?
      – Я посмотрела, там сплошная химия. Ей не следует это кушать. Я попробовала предложить ей вкусной рыбки, но она ее не ест. Хочешь вкусной рыбки, Эстель?
      – Зябенека! Зябенека!
      – Мама, зови ее Белоснежкой, ладно?
      – Ладно, Белоснежка, хочешь вкусной рыбки?
      – Нет!
      – Не хочет.
      – Мама, она терпеть не может рыбу.
      – Рыба полезна.
      – Да, но она ее не ест
      – Не хочешь вкусного кусочка рыбки, Эстель?
      – Зябенека!
      – У меня голова от нее болит.
      – Мама, ради бога, пожалуйста, называй ее Белоснежкой!
      – Не надо таким голосом со мной разговаривать.
      – Извини, мама. Ты права. Просто я…
      – В такое время у твоей сестры все дети уже спят.
      – Мама, я действительно не понимаю, что хорошего в том…
      – Подожди секунду. Не клади это в рот, Эстель.
      – ЗЯБЕНЕКА!
      – Фэй, я тебе перезвоню, она тут сейчас…
      – ЗЯБЕНЕКА! ЗЯБЕНЕКА! ЗЯБЕНЕКА!
      – Мама, пожалуйста, только…
      Но мать повесила трубку. Фэй хотела перезвонить, но решила сперва спрятаться от ветра на корме. По пути ей попалась низкая запертая калитка, на которой висела табличка: «ТОЛЬКО ДЛЯ КОМАНДЫ – ВХОД СТРОГО ВОСПРЕЩЕН». Она огляделась и никого не увидела – кто в такую погоду вылезет наружу? – и перешагнула через калитку.
 
      Предполагалось, что все произойдет следующим образом:
      Рыболовный катер швартуется к «Феерии» корма к корме. Люди на катере по цепочке выгружают тяжелые черные нейлоновые мешки с товаром из специального грузового отсека в корпусе. Поднимают мешки через транец на платформу на корме «Феерии», где их подхватывает судовая команда. Потом команда корабля передает мешки с наличностью через транец на рыболовный катер. Аркеро наблюдает за операцией, держа «АК-47» со спущенным предохранителем. Его стратегия, понятная всем участникам, такова: если ему покажется, что кто-то ведет себя подозрительно, этот кто-то становится бифштексом. Когда обмен закончен, рыболовная лодка отшвартовывается и проваливает к черту, а Хэнк Уайлд звонит Лу Таранту и сообщает, что китайские продукты доставили. При хорошей погоде вся операция занимает минут двадцать, и во время нее из рук в руки переходят наркотики и деньги на сумму от 50 до 100 миллионов долларов, в зависимости от рыночной конъюнктуры.
      Предполагалось, что все произойдет следующим образом.
      Конечно, сегодня была плохая погода. Это первая особенность. Вторая заключалась в том, что обычно на корме рыболовного катера стояли Фрэнк, Хуан и три багамца. Сегодня же, когда катер подошел задом к «Феерии», Аркеро и Уайлд увидели, что на корме стоит только один человек – Тарк, парень, который обычно управлял катером. Он стоял на корме по правому борту с большой бухтой каната в правой руке.
      Когда лодка оказалась примерно в десяти метрах, Аркеро крикнул:
      – ГДЕ ФРЭНК?
      – ВНУТРИ, БЛЮЕТ, – закричал Тарк в ответ. Голос у него был неестественный и хриплый. – ЕМУ НЕХОРОШО.
      Уайлду это показалось правдоподобным – он и сам себя не очень хорошо чувствовал. Это почти показалось правдоподобным Аркеро, на секунду-другую. Потом ему пришло в голову: если бы онблевал от качки, то делал бы это не внутри катера, а снаружи, свесившись за борт. Так почему нет Фрэнка? И куда делись багамцы?
      Рыболовный катер был уже в паре метров. Тарк ослабил бухту каната и изготовился бросить конец. Парень из команды «Феерии» вышел вперед, готовясь его поймать.
      Аркеро поднял ствол «АК-47» и крикнул:
      – Стоять!
