Рами встал, он был разочарован.
      – Будешь ли ты за обедом, дедушка?
      Шива подошел к столу и заглянул в блокнот.
      – Нет, не сегодня, Рамеш, у меня уже назначена встреча. Завтра. – Он взглянул на внука. – Можешь пригласить Милзов в клуб выпить. Пусть они будут нашими гостями.
      – Отлично. – На семью у деда времени не оставалось, всегда были встречи, знакомства, выпивки с гостями. Рами сложил ладони. – Намаете, дедушка. – Он склонил голову и направился к двери.
      – Рамеш?
      Рами оглянулся.
      – Твой отец гордился бы тобой.
      – Спасибо. – Рами еще раз поклонился и молча вышел. «Отец гордился бы, – подумал Рами, – а ты никогда». Поправив галстук и одернув пиджак, он отправился к матери и вечно болтающим о пустяках сестрам.
 
      Филипп упорно тащил Джейн за руку сквозь толпу. Ему было жарко, он был раздражен. Его пальцы впились ей в локоть.
      Джейн плотно прижимала сумочку к груди, как велел ей муж. Она ничего не соображала, оглушенная красками и звуками Индии.
      – Шагай, Джейн! – Филипп оступился и выругался по адресу группы людей, сидящих на земле. – Чертово место! Господи! – Он опять споткнулся и ухватился за локоть жены. – Проклятые людишки! Сумасшедший дом! Где, к дьяволу, человек из дворца? Магараджа…
      – Майор Милз! Майор Милз!
      Филипп остановился и поднес руку к глазам. Он сильно потел, подмышки на рубашке промокли насквозь. Его окутывал запах пота.
      – Ты слышишь, Джейн? Где?..
      – Пожалуйста! Майор Милз! Сюда! Впереди был последний отрезок пути, и они переходили на другую платформу, чтобы сесть на поезд в Байджур. Филипп оглядел станцию, забитую людьми, велосипедами, багажом, корзинами с цыплятами и курами, мешками зерна, ящиками с овощами, и увидел, к своему изумлению одетого в мешковатый костюм пожилого индийца, который возвышался на метр, стоя на пирамиде из ящиков, и был готов вот-вот упасть. Он отчаянно махал руками. Филипп поднял в ответ руки и закричал:
      – Мы здесь!
      Закрыв глаза, Филипп ждал, что пирамида с человеком наверху обрушится, но ничего не произошло.
      – Сюда, Дженни! – крикнул он с облегчением и вытер лицо платком. – Тебе придется к этому привыкать. – Он опять взял ее за руку и потащил через людской поток.
      Дженни улыбалась в ответ на множество улыбок индийцев.
      – Боже мой! Господин майор Милз! Благословен Господь! И госпожа Милз! Какая радость! Я уже час высматриваю вас и уже думал, что не найду!
      К ним приблизился маленький индиец. Он улыбался, заламывал руки от избытка чувств и всю тираду произнес еще на ходу. Он снял потрепанную старую шляпу.
      – С приездом, господин и госпожа Милз. Доктор Боди Ядав, в вашем распоряжении. – Тут он сложил ладони вместе и наклонил голову.
      Джейн широкой непринужденно улыбнулась и протянула руку:
      – Рада встрече, доктор Ядав.
      – О, мадам, взаимно рад!
      Филипп глядел на них, однако сам руки не подал. Он никогда не подавал руки туземцам, если мог избежать этого.
      – Я взял носильщика. Сюда, пожалуйста. Ваш багаж? Он у начальника станции?
      – Нет, он у носильщика на той платформе, на которую мы прибыли. Я пытался поймать кого-нибудь, чтобы не тащить самому. Вы можете забрать его, когда мы определимся с поездом.
      Джейн поморщилась. Она увидела, что у Ядава раздулись ноздри, хотя на лице ничего не отражалось. Филипп никогда так себя не вел. Должно быть, подумала она, это все жара и поездка, он устал и вконец вымотался.
