Идти нужно было к южной стене базилики. Там находилась малоприметная дверь, которую охраняли два солдата. Лакей отпер дверцу висевшим у него на шее ключом

— Проходите, монсеньор, — сказал Фердинанд. — Здесь я с вами расстаюсь. Но мне хотелось бы еще о многом побеседовать позже, если вы не возражаете.

— Да мне тоже найдется, о чем вас спросить, — ответил Шеген.

Фердинанд поклонился.

— Всегда к вашим услугам.

В толще стены находилась кабина лифта. Очень старинного образца, но несомненно — лифта. Вот только вряд ли приводился он в движение электричеством, поскольку освещался газовым рожком.

Войдя внутрь, лакей запер дверь изнутри и позвонил в колокольчик. Кабина несколько секунд раздумывала. Потом дернулась, поднялась немного вверх, вновь подумала, еще раз дернулась и, наконец, поехала вполне серьезно.

Как догадался Шеген, поднималась она внутри одной из четырех, похожих на минареты, башен, которые стояли по углам основного здания. Поднималась довольно долго, за маленьким окошком проплыло не меньше тридцати полных витков винтовой лестницы. Прошло несколько минут, прежде чем сооружение остановилось. Еще раз прозвенел звонок, лакей отпер дверь и по-прежнему безмолвно поклонился.

На узкую площадку, перед которой остановился лифт, выходила всего одна дверь. Рядом скучала еще одна пара усатых ребят. Солдаты вытянулись, набычились, взяли под козырек и распахнули высокие резные створки. Похоже, были рады, что им нашлось какое-то применение.

Шеген вошел в просторную комнату. Там стояли сервированный стол и полдюжины массивных стульев с прямыми спинками. Еще один стол, заваленный бумагами, находился под окном. Из бумажного вороха торчала тренога со зрительной трубой.

Окон было три. Все промежутки между ними занимали застекленные шкафы с книгами. Такие же шкафы находились справа и слева от двери, часть полок даже над ней висела. Только в одном месте книжное пространство было прорезано узким камином, в котором горели сложенные березовые поленья.

Из окон открывался прекрасный вид во все стороны света. К северу различались башни, мосты, кварталы домов, улицы и площади большого города. На востоке лежала равнина, покрытая желтеющими пятнами полей, протянувшаяся вплоть до смутных очертаний еще одного города. С юга эта равнина упиралась в отдельно стоящую лесистую гору с голой вершиной.

За горой, на удалении километров сорок—пятьдесят, поднимались склоны мощного хребта со снежными пиками. Над одним из них висела шапка дыма.

Юго-западнее замка, у слияния двух рек, просматривался другой город, не очень большой. А на западе располагалось покрытое лесами плоскогорье. То самое плоскогорье, которое Шеген так часто рассматривал со своей башни. Вершина этой башни, между прочим, находилась как раз под окном, у которого стоял стол со зрительной трубой. Метрах в трехстах по прямой.

Шеген понял, что, во-первых, курфюрст весьма интересовался своим пленным гостем, а во-вторых, не считал нужным это скрывать. Быть может, даже хотел подчеркнуть.

— Рад вас приветствовать, — прозвучало сверху.

У самого потолка, на последних ступеньках приставной лестницы, стоял курфюрст. Бросив на полку какую-то книгу, он начал спускаться, делаясь все более доступным обозрению.

Его высочество Бернар Второй роста оказался высокого, комплекции тучной, лицом румян. Из-под выпуклого лба с залысинами прямо и спокойно смотрели серые глаза. Жесткая на вид седая бородка аккуратно подстрижена.

Цвет носа и некоторая припухлость век выдавали в курфюрсте поклонника малых радостей жизни. Но его движения были точными и быстрыми. Как у фехтовальщика, подумал Шеген.

Достигнув пола, государь Поммерна коротко, по-деловому, поклонился. Ни короны, ни мантии, ни ордена на нем уже не было; расстегнутый кружевной воротник обнажал крепкую шею и придавал курфюрсту домашний, неформальный вид.

— Прошу к столу. Мне передали, что аппетит у вас уже разыгрался.

— Это правда, — сказал Шеген.

— Что ж, отлично. Брайен, можете идти.

Шеген уловил выражение удивления на лице старого лакея.

— Монсеньор, простите, а кто будет... Курфюрст простодушно улыбнулся.

— Да мы справимся.

— Прикажете вызвать стенографистку?