      – Эй, парень, – сказал Тарк, вытянув левую руку. – В чем проблема?
      – Останови катер СЕЙЧАС ЖЕ, – сказал Аркеро. Тарк повернулся к мостику рыболовного катера и крикнул:
      – Стоп машина! – но Аркеро углядел что-то подозрительное. В том, как Тарк стоял, в том, что поднимал только левую руку, в том, как держал в правой бухту каната. Этих деталей в сочетании с тем фактом, что этот костлявый неотесанный мерзавец никогда не нравился Мэнни, было достаточно, чтобы оправдать вынесение приговора и привести его в исполнение. Он прижал «АК-47» к плечу и в тот же момент понял, что вынес правильный приговор, поскольку Тарк тут же бросил бухту каната, и Аркеро увидел, что в руке у него пистолет. Аркеро также понял, что на этот раз победитель – он, поскольку Тарку надо было еще поднять оружие, а значит, у Аркеро есть время прицелиться и легко и спокойно нажать на курок – как на учении. Что он и собирался сделать, когда первая пуля проделала дырочку у него в спине и вылетела – гораздо менее аккуратно – из его груди. Вторая и третья пули были на самом деле излишеством, поскольку Аркеро уже падал, и в любом случае мертвее они бы его все равно не сделали.
      У четверых членов команды не было совершенно никаких шансов. Не успел Аркеро упасть лицом на платформу, как Тарк уже открыл огонь из пистолета, полуавтоматического пятидесятизарядного «ТЕК-9» – эффективного оружия, применяемого в бесчисленных разборках наркоторговцев. Тарк начал с двоих по левую сторону, самых дальних, уложив каждого двумя выстрелами, чпок-чпок, чпок-чпок;оба не успели пошевельнуться и были легкими мишенями. Подстрелив второго, Тарк услышал справа чпок-чпок-чпок-чпок-чпок-чпок –это значило, что прятавшийся за транцем левого борта Кац встал и палил по двум другим членам команды, которые попытались убежать с платформы, но успели сделать только шаг.
      Оставался один Хэнк Уайлд, чьи затуманенные алкоголем мозги слишком медленно реагировали на вспышку кровавой бойни, опаздывая на несколько секунд. В тот момент, когда две пули, одна из пистолета Тарка и другая – Каца, практически одновременно вошли в него, он все еще озадаченно смотрел в конец платформы, на стрелка, который появился со стороны судна и выстрелил в Мэнни Аркеро сзади. Он по-прежнему стоял там, обхватив пистолет обеими руками.
      Очень большими и очень розовыми.

      – Ни хрена себе, чувак, – прошептал Джонни. – Ну ни хрена себе.
      – Да, чувак, – прошептал Тед. – Да, чувак.
      Они лежали, припав к неосвещенному переходному мостику, который вел на корму «Феерии» с правого борта, на уровне второй палубы, и с которого просматривалась кормовая платформа. Они только зажгли косяк, когда к кораблю подошел рыболовный катер. Они видели, как Мэнни Аркеро с автоматом в руке что-то кричал человеку на корме катера. Они слышали, что тот что-то прокричал в ответ. Они видели, как Мэнни целится, а потом увидели, как появилась ракушка – ракушка –и чпок-чпок-чпоквыстрелила в спину Аркеро. Потом внезапно с катера начали стрелять уже двое, и через несколько секунд внизу было шесть трупов.
      Теперь рыболовный катер швартовался, а стрелки забирались на платформу «Феерии». Первый раз в жизни Джонни уронил совершенно свежий косяк.
      – Господи, – сказал он, – они пробираются на судно.Что нам делать?
      – Да, чувак, – прошептал Тед. – Да, чувак.
      – Тед, – прошептал Джонни, – нужно что-то делать.
      – Ладно, – прошептал Тед, пытаясь очистить мозг от дыма конопли. – Ладно, слушай. Надо кому-нибудь сообщить.
      – Кому? Мы не можем сообщить Мэнни. Мэнни умер.
      – Я заметил.Думаешь, я не заметил? Дай подумаю.
      – Надо сообщить капитану.