      Вслед за индийцем они пересекли станцию и по шаткому железному мостику добрались до нужной платформы. Джейн заметила, что не многие избирают этот путь, большинство идут к поезду прямо через рельсы. Они прошли вдоль всей платформы в конец состава, где у последнего вагона собралась небольшая толпа людей, ожидающая увидеть что-то важное.
      – Мы заняли весь вагон, – сказал доктор Ядав, когда дверь передними открылась, – так что вас никто не побеспокоит.
      Филипп кивнул и предложил Джейн подняться в вагон, но она задержалась.
      – Иди вперед, Филипп, – предложила она, посмотрев на старый вагон первого класса, – я сразу следом.
      Филипп поднял брови, и Джейн отчетливо прочитала вспышку раздражения на его лице, но не придала этому значения. Она хотела рассмотреть переполненный людьми поезд, попытаться разгадать, чем они живут, хотела пару минут насладиться царящим на станции хаосом, его шумом, цветами и запахами.
      – Такое впечатление, что вся Индия отправляется в путь, – сказала она Ядаву, стоявшему рядом с ней.
      Он улыбнулся:
      – Когда попадаешь в Индию, ощущаешь именно это. Вся страна всегда с тобой – такова Индия. – Тут он рассмеялся, и Джейн поняла, что симпатизирует ему. – Большинству европейцев это ненавистно. А как вам, госпожа Милз?
      – Мне? – Джейн отвернулась от шума, от штурмующих вагоны людей, кричащих детишек. – Я думаю, что это прекрасно, – ответила она, – но, ради Бога, не спрашивайте меня почему.
      Они оба улыбнулись.
      – Войдем? – Он сделал движение, желая помочь ей подняться в вагон.
      – А багаж?
      – О нем позаботились.
      – Но как? – Джейн не видела, чтобы он отвернулся хотя бы на миг, как же он мог позаботиться о багаже? Озадаченная, она обернулась к нему, но он только улыбнулся, приподняв шляпу.
      – После вас, госпожа Милз, пожалуйста.
      Джейн поднялась по трем ступенькам и вошла в вагон, где Филипп уже устроился и читал «Таймс» трехдневной давности.
      – А, Джейн! – Он взглянул на нее поверх газеты. – Все хорошо?
      – Да, спасибо, Филипп. – Она уселась, поставив сумочку на пол и оглянулась на Ядава. – Когда поезд тронется?
      Доктор извлек из жилета часы на золотой цепочке.
      – Десять минут назад, – сказал он совершенно серьезным тоном.
      Джейн рассмеялась. Она наклонилась к окну, стараясь рассмотреть творившееся снаружи.
      – Окно открывается?
      – Да, пожалуйста, разрешите, я открою, госпожа Милз.
      – О, спасибо. – Джейн отодвинулась, и Ядав рванул окно вниз, впуская жаркий воздух, шум и запахи станции.
      – Дженни, ну ладно тебе! – с досадой вскрикнул Филипп, опуская газету.
      – Прости, Филипп. – Джейн попыталась поднять стекло, но не смогла. – Дорогой, похоже, оно застряло.
      – Как всегда! Доктор Ядав! Будьте любезны, помогите моей жене.
      Джейн вспыхнула, но доктор не обиделся на Филиппа.
      – Пожалуйста, позвольте, госпожа Милз. – Он положил руки на оконные рычаги, готовясь нажать. – Господи! Эта штука весьма неподатлива, дорогая… – Поезд неожиданно тронулся, и он, потеряв равновесие, свалился на Джейн. – О Боже! Госпожа Милз, Боже мой! С вами все в порядке, дорогая госпожа?
      Джейн удалось удержаться на ногах, только крепко обхватив спину отчаянно извиняющегося доктора Ядава.
      – Да, я в порядке. Эй, поезд пошел, не так ли? – И она начала хохотать.