— История, конечно, не простит, но... Обойдемся без протокола.

Брайен поклонился и вышел. Курфюрст поднял бокал. Посмотрев сквозь хрусталь, он непринужденно произнес:

— Ну-с, ваше здоровье, герр де Альбасете.

Шеген взял второй бокал и понюхал. Как можно было ожидать, пахло замечательно, в винах государь разбирался.

— Благодарю.

— Как вы себя чувствуете, кстати? Доктор Петроу утверждает, что кризис миновал.

— Да прекрасно себя чувствую. Во всяком случае, у меня появились вопросы.

— О, в этом вы не одиноки. Весь мой двор сгорает от любопытства, а слуги просто рвутся подавать блюда. Но на правах гостя спрашивайте первым.

— Хорошо, спасибо. Сначала мне хотелось бы понять, куда я попал. Вы давно с Земли?

— С Земли? Никогда там не бывал. И никто из моих подданных не был.

— Но вы ведь люди? Курфюрст поднял брови:

— В каком смысле?

— Я имею в виду происхождение.

— Да, разумеется. Наши пращуры были землянами.

— Пращуры... И на каком расстоянии мы сейчас от Солнца?

— Понятия не имею.

— У вас нет астрономов?

— Предостаточно. И они располагают лучшими обсерваториями Терраниса, смею вас заверить.

— Удивительно. А когда к вам прилетал последний звездолет?

— Не далее, как три дня тому назад. Если это можно назвать прилетом, конечно. Он разбился.

— Разбился? -Да.

— Кто-нибудь уцелел?

— Вы. Корабль назывался «Альбасете». Больше пока никого не нашли, но мои егеря продолжают поиски.

— Можно их вернуть. На борту никого не было. Мы все высадились на Кампанеллу. Скажите, а предыдущий корабль когда прилетал?

— Около шестидесяти лет назад. Это был «Фламинго». — И?

— Он тоже разбился.

— «Фламинго»? Около шестидесяти лет назад?

— Да, именно так.

— А сколько длится год на Терранисе?

— Наш год на неделю длиннее земного. А в сутках — двадцать пять земных часов.

— Так. Получается больше шестидесяти четырех геолет. Невероятно!

— Вы быстро считаете. Но я плохой хозяин. Съешьте что-нибудь. Ну, хотя бы вот этот салат, он того стоит

— С удовольствием. Скажите, а где Эварт?

— Эварт?

— Эварт Виттон, мой товарищ. Мы вдвоем шли через горы.

Курфюрст нерешительно переставил с места на место большое хрустальное блюдо.

— Боюсь, что его схватили ящеры. Видите ли, деревня, близ которой вас нашли, подверглась нападению аборигенов Терраниса. К людям они питают не самые лучшие чувства, скажем так.

Шеген отложил нож и вилку, поднялся со стула и медленно подошел к окну. На миг у него мелькнуло подозрение о том, что, может быть, его подвергают психологическому тестированию в некоем Центре имени Джона Ф. Кеннеди. Там лихие ребята специализируются на подготовке экипажей к встрече с неведомым Внешним Разумом и славятся своими проделками. Всякие голограммы, актеры, гипнобусы, псевдореалии и декорации повышенной достоверности. Это у них хорошо отработано.

Но нет, не мог он сразу после Кампанеллы очутиться на Земле и ничегошеньки не помнить о том, как это произошло. Изъятие памяти запрещено законом.

Внизу, во дворе замка, запрягали карету. Запрягали сноровисто, профессионально, обнаруживая многолетние навыки. Лошади помахивали хвостами, трясли головами — вероятно, отгоняли насекомых. Один из конюхов вдруг высморкался прямо на мостовую.

Нет, подумал Шеген, так выдрессировать актеров очень сложно. Да, приходилось верить глазам своим. И ушам...

— Быть может, не все еще потеряно, — с сочувствием сказал курфюрст.

— Думаю, ваши егеря хорошо искали, — покачал головой Шеген.

— Хорошо. Однако нужно переговорить с некоторыми вашими коллегами из экипажа корабля «Фламинго». У них есть свои источники информации

— С некоторыми?

— Увы, часть людей погибла, часть скрывается. Нескольких сожгли.

— В каком смысле?

— В прямом. На костре. Шеген медленно сел.

— Вы это серьезно?

— Совершенно.

— Да за что же?

— За то, что они небесники. То есть спустившиеся с неба.