      – Заткнись и дай мне подумать, хорошо?
      – Хорошо, – прошептал Джонни. Тед на секунду задумался.
      – Ладно, – прошептал он. – Вот что надо сделать.
      – Что? – прошептал Джонни.
      – Надо сообщить капитану, – прошептал Тед.
      – Я это только что сказал.
      – Когда?
      –  Только что.Я сказал: «Надо сообщить капитану».
      – Господи, хорошо, неважно, только давай двигать, –прошептал Тед.
      – Хорошо, – прошептал Джонни. – Но тебе надо научиться слушать.
 
      Фэй тоже все видела. Она была на таком же мостике, что и Джонни с Тедом, только с левого борта. Только она зашла за угол, укрываясь от ветра, и собралась звонить матери, как увидела рыболовный катер, потом Мэнни Аркеро, потом Моллюска Конрада, потом стрельбу. Выстрелы еще не прекратились, когда она стала нажимать кнопки на мобильном телефоне, прижимая его к уху. Бипбипбипбипбип.
      – Блядь, – прошептала Фэй.
      Она отошла за угол, чтобы ее не было видно с платформы, и подняла телефон к свету из иллюминатора. На дисплее было «ВНЕ ЗОНЫ».
      –  Блядь.
      Фэй выглянула за угол. Рыболовный катер пришвартовывался к «Феерии», вооруженные бандиты готовились подняться на борт. Фэй повернулась и побежала к носу судна, к трапу на капитанский мостик.
 
      Арни и Фил тоже видели все – или почти все. Они спустились по трапу на корму, минуя знак «ТОЛЬКО ДЛЯ КОМАНДЫ – ВХОД СТРОГО ВОСПРЕЩЕН». Там они пошли налево по коридору, который привел их к другому трапу. Они спустились по нему, вышли через дверь и оказались на небольшой заглубленной палубе, большую часть которой занимала огромная надувная шлюпка с подвесным мотором, висевшая на шлюпбалках. Прямо под этой выемкой располагался правый конец кормовой платформы. Оттуда доносились голоса, поэтому Арни и Фил отошли назад, за шлюпку. За ней валялась груда спасательных жилетов, и Арни на них уселся.
      – Прекрасно, – сказал он. – Удобное сиденье, свежий воздух, вид на океан; чего еще желать человеку?
      – Оказаться на суше, – ответил Фил. – Среди нормальных людей.
      – Хватит ныть, – сказал Арни. – Завтра сам мне скажешь: «Арни, какая опять у тебя была прекрасная идея поплавать на судне».
      – Если доживем до завтра, – заметил Фил. – Смотрю я на эти волны, и… Это что за черт?
      – Что за черт – что?
      – К нам еще одно судно подплывает. Задом наперед.
      – Что за ерунду ты говоришь? – спросил Арни, поднимаясь со спасательных жилетов и подходя к Филу, который выглядывал из-за шлюпки.
      – Бог мой, смотри – же та ракушка, которую мы… Боже, что он…
      Они увидели, как Моллюск Конрад открыл огонь. В тот момент, когда послышались другие выстрелы, они уже уходили прочь, на прямых ногах, но быстрее, чем им обоим удавалось передвигаться со времен администрации Рейгана.
      Как только рыболовный катер коснулся свисавших с кормы «Феерии» отбойных брусов, Тарк с «ТЕК-9» в руке перелез через транец и поймал конец, брошенный Кацем. Он закрепил один конец, потом поймал и быстро закрепил другой.
      Моллюск Конрад проковылял к ним, размахивая пистолетом, который держал в большой розовой правой руке, и крича через ротовое отверстие что-то невразумительное. Тарк жестом велел ему успокоиться, потом показал на Каца, который наставил «ТЕК-9» прямо на Конрада.
      – Спокойно положи пистолет, – сказал Тарк. Моллюск Конрад положил пистолет на платформу, встал и снова принялся кричать и махать руками. Тарк направил пистолет на Конрада и сказал:
      – Заткнись.
