Единственным украшением маленькой гостиной дешевой «меблирашки» служило деревянное распятие на стене. Все остальное — продавленный диван со вспученными пружинами, обшарпанный стол да пара колченогих стульев — вызывало справедливое чувство брезгливости и могло отпугнуть любого, за исключением разве что особо нуждающихся. Старое, потрепанное, замызганное, купленное из десятых рук…
      Чистыми и новыми были только купальное полотенце и серый костюм, аккуратно сложенные на крышке сломанного телевизора. За столом напротив него сидел Хоган — мощного телосложения человек средних лет — и методично чистил пятизарядный «смит-вессон». На расстеленной перед ним газете, раскрытой на спортивной странице, аккуратным рядком стояли футляр с принадлежностями по уходу за оружием, банка оружейного масла и пять патронов. Время от времени он подносил револьвер к свету и, прищурившись, разглядывал внутреннюю поверхность ствола и камор барабана, выискивая следы грязи или ржавчины, а затем вновь возвращался к своему занятию. Это был настоящий здоровяк, судя по его виду, привыкший все делать неторопливо и обстоятельно.
      В дверь постучали.
      — Да? — не поднимая головы, пробасил Хоган.
      Через пару секунд стук повторился.
      — Открыто.
      Дверь медленно отворилась, и в комнату осторожно шагнул молодой парень лет двадцати пяти, разодетый точь-в-точь как герой второсортного фильма про мафию: двубортный костюм, широкий галстук и тщательно начищенные остроносые ботинки. Было видно, что он старается произвести впечатление «крутого», однако его неуверенное поведение выдавало, что до «крутого» ему как до луны. Потоптавшись на пороге и так и не дождавшись приглашения войти, он закрыл за собой дверь и неодобрительно покачал головой.
      — Вы оставили дверь незапертой? — У него был высокий и нервный голос.
      — Ну и что с того? — Хоган как ни в чем не бывало продолжал орудовать шомполом.
      — А если бы это был он?
      Коротко взглянув на парня, Хоган слегка приподнял брови.
      — Он — это кто?
      — Что значит — кто?! Тот самый тип, которого нас наняли шлепнуть! Все знают, что с ним шутки плохи. Ведь он — настоящая легенда!
      Хоган равнодушно пожал широкими плечами.
      — Легенды умирают. Как и все остальное в этом мире.
      — Но он мог прийти сюда заранее, и тогда…
      — Не дрейфь, малыш, он мужик пунктуальный.
      Поколебавшись, молодой человек подошел к нему и протянул руку.
      — Джимми.
      — Никому и никогда не называй своего имени. И вообще, ты, часом, не новичок?
      — Пороху понюхал. — Джимми ленивой походкой прошелся по комнате. — Вы здесь давно?
      — Да уже порядочно. Тебя нанял Мэнни?
      — Ясное дело, кто же еще?
      — Что он тебе сказал?
      — Насчет чего?
      — Насчет контракта.
      — Только то, что этот тип занимается тем же, чем и мы. И что в своем деле он лучший из лучших.
      — Чем же это таким мы занимаемся?
      Джимми самодовольно хмыкнул.
      — А то вы не знаете! Устраняем помехи. Улаживаем спорные вопросы. Решаем проблемы. Навсегда. Как в тот раз, когда я разобрался с Мэйсоном.
      — Так это был ты?!
      — Ага. Он самый. А что, вы об этом слыхали, да?
      — Малыш, о разборке с Мэйсоном слыхали все, кто занимается этим бизнесом. Мне рассказывали, что стрелок просто-напросто протиснулся между его телохранителями, замочил Мэйсона и спокойно отправился восвояси. И все время смотрел на них в упор. А они были слишком напуганы, чтобы что-либо предпринять.
      — Так оно и было. Хладнокровно и смело. — Заметив в треснувшем зеркале свое отражение, Джимми оглядел себя с головы до ног и поправил галстук. — Но тип, которого мы ждем, подставил Мэнни.
      — Серьезно?
      — Угу. Уж не знаю — как, но если Мэнни его заказал, то, должно быть, облажался он круто. И провернуть это надо быстро и чисто, вот Мэнни меня и вызвал… А зачем тут одежда и полотенце? А, понял! Умно! Очень умно!
      Хоган лишь усмехнулся.
      — Это видно по тому, как вы чистите свое оружие! — возбужденно продолжал Джимми. — Вы цените чистоту. Потому-то и принесли новый костюм — на тот случай, если забрызгаете кровью тот, что на вас сейчас.
      Хоган продолжал молча смотреть на него.
      — Или это что-то вроде ритуала? После дела меняешь одежду… так сказать, сбрасываешь старую кожу и начинаешь все по-новой. Я прав?
      — На твоем месте я бы почистил свою пушку.
      Сунув руку под пиджак, Джимми достал автоматический пистолет.