— Разве это преступление?

— Смотря где. Здесь, в моих владениях, — нет.

— А где — да?

— Практически везде. За исключением графства Шевцен. Еще в Муроме небесников не жгут, а продают нам.

— Кого продают, людей?

— Людей, людей. Я знаю, для вас это должно звучать дико.

— И где находится этот Муром?

— Севернее Поммерна. Карту?

— Да, пожалуйста.

Курфюрст потянул тесемку и на ближайшем шкафе развернулся рулон.

— Прошу.

Шеген подошел ближе.

В доброй старой проекции Меркатора на листе плотной чертежной бумаги, наклеенной на полотно, была изображена оконечность незнакомого материка. Тонкая сетка координат покрывала коричневые, желтые, зеленые и голубые пятна, пересекала нити рек. Севернее куска суши в океане плавали изящные льдинки. Шеген заметил, что все названия на карту нанесены от руки.

Курфюрст взял указку, надел очки и стал походить на учителя географии с древней даже не фотографии, а какого-нибудь дагерротипа

— Смотрите, сударь. Государство Поммерн, в котором вы сейчас находитесь, занимает самый юг вот этой горной подковы, охватывающей верховья реки Текла. А нижнее течение Теклы вплоть до впадения в море принадлежит купеческой республике Господин Великий Муром.

— Вот, значит, где продают нашего брата, — сказал Шеген.

— Здесь, здесь. Но знаете, Муром еще благодушно к вашему брату относится. Слева, то есть западнее и юго-западнее Поммерна, располагаются Объединенные Эмираты Магриба. Там самая абсолютная монархия, какую только можно вообразить. О проблеме прав человека, например, там ничего и не слышали; таковыми правами обладает один лишь эмир. Справа, юго-восточнее Поммерна, находятся земли графа фон Шевцен, моего друга. Тут монархия староукладная, спокойная и добродушная.

Шеген с интересом рассматривал карту.

— А дальше? — спросил он.

— Дальше живут племена горцев, ведущих вялые войны то с королевством Альбанис, который расположен еще восточнее, то с Шевценом. На северо-востоке от нас, за Рудным хребтом, существует Пресветлая Покаяна, самое крупное из государств людей. Фактически власть в ней принадлежит религиозному ордену Сострадариев, крайне нетерпимому к любому инакомыслию. Вдоль морского побережья по бокам от Покаяны расположены два вассальных княжества, которые никакой реальной самостоятельностью не обладают. Еще люди живут на многих островах и рассеяны по Материку Изгоев, но государств в полном понимании этого слова там нет. Вот вкратце и вся наша террография.

— Поразительно, — сказал Шеген. — Княжества, эмираты. Но вы ведь земляне, я правильно понял?

— Абсолютно правильно. Наши предки действительно имеют земное происхождение, хотя далеко не все обитатели Терраниса сейчас в это верят.

Шеген наклонился к обрезу карты

— А что находится южнее Поммерна? Вот здесь, за этими горами?

— Схайссы, или Ящерланд.

— Он заселен?

— Весьма и весьма. Но не людьми.

— А кем?

— Рептилиями. Вероятно, они и схватили вашего товарища.

Шеген снова взял бокал и сделал большой глоток.

— Мне кажется, я от них убегал. Смутно припоминаю. Они разумны?

— Да. В том смысле, что наделены интеллектом. Но живут по законам, отличным от наших. Прибавьте сюда то, что мы появились на Терранисе в роли незваных пришельцев, а также разницу в биологии... До сих пор нас разделяли вечные снега Драконьего и Ледяного хребтов, практически непроходимые для холоднокровных ящеров.

— А теперь?

— Теперь? Вы не ошиблись, вас действительно преследовали ящеры. Их разведчики неожиданно появились на нашей территории. Они обнаружили неизвестный раньше проход в горах. Сейчас там идет бой.

— Теперь понятно, зачем нужна девятая дивизия. Курфюрст вздохнул.

— Потребуется не только девятая. На нашей стороне преимущество в оружии, но ящеров слишком много.

Шеген кивнул. Курфюрст снял очки и отложил указку. На его лбу обозначились морщины.

— Однако самое печальное не в этом. Буду с вами откровенен. Главная беда в том, что некоторые наши соседи только обрадуются, если Поммерн не устоит. И даже помогут нам не устоять.

— Пресветлая Покаяна? — спросил Шеген.