      Конрад заткнулся. Тарк быстро подошел к каждому из шести тел, лежавших на платформе, проверяя, не подают ли те признаки жизни. Убедившись, что нет, он вернулся к рыболовному катеру и крикнул:
      – Порядок.
      Из каюты вышел Холман. В одной руке у него была спортивная сумка. В другой он нес серый металлический ящик, прямоугольный, размером с настольный компьютер, с ручкой для переноски и антенной сверху. Он передал его Тарку, потом перелез через транец на «Феерию». За ним последовал Кац, тоже со спортивной сумкой, в которую он запихал свой «ТЕК-9».
      Тарк показал на ящик.
      – Включен? – спросил он Холмана.
      – Включен, – ответил Холман, показывая на небольшую зеленую лампочку.
      – Работает?
      – Угу, только что проверил.
      – И ты звонил в Майями? – Угу.
      – Дозвонился?
      – Угу.
      – Ладно, за дело, – сказал Тарк. – Возвращайтесь быстрее, поможете перенести это дерьмо.
      Холман взял металлический ящик и спортивную сумку. Они с Кацем пересекли платформу, забрались по трапу левого борта и исчезли за дверью.
      Тарк повернулся к катеру. Ребар спустился с мостика на корму.
      – Ладно, – сказал ему Тарк, – ты давай грузи мешки, я тебе помогу, как разберусь с ракушкой. – Ребар подошел к куче вещмешков, забитых наличностью, ухватился за лежавший сверху, перетащил его на край платформы, пошел за следующим.
      Все еще держа «ТЕК-9», Тарк подошел к Моллюску Конраду, который снова начал кричать через ротовое отверстие, явно очень злой.
      – МММВМФ! – сказал он.
      – Я не понимаю, что ты говоришь, – сказал Тарк. – Сымай свою чертову башку.
      Конрад поднял большие розовые руки и сунул их туда, где были бы плечи, если бы они у ракушек имелись. Дернул вверх. Раздался звук открепляющейся липучки, большая розовая голова отделилась, и показалось лицо меньших размеров, но почти такое же розовое. Лицо исключительно недовольного Бобби Кемпа.

      Лу Тарант, одетый теперь в боксерские трусы, сидел на диване и смотрел в телевизор, хотя на самом деле просто ждал чертова звонка. Рядом сидела Ди Ди Холдскомб в фиолетовом шелковом халате и изучала свои ногти.
      – Тебе нравится этот цвет? – спросила она, протягивая руки к Таранту. – Похоже на персик, но чуть краснее.
      Тарант посмотрел на нее.
      – Думаешь, меняебет? – ответил он за весь мужской род.
      – Я только спросила, – сказала Ди Ди.
      По телевизору ведущие «НьюсПлекс-9» хмурились так, что казалось, будто головы у них сейчас взорвутся. В верхнем правом углу ярко-красные буквы сообщали: СРОЧНАЯ ШТОРМОВАЯ СВОДКА «НЬЮСПЛЕКС-9», а под ними: МАШИНА ИНФОРМАЦИОННОЙ СЛУЖБЫ «НЬЮСПЛЕКС-9» ПОПАЛА В АВТОКАТАСТРОФУ. Говорил ведущий.
      – … только что получено ужасное известие об аварии, в которую попала машина информационной службы «НьюсПлекс-9», следовавшая в Вестчестер к месту, где произошло крушение вертолета и были зафиксированы случаи гибели от электротока, – сказал он и повернулся к ведущей.
      – Билл, – сказала она в камеру, – насколько нам удалось выяснить, машина информационной службы «НьюсПлекс-9», в которой находились наш корреспондент Саммер Вестфол и оператор Хавьер Сантьяго, столкнулась с пожарной машиной. – Она посмотрела на него.
      – Джил, – сказал он в камеру, – это еще одно потрясение для телекомпании «НьюсПлекс-9», потерявшей уже пятерых членов команды, жизни которых в причудливой последовательности несчастных случаев унес шторм-убийца Гектор. – Он посмотрел на нее.
      – Билл, – сказала она, – мы хотим заверить наших телезрителей, что будем держать их в курсе развития этих сенсационных событий. На место происшествия направлена вторая машина информационной службы «НьюсПлекс-9».