      — А она у меня всегда вычищена. И в полной готовности.
      — Хорошо, коли так. Тот малый и впрямь лучший из лучших. Как ты сам сказал — легенда.
      — Да? — буркнул Джимми, пряча пистолет в наплечную кобуру. — Тогда почему же я не узнал его на фотке, что мне показывал Мэнни?
      — Малыш, — Хоган поморщился, — если ты полез в этот бизнес и тебя начали узнавать, долго не протянешь.
      Однако парень, не обращая внимания на его слова, продолжал расхаживать по комнате.
      — Ну и дыра. Кстати, чья это берлога?
      — Тебе этого лучше не знать. Но достаточно надежная, чтобы прищучить кого надо.
      — Он думает, что придет сюда на деловую встречу. Мэнни сказал ему — обсудить новый контракт. — Джимми хлопнул кулаком по ладони. — Ха! А мишенью на этот раз будет он сам. Мы охотники, а он — дичь! Класс! — Он нетерпеливо глянул на часы. — Пора бы ему уже!
      — Будет, будет. Может, все-таки присядешь?
      Неожиданно Джимми подскочил к столу и протянул руку к револьверу.
      — Ого! Да это же…
      Договорить он не успел — мгновенно обхватив парня за шею, Хоган прижал ему к горлу лезвие ножа.
      — Я… я только хотел сказать, что «Никс» снова выиграли! — запинаясь, пролепетал Джимми. — Это… написано в вашей газете.
      Поняв свою ошибку, Хоган отпустил его, спрятал нож и снова взялся за револьвер.
      — Извини, малыш. Я подумал… сам знаешь.
      Тот с ошарашенным видом провел ладонью по шее.
      — Господи, но ведь мы же на одной стороне! Разве нет?
      — Ты в этом бизнесе уже давно. Так?
      — Так.
      — И выполнил много контрактов. Так?
      — Так.
      — Тогда какого черта ты столько болтаешь?!
      Некоторое время Джимми пялился на Хогана, а потом с обиженным видом уселся на диван.
      — Да ладно вам! Лучше скажите, почему вы пользуетесь револьвером? Ведь всего пять патронов.
      — С пистолетом у меня однажды вышла осечка. Чуть богу душу не отдал.
      — Зато у меня — тринадцать. И еще один в патроннике.
      — Если пушка дала осечку, неважно, сколько у тебя патронов. Ты уже труп. И если ты сдохнешь из-за того, что тебя подвел пистолет, то легендой уже не станешь.
      — Не волнуйтесь — стану! Да еще какой! Я буду самым лучшим! Имя как раз имеет значение, а уж его-то будут произносить с уважением. — Джимми прицелился пальцем в лампу. — Бах! Бах! Бах!
      — Ишь ты! Крутой сукин сын?
      — Есть такое дело!
      — И небось берешь по высшей ставке?
      — А то! — Джимми расхохотался, выудил из кармана пачку «лаки страйк» и, сунув сигарету в рот, чиркнул спичкой.
      — Здесь не курят.
      — Это что, шутка?
      — Малыш, я готов помереть от пули в сердце, но не хочу валяться в больнице и отхаркивать куски своих легких.
      Поколебавшись, Джимми потушил спичку.
      — Проклятье! — Было видно, что он пытается успокоиться, но от этого нервничает только еще больше. Заслышав звук чьих-то шагов в коридоре, он подпрыгнул и выхватил пистолет. Хоган с невозмутимым видом продолжал чистить револьвер. Было слышно, как шаги удаляются.
      Хоган насмешливо посмотрел на Джимми. Тот, смутившись, спрятал пистолет и сел.
      — Может, все-таки запереть дверь? Ведь ему же ничего не стоит сюда ворваться и застать нас врасплох… Кстати, вы в своем револьвере дыру не протрете?
      — Малыш, есть два правила. Первое — уважай свое оружие. Второе — уважай своего противника.
      — Потому-то нам лучше запереть дверь.
      — Нет. Именно поэтому мы оставим ее незапертой.
      — Я только надеюсь…
      Внезапно Хоган вскинул руку и, повернув голову к двери узенького коридора, ведущего в глубь квартиры, прошептал:
      — Тихо!
      — Что такое?
      — Ты ничего не слышал?
      Джимми медленно поднялся.
      — Нет… Не знаю.
      — Наверное, мне стоило проверить другие комнаты.
      — Как, вы не…
      — Дверь была заперта. — Хоган пожал плечами. — Я был уверен…
      — Черт возьми!
      Когда Джимми с пистолетом наизготовку скрылся в коридоре, Хоган быстро зарядил револьвер и встал сбоку от двери. Буквально через несколько секунд раздался испуганный крик, и бледный как мел парень, размахивая руками, влетел в гостиную.