— Да. И эмираты.

Шеген еще раз взглянул на карту

— Это же глупо. Вслед за Поммерном ящеры могут хлынуть в другие государства. В ту же самую Покаяну.

Неожиданно Бернар Второй улыбнулся так, как не умеют улыбаться плохие люди: и грустно, и весело одновременно.

— А межгосударственные отношения и не определяются разумом. Чувствами — да, выгодой — сколько угодно. Но вот разумом — только изредка, по случаю. И уж совсем никогда такие отношения не строятся на морали. В общем, сегодняшняя выгода перевешивает завтрашние убытки.

Шеген некоторое время молчал, находясь под впечатлением не столько слов этого государя, сколько его улыбки.

— На что же вы рассчитываете? — наконец спросил он. Курфюрст пожал плечами.

— Прежде всего — на свои дивизии, разумеется. Поммерн может и выстоять. Многое зависит от всяческих обстоятельств.

— И одно из этих обстоятельств — я?

— Безусловно.

— Мне пока трудно понять, чем могу быть полезен. Но я готов.

Курфюрст вздохнул и отпил глоток вина.

— Прошу вас не торопиться с решением, монсеньор, — сказал он. — Будет лучше, если вы сделаете осознанный выбор. Хочу обратить ваше внимание вот на что. Видите ли, Поммерн отнюдь не является идеальным государством. У нас есть и тюрьмы, и бедность, и невежество. Законы не слишком совершенны, к тому же не всегда исполняются. Поэтому далеко не все ваши коллеги с корабля «Фламинго» согласились делиться с нами знаниями, опасаясь, что могут принести этим не столько пользу, сколько вред. Многие предпочли погрузится в... анабиоз. Кажется, так это называется.

— Вполне их понимаю, — сказал Шеген. — В более спокойные времена, вероятно, и я бы так поступил. Но не сейчас, когда идет война. Нельзя оставаться безучастным, если есть шанс как-то уменьшить размеры трагедии. Итак, чем могу помочь? — Информацией.

— Какой?

— Насколько я могу судить, межзвездный корабль способен остановить войну. Это так?

— Несомненно.

— Вы могли бы вычислить время появления у Терраниса очередного звездолета?

— В принципе — да.

— Почему только в принципе? Вы же знаете время появления в нашем мире двух кораблей, следовательно, целых две точки отсчета у вас есть. Вероятно, вы осведомлены о том, какой корабль следовал за вашим «Альбасете», с какой скоростью и на каком расстоянии. Разве не так?

— Так.

— Чего же не хватает? Шеген невольно улыбнулся.

— Всего лишь сведений о неравномерностях течения времени в двух Вселенных.

— Время действительно может течь неравномерно?

— Да. Так же, как и река. Только у реки времени мы не видим берегов, и у времени нет инерции. Поэтому изменения скорости не ощущаются.

— Но как же тогда узнать, что время течет неравномерно? — удивился курфюрст.

— Никак. До тех пор, пока из одной реки не удастся увидеть другую.

— Погодите, погодите... Эге! Да ведь сейчас-то как раз это возможно! И именно вы это можете сделать, поскольку совсем недавно из одной реки перенеслись в другую. Или я опять чего-то не учитываю?

— К сожалению. Я могу определить разницу во времени только на нынешний момент. Но не на будущее.

— Иначе говоря, неизвестно, какой будет скорость течения каждой из рек за ближайшим поворотом? Я правильно понял? — Да. Совершенно верно. За ближайшим поворотом одна река может ускориться, а другая — замедлиться.

Курфюрст покачал головой.

— Из чего следует, что нельзя рассчитывать на помощь Земли.

— Нельзя. Поскольку неизвестно, когда она подоспеет. Но, разумеется, ваш дежурный передатчик должен работать постоянно...

— Передатчик чего?

— Передатчик радиосообщений, — удивился Шеген.

— Это невозможно, — усмехнулся Бернар Второй. — Радио мы еще не изобрели.

— Как — не изобрели? Что же, вы оказались на Терранисе без радио?

Курфюрст усмехнулся одной половиной лица.

— Наши предки появились здесь не только без радио, но даже без одежды. Так же, как и вы.

— Вот как? — сказал Шеген. — Что ж, теперь ваша очередь, ваше высочество. Спрашивайте.

— Кто вы, сударь?

— Шеген Джумагулов, астронавигатор транспортного звездолета «Альбасете».