      – Придурки, – сказал Лу Тарант.
      – Тем временем, – сказал ведущий, – поток писем и звонков с выражениями поддержки продолжает поступать на «НьюсПлекс-9»…
      Зазвонил телефон. Тарант отключил звук и схватил трубку.
      – Что?
      – Плохие новости, – сказал Джин Шродер. – Наш приятель на борту.
      – Ты уверен?
      – Угу. Был сигнал.
      – От кого?
      – Он не представился. Позвонил мне анонимно по телефону с антиопределителем, кто такой, не сказал. Сообщил, что наш приятель отплыл сегодня на судне, и представь себе – в костюме ракушки.
      – Чего-чего?
      – Ракушки из ресторанов, ракушка с кончем, как-там-его, Конан-Моллюск или что-то в этом роде.
      – Он ее надел?
      – Так сказал тот тип. Поэтому я позвонил в кассу, и там подтвердили: наш приятель позвонил им лично, чего никогда не делал, сказал, что ракушка сегодня покатается, и действительно, прямо перед отплытием подкатывает лимузин, из него выбирается ракушка и садится на корабль.
      – Господи.
      – Я так же сказал.
      – И что, он решил вмешаться в обмен? Так, да? Этот сраный сморчок решил, что может наебать нас?
      – Похоже на то. А что ему там еще сегодня делать в таком маскараде?
      – Ладно, слушай, – сказал Тарант. – Я хочу, чтобы ты сейчас же позвонил Мэнни на мобильный. Расскажи ему, что этот сморчок задумал. Скажи, чтобы с ним разобрался. Скажи, что может этого сраного сморчка в ракушке обмотать цепью и выкинуть нахуй за борт.
      – Гм, Лу, тут загвоздка.
      – Что?
      – Что-то случилось с телефонами. Мы звонили Мэнни на мобильный, Эдди на мобильный, Хэнку на мобильный, на все мобильные, какие там есть, ни один звонок не проходит.
      – В смысле не отвечают?
      – Нет. Просто не проходит.
      – Мне только что Хэнк звонил с мобильного, минут пятнадцать назад.
      – Знаю, мы с ними тоже раньше связывались. Но вдруг, ни с того ни с сего, раз – и глухо. Может, из-за шторма какие-то проблемы у телефонной компании. Мы пытаемся.
      –  Блядь, –сказал Тарант.
      – Ага, – сказал Шродер. Тарант на секунду задумался.
      – Слушай, – сказал он. – Надо по судовому радио связаться с Эдди.
      – Хорошо, Лу, но радио кто угодно может прослушать. Береговая охрана, копы, федералы, все.
      – Я знаю. Свяжись с Эдди и скажи… блядь, придумай какой-нибудь код и объясни, что они должны схватить улитку.
      – Моллюска, Лу.
      – МЕНЯ НЕ ЕБЕТ, ЧТО ЭТО, ПОНЯЛ? Я хочу, чтобы они схватили его и предупредили Мэнни.
      – Ладно, – сказал Шродер. – Я позвоню в «Кетовый садок», чтобы они связали меня с судном по радио. Придумаю, что сказать Эдди, например, остерегайся раков или что-нибудь вроде этого.
      – И еще, – добавил Тарант, – передай Стю, чтобы подготовил свой катер, залил бак и завел мотор. И свяжись с ребятами – с Вуки и его людьми, скажи, чтобы через пятнадцать минут ждали меня в «Кетовом садке». Скажи, спецназовское оружие, понял?
      – Ты туда собрался?
      – Да, черт возьми, я туда собрался.
      – Хорошо, Лу, только в такую погоду до места встречи быстро не доберешься. И, по-моему, катер Стю еще…
      – Приступай НЕМЕДЛЕННО.
      – Ладно, Лу.
      – Я замочу эту ебаную улитку.
 
      Бобби Кемп, чья розовая голова торчала из розового тела Моллюска Конрада, размахивал розовыми руками в розовой ярости.
      – Что ты делаешь? –орал он на Тарка. – Ты что, рехнулся?
      – Расслабься, – сказал Тарк. – Все нормально.