      — Господи! В ванной труп! Там все в крови! Вы слышите?! Там…
      В этот момент Хоган, ловко вырвав у него пистолет, нанес ему рукояткой револьвера мощный удар по затылку, и тот рухнул на колени.
      — Не дергайся.
      Сунув пистолет себе за пояс, он проворно ощупал его карманы, проверяя, нет ли у него другого оружия, и, закончив обыск, отступил назад.
      — O’кей, я все понял, — торопливо заговорил Джимми. — Он пришел слишком рано, и вы завалили его до того, как появился я. Вы хотите оставить все деньги себе, я угадал? Ради бога. Вы их заработали, они ваши и ничьи больше! Я скажу Мэнни, что опоздал и вам пришлось работать одному. Только отпустите!
      Хоган прижал дуло револьвера к его затылку.
      — Ничего ты не понял. Этот тип в ванной и есть тот, с кем ты должен был встретиться.
      — Но тогда кто…
      — Легенда — это я.
      Джимми вздрогнул, и Хоган поспешно схватил его за волосы.
      — Не оборачивайся, малыш.
      — Как… как вам это удалось?
      — Я же тебя предупреждал: уважай своего противника. Тому, кто попадает в ловушки, легендой не стать. Это не я мишень, это ты у нас мишень. Так что извини, но… — Он взвел курок револьвера.
      — Нет! Прошу вас!
      — Вот как оно бывает, дружок. Ты собирался шлепнуть меня, а получится наоборот. Ничего личного. А чтобы ты не мучился, я всажу тебе пулю прямо в мозг — это самый быстрый способ. Правда, есть одна беда — даже в этом случае твое сердце еще несколько минут будет биться и продолжать качать кровь. Как электрический насос, понимаешь? Если вилку вытащить из розетки, он еще некоторое время будет работать по инерции. Так и тут. Потом температура тела начинает падать, все процессы постепенно замедляются… наступает клиническая смерть… за ней — биологическая… и все, конец.
      Джимми заплакал.
      — Не убивайте! Я дам вам денег! Можете взять мой бумажник! Я…
      — Я уже давно занимаюсь этим делом, и знаешь, что заметил? Одни умирают с открытыми глазами, а другие — зажмурившись. Я думал об этом черт знает сколько лет, но потом решил, что каждый имеет право вести себя, как ему удобнее. Богу все равно. Ты-то что выберешь?
      — Богом вас заклинаю, пощадите!
      — Малыш, не надо воспринимать это так тяжело. Как я уже сказал, здесь нет ничего личного. Но если я не порешу тебя сейчас, то потом ты можешь прийти по мою душу. И кто знает, вдруг тебе повезет больше?
      — Не приду! Клянусь! Я не посмею!
      — Парень с твоим опытом посмеет все, что угодно. В конце концов, ты же замочил самого Мэйсона!
      — Никого я не мочил! Я вообще никого никогда не убивал! Это мой первый контракт! Я только хотел быть похожим на своего дядю. Он занимается этим уже давно. Я всего лишь хотел быть похожим на него! Умоляю, не убивайте! Вы меня больше никогда не увидите!
      — Я тебе верю, малыш. Потому что… видишь ли, дело в том, что Мэйсона замочил я.
      — О, Господи!
      — Ты все рассказал правильно… за исключением того, что мой пистолет дал осечку. Пришлось воспользоваться запасным, вот этим самым револьвером. Вот почему я больше никогда в жизни не притронусь к пистолетам.
      — Послушайте, богом клянусь, я…
      — А то, что ты любитель, еще хуже. Пошлют тебя на дело на пару с профессионалом вроде меня, и ты спалишь его из-за какой-нибудь ерунды. Я не могу этого допустить.
      Джимми заплакал еще громче.
      — Этого не будет! — дрожащим голосом выкрикнул он. — Клянусь могилой матери! Я больше не хочу никого убивать! Возьмите все мои деньги, только отпустите!
      — Но… откуда мне знать, что ты сдержишь свое слово?
      — Богом клянусь! Если я вас когда-нибудь обману, можете прийти и убить меня! Я лишь хочу выйти из игры! Прошу вас!
      Хоган медленно опустил курок револьвера.
      — Тогда слушай. Уговор у нас будет такой — еще раз в это дело сунешься, я об этом сразу узнаю и уж тогда точно тебя шлепну.
      — Да! Да! Но вам не понадобится этого делать! Обещаю!
      Хоган посмотрел на его брюки.
      — Никак, штаны намочил?
      — Д-да.
      — Ладно. У тебя есть десять секунд, чтобы отсюда убраться. И девять из них уже истекли.