— Как вы оказались на Терранисе раньше своего корабля?

— Мы оставили «Альбасете» на орбите и высадились на планете Кампанелла, население которой вдруг взяло да исчезло. Мы с Эвартом нашли в пустыне космический катер и решили его обследовать. С опоры катера на меня свалилось что-то черное, вот и все. Дальше я не помню.

— Не чувствовали ли вы запаха паленых волос?

— Да, было. И голову словно ожгло.

— Тогда все понятно. Охота еще продолжалась, — сказал Бернар Второй.

— Какая охота? На кого?

— На людей. Видите ли, Кампанелла и есть родина наших предков. Именно оттуда они попали на Терранис

— Вот, значит, куда вы переместились... И как это произошло?

— Сударь, все-таки съешьте что-нибудь. Вам надо восстанавливать силы.

— Аппетит пропал.

— Ну что же, слушайте. В один не слишком прекрасный день на Кампанелле появились странные черные сгустки неведомой материи... Точно даже не знаю, как их описать.

— Ну, теперь я представляю. Курфюрст развел руки.

— Тогда и рассказывать особо нечего. Эти сгустки поглощали людей, животных и даже растения до тех пор, пока население Кампанеллы не превратилось в население Терраниса. Вот, собственно, и все.

— Но как же вы за каких-то пять лет дошли до всего этого?

— Дошли до чего?

— Ну... до феодализма. Костры, войны... Кошмар. Курфюрст помрачнел.

— Реки времени действительно текут с разной скоростью, как вы только что объяснили. Мы шли к этому отнюдь не пять лет.

— Вот как? А сколько?

— Более восьмисот.

— Восьмисот? — ошеломленно переспросил Шеген.

— Более восьмисот тридцати девяти, если быть точным. И поверьте, сударь, сейчас у нас не самые страшные времена. Бывало и похуже. А вот что в это время поделывала мать-Земля, чем вы помогли? Мы-то, нынешнее поколение террян, слава богу, попривыкли, мы родились здесь, иных порядков и не знаем. Но представьте, что чувствовали те тринадцать миллионов мужчин, женщин, детей, нагишом выброшенных в те самые места, где мы с вами имеем честь пребывать? Они не имели самых элементарных навыков выживания в условиях дикой природы, давно потеряли привычку к нудному и тяжелому физическому труду. Уверяю, даже ходьба босиком была для них пыткой. Держу пари на свою корону, они поминутно смотрели в небо... Да, наши предки одичали. Но где были тогда вы, монсеньор де Альбасете? Вы, ваш товарищ Эварт Виттон, ваши легендарные звездные корабли?

Некоторое время Шеген подавленно молчал. Потом сказал:

— Простите, я не представлял, что неравномерность времени так значительна.

Курфюрст помассировал свои виски.

— Да я — тоже. До сегодняшнего дня. Пустяки, не стоит извинений. Это я должен просить прощения за свою горячность. Мне-то давно известно, что у вас время течет медленнее, чем у нас. Но я хотел бы вернуться к вопросу о звездных кораблях Земли. Понимаете, для нас крайне важно знать, не появится ли в обозримое время у Терраниса хотя бы один из них, существует ли хоть малейшая надежда. Без этого нас ждет кровопролитная война, и, быть может, не одна. Скажите, не шел ли вслед за вашим «Альбасете» еще какой-нибудь корабль?

— Да целая вереница! Сначала «Звездный Вихрь», затем «Цинхона», потом... потом «Гамамелис», кажется.

— Прекрасно. Как вы думаете, способен ли звездолет уцелеть после перемещения? В принципе?

— Не знаю. Два звездолета уже погибло, так?

— Увы.

— Плохо. Одно могу сказать. Если не выдержит «Звездный Вихрь»...

— Он самый большой?

— И самый мощный. Это тяжелый крейсер Объединенного Космофлота Солнца. Так вот. Если и он не сумеет сохраниться, то на очень долгое время о какой-то помощи извне следует забыть. Но если «Вихрь» и уцелеет, то все равно разница во времени такова, что ждать его следует не через месяц и не через два. Такое предсказание я рискну сделать.

Курфюрст сморщился, одним глотком допил вино, сложил ладони и оперся о них подбородком. Он был разочарован и не скрывал этого. Ему явно не хотелось расставаться с надеждой, пусть самой минимальной.

— Неужели никаких шансов? — спросил он.