      – Да, сюда, пожалуйста, взгляните! – Доктор отодвинулся, и Джейн высунула голову в окно. Она увидела состав, забитый людскими телами, висящими на поручнях, сидящими на крыше, высовывающимися из окон, и все махали руками, улыбались и кричали.
      – Бог мой! Это так… – Джейн обернула к мужу лицо, уже запорошенное песком, – Филипп! Пойди, посмотри! Я никогда ничего подобного не видела!
      Но Филипп слишком устал. Уткнувшись в газету, он не обращал на жену внимания. Джейн, вздохнув, опять высунулась и принялась махать рукой. Она продолжала делать это на протяжении нескольких километров, пока не успокоилась и не уселась на место. Лицо ее было в пыли и саже.
      – О Боже, Дженни! – Филипп не сдержал раздраженного восклицания, но попытался скрыть неудовольствие улыбкой. – На! – Он подал ей свой платок, она плюнула на него и обтерла лицо. От нее не скрылось, что доктор Ядав подавил улыбку.
      – Доктор Ядав, тут есть где умыться?
      – Да, конечно. Пожалуйста, госпожа Милз, зовите меня просто Боди, это мое имя.
      – Спасибо, Боди! – Джейн бросила взгляд на мужа, уткнувшегося в газету. Впервые за все время знакомства Джейн ощутила в себе легкое раздражение на Филиппа. Она решила забыть это. – А вы можете звать меня Джейн, – ответила она Боди и услышала яростный шелест страниц «Таймса», означавший неодобрение.
      Стояло роскошное утро, когда жара прерывается благоухающим прохладным ветерком, который приводит в трепет тут и там листья на деревьях, а лучи солнца пляшут в струях фонтанов, посылая радуги в небо. Запах жасмина наполнял воздух, а лепестки роз устилали траву. Это было богатое утро, сотканное из золота и запахов.
      Джейн проснулась рано. Она подняла полог москитной сетки и, встав с постели, босиком прошла к окну и распахнула ставни из сандалового дерева. Стоя на свету, она оглядела белую мраморную веранду, фонтаны, струи которых упирались в голубое небо. Потом протерла глаза, накинула халат и вышла наружу. Джейн восторженно улыбалась – никогда она не видела ничего столь прекрасного.
      – Доброе утро, Джейн. – Филипп пил чай, сидя на плетенном из тростника диванчике. На нем были бриджи и рубашка. Он встал, подошел к жене и легко поцеловал и щеку. – Ты хорошо спала?
      – Да, благодарю тебя.
      Филипп предложил отдельные спальни. Джейн была разочарована, но он сказал, что должен много работать, а если учесть невыносимую жару, его трудности со сном и то, что он храпит, то спать лучше раздельно, просто спать, конечно. В конце концов, он ее убедил, но она была разочарована до сих пор.
      – Ты ездил верхом? – спросила Джейн, глядя на его костюм.
      – Нет еще. Я еду с магараджей через несколько минут. Он хочет, чтобы я опробовал одного-двух из его новых пони. – Филипп посмотрел на часы. – Хочешь чаю? Я распоряжусь, пока еще есть время.
      – Нет, думаю, я сначала оденусь. Ты езжай. – Джейн расправила рубашку на плечах мужа. – Вернешься к завтраку?
      – Да, надеюсь. Около часа.
      – Хорошо, тогда и увидимся.
      Филипп вернулся к тростниковому столику и допил чай. Он вытащил несколько кусков сахара из сахарницы и завернул в салфетку.
      – Это не для меня.
      – Надеюсь, что нет, – рассмеялась Джейн.
      Он поправил волосы и, попрощавшись, спустился с веранды на солнцепек.
      – Хорошего утра! – пожелала Джейн вдогонку.
      Она отметила, как ему идут брюки для верховой езды, подчеркивающие при ходьбе его тугие мышцы. Когда Филипп исчез из вида, Джейн вернулась в спальню. Приятно было видеть его снова в форме, именно такого Филиппа она знала и за такого выходила замуж.