      – Нормально? Нормально?Ты пришил всех тех парней, твои ребята ушли на судно, вместо того чтобы носить мешки, ты наставил свою пушку на МЕНЯ, и я должен думать, что все нормально?
      – Бобби, – сказал Тарк, поднимая ствол, – если ты не успокоишься, я тебя успокою,понял?
      Кемп вздохнул.
      – Ладно, – сказал он. – Ладно, я хочу знать, что здесь происходит. У нас был план.
      – Был, – сказал Тарк. Он предвкушал удовольствие, может, даже большее, нежели отрезать нос Хуану. – У нас был план. А теперь у нас новый план.
      Кемпу не понравилось, как это прозвучало.
      – Тарк, послушай меня, – сказал он. – Нам новый план не нужен.Старый план прекрасно работает, правда? Деньги и товар у нас. Не надо было всех тех парней убивать, но хорошо, пусть так. Главное – загрузить мешки на лодку сейчас же,убраться отсюда к чертовой матери и двинуть в Венесуэлу, как собирались, и ты получаешь миллион долларов. Ты получаешь миллион долларов,Тарк. Можешь всю жизнь отдыхать.
      – Нет, – сказал Тарк.
      – В каком смысле нет?
      – В смысле этот план не сработает.
      – В каком смысле не сработает? Он уже работает.
      – Бобби, ты – придурок, знаешь об этом?
      – Ты о чем?
      – Я о том, что ты понимаешь, кого наебал? Чьи это деньги? Знаешь, что делаютс теми, кто таких людей наебывает?
      – Ну, поэтому мы и двинем в Венесуэлу, Тарк. Я же говорил.У меня там свои люди в правительстве, Тарк. Оченьвысоко. У нас там крыша. Никтонас не тронет.
      Тарк покачал головой.
      – Бобби, – сказал он, – спорим, ты даже задницу без посторонней помощи не сможешь почесать.
      – Ты о чем?
      – Я о том, что какие бы связи у тебя в Венесуэле или где там еще ни были, у этих парней связи круче. Я о том, что эти парни тебя и на Марсе достанут. Найдутся марсиане, которые на них работают, придут и яйца тебе открутят. Если ты им понадобишься, ты от них не уйдешь.Почему, блядь, ты думаешь, они позволяют мне перевозить на катере этот товар? Потому что они мне верят?Нет, Бобби, потому что знают, что я знаю, что от них никуда не денешься. Если мы с этим дерьмом поедем в Венесуэлу, через два дня мы трупы.
      – Ну и что это значит? Это значит, мы в Венесуэлу не едем?
      – Правильно, – сказал Тарк.
      – Что же тогда делать?
      – Говорю медленно, чтобы дошло до твоей мудацкой башки, – сказал Тарк. Он получал от этого настоящее удовольствие. – Пункт первый: Лу узнает, что ты похитил эту партию товара.
      – Погоди-ка, – сказал Кемп. – Он ведь даже не знает, что я тут.
      – Конечно, знает, Бобби. Думаешь, он такой же тупой, как ты? Ты вдруг исчезаешь, и в эту же ночь случается засада. Думаешь, он не догадается? Кроме того, кто-то сегодня позвонил анонимно твоему другу Джину и сказал, кто в костюме ракушки. Кроме того, я сейчас послал своих парней на мостик. Они там отрубят радиосвязь, и твой капитан сможет посылать сигнал тревоги. И между делом они ему намекнут, что работают на тебя, и когда капитан вернется, он расскажет Лу. Так что они точно узнают, что это ты, Бобби.
      – И про тебя тоже узнают. Это твой катер.
      – Ты прав, Бобби. И они найдут мой катер.
      – Ты о чем?
      – Я о том, что они найдут мой катер. На нем есть аварийный радиомаяк, который срабатывает, когда попадает в воду. Береговая охрана найдет катер, затопленный, изрешеченный пулями, но он не утонет, потому что у него непотопляемый корпус. И они найдут на моем катере пару мешков с наличными и пару мешков с товаром. Знаешь, что еще они найдут, Бобби? Кемп не ответил.