— Нет, так я сказать не могу. Правда, шанс появится только при том условии, если в ближайшем будущем время на Терранисе замедлится, а там, на нашей общей родине, оно потечет быстрее. Этого тоже исключить нельзя, конечно...

Курфюрст покачал головой.

— Но лучше рассчитывать на себя.

— На нас, — поправил Шеген. Курфюрст бросил на него короткий взгляд.

— Вы твердо решили?

— Да, ваше высочество. Так мне теперь к вам нужно обращаться?

— О, только при посторонних. А наедине... давайте называть друг друга по именам, как это принято на нашей общей прародине. Мне это будет приятно. Согласны?

— Хорошо, Бернар.

— Вы уже знаете, чем хотите заняться?

— Пожалуй, что так. Скажите, в Поммерне выплавляется сталь?

— Немного.

— А много и не потребуется. Токарный станок найдется?

— Конечно, — заинтересованно ответил курфюрст. — Только учтите, что слишком опасные знания нам передавать действительно рано. В конце концов все мы смертны, и кто знает, в чьи руки они попадут.

— Понимаю и учту. Это будет не оружие.

— А что?

— Со своей башни я видел парусные суда. Матросы на них выбирают снасти вручную. Так работают на всех кораблях Поммерна?

— Именно так.

— Дело вот в чем. На Земле я много плавал на яхтах. Мог бы изготавливать палубные лебедки для управления бегучим такелажем. Начнем с этой мелочи, ваше высочество? — Это вовсе не мелочь, — быстро возразил курфюрст. — Насколько я понимаю, ваши лебедки позволят быстрее ставить и убирать паруса?

— Конечно.

— И быстрее менять галсы? -Да.

Курфюрст оживился.

— Замечательно. Вы и не представляете, как это будет кстати. Я сегодня же познакомлю вас с адмиралом Мак-Магоном, моим морским министром.

— Что ж, ваше высочество, мне впервые довелось разговаривать с владетельным государем. Буду учиться, но пока что опыта нет. Боюсь, что отнял у вас чересчур много времени.

— Дорогой Шеген, вы не представляете, насколько мне интересно с вами беседовать. Курфюрст и астронавигатор не так уж часто встречаются, не так ли?

Шеген не смог сдержать улыбки.

— Не часто. Как ни странно, мы понимаем друг друга, и это очень приятно. Но тем временем, дорогой Бернар, государство-то ведет войну. Люди гибнут. Я не должен отвлекать вас от дел.

Курфюрст помрачнел.

— Увы, это так. Но мы только обороняемся, Шеген.

— Я верю. Могу быть вам полезным вот еще в чем. Как астронавигатор едва ли пригожусь. Но у меня есть и второе образование. Я планетолог, а промышленность в Поммерне есть. Значит, существует потребность в угле, рудах. Меня можно использовать для поиска полезных ископаемых или для топографической съемки местности.

— Предложение принимаю с благодарностью. Не сомневаюсь, вы окажете Поммерну множество ценных услуг.

Курфюрст кивнул в сторону окна.

— Вот там виден город Бауцен, столица государства с населением почти в четыре миллиона человек. Надеюсь, вы поможете сделать их жизнь чуточку более похожей на ту, которую ведут земляне

— Да, конечно. Как только сумею.

— Тогда давайте определимся с вашим социальным статусом. Вас нужно сделать дворянином.

— Это имеет значение?

— О, весьма немалое. Как-никак, вы попали в классовое общество, где отнюдь не все зависит от личных способностей человека. Поэтому поступим следующим образом. Вы успели весьма удачно отрекомендоваться монсеньором де Альбасете. Пусть это имя за вами и остается, только прибавим к нему титул маркиза и объявим, что вы прибыли с Материка Изгоев, где до сих пор дворянство не столько наследуется, сколько приобретается силой оружия. А завтра я возведу вас в соответствующее звание Поммерна и назначу небольшую ренту. Есть у меня на такой случай одно вакантное именьице. Простите, что не могу предложить большего, но титул графа, к примеру, требует владений, которые хотя бы обозначены на карте.

— Понимаю. Вероятно, после такого предложения я должен поклониться. Как это делается?

— Вот так, — сказал курфюрст и поклонился. В дверь постучали. Курфюрст наморщил нос.

— Вот ужас! Чуть не застукали.

Этим он окончательно завоевал доверие Шегена. Злодеи не способны смеяться над собой. Только над другими.