 
      Рамеш Рай пил кофе на веранде дворца в обществе магараджи.
      Они обсуждали двух пони, купленных в Аргентине для игры в поло. Вдали в саду он заметил майора Милза, направляющегося к веранде. Рамеш встал и позвал Викрама, который ушел переодеться.
      – Майор здесь, Вики!
      Магараджа вышел, застегивая пуговицы на спортивной куртке.
      – Спасибо, Рами. Ты уверен, что не хочешь к нам присоединиться?
      – Нет, благодарю, я должен кое-что сделать для деда. – Рами подавил досаду, он бы предпочел лошадей.
      – Филипп! – Молодой магараджа двинулся навстречу Милзу.
      Они пожали друг другу руки, и Викрам повернулся к Рами.
      – Филипп, это мой старый приятель, Рами Рай. Наши семьи связаны с другом много лет. Майор Филипп Милз это Рамеш Рай.
      Филипп кивнул, но, поскольку Рами шагнул ему навстречу, он был вынужден протянуть руку.
      – Рад познакомиться, – сказал он без особого пыла.
      – Взаимно, майор.
      Вики улыбнулся своей обычной широкой улыбкой.
      – Я и Рами учились в одном колледже в Оксфорде, Филипп.
      Филипп кивнул. Рамеш Рай был ему ни капельки не интересен.
      – Действительно? – Он глядел поверх головы Рами.
      – Конечно, оценки у Рами были гораздо лучше, чем у меня, но что касается женщин и спиртного… – Вики рассмеялся и хлопнул Рамеша по спине. – Идем, Филипп, у нас скачки?
      – Да, конечно.
      Рами вторично протянул руку, но, поскольку магараджа уже отвернулся, Филипп сделал вид, что не замечает ее. Что-то заставляло его задирать нос перед индийцами высшей касты.
      – Увидимся позже, Рами?
      – Да. Удачной поездки!
      Магараджа пересек веранду, и Рами смотрел, как они уходят, стуча сапогами по мрамору. Он хотел сунуть руки в карманы пиджака, но вспомнил, что на нем курта – длинная индийская рубаха, которую носят навыпуск чуридар – свободных штанов. Он улыбнулся и покачал головой. Родившийся в Индии всегда индиец, несмотря на долгую жизнь в Англии. И Рами стал спускаться по лестнице в сад, чтобы найти госпожу Милз.
 
      Разборка вещей заняла намного меньше времени, чем Джейн предполагала. Она не привыкла к помощи и целый час ходила хвостом за служанкой, пытаясь поучаствовать в делах, но поняла, что только мешает. Она жестами указывала, что куда положить, но потом решила оставить девушку одну, надела соломенную шляпу и темные очки, сунула в карман юбки разговорник и отправилась погулять в сад. Она не знала, как иначе убить время.
      Часом позже Джейн сняла шляпу, поскольку голова вспотела и чесалась. Бросив ее на землю, она вытащила разговорник и занялась им, вертя в руке увядшую розу.
      – Тля, – сказала она главному мали и двум садовникам. Она указала на коричневые пятна на листьях и крошечную, почти невидимую мушку, затем стала рыться в разговорнике, тщетно пытаясь найти нужное слово.
      – Плохо! – объявила она, качая головой и грозя пальцем. – Очень плохо!
      Главный мали кивнул и улыбнулся.
      – Боже милостивый, – пробормотала Джейн. Она судорожно листала разговорник.
      – Вы… должны… обрабатывать… ее, – сказала она медленно, тщательно выговаривая слова, но все три лица ничего не выразили.
      От бессилия Джейн была на грани слез, почти час длилась эта беседа на солнцепеке, и она уже жалела, что вообще открыла рот. Последний раз, заглянув в книгу, она вытерла мокрое лицо, краем юбки, обнажив при этом колени. Она покраснела, когда под взглядами трех мужчин до нее дошло, что она делает.