      Джимми вскочил, словно подброшенный пружиной, и, распахнув дверь, вылетел из квартиры. Хоган немного постоял, прислушиваясь к его затихающему топоту, а затем, сунув револьвер в кобуру, подошел к столу и начал складывать принадлежности для чистки оружия в футляр. Минуту спустя в комнату из коридора ввалился Блейк — мокрый с головы до ног и перепачканный какой-то жидкостью, с виду очень напоминающей кровь.
      — Если бы я пролежал в этой гребаной ванне еще хотя бы минуту, то точно бы утонул! — рявкнул он, бросая на пол рядом с диваном пару ботинок и хватая с телевизора полотенце. — Впрочем, простуда мне и так обеспечена! Все-таки надо было подумать насчет дивана. И на кой черт ты заставил меня лезть в ванну?
      — Я же сказал — так будет достовернее.
      — Да уж! — промычал Блейк, яростно вытирая голову. — Достовернее не бывает.
      — Он мог проверить, мертв ли ты на самом деле. А когда жмурик плавает в ванне с кровью, туда никто не полезет.
      — Тоже мне, Станиславский нашелся! Теперь по твоей милости этот проклятый кетчуп у меня повсюду — и в волосах, и в носу, и в ушах… черт подери, даже в глазах! Я впервые зарабатываю бабки, играя роль трупа. А ты? Изображал когда-нибудь жмурика?
      — Ни разу.
      Скинув мокрые рубашку и брюки, Блейк растерся полотенцем.
      — Надо было взять бумажник у этого засранца. Готов поспорить, там было чем поживиться! Он же сам тебе предлагал!
      — Я не вор.
      — Прости, но там, откуда я родом, деньги есть деньги. — Блейк чихнул. — Видал? По-моему, я все-таки простудился. А медицинской страховки у меня как не было, так и нет.
      Закрыв футляр, Хоган аккуратно сложил газету и бросил ее в мусорную корзину.
      — А у тебя есть? — поинтересовался Блейк, торопливо натягивая сухую одежду.
      — Нет.
      — То-то и оно! У меня вообще нет ни одного знакомого со страховым полисом. Да и кто может его себе позволить на те гроши, что нам платит Мэнни? Но больше всего меня бесит то, что теперь этот сопляк поступит в колледж, будет там трахать девок, хлестать пиво и рано или поздно станет миллионером. А я? Того и гляди загнусь из-за того, что у меня нет страховки. — Застегнув брюки, Блейк плюхнулся в кресло и начал обуваться. — Все-таки мало он нам отстегнул.
      — По штуке на нос, чтобы отбить у этого сопляка всякую охоту идти в киллеры? По-моему, вполне нормально.
      — Штука — это и впрямь неплохо. Интересно только, сколько его дядюшка отстегнул Мэнни, чтобы он нанял нас? И сколько на этом наварил сам Мэнни? Наверное, не меньше…
      — Плевать мне, сколько он наварил. Поганое это дело.
      — Это еще почему?
      Хоган перегнулся через стол и, подчеркивая взмахом пальца каждое слово, сказал:
      — Я профессиональный актер. И такие вещи не по мне. Это грязные деньги.
      — Чушь! Вот если бы ты за них кого-нибудь прикончил, тогда конечно…
      — Нет, все-таки это неправильно. В этом есть какая-то фальшь.
      — Что же здесь фальшивого?
      — Я играл роль! Притворялся другим человеком. Ну и кто я после этого?! Чувствуешь себя какой-то шлюхой.
      Блейк искренне рассмеялся и, подойдя к зеркалу, принялся приводить в порядок свою курчавую шевелюру.
      — Что ж, ты всегда можешь отдать свою долю мне. Потому что единственное, что, на мой взгляд, неправильно, — это когда у меня нет денег. А уж как я их заработал, это второй вопрос.
      — Жаль, что меня никто от этого не отвадил, когда я был в его возрасте.
      — От чего?
      — От нашей дурацкой профессии.
      Некоторое время Блейк молча смотрел на своего коллегу, удивленно качая головой, а затем вновь повернулся к зеркалу.
      — И это говоришь ты?! Старик, у тебя просто хреновое настроение. Пацан заморочил тебе голову. Не верю я всей этой брехне насчет убийства Мэйсона. По-моему, этого сопляка стоило наказать на бумажник хотя бы уже за то, что он пытался присвоить себе чужую славу.
      — А ведь Мэйсона и в самом деле убрали чисто. И никакого притворства, все по-честному.
      Блейк покрутил пальцем у виска и спрятал расческу в задний карман брюк.
      — Ты как знаешь, а я из этого гадюшника сматываюсь, — скороговоркой пробормотал он и был таков.
      Хоган взял футляр, встал и медленно направился в прихожую. Перед тем как повернуть дверную ручку, он остановился, оглянулся и, потрогав рукоятку револьвера, задумчиво произнес:
      — Жаль, что это сделал кто-то другой. Я бы с ним поменялся.
      И вышел, плотно прикрыв за собой дверь.