      – О Боже, – пробормотала она, – три грубияна садовника – это то, чего мне только не хватало.
      – Привет.
      Она мгновенно подняла голову.
      – Госпожа Милз? Привет! Вы здесь!
      Она обернулась, пораженная английской речью.
      – Ох! Да, это я…
      – Вас что-то озаботило?
      Джейн уставилась на человека перед нею. Он был одет по-местному, в темно-серую шелковую курту и белые хлопковые брюки. Он улыбался.
      – Вы индиец!
      – Да, я думаю, это так. – Он смеялся над ней. Ее лицо, уже покрасневшее на солнце, еще больше потемнело от гнева.
      – Прошу прощения, я имела в виду, что, судя по речи… – Она протянула руку. – Джейн Милз, – улыбнулась она. – Я не хотела обидеть вас.
      – Никакой обиды, госпожа Милз.
      Несколько секунд Джейн смотрела на лицо мужчины. Весьма необычное лицо, промелькнула у нее мысль, – холодное, в классическом стиле, словно вытесанное из темно-коричневого гранита и оживающее, когда он улыбался.
      – Джейн, – быстро проговорила она, – пожалуйста, зовите меня Джейн.
      – Спасибо, буду. Рамеш Рай. – Он не выпускал ее руку. – Пожалуйста, зовите меня господин Рай.
      Неожиданно Джейн расхохоталась, и Рами тут же решил, что она ему нравится.
      – Рами, – сказал он, – мои друзья зовут меня Рами.
      Смех Джейн оборвался, но она продолжала улыбаться.
      – Рада встрече с вами, Рами.
      – Это для меня удовольствие, Джейн. – Он опустил взгляд вниз и обнаружил, что все еще держит ее руку – длинную, элегантную, сильную. Медленно и неохотно он выпустил ее пальцы, и она уронила руку. – У вас какая-то проблема?
      – Ох! Да, я… – Джейн взглянула вбок и увидела, что все три садовника поглощены сценой их знакомства. Она опять покраснела. – Я пыталась растолковать им, что розы поражены тлей. – Она взяла один цветок. – Посмотрите, это ужасно! Им нужна подкормка. У меня есть чудесная смесь дома, ее использует мой отец. Мы разработали ее сами, это органическое удобрение, я могу попросить выслать какое-то количество. – Она остановилась. – Я могу долго говорить об этом. Розы – это мое увлечение. – Она улыбнулась. – Извините.
      – Не за что, Джейн. – Рами взял у Джейн разговорник, заглянул в него, покачал головой, улыбаясь. – Вы хотели бы, чтобы я все объяснил им?
      – Не знаю, заслуживает ли это внимания.
      – А вы знаете, как бороться с тлей?
      – Конечно!
      – Тогда это заслуживает трудов. Дело в том, что розы – страсть магараджи. Вы говорите, а я буду переводить. – Он бросил разговорник на землю. – Это можно сжечь.
      Джейн колебалась, не уверенная до конца, что он говорит серьезно.
      – Продолжайте! – Рами обратился на хинди к главному мали, и тот кивнул и посмотрел на Джейн. – Он в вашем распоряжении!
      Джейн улыбнулась.
      – О'кей, – сказала она. – Тогда первое, что надо знать о розах и тле… – начала она, и Рами стал переводить. Вместе они справились с лекцией, шаг за шагом. Главный мали кивал и улыбался, а два младших садовника ловили каждое слово.
      – Знаете, это действительно было интересно, – признался ей Рами, когда часом позже они сидели на веранде, потягивая нимбупани. – Вот уж не думал, что о розах можно знать так много. – Он ухмыльнулся.
      Джейн повернулась к нему. Она наблюдала за садовниками вдали, которые уже начали выполнять ее инструкции.
      – Не нужно иронии, господин Рай. – Она улыбнулась. – Некоторые люди очень интересуются розами.
      – Наверное, это в основном те, кому за шестьдесят.
      – Нет! – Джейн захохотала, протестуя, и подумала о предложении, которое ей сделали в Акварельном обществе Западного Соммертона относительно ее роз. – Ну, хорошо, допустим, это в основном касается старшего поколения, но… – Она остановилась. – Что в этом смешного?
      – Вы!
      – Я? – Джейн опять начала смеяться, без повода, просто смех Рами был заразителен. – Почему я?
      – Почему вы что?
      Внезапно Джейн села прямо и повернулась.
      – О, Филипп! – На мгновение она почувствовала себя сильно виноватой, но потом подумала: а собственно, в чем? Она встала и улыбнулась. – Филипп, это Рамеш Рай. – Она двинулась навстречу мужу. – Рами, мой муж…
      – Джейн, – сказал Филипп холодно, – мы уже знакомы.
      – О? Уже? – Она глянула на мужа и увидела, что он щелкает пальцами, зовя слугу. Она ждала объяснения, но его не последовало.
      – Филипп, Рами пришел пригласить нас присоединиться к нему и его деду вечером в клубе, – заговорила она, стараясь смягчить грубость мужа. – Я почти приняла приглашение, но сказала, что лучше согласовать с тобой, чтобы мы не были заняты. – Она улыбнулась Рами, когда Филипп сел.
      Филипп коснулся руки жены.
      – Боюсь, что мы заняты. – Он искоса взглянул на Рамеша. – Простите, но ничего не поделаешь. – В его голосе не было ни тепла, ни вежливости.
      Джейн откинулась назад. Она была шокирована таким поведением.
      – Слуга, еще напитков, пожалуйста. – Она старалась говорить спокойно. – Рами? Не хотите ли еще нимбупани?
      – Что это? – прервал ее Филипп.
      – Шипучка с содовой, – ответила Джейн.
      – Понятно. – Филипп взялся за газету. – Тогда скажи это по-английски. – Он взглянул на слугу. – Мне холодного пива.
      – Рами? – Джейн попыталась изобразить улыбку.
      Рами встал.
      – Нет, спасибо, Джейн, я должен откланяться.
      – Уже?
      – Да. Спасибо за угощение.
      Филипп сидел, уткнувшись в газету.
      – До свидания, майор.
      Филипп мельком глянул на него и кивнул.
      – Увидимся, Рами. – Джейн была готова взорваться. Никогда она не видела, чтобы Филипп был так груб.
      – Спасибо.
      – Приятно было с вами познакомиться, – ответила она, едва сдерживаясь, чтобы не стукнуть Филиппа, и ушла в дом.
      Через пять минут она вернулась.
      – Филипп! Какого черта, что на тебя нашло? – Она сердилась. Встав перед мужем, она положила руку на газету и смяла ее. – Извини, но это была непростительная грубость!
      – Ради Бога, Джейн! – Филипп сложил газету и, встав, отошел к перилам. – Это мелочь. Забудь, хорошо?
      Она пошла за ним.
      – Нет, не забуду! Что такого мы делаем вечером, что не можем пойти выпить? А? И почему ты мне раньше не сказал этого?
      – Потому что мы ничего не делаем, – ответил он, облокотившись на перила. – Я не собираюсь ни с кем пить вечером, и это мое последнее слово.
      – Но почему? – Джейн была поражена, она его просто не понимала. – Почему нет, в конце концов?
      Филипп с минуту разглядывал сад.
      – Потому что я не общаюсь с индийцами, вот почему.
      – Что? – Глаза Джейн вспыхнули.
      – Ты слышала, – отрезал Филипп. Он двинулся к дому мимо нее. – Есть они и мы, Джейн. Чем раньше ты это поймешь, тем лучше. – И, не сказав больше ни слова, он вошел в дом, оставив онемевшую от гнева Джейн.

Глава 14